Текст книги "Подземелье"
Автор книги: Кирилл Партыка
Жанры:
Прочие детективы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
29
В то самое время, как начинался нелицеприятный разговор между двумя милицейскими капитанами, а до взрыва Головинского погреба оставались считанные минуты, возле дома заведующей «бэпэка» оперуполномоченный Емельянцев, подсвечивая себе фонариком, рассматривал многочисленные следы, впечатавшиеся во влажную землю.
Труп Катерины, его троюродной тетки, вернее, то, что от него осталось, лежал у крыльца, прикрытый найденным в сенях старым покрывалом. Не близкая, конечно, родня, но все равно нельзя было не поехать, потому что другие родственники, которые поближе, не поймут.
Во двор через распахнутые ворота всунулась с недовольным урчанием тупая морда «уазика», затопляя место происшествия ослепительным светом фар. Емельянцеву свет был на руку. Требовался тщательный осмотр, потому что оперу с самого начала бросились в глаза кое-какие странности.
Во-первых, выходило, что передвигался косматый убийца на задних лапах. В предыдущих случаях тоже следов передних лап не нашли. Прямо не медведь, а кенгуру какой-то.
Во-вторых, никак нельзя было определить, откуда вообще этот зверь нагрянул?
Имелись его многочисленные ступни во дворе, несколько разрозненных отпечатков в саду, рядом с поваленным штакетником, а больше нигде. Словно из воздуха сгустился.
Скорее всего, зверь явился с улицы, потому что в усадьбе нигде больше следов пока не обнаружилось. Вылез, должно быть, из зарослей, между домов, проулком, протопал на Кольцевую. Учуяв Катерину, махнул через забор к ней в сад, а уж потом, повалив штакетник, вломился во двор. Но почему тогда штакетник повален не в сторону двора, а в сторону сада? Не в сад, а сразу во двор медведь перепрыгнул? Емельянцев, однако, сомневался, что зверь, разгуливающий на задних лапах, способен преодолеть высокие ворота, не повредив их и не оставив никакой отметины.
Получалось, честное слово, что вошел себе этот миша спокойненько через калитку, а Катька на него и внимания не обратила. Вроде, обычное дело – медведь в гости заглянул. Ерунда какая-то!
Осмотр прилегавшего к теткиному подворью участка улицы ясности также не прибавил. Блестели там сплошь непролазные лужи, на глинистой жиже никаких следов не найдешь.
Была и еще одна странность. Какого шута Катерина в неурочный час вышла из дома и оказалась во дворе? Объяснением могли стать отпечатки щеголеватых полусапожек со скошенными ковбойскими каблуками и замысловатым рисунком на подошве. Такие «мокасины» в поселке не продавались, да и кто их напялил бы в нынешнюю слякоть и бездорожье?
Получалось, что кто-то еще навещал Катерину, возможно, потому она и вышла. Кто же это мог наведаться?
Емельянцев внимательнее всмотрелся в отпечаток ковбойского сапога. И что-то начало припоминаться. Кажется, видел он такую обувку и видел совсем недавно, днем. Где?
В памяти вдруг всплыли грязные узоры, которые оставлял на полу райотдела завуч школы, Григорий Олконтович, явившийся на беседу – пятачки каблуков, а перед ними зигзаги вперемежку с английскими буквами от подошв. Емельянцев тогда, увидев эту грязь, глянул вслед завучу и заметил ковбойские каблуки. Случайное, можно сказать, наблюдение, а пригодилось.
Не иначе, он здесь и побывал. Понятно. Кто ж не в курсе про их с теткой любовь?!
«Вышла, значит, провожать, – подумал Емельянцев. – Но почему и он тут не лежит?
Стояла, вслед глядела? А тут и на тебе!».
– Сашка! – окликнул Емельянцев эксперта-криминалиста, сидевшего на корточках перед паваленной изгородью. – Слышь, иди сюда!
– Чего еще – нехотя отозвался эксперт, – но подошел.
