Текст книги "Первый (СИ)"

Автор книги: Кирилл Киреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

– Сам же просил. – Просмеялся один из воинов, который снял с себя оружие. Напряжение всё нарастало и люди сбрасывали его, как умели.

– В стороны! – Заорал Свальд и отправил стрелу в преследователей. – Н-на! Ха-ха! Нравится? А вот так? Уродливая тварь! Получи! Ха!

Под этот аккомпанемент они и вбежали в редкий подлесок, обступивший дорогу с обоих сторон. Обстрел далее вести не имело смысла, так что Форст спрыгнул с крыши и снова побежал рядом, облегчая ношу лошадям.

– Зайдём чуть глубже! Нам нужны нормальные деревья, а не этот кустарник!

Охрана была согласна с замкомандира. Хлипкие деревца не защитят их от набега гоблинов. Через некоторое время пришлось сбавить шаг. Люди выдохлись, а вступать в бой, без хотя бы малого отдыха было чревато. Дилаген и ещё пара мужчин остались в тыловой дозор, Нект и Форст, как самые свежие, убежали вперёд, осмотреть дальнейший путь. Через некоторое время они возвратились.

– Впереди никого, мы пробежали около километра, дальше дорога сворачивает на запад, вглубь леса. – Рапортовал Нект.

– Погоня отстала, за нами они все не пошли. Отправили малый отряд разведчиков. С ним мы сможем совладать, главное, никого не упустить. Будут скоро здесь, нужно уходить. – Выдал подоспевший Дилаген.

– Малый отряд, говоришь… Идём вперёд, ищем хорошее место для обороны. – Обозначил своё решение Ольд. – Перевяжите раненных. Что там Хлой?

– Скончался.

– ……… мать! – Выругался замкомандира. – Прикройте его чем-нибудь. Гоблиновы выродки!

Спустя пару сотен метров после поворота повозка остановилась. Справа от неё был небольшой овраг, а слева скальная осыпь, на которой росли три небольших ели. Было решено принять бой здесь. Место было на первый взгляд удобным, да и на второй – тоже. Хорошие позиции для лучников, ограниченное пространство и защита от окружения. Детей спрятали наверху, в ельнике, лошадей привязали чуть дальше по дороге, дабы не подставить под случайную стрелу, расставили стрелков по местам, а мечники стали делать вид, будто возятся с колесом, в надежде на глупость и невнимательность гноллов.

Так и вышло. Передовой отряд гоблинов завидев людей загомонил, и все сходу побежали на аримов, в надежде взять добычу тёпленькой. И это не аллегория, а известный факт. Гоблины в Пустошах питались мясом любых живых существ, не брезгуя порой и друг другом, а в голодные времена обгладывая трупы. Потому люди сражали не просто за свои или чужие жизни. Люди не хотели становиться обедом.

Гноллы втянулись в узкое пространство между повозкой и обрывом, там их остановили щитами. В этот миг лучники открыли огонь, выкашивая задние ряды гоблинов. Впереди шла отчаянная рубка, всюду мелькали клинки и топоры, щиты и копья, в давке многие были скинуты в овраг и повредили себе конечности. Разъярённые уродцы рвались к людям, позабыв всё на свете, и когда они, наконец, поняли, что проигрывают битву, развернулись, но к их удивлению отряда они не обнаружили, но лишь лежащие трупы, истыканные стрелами. Добить отступающих не составило проблем.

– Дилаген! Дилаген, собери раненных! – Ольд отдал команду после битвы.

– Дилаген мёртв. – Ответили ему.

– Тогда ты собери. – Приказал он ответившему.

– Нект! Никто не ушёл?

– Нет. Все уродцы полегли здесь. Форст и Мэлн прочёсывают дорогу. – Подбежал к замкомандира мужчина.

– Что с детьми и магистром?

– Всё в порядке, сидят тихо.

– Выводите их вперёд на дорогу и запрягайте лошадей. Раненных и убитых в повозку. Постарайтесь, чтобы дети не видели это. Спихните их в овраг. – Обвёл он взглядом три десятка трупов уродливых тварей. И сам же схватил гоблина за ноги и выкинул под уклон.

