Текст книги "Жестокий ангел"

Автор книги: Кларита де Арейя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

– Неужели она ведет двойную игру? – возмутился Новаэс. – Мало я ей денег заплатил?

Вызвав к себе Дору, он учинил ей допрос с пристрастием:

– Почему ты скрывала от меня роман Сиру с Ракел, твоей помощницей?

– Я о нем ничего не знала. Они очень ловко конспирировались.

– А что тебя связывает с Фреду Жорданом?

– Он познакомился со мной недавно и вчера пригласил в кафе. Говорит, что я ему нравлюсь, – нашлась Дора, а для пущей убедительности добавила: – о вообще-то у меня тоже закралось подозрение, что все это неспроста, потому что Фреду вроде случайно, мимоходом, спросил, не знакома ли я с вами.

– Со мной? И что ты ему ответила? – заглотил наживку Новаэс.

– Сказала, что знаю вас как крупного банкира, но личных контактов с вами не имела.

– Ты все же держись от него подальше, – посоветовал Новаэс.

Когда Дора ушла, Паула спросила отца:

– И ты ей поверил?

– По крайней мере, мне не удалось поймать ее за руку. Но я также не удивлюсь, если она переметнется к кому-нибудь из более удачных покровителей. Крысы, как известно, бегут с тонущего корабля.

– Неужели твои дела настолько плохи?

– Да, к сожалению, – развел руками Новаэс. – Если я не смогу вернуть деньги, украденные Отавиу, мне придется продать акции «Индустриас Медейрус», а тебе – навсегда распрощаться с мечтой о Родригу.

– Ну уж нет! Родригу я заполучу любой ценой!

* * *

Скоро неиссякаемую энергию Паула теперь направила на поиск кассеты, где было запечатлено объятие Ниси и Жулиу.

Воображение подсказало ей, что Бруну мог хранить кассету в доме Апаресиды, и она отправилась туда, прикинувшись любящей внучкой. Наивная Апаресида поверила в искренность Паулы и принялась хлопотать на кухне, готовя угощение для внучки. А та в это время обшарила комнату Бруну, где и нашла желанную кассету. Затем повезла ее Родригу.

Он не захотел даже разговаривать с Паулой, заведомо зная, что она приготовила какую-то провокацию. Но в конце дня он все же нашел у себя на столе ту самую кассету, которую отказался взять у Паулы.

И, конечно же, не отказался от соблазна посмотреть, что на ней записано.

Домой он пришел мрачнее тучи. Ниси сразу же спросила, что случилось, но Родригу не стал упоминать о видеозаписи, а просто спросил:

– Скажи честно, какие чувства ты ко мне испытываешь?

Ниси попыталась уйти от прямого ответа, однако он проявил настойчивость:

– Пойми, для меня это сейчас очень важно.

– Но почему именно сейчас? Что с тобой происходит? – встревожилась она.

– Ничего. Я лишь хочу знать: если бы можно было повернуть время вспять, ты бы по-прежнему пыталась завоевать меня?

Тут Ниси не понадобилось время на размышления – она без промедления ответила:

– Нет.

– Спасибо за честность, – мрачно кивнул головой Родригу.

Около часа он провел в глубоком раздумье, а затем решил посоветоваться с Аугусту, который пока не снял для себя квартиры и по просьбе Ниси временно жил в доме Медейрусов.

Найти его, вероятнее всего, можно было в гараже, и Родригу стал спускаться по лестнице, но внезапно увидел в гостиной Ниси и только что вошедшего туда Жулиу.

– Сеньора Алзира попросила меня отвезти твоему отцу одежду и белье, – сказал тот.

Ниси приняла от него сверток с одеждой и вдруг слегка покачнулась. Жулиу тотчас же подхватил ее под руку, спросив обеспокоено:

– Тебе плохо?

– Нет, – блаженно улыбнулась Ниси. – Просто малыш решил тебя поприветствовать и толкнулся изнутри… Вот, опять то же самое! Хочешь с ним поздороваться?

– А можно? – оробел Жулиу, но все же положил свою ладонь на живот Ниси. – Да, слышу! – Воскликнул он радостно. – Ну, здравствуй, мой дорогой! Счастлив с тобой познакомиться!

Родригу решительно повернул обратно и покинул дом.

Утром он позвонил из отеля, сказав, что будет жить там и домой больше не вернется.

