Текст книги "Большое приключение. Пепел (СИ)"
Автор книги: Кирилл Клеванский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)
Рэккер, обратив прорвавшегося сквозь строй воинов волка в меч, с удвоенной силой насел на Пепла. Его, раз за разом натыкавшийся на древнюю древесину, посох – копье сверкал раскаленным металлом. Сотворенный клинок порхал вокруг, но то и дело исчезал, сменяя форму согласно воле переподчинившего волшебника. Битва протекала всюду, куда бы не падал взгляд невольных зрителей – "Бродячих пней". Огненные волки грызли огненных же легионеров; два магика, чья кожа окрасилась в цвета стихии, пытались достать друг друга хоть одним мазком, хоть одним касанием.
Рушились стены, крошился пол. Огромные впадины красовались там, где мгновение назад слышался отзвук очередного столкновения двух посохов. Лавовые лужи шипели на местах гибели огненные созданий. Дым и копоть стали штандартом этой битвы, небесный гром – боем барабанов.
Эш, в очередной раз промахнувшийся мимо лейтенанта, решил что пришло время для:
– Пятая форма: – начал он, но закончили они вместе. – Стихия!
И исчезли воины, пропали волки. За спиной каждого магика покоилось целое море огня. Заполняя собой все пространство о пола до потолка, он сжигало даже воздух между собой. Стены стали оплывать подобно свечному воску. Глаза и губы "Пней", несмотря на два дрожащих щита, мигом иссохли, а горячий воздух обжигал легкие. Мгновение… и две стены, влекомые вытянутыми посохами, столкнулись.
Полностью подчинив себе стихию, магики олицетворяли в ней всю глубину своего воображения. Огромный тигр сцепился с пантерой, на смену им пришли меч и булава. Те, исчезнув, оставили исполинских огненных солдат, больше похожих на богатырей, сошедших с древних фресок. Огонь ревел, пламя бушевало и даже гром, по сравнению с их треском и грохотом, казался лишь далеким плачем ужаленных небес. Молнии, разрезавшие загоревшиеся пепельные облака, меркли на фоне ярких красок волшебного пламени.
Огненная копия Гвидо, размерами с молодого дракона, встала на дыбы. Ржание его оглушало, стук копыт, выбивающих лавовые брызги, заставлял сердце сжиматься от благоговейного трепета. Напротив коня на задние лапы встал медведь – шатун. Мощный, первобытный рык сотряс древний вулкан, а когти оставили в воздухе призрачные шлейфы.
Конь ринулся вперед, на половине пути обращаясь в сокола.
Медведь в прыжке обернулся коршуном.
Сокол рысью.
Коршун тигром.
Рысь василиском.
Тигр огром.
Василиск драконом.
Огр демоном.
И когда столкнулись дракон и демон, то раздался взрыв, которого не могли себе и вообразить свидетели битвы Мастеров.
Цитадель разорвало подобно намокшей картонной коробки. Огромная огненная сфера, внутри которой волны едва различимого по цвету пламени сошлись в яростной битве, с каждым ударом сердца становилась все объемнее. В какой‑то момент она вышла за пределы оплавившегося свода, оттеснила людей к стенам и выстрелила столбом огня к небу. Закручивая облака спиралью, многокилометровый столб огня, скорее всего, был виден даже из долины Эрлнда.
– Ради чего ты сражаешься?! – ревел Рэккер, перекрывая гул огненного вихря. – Неужели ради мести?
Эш молчал.
"Ради чего я сражаюсь?" – вдруг задумался он.
В момент секундного замешательства, Рэккер взял верх над Пеплом. Торнадо дрогнуло и огненный вал обрушился на голову Эша. Когда же все стихло, то "Пни" с содраганием смотрели за тем, как тлеющая фигура их соратника глубоко впечаталась в уцелевшую стену. Словно какой‑то могучий гигант вдолбил туда побежденного магика.
– Величайший, – фыркнул лейтенант и сплюнул.
Еще не долетел плевок до пола, как барон закричал от боли. Его правый бок насквозь пробил покрытый огненным покровом посох. За спиной убийцы стоял Пепел, вышедший из плещущего пламени – остатка битвы. Фигура в стене рассыпалась пеплом, оставляя после себя черные очертания знакомого силуэта.
