Текст книги "Остров соблазна"
Автор книги: Конни Мейсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава 22
Ярость вынесла Еву к сходному трапу и выплеснула ее на открытую палубу. На корме был только мистер Татем, стоящий у штурвала. Поскольку остальные члены команды спали, Ева была уверена, что поблизости должен быть как минимум еще один человек – вахтенный командир.
Она подошла к перилам, а потом зашагала вдоль борта, стараясь отгородиться от Николаса как можно большим расстоянием. Хотя удар коленом вывел его из строя – в Ньюгейте Ева узнала, что такой прием, выполненный с достаточной силой, эффективно действует на любого мужчину, – она понимала, что вскоре он оправится и придет в ярость.
Ева очень надеялась, что капитан накинет на себя какую-нибудь одежду, прежде чем бросится ее искать. Она больше не хотела видеть его великолепное обнаженное тело.
Никогда.
«Лгунья!»– отозвалось ее истерзанное сердце.
Достигнув острого носа, Ева схватилась за поручень обеими руками и устремила взгляд в темноту. Палуба мягко поднималась и опускалась у нее под ногами. Ева глубоко вдохнула свежий после дождя воздух.
И почувствовала на себе запах Николаса. Этот острый мужской аромат нельзя было ни с чем спутать.
Тучи унеслись вслед за штормом, и над головой мерцали звезды, подмигивая собственным отражениям в черной воде.
Если бы Ник любил ее, они бы сейчас смотрели на звезды вместе.
Гнев сменился отчаянием. У Евы задрожал подбородок.
Она расставила ноги шире, чтобы не потерять равновесия, – волнение на море усиливалось. Внутренние части ее бедер все еще были скользкими и влажными. Ева уронила голову на перила и дала волю слезам.
«Он обращается со мной, как со шлюхой, потому что я так себя и вела».О чем она думала?
Она вообще не думала.
Она позволила телу решать за себя, понадеявшись, что Николас Скотт – нашла кому довериться! – все сделает правильно.
– Да он пренебрежет правильным решением, даже если оно ужалит его в зад, – прошептала Ева полногрудой женской фигуре на носу «Сьюзен Би».
О ней, по всей видимости, можно сказать то же самое. Но разве она могла отказать сердцу? Она любит этого мужчину, черт бы его побрал!
Возможно, крепкий удар в пах был не самым удачным способом это показать, но она не могла иначе выразить свое возмущение.
– Карманные деньги! – с отвращением проговорила Ева. Как будто она заключает с ним торговую сделку. Чертово соглашение о предоставлении услуг!
Отчаяние сменилось стыдом.
Николас думал, что может купить право пользования ее телом, тогда как она считала, что предлагает ему свое сердце. Она зажала рот ладонью, чтобы заглушить рыдания.
– Мисс Апшелл! – Голос мистера Хиггса оборвал ее мрачные мысли. – Что вы здесь делаете?
Ева расправила плечи и вытерла глаза.
– Мне нужно было подышать свежим воздухом.
Ева надеялась, что избежит встречи с вахтенным командиром, если укроется на носу корабля. Она почти никого не знала из матросов, потому что большую часть плавания просидела взаперти в каюте Ника. На «Молли Харпер» ее с подругами предупреждали, что не стоит разгуливать по кораблю без сопровождения: моряки не отличались галантностью и им нельзя было доверять. Но поскольку ее обнаружил мистер Хиггс, Ева не переживала по поводу того, что ее застали на палубе одну. С Хиггсом она чувствовала себя легко, как со старым приятелем.
– Вы плакали, – сказал Перегрин, хотя Ева надеялась, что он этого не заметил. – Что-то с капитаном? Ему стало хуже?
«Хуже чего?– чуть не спросила Ева. – Удара с размаху по голове? Ножа в сердце?»
– Нет, мистер Хиггс, с капитаном все в порядке.
То есть будет в порядке, когда перестанут болеть его распухшие яйца, но Хиггсу не обязательно вникать в такие мелочи. Ева высморкалась в платок, который ей предложил Перегрин, радуясь, что тому хватило такта не расспрашивать больше о причине ее слез.
Почему она не могла влюбиться в кого-нибудь такого же надежного, как мистер Хиггс, на кого всегда можно положиться? Зачем, ради всего святого, нужно было отдавать свое сердце и девственность проклятому владыке острова Дьявола?