Рикарду сообщил эту печальную новость Ниси. Она зарыдала:

– Наверное, он видел вчера здесь Жулиу… Родригу думает, что я беременна не от него, а от Жулиу.

– Сейчас я поеду в офис и вразумлю этого ревнивца! – пообещал ей Рикарду, но Ниси весьма удивила его своим ответом:

– Нет, ничего не надо делать. Я уже сыта по горло твоим братом!

Рикарду, тем не менее, попытался вернуть Родригу в семью, однако тот не поддался на уговоры:

– Но хотя бы объясни, почему ты ушел, – недоумевал Рикарду.

– Потому что Ниси любит не меня, а Жулиу!

– А ты, выходит, любишь ее? – насмешливо спросил Рикарду, помня, что брат всегда это отрицал.

– Выходит, люблю, – ответил на сей раз Родригу.

Рикарду с удовольствием передал это признание Ниси и заодно уговорил ее не уезжать из особняка Медейрусов вместе с Аугусту.

– Подожди, скоро у вас все наладится, – уверял он.

Ниси согласилась подождать, хотя и не слишком надеялась на перемену к лучшему.

А Родригу из офиса отправился в отель, где его встретил Бруну.

– Я узнал, что ты живешь теперь здесь, – сказал тот, – и вина за твой уход лежит на мне!

– При чем тут ты? – с досадой отмахнулся от него Родригу. – Я ушел по собственной воле.

– Но ведь ту злосчастную кассету отснял я! А Паула ее выкрала!

– Я переселился не вовсе не из-за кассеты. Так что можешь успокоиться, – сказал Родригу.

– И все равно я должен окончательно развенчать в твоих глазах Паулу, – заявил Бруну и представил ему свою спутницу: – Вот, познакомься! Эта сеньорита выдала моей сестре фальшивую справку о беременности. Она же сможет подтвердить и то, что так называемый самоаборт был всего лишь мистификацией.

Сеньорита действительно все подтвердила, слезно умоляя Родригу не подавать на нее в суд за подлог.

Он отпустил раскаявшуюся грешницу и миром и лишь укоризненно спросил у Бруну:

– Почему ж ты мне раньше это не сказал? Я чуть было не сломал жизнь и себе, и Ниси, и моему настоящему, единственному ребенку.

– Я сам не знал! – ответил Бруну. – Только с пропажей кассеты моя мать поняла, что нельзя больше покрывать Паулу, и сама упросила эту девушку покаяться перед тобой.

– Ну что ж, спасибо тебе! – пожал ему руку Родригу. – Передай привет сеньоре Терезе.

Не зная о случившемся, Паула в тот же вечер навестила Родригу в отеле, и получила от него увесистую пощечину.

Такой прием обескуражил ее, но Родригу объяснил свой поступок:

– Это лишь малая плата за те слезы, которые я проливал по несуществующему ребенку.

– О чем ты? Какая муха тебя укусила? – попыталась прикинуться овечкой Паула. – Я тоже плакала не меньше, чем ты…

– Перестань! – оборвал ее Родригу. – Я все знаю и могу назвать имя врача, у которого ты купила фальшивое свидетельство о беременности. Убирайся отсюда, не то я за себя не ручаюсь!

Так Паула проиграла еще один раунд в борьбе за Родригу.

Глава 38

Слухи о том, что Родригу оставил Ниси из-за ревности к Жулиу, вскоре докатились и до Элены, повергнув ее в отчаяние.

– Ну, почему мне так не везет в любви? – пожаловалась она Фреду. – сначала я безответно влюбилась в Рикарду, потом в Жулиу.

– Мне тоже не везет в любви, – вздохнул Фреду. – Видимо, у нас это фамильное. Но у тебя еще есть надежда – женщина, которую любит Жулиу, замужем…

– Ну и что? А он-то ее все равно любит! – заявила Элена. – Ты же вот не можешь забыть Горети, хотя она и замужем за сеньором Америку.

– Да, это так.

– Потому я и решила окончательно порвать с Жулиу. Надо набраться мужества и принять горькую правду.

– Я думаю, у тебя достанет сил пережить это, – сказал Фреду и, желая приободрить Элену, поделился с ней результатами своего расследования: – Знаешь, мне удалось установить, что твой отец жив.

– Где же он? Почему скрывается?

