Текст книги "Остров соблазна"

Автор книги: Конни Мейсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Следующей ночью Николас тоже постучал, но Ева его не впустила.

После этого он даже не пытался ее уговаривать.

Пришла новая служанка Евы, молчаливая островитянка с темным синяком на скуле. Девушке явно не терпелось покинуть Гранд-Терк, и она всячески угождала своей госпоже, но в разговоры вступала с неохотой и собеседница была никакая. Еве не с кем было поделиться тем, что угнетало ее.

Нужно было воспользоваться предложением Хиггса и уплыть с ним в Чарльстон. Но порвать с Ником раз и навсегда было выше ее сил. К тому же она надеялась, что он рано или поздно одумается.

Когда пришла пора отплывать на новой шхуне в Сент-Джордж, Николас послал за Евой Реджи. Она со слезами на глазах распрощалась с хозяевами, Майей и Хью, извинившись за то, что Ник не повидался с ними перед отплытием.

– Вам лучше поторопиться, мисс, – сказал мальчик. – Капитан говорит, что скорее оставит вас, чем возьмет с собой… ой! Мне нельзя было это говорить. Вы ему не расскажете, нет?

– Нет, Реджи, – ответила Ева. – От меня он этого не услышит.

Глава 28

Перегрин Хиггс расхаживал взад-вперед по пристани Сент-Джорджа. Из самого северного окна «Шепчущего холма» он заметил незнакомый парус, который обходил рифы острова со знакомой легкостью. Перегрин не узнавал корабля, но узнавал умение, с каким им управляли. Это наверняка был Николас Скотт. Хиггс бросился в конюшню, запряг лошадей в повозку и понесся сломя голову встречать корабль.

Впрочем, благодарности от капитана он не дождется.

Николас Скотт страшно разозлится, когда увидит Хиггса, а особенно когда заметит, что «Сьюзен Белл» не стоит, как ей положено, у причала Сент-Джорджа.

Что ж, капитану придется примириться с этим новым резким поворотом событий. Мир полон неприятных сюрпризов.

Таких, например, как тот факт, что мисс Салли Монро теперь зовут миссис Арчибальд Сникеринг.

Хиггс видел, что мисс Смайт трудно давался этот разговор, но, теребя в руках носовой платочек, она все-таки смогла поведать ему печальную историю. Сначала от расстройства у Перегрина буквально выжигало нутро. Он не понимал, почему мисс Монро даже не дала ему шанса. Но, пережив первое потрясение, Хиггс обнаружил, что сердце болит гораздо меньше, чем можно было бы ожидать, учитывая, как он грезил прекрасной блондинкой.

Перегрин сумел справиться с разочарованием. Капитану Скотту придется взять пример со своего первого помощника. Если только Хиггсу удастся помешать ему кого-нибудь прирезать.

«Например, меня»,– подумал Хиггс, наблюдая за тем, как новая шхуна прошла по каналу и появилась в гавани.

Когда корабль бочком подошел к причалу, Перегрин расставил ноги на ширину плеч и сцепил за спиной руки. Шхуна была хоть куда, немного шире в бимсе и короче, чем «Сьюзен Би», но все равно добротно построенная.

«И если бы не чертово невезение, я мог бы стать ее капитаном».

– Хиггс! – проревел Николас Скотт, стоявший у штурвала шхуны. – Какого дьявола ты тут делаешь? Мы не ждали, что ты раньше нас вернешься на Бермуды.

Капитан предоставил мистеру Татему заканчивать швартовку и, громко топая, стал спускаться по трапу к Перегрину. Хиггс поборол сильное желание попятиться, когда Николас остановился перед ним. Он рассчитывал, что капитан будет в хорошем настроении, проведя с очаровательной мисс Апшелл лишние две недели. Похоже, на этом фронте намечался шквал, если судить по хмурому лицу капитана.

– Я нигде не вижу своего корабля, мистер Хиггс, – сказал Ник.

Он держался натянуто. Возможно, потому, что мисс Апшелл и ее новая служанка как раз спускались по трапу и он не хотел при них давать волю гневу.

Хиггс сомневался, что Николаса надолго хватит.

