Текст книги "Жестокий ангел"
Автор книги: Кларита де Арейя
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Совет был хорош, но остался советом, душевного спокойствия Ниси он не принес. А вскоре у нее появился и еще один повод для беспокойства. Руй Новаэс, став компаньоном фирмы Медейрусов, прислал в офис своего представителя. Этим представителем оказалась Паула. Разнаряженная, подкрашенная, надушенная сидела она теперь в одной комнате с Родригу и томно на него поглядывала.
Родригу бесился, Руй торжествовал, Ниси нервничала. А Паула рассказывала всем и каждому, что беременна от Родригу.
Вполне возможно, не рассказывай она об этом, она бы скорее добилась чего-нибудь от Родригу, потому что до сих пор, забываясь, он, целуя жену перед сном в спальне, называл ее Паулой. Но бесстыдство бывшей невесты напоминало ему вновь и вновь о ее таком же бесстыдном и бессовестном предательстве, о ее связи с братом, и Родригу вновь и вновь посылал ее сквозь зубы к черту.
Присутствие Паулы в офисе было крайне неприятно и Рикарду. На работу он отправился с тяжелым сердцем. Ему совсем не хотелось целыми днями находиться в офисе. Но как оказалось, его ждал приятный сюрприз: здесь, с ним рядом, работала Вивиана. Она была дизайнером и сидела за своим компьютером, когда он вошел со страшно недовольной миной. Увидев Вивиану, Рикарду расцвел. Теперь он был готов проводить на фирме не только дни, но и вечера, несмотря на то, что Вивиана не подавала ему никаких надежд.
– Ты можешь быть моим другом, другом или никем, – сказала она, и сказала твердо.
Пока Рикарду и держался в дружеских рамках, по временам водил Вивиану в ресторан обедать и все надеялся, что рано или поздно ей надоест с ним дружить и она ответит на его пылкие чувства. К Вивиане он испытывал удивительную нежность, видя, как она горда, независима, уязвима. Он понимал, что она пережила в жизни много тяжелого, и хотел в дальнейшем избавить ее от малейших переживаний.
– Почему ты никогда не рассказываешь о своем детстве? – как-то спросил он ее.
– Потому что мало кто поймет, что такое детство беспризорника, – ответила Вивиана.
Паула напоминала Рикарду совсем о другом – о его недавнем совсем небескорыстном ей предложении, о собственном легкомыслии и даже непорядочности. Она как бы служила живым подтверждением того, почему Вивиана его не любит и не может полюбить. И Рикарду все большей неприязнью посматривал на Паулу, желая позабыть и ее, и себя – того, каким он был в недавнем прошлом.
Зато Ниси если и было где-то хорошо, то только в прошлом. Настоящего ее лишали призраки чужого прошлого – Паула, лысый крепыш, который так пристально и пронзительно смотрел на нее... А вот когда она приходила в родительский дом, то ее обступали ее собственные мечты о недостижимом счастье, о сказочном принце Родригу и она опять становилась наивной и своенравной девчонкой, которая готова идти на край света, лишь бы исполнилась ее несбыточная мечта. Только дома, среди своих она могла думать, что ее
мечта исполнилась. Она хорошела, чувствовала себя счастливой, и, когда рассказывала, например, о венчании, глаза ее светились. Бруно доставляло удовольствие снимать похорошевшую Ниси. Он вообще все любил снимать на видеокамеру – дома, людей, деревья. В особенности людей. Они интересовали его в первую очередь. И он с удовольствием снял, как радостно прыгала Ниси, обнимая Жулиу, когда рассказывала о своем счастье, об исполнившейся мечте... Ниси продолжала рассказывать, а Бруно отправился снимать дальше.
Вдруг какой-то лысый крепыш накинулся на него из-за кустов и стал отнимать камеру. Но Бруно парень не промах, дал сдачи, а камера тем временем полетела на землю.
Услышав в кустах странный шум, туда кинулись Ниси, Аугусту, Алзира, но нашли только разъяренного Бруну, который, подобрав камеру, проверял ее. А вдалеке мелькнула фигура убегавшего их нового садовника. Увидев, как Алзира изменилась в лице при виде лысого, Ниси поняла, что мать его знает.
