Текст книги "Остров соблазна"

Автор книги: Конни Мейсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20

Наверное, беда была в том, что Ева не очень хорошо знала, как ухаживать за больными. Но, положа руку на сердце, Николаса Скотта нельзя было назвать образцовым пациентом.

У него резко менялось настроение. Ева никогда не знала, чего от него ждать: приятной улыбки или хищного оскала.

Он как будто решил каждый день доводить себя до изнеможения. Он заставлял себя делать больше, чем позволяло здоровье; маршировал по палубе и следил, чтобы на «Сьюзен Белл» кипела работа; ставил перед собой непосильную задачу, особенно если Ева от этого отговаривала.

Капитан был сух со всеми, даже с мистером Хиггсом, и это при том, что Перегрин всегда поддерживал его, даже когда не разделял его мнения.

И самым загадочным было то, что после сладкоречивых уговоров снять платье и забраться к нему в постель, Ник настоял на том, чтобы Ева спала на койке одна. Для себя он подвесил к балкам потолка гамак.

Однако капитан залеживаться в нем не любил. Вот и этим вечером он расстелил на полу каюты одеяло и устроился на нем, положив одну руку под голову, а второй придерживая на груди книгу «Тысяча и одна ночь». Ева сидела на стуле и подшивала оторвавшийся от ее лифа кусочек кружева, но то и дело украдкой поглядывала на Ника.

Николас заерзал и подтянул к животу оба колена.

– Ты мог бы занять койку, – сказала Ева.

Капитан бросил на нее хмурый взгляд и перевернулся на бок, спиной к округлой корме. Книгу он положил перед собой на пол и оперся на локоть.

– Или я могу перейти на койку, а ты сядешь на стул, – предложила она.

– Мне удобно.

Ник сосредоточенно уставился в книгу, но Ева заметила, что за последнюю четверть часа он ни разу не перевернул страницу.

– Тебе не нравится книга?

– Книга как книга.

Теперь он метнул на нее язвительный взгляд и с шумом перевернул страницу.

– У тебя опять болит голова? Может, я сделаю еще одну припарку…

– С моей головой все нормально.– Ник, ни разу не поморщившись, провел по голове рукой, чтобы продемонстрировать, что рана зажила. – Мне просто иногда нужен покой.

Ева поджала губы, потом завязала на нитке узелок, оторвала ее зубами и воткнула иголку в подушечку.

– Тогда я, пожалуй, прогуляюсь по палубе, а ты побудь здесь один.

– Нет! – вскрикнул капитан с таким чувством, что Ева вздрогнула. Он провел ладонью по лицу. – Нет, Ева. Не уходи.

– Тогда скажи, что тебе так досаждает?

Уголок его рта дернулся кверху, и он покачал головой, словно пребывая в замешательстве.

– Ты.

У Евы закололо в груди.

– В таком случае ты не расстроишься, если я уйду.

Она встала и направилась к двери.

Ник подскочил, обогнал ее и преградил ей путь.

– Нет, Ева, ты неправильно меня поняла. – Он схватил ее за плечи обеими руками. – Когда я встретил тебя, моя жизнь перевернулась кверху дном. И я скоро сгорю заживо, если не займусь с тобой любовью.

– Понимаю. – Она часто заморгала. – Потому что ты долго воздерживался, а я единственная женщина на сотни миль вокруг?

– Конечно, нет.

Едва познакомившись с Николасом, Ева заподозрила, что он из тех мужчин, которые привыкли брать любую понравившуюся женщину, но теперь она не видела в его глазах ничего, кроме искренности.

– Тогда почему?