– «Сьюзен Белл»… под арестом, – проговорил Хиггс, радуясь, что к нему не вернулось заикание.

Глаза капитана чуть не выскочили из орбит.

– Тем не менее ты самым наглым образом стоишь здесь передо мной. Докладывайте, мистер Хиггс!

– Не сейчас. Не здесь. Вокруг слишком много чужих ушей.

– Это был Восток? – спросил Ник; в его голосе звучала угроза. – Клятвы клятвами, но если он конфисковал «Сьюзен Би», я выпущу ему кишки.

– Нет, это не Восток. Трудности носят… политический характер. – Перегрин глубоко вдохнул. – Сент-Джордж Такер вернулся на остров. Он все объяснит.

– Сент вернулся, говоришь? – Ник вперил хмурый взгляд в мостовую, очевидно, перебирая возможные варианты. – Скажи ему, чтобы приходил сегодня на ужин. Разберемся с этим дома.

Татем и еще пара ребят загрузили остатки багажа в заднюю часть повозки и помогли мисс Апшелл забраться на сидение рядом с возницей. Служанка уселась возле багажа и натянула шляпу на лоб, чтобы прикрыть лицо. Ник вскочил на место возницы.

– Я буду ждать от тебя более подробного рассказа, когда вернешься в дом, – сказал Ник, хватая поводья. – Скажи Сенту, если он имеет отношение к аресту корабля, его спасет только дьявольски веская на то причина.

– Но подождите! – крикнул Хиггс. – Я не пригнал лишней лошади. Как я доберусь домой?

– Мистер Хиггс, – невозмутимо ответил капитан, – раз уж вам под силу вернуться на Бермуды без моего корабля, полагаю, вы найдете способ подняться на холм без лошади.

Он дернул поводья, и повозка с грохотом унеслась.

В лицо Хиггсу ударил сильный порыв ветра, и он поглубже надвинул на лоб треуголку.

Род Такеров был одним из самых старинных на острове, и их дом на Уотер-стрит находился недалеко от пристани. Сент-Джордж Такер покинул Бермуды в возрасте девятнадцати лет, успев снискать славу повесы. Его отец, полковник Генри Такер, хотел, чтобы он изучал юриспруденцию. Прислушался ли Сент к советам отца, никто не знал. Он отправился искать счастья в Виргинии и больше не показывался на родном острове.

До этих пор.

Хиггс найдет блудного сына в доме отца и передаст сообщение Николаса.

Однако он сомневался, что полковник Такер заклал упитанного тельца.

– Тут что-то затевается, – сказал Еве Николас, как только они миновали центр города. Он с шумом втянул воздух, как будто мог распознать грядущие перемены по запаху. – Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.

– Что?

– Сегодня на ужин приглашены гости. – Нику было нужно одно: остаться наедине с Евой и помириться с ней. Ее молчаливая отчужденность доводила его до умопомрачения. Чтобы вернуть ее расположение, ему и так придется попотеть, а тут еще Сент объявился на острове и заваривает какую-то кашу. – Мне нужно, чтобы сегодня вечером ты была моей хозяйкой. Сможешь обо всем договориться с Санторини?

Ева кивнула.

– Ужин должен быть роскошным. Рассчитывай на дюжину гостей.

Он неплохо знал Сента и был уверен, что этот человек таскает за собой кучу пособников. Для Николаса очень важно было отвлечь Сента, отделить от помощников и взять над ним верх. И хорошо бы разобраться с интригами Такера за один вечер.

– Дюжина гостей на сегодняшний ужин? Но осталось слишком мало времени! – запротестовала Ева.

– Санторини ради тебя в огонь пойдет. – Ник не добавил, что и сам на это готов. – Вы что-нибудь придумаете.

– Что все это значит?

– Не знаю. Хиггс не стал подробно распространяться на пристани, – ответил Николас. – Однако если из-за этого Сент-Джордж Такер вернулся на Бермуды, не жди ничего хорошего.

– Почему?