– Как ты думаешь, это что такое? – оперуполномоченый ткнул пальцем себе под ноги, в желтое пятно света, падавшего от фонаря.
– Не понял, – сказал эксперт, разглядывая грязную землю.
– Чего – не понял? След, смотри, какой странный.
– Чего же в нем странного? – поразмыслив, не согласился криминалист. – Сперва мужик сюда наступил, потом животное. Или наоборот.
– Если б наоборот, если бы зверь раньше появился, здесь бы два трупа было!
– Значит, медведь позже привалил и по чьим-то следам потоптался. Чего тебе не нравится?
– Да как-то так… Сам разве не видишь?
Эксперт еще раз вгляделся под ноги, махнул рукой и пошел прочь.
Емельянцев рассматривал странную вмятину. Скорее всего, криминалист был прав относительно природы ее происхождения. И все же удивительный это был след.
Казалось, мягкая почва запечатлела момент, когда из пижонского сапога вдруг проросла, прорвалась сквозь тонкую, хорошо выделанную кожу звериная лапа и впилась толстыми, длинными когтями в податливый суглинок.
Емельянцев огляделся по сторонам, будто ожидая, что вот возьмет, да выскочит из кустов этот чертов медведь, который действует совсем не по-медвежьи. Не разгуливают обычные косолапые по улицам, не вламываются во дворы. Даже шатуны по зиме! Вспомнились россказни про кундигу, и опер скривился в усмешке: приплыли!
Но от ночного ветерка сделалось ему вдруг зябко и как-то особенно не уютно.
30
Открыв глаза, Раиса обнаружила, что ее лицо утыкается во что-то белое и мягкое.
Белое и мягкое залепляло рот и нос, мешая дыханию.
Она пошевелилась и сообразила, что лежит на животе на знакомой постели, а мягкое и белое – подушка в изгловье. Руки и ноги оказались бережно, но надежно связаны.
Подергав конечностями, Раиса убедилась в своей полной беспомощности и поняла, что с перепугу с ней приключился обморок. Она чуть не вскрикнула от чьего-то прикосновения и завертела головой. На постели рядом с ней сидел маньяк-убийца и ласково гладит свою жертву по растрепанным волосам.
«Ну, все, – решила Раиса, – хватит паниковать. Никого он не убьет, ни меня, ни кого другого. Бред какой-то!»
Но бред и реальность в последнее время совсем уж причудливо переплелись.
– Развяжи меня немедленно, слышишь? – потребовала Раиса со всей твердостью, на которую сейчас была способна.
– Ты как, в норме? – спросил Сергей и склонился к ее лицу.
– Развязывай, говорю, заботливый! Ну, быстро!
Раиса неизящно взбрыкнула всем телом. («Как рыба на разделочной доске! – мелькнуло в голове. – Ужас! Хотя нет, у рыбы позвоночник изгибается в вертикальной плоскости, а у млекопитающих в горизонтальной… Господи! Что за чушь?!») – Ты поосторожней, – предупредил он. – Я старался не туго, но там узел такой специальный, восьмерка, чем больше дергаешь, тем сильней затягивается. Смотри, потом больно будет.
– Потом? – Раиса задохнулась. – Это когда еще – потом?! Сколько ты надо мной собираешься издеваться?! Учти, я тебе этого никогда не прощу, никогда!
Зазвонил телефон.
Сергей долго не реагировал, но потом все же нехотя направился к аппарату. Раиса перекатилась на спину, больно отдавив при этом связанные руки, и уставилась в сутулящуюся Сергееву спину. Она изо всех сил старалась освободиться. Но результатом стало лишь то, что треклятая «восьмерка», это ментовское орудие пытки, сжалась капканом, причиняя боль.
Раиса чуть не застонала, но вдруг почувствовала, что одну руку, если бы никто не помешал, кажется, удалось бы высвободить. Пожалуй, удастся освободить. Дрогнула все же, видать, лапа у любимого, когда затягивал свои чертовы узлы.
