Текст книги "Желанная награда"
Автор книги: Киран Крамер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Глава 35
Мужчины начали проявлять нетерпение, поскольку дамам понадобилось больше времени, чем они ожидали, чтобы подготовиться к выступлению.
Сэр Ричард склонился к Гарри.
– Я по-прежнему считаю, что с Далилой что-то нечисто, Тремор, и намерен выяснить, что именно.
Он говорил достаточно громко, чтобы его слышали остальные.
Теперь, когда Гарри знал, почему сэр Ричард испытывает к нему такую неприязнь, он постарался быть добрее к нему. Тем более что он по-прежнему не считал себя вправе рассказать Беллу, что на самом деле случилось с его сестрой.
– Делайте что хотите, – обронил он. – Честно говоря, мне все равно. Дать вам прикурить сигару?
– Нет, – огрызнулся сэр Ричард. – От вас мне ничего не надо.
– Вы действительно полагаете, что кто-нибудь из нас пожелает вам удачи, когда вы ведете себя как осел, Белл? – поинтересовался Максвелл, выдохнув дым в его сторону.
– Я не нуждаюсь в ваших пожеланиях, – отозвался сэр Ричард. – Вы дали слово, что выберете сегодня лучшую любовницу. Я знаю, что вы истинные джентльмены. И не позволите личным симпатиям встать на пути справедливости.
– Если вы хотите сказать, что мы не заставим Банни расплачиваться за ваши недостатки, то вы правы, – сказал Эрроу.
– Вот видите? – подхватил сэр Ричард. – Я вполне могу рассчитывать на вашу дурацкую честность в оценке женщин.
– А нам определенно не приходится рассчитывать, что вы поступите так же, – констатировал Ламли.
– Беспутный холостяк не остановится ни перед чем, чтобы сохранить свой завидный статус, – заявил сэр Ричард. – Моя тактика тем и хороша, что ее невозможно разгадать, к вашему огорчению. Я храню ее у себя в голове, разве что поделюсь парой советов со случайным бедолагой, который пытается избежать брачных оков.
– Парой советов, как совращать девушек из почтенных семейств, – сказал Эрроу, – а потом угрожать им, что вы будете все отрицать, если они посмеют рассказать своим мамашам, как вы ночью влезли через окно их спальни, чтобы лишить их невинности.
– А вы против? – осведомился сэр Ричард усталым тоном.
Гарри погасил свою сигару. Сэр Ричард являлся для него загадкой. Он злился на него за то, что был уверен, будто Гарри совратил его сестру, однако всю жизнь сам занимался тем, что совращал чужих сестер.
– Я против того, чтобы кто-то пользовался доверчивостью молоденьких девушек, Белл, – сказал он.
– Вот как? – огрызнулся сэр Ричард. – Ваши похождения говорят о другом. Впрочем, я поверю в ваши высокие принципы, если вы женитесь на одной из этих юных особ, Тремор. А я посмеюсь, глядя на вас с заднего ряда церкви.
Гарри не нашелся с ответом. Выходит, он должен жениться на Молли?
Ламли заполнил возникшую паузу.
– Не факт, что это не вы будете стоять у алтаря, Белл.
На импровизированной сцене появилась Банни и объявила, что дамы готовы.
Гарри встал, поклявшись, что не позволит сэру Ричарду испортить его сегодняшнее настроение. Повернувшись к остальным мужчинам, он поднял конверт.
– Сегодня Вечером мы проведем наш последний конкурс. В соответствии с пожеланиями Принни женщины выступят с художественным чтением по собственному выбору. У меня есть послание от его королевского высочества, которое я должен зачитать вслух.
«Мои беспутные холостяки, сегодня вам предстоит оценить ваших дам по многим параметрам, включая красоту, умение держаться, оригинальность, обаяние и драматическое искусство. Но главное, прежде чем голосовать в последний раз за самую очаровательную спутницу, вы должны задать себе вопрос: какая из дам, помимо вашей, самая незабываемая и почему?