– Опять этот лысый, мама, – сказала она, – он теперь работает у нас садовником, но мне кажется, что это он забирался в комнату Тэу. Я его боюсь. Почему бы нам не обратиться в полицию?
Услышав новость, испугалась и Алзира, но постаралась хоть как-то успокоить дочь:
– Твой испуг не основание для полиции. Садовник и садовник, тебе-то какое дело? У тебя есть проблемы и посерьезнее.
Ниси и сама так думала, но что она могла поделать, если этот человек внушал ей страх?
Алзира мгновенно поняла, для чего лысому понадобилась камера.
– Отдай мне эту пленку, Бруну, – попросила она молодого человека, который как раз подошел к ним, уже успокоившийся насчет своей камеры и улыбающийся во весь рот.
– Потому что там обнимаются Ниси с Жулиу? – весело спросил он. – Не бойтесь, никто ее не увидит, я буду хранить ее у бабушки. А почему бы вам, Алзира, не отдать мне пленку с ралли?
– Отдам, только помни, ты пообещал, что пленку с Ниси никто не получит и не увидит.
Бруну закивал, и Алзира пошла и вынесла ему пленку, снятую на ралли. Бруну хотел отправить ее на очередной конкурс любительских видеофильмов. Она почему-то казалась ему очень удачной, и он надеялся на успех.
Исполняя обещание, данное Алзире, Бруну отправился к Апаресиде. И хорошо, что отправился, – Апаресиду Вивиана с Рикарду только что привезли из больницы. Старушке стало плохо после разговора с Паулой, которая решила отделаться от нее, сунув ей монетку как нищей.
– А что, Вивиана по-прежнему переписывается с профессором Айвеном? – продолжал расспрашивать бабушку Бруну.
– По-прежнему, – вздохнула та, – и по-прежнему он никак ее не обнадеживает. Теперь вот Рикарду за ней ухаживает. Впрочем, ты и сам видел.
– Видел, – сухо и неприязненно подтвердил Бруну. Ему давно нравилась Вивиана, но она тоже его никогда не обнадеживала...
Глава '18
Родригу собирался на совещание в Рио-де-Жанейро. Ехать недалеко, но хлопот там будет порядочно – им предстояло обсудить весьма сложные вопросы, касающиеся сбыта товаров их фирмы.
Ниси смотрела на озабоченного Родригу и сожалела, что ничем не может ему помочь. Когда она узнала, что вместе с Родригу едет и Паула, она вконец расстроилась. Ей было горько, что эта женщина завоевывает ее мужа не только своим женским обаянием, но и деловыми качествами.
– Ты думаешь, Паула что-то смыслит в деле продажи? Зачем ты берешь ее с собой? Прикажи ей остаться, – принялась уговаривать Родригу Ниси.
Родригу иронически посмотрел на жену – он терпеть не мог, чтобы вмешивались в его дела, а уж Ниси не должна в них вмешиваться ни при какой погоде.
– Паула – полномочный представитель совладельца фирмы, приказывать ей я не имею права, – сухо отрезал он. – Она хочет научиться продавать и поэтому едет.
– Она хочет быть рядом с тобой и едет поэтому, – настаивала Ниси.
– Позволь мне самому разобраться с Паулой, – холодно проговорил Родригу, – или ты горишь желанием оттаскать ее за волосы, как, очевидно, поступали твои товарки?
Ниси вспыхнула и замолчала. Ей было смертельно обидно, что Родригу, такой образованный, такой воспитанный, может обращаться с ней так грубо и неделикатно. Он унижал ее, а она только потихоньку плакала.
Отговорить от поездки Паулу попыталась Тереза. Она считала, что при беременности не стоит ездить туда-сюда, а тем более без особой необходимости.
Паула насмешливо смотрела на мать – ну надо же быть такой простодушной гусыней! Да ее кто хочешь вокруг пальца обведет!
– Неужели ты до сих пор ничего не поняла? – проговорила она небрежно. – Я как раз и еду для того, чтобы использовать свой шанс и, наконец, от него забеременеть.
– Как? – осеклась Тереза. – Ты хочешь сказать...
– Ну да, я блефую, – усмехнулась Паула.