Раиса прислушалась к телефонному разговору, но ничего из него не поняла. Репин сперва спросил:
– Что-о?.. Когда?
Потом больше помалкивал, вставляя лишь какие-то отвлеченные междометия.
Проворчал:
– Ну и что – логовище? Логовище еще ничего не значит.
И, со словами «нет, не поеду», положил трубку. Он не вернулся на прежнее место, отошел к окну, закурил бессчетную сигарету. От запаха табачного дыма Раису чуть не стошнило.
– Да ты меня развяжешь, наконец? – пискнула она, устыдившись собственного голоса.
– Слушай внимательно, – сказал он, – и не перебивай. Он только что убил женщину, заведующую прачечной. Это я ее подставил, выложил ему, какие она у нас показания дала. Хотел его прижать. Думал, он поймет, что я его раскусил, и явится по мою душу. Тогда мы с ним и разберемся – один на один. А он, как простой бандит, пошел свидетельницу убирать. Или нарочно, чтоб меня спровоцировать… Чтоб я думал, что по его следу иду, а на самом деле – он по моему. Чтоб я погорячился, а он – из засады! Только ни черта у него не выйдет… Это Логинов звонил. На труп, спрашивает, поедешь? Не врубается он. Говорит, логово нашли. Ну и что из того?
Может, так и должно быть. Мы пацанами тоже логовища строили, штаб за сараями.
Бебзик туда кошек приносил… Только, хоть он и кундига, а ошибается тоже по-бандитски. Думает, я буду вокруг да около ходить, улики собирать. А я не буду. Как он, так и я. А он этого не ожидает.
Далее речь Сергея сделалась сбивчивой и маловразумительной, но Раиса все же поняла, что по сей день не дают ему покоя какие-то зверски убиенные им в детстве кошки, что с этого, дескать, все и началось, и что пора кончать со всем этим.
– А со мной что будет? – безнадежно спросила Раиса.
Он подошел, склонился, неловко ткнулся губами в ее щеку.
– Глупая. Что ты вообразила? Может, думаешь, я еще и штырем… Полежи спокойно. Я входную дверь оставлю приоткрытой. Если не вернусь, соседи утром увидят, обязательно заглянут. Потерпи, ничего не поделаешь.
Затем он взял со стола моток «скотча».
– Прости!
Раиса не сопротивлялась, когда он заклеил ей рот От самой двери он обернулся.
– Зачем я тебе все рассказал? Зря, конечно, не стоило впутывать, но больше ведь некому… Должен же кто-то знать, как все получилось на самом деле. Скажут потом: допился да вальтов! Хочу, чтоб ты знала, что не из-за этого… И еще хочу, чтоб знала… глупо, конечно… но я тебя люблю.
Раиса понимала, что ничего не может изменить, и от его последних слов у нее из глаз опять покатились слезы Когда в подъезде смолкли удаляющиеся шаги, Раиса перекатилась обратно на живот и осторожно пошевелила стянутыми кистями.
Через несколько минут излишне бережная ременная петля поддалась, освобождая левую руку…
31
Логинов, справившись по телефону в дежурной части, не появилась ли машина охраны, и узнав, что нет, швырнул трубку и выругался. Козлы, в натуре! (Николай в минуты волнения иногда начинал использовать лексику своих «подопечных») Сколько ж надо времени, чтоб колесо поменять? Даже если губами «запаску» подкачивать, и то пора надуть! А приедут – как ни в чем не бывало.
Автопарк отдела, и вправду, ни к черту. Из области сулят год за годом транспортное изобилие, но это, как ритуальные пляски диких людей перед охотой.
Поплясали, а добывать мамонта все равно приходится с помощью первобытной дубины.
В областном УВД Логинов видел много хорошего транспорта, но разъезжали на нем совсем не те, кто башкой рисковал, «охотясь на мамонтов». Про личные «джипы» лейтенантов ему и вовсе вспоминать не хотелось. Потому что, если про это думать, работать вообще не стоит.
