Текст книги "Король Драконов: сильнее смерти (СИ)"
Автор книги: Константин Фрес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Константин Фрес
Король Драконов: сильнее смерти
Глава 1.Старые часы
Зима все не наступала.
Днем притихшее королевство заботливый Декабрь укутывал в снежную шубку. Щедро сыпал он пушистых снежинок на крыши, выбеливая красную глиняную черепицу; ветрами разносил колкие снежные иглы по улицам, заставлял веселым роем плясать перед золотыми окнами, загорающимися вечером. Натирал добела загорающиеся первые звезды.
К ночи разыгрывалась настоящая вьюжная метель, поющая тонким голосом в бархатном синем небе над городом, танцующая, кружащаяся беспечно вокруг шпилей, перепрыгивающая с башенки на башенку. Она хвасталась своей новой пышной юбкой, крутила резные флюгера и хлопала бьющимися на ветру королевскими флагами.
Метель тонкими пальцами щелкала по колоколам на самой высокой королевской башне, и они переговаривались оживленными звонкими голосами, порядком продрогнув. Остро пахло морозом и холодной свежестью, как пахнут лед и снег в самую лютую стужу. Река, огибающая крепостные стены города, белела, неся в своих угольно-черных водах мокрый снег и тонкие пластинки льда, позванивающие, как серебряные серьги в ушах Королевы-Зимы.
Люди в домах подкидывали в жарко пылающий очаг поленце-другое, чтобы согреться, и с надеждой поглядывали в окно, щедро изрисованное хрустальными прекрасными узорами.
– Ну, пришла зима! – говорила раскрасневшаяся хозяйка, вытаскивая из жаркой печи пироги. – Завтра надену новую шубку, и сапоги, которые на ярмарке купила…
Но к утру мороз стихал, и метель, оттанцевав свое, уносилась прочь, вслед за укатывающейся с небосвода золотой луной. Рассыпанные ветрами снежинки быстро таяли, с красных черепичных крыш капало, сосульки тонкими хрустальными нитями свисали с мокрых подоконников, до самой оттаявшей земли роняя прозрачный бисер капели, а воздух наполнялся осенним запахом мокрых ветвей, черных гниющих листьев, плотным ковром лежащих под деревьями.
Белый искристый снег превращался на тротуарах в серую грязную кашу, хлюпающую под ногами, и город снова становился унылым и скучным.
Казалось бы – пустяк, мелочь, ерунда. Обычная борьба рыжей кудрявой Осени, не сдающейся под напором седой суровой Зимы, чьи долгие косы расчесывал холодный ветер. Быть может, это противостояние затянулось немного дольше обычного, что в том такого? Стоит ли эта поздняя капель пристального внимания самого Короля? Наверное, нет, подумает любой. Есть дела поважнее, чем слякоть на улицах столицы.
И все было бы так, если бы не одно «но»: каждую ночь Большие Королевские Часы на самой высокой башне, часы, которым было без малого пять сотен лет, часы, которые были точны и служили королевству верой и правдой, никогда не ломаясь и не требуя особой заботы, отставали ровно на пять минут.
Пели петухи, возвещая рассвет, гремели медными звонками будильники у министров и главных волшебников, и лишь потом, словно разбуженные звонкими трелями часов, слившимися воедино, начинали бить Большие Часы, чуть хрипловато и капельку поспешно.
Над академией Алмазного Сердца зима как будто попыталась закрепиться. На крышах учебных зданий лежали, не тая, пышные шапки снега, лес вокруг академии тоже утопал в снегах, голые деревья тянули черные ветви к хмурому небу. По ночам бураны пели свои таинственные песни, выстуживая воду в озере у лесной опушки, покрывая ее тонкой корочкой прозрачного льда. Казалось, что магистр Аргент каким-то непостижимым образом договорился с капризной погодой, и Осень отступила от его владений, побежденная его магией, отогнанная от стен академии его черным узким мечом.