Через десяток минут телега была загружена и готова к отбытию. Ольд дождался возвращения Мэлна и Форста, выслушал доклад и повёл отряд прочь от места недавней битвы. Идти быстро уже не мог никто, потому плелись со скоростью лошадей, медленно тянувших повозку, их никто не подгонял. Раненых перевязывали прямо в телеге, чем придётся. Сэр Мортимор, очнувшись, остановил кровь всем нуждающимся и вновь упал в безпамятство. А Форст жалел о том, что маг не рассказал о лечебных заклинаниях. Те дети, что набились в телегу, словно огурцы в бочке, могли бы сейчас помочь, да и он сам – обладатель дара. Пусть на сотый раз, но заклинание бы сработало. Арим переживал за тех, с кем пришлось биться плечом к плечу.

Шли почти всю ночь. Слава богам, кони не сломали в темноте ноги. Дорога была чиста, а порой луны даже освещали путь. Решение о привале встретили с радостью, но ещё долго выбирали похожее место, или другое, но столь же защищённое. Наконец, когда уже начало светать, они свернули с дороги и остановились возле ручья. Выгрузили трупы и раненных. Натянули навес, прикрепив один конец к повозке, и попадали под ним без задних ног. Лишь караул бродил туда-сюда, да сооружал частокол из молодых елей, изгоняя сон.

* * *

Форст проспал не долго. Поднялся на самом рассвете. Умылся в ручье и сменил одного из караульных, который засыпал уже чуть ли не стоя. Махать топором не хотелось, но от того зависела его жизнь и его товарищей. Через час все, кто были до того на ногах, сменились, хоть и уставшими, но уже немного отдохнувшими воинами. Стук топоров начал раздаваться с новой силой. Лагерь потихоньку обрастал невысоким частоколом. Форст и ещё один охранник пошли патрулировать местность по широкой дуге. Когда они вернулись, в лагере горел костёр, а над ним бурлил котелок с водой.

– Ну как? – Осведомился Ольд.

– Пока всё чисто, но зверь из этих мест ушёл. Так что нам тут тоже нельзя задерживаться. – Ответил арим.

– Ты прав, Форст. Мы уйдём сразу, как похороним своих людей.

Из отряда в двадцать восемь человек, держать оружие могут лишь половина, ещё четверо ранены. Семеро погибли. Трое, включая командира, пропали без вести. Ольд сделал нехитрые расчёты и приуныл. Ещё парочка таких столкновений с передовыми дозорами этих вонючих ублюдков, и детей станет некому защищать. И откуда только вылезли они?

Цивилизованный мир от этих уродцев отделяет великая река Эльфстор, с берега которой не виден второй, они глубокой воды боятся словно огня. Встать по колено в ручей для них уже подвиг! Как они вообще смогли пересечь эту преграду? Пограничные крепости Алузии стоят на всём протяжении границы с пустыней и степями орков, на расстоянии дневного перехода. Как они смогли пройти через них? Или же их пропустили зеленокожие? Да не-е… Эти скорее своих начнут вырезать, чем допустят гоблинов до своей земли. Вывод напрашивается сам собой, и вывод этот не нравился Ольду.

– Всё, парни. Пошли. Живы будем, облагородим это место. – Замкомандира положил последний камень сверху братской могилы. – Отряд, становись! – Люди выстроились в ряд подле него. – Мечи на голо! Виват ушедшим!

– Виват! – Крикнули оставшиеся в живых.

Покидать это место было тяжело, будто там, в могиле, ты оставил не мёртвых товарищей, но живых, и собственной рукой обрёк на смерть. Опять теряешь близких, опять ветер попал в глаза. Всё повторяется с удручающей частотой. И всё же двигаться дальше – их обязанность.

