Текст книги "Кики Страйк и гробница императрицы"

Автор книги: Кирстен Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Мне так стыдно, что я считала тебя предательницей! Сама не знаю, что на меня нашло! Ты сможешь меня простить?

– И меня тоже,– всхлипнула Бетти, утирая с глаз слезы. Заодно и проснулась окончательно.

– Нас таких трое. Самой не верится, что мы были такие дуры,– посетовала Лус. – Ну а теперь-то мы можем тебя спасти и убраться отсюда поскорее?

Уна дружелюбно дернула Лус за хвостик.

– Извинения принимаются, а вот уйти вам так просто не удастся. По всему дому включена сигнализация. Как только вы попытаетесь открыть окно или дверь, она сработает – и на вызов ответит отнюдь не полиция, а банда «Фу-цзянь».

– Да какая разница? – простонала Лус.– Я в любом случае все равно что покойник. Мама с меня три шкуры спустит.

– По крайней мере, страдать тебе предстоит в Нью-Йорке,– напомнила я.– А мне, между прочим, доить коров в Западной Виргинии.

– Можете переселяться ко мне в парк, добро пожаловать! – Непонятно было, шутит Каспар или нет.

– О’кей, о’кей, давайте сосредоточимся,– потребовала Кики Страйк.– Мы спасем всех – одну за одной. И Уна – первая на очереди.

– Ну, дождалась наконец,– комично пожаловалась Уна.

– Вонг, не нагнетай обстановку,– фыркнула Кики,– У меня есть план, но нам понадобится кое-какой реквизит. Раз уж мы застряли в этом особняке, придется обойтись тем, Что найдется. Уна, а если мы не разживемся всем необходимым, мы все отсюда выбираемся сегодня же ночью. Договорились?

– Договорились.

– Хорошо. Перво-наперво, Каспар, развяжи детей. У них, небось, давно руки-ноги затекли.

Уна, объясни им, что происходит. Ди-Ди, у нас есть запас «Духов доверия»?

– У меня в кармане куртки непочатая бутыль. Кажется, ее не тронули.

– Отлично. Можно сказать, повезло. А теперь – самое сложное. Лестер Лю задумал похоронить Уну заживо, так что ему понадобится какое-нибудь лекарство или наркотик паралитического действия – ну, чтобы она не зашевелилась ненароком в стеклянном гробу. Где бы это средство ни хранилось, мы должны отыскать его и подменить чем-нибудь безвредным. Ди-Ди, ты пойдешь со мной: мы вместе его поищем. А если не найдем – весь план отменяется.

– Это наверняка какое-нибудь средство вроде тех, с помощью которых обездвиживают пациента во время операции,– предположила Ди-Ди,– Не начать ли нам с кухни? Такие вещи обычно хранят в холодильнике.

– Вы там поосторожнее, змей берегитесь,– напомнила я.

– Это уж само собой,– кивнула Кики.– О’кей, Бетти, вы с Каспаром подыщите нам для завтрашнего приема какие-нибудь платья. Поскольку пойти домой переодеться мы не можем, придется пошарить в гардеробе у Сеселии Уорни...

– Стоп, стоп, стоп,– перебила Лус.– То есть мы все идем на торжественное открытие выставки? Вы чего, спятили? Лестер Лю нас сей же миг узнает – а Ананку, небось, пожизненно занесли в черный список музея...

– Ну и не пожизненно, а до восемнадцати лет,– уточнила я.

– Мы постараемся вести себя как можно осторожнее и будем надеяться, что «Духи доверия» довершат остальное.

– Но я все равно не понимаю, что вы задумали,– запротестовала Бетти.– Как нам уберечь Уну от участи императрицы? Для нее ведь уже и гроб приготовили...

– Нас это вполне устраивает,– объявила Кики.

– Но она же задохнется! – запротестовала Ди-Ди.

– Нет – если только Лус измыслит способ сделать гроб воздухопроницаемым.

– То есть пусть Лестер Лю думает, будто выиграл? – заинтригованно осведомилась Лус.

– А мы все пойдем на торжественное открытие и своими глазами полюбуемся, как Уна восстанет из гроба и упечет папочку за решетку.

– А что, отличный способ привлечь всеобщее внимание.– Похоже, Уне план пришелся весьма по душе.– Так мне-то что полагается делать?