Эш, уже готовый к торжеству победы, ведомый инстинктами отскочил назад. Крик, полный боли, перерос в яростный рев. Тело Рэккера вновь подвергалось метаморфозе. Его кожа вздувалась и лопалась, белые кости, орашая лавовый пол кровь, пронзали плоть. Глаза вращались в орбитах словно детские волчки.
Предчувствуя неладное Пепел направил в шар плоти, крови и боли огненную ленту, но та разбилась о щит энергии. Волшебник обрушивал на оборотня десятки и сотни огненных заклинаний, но не могли достигнуть цели.
Вскоре в огромной зале стало тесно – посреди ней стоял огромный, крылатый красный дракон. Когти его оставляли борозды на полу, изо рта вырывались языки пламени, а янтарные глаза, коим явно не подходил человеческий зрачок, сияли гневом и жаждой крови.
В этот момент Пепел осознал, что поглотивший Белую Эссенцию Рэккер стал полубожественным созданием – он сам стал сидхе. Синяя же эссенция, доставшаяся Эшу, не обладала подобной мощью. Волшебник инстинктивно сделал шаг назад. Он не знал постиг ли Рэккер таинство Семидесяти двух Превращений или изменил форму интуитивно. Так или иначе, подобное существо не имело право на существование. Одним своим дыханием оно нарушало законы Седьмого Неба.
Дракон распахнул кожистые крылья и первым же взмахом приподнялся над землей. Эш знал драконью стратегию боя – стоит ящеру подняться в небо и он, пикируя, превратит землю в выжженный ад.
Смертный, ставший сидхе, уже замахивался для очередного рывка, как Пепел, с разбега, запрыгнул тому на грудь и вонзил посох в зазор между бронированными пластинами красной чешуи. Тварь взмыла и таки опустила крылья к полу, рывком поднимаясь в небо. Стремительно приближалась гробовая крышка горящих облаков, но Эш крепко держался за посох. Рэккер, изнывающий от саднящей боли, не справился с новым для себя обликом и сражающийся рухнули на вулканий уступ.
Эш некоторое время ворочался на камнях, пытаясь справиться с контузией и прийти в себя. Дракон же, тряхнув огромной башкой, оттолкнулся от земли и завис в воздухе, довольно резво размахивая огромными крыльями. Пепел, поднявшись на ноги, был вынужден выставить посох перед собой и прикрыть лицо. Взмахи дракона создавали столь сильный поток ветра, что плащ, срываясь с узкий плеч, чуть ли не душил Эша.
– Наивный уродец – полукровка! – рявкнул дракон и крик его эхом прокатился по горячим скалам. – Откуда, ты думаешь, у меня в ту ночь взялось достаточно зелий, чтобы отравить весь легион?! Кто, ты думаешь, отдал мне приказ?! Кто боялся нас даже сильнее, чем наши собственные враги?!
Пепел прикрыл глаза, вспоминая крики подчиненных и буквально чувствуя мокрую от крови траву.
– Король, – произнес Эш. – Мне уже давно известно, что Газранган лично отдал приказ на наше уничтожение.
– Тогда ради чего?! – рев Рэккера, наверно, слышали даже в Яшмовом Дворце. – Ради чего ты сражаешься?
"Ради чего…".
– Не ради чего, – покачал головой волшебник. – А ради кого.
Рэккер сразу понял о кем идет речь.
– Ты рискуешь жизнью ради дочери предателя?! Неужели ты, как и я, не жаждешь отомстить?!
Эш взглянул в глаза барону, но не увидел там и отблеска разума – Рэккера давно уже пленило безумие.
– Не существует такого отцовского греха, ради которого должен умирать младенец.
Дракон вновь заревел. Он изогнулся дугой, брюхо его засветилось идущим изнутри мерным белым свечением. Распахнулась пасть и на Пепла обрушился поток белого пламени. Лишь в последний момент волшебник успел перепрыгнуть на другой уступ, а когда обернулся увидел лишь выплавленную в горе дыру. Явно неконтролируемый хвост дракона, живший в этот момент отдельной жизнью, мазнул костяной пикой по склону и в пропасть полетели дымящиеся камни.
– Покажи мне её! – прорычал Рэккер. – Давай сразимся в полную силу. Я хочу увидеть твою форму!
– Да, – тихо произнес Эш. – Время пришло.
Волшебник вытянул посох перед собой так, чтобы его черты совпали с линией горизонта. Серый плащ развевался за спиной, кожистые крылья с хлопками били о воздух, из клыкастой пасти вырывались белые всполохи. Финальный аккорд сражения зарождался в этой чуждой человеческому слуху симфонии.
