Текст книги "Желанная награда"

Автор книги: Киран Крамер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 10

Когда Афина проследовала в кладовку с чувственной улыбкой на губах, Молли лишилась дара речи. Ее сердце билось так сильно, что она боялась умереть. Не считая поцелуя Гарри и тех мгновений, когда он обучал ее походке настоящей любовницы, она чувствовала себя ужасно.

Как она выдержит целую неделю?

Гарри вытянул самую короткую соломинку и улыбнулся. Молли подавила неприятное чувство. В мире полно бабников, почему она должна переживать из-за одного из них? В конце концов, он никогда не притворялся порядочным человеком. По крайней мере он был честен относительно собственной беспринципности.

Лорд Максвелл приподнял бровь:

– Постарайся не разочаровать ее.

Даже не взглянув на Молли, Гарри открыл дверь и скрылся в кладовке с Афиной на три мучительные минуты.

Впрочем, никто, кроме Молли, не считал эти минуты мучительными. Наоборот, веселье, глупые шутки и флирт только усилились, словно сознание, что в кладовке целуется парочка, явилось своего рода стимулятором.

Наконец они вышли, встреченные гиканьем и смехом. Афина казалась довольной, а Гарри выглядел так же, как и до уединения в кладовке.

– Не хочешь поделиться впечатлениями? – осведомился Максвелл.

– Ни за что, – галантно отозвался Гарри, поцеловав руку Афины.

Дружелюбное подшучивание продолжилось, когда пришла очередь Хильды. Короткую соломинку вытянул лорд Максвелл. Все рассмеялись, когда Хильда, вернувшись, сказала:

– Не бросайте его акулам.

Следующей была Банни, а ее партнером – капитан Эрроу. Когда Банни вышла, она ничего не сказала, только мило улыбнулась. Сэр Ричард отодвинул Эрроу и притянул ее к себе с собственническим видом.

Молли и Джоан ждали своей очереди.

– Далила, в кладовку, – распорядился Гарри.

Никто не двинулся с места.

Гарри подтолкнул Молли в спину.

Ах да. Она же Далила!

Молли вошла в совершенно пустую кладовку, и Гарри захлопнул за ней дверь.

Она оказалась в темноте. Снаружи доносился хохот, затем послышалось «Ого!», видимо, кто-то вытащил соломинку.

Боже, пусть это будет не сэр Ричард, взмолилась Молли.

Спустя мгновение дверь открылась и тут же закрылась. Молли ничего не видела, кроме контуров мужской головы. Инстинктивно она выставила перед собой руки, и ее ладони уперлись в худощавую талию. Виконт Ламли. Слава Богу! Но она все равно не хочет с ним целоваться.

– Подождите! – шепнула она.

– Почему?

Он схватил ее руки и дружески сжал.

– Я… я… – Что сказать, чтобы отсрочить неизбежное? – Я хотела спросить… как ваша матушка?

– Моя матушка? – ошарашено переспросил он.

– Да, как она поживает?

Молли надеялась, что его мать еще жива. Не может же он проигнорировать вопрос о здоровье своей матери!

– Хорошо, спасибо. Не считая подагры. Они с отцом оба страдают от этого недуга.

– Неужели?

– Да. Просто ужасно, что приходится испытывать пожилым людям.

Они все еще держались за руки.

– У вас есть братья и сестры? – спросила Молли.

– Пятеро, – сообщил виконт и по ее настоянию назвал их имена и семейное положение.

– Замечательно, – восхитилась она.

Последовала пауза.

– Вы готовы? – поинтересовался он одновременно с Молли, которая спросила:

– Вы любите вишневый пирог?

– Полагаю, что да, – медленно отозвался он. – Хотя предпочитаю яблочный.

– Если кухарка позволит, я испеку вам свой фирменный пирог.

– Буду ждать с нетерпением, – учтиво произнес виконт.