– Вы с Ананкой надежно спрячете императрицу,– велела Кики.

– Зачем? – не поняла Лус.– Она ж уже покойница.

– Потому что так правильно. Иначе от нее просто-напросто избавятся, а мы с Ананкой сошлись на том, что бедняжке и без того несладко пришлось.

– Ну и где же мы ее спрячем? – осведомилась я.

– Знаю я одно местечко,– заверила Уна.

Мы поднялись в вестибюль и оттуда разошлись в разные стороны. Уна, Бетти, Каспар и я неслышно прокрались наверх, в спальню Сеселии Уорни, ожидая, что того и гляди сработает сигнализация. Но в доме царила тишина. Все мы разулись, и однако же шаги наши отдавались у меня в ушах раскатами грома. Уже наверху Уна прошла мимо комнаты с мумией и открыла четвертую дверь дальше по коридору. Лунный свет заливал одну-единственную двуспальную кровать, накрытую ветхим коричневым одеялом. Другой мебели в комнате не было. Голые стены, голые половицы... Ничего не радовало глаз, да и прикоснуться ни к чему не тянуло. Похоже, Сеселия Уорни вела жизнь средневековой монахини. Уна зажгла свечу и заскользила через комнату.

– Тут ничего нет, – прошептала Бетти.—Я даже гардероба не вижу.

– Плохо смотришь.

Уна остановилась перед громадным камином: рядом с ним камин в ее собственных покоях показался бы сущим карликом. Она сдвинула железную подставку для дров и надавила рукой на заднюю стену топки: образовалось отверстие, достаточно большое, чтобы нам протиснуться внутрь.

– Больше никто про этот проход не знает,– похвалилась она.

– А ты-то как его нашла? – подивилась я.

– Призрак показал – в первый же день, когда я осталась здесь одна,– сообщила Уна.– Духу хотелось, чтобы я о нем знала.

– То есть ты действительно веришь, что в доме есть призрак? – уточнил Каспар.

– Разумеется, есть,– отозвалась Уна так, как будто констатировала самоочевидный факт.

Первое, что я почувствовала, войдя в тесную комнатушку за камином, это обращенный на меня чей-то взгляд. С портрета на стене на меня глядела молодая блондинка в черном кружевном платье. На ее прелестном личике застыло холодное, надменное выражение. Я сразу узнала Сеселию Уорни – я ведь просматривала ее некролог и видела фотографию, да только никак не верилось, что передо мной – та самая женщина, которая последние пятьдесят пять лет своей жизни провела в затворничестве. Вдоль стен на вешалках висели роскошные платья, по большей части – по моде сороковых и пятидесятых годов. Полки буквально ломились от черных бархатных коробочек с искрящимися драгоценностями. Ощущение было такое, будто какой-то старик-отшельник замуровал в потайной келье ослепительную светскую львицу. Прямо мороз подирал по коже; при том, что в комнате царила безупречная чистота, нигде – ни пылинки.

– Нет, ну вы представляете? – Уна взяла в руки бриллиантовое ожерелье: камни заиграли в свете свечи всеми цветами радуги.– Сеселия Уорни владела всеми этими сокровищами – да только себе же на горе. Она до того дошла, что уже не могла разобраться, кто любит ее саму, а кто – ее деньги, и наконец поверила, что состояние ее проклято. И решила, что если сумеет потратить все до последнего десятицентовика прежде, чем умрет, то эти деньги никому больше вреда не причинят. На первый взгляд – сущее безумие; но, может статься, в чем-то она была права.

– Откуда ты все это знаешь? – полюбопытствовала я.

– Отец нашел ее дневники. Я их прочла – ну, прочла ровно столько, сколько смогла выдержать. Очень печальная история на самом-то деле. А вы знаете, что ее последний муж украл у нее миллион долларов и сбежал в Венесуэлу? После такого – кому доверять? Я бы, чего доброго, тоже завещала все свои деньги – кошкам.

– Ну, что скажешь, Бетти? Найдется ли в гардеробе Сеселии Уорни то, что нам нужно?

Бетти внимательно изучила платья на одной из вешалок.

