Текст книги "Норвежская новелла XIX–XX веков"

Автор книги: Кнут Гамсун

Соавторы: Сигрид Унсет,Юнас Ли,Терье Стиген,Коре Холт,Артур Омре,Ангнар Мюкле,Александер Хьелланн,Кора Сандель,Ингер Хагеруп,Оскар Бротен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

Артур Омре

Полковник

Право же, Хаген выглядит вполне респектабельно, когда он ранним утром выходит с чемоданом в руке из тюремных ворот. Элегантно одетый, высокий крепкий мужчина с военной выправкой, лет этак шестидесяти. Сразу видна унтер-офицерская школа. Грубоватое, крупное, изрезанное морщинами лицо, которое вполне бы могло быть у офицера. У полковника, скажем, а то, пожалуй, и у генерала. Но так высоко Хаген не заносится, он знает свой потолок.

Фру Хаген поджидает его на обычном месте, как уже много раз поджидала прежде в такое же раннее утро с промежутками в несколько лет. Улыбаясь, она идет ему навстречу, супруги обнимают друг друга и замирают в долгом-долгом поцелуе.

Хаген знает, что у него есть зрители. Арестанты из переплетной, находящейся под самой крышей, высунув головы из слуховых окошек, с восторгом и завистью смотрят этот небольшой спектакль. Они видят, как супружеская чета удаляется рука об руку, голова к голове и наконец исчезает за ближайшим углом.

Никаких вопросов о том, была ли она верна ему все эти три года разлуки. Честно говоря, она не была ему верна, и, говоря по чести, он не требует от нее невозможного, как не стал бы требовать этого ни от кого другого. Он не заблуждается на ее счет, но ему чужды предрассудки в этом вопросе, как и во всех остальных. Разве не встретила она его на обычном месте с искренней сердечной теплотой? Разве оба они не рады встрече? Чего же ему еще?

Ну, а как насчет легкого вкусного завтрака? Вкусного завтрака в уютном номере отеля, с бутылкой марочного вина? И вот они одни в уютном номере отеля за вкусным завтраком с бутылкой хорошего вина, а может, и с парой бутылок.

Полковник Хауг с супругой из Намсоса – так записаны они в книге прибывших гостей. Полковница – красивая дама лет пятидесяти, милая провинциальная дама в элегантном черном пальто, полная, улыбающаяся, молчаливая. Портье склоняется почтительно, мальчик-посыльный кланяется, горничная приседает.

Полковник говорит, что они приехали издалека, что они голодны и устали. Им, стало быть, нужен завтрак поплотнее и бутылка хорошего вина… а потом еще бутылка.

Уютные номера в отелях стоят немало, завтрак в отеле стоит дорого, а бутылка хорошего вина и того дороже. Но в первые дни полковник ежедневно расплачивается наличными за всю эту благодать. Он необычайно любезен, он располагает к себе, он щедро раздает чаевые. Он держит себя с достоинством офицера, внушает к себе почтение. Полковник остается полковником даже в отеле.

…Найдется ли у тебя немного денег, женушка? Нет? Ведь было семнадцать… У меня осталась всего какая-нибудь сотня крон.

Полковник подписывает счет за неделю, потом еще за неделю. Никто не возражает против того, что полковник не расплачивается наличными. Супруга уходит в город и спустя несколько часов звонит по телефону.

– Будьте любезны передать полковнику, что его срочно вызывают в министерство обороны. Впрочем, я сама ему скажу. Пригласите его к телефону. Это полковник Хауг? Господин полковник, с вами говорят из министерства обороны. Вас ждали еще вчера. Вы не могли бы прибыть немедленно? Благодарю вас. Да, фрекен Хельгесен. Здравствуйте, здравствуйте, господин полковник!

Полковник выходит из отеля, бодрый, подтянутый, щеголяя военной выправкой. Портье вытягивается по стойке «смирно». Полковник спешит в министерство обороны. Так сказала телефонистка.