Вначале этой недели вы, наверное, гадали, почему принц-регент проявил такой интерес к вашим судьбам, что организовал это пари и велел вам принять в нем участие. Джентльмены, буду искренен. Многие считают, что веселый образ жизни, который я веду, отражается не только на моей стране, но и на моей душе. И меня постоянно призывают подумать о том и другом. Вам наверняка известно, друзья мои, что серьезные дела навевают на меня скуку. Но – в качестве уступки моим критикам и не без желания позлить их – я задумал это фривольное пари, чтобы поделиться с вами, молодым поколением английских джентльменов, той немногой мудростью, которой обзавелся за всю жизнь. Вы знаете, как трудно вести себя прилично. Меня могут считать прожигателем жизни, но я не совсем пропащий. И одну вещь я твердо усвоил: женщины не нуждаются в нас так, как мы в них.
Унизительно, не так ли, вдруг обнаружить, что ваша судьба заключена в сердце женщины, которая снизойдет до того, чтобы полюбить вас?
Мои беспутные холостяки, оставляю вас размышлять над этой загадкой вашими пропитанными бренди мозгами. Желаю удачи, и помоги вам Бог.
Его королевское высочество, принц-регент».
– Ну и ну, – сказал сэр Ричард.
Гарри сложил записку и сунул ее в нагрудный карман.
– Мне больше нравится Принни, когда он не берется философствовать, – протянул он.
– Эти моменты очень кратки, уверяю тебя, – сухо заметил Максвелл.
Ламли почесал голову.
– Наверное, это нашептала ему на ухо женщина, которая была с ним в клубе.
– Нам лучше забыть, что это письмо вообще существовало, – пробормотал Эрроу, затянувшись сигарой. – Давайте покончим с этим как можно скорей. – Он сделал нетерпеливый жест.
Последовали одобрительные возгласы.
Гарри был рад, что он не единственный холостяк, которого расстроили слова Принни.
– Итак, – сказал он, – после представления мы проголосуем, добавим очки, набранные любовницами за неделю, и присудим титул самой очаровательной спутницы одной из этих прелестных дам. – Он направился к занавесу и отдернул его. – Объявляю заключительный конкурс открытым!
Глава 36
Молли ждала своей очереди, ощущая, что от волнения все внутри сжимается. Прошлой ночью, когда она ляпнула, что Гарри следует жениться на ней и он мягко, но решительно отверг эту безумную идею, она посмотрела в лицо фактам. Им с Гарри лучше оставаться друзьями. Пусть даже порой они срывали друг с друга одежду и целовались до потери сознания.
Пожалуй, это похоже на отношения мужчины с любовницей. Поваляться в постели, посмеяться и… И никаких обязательств.
Если она сегодня победит, его брак с Энн Райордай будет отложен. Но только на год. Придется Энн подождать. А если она проиграет, он поможет ей найти мужа.
Молли вздохнула. Ну почему так получается? Она обречена, если выиграет, и обречена, если проиграет. В любом случае они с Гарри расстанутся. Навсегда. Но они могут оставаться друзьями, утешила она себя, пока один из них не вступит в брак.
Но потом…
Как только эта неделя закончится, она скажет Гарри, что собирается стать его любовницей. Если он пойдет на попятную, как прошлой ночью, она проявит настойчивость и постарается переубедить его поцелуями.
Что ж, не самое худшее решение ее проблем.
Через щель в занавеске она могла видеть Банни, которая вышла на сцену в чрезвычайно открытом, но разорванном платье и присела в реверансе перед мужской аудиторией. Ее встретили свистом и аплодисментами. Свет фонарей мерцал. На шее, запястьях и в волосах Банни сверкали и переливались драгоценности. Никогда еще она не выглядела такой красивой.
Мужчины выжидающе притихли. Но когда Банни открыла книгу и начала читать всем знакомую, забавную историю о длинноносом незнакомце из Страсбурга, раздались смешки.
– «Я дал сегодня обет святителю Николаю, сказал чужеземец, что мой нос останется нетронутым», – прочитала Бан. ни важным тоном, рассмешив всех холостяков, кроме сэра Ричарда.
Он сидел, скрестив руки на груди и выпятив нижнюю губу. И неудивительно. Он сам мог быть героем этой истории.
Когда Банни закончила выступление и вернулась в раздевалку, Молли быстро обняла ее.
– Ты имела в виду сэра Ричарда?
– Да. – Голос Банни перехватило. – Я никогда больше не останусь с ним наедине. Лорд Гарри обещал, что сегодня ночью у двери моей спальни будет дежурить лакей. Он также уведомил сэра Ричарда, что у него есть выбор: спать в конюшне или уехать этим вечером после финала. И еще он заверил меня, что отныне сэр Ричард оставит меня в покое. А на тот случай, если он снова объявится, сэр Гарри собирается научить меня стрелять из пистолета.