– Ну, они, конечно, давно вышли из моды и все как на подбор – шестого размера. Мне придется кое-что перешить на скорую руку. Но думается, справлюсь. Хотя, безусловно, на многое рассчитывать не стоит.– Бетти вытащила из середины переливчатое, отделанное стеклярусом черное платье, на вид – поменьше прочих.– Это она, по всей видимости, еще подростком купила. Кажется, я знаю, кому оно достанется.

Пока Каспар с Бетти просматривали коллекцию нарядов, мы с Уной на цыпочках прокрались в комнату с мумией и завернули тело в простыню. Как можно осторожнее, стараясь ничем не повредить императрице, мы перенесли ее назад в спальню к Сеселии Уорни. Уже у входа в потайную комнату мы вдруг услышали приглушенные голоса.

– Бетти, я ничего не понимаю.– Голос Каспара в кои-то веки утратил обычную самоуверенность.– Мне казалось, мы заключили договор. Если я послежу за особняком, ты со мной поужинаешь.

Бетти тяжко вздохнула.

– Да, так мы условились. Но договор утрачивает силу, если один из участников не находился в здравом уме и твердой памяти при его заключении.

– Ну и что такого случилось с твоими умом и памятью?

– Да я не про себя! Это ты был не вполне вменяем, когда сделал мне такое предложение.

– Не вполне вменяем? – вознегодовал Каспар.– Ты вольна называть меня преступником, если угодно, но алкоголя я не употребляю и наркотикам до сих пор говорил «нет». Допускаю, что тем утром я съел лишнюю венскую колбаску-другую, но мыслил я очень даже здраво.

– Нет. Нет, ты ошибаешься! Понимаешь, одна наша подруга изобрела такие духи... ну, вроде приворотного зелья. А я случайно пролила их на себя ровно за день до того, как ты повстречал нас в Морнингсайд-парке. Вот поэтому ты в меня и влюбился. А я тобой подло воспользовалась.

– Позволь-ка, давай по порядку. В тот вечер, когда ты пришла в Морнингсайд-парк, ты благоухала этими духами. Я случайно вдохнул аромат – и тут же влюбился по уши. А ты воспользовалась моим бедственным состоянием и заставила меня делать для вас разную грязную работу. Верно?

– Мне так стыдно,– прошептала Бетти. А Каспар расхохотался в голос.

– Шшшш,– взмолилась девочка.

– Ладно, ладно.– Каспар попытался взять себя в руки.– Просто все это – чушь редкостная.

– Это чистая правда! Я понимаю, тебе не верится, но Ди-Ди и наша подруга Айрис – гениальные химики. Они и не такое способны изготовить.

– В том, что они способны изготовить приворотное зелье, я нимало не сомневаюсь. Но можно, я задам тебе один вопрос? Помнишь записку, что я написал тебе той ночью? Ты ведь узнала цитату?

– Еще бы – я ее наизусть помню. Это отрывок из «Богемы». Я эту оперу сто раз смотрела. Мои родители – они, видишь ли, художники по костюмам.

– А ты, часом, не была в опере на представлении «Богемы» вечером восемнадцатого августа?

– Очень может быть.– Бетти нахмурилась, вспоминая.– Да, наверное. Это ведь выходные перед днем рождения моего папы.

– И на тебе было белое платье и кудрявый черный парик?

– Д-да,– признала она. Каспар, несомненно, застал ее врасплох.

– И ты плакала, когда Мими умирала?

– На этом эпизоде я всегда плачу.

– А в тот вечер ты чем-нибудь душилась?

– Нет. Но откуда ты...

– Я сидел точно напротив тебя, через проход. Это было за неделю до того, как я сбежал из дома. Я подумал, что девочки красивее я в жизни не видел. Я надеялся подойти и представиться, да только не успел: ты скрылась за кулисами. Когда я нежданно-негаданно снова повстречал тебя в парке, я поверить не мог своему счастью.

– Правда?

– Суди сама.

Повисло долгое молчание. Уна подмигнула мне и беззвучно изобразила страстный поцелуй. Я с трудом сдержала смех.

Мы внесли мумию в потайную комнату. Каспар и Бетти поспешно отодвинулись друг от друга. Лица их полыхали румянцем.

– Ну и куда нам положить императрицу? – поинтересовалась я, стараясь вести себя как можно непринужденнее и с трудом сдерживая улыбку.

– Вот сюда, например.– Каспар услужливо расстелил на полу меховую шубу.