– Не знаю. То есть я не определился, как это назвать. – Николас укрыл ладонью ее щеку. – Я знаю только, что для меня невыносимо находиться с тобой в замкнутом пространстве и не держать тебя в объятиях. Я хочу не спеша снять всю твою одежду и хочу, чтобы ты раздела меня. – Он провел пальцами по ее шее и ключице. За его прикосновением тянулся мерцающий шлейф удовольствия. – Я хочу лечь рядом с тобой, Ева. Я хочу прикасаться к каждому дюйму твоей кожи. – Он скользнул большими пальцами по скулам Евы, а потом легко коснулся ее приоткрытых губ. – Я хочу познать тебя. Всю целиком. Без спешки. Без страха, что ты в любой момент попросишь меня остановиться.

Сейчас Еве не хотелось его останавливать.

– И я хочу, чтобы ты познала меня, – проговорил он тем же приглушенным голосом, тем же тоном, какой люди берегут для церкви, для могилы любимого человека или какого-нибудь чрезвычайно торжественного случая.

Это не было признанием в любви. Но и не было пустым обещанием распутника. Ева не видела лжи в темных глазах Ника. Он хочет ее.

И Ева уже поняла, что любит его.

Возможно, этого достаточно.

Ева боялась, что голос ее подведет, поэтому без слов взяла руку Ника и поднесла ее к аккуратно завязанному на талии банту. Николас понял намек и начал развязывать бант, не с лихорадочной спешкой, но медленно, растягивая муку. Ева глубоко вздохнула, почувствовав, как ослабил свое давление китовый ус корсета.

– Я буду нежным, Ева, – хрипло проговорил Ник. – Насколько смогу.

Ева наблюдала за его лицом, ослабляя шнуровку настолько, чтобы корсет достаточно разошелся. Освободив руки, она стянула корсет через ноги и осталась перед Ником в одной сорочке, чулках и туфлях.

Николас провел пальцем по кружевному вырезу сорочки. Соски Евы затвердели от близости его руки. Легко скользнув по ним, Ник положил руку Еве на живот, чуть южнее пупка.

Ева закрыла глаза, и тогда Ник, смяв подол сорочки, коснулся ее интимного места. Она расставила ноги шире, чтобы его рука проникла глубже, и он обнаружил, что она уже влажная, гладкая и до боли возбужденная. Ник обводил кончиком пальца вокруг ее чувствительного места, дразнил и ласкал, заставляя его сжаться в маленький тугой бутончик.

Ева нуждалась в этом так же, как и Ник. Ей хотелось сказать ему тысячу слов, но она полностью отдалась ощущениям.

– Жаркая и охваченная желанием, – прошептал Николас. – Ты богиня, Ева.

«Нет, просто женщина, которая тебя любит, Николас».– Эта мысль буквально ворвалась в сознание Евы, и казалось невероятным, что Ник не услышал ее.

Ник склонил голову, нашел губами грудь Евы и потянул за сосок сквозь сорочку.

– О да! – Она застонала и потянула за ленточку в центре выреза. Края выреза разошлись. Ник одной рукой смахнул сорочку с плеч Евы. Вторая его рука по-прежнему вела сладкие игры с ее лоном. Николас взял в рот сосок Евы. Его губы на голой коже одновременно терзали и дарили наслаждение. Когда сорочка соскользнула с рук Евы, та застонала от желания; сорочка упала бы на пол, если бы не рука Николаса между ее ног.

Ник выпрямился, чтобы покрыть лихорадочными поцелуями шею Евы, ее скулу, уголок рта, ее закрытые веки. Она захныкала.

– Еще один такой звук, и я сорву с тебя эту сорочку, не заботясь, что порву ее. Потом я раздвину тебе ноги и возьму тебя так, что ты даже дышать не сможешь, – пообещал Ник.

– Ловлю тебя на слове.

Николас подхватил Еву на руки и понес к койке, совершенно позабыв о шишке на голове. Он бросил ее на заждавшуюся постель и плюхнулся рядом.

Они слились, сплетая руки, ноги, даря друг другу поцелуи и ласки, отбрасывая прочь мешающую одежду. Не прерывая поцелуя чаще, чем это было совершенно необходимо, Ева умудрилась снять с Ника рубашку и стащить с него и штаны, и кальсоны. Его кожа была гладкой и горячей, а под ней ощущались сильные мышцы. Ник навалился на бедра Евы, и она почувствовала, как мощно пульсирует кровь в его торчащем на изготовку члене.