– Замечательно! – Молли снова сжала ее в объятиях.
Афина проследовала мимо них на сцену.
– Мне нужна тишина, – прошипела она.
– Извини, – шепнула Молли, переглянувшись с Банни.
Афина, как бы они ее ни ценили; всегда оставалась Афиной.
Та вышла на середину сцены, расправила плечи и, скривив губы, выгнув брови с сатанинским блеском в глазах, превратилась в леди Макбет.
– «Придите, духи…»
Молли не без зависти отметила, что Афина не стала читать свой отрывок по книге, а выучила его наизусть, как и полагалось актрисе. Фонари бросали на ее лицо тени, придавая ей зловещий и безумный вид, а изорванное платье усиливало драматический эффект, особенно когда она принялась метаться по сцене:
– Она производит впечатление одержимой демонами, – прошептала Банни, схватив Молли за руку.
– Посмотри на мужчин, – отозвалась Молли.
Холостяки замерли в потрясенном молчании. Сэр Ричард расслабил свой галстук. Ламли сжался, когда Афина пронеслась мимо него, даже на лице лорда Максвелла отразилось волнение. Он моргнул и хлебнул из своей фляги, когда Афина потребовала:
– «Приди на грудь мою!»
В какой-то момент она скорчила столь устрашающую гримасу, что Хильда нарушила тишину, произнеся вслух:
– Прямо чертовка из ада!
Когда Афина закончила, никто не шелохнулся. Затем лорд Максвелл начал хлопать, к нему присоединились Остальные холостяки, разразившись бешеными аплодисментами – от восторга и, предположила Молли, некоторого облегчения.
Она и сама была рада, что выступление закончилось. Когда спустя минуту Афина вернулась в раздевалку, Молли сглотнула и попыталась сказать «Отлично сыграно», но ее горло перехватило.
– Да, очень… – начала Банни дрожащим голосом и замолкла.
– Это всего лишь я, глупышки, – сказала Афина, – а не леди Макбет.
Но ее губы изогнулись в самодовольной улыбке. Ей явно понравилось, что она всех перепугала.
Общее настроение изменилось, когда на сцену вышла Джоан.
– Она совсем другая сейчас, правда? – сказала Молли, обращаясь к Банни. – В ней нет горечи, ожесточения. Она кажется… умиротворенной.
– Особенно сегодня, – отозвалась Банни. – И она великолепно выглядит.
Платье Джоан было изрезано в лоскуты, представляя собой золотистый каскад, оттенявший ее строгую красоту.
– Я прочитаю отрывок из «Колыбельной юному вождю», – произнесла она звонким голосом и безмятежно улыбнулась слушателям. – Сочинение сэра Вальтера Скотта.
Молли на мгновение замерла, она догадалась, что Джоан выбрала это стихотворение в честь своего сына. Неудивительно, что она никому не сказала, что собирается читать! До последних нескольких дней это была ее тайна.
Джоан опустилась на колени, склонила голову и закрыла глаза. Спустя несколько секунд она открыла глаза и, согнув левую руку, устремила на нее взгляд, словно держала в ней ребенка.
– О! – произнесла Банни, взглянув на Молли со слезами на глазах.
Молли тоже прослезилась.
Джоан начала медленно раскачиваться, читая с листка, который она держала в правой руке:
Мужчины хранили молчание, но по их внимательным лицам было видно, что им нравится прочувствованное выступление Джоан. Ламли даже украдкой вытер щеку носовым платком.
Когда она закончила, раздались бурные аплодисменты. Джоан присела в реверансе, посылая зрителям воздушные поцелуи, и ушла со сцены.
– Это было чудесно! – сказала ей Банни.
Молли сжала ее в коротком объятии.
– Мы так гордимся тобой.
– Спасибо, – улыбнулась Джоан.
Подбежала Афина:
– Где Хильда? Она следующая!
Но Хильда исчезла. Сердце Молли тревожно забилось. Она так старалась, репетируя с Хильдой ее стихотворение. Что могло с ней случиться? Где она?
Прошло полминуты, что, по словам Афины, в театре считалось вечностью. С апломбом бывалой актрисы она вышла на сцену, сложила руки на груди и заявила:
– Нам придется сделать небольшой перерыв, потому что Хильда, кажется…
– Стойте! – крикнула Хильда откуда-то из темноты. – Я здесь!