– Ребята, а вы... хм... часом, ничего такого не слышали – вот только что? – нервно осведомилась Бетти.

– Мы были заняты – императрицу спасали,– уклончиво отозвалась Уна.

– Итак, вот она какая – императрица-предательница? – Каспар наклонился над мумией,– А можно, я на нее одним глазком гляну? Она ведь одета?

– Да, вполне,– рассмеялась я.

Каспар отдернул простыню – и они с Бетти дружно передернулись.

– А знаешь, Уна, будь у нее нос, она бы здорово походила на тебя,– отметила Бетти, придя в себя от потрясения.

– А что на ней такое? – полюбопытствовала я. То, что я сочла платьем, на самом деле оказалось длинной и узкой полосой красного шелка, расписанного золотыми письменами.– Уна, ты можешь прочесть?

– Да этим письменам две тысячи лет. Мне-то откуда знать, что тут говорится?

– Это явно что-то вроде послания,– отметил Каспар.

Уна внезапно застыла как вкопанная.

– А ну, все заткнулись! – лихорадочно прошептала она. Кто-то прошел мимо спальни Сеселии Уорни.– Это за мной пришли!

В коридоре скрипнула открываемая дверь.

– Ее нет! – донесся издалека голос, явно принадлежавший Сукху.

– Они обнаружили, что моя комната пуста. Мне надо идти.

– Нет! – возразила я.– Мы даже не знаем, успела ли Кики подменить медикамент. Ты ведь умереть можешь!

– Это не важно,– отмахнулась Уна.– Если меня не найдут наверху, то обыщут восточное крыло. И если обнаружится, что пленники сбежали – страшно даже подумать, что будет. Я не могу допустить, чтобы ради меня погибли двенадцать человек.

– Кики что-нибудь придумает! – зашептала Бетти.

– На такой риск я не пойду. Спрячьтесь здесь и выждите, пока не убедитесь, что все спокойно. Может, увидимся завтра. Но что бы ни случилось, спасибо за помощь. Вы – самые лучшие, единственные мои друзья, других у меня никогда и не было.– И с этими словами Уна выбежала из потайной комнаты.

– Уна, вернись! – закричала Бетти. Но ответа не было.

Солнце уже вставало из-за горизонта, когда Каспар, Бетти и я вернулись в восточное крыло здания с целым ворохом дорогих нарядов. Едва завидев нас, прочие Иррегуляры кинулись нам навстречу. Тайваньские ребятишки заметили, что Уны нет, и возбужденно зашептались промеж себя. Я чувствовала себя хуже некуда. Никто из нас даже объяснить им толком не смог бы, что случилось.

– Ну и где вас так долго носило? – осведомилась Кики.– Мы уже собирались поисковую партию высылать.

– За Уной пришли,– поведала я, сама с трудом веря сказанному, – Нам пришлось спрятаться.

– Она пожертвовала собой, чтобы спасти нас,– сообщила Бетти сквозь слезы.– За ней пришли, пока мы были там, наверху, и Уна знала: если ее не найдут, то непременно заглянут сюда.

– Ох, Уна! – простонала Лус.

– Похоже, я проиграла пари сама с собой,– призналась Кики.– Я сделала ставку на то, что наши поиски ни к чему не приведут. Тогда мы убедили бы Уну бежать из особняка сегодня же ночью.

– Ну так вы нашли пресловутое снадобье или нет? – спросила я у Ди-Ди.

– Это оказался тубокурарин.– Ди-Ди стряхнула с себя шок.– Токсин растительного происхождения из Южной Америки. Тамошние племена некогда смазывали им наконечники дротиков; какое-то время доктора использовали его в качестве анестетика, чтобы обездвижить пациента в ходе операции. У Лестера Лю нет никакой иной причины хранить тубокурарин дома. Мы обнаружили препарат на столе в кухне. И подменили водой из-под крана.

– Прямо на столе и обнаружили? А вы уверены, что успели изъять его вовремя?

– Думаю, да.– Но в голосе Ди-Ди уверенности отчего-то недоставало.

– Бетти, – осведомилась Кики, немедленно беря ситуацию под контроль.– Что у нас с костюмами на завтра?

– Ну, платья довольно-таки старомодны и наверняка не по размеру, но если хорошенько обрызгаться «Духами доверия», то через парадный вход мы пройдем.