– Подожди, подожди. – Ева вынырнула из умопомрачительного поцелуя Ника, чтобы глотнуть немного воздуха. – Мы собирались не спешить.

– Не спешить? – Его грудь тяжело вздымалась.

– Да, не спешить.

Ева села на постели. Скользнув глазами по великолепному телу Ника и остановившись на его разбухшем члене, она чуть не забыла, что собиралась сказать. Ева с удивлением обнаружила, что хватает воздух мелкими, частыми глотками.

Николас провел пальцем вокруг одного из ее тугих сосков, с удовольствием наблюдая за тем, как тот становится еще тверже.

– Как для меня… – он судорожно втянул в легкие воздух, – …так прошло уже достаточно времени. Я больше не могу ждать. – Он посмотрел Еве в глаза. – Но я знаю, что ты девственница. Я хочу, чтобы тебе было приятно. Ты должна знать, что Николас Скотт держит слово. Я не буду спешить.

Он прижал к себе Еву для нового поцелуя. Потом вставил колени между ее бедрами и развел их широко в стороны. Ева не сопротивлялась.

– Все будет хорошо, – сказал он, занимая удобное положение. При этом только кончик его члена вошел в нее.

Между ног Евы глухой барабанной дробью застучала кровь, и она едва удерживалась от дикого желания извернуться и принять в себя Ника. Она чувствовала себя такой пустой и мучительно хотела, чтобы ее наполнили.

Николас резко вдохнул.

– Теперь послушай. Это очень, очень важно. Несмотря ни на что, Ева, не шевелись, пока я не скажу. Ты сможешь это сделать?

Ник приподнялся на локтях, чтобы взглянуть на лицо Евы. Его лицо сделалось напряженным от желания.

– Почему мне нельзя двигаться?

Ева притянула Ника к себе и покрыла его лицо поцелуями. Дотянувшись до уха, она принялась сосать мочку.

Николас застонал. Глаза у него закатились, а яички сжались в тугой комок. Нельзя терять контроль над собой! Он закусил губу. Ник не хотел, как неопытный юнец, разбрызгивать семя по всему ее телу. Руки Евы порхали по его спине, точно пара бабочек.

«Ева, о Ева!»

Ее имя вплеталось в его мысли, как полузабытый мотив. Этой мелодии не было конца, и Ник все повторял ее про себя в ритме надвигающейся кульминации. Он попытался разглядеть последние показатели секстанта, чтобы отвлечься.

Ник зарылся носом в волосы Евы и крепко сжал ее в объятиях. У него есть только один, один-единственный шанс заслужить ее доверие. Он приподнялся на локтях и снова посмотрел на Еву.

Его член рванулся к ней. Ее теплота, ее влажность, ее податливая женственность заставляли кровь стремительными потоками бежать по его жилам. «Ее тело и мертвого поднимет», – решил Николас.

– Я не слишком хорошо справляюсь, да? – тихо спросила Ева.

Должно быть, она почувствовала, что он отстраняется, чтобы вернуть себе самообладание.

– Я думаю, что ты великолепна.

Ник склонился к ней, чтобы еще раз поцеловать, но Ева отвернулась. Ее рот превратился в жесткую линию, перечеркнувшую лицо; губы ушли внутрь, как будто прятались от него.

– В Ньюгейтской тюрьме я видела множество половых актов. И женщины всегда старались как можно скорее закончить, потому что каждая лишняя минута была для них нестерпима, – тихо проговорила Ева, слегка вздрагивая под Ником. – Женщины отдавались любому, кто мог предложить взамен немного еды.

– Но не ты.

– Я пробыла там всего несколько недель. Наверное, я не успела по-настоящему проголодаться, – сказала Ева. – Я не хотела, чтобы мой первый раз стал какой-то… сделкой. Я хотела, чтобы это был… подарок.