Этой зимой Аргент просыпался раньше Уны, и каждый рассвет он встречал на балконе, прислушиваясь к далеким звукам просыпающегося города. Он терпеливо ждал, продрогнув от осенней липкой сырости, поглядывая на циферблат своих карманных часов, которые носил на длинной серебряной цепочке, и каждый раз Королевские Часы где-то вдалеке начинали бить, опаздывая ровно на пять минут, как только секундная стрелка касалась цифры двенадцать.
Аргент лишь качал черноволосой головой, пряча часы в карман. Брови его сходились на переносье, в синих глазах светилась тревога, еще более глубокая и сильная, и Уна, прячущаяся под теплым одеялом, наблюдающая за магистром, очень захотела поцелуями разгладить морщину, залегшую на его гладком лбу, стереть лаской тень тяжелой заботы, отражающейся в его глазах.
– Снова? – тихонько спросила она, едва только Аргент из слякотного серого утра вернулся в уютное тепло комнаты и закрыл за собой створки застекленных дверей, отрезая холодный поток воздуха, льющийся через перила на балкон и дальше, в жарко натопленную комнату.
– Да, – ответил Аргент тревожно и снова покачал головой. – Это очень, очень нехороший знак.
Уна уже знала, почему.
Теперь она понимала, отчего когда-то давно отец так разозлился, когда они с братьями тронули семейные часы. Вероятно, их необдуманный поступок и послужил причиной несчастий, постигших семью. Часы, служившие семье из века в век, не просто отмеряли минуты, секунды и часы – они вели строгий учет жизни семьи. Все должно было происходить в свой срок и час.
Припомнив об этом, Уна горестно вздохнула, жалея отца и братьев, которые поплатились сильнее нее. Но если бы не это, встретила бы она Аргента? Нет, наверное. За все надо платить; и, теряя что-то одно, всегда обретаешь что-то другое. Ее цена была таковой…
Королевские часы отмеряли время всему королевству. И каждую ночь кто-то словно останавливал привычное течение жизни на целых пять минут. Оттого-то осень все никак не могла уйти… Интересно, кто управлял часами? И что он хотел выгадать для себя, отнимая время всего королевства?
– Его Величество Алый Король прибудет сегодня в академию, – произнес Аргент, жестом руки подзывая свою алмазную броню. Она черной блестящей змей скользнула по полу, обвила его тело, маленькими пластинками укладываясь привычно на грудь, складываясь черными перчатками на длинных чутких пальцах магистра. Привычным жестом он оправил острые лепестки воротника, отбросил складки алмазного, сухо шелестящего плаща, и воздух вокруг его черноволосой головы наполнился сверкающими черными звездами мелкой алмазной крошки.
Потягиваясь, как живая, из угла черной тенью выступила пантера магистра, магическое существо, собранное из брони. Когти ее цокали по полу, она разевала алую пасть, скалила блестящие клыки, и ее рычание здорово походило на слова «Король, король».
Услышав это, Уна навострила ушки, выглянула из теплой постели.
– Демьен приедет? – весело выкрикнула она. В памяти ее встал ее друг, упрямый и ершистый ясноглазый принц с ослепительной улыбой, от которой к его ногам падали девушки, словно птички, загипнотизированные коварной змеей. Давно, давно Уна не видела того, кого сейчас называют Алым Королем. Его появление сулило только одно: очередную загадку и увлекательнейшую и опасную игру в шахматы, которые Демьен так любил. Только фигурками были живые люди, их Алый Король передвигал по большой доске жизни. Впрочем, куда же еще идти Демьену за помощью, как не в свою Академию, туда, где учатся самые лучшие и самые верные его агенты? Те, кто клялся любить своего Короля более всего на свете и служить ему до последнего своего вздоха?
Уна, откинув одеяло, поспешила выбраться из своего уютного убежища. Босыми ногами пробежала она по холодному полу, обняла Аргента за плечи, привычно провела ладонями по его сияющей броне.
Она любила зловещий костюм темного магистра, и не только за то, что он был невероятно красив и богат. Поглаживая мелкую, солено змеиную, алмазную чешую, Уна каждый раз убеждалась, что в ней нет ни зазора, ни пустого места, уязвимого для оружия противника. Аргент был неуязвим – вот за что она любила его черные алмазы.
