Текст книги "Большое приключение. Пепел (СИ)"
Автор книги: Кирилл Клеванский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)
– Посиди здесь, – попросил Мервин, привязывая коня к стойке. – Присмотри за поклажей.
– Так точно, – Эш шутливо отдал честь и плюхнулся на скамейку. Он, выкатив глаза, уставился на парившие в воздухе ящики, тубусы и сундук.
Мочалка, философски отнесясь к очередным выкрутасам новенького, ушел в лавку, надеясь хоть на какую‑то долю сознательности парня. Зря. Стоило ему отойти, как волшебник мигом заскучал. Чего покупкам то сделается? Какой здравомыслящий разумный станет воровать то, что парит в воздухе – явный признак принадлежности опытному магику. А с опытным магиком связываться никто не захочет.
Видимо именно поэтому скучавший парень счел благословением небес, когда на него напали дети. На скамейку к юноше запрыгнул веснушчатый, обласканный солнцем рыжеволосый парнишка. Он наставил на волшебника игрушечный меч и грозно произнес:
– Я поймал тебя, Пепел. Сдавайся!
Рядом стояло еще трое, две девчушки и какой‑то пухляк, источавший вокруг себя незримую ауру доброты. Детям было лет по шесть, может по семь.
– Сдаюсь, – поднял руки Эш.
Дети заулыбались, а мальчик победно вскинул подбородок.
– Хотя нет, я тебя обманул, – волшебник схватил мальчугана и принялся того щекотать. – Великий и ужасный Пепел съест маленького героя!
– Нет! – смеялся парень, выронив свой деревянный клинок. – Страшный разбойник пытает меня. Спасите, о верные соратники!
Девчушка с волосами, заплетенными в хвостики, схватила меч и ударила Эша по коленке. Волшебник ойкнул и выпустил все еще смеющегося мальчугана. Тот, не растерявшись, спрыгнул на землю и наступил парню на ногу, быстренько отбегая с друзьями в сторону. Компашка героев развернулась и синхронно показала языки.
– Не догонишь! – закричали они и припустили – разве что только пятки мелькали.
– Догоню! – закричал в ответ парень и бросился в погоню.
Дети смеялись, лавируя между возмущавшимся взрослыми, недовольными как поведением недорослей, так и инфантильностью переростка. Эшу было все равно, он во всю веселился. Иногда догонял кого‑нибудь и принимался щекотать. Дети, увидев, что одного из них схватил страшный монстр, начинали лупить парня по ногам. Тот выпускал добычу и все начиналось заново.
Дети смеялись, а живой, неприкрытый линзой глаз магика светился неподдельным счастьем и радостью. Беззаботно бегать по улицам, минуя дома и проулки, веселиться от души, что может быть лучше этого? Только если бы за самим Эшем бежала какая‑нибудь красавица, но это уже было бы каким‑то не слишком реалистичным сном.
Внезапно, поймав девочку с хвостиками, парень замер. На углу улицы сидела женщина. Закутанная в драный, черный плащ, капюшоном накрывший голову, с жестяной банкой у ног, где сверкало несколько четвертаков и пара медяков, она представляла собой жалкое зрелище. Тем не менее, что‑то не позволяло волшебнику отвести взгляда.
Он продолжал смотреть на нищенку, не понимая, что происходит. И тут лукавый Ирмарил метнул особо меткий луч. Отраженный от чьего‑то стального ботинка, он на миг, лишь краткий миг выхватил изуродованное лицо женщины. Эш помнил её. Помнил красивую девушку, за десять лет превратившуюся в дряхлую старуху. И среди морщин и гнилых зубов все столь же уродливо сиял страшный шрам в виде отпечатка латной перчатки.
Магик застыл. В груди заныло. Стало сложно дышать. Давно уже скрылось лицо в тени капюшона, давно убежали дети, смешавшись с толпой, а торговец все стоял и смотрел.
– Эй! – кто‑то с силой встряхнул парня.
– А, да, прости, – откликнулся Эш заметив недовольного Мервина, привязавшего несколько тюков к своему седлу. Гвидо шел следом, нервно сопя и тихонько рыча.
– Я все понимаю, малец, но ты бы завязывал с играми.