– Драгоценный подарок. Для меня честь быть твоим первым. – «И последним»,– пообещал он себе. – Если позволишь, я доставлю тебе удовольствие, прежде чем сам достигну вершины. Это и будет мой тебе подарок.

Ее губы расплылись в улыбке, и Ник нежно поцеловал ее в соединение влажной интимности и гладкой кожи.

– Пожалуй, я позволю тебе попытаться, – сказала Ева и, внезапно смутившись, отвела взгляд. – Ты видел меня в ванной. Я в этом не сильна. Что, если я… просто не могу?

– Нет, это может быть только моя вина, – ответил Ник. Он завладел ртом Евы, тщательно изучая его. Она открылась ему, помогая ему в исследовании, играя с его языком.

Ева застонала в рот Ника. Он отстранился.

– Нравится, да?

– Возвращайся!

Ева протянула руки и наклонила к себе голову Николаса, чтобы продолжить поцелуй.

Ник скользнул рукой между ними вниз и нашел ее грудь. Ева была такой мягкой, такой послушной в его руках – вся, кроме маленьких твердых сосков! Ему снова захотелось их попробовать. Ева опять захныкала, и на эти звуки живо откликнулся его член.

Потом Николас проложил поцелуями путь по шее Евы, задержавшись, чтобы пососать пульсирующую точку. Она была такой сладкой, что он мог бы часами смаковать нежную кожу ее шеи, но он двинулся дальше, мимо тонкой ключицы, к мягким холмам ее грудей. Он рисовал губами круги. Он щекотал груди своим теплым дыханием. К тому времени, когда он наконец взял в рот маленький тугой бутончик Евы, она уже извивалась под ним.

Ник принялся сосать. Он зажал твердый бутончик между зубами и прикусил его ровно настолько, чтобы Ева захныкала. Она блуждала пальцами в его волосах, мяла кожу головы, позабыв о едва затянувшейся ране и шишке.

– Что мне… что ты хочешь… чтобы я сделала? – задыхаясь, спросила Ева.

Николас, будто ловец жемчуга, вынырнул на поверхность и набрал полные легкие аромата ее сладкого возбуждения.

– Я не хочу, чтобы ты что-то делала, – сказал он, опускаясь ниже и тычась носом ей в пупок. – Я хочу, чтобы ты просто чувствовала.

Ева подняла руки над головой, показывая, что сдается. Предплечьем одной она закрыла глаза, будто пытаясь спрятаться от Ника. Потом он не позволит ей прикрываться, но сейчас ей, наверное, так будет легче. С улыбкой Ник скользнул вниз и положил голову на бедро Евы.

С этой командной высоты он мог обозревать холмы и долины королевства Евы. От дрожащего запрокинутого подбородка до розовых пиков грудей, взгорков и впадин ребер и малюсенькой чаши пупка она была самим великолепием. А ниже – чувствительная кожа внутренней поверхности бедер, колечки волос, потайные складочки и лоснящийся вход в самые глубокие тайны, ее маленький бутончик, возбужденный и подрагивающий, и все это томилось в ожидании его.

Перед Николасом лежало королевство, которым он собирался править, на троне которого он должен воцариться и удержаться. Не для того чтобы поработить Еву, но чтобы служить ей. Служить ей верой и правдой. Раскрыть ей саму себя, помочь познать то, что она еще не познала.

Время пришло.

– Рано.

Ева стиснула зубы и зажала в кулаках простыню. После ее переживаний по поводу того, способна ли она вообще кончить, Ник требует, чтобы она сдерживалась!

Легко ему говорить! Это же не егоистязают до невозможности.

– Уже скоро, Ева. Потерпи еще чуть-чуть.

Она старалась, но он чертовски осложнял ей задачу. Ее волоски колыхались от его горячих дуновений. Пальцы Ника довели ее до жадного неистовства, а теперь, как она предполагала, он воображал, что дает ей передышку.