– Боится мести Новаэса, поэтому и прячется.

– Но как же ты узнал, что он жив?

– Кое-какие сведения мне предоставила американская полиция, что-то я домыслил сам и, таким образом, вышел на Дору, которая работает секретаршей в компании «Индустриас Медейрус».

– И она уверена, что отец жив?

– Да. Более того, Дора видится с ним, но не говорит где. А я пока не очень на нее давлю , чтобы она не испугалась и тоже куда-нибудь не скрылась

– Господи, что у нас за семья! – заплакала Элена. – Сплошные тайны, причем одна ужаснее другой.

Фреду понял, что она имеет в виду тайну его собственного рождения, и тоже украдкой смахнул слезу. В ближайшее время ему предстояло весьма сложное испытание – встреча его несчастных родителей.

Клотильда вызвалась поехать к Мануэлю сразу же, как только узнала, что он жив. Фреду пообещал отвезти ее на ферму и психологически подготовить отца к этой встрече.

Элизинья же не одобрила решение сестры:

– Жаль, что наш отец велел его только слепить, а не уничтожить вообще. Этот негодяй соблазнил тебя, сломал твою жизнь и теперь снова объявился!

– Во-первых, он не сам объявился. Его разыскал Фреду, – возразила Клотильда. – А во-вторых, Мануэль не соблазнял меня. Просто мы безумно любили друг друга.

– Ну да, из-за этого голодранца ты отвергла любовь Эдуарду Медейруса!

– Да, я любила Мануэля. И очень сожалею, что у меня не хватило мужества пройти с ним весь путь до конца!

Приехав на ферму, Клотильда в чрезвычайном волнении ожидала, когда Фреду приведет Мануэля.

И вот она увидела седого исхудалого старика, в котором теперь невозможно было узнать прежнего красавца. Он тоже волновался – руки его едва заметно дрожали, незрячие глаза слезились.

Фреду подвел отца к матери и отошел в сторону, дав им возможность поговорить наедине.

– Здравствуй, Мануэль, – сказала Клотильда, дотронувшись до его руки. – Это я…

– Да, я узнал тебя, – ответил он. – У тебя все такой же проникновенный голос и такая же теплая рука.

Клотильда заплакала, и он тотчас же это почувствовал.

– Не надо, успокойся, – сказал он, слегка сжав ее запястье. – Не будем сожалеть о былом. Слава Богу, мы оба живы, и нам даже повезло встретиться.

– Нет, мне есть о чем жалеть, – с горечью произнесла Клотильда. – Если бы я тогда убежала вместе с тобой, наша жизнь сложилась бы по-другому.

Она обняла Мануэля и стала осыпать его лицо нежными поцелуями. А он припал к ней, безуспешно пытаясь справиться с комком в горле.

– Теперь я от тебя никуда не уеду! – сказал Клотильда. – Будем жить здесь или уедем в город, в общем, поступим, как ты захочешь.

Ошеломленный Мануэль молчал, и она попыталась вывести его из оцепенения, пошутил:

– А может, я уже стала слишком старой и не гожусь тебе в спутницы?

Мануэль и в самом деле очнулся.

– Ты улыбаешься, – произнес он не вопросительно, а утвердительно. – Раньше у тебя была замечательная улыбка! Она и сейчас такая же?

Клотильда не ответила, потому что улыбка на ее лице сделалась гримасой боли и тоски по безвозвратно утраченной молодости, в которой они с Мануэлем были счастливы.

Чуть позже он признался ей, что болен лейкемией и дни его сочтены, а поэтому не стоит Клотильде взваливать на себя такую ношу. Но она проявила твердость и осталась с Мануэлем на ферме.

Фреду же вернулся в Сан-Паулу, мечтая о том, что когда-нибудь и он вот так же воссоединится со своей возлюбленной.

А Горети об этом боялась даже мечтать, поглощенная заботам о больном Америку, о своем не слишком прибыльном бизнесе и – самое главное – о строптивой и взбалмошной Симони.

Несмотря на все усилия Горети, ее отношения с дочерью никак не могли наладиться. Симони все время казалось, что мать ущемляет ее самостоятельность, а Горети, доведенная до отчаяния, частенько упрекала дочь в неблагодарности.