Последовала очередная пауза. Молли почувствовала, что у нее по спине стекает пот.

– Здесь довольно душно, – сказала она.

– Пожалуй, – согласился виконт.

И тут дверь распахнулась. Их три минуты истекли. Виконт Ламли отпустил руки Молли, и они вышли из кладовки.

– Ну как? – спросил сэр Ричард.

Молли напряглась. Ей не понравилось, что сэр Ричард проявляет к ней особый интерес, хотя, возможному нее разыгралось воображение.

– Мы разговаривали, – сообщил Ламли недоверчивым тоном.

– Разговаривали? – обратилась Джоан к Молли.

Молли улыбнулась:

– Да. У виконта замечательная семья. – Она повернулась к Ламли: – Благодарю вас, виконт, за увлекательную беседу.

Последовал удивленный ропот. Виконт Ламли выглядел чуточку растерянным.

Гарри взирал на Молли с ошеломленным видом.

А затем наступила очередь Джоан и сэра Ричарда. Молли сомневалась, что Джоан кого-либо боится. Но неужели она не чувствует зло, исходящее от сэра Ричарда? Никто, похоже, не чувствовал, кроме Гарри, который почти не разговаривал с ним.

Их поцелуй прошел без всяких накладок, и тут, к счастью, пришло время ужина. Молли понимала, что она должна произвести хорошее впечатление в столовой, если она хочет, чтобы ее выбрали лучшей любовницей по результатам дня. Однако она не знала, как это сделать.

За столом женщины оживленно болтали, а Молли не могла связать и двух слов. Даже Хильда пользовалась успехом, смеша всю компанию своими нелепыми репликами типа «да, да, капитан», обращенными к лакею, который ей прислуживал.

Еда была восхитительной, но у Молли разболелась голова, пока она пыталась придумать, что бы такое сказать, чтобы включиться в беседу и блеснуть остроумием.

– Передайте мне, пожалуйста, соль, – сказала она, когда возникла короткая пауза. Все повернулись к ней, и Молли поспешила воспользоваться представившейся возможностью. – Недавно я прочитала очень хорошую книгу.

На самом деле книга была довольно скучной. Ее отец не одобрял романов, поэтому Молли приходилось читать трактаты о египетских способах бальзамирования, которые она изучила вдоль и поперек.

– Как она называется? – вежливо поинтересовался Гарри.

– Я забыла, – сказала она. – Но…

Она запнулась, размышляя о том, как лучше описать способ изъятия мозга через ноздри, который практиковали египтяне.

Однако было слишком поздно. Хильда отпустила забавное замечание, разговор устремился в другое русло, и Молли больше не удалось вставить слово.

Наконец Гарри поднялся из-за стола.

– Думаю, нам пора уединиться в библиотеке. – Весь вечер мужчины пили, как и женщины, однако никто не казался пьяным, кроме сэра Ричарда, который имел наглость рыгнуть за столом. – Мы должны выбрать даму, которая превосходит остальных по результатам сегодняшнего дня, – продолжил Гарри. – Голосование будет поименным, чтобы никто не мог проголосовать за собственную спутницу.

– А если голоса распределятся поровну? – спросила Джоан.

– По правилам, установленным Принни, победительница объявляется только по завершении конкурса. Голосование проводится по трем номинациям. Мы будем складывать результаты в вазу и в конце недели подведем итоги, – пояснил Гарри. – Если счет окажется равным, мы будем голосовать, пока не определим победительницу. Полагаю, это справедливо?

Все закивали, но Молли чувствовала какой-то подвох, хотя и не могла сказать, в чем именно.

– В таком случае, – сказал Гарри, – мужчины, следуйте за мной для голосования.

Мужчины встали.

– Когда вы вернетесь? – спросила Афина драматическим тоном, протянув руку к лорду Максвеллу.

Она выглядела в точности как героиня средневековой пьесы, взывающая к своему спасителю.