– Вы уверены, что с капитаном все в порядке? – спросил мистер Хиггс.
«Ему настолько хорошо, насколько может быть хорошо демону в человеческом обличье».
– Да, с ним все нормально. Более того, здоровье капитана полностью восстановилось и он больше не нуждается в моем уходе. Есть ли на корабле какая-нибудь каюта, куда я могла бы перебраться? – спросила Ева. – Дальнейшее пребывание в капитанской повредит моей репутации.
Гамак, который натянул для себя Ник, поддерживал у его подчиненных иллюзию, будто Ева находится в каюте исключительно ради заботы о его здоровье. Неужели они забыли, что капитан принес женщину на борт против ее воли и держал под замком еще до шторма?
Как всегда, что бы ни делал лорд Ник,это было правильно.
Даже если она станет содержанкой Николаса, его никто не осудит. Пострадает только ее доброе имя.
Это было нечестно, но так же закономерно, как восход солнца на востоке.
– «Сьюзен Белл» не приспособлена для перевозки пассажиров, мисс, – нахмурившись, ответил Хиггс. – Все матросы спят в гамаках, натянутых в трюме.
– А для командного состава что-нибудь предусмотрено? – с надеждой спросила Ева.
Хиггс покачал головой.
– На нашем корабле каждый дюйм на счету. У нас грузовое судно, понимаете?
Еве пришла в голову свежая мысль.
– Судно, на котором иногда прячут контрабанду?
Хиггс пожал плечами.
– Время от времени мы на малышке перевозим кое-какие товары, не перечисленные в декларации.
– Тогда у вас должен быть тайник, – резонно заметила Ева: за несколько недель в Ньюгейтской тюрьме она узнала много секретов преступного мира. – Место, куда не догадаются заглянуть акцизные чиновники, даже если станут обыскивать судно.
Хиггс улыбнулся.
– Вы слишком уж умны, мисс Апшелл. Да, у нас есть тайник, но для такой, как вы, он не подойдет.
– Позвольте мне судить об этом самой! Хорошо, мистер Хиггс? – Ева еще раз высморкалась в платок. – Могу я на него посмотреть?
Хиггс нахмурился.
– Я обязан спросить разрешения у капитана. Даже не все наши матросы знают, где расположен тайник. Понимаете, чем меньше людей посвящены в тайну, тем больше шансов, что ее не раскроют.
Ева попыталась сразить Перегрина своей самой обворожительной улыбкой.
– Я умею хранить тайны, мистер Хиггс. Вы можете смело доверить мне секрет.
– Тем не менее решать должен капитан. – Хиггс вытянулся по-военному, и Ева задумалась о том, где он мог служить в прошлом. – Если вы подождете здесь, я пойду и узнаю.
– Не нужно, мистер Хиггс, – отозвалась Ева. – Пожалуйста, не беспокойте его.
– Какое может быть беспокойство? Напротив, я рад, что вы сообщили мне об изменении обстоятельств, теперь мы примем соответствующие меры.
Не говоря больше ни слова, Хиггс развернулся на каблуках и зашагал прочь, унося с собой единственный шанс Евы спрятаться на борту корабля.
Перегрин едва сдерживал ярость. Он больше десяти лет служил Николасу Скотту верой и правдой, но теперь, наконец, его терпение лопнуло. Он смотрел сквозь пальцы на эксцентричные выходки Ника, потому что никогда еще не встречал лучшего моряка. Но после того как капитан похитил мисс Апшелл и без нужды подверг команду и судно опасности, он упал с пьедестала, на который воздвиг его Хиггс.
А теперь он довел мисс Апшелл до слез.
Пришло время поговорить с Ником – как первый помощник с капитаном.
А если это не поможет, то как мужчина с мужчиной.
Когда Перегрин постучал в дверь каюты, капитан велел ему войти, при этом голос его напоминал раскаты грома. Хиггс собрался с духом и толкнул дверь.
Капитан сидел на койке, свесив длинные ноги. Его колени прикрывала простыня, но было видно, что он совершенно голый.
– Докладывайте, мистер Хиггс.
– Что вы делали с мисс Апшелл?
Слова вылетели изо рта Перегрина прежде, чем он успел их обдумать.