– Прости, – повторился Эш, залезая на коня.
– Да черт бы с тобой, – отмахнулся Мочалка и развернул коня. – Поехали‑ка лучше в таверну пока эти обормоты весь эль не выдули.
Эш то и дело оглядывался за спину, пока одинокая фигура не скрылась из виду.
25й день месяца Тамир, 311й год, королевство Арабаст, у стен Задастра
Эш смотрел на то как из городских ворот на поле выезжают рыцари, облаченные в стальные, тяжелые доспехи. Среди них виднелись и магики, чьи посохи сверкали волшебными огнями. Скоро начнется битва. Битва, которая обязана стать кульминацией военного похода "Смрадного" легиона. Должна, хотя бы просто потому, что она будет последней. Победа означает вольницу для бывших каторжников и заключенных, поражение – смерть. Все просто. Все карты лежат на столе, банк закрыт и набран, осталось лишь дождаться последней раздачи и открыть свои "руки".
Месяц назад, когда войска подошли к неприступной громадине, победа казалась чем‑то нереальным, чем‑то из области древних баллад и легенд. Но вот минуло двадцать дней, и баронет Безымянный сделал её осязаемой. Он наполнил сердца людей отвагой и предвкушением наживы.
Легионерам было приказано соорудить две катапульты. Никто не знал для чего они нужны генералу, но уже спустя полтора дня Эш получил то, что хотел. Тогда он велел расчленить весь полон, а потом город стали бомбардировать частям тел их же соотечественников. Головы, руки, ноги, части туловища, все это перелетало за стены Задастра, оставляя на камне кровавые следы.
День и ночь солдаты посменно отбивали марш легиона, ставшей для Арабаста самой страшной музыкой из когда‑либо существовавших. Проигнорировав законы войны, Эш отравил местные колодцы, реки и пруды, оставив город без воды. Наняв некромантов и чернокнижников, он наслал на Задастр ветра гниения и болезней.
Он отправил летучие отряды по окрестностям, в надежде выловить тех, кто не успел скрыться в крепости. И к несчастью для последних, генерал нашел что искал. Солдаты, смеясь и гогоча, насиловали женщин и убивали мужчин и детей разве что не под стенами легендарного города.
Генерал обрушил на Задастр все мыслимые и немыслимые ужасы. Он применил все, что мог придумать его острый разум, нестесненный никакими рамками и нормами. Легионеры смотрели на своего предводителя практически с животным ужасом, но и с точно таким же уважением. Для них он был самым удалым и безжалостным главарем, какой только ходил по дорогам тринадцати королевств.
Но с каждым новым приказом, с каждым новым изуверством, подлостью и кошмаром, сотворенным собственными руками, Эш начинал чувствовать нечто, что он еще не понимал. Это нечто заставляло волшебника просыпаться посреди ночи и лежать до рассвета без сна. Заставляло унимать дрожь в руках и успокаивать учащенное сердцебиение. Боли в груди стали чем‑то обычным, а приступы тошноты буквально выводили из равновесия.
Возможно, именно поэтому генерал не дал убить маленького жеребенка, увязавшегося за летучим отрядом. Вместо этого он отдал его волкам, попросив тех позаботиться о существе. Было ли это болезнью или наваждением? Эш не знал, но понимал, что сейчас ему следует думать о другом.
Баронет ехал перед строем войск на своем гнедом коне. Две тысячи воинов, закаленных в самых страшных, в самых безумных схватках, когда никто, кроме их предводителя, не видел ни шанса на победу. Свирепые, умелые, беспощадные и кровожадные. Седьмой "Смрадный" легион!
– Эрнесто, – обратился Эш к одному из воинов, стоявших в первом ряду. Здесь, – на острие атаки находились лишь самые прославленные, уважаемые и умелые солдаты. – Я помню, как в битве на Зельце ты безоружным проломил строй соперника. Надеюсь, сегодня ты покажешь не меньшую доблесть!
– Служу легиону! – рявкнул мечник, латной перчаткой ударяя по стальному нагруднику.
Эш поехал дальше.
– Греб" дек, чье копье после битвы больше похоже на шампур. Скольких врагов ты насадишь на стальное жало в этот раз?