– Хорошо. Ананка? Императрица до поры в безопасности?

– Так точно,– четко доложила я.

– Лус?

– Я отколола от гроба уголок. С теми инструментами, что у меня были, на большее рассчитывать глупо. Ну да воздух внутрь проходит, и думается мне, повреждения никто не заметит.

– Тогда отставить панику. План сработает.

Глава пятнадцатая

* * * * * * *

ИМПЕРАТРИЦА ПРОБУЖДАЕТСЯ

Назавтра к семи вечера Иррегуляры были готовы к балу. Бетти сделала с нарядами Сеселии Уорни все, что могла, но ни одна из нас в десятку самых элегантных дам на приеме не выбилась бы. Синее платье без бретелек на Ди-Ди спереди висело мешком, так что пришлось запихать в лифчик несколько пар скомканных колготок. Лус наотрез отказалась от туфель на высоких каблуках и надела под платье в стиле пятидесятых свои неизменные замызганные армейские ботинки. Бетти кое-как закрепила булавками нежно-розового цвета платье на моей совершенно неадекватной фигуре. Если, не приведи боже, хоть одна булавка отколется, все сложное сооружение рухнет на землю. На Бетти был лимонно-желтый ансамбль, от которого отреклась Лус; благодаря этому цвету ее лицо приобрело несколько болезненный оттенок – впрочем, Каспар ровным счетом ничего не заметил. Одной только Кики черное, расшитое стеклярусом платье чрезвычайно шло, несмотря на то что явно было велико на пару размеров. Остальным оставалось уповать только на «Духи доверия»: возможно, чудотворное зелье и убедит привратников, что место нам именно здесь, а не в сумасшедшем доме.

Каспар на торжественный прием не собирался. В гардеробе Сеселии Уорни смокинга не нашлось, а для амплуа травести все ее платья оказались Каспару слишком малы. Так что пока остальные станут ждать пробуждения императрицы, Каспар отведет тайваньских ребятишек к Уне домой. Он охотно согласился помочь, но настоял на том, чтобы после вернуться в Центральный парк поискать своих белок. Все понимали: это только предлог – на самом деле Каспар хотел быть рядом с музеем, на случай, если Бетти понадобится помощь. Кики попыталась убедить его остаться в Чайнатауне, но Каспар даже слышать об этом не пожелал.

Вскоре после семи Кики и Лус отправились на рекогносцировку местности. В семь пятнадцать они вернулись и сообщили, что дом пуст: все ушли на торжественный прием. Все семнадцать человек быстро прошли следом за Кики сквозь непроглядную тьму восточного крыла. Без всяких приключений мы добрались до вестибюля и были уже почти у двери, когда сверху послышался приглушенный смешок. С верхней площадки лестницы нам игриво помахал Сукх. В погоню он бросаться явно не собирался.

– Чего ждете? Бегом к двери! – закричала Ди-Ди.

– Вы куда-то собрались, принцесса? – Из Стаффордширской комнаты вышел Сергей Молотов и наставил пистолет точнехонько на Кики.

– А вы что тут делаете? – осведомилась Лус.– Вы же уехали, мы своими глазами видели.

– Мы просто отвезли мистера Лю на прием. Музей всего в нескольких кварталах отсюда. Вы ведь не думаете, что мистер Лю бросил бы детишек дома одних? Это так безответственно!

– Ну и что ты будешь делать, а, Молотов? Перестреляешь нас? – сплюнула Кики.– Ну что ж, попытайся. У тебя в пистолете пуль не хватит.

– Ты, как всегда, права,– усмехнулся Молотов.– У меня только шесть пуль. Давай так. Ты сама выберешь пять друзей и подруг, с которыми тебе не жаль расстаться. А последнюю пулю я оставлю для тебя. Те, кто останется в живых, пусть уходят.

Молотов широко ухмыльнулся. Он понимал: мы не можем себе позволить вступить в драку. Кики готова была рисковать собственной жизнью, но ни за что не стала бы подставлять под пули никого из нас.

– Тебе запрещено причинять нам вред,– напомнил Каспар.

– Да, но мне приказано не дать вам сбежать. Безвыходное положение, э? А давайте не будем усложнять друг другу жизнь! Вы вернетесь к себе в подвал, а я не стану стрелять. Сукх, будь так добр, проводи детишек назад в комнатку.