Концы посоха полыхнули синим огнем. Энергия сгущалась вокруг волшебника. Её вихри крошили камень и даже съежившиеся "Пни", находящиеся у подножия вулкана, чувствовали мощь Мастера. Огон загорался все ярче, пока не брызнул во все стороны. Словно голодный зверь он слизывал камни, испаряя их внутри себя.
– Шестая форма: – ледяным голосом произнес "палач городов". – Пепел!
Исчезло пламя, пропало ощущение силы, лишь черно – серое облако кружило перед Пеплом, вокруг которого почти не осталось камней и поросли. Каменный пепел, круживший перед Эшем, вдруг задрожал и сформировался в титанический клинок. Длинной в пять ярдов, он возвышался над головой дракона словно меч палача.
Рэккер распахнул пасть и обрушил на клинок поток белого пламени. Эш ударил посохом и клинок исчез. Пепел закружил вокруг крылатой твари. Он жалил её; обращаясь тысячами кинжалов; он бил её, оборачиваясь гигантскими молотами; он резал её, становясь копьями.
Дракон бесновался, вертелся юлой, поливая скалу белым огнем, но каждый его выдох порождал лишь большее количество пепла. Наконец лейтенант оказался заключен в плотный кокон. Волшебник ударил посох о землю и кокон стал сжиматься, послышался крик, а затем изнутри ударили белые лучи. Пепел разлетелся расплывчатым облаком, а дракон взмыл в небеса. Он скрылся среди горящих облаков, а затем камнем рухнул вниз.
Он падал соколом, а пасть его окружало белое пламя. Эш в третий раз ударил посохом о землю и лавина синего огня породила бесчисленное количество пепельных лоскутов. Мгновение и вот бесформенное облако обрело очертание громадного лука со стрелой, чьи размеры вполне подошли бы под великанью пику.
Дракон заревел и выдохнул огненный столп. Без звона спустилась пепельная тетива и стрела ударила в пламя. То же будто ударилось о стену, разбрызгивая огненные капли. Эш только этого и ждал.
Когда Рэккер, будучи не в силах преодолеть инерцию падения, подобрался слишком близко к уступу, волшебник прыгнул.
– Первая форма: воплощение!
Маленький шар синего пламени пробил бронированную чешую. В ноздри ударила вонь горелой плоти. Драконий рев оглушал, крылья повисли безвольным тряпьем и сражающиеся рухнули к земле. Их падение было стремительным, а приземление еще долго отдавалось в земле небольшой вибрацией.
Пол цитадели, не выдержав битвы и подобного падения, выстрелил вверх острыми гранитными конусами.
Пепел, поднявшись над телом поверженного дракона, смотрел на то как все медленней в зияющей дыре бьется обожженное сердце. Рэккер медленно принимал свой истинный облик. Втягивались крылья, уменьшались лапы, принимая очертания рук и ног. Через несколько мгновений перед Эшем лежал поверженный противник. Сам волшебник, чьих сил уже почти не осталось, с трудом опустился перед ним на колено и приподнял голову умирающего.
– Хорошая драка, – прохрипел лейтенант. – Ты же знаешь, я должен был попытаться…
Пепел кивнул.
– Мой старый враг, пришло время засыпать беспробудным сном.
Лейтенант схаркнул кровью и оскалился:
– Мне не привыкать.
Эш вздрогнул, но не придумал что сказать, кроме как:
– Ты не знаешь, где находится Сапоголяндия?
Глаза лейтенанта расширились и тот засмеялся. Через мгновение голова барона завалилась на плечо, а глаза остекленели. Смерть забрала свою добычу.
Эш поднялся на ноги, но чуть было не упал, когда взгляд его натолкнулся на ужасную картину. В углу все так же сгрудились "Пни", вот только пропали щиты. Оплавленный щит Мервина видимо припекло к его же руке, но Мочалка терпел. Жезл Алисы треснул и раскололся на две части, а Лари с Тулепсом, не давая волю слезам, держали на руках тело Мери. Бледная Березка прижимала руки к каменному клыку, пробившему её живот.
Волшебник буквально подлетел к спутникам. Покатился отброшенный в сторону посох, а по подбородку зазмеилась струйка крови из прокушенной груди.