– Когда покончим с делами, – отозвался тот.

– Будем ждать, – кокетливо выдохнула Афина, приоткрыв губы в соблазнительной улыбке.

Молли чуть не задохнулась от возмущения, наблюдая за столь явными попытками повлиять на голосование. Но тут она вспомнила, что лорд Максвелл может проголосовать за нее, и одарила его улыбкой.

Он ответил ей равнодушным взглядом.

– Кажется, я уронила свой веер, – подала голос Джоан и склонилась над ковром, предоставив мужчинам любоваться ее полуобнаженным бюстом.

– Вот он! – любезно подсказал виконт Ламли, указав на веер, лежавший на столике.

– Ах да. – Джоан ослепительно улыбнулась. – Я совсем забыла.

Молли чуть не фыркнула. Джоан прекрасно знала, где ее веер, как и все остальные. Однако никто не выглядел раздраженным.

В следующее мгновение Хильда распустила свои белокурые косы, так что они образовали сияющий ореол вокруг ее лица, и объявила:

– Хильда – русалка. Выберите Хильду.

Мужчины расхохотались, за исключением лорда Максвелла, который лишь приподнял уголок губ в полуулыбке.

Молли была шокирована нахальством, с которым женщины пытались склонить мужчин в свою пользу. Но возможно, любовницам и полагается быть нахальными.

Если так, то она никуда не годная любовница.

Она взглянула на Банни, чтобы посмотреть, что та будет делать, чтобы завоевать голоса мужчин.

– Я простая деревенская девушка, – сообщила та своим звонким голоском. – Дайте мне цветущий луг и стог сена, чтобы резвиться на нем, и я буду счастлива.

Она оторвала цветок от букета, стоявшего в вазе, и воткнула его между своими пышными грудями, видневшимся в вырезе платья.

Это маленькое представление с цветком было таким чувственным, что мужчины лишились дара речи. По злобному взгляду Афины Молли поняла, что Банни выиграла дневное состязание.

Но теперь все смотрели на нее.

– Ей нечего сказать, – заявила Джоан. – Она больше похожа на гувернантку, чем на любовницу. Спросите у Ламли.

Все рассмеялись, кроме Молли и Гарри, который смотрел на нее так, словно надеялся, что она скажет что-нибудь умное.

Щеки Молли загорелись, но, как она ни старалась, с ее губ не слетело ни слова.

– После того как мы проголосуем, я отведу эту так называемую гувернантку наверх, – сказал Гарри. – Посмотрим, чему она сможет научить меня.

Как вульгарно!

Молли умирала от желания сказать всем, что Гарри лжет, что никто и никогда не застанет ее в компрометирующем положении с ним, пусть даже он самый обольстительный мужчина в этой комнате. Но разумеется, она не могла сделать ничего подобного. Мужчины расхохотались, приветствуя сальную шутку Гарри, и направились следом за ним к выходу из столовой.

Женщины перестали смеяться и теперь сидели с приятными улыбками на лицах, словно нисколько не тревожились по поводу голосования.

Кроме Молли. Под слоем пудры и румян ее лицо было жестким, как камень, и таким же неподвижным. Она знала, что никто за нее не проголосует.

Глава 11

Гарри вышел из столовой с тяжелым сердцем и тягостным предчувствием. Но он не собирался показывать, что сомневается в шансах Молли выиграть конкурс. Было очевидно, что первый день она провалила. С такими результатами ей никогда не стать победительницей, и ему ничего не оставалось, кроме как надеяться, что в конце недели он не вытащит самую короткую соломинку и избежит катастрофы в виде брака с Энн Райордан.

Наверное, он должен быть благодарен Молли за то, что не проиграл с самого начала. По крайней мере ее присутствие давало ему шанс пережить сезон и остаться холостя-, (. ком еще на год. Но он чувствовал, что удача ему изменила. Первый сигнал прозвучал, когда от него в гостинице сбежала Фиона. Никогда еще женщина не предпочитала ему другого мужчину! Правда, он никогда не общался с ними за пределами спальни, но какое это имеет значение?