Полковник идет по улице чеканным шагом, оставляя позади себя запах дорогих сигар. Легкая бледность от трехлетнего сидения взаперти исчезла, вкусная еда, вино и свежий воздух окрасили его щеки румянцем, свидание с пылкой любящей женщиной точно обновило его. Он оглядывает себя в огромной зеркальной витрине магазина за углом и удовлетворенно улыбается. М-да, он еще вполне… вполне…

Внутри магазина стоят в ряд четыре сверкающих автомобиля. Полковник задумывается, замедляет шаги, оглядывает машины и толкает входную дверь. Внезапное озарение, чистая случайность или, как он сам позднее скажет, роковое стечение обстоятельств, господа…

Он случайно увидел в витрине эти автомобили и хотел бы получить предварительную консультацию. Продавец кидается к нему со всех ног. Сам хозяин выходит из своего кабинета, он тоже к его услугам.

– Меня зовут Хауг, полковник Хауг. Я живу в Намсосе, а теперь вот ненадолго приехал сюда. Жена что ни день пристает ко мне насчет машины, да я и сам, по правде говоря, не прочь бы… Вот увидел в витрине ваши автомобили и, знаете, не мог пройти мимо. Вот этот, семиместный, недурен, насколько я понимаю. Соблазнительная машинка, ничего не скажешь. У меня была такая несколько лет назад, но только старого выпуска. По сравнению с этой просто сундук какой-то.

Полковник оглядывает машину, кивает, улыбается, покачивая крупной головой. Хозяин сама любезность.

– Однако мне пора, – говорит полковник, – тороплюсь в министерство. Спешное дело, меня давно ждут. Я уж и так опоздал.

Хозяин становится еще любезнее. Для него будет большой честью подвезти полковника до министерства. Его машина стоит раз около магазина.

Всю дорогу они говорят об автомобиле и уславливаются, что завтра в одиннадцать утра хозяин будет ждать полковника у отеля.

– С радостью, господин полковник, – заверяет хозяин.

Но полковник подчеркивает, что денег у него с собой нет, а рассчитываться чеками он не имеет обыкновения. Он не сможет достать денег до возвращения домой, в Намсос. Все вышло так внезапно, он, право же, не знает… Во всяком случае, жена не должна и подозревать о предполагаемой покупке, полковнику хочется сделать ей грандиозный сюрприз, она буквально помолодеет от радости.

Вернувшись в магазин, хозяин немедленно звонит в справочное бюро.

Полковник Хауг, Намсос? Да, очень хорошо известен. Ценные бумаги, состояние такое-то, доходы такие-то. Старинное солидное семейство, вполне кредитоспособны.

Хозяин чует удачную сделку, лицо полковника выдало его. Одна из тех покупок, которые совершаются одним духом, без раздумий и проволочек. Только бы жена не вмешалась. Женщины начинают бегать по магазину, осматривать машины всех марок, просят испытать то одну, то другую. Они покупают автомобиль, как шляпку, и у того продавца, который им больше приглянется. Так что лучше обойтись без жены. Слава богу, что полковник решил сделать ей сюрприз.

На следующее утро хозяин подъезжает к отелю в сверкающем семиместном автомобиле последнего выпуска. Портье стоит навытяжку и, получив несколько крон, мчится предупредить полковника. Но от полковницы это следует держать в тайне.

Полковник с сигарой во рту быстрым шагом выходит из отеля.

«Староват, но еще видный мужчина, – думает хозяин, – чувствуется офицерская косточка».

– Нам необходимо сегодня же ехать в Кристиансанн, – говорит полковник. – Мой сын… в общем, дело спешное. Но мы с вами можем немного проехаться.

Помахав телеграммой, он кладет ее в карман.

– Можно мне? – спрашивает он, садясь в машину. – Я много лет водил свой старый сундук. А это, знаете ли, нечто новое, незнакомое…

Покачав рычаг переключения, он осматривает щиток приборов. Улыбающийся хозяин с готовностью дает пояснения. Он знает свои машины.

Полковник осторожно отъезжает от отеля, сворачивает за угол. Он умеет водить машину, но этот новенький автомобиль он ведет с особой осторожностью.

– Никогда не ездил по большому городу, – говорит он, – но ничего, дело пойдет.

Дело идет как нельзя лучше. Он едет то быстрее, то медленнее, покачивает головой, прислушивается к мотору и улыбается. Хозяин тоже улыбается. Проехав несколько улиц, полковник подкатывает к магазину.

– Да, – говорит он, – тележка недурна, прямо надо сказать. Я не заядлый автомобилист, но кое-что в этом смыслю. Водить такую машину одно удовольствие. Спасибо, что дали прокатиться. Когда вернусь обратно, я, может быть…

– Зайдемте на минутку, – любезно говорит хозяин. – Насколько я понимаю, вам хотелось бы ехать в Кристиансанн на машине?