Позвонил из дежурки Ковтун, пересказал доклад Емельянцева по рации о том, что случилось в усадьбе завбаней Катерины… Хозяйку загрыз, а бабку соседку почему-то не тронул, ушел.
В этот миг здание райотдела дрогнуло. В окне Николаева кабинета звякнули стекла, керосиновая лампа на столе качнулась, размазывая по стенам тени. Где-то в отдалении тяжело громыхнуло, и вслед за этим в ночи вскипел и раскатился во все стороны мощный гул громового эха. Промчавшаяся волна грохота оставила за собой рябь заполошного собачьего лая, звон бьющихся стекол и прочие отзвуки катастрофы.
Сообразив, что где-то изрядно рвануло, Николай распахнул окно и высунулся из него почти по пояс. На крышах домов плясали огненные блики, но рвануло и теперь горело по другую сторону райотдела. Начальник розыска выскочил из кабинета.
Впереди него в полутьме коридора моталась долговязая фигура оперуполномоченного Седых.
Дежурной части они достигли почти одновременно. Из прокуренного помещения, где выходил из себя капитан Ковтун, которому не давали работать, хлынули сотрудники, подтянувшиеся по тревоге и, как всегда, в ожидании развода балагурившие у деревянного барьера. Логинов подался на улицу вместе с другими.
Над северной окраиной поселка (где-то в районе Кольцевой, сразу определил Николай), над ослепшими домами и обглоданными осенним ненастьем вершинами деревьев в ночном небе стояло багровое зарево, а за его верхний край величественно уплывал в низкие, подсвеченные пожаром тучи гигантский лохматый клуб дыма. Из-за крыш дальних построек то и дело взвивались желтые языки пламени, а между невидимых сопок, в дальних распадках, все еще ворочался не угомонившийся гул.
Сотрудники молча наблюдали картину бедствия. «Сейчас забегаем, – подумал Николай. – Ох и забегаем!»
– Это где же так уфуюжило? – безадресно осведомился кто-то. – Не гэсээм, случайно?
– Ну, как раз! Гэсээм-то вон где. Это в районе нижнего склада.
– А там-то что могло?
– А хрен его знает! Что-то ж долбануло…
Логинов вернулся в дежурную часть. Ковтун виновато объяснялся с кем-то по телефону. Николай догадался что на проводе Онуфриев.
– Ты в пожарку звонил? – спросил Николай. – Они не в курсе?
Но дежурный только отмахнулся.
Заныл безостановочный зуммер «ноль два»! Ковтун свободной рукой схватил вторую трубку и, не прерывая разговора с начальником, протянул ее Николаю.
Сперва ничего разобрать было нельзя. Какая-то истеричная бабенка кричала про сумасшедшего маньяка, у которого никто почему-то не догадался отобрать пистолет.
Причем как-то так выходило, что виноват в этом непосредственно он, Логинов и МВД в целом. Ничего еще не понимая, Николай интуитивно почувствовал, что будет сейчас еще подарочек!
– Ну-ка, успокойтесь! – рявкнул он в трубку. – Говорите толком, кто вы и что случилось?
Вскоре он в общих чертах узнал от срывающейся на крик Раисы, как скоротал нынешний вечерок коллега из управления. И выходило, если верить этой до крайности взвинченнай даме, что главные похождения Сергуньки Репина еще впереди.
Но служба приучила начальника угрозыска в подобных случаях делать «поправку на ветер». А, насколько он мог судить, «ветерок» на том конце провода гулял основательный.
– Так куда, вы говорите, он пошел? – переспросил Николай.
– Я ничего не говорю! Откуда мне знать? – закричал из наушника голос. – Завуча убивать, наверное! Вы что, не видели, что он чокнулся на днях? Глаз его не видели? Или вы сами там все чокнутые?