– И до какой же поры ты будешь блефовать? Ведь очень скоро твой обман выплывет наружу, – растерянно предположила Тереза.
– Сейчас я быстренько приму меры. Удача на моей стороне, – победно провозгласила Паула.
– А если нет? – твердила свое дотошная Тереза.
– К моим услугам миллион несчастных случайностей, при которых теряют ребенка, – заявила Паула и хлопнула дверью.
В Рио после целого дня малопонятных и малоинтересных для Паулы разговоров, от которых у нее только разболелась голова, она, наконец, оказалась у себя в номере, приняла душ, принарядилась и с удовлетворением оглядела себя в зеркале. Потом Паула спустилась в бар. И не ошиблась. Именно там и разряжались после рабочего дня мужчины. Она сразу же подошла к стойке и заняла место напротив Родригу.
В этот вечер Паула была особенно хороша, и Родригу не мог не отдать ей должное.
– Хочешь, я закажу сок, разжигающий страсть? – прошептала она, глядя на него со значением.
У слегка подвыпившего Родригу голова сразу пошла кругом. Все ему показалось возможным, все доступным.
– Ну что ж, закажи, – согласился он.
И Паула поняла, что удача, в самом деле, на ее стороне. Тадеу грустно наблюдал за маневрами Паулы. Вот уж кого он не любил, так это ее. Он чувствовал, что она близка к победе, и ему было очень жалко Ниси. В конце концов, он не выдержал, пошел и позвонил ей.
– Если ты не хочешь потерять мужа, приезжай немедленно, – сказал он.
Услышав такое от Тадеу, Ниси растерялась. Она боялась, что потеряет мужа в том случае, если приедет. Недавний разговор еще не выветрился у нее из памяти. Она боялась сделать неверный шаг, рассердить Родригу. Потом вспомнила, что поехать в Ангра дос Рейс советовала ей и Клотильда. Значит, в таком ее поступке не будет ничего постыдного, значит, так поступают и дамы из высшего общества. Как ни странно, но это соображение стало для Ниси решающим, она спустилась вниз, села в машину и поехала.
Когда она вошла в номер Родригу, он был один.
– А где Паула? – невольно спросила она.
– Я ее выставил, точно так же как выставлю и тебя, – разъярившись, ответил Родригу. – Ты что, вздумала за мной шпионить? Только посмей таскаться за мной по пятам! Я сказал, что это мои проблемы.
– И мои тоже, – твердо ответила Ниси.
– Это я вижу, и оставь их при себе. Делать из себя посмешище я не позволю. Немедленно возвращайся домой, иначе...
Ниси попыталась обнять мужа, приласкаться к нему, обещая ночь, полную нежности и любви. Но Родригу, который чувствовал себя героем, устояв перед соблазнявшей его Паулой, не собирался сдаваться Ниси, которая ничуть его не волновала. И он еще раз резко приказал ей отправляться домой.
Несчастная Ниси, глотая слезы, спустилась вниз как побитая собачонка, села снова в машину и почувствовала, что победа осталась за соперницей.
То же самое почувствовала и Паула, которая видела, что Родригу не оставил ночевать и приехавшую Ниси тоже. И тут же решила еще раз попытать удачи. Родригу наговорил ей много неприятного, но Паула была не из тех, кто из-за обиды отказывается от намеченной цели. Куда лучше добиться ее, а потом отомстить. И она вновь постучалась в номер к Родригу. Тот с раздражением открыл дверь, но, увидев не Ниси, а Паулу, невольно расплылся в улыбке. И хотя лицо его тут же стало суровым, Паула вздохнула с облегчением.
– Нет смысла выгонять меня, – предупредила она, проскальзывая в номер, – я все равно не уйду.
Родригу, вздохнув, нехотя ответил:
– Не будь так уверена в себе. Не думай, что все будет по-твоему.
– Это ты мне уже говорил. И даже говорил, что я очень доступная женщина.
– Так оно и есть, – подтвердил Родригу, и глаза его слегка затуманились от подступившего желания.
– Ну так и воспользуйся моей доступностью, любовь моя, воспользуйся ею.
Пухлый пунцовый рот Паулы приоткрылся, гибкие смуглые руки легли Родригу на плечи, он почувствовал прижавшиеся к нему бедра и готов был уже впиться в этот дразнящий рот, в податливое шелковистое тело, как вдруг раздался оглушительный стук в дверь.