* * *

Дорога тянулась извилистой лентой, лес плотной стеной то подступал к ней, то отдалялся на сотни метров, образуя широкие просеки. Пару раз они проезжали через сожжённые деревни. Сэр Мортимор плёл какое-то заклинание, а затем удручающе качал головой, говоря, что живых в округе нет. Под вечер они достигли небольшого хутора. Дома и сараи были сожжены или разрушены, единственной с виду нетронутой постройкой оказалась баня. В ней и разместили на ночь детей. Пара мужчин отправились с Форстом, дабы найти или соорудить хотя бы подобие телеги. Три тягловые лошади могли утянуть их всех, вот только они все не помещались. Остальные бегали по пепелищу, выискивая припасы и сооружая частокол.

Еловые пики, что нарубили утром и с уходом сложили на дно повозки, вновь были вкопаны в землю. Кони стреножены и наконец накормлены. Из какого-то сарая принесли сломанную двухосную телегу, и теперь пытали собрать в целостность хотя бы два колеса и приспособить к уже имеющейся повозке. Внутри на печи приготовили мясо с овощами, что нашли в огородах, да сварили бульон раненным. Где Форст раздобыл это мясо, он так и не сказал, но маленькие тушки очень походили на крыс. Одно слово – охотник. Спасибо ему. Выручает на всём протяжении пути. То детей успокоит, то в быту поможет, а сейчас и в бою. И от командира дурного слова в его сторону ни разу не было, хотя тот известен своей ворчливостью. Был… Да и остальные к нему привыкли. Поначалу относились, как к юнцу, мальчишке, нос воротили, гордых вояк из себя строили. Но после первого боя он показал, что детство его осталось далеко позади, и многим у него можно и поучиться.

– Я в его возрасте дурак дураком был. И половины не умел того, что он погодя творит. – Признался Свальд приятелю.

– Ты и сейчас дурак, – подначил тот, – это же надо, стрелу задницей поймать!

– Не задницей, а бедром! – Возмутился раненный. – В ноге стрела была!

– А ну хватит вам! – Прервал их замкомандира. – Не хотите спать – шуруйте в дозор.

Под навесом у телеги вновь воцарилось молчание. Наблюдатели изредка ходили туда-сюда, разминая ноги и прогоняя сон. Хозяева хутора, видимо, были зажиточны, раз имели деревянную крышу даже на бане, на чердаке которой и сидел Форст. От сюда не всё попадало под бдительный взор парня, но это лучше, чем ничего. Лошади в стороне притихли, а затем подняли головы и повернули на восток, недовольно ворча. Парень соскочил вниз и кинулся к замкомандира.

– Ольд, – тормошил он его. – Проснись, лошади что-то почуяли.

Мужчина быстро пришёл в себя и начал будить остальных. Спали в доспехах, не раздеваясь. Удобства принесли в жертву безопасности, и по-видимому не зря. Воины, не спрашивая в чём причина побудки, поднимались, разминали тело и вооружались. Дозорных усилили, лучники загодя забрались на крышу выбирая удобные позиции. Пол часа ничего не происходило. Лошади всё также мирно щипали траву, и Ольд уже было думал дать "отбой", но вдали, за горизонтом начало разгораться зарево и сверкать вспышки.

– Это где-то на реке. Возможно Абердорф взят в осаду. – Выдал подошедший Нект.

– Боги, что же здесь творится!?

– Куда нам теперь идти?

– Они разрушат его!

– Тихо! – Прервал пересуды замкомандира. – Город ещё сопротивляется, так что не всё так плохо. Есть старый тракт, есть дорога вдоль реки – путей много, нужно выбрать правильный.

– Старый тракт уходит в сторону степей. Там мы будем, как на ладони. – Покачал головой Нект.

– Возможно, удастся прорваться в город? – Ольд сам не заметил, как вокруг него собрался военный совет. – Там получим помощь.

– Или окажем. – Послышалось слева от него. – Как карта ляжет.

– Наша задача, выбраться из этой дыры с наименьшими потерями!

– Наша задача перед Алузией, доставить детей в Академию. – Перебил его другой.

– Решено! – Прервал начавшиеся споры Ольд. – Переправляемся на тот берег и идём по дорогам вдоль Риопики, вниз по течению.

– К оружию! – Послышался крик с крыши. – Гоблины!