– Ха-ха-ха! – смеется полковник, покачивая крупной головой. – Ах, вы, коммерсанты!..

На столе появляется сигарный ящик и виски с содовой. Хозяин предупреждает служащих: «Я занят».

Полковник не может отказаться от стакана виски даже в этот ранний час. Он, правда, выпил совсем недавно полбутылки отличного вина. Но стакан превосходного виски в этом роскошном кабинете! Полковник полон спокойствия, достоинства и дерзости. В эту минуту дерзость его не знает пределов. Сейчас он полковник, он сам верит в это. Сигарный дым синими спиралями поднимается к потолку, полковник откидывается на спинку глубокого кресла, вздыхает от полноты чувств и задумчиво улыбается.

Хозяин теперь уже не только чует выгодную сделку, он уверен, что дело в шляпе. Нужно только ковать железо, пока горячо. Итак, «старинное солидное семейство, вполне кредитоспособны».

– Не пройдет и часа, как мы вам оформим документы и автомобильный номер, – говорит хозяин. У него есть связи.

– Но вы не получите от меня ни единого эре, пока я не вернусь домой и не улажу дела в банке, – твердо говорит полковник. – Зато через несколько недель… Кругленькая сумма, много тысяч крон, а? Шел я себе по улице, заглянул на минутку к вам в магазин, и вот на тебе! Ах, вы, коммерсанты! Конечно, можно и вексель выдать. Ну, скажем, месяца на два. Надеюсь, что я еще внушаю доверие, больше ничего не могу сказать.

– Ваш акцепт вполне надежен, – спокойно отвечает хозяин.

Кстати, у полковника некоторые затруднения с наличными. Он невозмутимо поясняет, что издержал здесь, в столице, несколько тысяч и сейчас совершенно на мели. Жена накупила платьев, да и сам он на этот раз экипировался чересчур роскошно. Чтобы перевести деньги из дому, требуется время, а ему срочно нужно ехать в Кристиансанн, да и тут перед отъездом кое-какие дела уладить. Не может ли он выписать вексель на несколько большую сумму? Скажем, тысячу крон?

Сделка состоялась. Вексель выписан, и полковник, пересчитав деньги, кладет тысячу крон в красивый красный бумажник шагреневой кожи.

Спустя два часа полковник едет в сверкающем никелем и лаком автомобиле. Он ведет машину осторожно, то увеличивает скорость, то замедляет ход и наконец подъезжает к тротуару перед цветочным магазином.

– Будьте добры, фру, тотчас же послать цветы моей жене… Полковник, Хауг, отель «Атлантик». – Он выбирает десять красивых роз, вынимает бумажник и пересчитывает деньги. – Не возражаете, если я попрошу вас прислать мне счет во вторник? Благодарю вас, мне сегодня еще понадобится крупная сумма, и я… Впрочем, дайте-ка мне еще букет, точно такой же, и чтоб побольше зелени, я возьму его с собой в машину. Большое спасибо, фру!

Полковник молодцеватой походкой идет к машине и бережно укладывает цветы на заднее сиденье.

– Господи, до чего шикарный автомобиль, – говорит одна продавщица другой. – У богатых людей всегда и вещи красивые. А он небось лихой был парень в свое время.

– Я бы и сейчас от него не отказалась, – говорит другая. – У него, видно, жена молодая, раз он ей цветы покупает. Или, может…

– Ах, мужчины, мужчины, они поздно старятся, – вздыхает первая.

Полковник разъезжает по городу, он решил заняться экипировкой. Он останавливает машину перед универсальным магазином, хлопает дверцей и, щеголяя военной выправкой, входит внутрь. Он откладывает, выбирает, отвергает. Кожаные чемоданы, туалетные принадлежности, костюмы, пальто, всевозможная одежда, пальто для супруги, размер сорок четыре, платья и белье для супруги, туфли для супруги. Он вынимает из кармана красный бумажник, пересчитывает деньги, задумывается.

– Знаете что? Пришлите-ка мне, пожалуйста, счет во вторник. Благодарю!

Угодливые поклоны, улыбающиеся лица. Перед магазином стоит автомобиль, шикарный, удобный автомобиль богатого человека, полковника Хауга.