– Потому что он радикал. Всегда им был. Подозреваю, он снюхался с той шайкой в Бостоне, которая ратует за независимость. Ей-богу, так оно и есть. – Николас покачал головой. Политика становилась для него важной только тогда, когда влияла на торговлю и делала его контрабандные операции выгодными. – И что еще хуже, этот подонок где-то держит мой корабль.

Ева пристально на него посмотрела. Пусть между ними случались размолвки, но Ник был уверен, что Ева прекрасно понимает, как тяжело ему будет потерять «Сьюзен Белл».

– А если ты в своем доме открыто примешь Сента и угостишь его шикарным ужином, никто не скажет, что ты вступил с ним в тайный сговор и помогаешь ему в том, что он затеял, – сделала вывод Ева. Она проследила ход его мыслей настолько безукоризненно, точно он поделился ими вслух. – Будь осторожен, Ник.

– Я всегда осторожен.

Ужин удался на славу. Санторини побаловал гостей белым рыбным супом, за которым последовали курица в медовой глазури, голени ягненка, тушеная говядина и утка под апельсиновым соусом. Ева сидела на дальнем конце длинного стола, развлекая гостей рассказами о Лондоне, которые, как подозревал Ник, были плодом ее живого воображения. Тем не менее она легко и с блеском поддерживала беседу.

Ева была такой милой, такой изящной, что Ник невольно задумался, отчего он так противится браку с ней. «Я ее жалею», – напомнил себе Николас. Из него не выйдет хорошего мужа, и с годами ситуация вряд ли изменится к лучшему. И все же мысль об этом не раз приходила Нику в голову, пока он наблюдал, как непринужденно держится Ева, ведя вечер.

Мисс Смайт оживилась в праздничной обстановке и позволила уговорить себя после ужина поиграть гостям на клавикордах.

Никто не подавал виду, что за пышным фасадом клубится дым мятежа.

Когда гости поднялись из-за стола, чтобы перейти в гостиную и послушать музыку, Сент Такер небрежно бросил:

– Насколько я знаю, твоя чистокровная скаковая кобыла недавно ожеребилась. Нельзя ли взглянуть на малыша?

«Начинается!»

– Разумеется, – сказал Ник. – С вашего позволения, господа…

Николас молча шагал к конюшне бок о бок со своим бывшим другом. Сент был младше его на шесть лет и гораздо щеголеватее. Но были времена, когда они вдвоем разносили в щепки лучшие трактиры острова. Когда политические взгляды Такера подвигли его выступить против короны, Ник разорвал с ним дружбу – государственная измена не могла принести пользу бизнесу.

А вот изучение юриспруденции в колониях явно пошло Сенту на пользу. Его камзол был сшит из дорогого бархата, а на туфлях сияли серебряные пряжки. Его парик из конского волоса отвечал самым высоким требованиям моды. Однако процветание не изменило его политических убеждений.

– Так уж вышло, Ник, – заговорил Сент, вплотную подойдя к стойлу, чтобы потрепать жеребенка по холке. – Король Джорди [24]24
  Имеется в виду король Великобритании Георг III.


[Закрыть]игнорирует наши требования. Он не оставил нам выбора.

– Выбор есть всегда.

Сент оскалил зубы в полуулыбке.

– И теперь пришел черед выбирать тебе, Ник.

Сент отдал ему письмо.

Ник сорвал печать и при желтом свете фонаря прочел послание. Оно пестрело цветистыми фразами и напыщенными тирадами самооправдания, но суть заключалась в том, что колонии больше не будут обменивать продовольствие на соль. Им нужно «пушечное зелье» – порох, который хранится на британском складе боеприпасов, расположенном на острове.

Ни больше ни меньше.

Письмо было подписано неким генералом Джорджем Вашингтоном.

– Значит, вы решились на вооруженный бунт.

Ник вложил письмо в конверт и отдал его Сенту. Держать у себя этот документ значило подписать себе смертный приговор.

– Наши требования справедливы, – сказал Такер.

– Заморить голодом целый остров, по-твоему, справедливо? – жестко спросил Ник. – Ты здесь родился, Сент. Ты знаешь, мы не можем сами себя прокормить. Земля непригодна для фермерства. Мы должны покупать продовольствие.

– Ник, нам нужно это «зелье».