Тут по ее бедру побежали мурашки от нового ощущения. Его язык. Теплый. Влажный. Чуть шероховатый. Он дразнил кожу в ее паху.

Ник зажал губами пульсирующую складку Евы. Потом кончик его языка нырнул в гладкую и скользкую расселину. Он продвигался медленными, размеренными толчками, терзая Еву и многократно увеличивая собственное желание. Потом принялся водить языком вокруг ее сладострастной припухлости.

У Евы перехватило дух. Она заставила себя вдохнуть.

Ник обеими руками обхватил ее за ягодицы и прижался к ней ртом. Ева не сопротивлялась.

Его губы сомкнулись, и он принялся сосать, очень-очень нежно.

Болезненное томление. Пульсация. Желание.

– Рано, – донесся до нее приглушенный голос Ника. Она была пустой, как барабан. Желание растянуло ее на своей дыбе.

Язык Ника исследовал ее, продолжая мягкое влажное вторжение. Он захватил зубами тугой комочек Евы, и в ней внезапно разжалась какая-то пружина.

Глубоко внутри нее началось безумие, спазмы удовольствия. Тело металось в такт сокращениям, над которыми Ева не имела никакой власти.

– Перестань. О, перестань! – взмолилась она.

Ник безжалостно продолжал, подводя Еву к еще более высокому пику. У нее кружилась голова, все плыло перед глазами, но горячее извержение внутри ее тела продолжалось. По жилам разлилось блаженство. Руки и ноги, да и все тело, перестали ей принадлежать.

Ева почувствовала себя очень легкой, как будто она могла подняться над влажными от пота простынями и парить над ними. Потом безумие начало спадать, и она постепенно пришла в себя.

Ева скользнула взглядом вниз по собственному телу, туда, где между ног темнела голова Ника. Ей почудилось? Нет, ее кожа действительно чуть-чуть светилась. Потом сияние померкло, а сердце застучало медленнее.

Но жар наслаждения остался, обволакивая ее своими горячими нитями. Ева глубоко задышала, наслаждаясь резким мужским запахом Ника.

Николас подвинулся выше и лег рядом с ней, положив голову на ее подушку. Одна его рука скользнула под Еву, а пальцы второй он властно растопырил на мягком животике.

– По-прежнему думаешь, что ты в этом не сильна? – шепнул он на ухо Еве.

Он ощутил, как от смеха у нее затрясся живот.

– Нет, я думаю, можно смело сказать, что я… о боже! Это было… неимоверно! – Ева повернула голову, чтобы посмотреть на Ника. – Ты много знаешь о женщинах, Николас.

– Я много знаю о тебе, Ева.

– Но это не совсем честно, – сказала она, поднимаясь на локте, чтобы взглянуть на Ника сверху вниз. – Теперь, когда ты знаешь, какая я, у тебя есть явное преимущество. Когда я смогу узнать, какой ты.

Его улыбка была ослепительной.

– Я думал, ты никогда не спросишь.

Глава 21

– Тебе придется мне показать, – сказала Ева. Ей до отчаяния хотелось вернуть хотя бы малую долю того наслаждения, которое подарил ей Николас.

– Во-первых, ты уже дала мне многое из того, что мне нужно. Я обожаю прикасаться к тебе. – Ник пробежал большим пальцем по грудной кости Евы, потом обвел каждую из грудей. Ее соски вновь набухли. – И чувствовать твой вкус.

Пока он сосал, его руки все время легко скользили по грудям и ребрам Евы, по изгибам ее талии. Удовольствие разлилось по ее телу горячими волнами, но она уперлась руками в грудь Ника, отталкивая его.

– Но когда я смогу касаться? – спросила она; ее взгляд метнулся к югу, а щеки расцвели яркими розами. – И чувствовать вкус?

– Прямо сейчас, моя распутная бестия, – с видимым удовольствием ответил Николас.