Капитан нахмурил брови.
– Ничего, что касалось бы вас.
Хиггс стиснул в кулаки прижатые к бокам руки.
– Если вы плохо с ней обращались, это меня касается.
– Если я плохо с ней обращался? – Капитан Скотт невесело рассмеялся и, поморщившись, подвинулся на койке. – Вы все перепутали, юноша. Боюсь, что вы не того обрядили виноватым.
– Тогда почему я нашел ее в слезах? – Хиггс вытянулся во весь рост, что было непросто, поскольку некоторые из потолочных балок были очень низкими. – И я уже давно перестал быть юношей.
Капитан удивленно поднял бровь.
– И верно, перестал. В слезах? Хм-м-м. Что же она тебе сказала?
– Что вы достаточно хорошо себя чувствуете и ей больше нет необходимости оставаться в вашей каюте и ухаживать за вами. – Честно говоря, Хиггсу показалось, что у капитана несколько нездоровый вид. Было похоже, что его вот-вот вырвет, но мисс Апшелл, безусловно, виднее. А вообще-то она была права, когда помешала ему сделать трепанацию. – Она хочет посмотреть, сможет ли наш тайник служить ей каютой оставшуюся часть плавания.
– И откуда, черт побери, она узнала про тайник? – взревел капитан.
Хиггс шумно сглотнул. Капитан Скотт нагонял страх и на людей покрепче него, но он еще не сталкивался с таким самоотверженным защитником леди, как Перегрин Хиггс.
– Она предположила, что мы могли когда-то промышлять контрабандой, – признался Перегрин. – И я подтвердил, что у нас есть особое место, где можно ее прятать. Мисс Апшелл всего лишь хочет уединения. Такая просьба не кажется неприемлемой. Если бы вы видели, как она плакала!..
– Ты что, рехнулся? Женщины использую слезы точно так же, как королевский флот использует девятифунтовые пушки. – Николас провел ладонью по лицу. – Они подрывают твою бдительность, а потом, когда меньше всего этого ждешь, раздается: «Приготовьтесь, мы идем на абордаж!» И позволь сказать тебе, Хиггс: разбойники и каперы могут иногда пойти на переговоры, но женщины не знают пощады.
– Позвольте говорить начистоту, сэр.
– А чем ты, черт побери, занимаешься? – возмущенно спросил капитан. Потом пожал плечами и махнул рукой. – Разрешаю.
– Я уже и не припомню, сколько раз ходил с вами в плавание, и я всегда поддерживал вас. – У Хиггса сделалось каменное лицо. Начав, он уже не мог остановиться. – Но на этот раз вы зашли слишком далеко.
Капитан сузил глаза.
– Объяснитесь.
– Когда вы спасали женщин с тонущей «Молли Харпер», каждый из нас гордился тем, что служит под вашим началом. Когда вы забрали леди к себе домой и отнеслись к ним с должным уважением, мы увидели в вас того, кем считали на самом деле, сэр, – джентльменом в душе.
– Уж кого-кого, а тебя это не должно было обмануть, Хиггс.
В глазах капитана сверкнуло предупреждение, но Перегрин продолжал гнуть свою линию:
– Но потом вы принесли мисс Апшелл на борт против ее воли. Вы вышли в море и попытались обогнуть шторм, когда любой благоразумный моряк остался бы в порту, – проговорил Хиггс. – Сказать, что в последнее время ваш ум был затуманен, – это ничего не сказать.
– Это все?
– Нет. Я больше не позволю вам доводить до слез мисс Апшелл, – сказал Хиггс, снова расправляя плечи.
– Ты не позволишь? – Капитан встал, прижимая к бедрам простыню. – Проклятье, Хиггс, какое право ты имеешь вмешиваться? Только не говори, что она тебе нравится!
– Нет, ничего такого, – сказал Хиггс. Его сердце по-прежнему принадлежало восхитительной мисс Салли Монро, и неважно, знала об этом сама леди или нет. – Но вмешаться – не только мое право. Это мой долг.
– Твой долг?
– Мисс Апшелл не такая, как Магдалена Фрит и ей подобные, сэр. Она леди. И я намерен позаботиться о том, чтобы с ней обращались должным образом. Она заслуживает отдельной каюты на борту.