– Тогда иди со своей петицией к губернатору.

– Ты несешь вздор. Ты знаешь, что старый олух не пойдет против короны.

– Да уж.

– Кроме того, он всего лишь марионетка, а не настоящий мужчина, как мы с тобой, – сказал Сент. – На острове все знают, кто тут настоящий хозяин. «Если хочешь, чтобы что-то было сделано, иди к лорду Нику», – так здесь говорят.

– Я не сделаю этого.

Ник развернулся и пошел к выходу.

– Как знаешь, – крикнул ему вслед Такер. – Но за последствия отвечать тебе. Как думаешь, скоро люди начнут варить свои башмаки?

Задолго до того, как зимние шторма превратят атлантический океан в мыльную пену. Из Англии помощь не придет. Силы короны и так истощились – необходимо было поддержать войска, посланные навести порядок в Америке. Остров Дьявола боролся за выживание в одиночку. Если не будет возможности пополнять запасы продовольствия, до весны каждой семье придется постоять у края могилы. Они будут хоронить своих больных, стариков и детей.

В груди у Ника заклокотала ярость. Он не мог допустить, чтобы это случилось. Преданностью королю нельзя оправдать смерть ребенка.

– Черт бы тебя побрал! – Ник налетел на Сента и схватил его за блестящие лацканы. – Полночь. Четырнадцатое августа. Поставь на якорь судно, лучше китобойное, в заливе Тобакко-Бей. Ты получишь свое проклятое «зелье».

Ник отпустил лацканы, уронив Такера на усыпанный соломой пол, и пошел прочь.

– Америка будет тебе благодарна! – крикнул ему вдогонку Сент. – Мы помним тех, кто помогает нам бороться против тирании и за отмену несправедливых налогов.

Дело было не в налогах. И не в божественном праве королей. А в умирающих от голода детях.

– Пятнадцатого «Сьюзен Белл» должна стоять в порту с полным говядины трюмом.

– Ты не пожалеешь, – пообещал Сент. Ник покачал головой.

– Я уже жалею.

Реджи Тенскру наблюдал с сеновала, как Сент-Джордж Такер поднимается с пола и отряхивается. Проклятый негодяй разозлил лорда Ника! Этого было достаточно, чтобы Реджи захотелось забросать его конскими яблоками, но их не оказалось под рукой.

Самое ужасное, что лорду Нику пришлось согласиться на что-то, чего он не хотел. Что-то связанное с зельем. Но какой может быть прок от зелья? Собирать да смешивать травки – бабское дело, так что Реджи не понимал, почему лорда Ника расстроила перспектива расстаться с каким-то там зельем.

Возможно, капитана огорошила угроза питаться вареными башмаками. Бог свидетель, желудок Реджи не раз прилипал к позвоночнику, и он знает, что с такими вещами шутки плохи.

Но с тех пор как Реджи поступил на службу к лорду Нику, ему не на что было жаловаться. Напротив, каждый вечер он отправлялся в постель с туго набитым животом.

И похоже, капитан собирается что-то предпринять, чтобы так было и впредь. Вот только все это ему не по нутру, тут сомневаться не приходилось.

Реджи повалился на солому. Зелье, китобойное судно в полночь и вареные башмаки в придачу. Такая головоломка ему не по зубам.

А вот мисс Ева вполне может ее разгадать. Реджи наблюдал через открытую дверь конюшни, как Сент возвращается в большой дом. Когда тот прошел полпути, Реджи слез с сеновала и оббежал его вокруг, чтобы взобраться на забор, который огораживал личный сад мисс Евы. Она любила сидеть там при луне, пока они все не уплыли на острова Теркс.

Реджи несколько вечеров сидел в шершавой развилине большого кедра и наблюдал за ней. Если повезет, мисс Ева выйдет прогуляться по саду перед сном и у него появится возможность загадать ей подслушанную загадку.

Глава 29

Хиггс наблюдал за тем, как пальчики мисс Смайт летают над черно-белыми клавишами капитанских клавикордов. Вероятно, инструмент был расстроен, хотя Перегрин не слишком разбирался в подобных вещах. Но он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь играл на клавикордах с таким чувством и такими чудесными белыми ручками. Хиггс не ожидал, что Пенни обнаружит такой талант.