– Всех, мой генерал! Только вам, пожалуй, оставлю одного.
Легион загоготал – слова передавались из уст в уста и каждый знал, о чем идет речь. Эш ехал, а позади следовал Рэккер, державший штандарт со знаменем и головой одного из врагов. На стяге красовалась маска безумного демона, пожиравшего плачущего младенца. Как нельзя кстати подходило для седьмых.
На востоке показалась Миристаль – расцветала молодая ночь. Свежий ветер спешил принести путникам долгожданную прохладу с Семи Морей, но генерал знал, что вскоре все изменится. Вскоре в Задастре станет жарче, чем в самой бездне.
– Легион! – рявкнул Эш. – Что вы видите впереди?
– Ничего! – отвечали солдаты.
– Верно! Ничего! Только жалкую кучку трусов! Двадцать дней. Двадцать дней они прятались за этими стенами, пока мы поливали их землю кровью! Признаю, хороший аграрный ход – урожай у них будет что надо.
Народ засмеялся. И в том смехе не было ничего человеческого. Лишь безумие и жажда смерти.
– Сегодня, легион, мы либо покроем себя бессмертной славой, либо станем кормом для голодного воронья. Кто‑то из вас, а может и мы все, больше уже никогда не приласкает распутную девку и не проверит на прочность мошну глупого купца. Иные вернуться на родину без рук или ног, без глаз или ушей. Но! Разве это заставит нас отступить?
– Нет!
– Разве мы боимся презренных слабаков, недостойных обнажать то, что они называют оружием?
– Нет!
– Этой ночью, легион, мы утопим эту крепость в крови. Никакой пощады, никакой жалости, убивайте всех, кто не носит кровавую броню! Режьте, жгите, смейтесь, грабьте. Ибо завтра вы станете свободными и закон запретит вам поступать так, как вы считаете нужным! У меня остался лишь один вопрос, легион. Что мы будем делать?!
– Убивать!
– Верный ответ для Седьмого! – кивнул Эш. – Так бейте же марш! Трубите в трубы! Кричите до хрипоты! Сегодня "Смрадный" легион празднует свой роспуск!
Генерал развернулся коня. За спиной загудели трубы, застучали барабаны, заставляя сердце биться в такт их маршу. Эш надел шлем, защелкнув забрало и сжав в руке посох, подаренный королем.
На стенах Задастра расцветали огни артиллеристов, готовых опустить факелы на пушечные фитили. Клубились пары кипящей смолы, золотом сияли жезлы жрецов и сталью сверкали мушкеты и стрелы охотников и стрелков. Но легион стоял спокойно, лишь гремели их клинки, стуча о щиты.
– Командор, – произнес Рэккер, поправляя свою маску. – Даже если мы сегодня подохнем и к утру встретимся в бездне, знайте – это было великолепное веселье.
– Приятно знать, что тебе понравилось.
– Сарказм? – ухмыльнулся лейтенант. – Верный знак победы.
Эш не понял, что имел ввиду его заместитель, когда сказал "весело". Что такое веселье? Наверно нечто приятное. Генерал поднял руку. Он был впереди, стоял перед всеми. Не для генерала отсиживаться в шатре, не для волшебника боятся схватки. Баронет сжал ладонь в кулак и закричал:
– Ату!
Он вонзил шпоры в ребра коня и пустился в карьер.
– Ату! – грохнули двадцать сотен луженых глоток.
Легион следовал за своим командором. Посох генерала, выставленный вперед словно боевое копьё, загорался нестерпимо ярким огнем. Языки пламени окутали фигуру человека, мчащегося перед кровавым морем. Легионеры кричали и вопили, их вой сливался с барабанным маршем и гулом труб, создавая невероятную, жуткую композицию, ставшую голосом самой смерти.
Впереди безмолвно стояли изможденные защитники крепости. Все, что они видели, это огненного демона, несущегося прямо на них, слышали лишь смех тварей, исторгнутых самой бездной. Нервно сжимали они клинки, испуганно тянули к туловищу щиты. Их предводитель поднял руку. Кто‑то начал молиться, иные проклинали тот день, когда дали присягу перед лицом короля.