Она вышла на сцену со свитком в одной руке и веткой в другой.
Афина бросила на остальных любовниц озабоченный взгляд.
– Что она затеяла? – спросила Молли. – Свиток – это ее стихотворение, но зачем ветка?
– И эта мстительная улыбка? – добавила Джоан.
– Не представляю, – отозвалась Банни, – но я обеспокоена.
Афина содрогнулась.
– У нее взгляд исландского воина, такой яростный, что в мое храброе английское сердце закрался страх. Полагаю, такой же взгляд был у ее предков, когда они совершали набеги на другие страны.
– Все в порядке, Хильда? – окликнул ее капитан Эрроу.
Хильда, стоявшая с величественным, как у ледяной королевы, видом, нахмурилась и ударила о землю четкой.
– Нет! Не в порядке! – заявила она и швырнула ветку на землю.
Глава 37
Любовницы дружно ахнули.
– О Боже, – произнесла Молли. – Боюсь, все мое обучение оказалось напрасным.
Хильда издала звук, похожий на рычание, развернула свиток, разорвала его в клочья и растоптала обрывки ногами.
Но почему?
Молли переписала стихотворение большими буквами на свиток, чтобы его было легче читать.
На сцене Хильда снова подняла свою ветку.
– Хильда, – окликнула ее Молли громким шепотом и поманила рукой. – Ты что, знаешь стихотворение наизусть?
Хильда подошла к краю сцены.
– Нет, – сказала она со слезами на глазах. – Я не хочу читать стихотворение Байрона. Он плохой. Кухарка рассказала мне сегодня утром, что у него слишком много женщин.
Афина вздохнула:
– Джоан пыталась сказать тебе то же самое. Несколько дней назад!
Хильда пожала плечами:
– Капитан Эрроу намного лучше лорда Байрона. Капитану Эрроу нравятся исландские девушки. – Она улыбнулась: – У меня есть история получше для сегодняшнего вечера.
– Какая? – спросила Афина.
– Сказка. С моей родины.
И прежде чем они успели вмешаться, она вышла на середину сцены.
Молли скрестила пальцы, надеясь на лучшее, когда Хильда начала говорить на своем родном мелодичном языке, который никто не понимал. Тем не менее ей удалось завладеть всеобщим вниманием. У нее был звучный голос, и она умело подражала старушечьей походке и ребенку, сосущему палец. А потом она умудрилась изобразить, как старуха шлепает ребенка.
– Она довольно разносторонняя актриса, – заметила Банни.
– Либо это, либо она рехнулась, – отозвалась Джоан.
Хильда подняла ветку и зарычала.
– Рехнулась, – сказала Афина, наморщив лоб. – Точно рехнулась.
Молли не могла не хмыкнуть. Хильда оказалась полна сюрпризов. И хотя никто ничего не понял, она определенно заслужила очки за свои старания.
Хильда произнесла что-то восторженное по-исландски и, просияв, вскинула руки вверх.
Мужчины захлопали, вначале вежливо, затем начали хлопать, сопровождая аплодисменты свистом и выкриками:
– Браво! Браво!
Афина вышла на сцену.
– Мы просим прощения за небольшой перерыв, прежде чем начнется последнее выступление – Далилы.
Радостное настроение Молли мгновенно улетучилось. Сердце ее оборвалось и ухнуло вниз. За хлопотами она умудрилась забыть о собственном выступлении. Стараясь не подавать виду, она вернулась в раздевалку. В конце концов, она тщательно репетировала. Она просто прочитает свой отрывок, как учил ее Гарри, – прохаживаясь по сцене и соблазнительно покачивая бедрами, как это делают любовницы.
– Где моя книга? – пробормотала она, но остальные любовницы были слишком увлечены беседой.
Молли отбросила в сторону несколько платьев.
– Где моя книга? – повторила она громче, заставив их обернуться. – Я оставила ее вот здесь. Это «Кубла Хан».
– Я видела ее, – сказала Банни. – Перед тем как мы отошли, чтобы помочь Хильде.
Все принялись озираться, но книги нигде не было.
Глаза Джоан расширились.
– Неужели сэр Ричард…
– Он не мог этого сделать, – возразила Афина. – Он сидел среди публики.
– Все время? – уточнила Банни.
– Не имею понятия, – отозвалась Молли. – Все были так ошарашены вспышкой чувств Хильды, когда она вышла на сцену, что, возможно, ему удалось незаметно ускользнуть.