– Нет, нет, – причитал Эш, пытаясь прикрыть рану. Его руки скользили по окровавленным пальцам остальных, но… – Все не так. Все не так. Все должно быть не так!
Левая рука бога – глупо надеятся на "жили долго и счастливо", нося подобное проклятье. Эш взглянул в лица "Пней", но те либо прятали взгляд, либо отрицательно качали головами. С подобными ранами не живут, а без жезла жрица не может ровным счетом ничего. Атрибут – сила магиков, но и их же самое слабое место.
– Цветок… – прошептала Березка. На губах фехтовальщицы вздулись кровавые пузыри, но та дрожащей рукой указала куда‑то за спины ребятам. – Цветок… Девочка…
Эш обернулся и увидел что рука Рэккера сжимает прекрасный Звездный цветок. Что ж, лейтенант пусть и не был благородным при жизни, видимо вспомнил о чести перед смертью. Коснувшись посоха, Эш произнес Слово и растение перелетело к "Пням". Оно проплыло по воздуху и легло на грудь умирающей.
– Теперь хорошо…
– Не кашляй, – всхлипнула Алиса, чьи щеки блестели от слез. – А то кровью истечешь.
Мери улыбнулась, кивнула и сдержала спазм.
Пепел, сильнее закусив губу, засунул руку за пазуху и нащупал мешочек, подаренный Обероном – королем цветочных фей. Десять гранул хранилось в нем, десять гранул, способных восстановить силы в двадцать раз превышающих возможности Эша.
Не раздумывая более ни мгновения, волшебник вытащил мешочек и, развязав тесемки, закинул в рот всю пригоршню. В желудке словно пороховая бочка взорвалась. Сердце забилось с такой скоростью, что один удар стал не отделим от другого. Из глаз брызнули кровавые слезы, из горла вырвался сдавленный всхлип.
"У каждого магика есть предел, за который нельзя выходить, – волшебник вспомнил собственные слова, сказанные не так уж и давно."
– Что ты делаешь?! – всрикнула Алиса.
Эш, собрав данную на миг силу, сравнимую с силой богов, занес ладонь над телом Мери.
– Остановись! – крикнул Мервин.
Он бы оттолкнул руку соратника, но не мог. Не могли и остальные, накрепко прижав пальцы к ране фехтовальщицы.
– Остановись, – шепотом умоляла Березка.
– Нам не нужно два трупа! – рявкнул Тулепс.
– Я должен, – проскрипел Эш. – Это моя вина.
– Да черт, возьми, да! – надрывался Лари. – И ты должен за это ответить! Но не как трус – сбежав на тот свет!
Эш вгляделся в лица соратников и кивнул. Тишина висела всего мгновение.
– Не надо, – тихонько, еле слышно произнесла Мери. – Не надо двух смертей… не надо…
"Ценность жизни можно вычислить лишь после смерти. Скольким ты при жизни помог, скольких спас – такова твоя цена". Эту заповедь Небесного Мудреца Эш не мог осмыслить долгий срок, но все же когда‑то волшебник понял смысл сказанного.
– Исскуство Мок – Пу…
Ладонь на миг окружило свечение, но тут же погасло, а Эша скрутила страшная боль – волшебник не может применить технику монаха. Его терна не приспособлена для этого.
– Искусст…
И вновь боль, а следом за ней – брызги крови, вырвавшиеся изо рта.
– Исс…
Третьего раза Эш не выдержал и рухнул на бок. Сознание его начало мутнеть. Все, что оставалось волшебнику, это взмолиться ненавидящем его богам.
"Я проклят за грехи. Я заслужил это. Заслужил и король. Но они – Мери, Алиса, Лари, Мервин, Тулепс и Элеонора – что сделали они? Оставьте их в покое. Или, клянусь, и после смерти я буду нарушать ваши законы, пока не доберусь до глотки Яшмового Императора!"
Небо ответило сокрушительным громовым ударом – вряд ли после подобной молитвы можно расчитывать на божественную помощь. Эш, с трудом приняв сидячее положение, положил руку на рану и, прикрыв глаза, мысленно унесся на храмовый утес, где вместе со своим первым другом волшебник раскуривал прекрасный табак.
– Исскуство Мок – Пу: Исцеляющая длань!
Что‑то выдернули из Эша, вся заимствованная сила ушла будто в бездонную пропасть. Раскололась каменная игла, прошившая тело Березки, стянулись края раны, а кровь, разлитая по одежде и полу, впиталась обратно в тело. Мери резко села и вздохнула словно недавний утопленник, волей удачи выброшенный течением на берег.