За разговором люди расслабились и чуть не пропустили атаку. Небольшой отряд гноллов выскочил из полей потрясая разного рода оружием, и с криками побежал в сторону лагеря. Воины быстро образовали коробку подле двери в баню, и с наскока их было не взять, что в принципе, не мешало уродцам прыгать вокруг и ударять в щиты кривыми и ржавыми саблями, а порой просто палками и дубинами. Лучники пускали стрелы в грязных тварей, пока те в бессильной злобе пытались достать спрятавшихся за щитами аримов.

– Бар! – Донеслось до ушей Форста.

Это кинул клич Ольд, приободряя союзников. И те ему ответили.

– Ра! – Резко выкрикнул сплочённый строй и сделал шаг, толкая щитами беснующуюся погань, и в едином порыве рубанул мечом. Снова, крик и, снова, шаг. Несколько тварей упали замертво.

– Бар-ра! Бар-ра! Бар-ра!

Коробка чуть расширилась и люди сделали ещё одну атаку. Ситуация враз переломилась. Воины под счёт то наступали, то отходили, смыкая ряды. Гоблины начали быстро терять соплеменников, а вместе с ними терять настрой на победу. Казалось, что вот сейчас они дрогнут и побегут, но через секунду всё переменилось. Рядом с ногой Форста, в дерево вонзилась стрела, затем ещё одна, арим огляделся и не поверил своим глазам. В серых ночных сумерках, огромные чёрные тени приближались со стороны дороги.

– Берегись стрел! – Зацепил он краем сознания и рефлекторно поднял щит, лежащий у ног. Вовремя. Послышался глухой перестук, но ни одна стрела его не зацепила. Чего не скажешь о других лучниках, их ранило серьёзно, и почти всех.

– Сомкнуть щиты!

Внизу вновь закипела сеча, на сей раз с высшими гоблинами или обычными. Эти уже больше походили на людей, хотя всё так же имели разное число пальцев на конечностях и разную их длину. Чуть ниже среднего роста, узкие щёлки вместо глаз, волосы были на голове, руках и ногах, а не по всему телу, как у гноллов. Эти были не столь тупы, сколь трусливы. От сюда их двуличие и лицемерие. Правда, когда они собираются в толпу более сотни рыл, то опасения за собственную шкуру уменьшаются, прямо пропорционально количеству предполагаемой добычи и обратно пропорционально количеству узкоглазых серых рож. Инстинкт самосохранения напрочь забывается, будто ненужная вещь.

Послышался утробный рёв. Толпа гоблинов отхлынула от коробки и расступилась, пропуская вперёд огромного уродливого гиганта, более трёх метров ростом. Если бы он не был горбатым и сутулым, и выпрямился бы в весь свой рост, то его можно было бы принять за огромного орка. Но это был такой же выходец из проклятой всеми богами Пустоши, как и все предыдущие твари.

– Тролль! – Заорал кто-то за щитом, и тут же был смят вместе с доспехами огромной дубиной. Брызнула кровь. Один из воинов выскочил из строя и попытался ранить тролля в ногу, но был схвачен трёхпалой рукой и вышвырнут в сторону, словно тряпичная кукла, но не взрослый мужчина. Строй распался. Воины ещё пытались организовать сопротивление, но силы были не равны. Со всех сторон летели копья и стрелы с тупыми наконечниками. Гоблины отвели тролля и кинули на аримов широкую сеть, а затем ещё одну. Всех сопротивляющихся они истово били дубинками и связывали.

Оставшиеся на крыше лучники ещё отстреливались, но подошедший громила обрушил свою дубину на стропила, и те развалились, опрокидывая крышу и оставшихся стрелков. А вместе с ними упал и Форст. Удары по голове и спине не давали ему опомниться, он хотел было встать и прирезать ещё одного, но кто-то меткий попал ему в пах, и арим упал, скорчившись от боли, под смех снующих везде гоблинов. Краем сознания он услышал, как завопили уродцы, открыв двери и увидев малых детей. Те кричали, плакали, но ничего со своей участью поделать не могли. Вот завизжала Алиета, старшая из девочек, ей было одиннадцать. Сквозь крики и ругань чётко послышался треск разрываемой ткани, её платье полетело в сторону, а гоблин потянул грязные руки к неокрепшему телу. Рядом вспыхнула драка за обладание другими детьми. Форст дёрнулся изо всех сил, приближаясь к насильнику с намерением перегрызть тому глотку, но дубина, попавшая по голове, освободила её от всяческих мыслей.