Этот порочный круг Симони и пыталась разорвать, когда просила Тадеу снять для нее квартиру, где она могла бы жить отдельно от матери. Тадеу не поддержал эту авантюру, и Симони разобиделась также и на него. А чтобы насолить им обоим – и отцу, и матери, – заявила, что все равно уйдет из дома, как только достигнет совершеннолетия.

Этот день был не за горами, Симони нервничала от того, что Горети отказывается устраивать шумную вечеринку в отсутствие сеньора Америку, который все еще находился в клинике. В глубине души Симони признавала правоту матери, но чувство протеста было сильнее, и она беспрестанно твердила:

– Я отпраздную свой день рождения так, чтобы он запомнился на всю жизнь!

Это звучало угрожающе. Горети боялась, как бы дочь не сделала какую-нибудь непростительную глупость. Ей бы следовало сдерживать себя и не отвечать на эти детские угрозы, а она с тревогой спрашивала:

– Что ты задумала? Бежать из дома? Это тебя Олавинью сбивает с толку?

Сама того не ведая, она подбросила Симони идею, ставшую вскоре навязчивой.

– В день совершеннолетия я хочу стать по-настоящему взрослой, – сказала Симони Олавинью. – Ты меня понимаешь? Мне надоело быть ребенком.

– Да, конечно, – охотно поддержал ее он. – Совершеннолетняя девушка имеет полное право стать настоящей женщиной. Я готов тебе в этом помочь, но только ты не передумай.

– Нет, я не передумаю!

Между тем Америку сам посоветовал Горети устроить праздник для Симони. Гостями на нем были Тадеу и Эстела, а также многочисленные друзья виновницы торжества, в том числе и Олавинью. Веселье было в самом разгаре, когда Горети обнаружила, что дочь исчезла, оставив записку:

«Мама, я ушла жить собственной жизнью. Не ищи меня, пожалуйста. Симони».

Нетрудно было предположить, что случилось потом. Вопреки просьбе Симони, ее мать, отец, Эстела и все гости бросились на поиски беглянки, проклиная Олавинью, совратившего юную девушку с пути истинного.

А сама она объявилась спустя час в доме Алзиры, попросив с виноватым видом:

– Разреши мне у тебя переночевать, только не говори маме, где я.

– Да как же я могу тебя здесь прятать, если Горети, твой отец и сеньора Эстела там с ума сходят! – возмутилась Алзира.

– Ну, потерпи хотя бы до завтра, – взмолилась Симони. – Пойми, я не могу пойти к ним сейчас: мне очень стыдно!

– А что ты натворила с этим паскудником Олавинью? – строго спросила Алзира.

Симони поняла ее намек и заговорила горячо, взволнованно:

– Между нами ничего не было! Я сначала хотела провести с ним ночь. Но потом испугалась. И вообще поняла, что нельзя вот так, без любви. Я ведь влюблена в Олавинью только чуть-чуть, самую малость…

Алзира смотрела на нее как на глупого, бестолкового ребенка, укоризненно качая головой. А вывод сделала вполне в духе Горети:

– Пороть тебя надо, вот что я поняла.

– И ты туда же? – обиделась Симони. – Я уже взрослая, у меня своя работа, есть талант!

– Ты еще должна доказать это и себе, и матери, – назидательно промолвила Алзира. – А ты сегодня доказала всем, что у тебя по-прежнему ветер в голове.

– Но ты мне позволишь здесь переночевать?

– Ложись и спи, если сможешь заснуть, – сердито проворчала Алзира. – Пусть мать там мается без сна, а ты – спи!

Ранним утром к Алзире нагрянул Бруну, первым догадавшийся, где может быть Симони.

– Я вчера нашел-таки Олавинью и узнал, что ты сбежала и от него, – пояснил он. – Ну а дальше стал соображать, к кому бы ты могла податься. Сейчас я тебя отвезу к сеньоре Горети.

– Нет! Я не пойду! – испугалась Симони. – Она меня убьет!

– Тогда поедем к твоему отцу.

– Я думаю, после вчерашнего он сделает со мной то же, что и мама.

– Да. Что же нам делать? – озадаченно покачал головой Бруну. – Может, сходить в больницу к сеньору Америку? Ты все ему расскажешь, а уж он сумеет настроить сеньору Горети должным образом.

Так они и сделали.

Америку удивился ранним визитерам, но виду не подал и внимательно выслушал покаянную речь Симони.