«Интересно, ты-то куда ему заглядывала?» – чуть не выпалил Николай, но вовремя сдержался.
– Спокойнее, – сказал он вслух. – Вы сейчас откуда звоните?
– Из квартиры его, откуда же еще!
– Будьте на месте, сейчас подъедем.
– Зачем сюда-то подъезжать?! – опять взвилась репортерша. – Вы его ищите, пока он ничего не натворил. А я немедленно ухожу.
– Оставайтесь там, – повторил Николай. – Ничего он вам не сделал, значит, и не сделает. Приеду, толком все объясните…
Но в ухо ему зачастили короткие гудки.
Писучка драная! В койке истерик, небось, не закатывала!.. С этим-то идиотом что делать? Где его искать? Видно же было, что мужик не в себе. Связываться не захотел: пусть, дескать, едет! Вот – уехал!.. Но с другой стороны, рубашку на него смирительную, что ли, надо было надевать? Так не за что! А по начальству стучать, так мол и так, приезжий водку жрет и несуразности произносит, это – извините, к такому не приучены. Выходит – зря.
Ковтун положил трубку и объявил:
– Коля! Онуфриев сказал, чтоб ты лично и немедленно выезжал на взрыв. Он тоже туда сейчас подскочит.
– Ну, спасибо, надоумил! Я бы сам ни в жисть не догадался!
– Мое дело – передать. – Ковтун обиженно поджал тубы.
Начальник розыска выругался про себя. Хорошенькое положение. На взрыв, безусловно, ехать надо. Что там взорвалось? Какие последствия? А тут еще репинский довесок. Репортерша психованная, может, и лишнего нагородила, сама небось поддатая. Насчет убийства завуча – это она, наверняка, приврала. Чтоб милиция резвее среагировала. Наплел он чего-то спьяну, потом поцапались, может, даже наподдал он ей, коли она говорит, что связанная была. Вот и трезвонит теперь.
Очень хотелось Логинову остановиться на таких умеренных выводах, сдобренных скепсисом бывалого мента. Но он понимал, что на самотек ничего пускать нельзя.
Черт его знает, куда зтот деятель поперся и что ему в голову взбредет? Может ведь и по-настоящему накуролесить! Вон, Микита говорит, что Репин по этой части большой специалист. Если Сергунька с катушек съехал, то кому же, кроме Логинова, ставивь его на тормоза? В таких случаях личный контакт – фактор решающий. Да и разве тут, в суете, растолкуешь кому-то про Репинскую заморочку?! Пошлешь – непременно дров наломают. Взрыв, в конце концов, обратно не загонишь, народу там сейчас будет – считай, весь отдел.
«Разберусь с Серегой по-быстрому, потом на взрыв поеду, – решил Николай. – Ничего не случится, пусть там Онуфрий лично покомандует».
Но по-прежнему оставалась еще и медвежья тема. И как теперь ее разруливать в общем навороте, Логинов плохо представлял.
Снова зашелся телефон. Ковтун сорвал трубку и тут же сунул ее Николаю.
– Начальник. Тебя!
– Логинов? – осведомился голос Онуфриева. – Ты какого буя там торчишь? Оглох?
Взрыва не слыхал? Чего телишься? Собрал группу? Нет? А какого тогда…
– Ладно орать-то вам, – сказал Николай. – Сейчас выезжаем. Спим, что ли? Сами-то вы где? Тут, бля, одно на другое…
– Не заводись. – Шеф сбавил тон. – Знаю я про завбаней и про логово знаю, Ковтун доложил. С этим потом разберемся. Ты мне на взрыв давай. С утра все, кому не лень, начнут душу вынимать: что за бомба?! Кто взорвал?!
Все шло вкривь и вкось. Онуфрий, конечно, прав, на взрыв надо навалиться капитально, там, возможно, и жертвы есть, и неизвестно еще, не рванет ли по новой. А завтра налетит проверяющих хренова туча – международных террористов ловить!