– И Его Высочество Белый Принц, – заметил Аргент, внимательно погладывая на Уну, любующуюся затейливыми узорами на его груди. – Дерек.
В его красивых синих глазах на миг мелькнула жгучая ревность, и Уна с веселым смехом обняла его за шею, прижалась губами к его крепко сжатым губам.
– Не ревнуй, – шепнула девушка, глядя в его красивое, но суровое лицо сияющим глазами, чувствуя, как Аргент обнимает ее – нехотя, желая показать ей свою отстраненность и холодность, но все же не в силах с собой справиться и поддавшись искушению коснуться ее горячего тела. – Это лишь друг; хороший, добрый, самый лучший – но друг. А люблю я лишь тебя, мой темный магистр! И всегда любить буду, сколько бы времени не прошло.
В синих глазах Аргента мелькнуло теплое, живо чувство, и Уна крепко-крепко прижалась щекой к его груди, замирая от ощущения невероятного счастья, нахлынувшего на нее.
– Только не вздумай, – шепнул Аргент, обнимая девушку и целуя ее в лохматую макушку, – называть Его Величество Демьеном и прыгать ему на шею. Он теперь Король; и он очень изменился. Стал старше, сдержаннее… мудрее.
Уна, уткнувшись Аргенту в грудь, звонко рассмеялась, содрогаясь всем телом.
– Демьен повзрослел? – переспросила она. – Да все королевство видело, как он летом летал над городом и гонял голубей!
– И все же, – настойчиво повторил Аргент. – Именно он первым понял, что что-то не так. Он увидел, что часы отстают. Он заботится о королевстве. Драконам время только на пользу, правда вот взрослеют они долго… Но и помнят все, что с ними происходило, тоже долго… Очень…
– Что может помнить Демьен за свои двадцать лет беззаботной жизни?
Аргент смолчал, лишь очень красноречиво глянул на Уну, вежливо приподняв брови. На его спокойном малоподвижном лице каким-то непостижимым образом отражалось все то, что он хотел сказать, яркие воспоминания нахлынули на Уну, и она зябко передернула плечами, вспоминая нечисть покойного Безумного Короля и Корнелии.
– Это, – произнес Аргент веско, – он не забудет никогда. Некромагов. Он победил их, – напомнил Аргент, многозначительно качнув головой. – Он вытравил всю мертвую мерзость из королевства… но мир велик. На сладкий кусок пирога всегда найдется жаждущий рот. А наше королевство – очень сладкий пирог.
С лица Уны тотчас сползла улыбка, румянец на ее щеках поблек, и она испуганно ахнула.
– Что? – еле смогла вымолвить она. – Что?!
Аргент пожал плечами; как обычно, он промолчал, но все его мысли выписались на его лице, в выражении его глаз, в его взгляде, который он как бы невзначай кинул на свой стол, по обыкновению заваленный книгами и старинными рукописями.
Уна, шлепая босыми ногами по полу, подхватив полы своей длинной ночной сорочки, подбежала к его столу. С ногами взобравшись в кресло магистра, она придвинула к себе книгу, которую Аргент до этого листал, глазами пробежала строчки, повествующие о каких-то темных временах…
– Что это? О чем это? – тревожно спросила она, и Аргент с неохотой подошел ближе, указал пальцем, обтянутым в черную алмазную перчатку, на нужное место в книге.
– Это то, – веско произнес он, – о чем хочет поговорить Его Величество. То, что он заметил, что сумел распознать. Похитители Времени. Старая-старая легенда, почти сказка. В нее почти никто уже не верит – как в свое время не верили в некромагов. Все думают, что Похитители Времени – просто забавные чудаки. Кто-то крал магию, кто-то – золото, а вот они, эти странные маги – время у людей. Потерянные минутки, секунды, которые кто-то не желал томиться в мучительном ожидании. Когда-то давно у них была своя часовая мастерская, всем там заправлял Главный Часовщик. Туда люди приходили затем, чтобы отдать ненужное время – или приобрести пару-другую часов.