– Родригу, Родригу, – раздался мужской голос, – это я, Тадеу, мы еще не обсудили с тобой программу на завтра.
– Черт побери, – выдохнул Родригу и, оттолкнув Паулу, пошел открывать дверь.
На другой день к вечеру совещание окончилось, и все разъехались по домам. Как ни боролась Паула за свое •счастье, удача все-таки оказалась не на ее стороне. Возвращалась она домой взвинченная, в страшном раздражении, но и дома ее не ожидало ничего хорошего. Именно в этот день и разразился страшный скандал, грозивший уничтожить ее отца, Руя Новаэса. Уничтожить или упечь за решетку, что для банкира было одинаково гибельно. Конраду, воспользовавшись документами, предоставленными ему Фреду, опубликовал
в своей газете статью, вскрывающую махинации Новаэса с детским питанием: подкупив городских чиновников, он снабжал городские школы завтраками по завышенным ценам. Скандал грозил быть грандиозным.
Новаэс рвал и метал. Он искал виновника утечки информации, и искал недолго. Сопоставив все факты, он быстренько вычислил Терезу и пришел в страшную ярость.
– Предательница! – орал он на нее. – Вон из моего дома! Чтобы духу твоего не было! Я тебя уничтожу!
Перепуганная Тереза и впрямь опрометью бросилась бежать от разъяренного мужа. Его она боялась смертельно, так что, вернувшись домой, Паула нашла опустевший дом и отца, мрачного, как грозовая туча. Она не слишком была привязана к матери, но своим изворотливым, как у отца, умом мгновенно сообразила, как невыгодно им обоим ее отсутствие.
– Ты перевел на мать чуть ли не все свое состояние. Теперь она может этим воспользоваться против тебя же, – заявила она отцу.
– Эта мокрая курица? – пренебрежительно бросил он. – Да никогда в жизни.
– У мокрых куриц бывают толковые советчики. И чем дольше она будет где-то шататься, тем больше шансов, что они у нее появятся. Надо ее отыскать, и немедленно!
– Я не думал, что она действительно убежит, – буркнул Руй. – Она оказалась еще дурнее, чем есть на самом деле.
Он и сам понимал, что дочь права, и уже думал, как вернуть домой Терезу. Тереза сразу же побежала к Фреду, надеясь, что он ее приютит у себя. Но Фреду популярно объяснил, что никак не может поселить у себя замужнюю женщину, что таким образом они вдвоем окажутся в эпицентре скандала, тем более что в статье речь идет и о ней, так как фактическим владельцем фабрики детского питания является именно она, Тереза Новаэс.
Тереза перепугалась еще больше. Подписывая бумаги, она просто-напросто подчинялась мужу, которого смертельно боялась. Она ни разу не задумалась о последствиях, к каким это может привести. И сейчас, в сущности, она боялась совсем не тюрьмы или штрафов, она боялась общественного мнения, которое свяжет ее в одно целое с человеком, которого она не любила и с которым старалась не иметь ничего общего. Но теперь ее сочтут такой же мошенницей, как Руй. Эта мысль ее больно ранила.
– Посоветуй, Фреду, что же мне делать? – попросила она. – Не ночевать же мне на улице.
– Если хочешь раз и навсегда отделаться от мужа, я советую тебе поселиться у матери. Пусть все, наконец, узнают, что ты дочь Апаресиды.
– Нет! Нет! Что ты! – испуганно отказалась Тереза. – Никто не должен знать, что я дочь негритянки.
Элена, увидев, в каком состоянии находится Тереза, увела ее к себе и предложила пожить некоторое время у нее. Тереза приняла ее предложение со слезами благодарности.
Элена рассказала Терезе, желая ее утешить, что и у них под кровом нет ни покоя, ни мира. Тетя с матушкой без конца воюют с Горети. А у Горети свои несчастья – на днях Симони вернулась из коллежа вся в слезах. Эстела Медейрус со своей подругой пришли к ней в коллеж и устроили там скандал. Эстела обвиняла ее в пристрастии к старикам и обозвала извращенкой и шлюхой.