А она начала с того, что повинилась перед ним за свою мистификацию с поэтами.

– Я не хотела ничего дурного. Мне даже казалось, что с Клотильдой ты был бы более счастлив, чем с моей мамой. Она ведь по-прежнему любит Фреду… Прости, если я опять сделала тебе больно.

– Нет, я все это знаю от Горети, – сказал Америку. – Она ничего от меня не скрывала. И пошла на эту сделку только из-за тебя. Но, как выяснилось, мы все ошиблись. Никто из нас не стал счастливее от такого решения.

– Я постараюсь ее больше не огорчать, – пообещала Симони, рассказав заодно, что она выкинула минувшей ночью. – Но мама мне уже не поверит. А ты можешь за меня поручиться перед ней? Скажи ей, что я теперь все поняла и хочу, чтобы ее жертва не была напрасной…

– Жертва… – печально повторил Америку. – Я тоже со своей стороны должен многое сделать для Горети. Что же касается тебя, то у меня нет уверенности, что ты опять не станешь водиться с Олавинью.

– Нет, с ним покончено! – воскликнула Симони.

Америку покровительственно улыбнулся.

– Ну, дай-то Бог. А чтобы окончательно забыть этого ничтожного типа, я советую тебе обратить серьезное внимание на Бруну. По-моему, вы очень подходите друг другу?

Вогнав в краску обоих посетителей, Америку поблагодарил их за визит и пообещал подготовить Горсти к встрече с дочерью.

Когда же к нему пришла Горсти, он обрадовал ее тем, что Симони нашлась, и сообщил свое решение

– Я предлагаю расторгнуть нашу сделку. Инициатива о разводе будет исходить от меня, так что тебя никто не упрекнет.

– Нет! Как же я могу тебя бросить? – воспротивилась Горсти.

– Ты, пожалуйста, не перебивай меня, – попросил ее Америку. – После инсульта я не предполагал долго задерживаться на этом свете и поэтому хотел помочь тебе. Но сейчас доктор говорит, что я могу протянуть еще несколько лет. И мне будет очень тяжело видеть тебя несчастной. Поэтому нам следует развестись.

– Но у тебя же никого нет! – возразила Горети. – Марилу и слышать не хочет о том, чтобы ты жил у нее. Она сама недавно говорила мне, что завела молодого любовника и собирается путешествовать с ним по Европе.

– На Марилу я и не рассчитываю, – грустно произнес Америку. – А ты найдешь приличный пансион для пожилых людей и буде навещать там меня раз в месяц. Сможешь делать это по старой дружбе?

– Я Буду приходить к тебе каждую неделю, – невольно вырвалось у Горсти.

– Ну вот мы и договорились, – подвел итог Америку. – Поверь, мне будет гораздо спокойнее жить, зная, что ты счастлива.

Почувствовав за собой слежку, Дора поняла, что Новаэс ей не поверил, и вынуждена была искать защиту Фреду:

– Отавиу живет у меня. Но его надо куда-то перевезти, потому что человек Новаэса ходит за мной по пятам.

– Это я возьму на себя, – пообещал Фреду. – Но скажи, той женщиной, которую Жуилгерме видел в Нью-Йорке, была ты?

– Да. Я летала туда каждой уик-энд. Поэтому никто не заметил моего отсутствия здесь.

– А почему ты так уверена, что слежку за тобой установил Новаэс?

– Потому что... Я вынуждена была вести двойную игру, – призналась Дора. – Когда Новаэс предложил мне информировать его о делах «Индустриас Медейрус», я согласилась. Мне надо было обезопасить Отавиу.

– Теперь ты должна с этим покончить, – потребовал Фреду. – Я поселю Отавиу а в надежном месте, но у нас есть не больше недели, чтобы во всеуслышание объявить о преступлениях Новаэса.

– Тогда ему тоже придется сесть в тюрьму, – испугалась Дора.

– Но нельзя же всю жизнь прятаться – рассердил Фреду, – Надеюсь, вы оба это поняли? Не исключено, что явка с повинной поможет Отавиу вообще избежать наказания, мы найдем хорошего адвоката, и все устроится.

На следующий день Дора уволилась из компании «Индустриас Медейрус», а Отавиу тайком перебрался в особняк Жордан, в котором теперь жили Фреду и Горети.

Однако идти с повинной в полицию он наотрез отказался.