– Пару часов? – воскликнула Уна. – Но это же так много!.. Где они набирали столько?! Держу пари, Демьен много отдал бы за эту лишнюю пару часов с… Алым Королем…
Ее голос дрогнул от пролившейся в него боли, и Аргент кивнул:
– Ты верно заметила. Многие хотели приобрести лишнее время. Та же Золушка с удовольствием протанцевала бы на балу еще часов пять, а потом спокойно уехала бы, подробно рассказав принцу, где ее искать. А возможно, наговорившись и открыв всю правду о себе, она вообще никуда не поехала бы, а тотчас обвенчалась бы с принцем в дворцовой часовне, ведь им всего-то ничего не хватило, чтобы осмелиться открыться друг другу, сказать правду.
– Какой редкий и дорогой товар – время! – воскликнула Уна, пряча под себя озябшие ножки.
– О да, – протянул Аргент. – Да.
– Но где же они брали столько свободных минут?
– Их продавали те, кто хотел избавиться от томительного ожидания, – ответил Аргент. – Кто-то ожидал прихода завтра, потому что завтра был их день рождения, с подарками и шумным праздником. Кто-то страдал, ожидая ответа любимой. Кто-то жаждал поскорее узнать о зачислении в академию, – Аргент многозначительно приподнял брови, – и продавал целую ночь. Укорачивая свою жизнь, вырезая из нее целые куски. Часовщики скупали время за бесценок, а вот продавали его втридорога. Добавлять и отнимать его умели только они… До сих пор никто не знает, как им удавалось это делать.
– И даже ты?
– И даже я, – согласился Аргент, отыскивая теплые меховые тапки Уны и ставя их поближе к пылающему огню, чтобы как следует нагреть их.
– А что случилось потом? – нетерпеливо произнесла девушка.
– А потом, – с легким вздохом произнес Аргент, – случилось то, что случается со всеми, кто живет обычной жизнью. У главного Похитителя, Часовщика, у магистра Времени, заболела маленькая дочка. И лучшие в королевстве доктора пытались вылечить ее, он ведь мог позволить себе лучшего врача, но все без толку. Некоторые вещи не изменить; так легли карты, так звезды захотели. Малышка угасала; смерть уже приходила к ней по ночам и отчитывала последние часы ее короткой жизни. И тогда безутешный Часовщик весь свой товар решил отдать своей дочке. Весь-весь, все, что сумел собрать. Он честно откупился от Похитителей Времени; он отдал все, продал все свое золото в слитках, все драгоценные камни. Себе оставил лишь крохотный домик с садом и розами – знаешь, их любили Белоснежка и Алоцветик, – и еще заказал прочный стеклянный купол. Там, в этом домике под куполом, он поселился, там запер свою умирающую малышку, и ей отдал, влил все время, что сумел собрать. Все, до секунды.
Но нельзя оживить то, что мертво. Нельзя. Безутешный безумец не мог этого не знать. Но он так привык получать то, что хочется… Он не умел терпеть, не умел страдать, не мог смириться. Он был талантливым, искусным мастером, но не был мудрым человеком.
– Терять близких – это очень больно! – воскликнула Уна.
– Очень, – согласился Аргент. Он поднял меховые тапки, нагретые огнем камина, поднес их Уне и сам надел на ее холодные ножки. – Но таков закон природы. Отдав время умирающему ребенку, Часовщик не подумал о том, что, по сути, выливает его в никуда. Жизнь малютки продолжилась под стеклянным куполом, но она не росла, не становилась сначала подростком, затем девушкой… вечный ребенок, чей последний день длится бесконечно. Часовщик прожил прекрасную жизнь, радуясь каждому мигу, проведенному с дочерью. И когда пришел его час, он просто умер. Исчез, унеся с собой секрет своего искусства. Или не исчез?.. Или не исчезло его великое мастерство, его искусство, его талант – управлять временем?
Аргент нетерпеливо стряхнул с руки алмазную перчатку, рассыпавшуюся драгоценными камнями по страницам древней книги, и мучительно потер переносицу. Жаркое пламя, пылающее в камине, играло ослепительными бликами в каждом камешке его брони, делая его похожим на возрождающегося феникса.
– И что же? – нетерпеливо спросила Уна. Аргент поморщился, неопределенно пожав плечами.