– Идиот! – рявкнула Березка, но тут же замолчала.
Тело Эша били редкие судороги. Из глаз, рта, ушей и носа текли струйки крови, а магик улыбался своей дурацкой улыбкой и протягивал Березке белую Драконью Эссенцию.
– За хлопоты, – сказал он.
Рука упала плетью, а эссенцию покатилась к ногам ошарашенных приключенцев. Алиса зарыдала в голос, парни сжали зубы – глаза Эша остекленели; из глотки вырвался последний хрип.
* * *
В безымянном мире есть законы, которые никто не может нарушать, один из них – у каждого магика есть предел, за который нельзя выходить. Казалось бы, что может сподвигнуть человека или иного разумного нарушить непреложные закон мироздания. Как должны встать звезды, чтобы один из столпов, поддерживающих основы мироздания, дал слабины и покрылся трещинами. Возможно, мы никогда не узнаем ответа на эти вопросы. Но мы узнаем нечто другое.
Грешники должны быть наказаны, праведники – вознаграждены. Такова элементарная логика Небесного Магистрата. Но человек, нарушивший подобный закон, праведник он или грешник? Впрочем, как бы то ни было, у существа, спустившегося с Седьмого Неба имелось свое, независимое мнение.
Огромный феникс, сотканный из всполохов пламени всех цветов радуги, опустился на грудь Эшу и тот вновь захрипел. "Пни", и без того наблюдавшие в этот день невозможные картины, застыли. Феникс, отец Ирмарила и всего земного огня, считался мифическим созданием. Более мифическим, чем сами боги.
Птица глянула на эссенцию и та тонкой ниточкой втянулась в крыло феникса, став в нем новым, белым пером.
Пепел, пришедший в себя, не мог поверить что у него на груди сидит ожившая легенда. Что еще удивительней, она почему‑то не спешила улетать.
– Желание, – прошептала Алиса, утеревшая слезы. – Феникс исполнит одно желание.
И действительно по легенде, родитель Ирмарила на дар отвечает даром. Возможно именно этим он (или оно) объяснил для себя спасение жизни общепризнанного грешника. Феникс принял в качестве дара сущность огня, но ответить мертвецу не мог и потому вырвал Эша из цепких костяных пальцев смерти.
Что же должен был попросить спасенный магик? Судя по лицам "Пней" те имели свое мнение на этот счет, и, скорее всего, прилети феникс к кому‑нибудь из них и по миру начали бы ходить новые легенда о каком‑нибудь мистичном доспехе, жезле или оружие.
– Ленту, – прошептал Эш. – Синюю шелковую ленту.
Феникс мурлыкнул, расправил разноцветные крылья и исчез во вспышке яркого, но не обжигающего пламени. Шелковая лента длиной десять дюймов кружась, медленно опускалась на пол рядом с Эшем.
– Шелковая лента?! – завопила Мери, осознавшая какой куш только что проплыл мимо её рук.
Никакие предшествующие события не остановили Березку от того, чтобы вцепиться в горло волшебнику и под всеобщий смех начать его душить.
Одно душение спустя
"Пням" пришлось хорошенько поработать ногами – после смерти Рэккера цитадель, созданная при помощи волшебства, начала рушиться. Если так, конечно, можно назвать процесс превративший её обломки в нечто более "обломистое". В итоге сейчас приключенцы сидели на небольшом островке спокойствия посреди выжженный земли долины Огненных Гор. Несмотря на все события, коими оказался насыщен неспокойный день, долина сохраняла свое хаотичное безмятежье – как бы глупо это не звучало. Все так же плевалась огненная гора, все так же сполохами сверкали пепельные облака.
– Значит Пепел, – протянул Мервин, которому пришлось по старинке перематывать пострадавшую руку бинтом – без жезла Алиса не могла целить.
– Во плоти, – кивнул качающийся на пятой точке Эш.
– Знаешь, – задумался Тулепс. – От человека, носящего подобное прозвище, я ожидал…
– Более внушительного образа, – закончил за товарища волшебник. – Знал бы ты, как часто я это слышу.
Мери в разговор не вступала, тихонько причитая на тему что в её отряде затесался отъявленный мерзавец и разыскиваемый преступник. Впрочем, почему‑то такая характеристика не мешала "Пням" по прежнему считать "демона, в человеческом обличии" своим другом.