Тереза только головой покачивала, слушая Элену, – чужие несчастья не утешали ее, слишком горьки были собственные. Вернувшись домой после поездки, Тадеу, наконец, решил поговорить с Эстелой. Решился, но, разумеется, не стал говорить сразу. Однако разговор этот, как видно, стал неизбежностью, потому что днем к нему в кабинет вбежала разъяренная Горети, рассказала, что случилось в его отсутствие в коллеже у Симони, и заявила:
– Если ты не расскажешь Эстеле, что у тебя есть дочь, то я это сделаю сама!
Целый день Тадеу собирался с духом. Он очень любил Эстелу, но не знал, чего от нее можно ждать, ведь она стала такой нервной после смерти отца, так переживает из-за своих братьев. Но и мучить ее неизвестностью он тоже не собирался. И за Симони ему было больно и обидно. Вечером, как только они остались наедине, Тадеу осторожно начал:
– Знаешь, Эстела, мне нужно с тобой серьезно поговорить.
– О чем? – тут же гневно вскинулась она. – Что ты бросаешь меня и женишься на своей нимфетке?!
– Я никак не могу на ней жениться, – смиренно возразил Тадеу, – ведь она – моя дочь.
Эстела на миг замерла – чего-чего, а такого поворота она не ожидала.
– Ты хочешь сказать, что Горети была твоей женой? – растерянно спросила она.
– Нет, но какое-то время мы с ней жили вместе, она работала медсестрой, а я в лаборатории. Но я не любил ее и дал ей денег на аборт.
И тут Эстела яростно набросилась на мужа. Она ругала его, но совсем не за то, в чем винил себя сам Тадеу, – ругала за подлую дурацкую скрытность, которая выставила ее в глазах всех полной дурой и идиоткой, из-за чего она опозорила и себя, и его, и ни в чем не повинную Симони!
Долго бушевала Эстела, не в силах примириться с тем, как подставил ее Тадеу, выставив на посмешище, заставив ревновать.
Тадеу смиренно и покорно пережидал, когда кончится семейная буря. Он все время повторял: «Я ведь так люблю тебя, Эстела. Прости меня». И Эстела понемногу успокоилась.
– Собирайся, мы едем к Горети, – скомандовала она. – Я хочу покончить с этой безобразной историей!
Вздохнув, Тадеу поднялся. Он не знал, что скажет Горети Эстела, но не сомневался, что жена его – благородная женщина.
Тадеу не ошибся. В доме Горети смущенная Эстела попросила прощения и у матери, и у дочери.
– Мне так стыдно, – сказала она, – поверьте, мной владели совсем другие чувства. Мне бы очень хотелось помочь Симони получить хорошее образование.
Горети была растрогана искренностью Эстелы – не всякая женщина поступила бы так на ее месте. Но одалживаться она тоже не любила, поэтому ответила сдержанно:
– Благодарю вас за вашу доброту, но ведь до сих пор я как-то справлялась.
– Прошу вас, не отказывайтесь, я от чистого сердца, – настаивала Эстела. – А вы очень красивая и мужественная женщина.
Тадеу, слушая их, чувствовал себя счастливым, впервые за много лет все тайные беспокойства оставили его. Он не ошибся в выборе, его Эстела была достойна любви.
Глава 19
По возвращении из поездки смятение Родригу только усилилось. Он злился на Ниси, злился на себя. Паула раздражала его теперь куда меньше. Она виделась ему соблазнительной, влюбленной, но ее предательство было слишком живо у него в памяти и пока мешало поддаться ее чарам. Но он чувствовал, что слабеет, и поэтому злился в первую очередь на Ниси, которая не сумела влюбить его в себя, оградить от искушения вновь очертя голову броситься к Пауле.
Приехав из Рио, Родригу даже не пошел домой повидаться с Ниси, а отправился прямо в офис. Он хотел наказать жену, дать ей почувствовать, что он ею недоволен. Но мало-помалу его охватило раскаяние. Он знал, что несправедлив к ней, что она по-настоящему ему предана, что сейчас она очень страдает. В общем, он сменил гнев на милость и решил пораньше уйти с работы, чтобы вечер провести с женой.