– Разумеется, мистер Молотов,– кивнул дворецкий.

Не оборачиваясь, я услышала шаг, другой, тяжелый глухой стук и стон. Я вскинула глаза: Сукх опрокинулся на спину, в лице его отражались недоумение и боль. Вот он поднялся и медленно захромал вниз по лестнице. До конца оставалось каких-нибудь ступенек десять, как вдруг его массивное тело резко качнулось вперед. Сукх судорожно замахал руками, словно вдруг вздумал полетать. Но вот сила тяжести взяла свое – и Сукх с грохотом рухнул вниз. Прокатился по трем ступенькам и застыл недвижной грудой в самом низу. Тем, кто внимательно наблюдал за происходящим, было очевидно: дворецкого толкнули. Но позади никого не было.

Но Кики среди наблюдателей не было. В то время как все завороженно наблюдали за Сукхом, сама она не сводила глаз с Молотова. И едва тот на мгновение отвлекся, она прыгнула на врага. Прогремел выстрел, посыпалось разбитое стекло. Молотов кинулся за пистолетом: Кики пинком ноги отшвырнула его в Стаффордширскую комнату. Каспар, Кики и Лус метнулись следом. Но не успели они добежать до двери, как раздался оглушительный грохот – вестибюль завибрировал, канделябр закачался из стороны в сторону. А в следующий миг воцарилась гробовая тишина. Кики, Каспар и Лус застыли в дверном проеме.

– Что случилось? – наконец спросила Бетти.

– Хммм....—Каспар с трудом подыскивал слова, чтобы объяснить увиденное.– Упал застекленный шкаф со статуэтками.

Все остальные подбежали к двери. В Стаффордширской комнате по всему полу рассыпались осколки стекла и фарфора. Один из высоких деревянных шкафов, расставленных вдоль стен, ни с того ни с сего опрокинулся и теперь лежал перевернутым на полу. Из-под шкафа торчали до блеска начищенные итальянские ботинки. Ноги в ботинках не двигались. А рядом с рухнувшим шкафом стояла одна-единственная, чудом уцелевшая статуэтка. Девочка, играющая с котенком.

– И как он только мог сам упасть? – удивилась Ди-Ди.

– Не сам,– покачала головой Кики.

Длинная бордовая ковровая дорожка, точно река крови, струилась от Пятой авеню до входа в художественный музей Метрополитен. Лимузины, «бентли» и «роллс-ройсы» ждали в очереди, чтобы извергнуть на тротуар своих блистательных пассажиров. Сточные канавы замело снегом, в кронах свистел ледяной северный ветер, но взгляд не различал ни пальто, ни курток. Знаменитости и светские львицы жеманно позировали орде папарацци, что подступали к самому краю ковровой дорожки. То и дело вспышки гасли: это папарацци пропускали мимо чопорную старуху или придурковатого очкарика. Хотя читателям нью-йоркских таблоидов их лица ничего не говорили, это и были наипочетнейшие из гостей – люди настолько баснословно богатые, что гримасничать перед камерой они просто не считали нужным.

Иррегуляры наблюдали за происходящим через улицу. Зубы у Лус стучали под стать кастаньетам, моя кожа приобрела пугающе лиловый оттенок. Наш полуночный обыск в особняке Лестера Лю принес нам богатую добычу: и яды, и бальные платья; но никому из нас почему-то не пришло в голову прихватить куртку-другую.

– Все готовы?

Мертвенно-бледная, точно ожившая ледяная скульптура, Кики словно не чувствовала холода. Не в состоянии выговорить ни слова, остальные с трудом покивали, и Кики пустила по кругу флакон с «Духами доверия».

– Смотрите духов не жалейте. Для нас самое сложное – это проникнуть внутрь.

Распространяя вокруг себя вонь немытых подмышек, Иррегуляры обежали бордовую дорожку и устремились прямиком ко входу. Мускулистый охранник, затянутый в черный костюм, подтолкнул локтем второго и гнусно захихикал, глядя, как мы поднимаемся по ступеням. Оба как по команде шагнули вперед, преграждая нам путь,– дюжие, широкоплечие истуканы. Кики взяла инициативу на себя. Даже на каблуках, она казалась совсем крошечной: голова ее едва доходила охранникам до груди. Оба здоровяка, забавляясь, глядели на малявку сверху вниз. Подобно большинству нью-йоркских привратников, таких хлебом не корми, дай оградить своих богатеньких раскрасавцев боссов от черни вроде нас.