Пакеты помещаются на заднем сиденье.

«Как насчет стаканчика виски, дорогой полковник?»

Полковник подъезжает к нарядному кафе, ставит автомобиль так, чтобы его было видно изнутри, и проверяет, заперты ли все четыре дверцы. Он не хочет лишиться драгоценных пакетов. Полковник Хауг – человек осторожный, он знает, что всякие люди есть на свете. «Мошенники», – гневно бормочет он.

Стаканчик виски лишь возбуждает жажду, приходится заказать еще. Полковник чувствует себя превосходно. Красивый зал, нарядная публика, почтительные официанты. Но здесь приходится платить наличными, а раз надо, полковник не станет мелочиться.

Поездка в винный магазин – и огромный ящик водружается на заднее сиденье. Здесь приходится оставить солидную сумму, бесполезно разыгрывать сцену с бумажником. Уф! – громко отдувается полковник. Поездка в другой винный магазин – и еще один ящик в машину. Уф! – громко отдувается полковник.

Автомобиль останавливается перед отелем, портье вытягивается по стойке «смирно». Цветы хозяйке отеля – букет прекрасных роз с капельками росы.

– Счет, будьте добры! Я хочу расплатиться. Но помилуйте, так много? Ой-ой-ой! – Он пересчитывает деньги, задумывается, посмеивается. – Да, придется вам, видно, задержать меня. По правде говоря, я вел себя сегодня страшно легкомысленно, издержал кучу денег, а нам нужно немедленно ехать к сыну в Кристиансанн. К тому же меня втравили в покупку машины, и вот, пожалуйста, не могу оплатить какой-то жалкий гостиничный счет. Уф, уф!.. Впрочем, имя мое не такая уж плохая гарантия, если позволено будет так говорить о себе. Ну что ж, спасибо! Большое спасибо! Я вернусь не позднее, чем через неделю. Благодарю вас!

Мальчик-посыльный несет в номер пакеты и чемоданы. Полковник разворачивает пакеты и аккуратно укладывает вещи в чемоданы.

– Живем, старуха!

Посыльный выносит к автомобилю упакованные чемоданы.

– Живем, старуха!

Щедрые чаевые портье и мальчику-посыльному.

Полковник Хауг с супругой медленно отъезжают от гостиницы.

– Великолепный автомобиль, – говорит хозяйка отеля, обращаясь к портье. – Просто чудо!.. Ну и богач, видно, этот полковник!

Не всякому позволено при отъезде оставлять неоплаченный счет. Хозяйка уже научена горьким опытом. Но тут она совершенно спокойна.

– Живем, старуха!

Выехав из города на Тронхеймское шоссе, полковник чуть прибавляет скорость. Ранняя осень, день в разгаре, погода чудесная.

«Смотри, Норвегии долина в цветах… тра-ля-ля-ля!..»

Жена полулежит, откинувшись на мягкую подушку сиденья. Автомобиль убаюкивающе покачивает. Она с улыбкой поглядывает на своего крупного старого полковника. В сущности, он прекрасный муж. Они провели вместе чудесный месяц и, по ее расчетам, могут провести еще месяц или два, или даже полгода, если он будет осторожен. Больше, чем на полгода, она не рассчитывает. Впрочем, скорее всего месяц. Еще месяц они наверняка продержатся, а там уж как судьба решит.

Все эти красивые вещи она постарается сохранить. Она уедет задолго до того, как грянет гром, спрячет вещи и будет на многие годы обеспечена прекрасной одеждой. У нее уже есть опыт, полковник ни за что не выдаст – ее во всяком случае. Продал вещи – и баста!

Да, она женщина бывалая и умеет о себе позаботиться, пока муж в отлучке. Нужды она не испытывает, находит себе скромное местечко, предпочтительно у обеспеченного одинокого мужчины, нуждающегося в помощи по дому, и лучше всего – за пределами столицы.

Она ведет хозяйство, кроткая, работящая, полная, молчаливая.