Глава 5

Очнулся Форст от того, что на него вылили воду. Утреннее солнце ещё не вышло из-за верхушек деревьев. Тянуло дымком. Он огляделся. Всех связали и бросили в одну кучу, а теперь окатывают водой. Приводят в чувства.

– Твари. – Прохрипел кто-то рядом. – Подонки! Ум-м-м… Будьте вы прокляты, грязные нелюди! Альбе было всего шесть! Гнить вам заживо, ублюдки!

Форст обернулся на голос и потерял дар речи. Толпа гоблинов, не стесняясь друг друга, насиловала детей чуть в стороне от пленников. Девочки и мальчики лежали на земле, голые и грязные, все в крови и побоях, и уже давно не сопротивлялись, но лишь слёзы выдавали то, что они всё ещё живы. Гоблины смеялись и пили что-то из бутылок, рядом стояла толпа, ожидающая своей очереди. Два уже мёртвых тела насиловали чуть поодаль звероподобные гноллы. У одного из тел не было головы. Соломенные волосы валялись рядом под ногами. Один из гноллов сел на отрубленную голову и грыз детскую ладошку. Это была Алиета.

Форста вырвало.

– Чтоб вы все сдохли, гнилые…! Порождения… мокриц и дохлых скунсов! Умрите выродки! Умрите!

Ольд всё сокрушался, но гоблинам было наплевать. Они были заняты важными делами. Одни грабили, другие насиловали, третьи доедали то, что оставляли после себя вторые и первые. Один из гоблинов, с красной полоской вокруг шлема, подошёл к пленникам и ударил замкомандира древком кривого копья.

– Слюсать менья. – Провизжал он с ужасающим акцентом. – Сидитя молся. Идётя молся. Стоитя молся. Исплазняятяся молся. Говолитя – бах! – Он вновь ударил мужчину. – Нислусаеся – бах! – Снова удар. – Вы лаби! Лаби далсны сусатися!

– Заверни это себе в харю! – Ольд крутанулся на спине и ногами достал так опасно приблизившегося к пленникам гоблина. Тот упал на спину и получил удар ногой в челюсть. – Ублюдок! Н-на! Мерзавец! Тварь! Аргх! – Хрипел мужчина в неистовстве, забивая пятку кованного сапога тому в глотку.

Тут же набежали остальные гоблины и принялись избивать всех пленников. Через десять минут они разошлись, оставив после себя щупленького гоблина в синем халате и красных сапогах. На сей раз мелкий ублюдок опасался подходить близко.

– Вы лаби. Один нисусася – все сладать. Один говолить – все сладать. Плахии лаби – галодныи лаби. Холосыи лаби – слусаися. Холосыи лаби – сытые лаби. Ням-ням. Вы лаби. – Проскрипел он с ещё более мерзким акцентом и удалился.

Через пару часов, когда солнце коснулось кожи пленников, их подняли и палками погнали вперёд. Связанные по рукам и прицепленные к одному рабскому канату, они медленно брели, подгоняемые пинками и копьями. Вокруг разъезжали гоблины верхом на больших шестиногих ящерах. Всадники сидели подвое, один управлял, другой плетью, копьём и визгом подгонял и собирал в кучу гноллов, беспорядочно снующих туда-сюда. Низшие гоблины сторонились наездников и побаивались их, предпочитая вместо своей спины, подставить под удар хлыста чужую. Гоблины шли организованной колонной, был даже барабанщик, который невпопад бил в мембрану и что-то крикливо верещал на языке Пустоши. Стоял дикий гвалт и шум, будто не армия идёт, а быки на водопое делят самок. Позади тролли тащили столь же огромные, как и они сами, телеги с добычей. Ящеры тоже были запряжены в повозки и тянули награбленное своих хозяев.