– И зачем ему понадобилась книга? – встревожено спросила Банни.
– Скорей всего чтобы уничтожить ее, – сказала Афина.
Хильда прищурилась:
– Я займусь им. И найду эту книгу. А потом убью его!
Джоан взяла ее за руку:
– Боюсь, слишком поздно. Он, наверное, утопил ее в озере.
– Это единственный логический вывод, – вздохнула Афина.
Банни покачала головой:
– Мне так жаль, Далила.
– Давайте скажем мужчинам, – предложила Джоан. – Как минимум они зададут ему хорошую взбучку. И потом, остается крохотный шанс, что она все еще у него.
Молли посмотрела на озеро, серебрившееся в лунном свете.
– Сэр Ричард не настолько глуп. Наверняка он сразу же избавился от книги. Джоан права, он забросил книгу в воду. – Она указала на озеро. – Все, что для этого требовалось, это взмахнуть рукой, чтобы она улетела достаточно далёко.
Все любовницы дружно вздохнули.
– Что ты будешь делать, Далила? – участливо спросила Банни.
– Прибегну к той же тактике, что с платьями, – слабо улыбнулась Молли. – Я его перехитрю.
– Как? – Небесно-голубые глаза Хильды округлились.
– Еще не знаю. – Молли постучала кончиком пальца по своим губам. – Стихотворение слишком длинное. Я даже не пыталась выучить его наизусть.
– Ты можешь прочитать мой отрывок, – предложила Банни.
– Спасибо, – улыбнулась Молли. – Но это твой отрывок. Не стоит повторяться.
И тут ее осенило. Отличная идея! Если только у нее хватит смелости.
Молли прерывисто выдохнула.
– Я прочитаю стихотворение Хильды.
– Но, Далила, – возразила Афина со смешком, – Хильда порвала его.
– Знаю. – Сердце Молли забилось быстрее. – Но оно довольно короткое, и мы столько раз повторяли его, что, думаю, у меня получится.
– Конечно, получится, – сказала Банни, стиснув ее в коротком объятии.
– Ни пуха, – сказала Афина.
Молли решительно вышла на сцену. С пустыми руками и сознанием, что она должна прочитать стихотворение по памяти, если она хочет победить в конкурсе на звание самой очаровательной спутницы.
Когда Молли вышла на сцену, Гарри не без гордости отметил, что она держится уверенно, хотя…
Милостивый Боже! Даже в свете фонарей было видно, что ее левая грудь едва прикрыта, а в юбке чуть выше бедра зияет дыра.
Нет. Не может быть, чтобы он увидел то, что увидел. Наверное, это игра света. Или бренди.
– Помоги мне Боже, – пробормотал Гарри.
Мало того, что он не может забыть утро, когда она читала «Кубла Хана» в его объятиях. Теперь он будет грезить о ней в этом платье, воображая, как его рука забирается в дыры и…
Хватит предаваться фантазиям, одернул он себя. Менее чем через час Молли уже не будет его очаровательной спутницей. Но надо отдать ей должное: за эту неделю она освоилась с ролью любовницы, ничем не выдав свою истинную сущность. Что само по себе чудо. Никто не смог разоблачить ее и вывести на чистую воду. И при этом Молли совеем не лукавила, говорила все, что думает – особенно о несправедливости конкурса, – и предлагала свою дружбу всей компании.
Она была такой же открытой с ним наедине. Ничего не утаивала, когда они целовались, разговаривали о своих семьях и, что особенно трогательно, когда она рассказывала ему, что творится у нее на сердце.
Гарри вздохнул. Как ей удалось перевернуть все его представления о мужчинах и женщинах и создать нечто… более чистое и светлое?
– Привет, – сказала Молли, описав рукой небольшую дугу.
– Привет, – откликнулся Гарри и остальные, мужчины.
Последовало продолжительное молчание.
Молли стояла, сцепив перед собой руки и глядя на публику, замершую в ожидании. Гарри поощряюще улыбнулся, но она молчала с отсутствующим видом.
Что-то явно было не так. Но что именно?
Хотя…
Где книга, которую она должна была читать? «Кубла Хан»? Она не могла выучить наизусть весь отрывок. Он слишком длинный.
Гарри вскочил с одеяла, расстеленного на земле.
– Далила! – окликнул он ее громким шепотом.