Однако тут появилась Молли, обрушившая на него свое презрение за то, что у него вообще есть любовница. До сих пор даже его мать не осмеливалась осуждать его образ жизни так прямолинейно. Самообладание Гарри, которым он всегда гордился, дало трещину. Собственно, он был в отчаянии, глядя, как остальные мужчины опускают бумажки со своими голосами в большую синюю вазу. Он знал, что ни одна из них не содержит имени Далила. К концу недели ваза будет полна бумажек, и они извлекут их оттуда, чтобы узнать, кто получил больше всего голосов. И вряд ли Молли будет среди фаворитов.

Лорд Максвелл налил два бокала бренди.

– Любопытный набор любовниц, – заметил он, вручив один из них Гарри.

– Пожалуй, – согласился капитан Эрроу, протянув пустой бокал Максвеллу, чтобы тот плеснул в него бренди.

– Весьма любопытный, – сказал виконт Ламли, еще не пришедший в себя после пребывания с Молли в кладовке.

Сэр Ричард опустил свою сигару.

– Вряд ли вы могли найти кого-нибудь, менее подходящего для конкурса, Тремор, – произнес он, выдохнув колечко дыма.

Последовали протесты, но, как отметил Гарри, довольно вялые. Очевидно, все были согласны с сэром Ричардом.

И он тоже.

Тем не менее он, изобразил невозмутимость, которая не раз выручала его в игре.

– Конкурс только начался. И обещаю вам, – произнес он ровным тоном, повернувшись к сэру Ричарду, – что вы скоро убедитесь в бойцовских качествах Далилы.

Это обещание прозвучало неубедительно даже для него самого.

Сэр Ричард иронически улыбнулся. Остальные мужчины промолчали.

– Я пошел. До завтра, джентльмены.

Расправив плечи, Гарри направился к двери, однако в душе он чувствовал себя последним неудачником.

– На урок к своей гувернантке? – осведомился сэр Ричард.

Гарри помедлил и обернулся:

– Похоже, вы заинтересовались моей любовницей, Белл? Может, проголосуете за нее завтра вечером?

– Меня не интересует ваша любовница, Тремор, – небрежно отозвался тот. – Но я с удовольствием посмотрю, как вы проиграете.

– Не сомневаюсь, – сказал Ламли. – Каково это видеть, что Гарри пользуется всеобщей симпатией, когда ты стареющий повеса без единого друга, не считая камердинера, да и тому приходится платить.

Сэр Ричард наполовину встал со своего кресла.

Ламли тоже приподнялся.

– Только попробуйте, Белл, – угрожающе произнес он.

– Джентльмены. – Гарри поднял руку. – Поскольку мы вынуждены находиться вместе по меньшей мере неделю, как предписывают правила, давайте будем взаимно вежливы.

Сэр Ричард снова опустился в кресло, не сводя сузившегося взгляда с виконта. От него явно будет много проблем, подумал Гарри, но ничем не выдал своего беспокойства. Не сказав ни слова, он поклонился и вышел из комнаты.

Сейчас ему необходимо было найти Молли и провести с ней работу, иначе к утру их карточный домик рассыплется.

– Кошмар. – Молли едва поспевала за Гарри, который тащил ее по коридору к их спальням. – Кладовка для поцелуев? Я и вообразить не могла, что подобные вещи существуют.

Гарри хмыкнул:

– Я тоже. У Принни извращенное чувство юмора.

– Не вижу ничего смешного, – сказала Молли. – Если вся неделя будет похожа на сегодняшний вечер, я попаду в ад. По твоей вине.

Гарри остановился:

– Пусть тебя утешит мысль, дорогая, что если тебе суждено попасть в ад, ты начала это путешествие задолго до этой недели.