К обеду они остановились на границе леса и встали лагерем. Кто-то натягивал шатры, сшитые из шкур, кто-то зажигал костры, другие же достали из крытой повозки бессознательные тела детей, окатили их водой и снова приступили к насилию. Почти все пленники еле стояли на ногах, от ударов по спине и голове. Никто не смирился с участью. Каждый стремился распутаться и умереть, забрав с собой хотя бы одну тварь, а лучше две. Свальду даже это удалось, он свалил проходящего мимо гоблина, выхватил кинжал и заколол двоих, прежде чем его снова связали. Перерезать себе горло, у него так и не получилось. Его привязали к жерди и заживо жарили на костре, медленно проворачивая. Крики мужчины разносились на много миль. После этого случая к ним приставили охрану, которая била всех, кого ни попадя, и перевязали узлы.

Под вечер к ним привели большую группу пленников. Те тоже были сильно избиты, и среди них были женщины. Но как понял Форст из их поведения, до них грязные выродки уже успели добраться. Сэр Мортимор хранил молчание, изредка косясь то на насильников, которым привезли новую партию испуганных и замученных девушек, то на надсмотрщиков. Видно было, что он что-то замыслил, но вот что именно – никто, кроме него самого, не знал.

Весь следующий день к ним подходили группы с гоблинами и пленниками. Ящеры, нагруженные скарбом, еле сдвигали телеги с места, гоблины их нещадно стегали кнутами. Один такой, озверевший от боли и усталости, набросился на погонщика и откусил тому голову, своим длинными и мощными челюстями. Ящера тут же зарубили, и не теряя времени, стали жарить на костре. Ночью они снова напились и развязав путы женщинам, увели их сопротивляющихся в поле. К утру вернули не всех. Выжившие поведали, что самых строптивых отдали гноллам, и те их насиловали и одновременно поедали заживо. После такого, нервы у них не выдержали. Да и не только у них.

А следующей ночью сэр Мортимор обратил в пепел себя, всех детей и женщин, которых держали в отдельных повозках для развлечений, и множество гоблинов вокруг. Как пояснил Ольд, маг применил заклинание Разрыв Ауры. Действие его основано на выплеске всей накопленной жизненной энергии мага и создание цепной реакции у всех, кто находится в контакте с заклинателем."Последний довод" – как его ещё иногда называют военные. Все, кто попадает в зону действия, просто сгорают, оставляя после себя лишь прах. Чем сильнее заклинатель, тем шире зона и выше скорость необратимых последствий. Говорят, что изобретатель сего плетения унёс с собой в могилу целую армию. Магистр Третьего Ранга, сэр Мортимор Рокк в глазах Форста, да и не только его, обрёл безсмертие, и арим снова пожалел, что он ничего не понимает в магии.

Два дня разрастался этот лагерь, а на третий, их всех гнали бегом куда-то по старому тракту. Короткая передышка на ночь, и снова изнуряющий дневной переход. Гоблины были злы после выходки сэра Мортимора, долго пинали пленников, а под конец мимо всех прошёлся тот щуплый гоблин, в синем халате. Он размахивал перед связанными лежащими гурьбой людьми какой-то железкой с прозрачным камнем на конце. Но так и не придя к законченной мысли, он приказал снова всех избить. Взял пару женщин помоложе, и увёл, не вернув. Мужчину, который видимо знал одну из них, начал брыкаться, но получил удар саблей. Его, истёкшего кровью, отвязали от общей верёвки и ещё живого скормили гноллам.

Через восемь дней они достигли берегов Эльфстор и снова разбили долговременный лагерь. Почти неделю к ним всё прибывали и прибывали пленники. Всё больше было попыток побега, всё больше становилось надзирателей. Всё больше людей шло на корм низшим гоблинам. В один из дней к берегу причалили множество кораблей самых разных мастей. Почти на всех развевался чёрный стяг. Пираты не гнушались заключать сделки даже с гоблинами. Отродья якшаются с отродьями. За пару дней весь лагерь был переправлен на другой берег, почти все женщины осели в трюмах предателей человеческого рода. А потом на их шеи надели рабские ошейники, прикрепили к ним руки и всех прицепили к одному большому канату. Начался долгий переход сначала по степи, а затем по пустыне, на юг. Вдоль разлома.