– Один обман и ложь! – рявкнул Лари.
Ребята повернулись к мечнику. Криволапый, под шумок, тиснул походный мешок Эша и начал там копаться. На землю падали какие‑то ракушки, камешки, фантики, миниатюрные безделушки, стекляшки и прочая мелочь.
– А где несметные сокровища?!
– Ааа! – Страники зажали уши, будучи оглушенный пронзительным визгом.
Вопреки здравому смысле возглас принадлежал Эшу. Волшебник подскочил и бросился на перехват. Рухнув на землю он собрал в кучу свои несметные сокровища, с надутым от обиды лицом выхватил у Криволапого мешок и стал бережно складывать туда драгоценности.
– Никто меня не любит, – притворно всхлипывал парень, утирая выдуманные слезы. – Никому я не нужен. Уже даже грабить начали.
– Хммм, – Тулепс почесал отросшую щетину и задумчиво уставился на магика. – Знаешь, теперь твои ужимки не так забавны как раньше.
– Какие еще ужимки?! – со слезами в голосе прокричал Эш и сунул под нос лучнику треснувшую ракушку. – Этот варвар чуть не разбил мою красавицу!
– Ндааа, – прокашлялся Мервин. – Люди врут – определенно врут. И "демон" како‑то не демонический и сокровища у него обычное барах…
Договорить Мочалке не дали дрожащие губы волшебника и глаза на знаменитом "мокром месте". Тут вдруг Эш побледнел и рукой нашарил посох. Ребята, понявшие что что‑то не так, обернулись и тут же вскочили на ноги. К ним довольно быстро приближалась огненный дух – Ифрит. Тварь, убийство которой считается делом для сотни бывалых тернитов.
Столб огня, в котором с трудом угадывались гуманоидные черты, возвышался примерно на восемь футов. Не так уж и много, если не знать его разрушающей силы.
– Пф, – фыркнула Березщка, покачивая в руке саблю. – С нами Мастер. Ифрит нам не страшен.
– Ага, – поддакнул Тулепс.
– Эх и заживем же теперь! Может на драконов?
– Какие драконы? Только демоны!
– Или вообще на морских чудищ пойдем!
– А то!
– Ребя – я-ят, – с легкой ноткой насмешки позвал Эш. – Не хочу вас расстраивать, но ифриты рождены из Первоогня.
– И? – не оборачиваясь спросила Березка.
– Мое пламя на них не действует.
Пауза.
– Тогда что нам делать?! – с паникой в голосе крикнул Лари.
Тишина.
Приключенцы обернулись и увидели как быстро сверкали пятки улепетывающего Эша, на ходу повязывающего бандану на волосы.
– Бежать! – крикнул волшебник, но голос его звучал словно крик сорвавшегося со скалы. Такой же далекий и затихающий к последнему слогу.
Полтора месяца спустя
Газранган, сильно постаревший и осунувшийся за эти месяцы, стоял в окружении десятка придворных. Королева Элассия, поддерживаемая за локоть мужем, наблюдала за тем как придворный целитель водит руками над маленьким тельцем принцессы. Десять отрядов было направленно на поиски лекарства от волшебной лихорадки, но никто так и не вернулся. Сгинули ли они, или предпочли плюнуть на просьбу короля – того никто не знал.
Раздался детский хрип и Элеонора чуть не упала – до того она была измучена болью своего ребенка. Король лишь крепче стискивал зубы, но изрядно поседевшие волосы и десятки новых морщин говорили о том, что правитель Срединного Царства измучен.
Придворные шептались за спинами венценосных особ. Многие из них строили козни, но большинство сочувствовало утрате правящей четы. Никто не сомневался в том, что девочка умрет еще до восхода Миристаль.
Лекарь поднял взгляд и покачал головой. Элассия уткнулась лицом в плечо мужа и тихонько заплакала. Король нежно гладил любимую по голове и молил богов – за что ему такое наказание, за какие грехи. И на ум приходило лишь одно…
– Мессир! Мессир! – в покои ворвался камердинер. – Мессир! Отряд "Бродячих Пней" вернулся с задания!
Придворные ахнули, а к глазах короля и королевы загорелись огоньки надежды.
– Что же ты стоишь, наглец?! – гаркнул Газранган. – Немедленно впусти их!
– Сей момент!