Молчание может скрыть многое, и одинокие мужчины за умеренную плату пользуются теплом домашнего очага без риска приплыть в брачную гавань. Жалованье она откладывает, и через несколько лет наберется солидная сумма, которая может пригодиться в будущем. Сейчас у нее место в Сёрланде, откуда она отпросилась в отпуск. Пожилой вдовец, учитель; он намекал, что они, возможно, поженятся. Что ж, кто знает… Ей ведь уже скоро, пятьдесят, так что…

Но полковник сейчас ее муж, ее настоящий муж. Они вместе с молодых лет, и хоть ни пастор, ни судья не женили их, они все-таки муж и жена. Полковник Хауг с супругой.

– Далеко ли ты собираешься ехать, милый полковник?

Он называет один из горных отелей и добавляет, что есть ведь и другие. Нельзя долго жить на одном месте, надо переезжать, чтобы не возлагать на одних всю тяжесть убытков, а разделить их поровну между всеми. А потом? Ну, можно сменить имя и поселиться где-нибудь близ Тронхейма, или Бергена, или Ставангера, а можно и близ каждого по очереди. Можно и так. У него есть превосходный план. Он объявит подписку на издание небольшого специального торгового календаря.

План не нов. Полковник признает, что вел себя глупо в тот раз, когда собрал подписку в столице, а потом растратил деньги, так что никакой книги не получилось. Но уж зато теперь…

Сразу же после отдыха он примется за дело всерьез. Он заработает деньги, выплатит долги и заживет как порядочный человек. И тогда они справят свадьбу. Такую свадьбу, что чертям тошно станет!

– Живем, старуха!

Жена улыбается. Машина идет плавно, убаюкивающе покачивает, и спустя милю полковница засыпает.

У полковника отпуск. Он пользуется им раз в год, либо раз в два года, либо раз в три года. (Удовольствия, радости так же важны, как дом, еда и одежда, утверждают философы и медицина.)

Проходит неделя, и две, и три. Сотрудник уголовной полиции X. громко хохочет и говорит своему коллеге:

– Старый Хаген опять орудует. На сей раз он превзошел себя и получил повышение в чине. То был майором, а теперь уже полковник. Свыше двадцати заявлений. И на этот раз тоже автомобиль за много тысяч крон, под фальшивый вексель. И еще масса всяких вещей, одежда, гостиничные счета, цветы. Господи спаси и помилуй, ну до чего же люди глупы! Честное слово, поделом им, пускай бы сами и расхлебывали. Это было бы только справедливо. Но скажи на милость, цветы-то ему зачем понадобились?

По тюрьме прошел слух. Его передают друг другу в мастерских, в переплетной, на сторожевой вышке, в коридорах, во дворе:

– Хаген сидит. На сей раз он уже полковник, а то был всего лишь майор. Ха-ха-ха! Ну и мастак! Шикарный автомобиль, куча всяких вещей. Цветочный магазин его бабе розы послал. Ха-ха-ха, розы-то, розы ему на кой леший понадобились!

Перевод Ф. Золотаревской

Сватовство

Весь день мрачные серые тучи низко плывут над лесом, над заснеженными полями, но деревенская лавка у поворота дороги ярко освещена новой люминесцентной лампой, висящей над недавно купленным новомодным прилавком. Торговля идет бойко. Даже те, кто в прежние времена нерешительно топтался сзади и наконец робко просил «отпустить покуда в кредит», теперь пересчитывают деньги и расплачиваются наличными. Люди охают от цен, подскочивших чуть ли не до потолка, но покупают много.

За прилавком расхаживает лавочник, веселый, энергичный, а рядом с ним – жена и дочь. Сын Карстен, долговязый лоботряс, бегает то на склад, то в погреб. Если ему удается подкрасться незаметно к помощнице, рыжеволосой Инге Хубель, он награждает ее дружеским щипком или игриво тычет ей в бок огромным кулачищем. Инга на бегу пинает его ногой, тихонько хихикает и мчится дальше, не переставая улыбаться. С этими озорными юнцами не соскучишься.

А вот стройная темноволосая фрекен Осен никогда не носится по лавке сломя голову. Она движется неслышно, грациозно, точно танцуя, в своем форменном фартучке из черного шелка, плотно облегающем фигуру, – неторопливая, гибкая, нежная и такая юная-юная. Она вовсе не рисуется, уж такая она уродилась. Плавно двигаясь вдоль прилавка, она работает быстро и умело и одна отпускает товару больше, чем все четверо остальных продавцов. Это известно не только лавочнику, но и всем другим как по ту, так и по эту сторону прилавка.