– Кто, – страшно и четко произнес он, – вышел из умирающей девочки, напоенной чужим временем? Что за существо создал убитый горем Часовщик? Оно ведь живо; отец влил в него много, очень много времени. Вечный младенец, не знающий жизни… Оно не знало болезни и смерти, оно не хотело бы раствориться в небытии! Отец соткал ее жизнь из одних только ярких и прекрасных моментов, избаловал сверх меры, создав эгоистичный разум, привыкший получать то, что хочет – всегда. Оставшись одна, напуганная, растерянная, на что она готова, чтобы продлить свою беззаботную жизнь?
– Ты думаешь, – медленно произнесла Уна, – это она… она крадет время у Королевских Часов?
– Притом насильно, без разрешения, – подтвердил Аргент. – Не покупая его, как это делали Похитители, у беспечных людей, которым времени слишком много, а просто берет, вырезает столько, сколько может.
– Но жалкие пять минут, – заметила Уна. – Много ли наберешь…
– У тебя пять минут, – перебил ее Аргент. – У меня пять минут. У всего королевства, у каждого человека по пять минут. Мало это? Или много?
Глаза Уны округлились, она удивленно охнула.
– И ведь зачем– то это время кому-то понадобилось, – задумчиво произнес Аргент. – Много, очень много времени!
Глава 2. Молодой Король
Поразмышлять над странной загадкой, которую озвучил магистр Аргент, Уне не удалось. Занятий никто не отменял; ее голова весь день была занята уроками и заданиями преподавателей, но все же мысли о Похитителях Времени и маленькой девочке, запертой под крепким стеклянным куполом, всплывали лишь иногда, редкими яркими вспышками.
«Кто вышел, кто получился из умирающего ребенка, напоенного бесконечно огромным количеством времени?..»
Книгу, в которой была записана грустная легенда про дочку Часовщика, Аргент почему-то спрятал. Уна хотела еще полистать ее старые пожелтевшие страницы, поискать ответы на мучающие ее вопросы, пробежать глазами мелкую вязь букв, но читать было нечего. Стол Аргента был пуст, и в шкафах – как бы Уна не старалась, – книги она не нашла. Странно… Забрал с собой? Самого Аргента Уна тоже не видела с самого утра. Он куда-то спешно отправился, хотя сам сказал, что ожидает Короля. Успеет ли вернуться до приезда Демьена? И что это за таинственные дела такие, что их нельзя отложить даже ради приезда Короля?..
Уне было даже немного жаль бедняжку из легенды. Ее разум не сразу смог принять тот факт, что несчастное дитя, оставшееся одно, без любящих родителей, не прожившее жизнь и не познавшее все ее радости, стало вдруг ужасным монстром. Воображение девушки раз за разом рисовало отчаявшуюся, одинокую и напуганную малышку. Разве может она нести беду и горе?
И почему малышка? Почему она не выросла, не повзрослела? Отчего украденное время не дало ей возможности стать старше, мудрее? Неужто ее разум, подобно ее телу, запертому под стеклянным куполом, навсегда закрыт для возможности научиться чему-то? Неужто девочка навсегда застряла в том времени, когда детей не интересует ничего кроме сахарной розовой ваты и ярких игрушек? Так разве бывает?
– Король, Король едет!
Уна, задремавшая над учебником, встрепенулась, распахнула изумленные глаза и прислушалась. Академия гудела от топота ног, от гомона голосов, от смеха студентов. Казалось, каждая ступенька на лестнице, ведущей в холл, стонала и скрипела, с трудом выдерживая многочисленные шаги спешащих навстречу с Алым Королем.
Не так часто их школу навещает сам Король – тем более тот, с которым они сами когда-то учились бок о бок и в чьих проделках участвовали! Старого знакомого хотели увидеть многие – и тем более девушки, которые когда-то тайком вздыхали по красивому принцу, который умел привлечь к себе не только своим обаянием, но и дерзкой смелостью.
Уна, подскочив с уютного кресла, в котором задремала, кинулась к окну, распахнула его – в лицо ей дохнуло обжигающее дыхание морозной зимы, а в звенящем прозрачном воздухе, переливаясь серебряными трелями, слышался звон колокольчиков на сбруе королевских лошадей.