Молли ахнула.

Гарри хмыкнул:

– Да ладно, Молли. Что еще тебе оставалось делать? Я не мог отвезти тебя домой сразу же после того, как тебя бросил Седрик. Я бы проиграл пари, а от этого зависит мое будущее. Так что у нас не было другого выхода.

Молли вздохнула:

– Боюсь, мое дальнейшее пребывание здесь не имеет смысла.

– Разумеется, ты должна остаться. – Гарри старался говорить твердо и спокойно. – Это только первый вечер.

Они остановились у ее двери.

– Никогда в жизни я не чувствовала себя так глупо, – прошептала она с унылым видом.

Гарри подавил чувство жалости. Провалив роль любовницы, она, возможно, лишит его свободы, как она это проделала давным-давно на рождественском балу, когда из-за ее глупого стихотворения ему пришлось поступить на военную службу.

– Уверен, ты способна на большее, – сказал он. – В тебе есть огонь. Нужно, чтобы все это видели.

Молли вздохнула:

– То есть я должна быть послушной и в то же время иметь огонь?

Гарри на секунду задумался.

– Да. Я понимаю, что это звучит противоречиво, однако женский огонь не должен бросаться в глаза. Мне следовало объяснить тебе это еще в карете.

– Во мне нет огня.

Плечи Молли поникли.

Возможно, из-за выпитого бренди, но внезапно его Немезида показалась Гарри весьма привлекательной. Он вспомнил, как пылко она целовалась, сидя у него на коленях. И еще он вспомнил, как она выглядела в том голубом платье в гостинице. С округлыми формами, соблазнительная… Конечно, в ней есть огонь! И лучше ей помнить об этом, иначе к Рождеству он может оказаться в брачных оковах.

Гарри схватил ее за запястье:

– Позволь мне напомнить тебе, что ты не айсберг.

– Гарри?

Молли подняла на него глаза, в которых читался испуг.

– Я не причиню тебе вреда, – прошептал он, ободренный.

Ее брови нахмурились.

– Но ты пил. А когда мужчины напиваются, они совершают неприличные поступки.

– Я не пьян. К тому же мы всего лишь поупражняемся в поцелуях. Чтобы придать тебе уверенности.

Она промолчала.

– Молли?

Она по-прежнему молчала, глядя на мысок своей туфли, выводивший узор на ковре.

– Я собираюсь поцеловать тебя, – промолвил Гарри, обхватив ладонью ее подбородок. – Тебе лучше сбежать прямо сейчас, если ты против.

Она подняла глаза, и тут что-то перевернулось в его груди.

Она не хотела сбегать.

Как необычно для Молли. И как невыразимо чарующе.

Молли едва дышала, когда губы Гарри прижались к ее губам. Он буквально пришпилил ее к двери, упершись ладонями в деревянную панель по обе стороны от нее.

Это была восхитительная ловушка, из которой у нее не было ни малейшего желания выбираться. Вначале Гарри целовал ее в губы, затем переместился на шею, осыпая ее поцелуями, такими сладостными, что Молли запрокинула голову, облегчая ему доступ.

Как такой распутник, как Гарри, мог угадывать все ее потребности и желания?

Его рука легла ей на талию и двинулась выше, подбираясь к груди. Но внезапно Гарри отпрянул и посмотрел на Молли горящими глазами.

– Позволь мне открыть дверь, – произнес он ворчливым тоном, как тогда в карете, и снова приник к ее губам, обняв за талию.

Молли почувствовала, как дверь за ее спиной подалась, и они вошли в комнату. Гарри захлопнул за ними дверь, а потом притянул Молли к себе так крепко, что она ощутила все его тело. Он принялся покрывать поцелуями ее грудь, выступавшую из немыслимо глубокого декольте, и Молли не смогла сдержать стонов удовольствия. Гарри откликнулся невнятным бормотанием и потянул вниз вырез ее платья. Зубами!