Лавочник дорожит ею, он ежемесячно подкидывает ей несколько крон сверх жалованья. Знает, что она стоит этого, а то, пожалуй, и большего. В часы затишья она ведет торговые книги, в той мере, в какой он вообще допускает к ним наемных людей. Она окончила заочно коммерческое училище, так что на нее вполне можно положиться. Отлучаясь ненадолго в город, он со спокойной душой оставляет на нее и лавку и кассу.

Вот уж к ней-то Карстен не осмелится лезть со своими щипками, потому что фрекен Осен по-своему умеет держать мужчин на расстоянии. Не то чтобы она вела себя заносчиво и неприступно; просто во всем ее облике, в затаенной улыбке, в коротких, чуть иронических репликах есть что-то обезоруживающее. Любоваться любуйся, а рукам воли не давай, так-то! Даже вполне достойные молодые люди с самыми серьезными намерениями и солидной экономической базой вынуждены были отступиться. Это известно всем на добрую милю вокруг.

Кого она, интересно, дожидается? Миллионера, что ли? Если она будет продолжать в том же духе, то как бы ей не пришлось в один прекрасный день раскаяться. Таково мнение и представительниц деревенской знати и женщин попроще. Спору нет, девушка она хоть куда, но время-то идет, а двадцать один год бывает только раз в жизни. Не слишком ли высоко она метит? Живет-то она в тесном домишке, семья у них многодетная, а достаток скудный.

Вверх по склону холма поднимается человек. Его твердые шаги становятся все неувереннее по мере того, как он приближается к лавке. Он останавливается, выбивает трубку, стряхивает снег с лыжной шапочки, бормочет что-то и, приоткрыв дверь, заглядывает внутрь лавки, залитой морем света.

Сощурясь от яркого света, он кивает то одному, то другому среди толпящихся у прилавка и опускается на табурет, положив рюкзак рядом с собой. Паренек помоложе подсаживается к нему и заводит тихую беседу о том, о сем: сперва о погоде, а потом о делах – о валке леса, об аккордной плате на делянках.

Наконец спустя долгое время фрекен Осен мягко окликает его:

– Ну, теперь, я думаю, ваша очередь? Верно?

Человек поднимается. Это стройный, высокий, широкоплечий парень лет двадцати с небольшим. Он словно гребнем проводит задубелой пятерней по густой гриве и, нерешительно улыбаясь, кивает девушке.

– Вы, стало быть, и в этом году в наши края приехали? – с профессиональной любезностью спрашивает фрекен Осен.

– Да вот, пришлось и нынче сюда податься, ничего не поделаешь, – словоохотливо отвечает он. – Два хлеба, свежих. Он у вас все такой же?

Фрекен Осен бесшумно подходит к хлебному ларю и кладет перед покупателем два огромных каравая, приветливо приговаривая:

– Да, хлеб у нас все такой же. Лучше хлеба вы нигде не найдете, так все говорят. А масла не нужно?.. Сегодня ровно год, как вы заходили к нам последний раз.

Человек заглядывает в список и тихо отвечает:

– Неужто и день запомнили!.. Деревенского масла и маргарину, по килограмму… Вот уж не думал, что запомните…

– Масло исключительно свежее, чувствуете, как пахнет? – бойко говорит фрекен Осен, и лавочник награждает ее одобрительным взглядом. Она косится на стрелку весов, снимает избыток масла деревянной лопаточкой, быстро и умело заворачивает его, кокетливо бросив вполголоса:

– Да уж вот, представьте, запомнила. Еще чего желаете? Может, кофе? Вам молотого? Фунт? Благодарю. Песку и рафинаду? Благодарю.

Взвешивая кофе, она скороговоркой спрашивает:

– Думаете задержаться здесь? Я слыхала…

Плавно скользя вдоль прилавка, она подходит к новенькой красной кофемолке, высыпает в нее зерна и, пока мельница гудит, снимает с полки пакеты с сахаром и кладет их рядом с хлебом. Потом она снова оказывается около кофемолки, а спустя минуту уже возвращается обратно – юная, гибкая… ни дать ни взять, храмовая танцовщица в сельской лавке. По всему помещению распространяется запах жареного свежемолотого кофе.

– Господи, до чего дух-то славный! – восклицает Малене Горбунья.