– Приглашения! – рявкнул первый.

– Нам не нужны приглашения, – уверенно отрезала Кики, – Мы – личные гости Лестера Лю.

Охранники громко заржали – но вот «Духи доверия» защекотали им ноздри, и смех беспомощно оборвался.

– Что это еще за пакостная вонища? – осведомился один из охранников, понюхав воздух.

– Боюсь, это от вас.– Кики зажала нос.– Да вы, никак, забыли воспользоваться дезодорантом, джентльмены?

Бетти захихикала: оба охранника, не сговариваясь, попытались украдкой обнюхать свои подмышки.

– Что, дело плохо? – посочувствовала Кики.– Мартышки и те пахнут посвежее. Но боюсь, преподать вам урок личной гагиены мне придется как-нибудь в следующий раз. Лестер Лю нас ждет.

Один из охранников схватился за переносную рацию.

– Я только справлюсь у мистера Ханта.

– А я бы директора беспокоить не стала,– посоветовала Кики.– Что, если он придет лично нас встретить? Поведет носом – и вы, ребятки, считай что безработные.

– Ленни, а ведь она права,– понизив голос, проговорил первый охранник.– Давай-ка просто так их впустим.

– Думаю, так оно и впрямь будет лучше для всех,– согласилась Кики.

– Только, пожалуйста, директору ни слова, – взмолился первый охранник, открывая перед нами дверь музея.– Мне эта работа позарез нужна – заплатить за имплантаты ягодиц. Иначе мне шортов больше в жизни не носить.

– Не беспокойся,– заверила Кики.– Кто-кто, а я никогда не встану между парнем и его шортами.

В большом зале музея, вокруг дикой яблоньки, разукрашенной тысячами и тысячами ярко-красных цветов, толпились нью-йоркские богачи, знаменитости и разодетые модницы. На стены спроецировали изображение косоглазого дракона Фу-цзянь: он кружил над гостями, словно хищник, терпеливо высматривающий в стаде очередную жертву.

– Хи-хи-хи.

Позади нас возбужденно перешептывались две девчонки, даже не пытаясь скрыть от нас содержание разговора. Я их с первого взгляда узнала. Обе знамениты тем, что в кино играют милых, невинных крошек, а за кадром устраивают кутежи да оргии.

– И что это вас так насмешило? – осведомилась Лус.

Блондинка снова захихикала.

– Да вот мы все гадаем, кто ваш художник по имиджу,– потешалась она.– Вот уж мастер своего дела. Небось, с десяток помоек перерыла, прежде чем откопала такие ботиночки.

– По крайней мере, моя подруга не одевается как стриптизерша-перестарок,– парировала Кики.– На твоем месте я бы этого амплуа так и держалась. Судя по тому, как развивается твоя карьера, очень скоро костюмчик тебе опять понадобится.

Девчонки как по команде перестали улыбаться.

– А ты вообще кто такая, альбинос-недомерок? – прорычала брюнетка и обернулась к приятельнице.– И чего мы только время тратим на этих уродцев? Пошли-ка лучше к гостям.

Девицы прошествовали мимо нас, вздернув носы, и Лус словно невзначай наступила тяжелым армейским ботинком на шлейф брюнеткиного платья с блестками. Громкий треск ткани на мгновение заглушил болтовню и гомон. Брюнетка пискнула: верно, голую задницу ветерком обдуло. Она сжала кулаки и двинулась было на Лус.

– Даты, сестрица, нарываешься! – расхохоталась Лус.– Давно в глаз не получала?

Кики ухватила брюнетку за тонкий локоток и силой заставила вдохнуть «Духи доверия».

– Тебе лучше поскорее пойти домой, пока не случилось непоправимое,– посоветовала она.– А в следующий раз, как соберешься на вечеринку, про нижнее белье смотри не забудь.

– Вот потеха! – промолвила я. Брюнетка побежала к выходу. Подруга проводила ее потрясенным взглядом.– Пошли еще какую-нибудь знаменитость «опустим». Как насчет того низкопробного актеришки, который вечно похваляется своими гнусными любовными интрижками? Вон он, у бара, пристает к какой-то бедолаге.