– Руй убьет меня, даже если я буду сидеть за тюремной решеткой. Он не сможет простить мне того, что однажды взял свою долю денег, но не вложил их в преступный бизнес, как бывало всегда.

– А где, кстати, те деньги? – спросил Фреду.

– Я истратил их на картины, о которых мечтал всю жизнь. Дега, Пикассо…

– А где же в таком случае картины?

– Этого я тебе не скажу – заявил Отавиу.

– Ладно, не говори, – согласился Фреду. – Но обличить Новаэса тебе придется. Иначе я сам пойду в полицию.

– Дай мне еще немного времени на раздумье, – попросил Отавиу.

Спустя несколько дней он согласился побеседовать с Кайо, но от публичного обличения Новаэса категорически отказался.

Руй Новаэс должен был хоть как-то ответить на обвинения, высказанные в телеинтервью сенатором. Для этой цели он и назначил у себя в офисе пресс-конференцию.

Суть его оправданий сводилась к тому, что он якобы вообще ничего не знает о взятках, поскольку владелицей тех компаний, о которых упоминали сенатор и Конраду Медейрус, является Тереза.

– Возможно, она давала кому-то взятки и сама брала их, на мне про про это ничего не известно, – закончил он.

– А как быть с доверенностью на управление компаниями? – подал голос один из репортеров.

Новаэса этот вопрос не поставил в тупик.

– Моя жена действительно поручила мне временное управление компаниями, пока находилась в больнице. Но срок этой доверенности на днях истек, а новая не была оформлена.

– Означает ли это, что вы и ваша жена расходитесь во взглядах на управление собственностью? – задал вроде бы невинный вопрос тот же репортер, и Новаэс, не почуявший подвоха, ответил положительно. – Так, может, поэтому вы и стреляли в нее? – продолжал гнуть свое репортер.

Новаэс разозлился.

– Это был несчастный случай! С меня сняты все обвинения, и даже ваша газета подробно о том написала!

– А мак вы прокомментируете публикации в других газетах, сообщавших о вашей причастности к убийству некоего Жозиаса? – прозвучал следующий вопрос.

– Это наглая ложь, – заявил Новаэс – Семейство Медейрус пытается таким образом выгородить свою невестку, убившую того бедолагу.

– Но ваша жена утверждает, что этот человек пытался убить ее!

– Возможно, так оно и было. Но это вовсе не означает, что его нанял я.

– Не думаете ли вы в таком случае, что сеньора Тереза действует в сговоре с семейством Медейрус?

– Этот вопрос вам следовало бы задать моей жене и Ниси Медейрус.

Посмотрев это интервью по телевидению, Бруну вновь принялся уговаривать Терезу, чтобы она пустила в ход ту кассету, которая полностью изобличала Новаэса.

– Нет, сынок, – ответила она – Я не могу решиться. Судебные процедуры такие долгие, что твой отец за это время сможет вновь обрести силу и отомстит но главное – тебе.

– А что ты скажешь журналистам в ответ на обвинения, выдвинутые против тебя отцом? Они же наверняка уже выстроились вокруг нашего дома.

– Я от них спрячусь. А ты скажешь, что меня вообще нет в Сан-Паулу.

Руй Новаэс тоже посмотрел телерепортаж о своей пресс-конференции и, в общем, остался доволен собой.

На тут Сокорру доложила, что с ним хочет побеседовать некая сеньорита по имени Маривалда.

– Я не знаком с ней и не желаю ее видеть, – сказал Новаэс.

– Но она принесла вам известия от сеньора Карлау, – добавила Сокорру, и Новаэс тотчас же велел ей впустить Маривалду.

Войдя, она заявила без каких-либо предисловий.

– Я пришла к вам по поручению моего жениха Карлау – того самого, которого вы нанимали убить Жозиаса. Нам нужны деньги. Много денег!

– Я расплатился с твоим женихом сполна, – напомнил ей Новаэс.

Но Маривалда пригрозила:

– Если вы не дадите нам то, что мы требуем, Карлау пойдет в полицию.

– Не советую вам этого делать, – тоже с нескрываемой угрозой сказал Новаэс, однако на Маривалду это не произвело никакого впечатления.

– А я вас не боюсь. – Усмехнулась на. – Я не позволю вам расправиться со мной, как вы это сделали с той несчастной шлюхой.