Паула, которая очень внимательно следила за Родригу, мгновенно уловила перемену в его настроении. И когда тот уже уходил, внезапно закатила глаза, приложила руку к сердцу, дыхание у нее стало прерывистым, и она потеряла сознание.
Перепуганный Родригу бросился к ней, потом к телефону, чтобы вызвать «скорую помощь». Потом он позвонил Ниси, сказал, что поедет вместе с Паулой в больницу, так как ей стало плохо, очевидно, из-за беременности.
Ниси мгновенно поняла, что не может оставаться в бездействии. Она была в курсе перемен в доме Новаэса в связи со скандалом, поднятым газетами. Знала, где находится Тереза, и позвонила ей, сообщив, что Паула в больнице, предложила поехать туда вместе. Тереза, разумеется, согласилась. Она беспокоилась о здоровье дочери и ни в чем не могла отказать Ниси.
Когда они приехали в больницу, Паула уже пришла в себя. В приемной сидели Руй и Родригу, а Паула истерически кричала на врачей, запрещая подходить к ней и прикасаться.
– Успокой свою дочь, – буркнул Новаэс Терезе.
Тереза, прекрасно понимая причину истерики Паулы, подошла к ней, ласково поцеловала и стала уговаривать.
– Тебе вредно волноваться, девочка, сейчас мы поедем домой, к тебе придет наш домашний доктор и сразу поймет, в чем тут дело.
Паула мгновенно сообразила, что мать предлагает ей самый достойный выход из создавшейся ситуации, и с плачем прижалась к ней, изображая маленькую испуганную девочку.
– Ты можешь вернуться домой, Тереза, – процедил сквозь зубы Руй, – ты нужна нашей дочери.
Он был рад, что легко и бесхлопотно заполучил обратно Терезу, которую так неосмотрительно выгнал из дома. Тереза снова почувствовала себя в западне, но что она могла поделать? Ей было очень жаль Паулу, она не могла ее оставить.
Ниси внимательно наблюдала за всеми участниками больничной сцены – она видела, что они разыгрывают какую-то комедию, и, возможно, не улавливая всех оттенков и нюансов, поняла главное: Паула не беременна. Это открытие принесло ей большое облегчение.
Руй со свойственной ему грубостью заявил врачам, что они ни черта в своем ремесле не смыслят и поэтому он немедленно забирает дочь домой. Посадил Паулу с Терезой в машину и уехал.
Родригу с Ниси тоже поехали домой, и дорогой Ниси поделилась с мужем своим открытием.
– Паула не беременна, – сказала она, – я уверена в этом.
– Ты что, врач? – злобно огрызнулся Родригу.
– Я не врач, но и не полная дура, – парировала Ниси. – Если бы она была беременна, она беспокоилась бы за ребенка и просила у врачей совета и помощи. Она сама бы хотела, чтобы ее осмотрели, а не устраивала истерики.
Как ни неприятно было это сознавать Родригу, похоже, Ниси была права. Во всяком случае, зная коварство Паулы, она вполне была способна и на такое, и ему тем более сделалось обидно, что любая баба может оставить его в дураках, и он только наорал на Ниси.
Когда они подъехали к дому, разобиженная, расстроенная Ниси заявила, что у нее урок с Клотильдой и отправилась к ней.
Она хотела посоветоваться, что ей делать дальше, как себя вести, как поступить. Клотильда вызывала у нее доверие, и вдобавок она знала, что прилично, а что нет. Клотильда симпатизировала Ниси и жалела ее. Она видела, как та страдает и мучается, и от души хотела помочь.
– Почему бы тебе самой не поговорить с обманщицей? – предложила она после некоторого раздумья. – Мне кажется, ты должна сорвать с нее маску.
– Что ж, прекрасная мысль, – обрадовалась Ниси.
Ниси, поблагодарив Клотильду, отправилась в особняк Новаэсов, решив ковать железо, пока горячо. Когда Ниси появилась в холле особняка, поднялась по лестнице и решительно направилась к спальням, Тереза преградила ей дорогу.
– Пусти! Ты же знаешь, что я могу сделать, – угрожающе произнесла Ниси, и Тереза отступила.
Руй тут же стал спрашивать Терезу, чем ей грозила Ниси, но Тереза постаралась переключить его внимание на Паула.