– В атаку! – проревел командир и армия ринулась на встречу судьбе.
Пламя ласкало бока коня, добираясь до самых его копыт. Сила командора оказалась настолько велика, что даже королевский посох не мог её сдержать, олицетворяя волшебными заклинаниями. Пламя словно выливалось из него, жадно поглощая траву и края плаща. Испуганно ржал конь – он будто знал, что стоит всаднику сойти на землю и в тот же миг мустанг обернется горкой пепла и тлена.
Защитники крепости вытянулись клином, острием которого стал огромный воин, сжимающий гигантскую секиру. Генерал мчался ему на встречу. Окутанный пламенем, с треснувшим, раскаленным посохом, постепенно превращающемся в горелую палку, он оставлял позади себя огненные следы.
Великий воин Задастра впервые узнал, что испытывает человек, когда сердце пропускает удар от испуга. Перед самым столкновением он замахнулся секирой и с яростным воплем обрушил её на голову врага.
Эш не обратил внимание на то, как сталь рассекла его шлем, вычерчивая длинную полосу от виска до самой шеи. Алые капли закапали на черный плащ. Генерал мчался дальше, он смотрел лишь на ворота. Тяжелые, неповоротливые, такие древние и крепкие… На самом деле они оказались самым слабым местом крепости. Их еще не успели закрыть за спинами защитников, и генерал должен прорваться внутрь.
Позади послышались звуки битвы. Армия столкнулась с армией. Подобно двум морским течениям они закружились в кровавом водовороте. Крики умирающих встревожили падальщиков, приманивая все больше и больше воронья.
Грохнули пушки. Но не звучало ни свиста ядер, ни грома за спиной генерала. Только каменная крошка посыпалась со стен, лишь падали обожжённые, изувеченные тела жрецов, попавших в радиус взрыва. Прошлой ночью наемные ассасины вывели их из строя. Дюжина тяжелых орудий рванула, разом превращая часть стены в огромный огненный шар. Черное небо закоптили языки пламени и дыма.
Генерал мчался дальше. Перед ним мелькали лица, больше похожие на маски, олицетворявшие само определения слова "ужас". Лишь приблизившись к волшебнику, они стонали и их же латы становились для них смертельной клеткой, прожигающей кожаные подкладки и заживо запекавшей столь податливые человеческие тела.
Конь, чувствуя скорую погибель, мчался со скоростью пьяного от свободы сокола. Он словно пытался обогнать оранжевую смерть, сидевшую в седле. Генерал слышал, как за спиной вопит Рэккер, пронзая и прожигая одного защитника за другим.
И тут уши прорезал страшный свист. Небо засверкало сталью и воронье в испуге полетело к лесу. Тысячи стрел и сотни свинцовых шариков закрыли собой горизонт и далекие храмовые купола. Командор вытянул посох и в небо ударила волна пламени. Плавились наконечники, мгновенно сгорали стрелы. Лишь несколько пуль пробились через огненную стену и унесли с собой десяток жизней. Как оборонявшихся, так и нападавших.
Ворота совсем рядом. Баронет вонзил шпоры в бока сгорающего в пламени коня и тот, заржав, прыгнул. Солдаты Арабаста видели лишь вспышку, яркую, сорвавшуюся звезду. Она перелетела через строй и упала у самых ворот. На земле стоял волшебник с черным, пылающим посохом в руках. За его спиной кипело сражение. Брызги крови неумолимо тянулись к небу. Крики людей и смех демонов смешался и уже нельзя было отличить одно от другого.
Кто‑то выронил оружие, другие закричали, моля богов о спасении. Но демон, чей черный, изорванный, горящий плащ напоминал могильный саван, лишь ударил посохом о землю. Страшный гул оглушил людей. Огромный пламенный вал накрыл и стену, и ворота, и защитников. Пылала плоть, стонала каменная кладкой, лавой стекающая на землю.
Магики пытались удержать огонь. Их мерцающий золотом щит трещал под натиском стихии, но все же надежда еще теплилась в сердцах оборонявшихся. Вот – вот закроются врата, и штурм захлебнется в собственной агонии. Стрелки изрешетят их пулями, охотники истыкают стрелами. Маги и волшебники испепелят заклинаниями, а воины изрубят то, что останется от безумных демонов.