Он перекатился на спину и посадил на себя Еву. Потом потянулся к валявшейся по полу рубашке и достал из рукава платок. Он положил руки под голову, а маленький кусочек ткани скатал в шарик и сжал в кулаке.

Ева вопросительно на него посмотрела.

– Он понадобится нам позднее, – сказал Ник. – А пока не стесняйся трогать и пробовать на вкус все, что захочется.

– Все что угодно?

Николас поднял бровь.

– Особенно «все что угодно».

Ева выругалась себе под нос и улыбнулась Нику.

– Ты полон до краев, не правда ли?

Уголок его губ рванулся кверху.

– Нет, просто я с нетерпением жду, когда смогу наполнить собой тебя.

– Я тоже этого жду.

Ева соскользнула с Ника, провела рукой по его плоскому животу и обхватила ладонями его гениталии. Его пресс сжался, а резкий выдох с шумом вылетел сквозь стиснутые зубы.

– Я сделала тебе больно?

Ева отдернула руку, как от огня.

Ник поймал ее руку и снова положил на возбужденный член.

– Так больно я разрешаю сделать мне еще раз.

Он так широко улыбался, что губы Евы расплылись в улыбке сами собой.

– Я слышала, что это в самом деле бывает больно. – Тут ее улыбка потускнела. – А мне… ты причинишь мне боль?

Николас пробежал рукой по ее затылку и притянул к себе для нежного поцелуя.

– Да, девочка, будет больно, – отпустив Еву, проговорил он. Несколько мгновений он молча смотрел ей в глаза. – Но только в этот единственный раз. Потом между нами будет только наслаждение.

«А как же любовь? Будет ли она между нами?»– хотелось спросить Еве. Этот человек спас ее от гибели в море и полностью перекроил свою жизнь ради нее и ее подруг. Он в буквальном смысле сразил ее наповал и подверг опасности свой корабль и команду, только бы она не ушла от него. Разве это не любовь?

Насколько важны слова? Дьявольски важны, но Ева надеялась, что еще услышит их.

– Тогда начнем сначала. – Ева прильнула к Николасу, нежно покусывая мочку уха, и его сбившееся дыхание стало ей наградой. – Так я буду узнавать, приятно тебе или нет.

– Как это – так?

Ева прижалась ртом к груди Ника и начала водить языком вокруг твердых коричневых сосков, упиваясь солоноватым вкусом его кожи. Она почувствовала, как ускорилось его дыхание.

– Вот как, – сказала она. – По тому, как ты дышишь.

– О да! А я как, по-твоему, узнавал, что с тобой делать? Смотрел и слушал. Ты направляла меня, давая знать, что тебе нравится, а что нет, когда тихо постанывала и мяукала, словно котенок.

– Мяукала, словно котенок? – Ева скользнула рукой по груди Ника, плоскому животу и нашла его гордо торчащую плоть. Она принялась водить пальцем по всей длине налитого члена и заворожено наблюдать, как он поднимается навстречу ее ласке. Потом она крепко обхватила его рукой, и Ник утробно рыкнул. Ева подняла бровь и бросила на Ника косой взгляд. – Я, по крайней мере, не ревела, как бык.

Ева склонилась и игриво лизнула член языком. На его кончике выступила маленькая жемчужина жидкости.

– Осторожно, Ева! – Ник сел и заключил Еву в объятия. – Потом меня можно будет дразнить сильнее, но если я позволю тебе продолжить теперь, ты заставишь меня реветь, как племенной бык на случке.

– Как раз этим, капитан, я и собираюсь заняться.

Смех Ника согрел все тело Евы. Они повалились на одеяло, покрывая друг друга градом поцелуев.

– Когда? – спросила Ева таким напряженным тоном, как будто выдавливала слова сквозь стиснутые зубы.

– Еще рано.

Ник водил носом между ее ног, пьяный от ее запаха, отчаянно стараясь растянуть это первое плотское наслаждение с ней, отчаянно порываясь погрузиться в сладкое лоно Евы и найти облегчение.