Глаза Молли распахнулись.

Это же Гарри. И он холостяк до кончиков ногтей! Один из беспутных холостяков Принни.

– Достаточно! – выдохнула она, отстранившись. – Хватит с тебя на сегодня поцелуев. Не забывай, что ты целовался с Афиной.

Гарри рассмеялся.

– Это ничего не значит, – сказал он.

Его дыхание приятно щекотало ее шею, однако Молли нашла в себе силы оттолкнуть его.

– Это тоже ничего не значит, – чопорно отозвалась она. – Спасибо, что вселил в меня уверенность. Но думаю, лучше приберечь подобные проявления привязанности для публики.

Гарри вздохнул:

– Как пожелаешь. Но помни, Далила, если ты проиграешь, можешь не рассчитывать на меня в предстоящем сезоне.

Молли испытала противоречивые чувства, когда он направился к себе через гардеробную. Гарри был ее единственным другом здесь, и не хватало только, чтобы он махнул на нее рукой.

Медленно раздевшись, она облачилась в потрясающую ночную рубашку, которая льнула к ее изгибам и была совершенно прозрачной. Одной этой рубашки было достаточно, чтобы попасть в ад, если она вдруг умрет этой ночью. Хотя, наверное, она уже обречена на адские муки, позволив себе так целоваться с Гарри.

Вознеся короткую молитву Господу с просьбой помочь ей противиться обаянию Гарри, Молли решила все-таки защититься от него и собственных порочных порывов и придвинула к двери, соединявшей их комнаты, комод. Потом задула свечу, забралась под одеяло и попыталась заснуть.

Но безуспешно. Ее мысли возвращались к Гарри, напоминая о том, как она наслаждалась его поцелуями и объятиями.

Какая нелепость! Ведь это Гарри.

Просто она в отчаянии, подумала Молли, глядя в темноту. Она без пяти минут старая дева, а ей ни разу не дарили цветы. Поэтому ее можно извинить за трепет, который она ощущает при мысли о поцелуях. Но она не должна давать воли подобным ощущениям. Нужно немедленно покончить с ними. Она вспомнила, как в детстве Гарри «посадил» ее кукол в огороде, воткнув в землю вниз головой, и ее кровь вскипела.

Услышав странные звуки, она села на постели. Ее сердце учащенно забилось.

–Гарри?

Кто-то скребся в еед верьсо стороны коридора. Но Гарри в постели. И он постучался бы в дверь гардеробной, если вообще стал стучать.

Молли подкралась к двери и убедилась, что та заперта.

– Кто там? – спросила она громким шепотом.

–Сэр Ричард, – услышала она в ответ. – Я всего лишь хотел пожелать вам спокойной ночи. Вы не могли бы открыть дверь?

– Heт! – прошипела она. – Убирайтесь!

Он рассмеялся:

– Что-то в вас не так. И я намерен выяснить, что именно.

За дверью послышались шаги, удаляющиеся по коридору.

Слава Богу.

Вернувшись в постель, Молли натянула одеяло до подбородка и уставилась в потолок. Если сэр Ричард догадается, что она не любовница Гарри, он может узнать ее настоящее имя, и тогда она окончательно пропала. Даже такой зануда, как Седрик, не захочет жениться на ней. Она будет доживать свой век с кузиной Августой, и все будут перешептываться за ее спиной.

Кроме семьи Гарри, конечно. При всей приверженности приличиям они умели развлекаться, устраивая как приемы на широкую ногу, так и приглашая соседей на пикники и вечеринки с музыкой. Вряд ли герцог и герцогиня осудят ее. Ведь они теперь родственники Пенелопы.

Из глаза Молли выкатилась слезинка.

Пенелопа!

В такие минуты Молли особенно тосковала по своей сестре. И по своей матери. Во всем доме не было никого, к кому она могла бы обратиться за утешением.

Включая Гарри.