И в тот самый миг, когда три десятка магиков почти одолели всего одного волшебника, к нему на помощь пришел второй. Залитый кровью с ног до головы, в алых доспехах, больше похожих на драконью чешую, он встал рядом с огненным дьяволом и вонзил свой посох – копье в землю. Заревело пламя, на миг обретая форму гигантской птицы. Треснул щит. У магиков забило из носа, но они все еще держали. Минуло меньше одного удара сердца, и заклинание "дало течь".
Языки пламени жадно ласкали пробоину, проскальзывая внутрь.
– Держи! – кричал то ли чернокнижник, то ли зачарователь.
Но как могли простые смертные пересилить ярость двух демонов. Меньше через удар сердца, пламя ворвалось в крепость, обращая орущих магиков в столпы из пепла. Огромные ворота обернулись исполинскими факелами, словно приглашая легион внутрь. И тот не заставил себя ждать. Армия хлынула на улицы Задастра.
Словно волнами цунами они сметали баррикады и заставы, спеша ко второй стене. За ней их ждал новый бой, новая добыча и жаркое веселье. Гогочущим гиенами легионеры мчались по улицам, убивая всех, кто осмелился бы встать у них на пути. И впереди этой толпы шел человек, закованный в огненную броню. Пламя кружило и игралось вокруг него, страстно целуя дома, лавки, магазины и все, что могло бы гореть.
За спиной генерала оранжевым бутоном расцветал пожар. Брусчатка под его ногами стала мокрой от пролитой крови. Впереди показалась вторая стена. Легионеры уже приставляли к ней лестницы, игнорируя падающие сверху камни и кипящую смалу. Другие поднимались по каменному проспекту, топорами и клинками высекая из ворот щеп.
Спокойно шел генерал. Люди перед ним расступались, даже не осознавая этого. Они не могли игнорировать силу волшебства, источаемую этим человеком. Рядом шествовал Рэккер. Никто и никогда не сможет сказать, кто все же сильнее – лейтенант и генерал, но каждый будет знать, что вдвоем они способны сжечь самих богов.
Подойдя к дубовым створкам, пронизанным железными жилами и скобами, высшие офицеры синхронно приложили ладони к горячему дереву. Стихло их пламя, замерло сражение, и в следующий же миг ворота вспыхнули, обрушиваясь на защитников. Легион прорвал и эту заставу.
– Ату! – ревел Рэккер, выискивая глазами добычу.
Эш, печально вздохнув, оглядел свой посох. Он продержался меньше года и теперь больше походил на какое‑то костровое полено, чем на волшебный атрибут. Вокруг кипело сражение, стонали умирающие, а генерал уныло плелся к храму. Баронет впервые испытывал нечто, что можно было бы назвать огорчением или расстройством. Все же подарок короля – обидно ведь.
Защитники, сражающиеся с легионом, игнорировали Эша, будто и вовсе не замечая его. Так поступает любой зверь, видя перед собой чудовище, в десятки раз сильнее его самого. А все разумные, в каком бы они мире не жили – суть есть обычные звери.
Генерал, захоти он, мог бы испепелить сотню солдат и сравнять с землей ратушу, но он не знал, что такое "хотеть". Впрочем, с этой задачей весьма успешно справлялся лейтенант, обогащая свою коллекцию из вражеских голов.
У ступеней храма огненной богини Шейрэй, покровительствующей уличным акробатам, Эш взглянул на небо. Красное, пылающее от дыма и пожара, оно оказалось через чур тяжелым и низким, чтобы любоваться им слишком долго. Не обращая внимания на пепел, прилипающий к вспотевшему лицу, генерал вошел внутрь.
Здесь находилось много людей. Женщины прятали детей, старики читали молитвы, жрецы возводили защитные заклинания. В Задастре не осталось ни одного сильного волшебника или мага. Какой смысл держать их на границе, когда вот – вот грянет решающее сражение у стен столицы.
– Что ты ищешь в храме богини? – крикнул верховный жрец.