Логинов хотел рассказать начальнику о звонке журналистки, но потом передумал.
Шеф все равно не поймет, да и разбираться не захочет, скажет – побоку, потом будешь дружка своего обихаживать.
Кладя трубку, Николай в стекле перегородки увидел отражение оперуполномоченного Седых. Тот толокся без дела – дежурил.
– Ну-ка, иди сюда, – позвал Логинов. – Ты вот что. Возьми пару милиционеров.
Ковтун, дай ему помощника своего и еще кого-нибудь. Возле крыльца мотоцикл стоит, «Днепр» черный, который у пьяного забрали. Он без ключа заводится. Вот ты на него садись и поезжай. Знаю, что не положено, но раз говорю, значит – на мою ответственность. Где парень этот, с управления, Репин, остановился – знаешь? Тут сигнал поступил, что он пьяный и собирается с Гришкой, школьным завучем, разборки наводить…
– А чего они не поделили? – удивился Седых. – И когда успели?
– Пока не известно. Адрес завуча знаешь? Давайте к нему, не пугайте, но предупредите, чтоб никого не пускал и вообще тихо сидел, лучше – без света. А потом к Репину на квартиру. Если он дома, нужно его сюда привезти. Скажите – я прошу, обстановка осложнилась. Вежливо, но во что бы то ни стало. А если его нет, поезжайте опять к завучу. По сторонам поглядывайте, может, Репина где по дороге увидите. А не увидите, ждите в подъезде. Если он появится – задача та же: доставить в отдел, а к завучу не допускать. Находитесь там, пока я не подъеду.
Вопросы?
Седых мотнул головой.
– Нету.
Помолчав, Логинов добавил:
– Имейте в виду, у него при себе оружие.
– Так он, что, завуча мочить собрался? – вытаращил глаза опер. – Вот ни фига!
Его тогда вязать надо, а не уговаривать!
– Кто сказал – мочить?! – Логинов очень надеялся, что весь этот аврал с Сергеем окажется мыльным пузырем. – Не пори горячку! Есть сигнал, что между ними возможен конфликт. Вот и надо проверить. Аккуратно и осторожно. С умом. Репина просто доставить в отдел. А то заломаете сотрудника управления, окажется – ни за что! Кому потом отдуваться? Но и ртами не щелкайте.
– А если он, Репин этот, пошлет нас подальше?
– Так ты на то и опер, чтоб подход найти! – Логинов злился, понимая, что не для Седых это задание. Шут его знает, как там обернется. Но делать-то нечего. Он подытожил: Действовать обдуманно и корректно. Ну, а в случае чего – по обстановке.
Спустя короткое время начальник угрозыска увидел через окно, как его подчиненный вяло дергает стартер не желающего заводиться «арестованного» «Днепра». Рядом топтались двое нахохлившихся сержантов. Николай многое отдал бы за то, чтобы эта понурая троица прокатилась зря Оживший, наконец, «Днепр» унес своих седоков в темень обесточенного поселка, а вскоре заскрипели тормоза двух подкативших одновременно машин. Наряд вневедомственной охраны справился наконец с худыми колесами и был готов к выполнению ответственных заданий, а из разукрашенной мигалками «Нивы» полезли мужики в телогрейках, с поблескивающими «стволами» в руках. Это по зову Логинова явились охотники. Кто же знал, что медвежья тема временно отодвинется на потом!
– Личному составу – на выход! – рявкнул Ковтун по громкоговорящей связи.
– Охотников не отпускай, – сказал ему Логинов, покидая дежурку. – Будут лаяться, не обращай внимания, скажи – это моя команда.
Ковтун уныло кивнул. Он знал, что мужики в телогрейках, маясь ожиданием, вынут из него душу, и удержать их на месте способен только авторитет начальника «угро».
«Популист несчастный», – с досадой подумал дежурный. Но, несмотря на раздражение, он понимал, что «популизм» тут ни при чем, и уважают Логинова совсем за другие качества.