Не ожидал он также, что станет мысленно называть ее Пенни.

Она поглядывала на него из-под полуопущенных ресниц между аккордами прелестной маленькой сонатины, как будто хотела оценить, насколько ему нравилось ее исполнение. Перегрину очень нравилось. Ему теперь казалось, что он никогда и не попадал под чары Салли Монро.

Как некстати, что этой ночью заварится каша!

Капитан незаметно вернулся в комнату и уселся на стул, стоящий позади Хиггса. Немного погодя появился и Сент Такер.

Сообщение доставлено. Хиггс ерзал на стуле, гадая, какое решение принял капитан.

Проклятье, ну почему он наткнулся на то сторожевое судно? Над побережьем Каролины собирался вечерний туман, но Хиггс видел, что есть возможность прорваться в порт. Вместо этого он нарвался на блокирующих порт колонистов.

Такое могло случиться и с капитаном, и Николас признал это, когда Хиггс рассказал ему подробности инцидента.

Откуда ему было знать, что Континентальный конгресс [25]25
  Законодательный орган будущих США во время и после Войны за независимость.


[Закрыть]только что ввел эмбарго относительно британских кораблей?

Бермудские суда тоже входили в их число, потому что плавали под британским флагом.

Он сожалел только о том, что это случилось во время его первого рейса в качестве капитана. Николас Скотт мог решиться дать бой, вместо того чтобы ложиться в дрейф, когда американцы объявили о своем намерении высадиться на его судно. Но большой фрегат колонистов был гораздо лучше вооружен, чем «Сьюзен Белл», и хотя у Перегрина были шансы прорваться благодаря большей быстроходности, он не хотел рисковать кораблем капитана.

Когда это колонисты успели обзавестись флотом? Да тот фрегат наверняка был всего лишь торговым судном, которое оснастили внушительной батареей пушек. Несмотря на то что по обе стороны атлантического океана нередко бряцали оружием, до дела до сих пор не доходило. Этот новый скачок наращивания вооружений говорил о том, что отношения между короной и ее отдаленными подданными обострились как никогда.

В воздухе пахло войной. А Бермуды оказались в центре этой заварушки.

Перегрин с тяжелым сердцем гадал, чью сторону примет Ник. Государственная измена – это не шутки! Наказание было слишком суровым.

Сонатина закончилась, и собравшиеся гости вежливо захлопали. Хиггс аплодировал восторженно.

Когда капитан предложил гостям портвейн и сигары, мисс Апшелл и мисс Смайт пожелали всем доброй ночи и направились к выходу.

«Смелость города берет!»– сказал себе Хиггс и, вместо того чтобы по примеру остальных мужчин вернуться на свое место, вышел из гостиной вслед за дамами. О том, что капитан решил делать с американцами, он узнает позже.

– Мисс Смайт! – позвал он.

Удивительно, что на этот раз заикание не вернулось к нему после захода в порт. Более того, если вспомнить, он вообще ни разу не заикнулся в присутствии мисс Смайт. Моряки – народ суеверный. Обычно Хиггс подшучивал над вздорными предрассудками товарищей по команде, но теперь он начал задумываться: а что, если Пенелопа Смайт окажется его личным талисманом?

– Я не любитель покурить, и я подумал: может быть, вы согласитесь прогуляться со мной по саду перед сном?

Ее улыбка была ярким рассветом в безоблачном небе.

В большом доме наконец воцарилась тишина. Последние гости разошлись. Теперь Ева слышала только, как ветер шелестит пальмовыми листьями в ее личном садике. Он нашептывал о чем-то, чего Ева не могла понять, а высокие напольные часы где-то далеко, в прихожей, громко тикали, расставляя в его беззвучном монологе знаки препинания. Незадолго до этого к Еве приходила сияющая и переполненная эмоциями Пенелопа.

– Мистер Хиггс поцеловал меня, Ева. Прямо в губы!

– В таком случае тебе не кажется, что его следует называть как-нибудь иначе, не «мистер Хиггс»? – со снисходительной улыбкой сказала Ева.