И в залу вошли шесть фигур. Даже сквозь черные плащи, скрывающие их лица и тела, становилось понятно что Странники измучены и держаться только благодаря силе воле.
– Боги и Духи, – чуть ли не молил король. – Скажите, молю вас, скажите, что вы принесли цветок.
– Мы принесли, – прозвучал тихий, усталый, женский голос.
Вперед вышла одна из фигур и откинула плащ. Многие сразу же узнали знаменитую фехтовальщицу и предводителя отряда – Мери Березку. Леди, чьи иссушенная рука напоминала ветку мертвого дерева, дрожащими пальцами протянула растение целителю. Тот бережно принял его, проверил при помощи волшебства, а убедившись в подлинности повернулся к королю.
– Мессир, я должен вас предупредить, у лекарства есть побочный эффект и…
– Клянусь своим Именем! – рык Газрангана походил на львиный. – Если ты сейчас же не сделаешь что должен, я сошлю весь твой род на рудники, а тебя сгною в темнице!
– Конечно мессир, – склонился крепенький старик, одетый в лиловую робу. – Я повинуюсь.
Целитель добавил цветок в какой‑то раствор, а потом бережно влил его в маленький, детский ротик. Первое мгновение ничего не происходило, но вскоре страшные ожоги волшебный лихорадки стали проходить, девочка задышала ровнее, а к лицу вернулся прежний нежно – розовый оттенок.
– Слава Богам! – воскликнула Элассия и рванула к дочери, но её остановил целитель.
– Побочный эффект, – обреченно произнес он.
И на глазах у десятка придворных девочка начала меняться. Вытягивались руки и ноги, увеличивались пропорции лица, поднималось одеяло в районе груди и вот, через мгновение, перед людьми лежала прекрасная леди шестнадцати лет. А вовсе не трех, как мгновением ранее. Красота принцессы была достойна баллад – голубые глаза, тонкие брови в разлет, чувственные алые губы, естественный румянец на пухлых щечках. Тонкие пальчики, изящная шея, а ресницы размером с крыло молодой бабочки.
Внезапно повзрослевшая леди очнулась, но в её глазах не прибавилась разума. На мир смотрело все то же глупое и наивное создание – рост не принес разума и знаний.
– Папа? – произнесла она.
Теперь рвануть к ребенку хотел король – первым пришедший в себя, но и его опередил некто. Некто, закутанный в черный плащ. Он подошел к девочке, сел на край кровати и протянул в рке синюю ленту.
– Нравится? – спросил он.
– Да, – с детской непосредственностью ответила леди.
Человек подался вперед и приобнял леди. Он расправил её спутанные золотые волосы и вплел в них обычную, ничем не примечательную шелковую ленту синего цвета.
– Специально для тебя привез.
– Спасибо.
Король, дрожащей рукой, хотел было приказать немедленно схватить наглеца, но что‑то ему мешало. Было ли это всеобщее изумление или шок счастливого родителя – не знают даже сказители легенд.
– А ты знаешь, что на дар надо отвечать даром?
– Конечно, – строго кивнула леди, но на прекрасном лице отразились эмоции четырехлетней девочки. – Матушка многомне читает.
– Тогда я возьму свой ответный дар.
Человек откинул капюшон и сердце короля вздрогнуло. Даже под черной банданой, стянувшей волосы, даже в нищенской одежды и поддетым серым плащом, даже с линзой на глазу, Газранган узнал монстра, порожденного им самим. Пепел сидел прямо напротив его дочери.
– Схватить! – закричал король, но было уже поздно.
Волшебник притянул лицо леди к себе и накрепко запечатал поцелуй. Придворные ахнули, а леди испуганно взвизгнула и отшатнулась. В комнату ворвались гвардейцы, но скинувший черный саван Эш уже стоял на подоконнике.
– Миледи и милорды! – с улыбкой крикнул он. – Советую всем вам запомнить этот день, когда я – самый разыскиваемый преступник, украл первый поцелуй принцессы Элеоноры! За сим, откланиваюсь.
– Поймать! – надрывался король.
Пепел, ловко увернувшись от стрелы, развернулся и… побежал. Серый плащ развевался за спиной, напоминая собой птичьи крылья, а волшебник бежал по воздуху как по лестнице – с каждым шагом взбираясь все выше.
– А может легенды и не врут, – поднимая руки в жесте сдачи, произнесла одна из черных фигур, которых уже окружали гвардейцы.