– Демьен! – весело выкрикнула Уна, рассмеявшись. Несмотря на обещание, данное Аргенту, она не смогла назвать его, Алого Короля, как-то иначе. – Демьен!
Блестящая процессия уже показалась на дороге из-за заснеженного поворота. Лаяли охотничьи псы, ржали кони; из их красных ноздрей валил пар, колокольцы на их сбруях все громче звенели, наполняя воздух мелодичными трелями, песнями наступающей зимы, будоража воображение. Грозные боевые техномаги и маги всех мастей сопровождали Алого Короля; это их чары возвращали привычный ход времени – унылая мокрая серая осень была изгнана, и ветреным, вьюжным плащом за королевской процессией летела сверкающая серебром зима, укрывая землю блестящим белым снегом и сковывая землю морозом. А сам молодой красавец-король, яркий, статный, громкоголосый, на черном горячем коне несся впереди всех, понукая своего скакуна. Его черные длинные волосы стлались по ветру блестящим шелком, королевский венец сиял в свете яркого зимнего солнца, натертый морозом до блеска. Красоты, молодости, силы и огня Демьена хватило на то, чтобы затмить всех и каждого в его свите, невозможно было выделить кого-то взглядом, а его не заметить, игнорировать. Казалось, даже лютая стужа, обняв его плечи, оживает и затихает, влюбленная в него, и зима становилась теплее и прекраснее. Даже Дерек, следующий за своим братом-королем, как-то потерялся, потускнел. Быть может, в этом виновата его одежда, пошитая из светлых, белых и жемчужно-серых тканей, а быть может огонь, что горел в крови Демьена, заставлял его сиять ярче – кто знает.
«Дракон входит в силу», – подумала Уна, вглядываясь в черты Демьена. Издалека ей казалось, что в его лице теперь угадывается что-то опасное, острое, нечеловеческое, и что светлые, ясные глаза его то и дело вспыхивают горячим, обжигающим золотым светом, который освещал до самого потаенного дна душу каждого, кто посмеет глянуть в лицо Алого Короля.
Став Королем, Демьен понемногу привык к роскошным одеждам. Шелка и бархат уже не стесняли его как раньше, богатые куртки и камзолы только подчеркивали его стать, манжеты рукавов его батистовых рубашек были украшены взбитой пеной тонких кружев, и черные волосы, ранее безжалостно обрезанные, он теперь отрастил. Уна даже замерла, затаив дыхание, залюбовавшись молодым королем, когда Демьен, осадив разгоряченного коня, соскочил на мостящую двор перед академией брусчатку, заметая длинным роскошным плащом свежевыпавший снег, и громко рассмеялся, празднуя победу, поглаживая своего скакуна, успокаивая его после долгой скачки. Следом за ним во дворе появился Дерек; судя по его досаде – он яростно стегнул стеком воздух, мотнул увенчанной тонким золотым обручем светловолосой головой, – они с Демьеном состязались, и Дерек проиграл, уступил королю.
– Я лучший наездник! – выкрикнул Демьен озорно – и расхохотался, явно дразнясь.
– Это просто у тебя лошадь лучше, – парировал Дерек. – Все знают, что Бурелом – самый быстрый конь в королевстве.
– Но и выбирал его тоже я, – коварно произнес Демьен, хитро щурясь. – Я его заметил. Я его купил.
– Ты – Король, – снова парировал Дерек. – У тебя неоспоримое право первого выбора. Иначе бы его взял я.
– Хорошо быть королем, – озорно заметил Демьен и снова расхохотался.
– Демье-ен! Дерек! – крикнула Уна, высунувшись чуть не по пояс из окна. Мороз тронул холодными ладонями ее раскрытую грудь, девушка сжалась, как нахохлившаяся птичка, но ее смех звонкой третью звучал в холодном воздухе, и молодой Алый Король, обернувшись на зов, улыбнулся такой знакомой, ослепительной улыбкой, пленившей не одну девушку, просияв:
– Уна! – выкрикнул он в ответ.
– Где? – тотчас спросил Дерек, проследив за его взглядом.