– А если я скажу, что она все равно останется со мной?
Хиггс переступил с ноги на ногу.
– В таком случае, сэр, я буду вынужден вызвать вас на дуэль, хотя мне это не доставит радости.
Николас Скотт запрокинул голову и расхохотался, хотя в его смехе не было ни капли веселья. Потом он снова опустился на койку.
– Вот, значит, до чего дошло. Клянусь, эта женщина хуже норд-оста! Кто бы мог подумать, что кому-то удастся вбить между нами клин?
Перегрин понимал, о чем говорит капитан. Когда Хиггс впервые вышел в море в качестве юнги, Николас Скотт взял его под свое крыло. Он стал для Хиггса старшим братом, которого у него никогда не было. Николас не считал, что проблемы с речью могут помешать Хиггсу продвигаться по службе, и постепенно Перегрин совсем перестал заикаться, когда они отчаливали от берега. Всему, что Хиггс знал о море, его научил капитан. Он искренне верил, что на всех бескрайних морских просторах нет лучшего моряка, чем Николас Скотт.
Но учиться у капитана тому, что тот знал о женщинах, Перегрин не желал. Что касается взаимоотношений с прекрасным полом, Николас Скотт приносил женщинам несчастья и страдания. Его семейная жизнь в первом неудачном браке проходила, мягко говоря, бурно. А его необузданные любовные похождения можно было сравнить со скольжением по мелководью: рано или поздно корабль получал пробоину. Хиггс хотел уберечь от этой доли мисс Апшелл. По крайней мере, он должен убедиться, что она остается с капитаном по собственной воле. Тогда он сможет с чистой совестью умыть руки.
– Ладно, Хиггс, – устало проговорил капитан. – Мисс Апшелл получит личную каюту. Где она?
– Я оставил ее у бушприта.
– Ступай к ней и позаботься о том, чтобы она там и оставалась, пока я за ней не приду.
– Есть, капитан! – Хиггс приосанился и повернулся к двери. – Есть еще кое-что, капитан.
– Что такое?
– По окончании рейса прошу освободить меня от обязанностей вашего первого помощника. – Хиггс не смел отвести взгляд от медной дверной ручки. – Мне неприятно это говорить, но я считаю, что так будет лучше.
– Мужчина должен сам принимать решения, – медленно произнес капитан. – Делай как знаешь.
Хиггс тихо закрыл за собой дверь. Капитан наконец назвал его мужчиной!
Глава 23
Ник одевался не спеша, проверяя, чтобы каждая пуговица была застегнута, чтобы штаны сидели ровно. Яички все еще ныли, но боль стихла до переносимого дискомфорта. Тошнота прошла. Он заплел волосы в косичку и связал ее кожаным ремешком. После всего этого он лихо заломил на голове треуголку.
В конце концов, джентльмен должен предстать перед леди в лучшем виде, когда оказывает ей честь, которую она «заслужила». Довольный результатом, Николас напоследок обвел взглядом каюту. Он заправил койку и навел порядок на столе и на полках. В кувшине плескалась свежая вода, а с крючка свисало чистое полотенце.
Теперь ей не на что будет пожаловаться.
Ник отправился на нос корабля, где Хиггс и Ева о чем-то разгоряченно, но вполголоса беседовали. Он замер на несколько секунд, прислушиваясь, но не смог разобрать ни слова. Ева выглядела расстроенной и выбитой из колеи. Каждые несколько секунд она ударяла кулаком по перилам.
Мисс Апшелл пребывает в замешательстве. Это уже кое-что.
– Ах, вот вы где! – воскликнул Ник, выйдя из-за большого мотка каната. – Спасибо, мистер Хиггс. Будьте добры, смените мистера Татема у руля. Я подежурю до конца вашей вахты. Можете идти.
Хиггс элегантно отдал честь и развернулся на каблуках, и Нику показалось, что огромная пропасть, которая теперь зияла между ними, была всего лишь игрой его воображения.
– Но, капитан… – начала было Ева.
– Николас, – поправил он. – Думаю, что теперь нам уже не стоит возвращаться к формальностям, Ева. Тебе так не кажется?
Она отвернулась и оперлась обеими руками о планширь.
– Тем не менее я бы предпочла, чтобы мы их соблюдали.