– Хорошо, приходите ко мне завтра вместе с Карлау, тогда и поговорим, – вынужден был пойти на компромисс Руй Новаэс.

Человек по имени Карлау, так испортивший настроение Новаэсу, примерно в то же время стал известен и полиции. Сведения о нем прислал Ниси Луис-Карлус, продолжавший охоту за важным свидетелем теперь уже не в Рио-де-Жанейро, а где-то за его пределами.

Кайо отправился к Отавиу, надеясь, что тот выведет его на след Карлау:

– Вспомните! Наверняка этот человек давно работает с Новаэсом.

Но Отавиу не знал никакого Карлау, и Селсо объявил федеральный розыск еще одного подозреваемого в убийстве Жозиаса.

А чуть позже имя Карлау прозвучало на всю Бразилию, нечаянно сорвавшись с уст Ниси.

Случилось это во время интервью, которое она вынуждена была дать, атакованная со всех сторон журналистами. Их интересовало, как Ниси ответит на обвинение Новаэса.

И она, кипя от праведного гнева, заявила:

– Сеньор Новаэс ввел вас в заблуждение, свалив с больной головы на здоровую. Веди это он изо всех сил пытается опорочить нашу семью! Сначала он утверждал, что в его жену стрелял Рикарду Медейрус – честнейший человек, который самозабвенно помогает беспризорникам и нищим. К счастью, улики были против Новаэса, и он, в конце концов, признался, что сам произвел тот выстрел, обставив это как несчастный случай. А теперь избрал мишенью меня, чтобы прикрыть другое свое преступление.

– Какое? Что вы имеете в виду? – разом зашумели репортеры.

– Речь идет об убийстве Жозиаса. На днях стало известно, что убийцей является некто Карлау, которого нанял как раз сеньор Новаэс!

Это сенсационное заявление тотчас же передали все информационные каналы, за что Кайо и Селсо отругали Ниси, а Новаэс пригрозил подать на нее в суд за клевету.

Не остались в стороне и другие люди, так или иначе связанные с покойным Жозиасом. Тиана, к примеру, спросила Ниси:

– У тебя действительно есть серьезные улики против этого Карлау, ила ты просто хочешь отвести подозрения от себя и твоих родителей?

А с Олавинью, услышавшему по телевидению заявление Ниси, и вовсе случился припадок – с судорогами и астматическими спазмами.

Элизинья, присутствующая при этом, потребовала, чтобы он признался, что именно его так испугало.

– Если ты не скажешь мне сейчас же, я пойду к Новаэсу и спрошу у него! Ты как-то связан с этим Карлау?

– Нет, мама, успокойся, – ответил Олавинью. – Между мной и тем человеком нет ничего общего. Но я думаю, что Новаэс действительно поручил ему убить Жозиаса. Только ты не вздумай кому-нибудь об этом рассказать!

Сам же Карлау решил, что после выступления Ниси он сможет выбить из Новаэса гораздо большую сумму, чем затребовал накануне.

В таком воинственном настроении Карлау и пришел к Рую вместе с Маривальдой. Они намеревались получить от него пятнадцать тысяч долларов.

– Вы держите меня за идиота? – рассмеялся Новаэс. – Или у вас нет телевизора? Так я скажу, что с сегодняшнего дня твоя жизнь, Карлау, резко упала в цене. Тебя ищет полиция!

– А я не боюсь ее! – тоже рассмеялся Карлау. – Потому что не я убил Жозиаса!

– Как это? – растерялся Новаэс. А кто же?

– Не знаю. Когда я пришел туда, в груди Жозиаса уже торчал нож.

– И ты посмел взять с меня деньги за убийство? – возмутился Руй.

– Я взял их за молчание, – возразил Карлау. – Ведь мне доподлинно известно, что заказчиком убийства были вы. А осуществил его, по всей вероятности, ваш прихвостень Олавинью! Потому что он тоже там был, и мы с ним едва не столкнулись у входа.

– А я видела, как Олавинью говорил с Ширли, которая пыталась убить Ниси в тюрьме, но потом сама была убита, – добавила Маривальда.

У Новаэса от этих откровений потемнело в глазах, и он дал шантажистам все, что они просили.

А затем поехал к Олавинью и учинил ему допрос:

– Признавайся, это ты убил Жозиаса?