Она взглянула на него в упор и произнесла с поразившей его уверенностью:
– «Когда мы расстались», лорд Байрон.
Гарри сразу понял, что она пытается сказать ему взглядом, чтобы он сел… и не вмешивался. Но верил в нее. Он медленно опустился на землю, обеспокоенный не столько поражением в конкурсе, сколько состоянием Молли. С того памятного Рождества ей было трудно выступать на публике.
Но почему она изменила текст? Поставив себя в еще более сложное положение? Он не знал. И не мог спросить ее сейчас.
Молли сложила руки перед собой и устремила взгляд на озеро, поверх мужских голов.
– Когда мы расстались, – начала она, – в молчании и слезах…
Ее голос дрогнул, и желудок Гарри сжался. Но он заставил себя улыбнуться, чтобы поддержать ее.
– Сердца разрывались, – продолжила Молли, – вселился в них страх… – Казалось, что она не замечает ни его, ни кого-либо другого. – Бледны твои щеки, уста холодны…
Она заломила руки, и лоб Гарри покрылся испариной. Она набрала в грудь воздуха и закончила:
– Таил час жестокий предвестье беды.
Слава Богу, она прочитала первую строфу, почти не запнувшись. Гарри заставил себя растянуться на одеяле и слушать, словно его ничуть не волновало происходящее. Однако он не мог не волноваться. Возможно, она знает слова, но ей необходимо расслабиться – вложить больше чувства, – если она хочет очаровать его приятелей.
Впрочем, вряд ли бы он выбрал это стихотворение, чтобы очаровать кого-либо, тем более джентльменов, ведущих беззаботный образ жизни. Оно слишком печальное.
О влюбленных, которые расстаются…
Гарри закрыл глаза. О Боже! Он не будет думать об этом.
– Вдруг пот проступил на холодном челе, – произнесла Молли с большей выразительностью, – и я ощутил обреченность в себе.
Когда Гарри снова открыл глаза, она смотрела прямо на него, словно проснулась от долгого сна. Ее взгляд обрел живость, а губы мягкость и беззащитность. Слова лились из нее, весомые и правдивые, проникнутые искренней болью. Гарри не мог перестать слушать, даже если бы захотел. Как и другие холостяки, судя по их виду.
Последовала очередная строфа, еще более мучительная и красноречивая. Неужели она говорит о нем? О том, что любит его и страдает от предстоящей разлуки?
Гарри судорожно сглотнул. Он видел, как Эрроу бросил взгляд в его сторону. А затем Ламли, Максвелл и Белл. И догадывался, что любовницы тоже смотрят на него.
– Мы встретились тайно, – продолжила Молли с печалью в голосе. – Ты вновь далеко, любила случайно, забыла легко.
Теперь Молли смотрела на публику. С озера налетел порыв ветра, раскачивая фонари, висевшие на ветвях деревьев.
– И если замечу тебя на балах, – она проглотила ком в горле, – то как снова встречу? – Она выдержала паузу. – В молчанье, в слезах.
Гарри не шелохнулся, даже когда остальные холостяки начали хлопать. Все, кроме сэра Ричарда, который сидел с угрюмым видом.
– Это было нечто, – сказал Ламли, обращаясь к Гарри.
– Ты везунчик, – произнес Эрроу, склонившись к нему.
– Знаю, – выдавил Гарри.
Он испугался, что не справится с захлестнувшими его эмоциями, и начал хлопать.
Когда Молли подняла голову и посмотрела на публику, на ее губах играла мягкая улыбка. Торжествующая и гордая.
Но не печальная.
Остальные любовницы высыпали на сцену и принялись обнимать ее.
– Мы это сделали, – услышал Гарри слова Молли. – Вместе.
Они начали смеяться и говорить одновременно.
«Они не нуждаются в нас так сильно, как мы в них», – прозвучали в голове Гарри слова Принни. Он поднес свою фляжку к губам и обнаружил, что она пуста.
Ламли бросил ему свою.
– Спасибо. – Бренди обожгло его горло. Гарри закрыл фляжку и вытер губы. – Давайте посчитаем голоса, – небрежно произнес он, вернув фляжку Ламли.
Он даже не пытался разобраться в собственных чувствах. Ему нужно довести до конца сегодняшнюю программу. И вернуться к жизни, которую он вел до этой недели. К жизни, которая казалась такой далекой и довольно жалкой, но определенно более легкой.