– Ну, сегодня ночью я многое узнал о твоих предпочтениях! – Ник остановился у поручней рядом с Евой, повернувшись так, чтобы ему было видно, как лунный свет серебрит ее черты. – В таком случае, боюсь, тебе придется просто пережить это разочарование. Я буду называть тебя Ева и настаиваю, чтобы ты называла меня Николас.
– Такое обращение будет неуместным.
– Неуместным будет любое другое обращение. Как бы то ни было, мы уже не просто знакомые, которых свели вместе море и невезение. – Ник заметил, что у Евы дрожат руки. – Моя милая Ева, мы теперь близки, и чем скорее ты с этим примиришься, тем лучше будет для тебя.
– Хочешь сказать, тем лучше будет для тебя. – Ева сцепила руки, чтобы унять дрожь. – В конце концов, это будет означать, что ты получишь содержанку, которую можно иметь, когда вздумается.
Николас щелкнул языком, хотя Евина манера выражаться скорее забавляла, чем шокировала его.
– Разве я предлагал тебе стать моей содержанкой? – Он накрыл ее руки своими. Ее руки были холодными как лед. Ева отдернула их и скрестила под грудью. – Нет, я просто указал на очевидное. Прошлого не воротишь. Отрубишь – не приставишь.
– А мужчине гораздо легче воспользоваться женщиной, которую он уже погубил, и настоять на том, чтобы она сделалась его содержанкой, – прошипела Ева. – Какая удобная философия!
– Нет, это скорее констатация факта. – Николас широко улыбнулся ей. – Мы стали любовниками, Ева. Никакие формальные обращения этого не изменят. Но, как видно, ты таки подумываешь стать моей содержанкой, раз продолжаешь говорить об этом.
Ева занесла руку, чтобы ударить Ника, но тот перехватил ее и крепко сжал.
– По-моему, сегодня ночью было достаточно насилия, не правда ли? – тихо спросил Николас, неотрывно глядя в глаза Еве.
Ее взгляд потух, и она прикусила нижнюю губу.
– Мне жаль, если я причинила тебе боль, – проговорила Ева; на ее длинных ресницах дрожали слезы.
– А я – тебе.
«Откуда это взялось?» —опешил Николас.
Извинения – удел слабаков. Он всего лишь предложил Еве жить в роскоши и делить с ним наслаждение. За что он извиняется?
Николас прочистил горло.
– Насколько я понимаю, тебе нужна отдельная каюта.
– Мистер Хиггс счел ваш тайник возможным вариантом.
– И мне следовало бы проучить перебежчика, задав ему хорошую порку, – фыркнув, сказал Ник.
Глаза Евы вдруг сделались огромными, и Нику захотелось укусить себя за локоть.
– Нет! Пожалуйста, мистер Хиггс не сделал ничего дурного. Это моя вина. Я…
Он схватил ее за плечи. «Нашел, с кем говорить о порке!»
– Успокойся, Ева. Я вовсе не чудовище. Мистеру Хиггсу ничего не угрожает. – Он ослабил хватку, но не отпустил Еву. – И тебе тоже. Если ты пойдешь со мной, я покажу тебе твою отдельную каюту.
Ева удивленно заморгала.
– Где она?
– Если я не буду делить ее с тобой, то какая разница? – Ник согнул руку в локте. – По большому счету, мое отсутствие – это главное, чего ты просишь.
Ева оперлась о его руку.
– Ты говоришь об этом так, будто я поступаю безрассудно.
«А разве нет?»– хотел спросить Ник, но оставил горечь разочарования при себе.
Женщины никогда не отказывали Николасу. Ни одной из них даже не удавалось заставить его хоть немного за собой побегать. Нику достаточно было любую поманить мизинцем, и она к нему уже бежала. А оказавшись в его постели, они были готовы снова и снова отдаваться на милость его умелых рук. Еве он, определенно, доставил удовольствие, если судить по неистовой кульминации. Николас не мог определиться, ранит его Евин отказ или сбивает с толку.
– Думаю, мое предложение придется тебе по вкусу, – сказал Ник, стараясь говорить ровным тоном.
Ева искоса на него посмотрела.
– Не знаю. Твое предыдущее предложение не нашло во мне уж очень радостного отклика. Мое мнение не изменилось после нашего последнего разговора. Я не стану твоей содержанкой.