В песках их окружила огромная армия, состоящая из десятков тысяч гоблинов. Пленникам давали какую-то дурно пахнущую бурду вместо еды и мутную и солоноватую на вкус воду. Многие дрались за эту подачку, что на взгляд Форста было совсем уж не по-человечески. Ольд всё время перешёптывался со своими людьми, и те разносили дальше весть, о готовящемся побеге. В костяк заговорщиков входили все уцелевшие воины отряда, пара пришлых мужчин и сам Форст. Они старались держаться вместе, но гоблины, видимо, поднаторевшие в подобных делах, то и дело перецепляли пленников, не давая заговору перерасти в бунт. Через пару недель рядом с Форстом остался только сам Ольд, они почти перестали разговаривать, и свели общение к переглядыванию и случайным фразам.

На очередном привале измождённым людям объявили, что те, кто сообщит о готовящемся побеге и укажет на подстрекателей, получит хлеба и чистой воды. Тут же несколько пленных начали кричать и показывать руками. Гоблины изрубили в куски обозначенных людей, и увели сдавших их, прицепив к общему канату в самом конце. Так как пленники исправляли нужду прямо в дороге, как придётся, в конце цепи рабы буквально шли по дерьму. Чувство юмора было не чуждо гоблинам.

Так Форст остался один. Пару раз рядом прицепляли "стукачей", и те вынюхивали, не готовится ли очередной побег. Сама мысль о том, чтобы за пайку предать свой народ претила ариму, но, видимо, те, кто продавал себя, свой народ, свою душу за кусок хлеба не знали, что такое честь. Или же им было безразлично. Форст всё чаще ловил себя на мысли, что начинает привыкать к плену. Чувство неистовой ярости, когда гоблины рубили подле него другого арима, притупилось. Чувство отвращение к тому месиву, что давали вместо еды, притупилось. Парень изо всех сил боролся с внутренним врагом, который осадил его разум и атаковал его волю, ибо с врагом внешним бороться возможностей не было.

Глава 6

Когда впереди показались вялые кусты растительности, Форст подумал, что это очередной оазис, и уже завтра их снова погонят дальше. Но еле собранные халупы сменились на плохо сколоченные трущобы, а затем и вовсе появились одно– и двухэтажные кривые домики, из камня и глины, что обозначало у гоблинов практически зажиточных горожан. Их всех затолкали в большой загон, огороженный со всех сторон какими-то хлипкими палками и жердями, коим наверняка отводилась роль непреодолимого препятствия, и полуразрушенным забором из глиняных кирпичей. Позже пришла толпа гоблинов в богато украшенных одеждах. Они вальяжно прохаживались среди полуживых от истощения пленников и повелительным указом перста забирали приглянувшихся.

На следующий день их повели во вторые ворота этой рабской стоянки. Выстроилась очередь. На выходе людей отцепляли от основного каната и распределяли по новым. Так отсеялись молодые и пожилые, которые несмотря на возраст смогли преодолеть путь под палящим солнцем пустыни. Женщины по красивше цепляли в отдельную связку, их продадут богатым вельможам в гарем. Толстых, увечных и уродливых уводили в сторону. К концу дня Форст оказался привязан к таким же, как и он – сильным и молодым мужчинам. Их сразу же побили и загнали на уже прилично огороженную территорию. По верху забора ходили гоблины при оружии, видно было, что к службе они относятся не наплевательски и спящими в карауле их не застанешь. Форст попытался заговорить с пленниками, но те отвечали неохотно, подозревая в нём соглядатаего гоблинов, и он прекратил пустые затеи.

Ещё через день их повели по городу, если эту грязную, воняющую отбросами и нечистотами огромную деревню, можно было назвать городом. Рынок рабов встретил непрекращающемся визгливым гомоном – пустынные жители неистово торговались за каждую медную монету. Но так как жадность гоблинов не имеет границ, то споры о цене на товар нередко перерастают в драки. А ввиду того, что купцы приходят на торг с телохранителями, то порой и в массовые побоища.