Элизинья, подслушивавшая за дверью, едва не лишилась чувств. Потом, когда Новаэс ушел, также подступила к сыну с расспросами:

– Да не убивал я никого! – клялся Олавинью.

– А что ты делал в той хибаре?

– Меня послал туда Новаэс, к тому самому наркоторговцу, которого полиция ищет как свидетеля.

– Боже мой! Какие у тебя могут быть дела с наркоторговцем? – заломила руки Элизинья.

– Это опять же не мои дела, а Новаэса. Я только выполнял его поручение. Но когда вошел туда, то наткнулся на умирающего Жозиаса. И сразу же выбежал оттуда. А потом увидел, как из такси выходила Ниси.

Элизинья схватилась за голову.

– Я воспитывала тебя как принца, а ты связался с убийцами, наркоторговцами и шлюхами!

– Мама, я сам жду удобного момента, чтобы уйти от Новаэса, – сказал Олавинью. – Ты же понимаешь, что общение с ним может повредить моей политической карьере?

– Да-да, – рассеянно промолвила Элизинья. – Но кто же все-таки убил этого Жозиаса?

– Не знаю! Может, тот самый наркоделец: Жозиас постоянно брал у него наркотики в долг…

Глава 39

Прошло уже около двух недель с тех пор, как Родригу поселился в отеле, и за все это время он даже не попытался встретиться с Ниси.

Она, конечно же, страдала, и несколько раз порывалась уйти из дома Медейрусов, но Рикарду, Тадеу и Эстела удерживали ее, говоря, что Родригу вскоре обязательно вернется.

То же самое утверждала и Дуда, которая имела возможность наблюдать Родригу в офисе и фиксировать своим внимательным женским глазом даже мельчайшие изменения в настроении брата.

– Он очень по тебе тоскует, поверь мне, – внушала она Ниси. – Потерпи, скоро все наладится.

С Родригу Дуда тоже пыталась вести душещипательные беседы, но он решительно пресекал их с самого начала.

Сиру, видя бесплодные усилия Дуды, советовал ей не вмешиваться, положиться на естественный ход событий.

– Если между Ниси и Родригу есть любовь, то она сама их соединит, – пояснил он. – А если ее нет – никто из нас не сможет им помочь.

Дуда всерьез относилась к замечаниям Сиру, считая его человеком, имевшим большой опыт в любви.

Однажды она прямо сказал ему об этом:

– Я с некоторых пор стала завидовать людям, нашедшим свою любовь. Например, тебе.

– Мне? – изумился Сиру.

– Да. Тебе не повезло с Марилу, но ты полюбил Ракел. Почему вы, кстати, до сих пор не поженились?

– А вот как раз из-за отсутствия той самой любви, – ответил Сиру, и теперь уже Дуде пришлось изумляться.

– Но ты же говорил, что ваша связь длится уже пять лет! Как это понимать?

Сиру внимательно посмотрел на Дуду, словно видел ее впервые и пытался разглядеть в ней что-то самое главное. Потом вымолвил с нескрываемым восхищением:

– А ты, оказывается, совсем еще девочка! Никогда бы не подумал, зная, какая ты опытная в вопросах бизнеса.

Дуда залилась краской. Заметив это, Сиру улыбнулся и пояснил суть своих отношений с Ракел:

– Запомни: если мужчина действительно любит женщину, ему не потребуется на раздумья пять лет, чтобы соединить с ней свою судьбу. Вот и я ушел от Марилу вовсе не из-за Ракел.

– Так, может, ты и встречался с ней только потому, что тебе надоела Марилу?

– Возможно. А теперь, когда я свободен, в этом нет необходимости.

– Вот как! – опечалилась Дуда. – Значит, и ты такой же, как я, – неприкаянный? Я всю жизнь мечтаю о большой настоящей любви, а она обходит меня стороной.

– Но зато тебе, похоже, везет в дружбе, – заметил Сиру. – Мы ведь с тобой очень подружились, не правда ли?

– Да! Я считаю тебя самым близким, самым надежным, самым лучшим из друзей!

Она произнесла это с таким жаром, что ее волнение невольно передалось Сиру, и он, не отдавая себе отчета, поцеловал Дуду в губы.

С того поцелуя у них все и началось…

А Родригу действительно вскоре приехал к Ниси, чтобы отвезти ее на прием к врачу.