– Ну вот, ты опять заговариваешь о том, что можешь стать ею, – с кривой улыбкой заметил Николас. – Я хоть намекнул на это?
– Нет, – нахмурившись, признала Ева. – Но ты об этом думал.
Он усмехнулся.
– Ты права. Однако мужчин нельзя судить за их мысли, Ева. – Улыбка сползала с его лица по мере того, как распутные помыслы все дальше увлекали его за собой. – Какими бы сладострастными, какими бы запретными эти мысли ни были.
Николас остановился и заглянул Еве в лицо. В ее глазах снова разгоралось вожделение. Ева слегка приоткрыла губы, и Нику вспомнилось, как она выглядела, когда достигла вершины, – изнуренная страстью, хватающая раскрытым ртом воздух. Он все еще чувствовал солоновато-сладкий вкус ее расселины.
– Николас…
Она опустила веки, и Ник почувствовал, что она тоже заново переживает их недавнюю близость. Эта огненная страсть, эта внезапная волна жара, казалось, так естественно возникла между ними.
Будь на ее месте любая другая женщина, он бы тотчас же сгреб ее в охапку и понес назад в свою постель. Он бы взял ее дико и быстро и заставил ее тело запомнить, что она хочет его, что бы она ни говорила.
Он бы доказал, что она лжет.
Но перед ним была именно Ева. И он хотел от нее большего, чем плотские удовольствия. Намного большего.
Ник не знал наверняка, как это получить, и даже что это вообще такое.
«Любовь?»
Он прогнал эту мысль. Его последний раунд с любовью закончился невыносимыми душевными страданиями. Любовь – это поражение. Любовь – это боль. Чистейшая глупость даже думать о том, чтобы еще раз войти в ее мутные воды.
И все же Ева Апшелл стояла перед ним и смотрела на него большими наивными глазами. Он мог взять ее в любой момент, но он не сделает этого, если расплачиваться нужно любовью.
Николас обхватил руками лицо Евы.
– Женщин тоже не судят за мысли. – Ее кожа была как атлас под его ладонями, и он почувствовал, что она слегка подалась к нему навстречу его прикосновению. – Если только она по своей воле не захочет их реализовать.
Это разрушило волшебство. Ева отвела взгляд.
– Пожалуйста, отведи меня в мою новую каюту.
– Ты найдешь, что она очень похожа на старую, – сказал Ник, спускаясь вместе с Евой по трапу.
– Нет, Ник. – Она остановилась как вкопанная в узком проходе. – Я не буду жить с тобой в одной каюте.
– Я этого и не жду. – Он открыл дверь и жестом предложил Еве войти. – Прошу считать мои апартаменты своими собственными на время нашего плавания. – Ева не двинулась с места, и тогда Ник сам вошел внутрь. Он снял с потолочных балок гамак. – Я повешу свою кровать в трюме и буду там спать вместе с остальными членами команды.
– Ты сделаешь это ради меня? – тихо спросила Ева. Боже правый, он сражался ради нее с акулой, не так ли?
Когда же она поймет, что он сделает ради нее все что угодно? Но вслух он сказал только:
– Да, девочка. Это мелочь.
– Только не для меня. – Ева вошла в каюту. В воздухе все еще витал мускусный запах их любви, но она как будто не замечала этого. – Спасибо, Николас.
Она встала на цыпочки и быстро чмокнула его в щеку. От ее трепетной улыбки жар охватил тело Ника с головы до пят.
Капитан поспешно дал сигнал к отступлению. Он чувствовал, что одержал стратегическую победу. Если он задержится в каюте, выдержки ему может не хватить, а он не хотел терять того небольшого преимущества, которое только что получил.
Закрыв за собой дверь, Ник обессиленно привалился к ней спиной, качая головой. Его еще никогда так не выбивало из колеи. Он всю свою жизнь ставил себе цели и достигал их. Поскольку было ясно, что Ева не пойдет к нему в содержанки, Николас даже не знал, на какой исход ему рассчитывать в этой романтической стычке.
Он знал только, что смог порадовать Еву.
И хотя ему предстояло провести остаток плавания, раскачиваясь в гамаке рядом со своими потными, храпящими и портящими воздух матросами, он почему-то тоже ощущал радость.