– Пожалуйста! – всхлипнула она.

«Нет, Ева. Еще немножко. Давай выпьем эту чашу до дна».

– Я хочу быть уверенным, что ты действительно готова, – сказал он. – Так я причиню тебе меньше боли.

– Пускай будет больно, мне все равно.

Ева выгнулась навстречу его рту. Ник прильнул к ней и оторвался только тогда, когда почувствовал едва заметную пульсацию, а это говорило о том, что ее мягкие нижние губы вот-вот начнут сокращаться.

Его яички налились в ответ на жажду Евы.

Ник даже не заметил, как передвинулся и оказался у входа в ее ворота, готовый скользнуть во влажный бархат. Голос его члена заглушал все мысли.

Время пришло.

Ник медленным толчком вошел внутрь, остановившись у преграды Евиной чистоты. Он оперся на локти и обхватил руками ее лицо.

Николас приблизил свои губы к губам Евы, чтобы отвлечь ее, и резко послал бедра вперед. Он проглотил ее крик, и ее тело застыло под ним.

– Больно уже не будет, – пообещал Ник, и Ева обволокла его жаркими влажными объятиями. Его яички стянулись в тугой клубок. Он замер, отгоняя волну желания, чтобы чуть дольше насладиться радостью, имя которой было Ева. Хотя бы чуть-чуть. Его сердце билось в его члене.

– Уже не больно, – прошептала Ева. Он начал двигаться.

Ева была тугой и влажной, она оказалась самым лакомым кусочком, какой только пробовал Ник. Она двигалась вместе с ним, приподнимая бедра, чтобы принять его целиком. Он ускорил ритм.

Когда Ник опустил взгляд на лицо Евы и увидел нежный раскрытый рот и страдальческую складку на лбу, он понял, что ее нельзя дольше удерживать на грани между желанием и удовлетворением. Он должен позволить ей кончить.

Ник покрыл ее рот своим и скользнул внутрь, принимая дар ее тела одновременно языком и членом. Ева двигалась под ним и тихими стонами отчаяния, которые лишали его самоконтроля, умоляла входить все глубже.

«Еще чуть-чуть!»Она была такой теплой и тугой!

Ева отвернулась.

– Я не могу остановиться…

Ник почувствовал, что это началось.

Он выгнул спину и вошел так глубоко, как только мог. Ее внутренние стенки сокращались, сжимая его член. Блаженство, острое как бритва, пронзило Николаса, достав потаенных уголков души.

Под ним Ева билась в конвульсиях. Наслаждение струилось вокруг них, протекало сквозь него самого, выплескивалось из паха и добегало до самых кончиков пальцев. Ева пылала, словно охваченная огнем.

Потом он начал пульсировать. Ник вышел из Евы и прикрыл член платком как раз вовремя, чтобы поймать горячую струю семени.

Одинокий в конце. Как всегда.

Николас не рискнул бы наградить Еву ребенком. Он всегда старался, чтобы его любовницы не обзаводились приплодом. Это было одним из условий неписаного договора. Оба получали наслаждение, а Ник заботился, чтобы никто не платил за него своей жизнью в родовых муках.

Но после всех игр и ласк, после их умопомрачительной плотской любви казалось предательством уклониться от финального единения с Евой.

И не только ему, о чем можно было судить по озадаченно нахмуренному лбу Евы.

Когда Ева стала дышать в обычном ритме, она села на постели.

– Зачем ты это сделал? – спросила она.

– А ты как думаешь?

Ответ прозвучал грубее, чем хотел Николас. Ева была девственницей, но кое в чем разбиралась довольно хорошо. Возможно ли, что она не знает, откуда берутся дети?

– Ты не хочешь, чтобы у меня от тебя был ребенок.

– Да, не хочу, представь себе.

– Слезай, болван, – сказала Ева, сталкивая его на пол. Ник с глухим стуком приземлился на голый зад. К тому времени, как он вскочил на ноги, Ева уже надела сорочку и натягивала чулки.