– Пожалуй, ты права. Перегрин, – Пенни попробовала имя на вкус. – Прекрасное имя, но в то же время свирепое. В конце концов, перегрин – это сокол [26]26
  Сапсан из семейства соколиных; латинское название Falco peregrmus.


[Закрыть]. Тебе не кажется, что это лучшее имя, какое только может быть у мужчины?

Ева согласилась, что перед таким именем не устоят даже ангелы, и на Пенни его магия определенно действовала. Однако Еву отвлекали мысли о Николасе. Ей необходимо было поговорить с ним. Она позволила подруге поболтать еще полчасика – и это было невероятно долго для робкой, застенчивой Пенни, – а потом сослалась на головную боль, чтобы побыстрее переодеться ко сну и остаться одной.

Приложив ухо к двери, Ева прислушивалась, не ступает ли Ник по сосновым половицам. Заслышав его шаги, она кинулась к стулу у камина и взяла в руки книгу, которую, правда, читала с трудом. Не годится, чтобы Ник подумал, будто она его дожидается.

Шаги стихли у ее двери.

Хорошо бы он зашел и поговорил с ней. Нет, Ева и без Николаса знала, что званый ужин имел большой успех. Ей вообще-то хотелось поговорить не об ужине.

Она хотела расспросить его об изменническом разговоре, который подслушал в конюшне Реджи Тенскру. Перед визитом Пенни Реджи удивил Еву: перемахнув через садовую ограду, он скороговоркой рассказал ей запутанную историю. Из сбивчивых объяснений Реджи Ева поняла, что Сент-Джордж Такер затевает что-то опасное. Нику, разумеется, хватит ума не ввязываться в безрассудное предприятие, которое затеял мистер Такер. Но из слов помощника конюха выходило, что Николас все-таки согласился.

Половицы за дверью скрипнули, и Ник двинулся дальше.

Ева выругалась себе под нос. Он наверняка видел свет, пробивающийся из-под двери. Он знал, что она не спит, и все равно пошел дальше.

Они почти не оставались наедине с тех пор, как Ева окончательно и бесповоротно отказалась идти к нему в содержанки. Когда Николас попросил ее быть хозяйкой на званом ужине, в ней затеплилась надежда, что он уже примиряется с мыслью о женитьбе. В конце концов, она выполняла обязанности жены на глазах у всех гостей!

Но Ник не постучал в ее дверь.

Так тому и быть – она пойдет к нему сама.

Дойдя до двери комнаты Ника, Ева повернула ручку и вошла без стука. Николас как раз снимал рубашку, и желтый свет прикроватной керосиновой лампы целовал его широкую спину.

– Что ты согласился сделать для Сент-Джорджа Такера?

Ник медленно повернулся к ней.

– Я подумываю продать ему того жеребца, если он заплатит цену, которую я назначил.

– Ничего подобного! – Ева скрестила руки под грудями, мучительно сознавая, что взгляд Ника упал на них. – Ты собираешься сделать что-то, за что тебя могут повесить.

– От кого ты такое услышала?

– Не важно, – сказала Ева, не желая выдавать Реджи. Ник не оценит зоркости глаз и длинного языка маленького шпиона. Ева взяла с Реджи клятву молчать, но у Ника могут быть эффективные методы узнавать правду. – Я знаю о зелье.

Его взгляд метнулся к ее лицу. Сделав пару широких шагов, Ник преодолел расстояние между ними.

– Что ты знаешь об этом?

Рассказ Реджи был слишком путаным и неполным. Мальчик решил, что Ник поспорил с гостем из-за травяного зелья – «того, что старухи собирают», – но Ева подозревала, что речь шла о более опасном его виде, пушечном.

– Расскажи мне.

Ник схватил ее за плечи и легонько тряхнул. Ева подняла подбородок.

– Мне известно, что тебя заставляют сделать что-то, чего ты делать не должен.

– Ева, ты же меня знаешь. – Он тихонько рассмеялся. – Для меня нет других законов, кроме собственной воли. Неужели ты действительно думаешь, что меня можно принудить к чему-то, чего я не хочу делать?