Связку, к которой был прицеплен арим, почти полностью купил какой-то крупный торговый дом Скаргардии. По крайней мере на мачтах огромного транспортника развивались вымпелы этой островной империи. Их всех палками загнали в трюм и заперли. Внутри корабля воняло нечистотам, места едва хватало на то чтобы лежать, а низкие потолки и шум под полом говорили о том, что под ними находятся такие же пленные, как они. Здесь он, наконец, услышал человеческую речь. Южное наречие отличалось по произношению от Общего, на котором говорили все западные королевства, но построение фраз было точно таким же. Так что ариму не составило труда понять, о чём говорили моряки между собой. Или же это дед во всём виноват, который вложил в бестолковую голову внука столь обширные знания о языке земель, в которых он, возможно, никогда бы не побывал.

Так он узнал, что те трущобы, в которых их купили, имеют название Пэль де Сет, что в переводе означало "Жемчужина пустыни". Это был большой и богатый торговый город, расположенный близ Тёплого моря. Форст улыбнулся. Если это жемчужина, то что тогда представляют собой остальные камни сего украшения? Транспортник шёл в Эмджуято – столицу Скаргардии, и прибудет туда где-то через две-три недели. А самое главное, что арим тут выяснил, то, что в команде есть блэки. Так называли себя люди с чёрным цветом кожи, жившие в основном на островах. Ему не терпелось увидеть хотя бы одного, ещё раз убедиться в том, что старик знал многое о мире и поведал сии знания ему. Это скрадывало усталый разум арима, пробуждало в нём дух приключений, и рабские оковы казались не такими, уж, рабскими…

Первая встреча с блэками вышла не такой, как он себе представлял. Дверь в трюм открылась, и внутрь зашли множество чернокожих мужчин. Одни разносили воду, другие их охраняли. Но вот боковая волна сильно пошатнула корабль, и блэк-разносчик оступился и упал, разлив бурдюк с жидкостью. Тут же два чернокожих охранника набросились на него и стали избивать короткими палками, которые носили с собой. После еле живого, его оттащили к цепи и приковали к остальным. Форст так и не понял, что это было. Акт устрашения, или же наказание за проступок. Блэк очнулся к вечеру, молча сел спиной к борту и обнял руками колени, ни с кем ни заговорив. Лишь во взгляде, который он бросал на аримов читалась дикая ненависть.

Так прошли пару дней. Путешествие в трюме, казалось, изматывает больше, чем пешком. Непрерывная качка, скрипы дерева, духота, нечистоты, которые тут никто не убирал и морская болезнь, которой страдал каждый третий. Слава богам, Форста сия напасть обошла стороной, но легче от того не становилось. Людей непрерывно тошнило, и даже когда желудки стали пусты, позывы не прекратились. Тяжелее всего приходилось тем, кто никогда не выходил на большую воду, будь то реки, озёра или же море. Море…

Форст вспомнил первые свои впечатления. Порт Жемчужины пустыни был под стать городу. Такие же трущобы, только к обычным запахам помойки прибился запах тухлой рыбы и гниющих на палящем солнце водорослей. Гоблины облепили всё побережье, но к самому морю никто не приближался. Видимо, под страхом смертной казни правитель сих земель запретил своим подданным мыться, потому они имели столь мерзкий запах и жили в грязи.

Арим крутил свои оковы, пытаясь разобраться в их устройстве, а самое главное, как их быстро снять в сложившихся обстоятельствах.

– Думаешь сбежать? – Услышал он голос. Это оказался блэк, который сидел у борта и смотрел на Форста. Он довольно неплохо говорил на Южном наречии. – У тебя ничего не выйдет, белый. Видишь тот камень в оковах, у дверей, где они начинаются? Это опал. Он вытягивает твои силы, после недельной качки в трюме, без еды, обессиленный и изможденный ты никуда не сбежишь! – Голос его был полон злорадства, будто он лично пленил всех аримов и теперь везёт их продавать. Хотя не удивительно. Он, ведь, был свободен ранее, или не свободен, но пресмыкался перед надзирателями, возможно сам был надзирателем. И теперь он будет всеми силами пытаться вернуть себе былой статус. Продажная людская натура.