– Мы сюда не развлекаться пришли,– отрезала Кики,– На сегодня ссор довольно. Надо поскорее отыскать Уну.

Нефритово-зеленый плюшевый ковер в обрамлении цветущих белым цветом диких яблонь дорожкой пролег от большого зала вверх по лестнице. Гости по двое и трое дрейфовали по направлению к выставке императрицы. Иррегуляры попытались смешаться с толпой, однако наши экстравагантные наряды то и дело привлекали к себе озадаченные взгляды, а кое-кто так даже принюхивался и с нескрываемым отвращением морщил нос. Мы как раз проходили мимо дамской комнаты на втором этаже, когда наружу вышла пожилая дама в элегантном платье. Я поспешно нырнула за яблоньку: увы, укрытие из нее было никакое. Директриса Уикхем, сощурившись, вгляделась сквозь ветви.

Я уже лихорадочно подбирала мало-мальски правдоподобное объяснение, а она вдруг развернулась и целеустремленно зашагала по ковру в сторону выставки. Я понятия не имела, заметила меня директриса Уикхем или нет, и мысленно взмолилась: лишь бы нам не столкнуться нос к носу в течение вечера! В противном случае спасение Уны будет стоить мне свободы.

Я нагнала Иррегуляров уже в начале выставки. На стенах извивались имперские драконы; гости общались друг с другом и дивились на сокровища императрицы.

– И все это ради предательницы,– откомментировала какая-то женщина, и по спине у меня пробежал холодок. Насколько я знала, то же самое Лестер Лю мог бы сказать об Уне.

– Да уж, кто-кто, а египтяне знали толк в стильных погребениях,– сказал какой-то джентльмен своему спутнику.

Оба подошли рассмотреть поближе миниатюрную копию императорского дворца.

– Уолтер, ты кретин,– вполголоса поправил приятель.– Это барахло вообще не из Египта, а из Японии.

– Собственно говоря, из Китая,– учтиво поправила Бетти.

– Ты ее платье видал? – прыснул первый, даже не дожидаясь, чтобы Бетти отошла в сторону.– Говоря о музейных экспонатах...

– Не надо,– предостерегла меня Ди-Ди, заметив, что лицо мое исказилось от ярости.

Мы прошли через галерею, где были в миниатюре представлены владения императрицы, и вступили в зал, где выстроилась целая армия глиняных слуг. Я только сейчас заметила, что каждое лицо было живым и неповторимым, как если бы все фигурки лепили с реальных людей.

– Любопытно,– пробормотала Кики, уткнувшись носом в стекло.– Помнишь ту статуэтку из Города-Призрака – ну, которую Юй на борту нашел. Похоже, это одна из служанок императрицы.

– Быть того не может,– прошептала я в ответ,– Лестер Лю сказал, что содержимое гробницы перевезли в Нью-Йорк в сороковых годах.

– В твоих логических построениях есть одна проблема. Давай начнем с «Лестер Лю сказал...»

– То есть императрица вовсе не из коллекции Сеселии Уорни?

– Конечно нет. Ее наверняка доставили на том же корабле, что и Юя с Сю Фа. Все, что здесь представлено, контрабандой вывезено из Китая не далее как в этом году.

– Пора двигаться дальше,– предостерегла Лус: в зал как раз входили директор музея и Лестер Лю.

Все глубже и глубже погружались мы в недра гробницы: проходили мимо бессчетных нарядов из расшитого шелка, что императрица должна была забрать с собой в загробный мир, мимо четырех гробов из лакированного камня, составленных один в другой: в них некогда хранилась мумия. Наконец мы оказались в похожем на пещеру зале: в дальнем его конце возвышался оснащенный микрофоном подиум, а по периметру выстроились накрытые столы. Приглашенные постепенно стекались к ужину; причем большинство куда больше интересовалось распределением мест за столами, нежели стеклянным гробом в самом центре зала. Закованную в нефритовый саван мумию разглядывали от силы трое. И в их числе – Айрис Маклауд в лиловом платьице с рюшечками, похожая на гигантскую виноградинку. Мы подошли поближе; в нос ударила вонь немытых подмышек.

– Ты это видела? – Джентльмен, стоявший рядом с Айрис, вдруг отскочил от гроба точно ошпаренный.