Его кроткие голубые глаза глянули в лицо раскрасневшейся от мороза Уны, на ее яркие рыжие волосы, огненными реками сбегающие по плечам и рассыпавшиеся блестящими прядями по черному дереву подоконника, чуть присыпанному колкими снежинками, и на его лице мелькнуло теплое, нежное чувство. На миг девушке даже почудилась печаль в его взгляде, Дерек мигнул, словно скрывая набежавшую слезу, но в следующий миг все это – тоска, нежность, печаль, – исчезло, словно и не было.
Все это, все свои чувства к Уне он принес в жертву Вседвери, за ней оставил свою любовь… или нет?
– Уна!
Оставив своего коня подоспевшим конюхам, стряхнув снег с плеч, Демьен стащил с рук перчатки, прикрыл ладонью глаза от слепящего солнца.
– Как же мы давно не виделись, дочь огненного мага!
– Не так уж и давно, Ваше Величество, – раздался откуда-то сбоку голос. – Всего лишь пару лет?
Как, когда и откуда он появился – никто не заметил, не понял, да только когда оба, и Демьен, и Дерек, перевели взгляд с Уны на говорящего, они увидели Аргента, стоящего на ступенях, ведущих к дверям академии. Темный магистр стоял на выбеленной свежим снегом лестничной площадке, запахнувшись в свой долгий драгоценный плащ, благожелательно улыбаясь, и Демьен, вспыхнув радостью, поспешил к нему, перепрыгивая сразу через две-три ступеньки.
– Магистр Аргент! – произнес он, пожимая протянутую ему руку, сверкающую черной алмазной броней. – Рад вас видеть! Вы ведь нашли ответ на ту загадку, что я вам загадал?
– Непременно, Ваше Величество, – важно ответил Аргент. – Непременно!
В кабинете Аргента стало тесно; принц и Король сбросили свои подбитые мехом плащи и перчатки прямо на диван, на котором Уна обычно любимо сидеть и пролистывать книги, и устроились в предложенных хозяином академии креслах. Верные королевские псы забрались под стол магистра, а огромный мраморный дог нахально разлегся на мягком ковре прямо перед камином, дрожа всей шкурой, отогреваясь после жестокой стужи.
Уна сама принесла несколько бокалов и налила подогретого красного вина и Аргенту, и Демьену с Дереком. Ее губы тронула улыбка, когда она смотрела, как Король, задумчиво потирая переносицу и пролистывая страницы толстой тетради в сафьяновой обложке, пригубил бокал с вином. Подумать только, Демьен в присутствии Аргента смеет пить вино! Раньше магистр за это открутил бы голову своему студенту, будь тот хоть трижды принц. Однако времена изменились…
– Странно это все, – подвел, наконец, итог Демьен, прочтя записи Аргента. Магистр не поленился – выписал своим красивым, ровным почерком все, что касалось Часовщика и Похитителей Времени в эту тетрадь, чтобы Королю не пришлось склоняться над пыльной старой книгой с лупой, рассматривая и угадывая полустертые буквы. – Зачем им время? Девчонке отдать? Но она итак получила слишком много, – Король сделал многозначительную паузу, и Уна, прислушивающаяся к разговору, поняла, что, вероятно, Демьен и сам пытался разгадать эту загадку – и решил ее, нашел в королевской библиотеке точно такую же книгу, коль скоро знает о печальной истории дочери часовщика так много.
Аргент, пригубив свой бокал, задумчиво потер подбородок.
– Это самое трудное, Ваше Величество, – после непродолжительного молчания произнес, наконец, он, – понять, зачем все это им нужно. Чего недоброжелатели хотят, что они рассчитывают получить в конечном итоге. Кто их цель.
– Вероятно, – небрежно заметил Демьен, откинувшись на спинку кресла и вытягивая ноги поближе к огню, – нам стоит подкараулить Похитителя в башне с часами?
Аргент недовольно поморщился, качнул черноволосой головой.
– Нет-нет-нет, – поспешно ответил он, – это может быть опасно, очень опасно!
– Думаешь, – медленно произнес Демьен, заглядывая в сапфирово-синие глаза магистра, – опасность угрожает именно мне?