Старик, облаченный в белую хламиду и сжимающий вычурный жезл из волшебного метала – адамантия. Говорят, за одну унцию этого материала можно выручить до ста золотых, а то и больше. Сложно даже представить сколько мог стоить подобный жезл. Но золото мало волновало генерала. Его вела королевская воля и только она.
– Никто из воинов не смеет вторгаться в обитель бога! – кричал один из послушников.
Пусть это и правда и именно поэтому здесь столпилось так много народа, но Эша не могли остановить какие‑то слова.
– Я не воин, – тут же ответил он.
– Ты понял, о чем говорит брат, – спокойно вещал верховный жрец, держа золотой щит, укрывший и людей, и алтарь. – Уходи и избежишь проклятья нашей покровительницы.
– Это её что ли? – генерал кивнул на золотую статую, стоявшую у самого входа.
В танце застыла прекрасная дева, прикрытая лишь порхающими лентами. Все богини прекрасны. Будь это не так – кто бы стал им молиться?
– Да, – кивнул жрец. Мгновением позже произошло то, во что невозможно поверить, даже если все видишь собственными глазами.
– Первая форма: воплощение!
Статую рассек вытянувшийся огненный кнут. По мрамору покатилось туловище, остановленное ногой генерала. Он перевернул ополовиненную богиню на спину и плюнул на красивое лицо.
– Богохульник! – завопили жрецы.
Эш, не обращая внимания на вопли, достал из‑за пазухи кожаный подсумок и кинул его к подножью алтаря.
– Принесете мне то, что здесь нарисовано, и я не трону ни вас, ни вашу паству. Откажетесь – сравняю храм с землей и сам заберу искомое.
В подтверждение своих слов генерал в последний раз воплотил пламя королевским посохом. Огонь смел щиты, словно те были лишь намокшей паутиной. Посох рассыпался пеплом, но даже это не волновало волшебника. Он слишком близок к цели, чтобы отвлекаться на такие мелочи.
Верховный жрец, утерев пот, развернул подсумок. Он пробежался глазами по пергаменту и побледнел.
– Никогда! – крикнул он.
В тот же миг его голова покатилась по полу, а из тела забил фонтан крови.
– Всегда считал этих божественных подстилок тупыми свиньями, – сплюнул Рэккер. В храм ворвалась армия во главе с лейтенантом. Судя по количеству голов, за волосы привязанных к поясу, барон сорвал главный приз нынешнего мероприятия. – Мы тебя обыскались, генерал. Без приказа грабить как‑то не хорошо, не по – людски.
– Грабеж потом, – безэмоционально ответил командор. Он обвел глазами зал, забитый горожанами. Сколько их здесь собралось? Наверно несколько сотен, если не больше. Все они спряталась в обители "хозяйки города", надеясь найти в храме спасение не только души, но и тела. Плакали дети, прижимаясь к матерям. Те, в свою очередь, пытались сдержать крики и слезы. Получалось не у всех. Молодые и старые, все как один смотрели на залитый кровью алтарь, словно ища там помощи. Почти все мирные жители Задастра сейчас ютились в храме. Они не были воинами и солдатами, многие оружие видели лишь у стражи и на картинках. Паства не представляла ни малейшей угрозы… – Убить, – скомандовал генерал.
– Так бы сразу! – засмеялся Рэккер.
Вместе с ним закричали женщины и старики, загоготали легионеры. Они за волосы оттаскивали матерей от разрубаемых на части детей. Нет, их они убьют не сразу. Кто‑то из стариков пытался остановить бойню. На них даже не тратили время – просто отталкивали в сторону, надеясь, что добьет кто‑то другой.
Иным легионерам стало не в терпёж, и они расстегивали ременные пряжки прямо в храме, подтаскивая за ноги чьих‑то жен, чьи мужья своими головами украсят штандарты "Смрадного" легиона.
– Рэккер, ты со мной.
– Но генерал… – лейтенант наткнулся на стальной взгляд разноцветных глаз и, тяжко вздохнув, отпустил какую‑то красотку. Приказ есть приказ.
Офицеры, переступая через кровавые ручьи и мертвые тела, пошли к алтарю. Здесь уже закалывали жрецов и убирали в мешки все, что блестело и все, что можно продать на черном рынке. Эш поднял подсумок и подошел к стене. Где‑то здесь должен быть какой‑то секретный механизм, ведший в подвалы. Остался лишь один вопрос – как его найти?