– Да уж ты, Малене, знаешь в этом толк. Сколько ты его на своем веку выдула – никому и во сне не приснится! – громко и грубовато выпаливает старый Енсруд. Люди вокруг прыскают со смеху, а кое-кто хохочет во все горло.

Весело в деревенской лавке, так оно и должно быть. В кино ведь не пойдешь, далеко больно. Такая обстановка по душе лавочнику, он и сам бросает какое-то шутливое замечание.

Фрекен Осен предупредительно спрашивает:

– Вам сыру? У нас, как видите, все сорта имеются. Вот очень хороший сыр Гауда, он острый немного. А вот настоящий козий. Подойдет?

– Отрежьте каждого по куску, – чуть хрипло отвечает покупатель. Наблюдая, как она режет, взвешивает, заворачивает, он говорит вполголоса:

– Я-то могу и в здешних краях на валку подрядиться либо на лесопилку пойти работать. Плата хорошая, грех жаловаться. Я в последние годы и деньжонок поднакопил… Дядя хочет, чтоб я у него на хуторе остался. Старый он стал, живет один как перст. Места там хватит, да и не только мне с ним. Ты небось знаешь его хутор… Вот кабы ты…

– Ох, завидую тем, у кого места в доме много, – тихо отвечает фрекен Осен. Ее большие глаза на худощавом гладком лице окидывают его быстрым взглядом, узкой девичьей рукой она водворяет на место выбившийся черный локон.

Он снова углубляется в список.

– Бобов и гороху по фунту, – явно волнуясь, говорит он, – и еще черносливу и абрикосов, забыл записать.

Слишком быстро отпускает она товар, пакеты стоят на прилавке, прежде чем он успевает собраться с духом. Он просит соли, пряностей, закусок – всего понемногу. Он медлит, тянет время, но робость все еще одолевает его, и он берет все новые и новые припасы, которых и не собирался покупать.

Фрекен Осен бесшумно скользит к полкам, к холодильнику, легко и осторожно обходит других продавцов за прилавком. Загадочное темноволосое существо в плотно облегающем форменном фартучке из черного шелка.

– Табаку? – любезно спрашивает она. Любезно, и только. Ни больше и ни меньше.

– Смесь, три пачки.

Гляди-ка ты, сразу принесла нужный сорт. Неужто и это запомнила?

– «Мы помним то, что в душу нам запало», – кокетливо цитирует она. – Еще чего-нибудь желаете?

Он начинает складывать покупки, но она отнимает у него рюкзак и укладывает сама, гораздо лучше, чем он. Затем ложится грудью на прилавок и ровными, красивыми буквами пишет счет. Поднимает взгляд на него:

– Ничего не забыли?

– Две плитки мягкого шоколаду, – находится он, и она тут же кладет шоколад к нему в рюкзак.

– Орехов, – громко говорит он.

Фрекен Осен снова склоняется над прилавком. Карандаш скользит по бумаге, выводя цифры. Ее ухо оказывается совсем близко от него, и ему хочется ухватить его пальцами, ущипнуть.

А она, чертовка этакая, встряхивает темными кудрями и, начиная подсчитывать сумму, чуть-чуть морщит выпуклый девичий лоб.

Чувствуя, как у него взмокло лицо, он хрипло шепчет:

– Ну что ж, девушка, тогда я напрямик спрошу, коли ты понимать не хочешь…

– Да ты никак рехнулся, – шепчет она в ответ. – Я и видела-то тебя всего один раз.

– Можно сразу и оглашение сделать. Это мигом уладим. Не то уеду отсюда, так и знай! – хрипло бормочет он.

– Ну, ничего больше не забыли? – громко спрашивает она.

– Нет, – чуть помедлив, отвечает он. Выпрямляется, стройный, серьезный, и достает бумажник из заднего кармана.

Фрекен Осен привычно крутит ручку кассы и дает ему сдачу вместе с чеком. Она слегка улыбается, чуть-чуть краснеет.

– Проверьте, все ли правильно, – говорит она.

Он смотрит на чек, потом вглядывается повнимательнее. Под суммой красивыми, ровными буквами написано: «Сегодня вечером я освобожусь не раньше половины седьмого. Жди меня около лесопилки».

– Спасибо, – говорит он.

– Это вам спасибо, – приветливо отвечает она, с минуту серьезно смотрит на него и переходит к следующему покупателю.

Перевод Ф. Золотаревской