– Мы должны обезопасить нашу девочку от этой свирепой тигрицы, – сказала она.
Руй не сомневался, кто из двух враждующих соперниц тигрица, и лишь хмыкнул. Паула только что призналась ему, что не беременна, и это его обрадовало. Но, разумеется, он всегда был готов постоять за свою дочь и стал прислушиваться к тому, что происходило в спальне.
К своему изумлению, Ниси обнаружила возле томно лежащей на постели Паулы сидящего Родригу. Это зрелище переполнило чашу ее терпения.
– А ну вылезай из постели, лживая тварь! – закричала она. – И тебе здесь тоже делать нечего! – рявкнула она на Родригу.
Не ожидавшая такого сюрприза Паула занервничала.
– Я не обязан... – начал было Родригу.
– Обязан, – оборвала его Ниси, – ты мой муж, а эта дрянь дурит тебе голову, притворяясь беременной!
Родригу открыл было рот, чтобы защитить Паулу, но тут порога прогремел голос Новаэса:
– Хотел бы я знать, что делает в спальне моей дочери эта шлюха?
Такого уже не мог стерпеть и Родригу, с Новаэсом у него были свои и давние счеты.
– Придержи язык! – повысил он голос. – Она моя жена, и я требую к ней уважения.
Родригу взял Ниси под руку и повел ее к двери. Ниси выступала гордо, как королева. Из очередного раунда она все-таки вышла победительницей.
– Что ты наделал, папа? – зарыдала Паула. – Если бы не ты, они бы сейчас поссорились. Еще немного, и Родригу был бы мой...
Но Ниси недолго чувствовала себя королевой-победительницей. Перед большим новосельем Эстела устроила маленькое, для своих, и пригласила на него семейство Горети. Ей хотелось загладить все ссоры, все распри, – в новом особняке все должны были быть счастливы. Аугусту, который работал теперь у Америку, привез их. Хозяева отправились наверх в гостиную, а он вниз, на кухню навестить своих старинных знакомых. Тут Тиана и познакомила его с садовником Медейрусов Жозиасом. Тот, между прочим, стал жаловаться,
что Ниси его недолюбливает. Аугусту захотелось загладить вполне возможную резкость Ниси, ведь характерец у его дочки был не дай Боже! – и он пригласил Жозиаса к себе в гости на следующий день, желая расположить его и смягчить.
Когда Алзира увидела, какого гостя привел Аугусту, ей стало плохо. Сердце ее не выдержало, она почувствовала, что теряет сознание, но все-таки кое-как справилась с собой, накрыла на стол, подала обед, а сама сидела бледная, не в силах проглотить ни куска, пока мужчины ели и болтали о всяческой ерунде.
Разумеется, Аугусту не мог не заметить поведения жены и решил спросить ее, что с ней такое происходит, но только после того, как проводит после обеда Жозиаса. Когда они шли с Жозиасом, то повстречали Бруну, который с удивлением отметил, что Аугусту водит дружбу с тем самым человеком, который пытался отнять у него камеру.
«Ну и тип, – подумал про себя Бруну, – просто мурашки по коже бегут».
Однако когда Аугусту вернулся домой, Алзиры там не было. Ни слова не сказав, она куда-то исчезла, и Аугусту забеспокоился еще больше.
Алзира тем временем побежала к Горети. Гнал ее смертный ужас, и она торопилась к ней затем, чтобы попросить взаймы денег. Она надумала уехать куда-нибудь далеко.
Выслушав ее план, Горети его не одобрила.
– Это не решение твоих проблем, – сказала она. – И я тебе не дам никаких денег. Ты должна все рассказать Аугусту и Ниси. Только так ты обретешь покой и возможность жить по-человечески.
– Какой же будет у меня покой, если я собственными руками разрушу всю свою жизнь, – заплакала Алзира.
– Я уверена, твои близкие поймут тебя, – настаивала Горети. – Не стоит думать о них так плохо, как ты думаешь. Бери пример с Тадеу. Сколько у нас было неприятностей, пока он молчал. А как только поговорил с Эстелой, все наладилось. Эстела даже приглашает Симони в гости.
Она долго уговаривала Алзиру, и, наконец, та решилась. Позвонила Аугусту и Ниси и пригласила их к Горети.