– Там есть еще живой балахонщик? – спросил Эш.
Рэккер обернулся и оглядел бойню.
– Ага, – кивнул он.
– Пусть приведут.
Лейтенант залихватски свистнул и начал размахивать руками – вопли не перекричать даже ему. Через пару минут к ногам генерала кинули тело юноши. Наверное – ровесника баронета, может даже чуть помладше. Черные волосы жреца разметались по плечами, а на окровавленном лице сверкали карие глаза. Видимо, служитель богов никак не мог поверить в то, что найдется человек, который решится осквернить храм.
– Как пройти в подвалы? – задал вопрос генерал, все еще смотря на стену.
– Я не знаю, – прохрипел жрец и согнулся от боли, когда стальной ботинок Рэккера врезался ему в живот.
– Давай я тебе кое‑что поясню, – спокойно говорил Эш. – Легионеров у меня много, а живых и теплых женщин здесь на всех не хватит. Так что, либо ты начинаешь говорить, либо я сохраню тебе жизнь и отдам на откуп тем, кто не брезгует и мальчиками.
Всего мгновение потребовалось прислужнику, чтобы принять верное решение.
– Вход под алтарем, – сказал он и в тот же миг лейтенант снес ему голову.
Эш взглянул на тяжелую тумбу и кивнул Рэккеру. Тот воплотил пламя и попытался сдвинуть им святыню храма, но безуспешно.
– Хмм, – протянул генерал, глядя на удивленного лейтенанта. – А я ведь говорил тебе, что красота в простоте.
Командор подошел поближе и нажал ногой на маленький выступ у самого основания кафедры. Заскрипел механизм, завизжали шестеренки, и тумба отъехала в сторону, открывая чернеющий провал. Вниз уходила витая каменная лестница.
Без слов Рэккер вышел вперед, зажег на посохе маленький огненный шарик и первым спустился вниз. Генерал следовал за своей правой рукой. Без посоха управлять стихией можно, но слишком сложно. Такое вымотает даже придворного Архимага.
Только оказавшись в подвале, забитом золотом и драгоценностями, генерал наконец понял, что как – только он добудет то, что требовалось королю, его служба в армии закончится. Следуя за лейтенантом, не отвлекающимся на груды сокровищ (он догадывался, что все здесь проклято и стоит коснуться, как не проживешь и недели), баронет думал о будущем. Что ему делать, когда он вернется обратно? Продолжать учится? Или может отправится в странствие? Да, пожалуй, странствие, это хороший вариант. Главное, чтобы подальше от орды учителей с их лекциями и уроками.
– Генерал, – с придыханием произнес Рэккер.
Офицеры стояли перед сундуком, сделанным из неизвестного, прозрачного металла. Внутри пульсировала сфера, пылающая белым огнем. Легендарное белое пламя! По преданиям, лишь величайшие волшебники могли воплощать его.
– Это же…
– Драконья эссенция, – кивнул Эш. – Душа того, кто рожден из пламени. Буквально – дух огня, заточенный в волшебную сферу.
Без какой‑либо заминки генерал сорвал с плеч плащ и завернул в него сундук. Почему‑то он не боялся, что подняв того активирует ловушку или иное бедствие. Что‑то подсказывало магику, что все будет "хорошо".
Идя к выходу из темного подвала, Эш не заметил с какой жадностью Рэккер пожирал глазами черный сверток. Волшебник пропустил предупреждение, даже не зная о том, что, возможно, только что самостоятельно начертил собственную линию судьбы.
Поднявшись обратно лейтенант скомандовал "Грабить", а сам отправился к выходу из города. Правда ему не удалось уйти дальше порога храма. К нему подскочил Рэккер, тащивший за волосы девушку, спрятавшуюся в нише за рассеченной статуей.
– Смотри, генерал, какой зайчонок.
Леди и впрямь была недурна собой, и даже гарь и сажа, покрывшие лицо, не могли скрыть её красоту.
– Хочешь? – спросил Рэккер.