– Если ставки достаточно высоки, манипулировать можно кем угодно.

– Ты меня обнадеживаешь, лисичка. Честное слово! – Любой мог бы обмануться его беззаботным смехом, но его глаза не улыбались. – Я по-прежнему хочу тебя. Очевидно, мои ставки не были достаточно высоки.

– Именно так, дубина ты стоеросовая.

– Ты, как всегда, очаровательна, – сказал Ник, качая головой. – Разве я могу устоять? Допустим, я предложил бы тебе брак…

– Но ты не предложил, а теперь пытаешься сменить тему.

Ева стряхнула со своих плеч руки Николаса и ткнула указательным пальцем в его голую грудь. Если он думает, что может отвлечь ее неуклюжим предложением, то жестоко ошибается. Кроме того, ей нужно больше, чем его имя. Ей нужно его сердце. Ева пообещала себе, что даже если Николас попросит ее выйти за него замуж, она скажет «нет», если вместе с рукой он не предложит ей свое сердце.

– Я никуда не уйду, пока ты не расскажешь мне, что задумал.

Ник задержал на ней взгляд, а потом подошел к кровати и сел на край.

– Я собираюсь совершить государственную измену.

Ева последовала за ним и села рядом.

– Расскажи мне.

Широко раскрыв глаза, Ева слушала Николаса, пересказывающего требования колонистов. Порох в обмен на еду. И никак иначе.

– Это не составит особого труда, – сказал Ник. – Склад плохо охраняют и…

– Но если тебя поймают… Ах, Николас!

Наказание за предательство было таким же, как и в те времена, когда Генрих VIII взошел на британский престол. Повешение, потрошение и четвертование.

– Меня не поймают.

– Но…

Голос изменил ей. При мысли о том, что прекрасное тело Николаса уничтожат с такой жестокостью, Еве сделалось дурно.

– Твоя забота трогательна, любимая.

Он приложил ладонь к ее щеке и провел большим пальцем по приоткрытым губам.

Любимая.Ах, если бы он говорил серьезно! Но еелюбовь – не шутка, хотя она не могла сказать ему это. И она не сдастся, попытается отговорить его рисковать собой.

– Ник, ты не понимаешь. – Она взяла его руку в свои руки. – Попадать под жернова закона ужасно. Ты не знаешь, каково это – не иметь власти над собственным телом. Они схватят тебя, будут делать страшные вещи и… сломают тебя. – Ее голос срывался на рыдания. Казалось, что плеть снова опускается на ее спину. – Ты не сможешь их остановить, а я не смогу этого вынести.

Все ее тело охватил озноб. Николас привлек ее к себе, и она с радостью укрылась в его объятиях. Он был таким теплым, и Ева слышала, как быстро стучит его сердце у нее под ладонью. Она подставила ему губы, и он покрыл их своими.

– Если есть другое решение проблемы, я на это не пойду, Ева, – сказал Ник. – Но я пока его не вижу.

Ева кивнула. Конечно, он не может обречь островитян на голодную смерть. Она это понимала. Но он подвергнет себя такому страшному риску!

– Я торжественно обещаю тебе, – проговорил Николас, целуя пальцы Евы после каждого слова, – что меня не поймают. Мы с тобой не довели до конца одно важное дело. Думаешь, я удеру с поля сражения?

Ева устала сражаться с ним.

– Возможно, мы могли бы заключить перемирие.

Ник уложил ее спиной на кровать и развязал шнурок у горла ее ночной сорочки.

– Всю следующую неделю мы с тобой не воюем. – Он склонил голову и присосался к тугому соску Евы через тонкий хлопок. – Пока не истечет этот срок, ты спишь со мной, и наслаждение – единственный закон для нас.

Ева выгнулась, подставляя Нику грудь.

– А когда ты разберешься с американцами, между нами опять возобновятся военные действия?

Николас навалился на Еву всем телом, и она почувствовала, как трясется от смеха его живот.

– А может, мы решим сделать перемирие постоянным?

– Возможно.

Ева отдалась ласкам Ника и приказала себе не заглядывать дальше очередного вздоха.