Вот вам и духовное единение после пика наслаждения!

– Что с тобой? – сердито спросил Ник.

– Как ты можешь об этом спрашивать, поросшая бородавками жаба? – Ева втиснулась в платье и крепко затянула шнуровку на корсете. – Ты забираешь мою девственность и при этом не хочешь рисковать – не хочешь, чтобы я от тебя забеременела. Что? Боишься, как бы тебя не принудили жениться?

«Жениться? Откуда это взялось?»Никто из них даже не упоминал о браке.

– Ева, зачем ты все усложняешь? – Они пережили нечто невообразимое. Зачем все портить разговорами о женитьбе? Ник провел рукой по волосам. – И потом, ты должна бы уже понять, что принудитьменя никто ни к чему не может.

Туфель Евы засвистел в воздухе, но Николас успел поймать его, прежде чем тот врезался ему прямо в нос.

– Разумеется, нет, – сказала она. – Ведь ты же чертов лорд Ник, хозяин своих владений!

– Да, черт возьми, это я.

– Ну а мне ты не хозяин. – Ева выхватила у Николаса туфлю и, стоя, как аист, на одной ноге, втиснула в нее ступню. – И ты достаточно окреп, чтобы обходиться без сиделки.

Она повернулась и приоткрыла дверь. Ник захлопнул ее плечом и крепко прижал рукой у Евы над головой.

– Пусти! – сказала она; ее голос был сильным, но хрупким, как французское стекло.

– Не пущу, пока мы все не уладим, – заявил Ник.

Ева повернулась, прислонилась спиной к двери и, скрестив руки под грудью, смерила его гневным взглядом.

– И что же, по-твоему, мы должны улаживать?

– Полагаю, тебе понадобятся карманные деньги.

– Карманные деньги?

– Так обычно поступают. Оплата услуг модистки, разумеется. Драгоценности, какие желаешь. Я бы хотел посмотреть на тебя в длинном жемчужном ожерелье. – «И больше без ничего».– Тебе может понадобиться определенная сумма на всякие расходы. Я никогда не экономил на своих любовницах. – Он склонился, чтобы поцеловать Еву, но та отвернулась в последний момент, и его губы ткнулись в ее волосы. – Кроме того, я не намерен с тобой расставаться.

«Это должно ее успокоить».

– Ах, не намерен?

– Нет, Ева, не намерен. – Ник подозревал, что теперь самое время поговорить о любви, если бы он обладал хоть каким-то талантом по этой части. Но он всегда был человеком действия, а не цветистых сантиментов. – Можем составить контракт, если хочешь, но я еще никогда не нарушал данного слова.

– Слово, – тихо проговорила Ева. Ее поза сделалась более расслабленной. – Ты в самом деле даешь мне слово?

– Да, я даю тебе слово, – с улыбкой сказал Ник.

Ева улыбнулась в ответ. А потом схватила его за плечи и заехала коленом в незащищенный пах. Ник согнулся пополам, обхватив низ живота обеими руками.

– Вот вам, капитан Скотт, моеслово.

И Ева вылетела за дверь прежде, чем он успел ее остановить.

Впрочем, Николаса так скрутило от боли, что он не был уверен, хочет ли вообще ее останавливать. Пару минут он корчился на полу. Потом дотащился до койки и забрался на нее с глухим стоном, поджав к животу колени.

Маленькая бестия пыталась его кастрировать!

А он был вынужден вдыхать ее запах, оставшийся на подушке. Сладкий, нежный, раскрывающийся перед ним, как лилия на солнце.

Теперь ее нет рядом.

Образовавшаяся пустота захлопнулась, словно крышка гроба.

Ник принялся выискивать в себе гнев и с удивлением обнаружил, что его нет. Из всех эмоций в нем преобладали озадаченность и такая опустошенность, что он сомневался, заполнится ли она когда-нибудь.

Отсутствие Евы причиняло ему еще больше боли, чем ушибленные яйца.