В ее небольшой уютной гостиной Ниси и узнала правду о себе и своей судьбе.
– Вашего садовника, лысого соглядатая, зовут не Жозиас, а Жетулиу, и он твой отец, Ниси, а я твоя мать, – начала Алзира.
Ниси побледнела и взялась за сердце, умоляюще глядя на Аугусту. Аугусту обнял ее и, хотя сам был потрясен не меньше дочери, тихо сказал:
– Погоди, не волнуйся, дочка, давай дослушаем все до конца. Почему же ты не сказала нам сразу правду, Алзира?
– Я не могла... Я боюсь его, боюсь тебя, Аугусту, и тебя, Ниси, тоже боюсь... Жетулиу страшный человек, настоящий убийца. Его посадили в тюрьму на двадцать лет. Когда мы с ним встретились, мне было всего-навсего пятнадцать, он запугал меня, заставил работать проституткой, красть, а потом он убил человека, долго скрывался, но его все-таки поймали... Я тогда была беременна, и он хотел все свалить на меня... Но я ему не поддалась, и его посадили на двадцать лет. Я отдала тебя в сиротский приют, Ниси,
потому что боялась, как бы он не нашел меня и что-нибудь с нами не сделал. Я и сейчас этого боюсь. Прости меня, Ниси...
Ниси сидела как каменная. Ей было трудно смириться с такой жуткой, с такой чудовищной правдой. Она еще помнила свои приютские беды, помнила и суровость матери впоследствии и не могла, не хотела ее простить...
Не мог справиться с шоком и Аугусту. Ему показалось, что всю прожитую им с женой жизнь вмиг разметала и разнесла буря и теперь он стоит на пепелище, а рядом с ним эта чужая сгорбившаяся женщина.
Алзира поняла, что осталась один на один со своей беспросветной бедой, и заплакала еще горше. Но все-таки, как ни странно, Горети оказалась права, ей все равно стало легче. Мало-помалу слезы высохли, и она гордо выпрямилась – если близкие способны винить ее за то страшное несчастье, в какое она попала совсем несмышленой девчонкой, ее, которая потом была и преданной женой, и хорошей матерью, то это их проблемы. По большому счету, она с лихвой расплатилась за все свои грехи, и теперь ей не в чем было
себя винить. И если Жетулиу расправится с ней, то умирать ей будет легко, она оставит за плечами честно прожитую жизнь.
Нанесенные раны затягиваются не быстро. Рана, нанесенная Алзирой мужу и дочери, была слишком глубока, чтобы они сразу могли от нее оправиться и увидеть за своей болью ее боль. Пока каждый справлялся со своей. И еще недавно близкие люди разошлись как чужие. Ниси попыталась поговорить с Жозиасом, ей казалось, что, побеседовав с ним, она обретет в нем близкого человека и избавится от своего страха перед ним.
– Выходит, Алзира никогда обо мне не рассказывала? – недовольно спросил он.
– Она даже не рассказывала, что она – моя настоящая мать, – подтвердила Ниси. – А ты, почему ты не взял меня из приюта?
Жозиас издевательски поглядел на нее.
– А ты хотела, чтобы я с орущим младенцем на руках бегал от полиции? Скажи спасибо, что я двадцать лет тебя не трогал, а теперь если ты не отвалишь мне кучу денег, машину и пистолет, то эта сука, твоя мать, мне за все заплатит!
Ошеломленная услышанным, Ниси уже не хотела больше никаких разговоров, она вышла, глотая слезы, и вернулась в особняк Жордан.
– Я тебя понимаю, мамочка, – прошептала она и с рыданием приникла к Алзире.
– Мы вдвоем, мы с ним справимся, дочка. Вот увидишь, мы справимся, – шептала ей в ответ Алзира. А Ниси рыдала безудержно, чувствуя, что уже никогда, никогда ей не выбраться из этой ямы.
Дурные вести разносятся быстро. Скоро уже все жители квартала знали историю несчастной Алзиры. Но осуждали скорее Аугусту за то, что тот не спешит вернуть жену в дом. Соседи любили ее, уважали. А если натерпелась она смолоду горя, то пожалеть ее нужно, а не судить.