Девушка не стонала, не кричала, только крепко сжимала зубы, играя желваками и словно пытаясь испепелить легионеров взглядом. Эш, не знавший, что такое "хотеть", ответил:
– Нет.
Он развернулся и пошел прочь, слыша:
– Тогда ты моя!
По улицам пронесся женский вскрик, заглушенный мужским рычание. Генерал глянул за плечо и не смог сдержать ухмылки, саму собой растянувшей губы. Лейтенант прижимал к лицу руку и сквозь его пальцы сочилась кровь. Леди сжимала в руке окровавленный костяной гребень.
Выругавшись, Рэккер латной перчаткой обхватил голову барышни. Послышался дикий вопль, в воздухе запахло горелым, а по ушам нещадно било какое‑то мерзкое шипение. Когда лейтенант убрал руку, то недавно прекрасное лицо превратилось в уродливую маску с кошмарным ожогом в форме ладони.
– Никому её не трогать! – ревел барон. Ото лба, через левый глаз и до самой скулы тянулись четыре глубоких пореза, обещающих оставить напоминающие о неудачи шрамы. – Никому! Пусть живет… и помнит.
Эш покачал головой. Штурм закончен. Приказ короля выполнен. Выжило больше половины легиона. Но… почему тогда снова дрожат руки и ноет в груди?
– "Наверное – недосып" – думал красивый, залитый кровью юноша, степенно шагающий по пылающему, почти мертвому городу.
14й день месяца Зунд, 322й год, королевство Арабаст, Задастр
Мервин и Эш, положив тюки, ящики и сундук в телегу, поставили лошадей в стойло (Гвидо вновь пришлось подкупать сахаром) и поспешили зайти в таверну. "Гнутая подкова", как и положено подобным ей заведениям, давно и безвозвратно потонула в алкогольных парах и всеобщем веселье. Вот только в "Подкове" подносы разносили тролихи, поваром служил темный эльф, а в качестве вышибал выступала пара габаритных орков.
За столами и вовсе сидели столь разношерстные кампании, что глаза то разбегались по углам, то собирались в кучку, рискуя раздавить собой переносицу. Здесь дворфы жадно вгрызались в баранину, о чем‑то жарко споря с эльфами, попивающими свое хилое вино. Орки хлопали по спинам людей, играющих в карты с троллями.
У каждого стола сидел тот или иной отряд приключенцев, и редко кто обходился лишь одной расой.
– Эгей! – расслышал Мервин.
– О, смотри, – Мочалка ткнул волшебника в бок. – Там наши.
Эш прищурился, а потом задумчиво почесал затылок. Днем, когда их отправили за покупками, отряд насчитывал шесть человек. А сейчас к нему прибавилось еще семеро разумных, в том числе один эльф, активно болтающий с Метким; огромный, мускулистый орк, неуклюже ухаживающий за смущенной Алисой; дворф, открыто пялящийся на темную эльфийку, сидевшую в противоположной части зала и четверо весьма колоритных людей.
Цветочник протер глаза, но разумные никуда не исчезли.
– Пойдем, – махнул рукой Мервин, буквально таща на себе новобранца.
Когда пара уселась за стол, им тут же поставили по тарелке с отбивной и по целой чарке с душистым элем.
– Что‑нибудь осталось? – спросила Мери.
– Да, – кивнул защитник. – Реа всем привет передавал.
После этого последовал длинный раут знакомства. Выяснилось, что Эш все же пока не сошел с ума, а "Пни" встретили своих старых друзей – отряд "Розовых пчелок". Почему розовых и почему именно пчелок, не смогли объяснить даже они сами, что, впрочем, не повлияло на всеобщее веселье.
Ребята веселились, рассказывали смешные байки, делились секретами, добытыми в самых дальних и опасных странствиях, обсуждали последние слухи и новости.
Безусловно, главной тема дня стал финал Арены. Огромного амфитеатра, где проходил ежегодный фестиваль меча. На нем сражались лучшие фехтовальщики, мечники, ведьмаки, воины, берсеркеры и ассасины, съехавшиеся со всего материка, чтобы определить сильнейшего и просто померяться силой и опытом. Ну и чего греха таить, каждый хотел выиграть заветный приз в десять тысяч золотых.