Аргент вскинул голову и долго-долго, внимательно, пристально посмотрел в ясные глаза Короля.
– А разве нет? – вкрадчиво спросил темный магистр, многозначительно приподняв брови. – Разве нет?..
Демьен вдруг стушевался; на его дерзком молодом лице промелькнула растерянность, густо замешанная на беспомощности – чувстве, в котором гордец-Король никогда и никому не признался бы, – и он неловко закашлялся, потупив взгляд.
– Я чего-то не знаю? – очень спокойно произнес Дерек, поставив свой бокал на стол. – То есть, магистру ты сказал, а мне – ни слова?
– Я не говорил магистру, – огрызнулся Демьен, кое-как справляясь с волнением. – И откуда он знает – это вопрос!
– У меня свои секреты, – посмеиваясь, ответил Аргент. – Магистр я или нет?! Итак, Ваше Величество. Во-первых, нам надо условиться о нескольких вещах. Тайный знак, – Аргент изящным жестом руки указал на Уну. – Я не знаю, каким образом, но наши недоброжелатели могут подслушивать самые важные разговоры. Подсылать шпионов. Именно поэтому я настоял, чтобы при этом разговоре присутствовали только те люди, которым вы можете доверять. Я, Его Высочество и Уна. Но в нашем мире все возможно; кто-то может притвориться Его Высочеством. Уной. Мной. Принять любой облик, чтоб подобраться к вам. Поэтому неплохо было бы придумать слово, которое было бы паролем и показывало бы вам, что говорите вы именно с союзником, а не со шпионом, если вдруг вам покажется, что кто-то из вашего ближайшего окружения ведет себя странно.
– А сейчас, – вкрадчиво поинтересовался Демьен, – ты уверен, что это Уна, а не шпион?
– Она смотрит на вас, Ваше Величество, и смеется, – ответил Аргент, пригубив вино. В уголках его глаз собрались смешливые морщинки. – Особенно когда вы пьете. Она знает, что своим студентам я бы этого не простил… а своему Королю вынужден позволять.
– Притвориться мной?! – удивленно воскликнула Уна, вслушиваясь в разговор мужчин. – Что за гоблин прыщавый осмелится так напудриться?!
Дерек рассмеялся; это ругательство ему было знакомо давно, детьми они частенько поминали с Уной и гоблинов, и орков, и прочих тварей, живущих в потаенных местах и в коварной злой темноте.
– Как вариант, – согласился Аргент. – Отличный пароль. Прыщавый гоблин напудренный… хм… согласитесь, немного людей отважится сказать это своему Королю, который спросит, как он выглядит, например? И не испачкано ли его лицо?
– О, я уже жду ситуации, когда это скажешь мне ты! – расхохотался Демьен. – Хорошо, пусть так. Дальше что?
– Далее я жёстко требую, – в голосе Аргента прорезались металлические ноты, – чтобы вы безоговорочно подчинялись мне во всем, что касается защиты. Безоговорочное доверие и подчинение. Может, вы Король и дракон; но я – техномаг, магистр. Я опытнее вас. Я могу вас защитить не столько магией и силой, сколько силой своего ума.
– Хорошо, – легко согласился Демьен, вальяжно развалившись на кресле и закинув ногу на ногу, – только поклянись, что не предашь и не подведешь.
Аргент промолчал; только крылья его тонкого носа гневно вздрогнули и синие глаза сверкнули острым, горячим чувством.
– Я уже клялся, – четко произнес он, – что всю свою жизнь, целую вечность буду служить Алому Королю! И сейчас я повторяю эту клятву. Думаю, и другие, – он по очереди оглядел притихшую Уну и молчаливого Дерека, – тотчас поклянутся в этом же.
– Отлично, – произнес Демьен. В его глазах заплескалось раскаленное золото, зрачок узкой полоской дрогнул на миг. Он смотрел на магистра так проницательно, так внимательно, словно хотел заглянуть в самую его душу, и тайна, некое знание словно истекало из его глаз и проникала с синие глаза Аргента. – Я верю тебе. Верю. Ведь если сможешь предать ты, то и самому себе верить будет почти нельзя!
