Текст книги "Дитя Пророчества (СИ)"

Автор книги: Кира Сыч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Я, в общем-то, тоже такую жизнь не выбирала. – призналась Канни. – Просто так уж вышло. А ты, выходит, жрица? Жрица Баала?

Подобное предположение настолько удивило эльфийку, что сначала она не смогла найти слов для ответа, потом же просто расхохоталась.

– Баал мертв. – напомнила она, все еще посмеиваясь. – Противоестественно было бы устанавливать связь с мертвецом, уж не говоря о том, что для получения магических сил почивший бог бесполезен. Да и, знаешь ли, я сомневаюсь, что клерики Баала или, скажем, Бэйна вообще трудились кого-то исцелять.

– Мне это тоже кажется сомнительным. – согласилась головорез, мысленно выругав себя за столь глупый вопрос. – Просто…  понимаешь, я – аватар. Мне не менее сомнительным казалось то, что таких как мы под свое покровительство могут принять другие боги, особенно добрые.

– Доброта их – неверно истолкованная обывателями житейская мудрость. – весело заметила Юми. – Они видят в душах то, что не разглядеть простым смертным.

Лукавая улыбка играла на ее лице, подчеркивая красоту его черт. В этот момент было особенно заметно, что напускаемое жрицей на себя безразличное высокомерие являлось не более чем маской. Впрочем, носить которую у жрицы были вполне значимые основания.

– Смертные не проявляют к тебе уважения, потому что попросту тебя боятся. – понимающе усмехнулась Канни. – Как боятся меня или Хаэр'Далиса. А в Имоен никто обычно не может разглядеть чуждую сущность. Ей, наверное, повезло больше. – без малейшего намека на зависть предположила она.

– Эта девочка – одна из нас? – чуть удивленно переспросила Юми. – Отчего тогда она тоже не превратилась в аватар, когда ситуация вышла из-под контроля?

– Насколько я могу судить о том немногом, что знаю о тифлингах…  – медленно начала головорез, размышляя над каждым словом. – У каждого из нас есть внутренняя темная сущность и, как следствие, альтернативный облик. Обычный тифлинг может не знать о своих особенностях, как долгое время было с Имоен. Узнав же, может учиться их контролировать, а иные – даже использовать в своих целях, что неплохо получается у Хаэр'Далиса.

Юми слушала сестру, задумчиво рассматривая свои, более похожие на когти, аккуратно подточенные ногти, порой согласно кивая. Да уж. Такие гены сапогом не прихлопнешь.

– Айреникус произвел над нами некие ритуалы, забрав в результате наши божественные души. – продолжала рассказывать Канни. – В нас осталась лишь та самая сущность, метка Баала, которая время от времени и одерживает надо мной верх.

– Вот…  гаденыш! Но тогда…  – ужасная догадка поразила Юми. – Тебе нечего противопоставить неумолимой воле аватара!

– Думаю, так оно и есть. – пожала плечами ее сестра. – Душу Имоен нам недавно удалось вернуть, так что ее борьба с самой собой закончилась. По крайней мере, на какое-то время. А теперь – моя очередь.

– Любопытно! Как же вы ее вернули? – оживленно заерзала эльфийка, вполне, впрочем, догадываясь о том, каким будет ответ.

– Вежливо попросили ее назад у Бодхи. – осклабилась головорез. – Жаль, из-за наших любезностей от нее самой ничего не осталось. А ты…  знала ее раньше? – вдруг спросила она, уловив легкую тень, скользнувшую по лицу жрицы при упоминании этих двух имен.

– Мы не были с Изгнанниками друзьями в далеком прошлом, если ты это имеешь в виду. – усмехнулась Юми. – Но, разумеется, я встречала их при дворе королевы Эллесим. Йонелет был тогда придворным магом, обладавшим огромными силами и знаниями. Для меня самой магические знания имеют второстепенную ценность, потому наше с ним поле деятельности не было общим. Бодхи, в свою очередь, не обладала какими-то выдающимися талантами, однако, влияние ее на брата было огромно. Выдающейся была ее мучительная, всепожирающая зависть.

– Многообещающая комбинация. – иронично перебила Канни, усаживаясь поудобнее. – Начинаю представлять себе, чем все это могло обернуться.

– Не уверена, что ты можешь себе представить. – хихикнула жрица. – Эльфы – известные специалисты по части больших изящных интриг и милых маленьких пакостей. Так вот. Они добились всего. Он – вершин магического искусства, а она – невообразимого могущества и влияния при дворе. Надо ли говорить, что и золоченая туника оказалась недостаточно блестящей?

– Не знаю пока, в какую крайность эта парочка ударилась дальше, однако было бы им достаточно, получи они и то, за чем погнались? – риторически осведомилась головорез, и Юми согласно склонила голову.

– Безумцы замыслили недопустимое. – помрачнев, продолжала она. – Забрать всю силу из Древа Жизни, что поддерживает существование всего города и связь каждого его жителя с природой. Добившись этого, Йонелет рассчитывал вступить в пантеон Селдарина в качестве нового божества. Цена же подобного ритуала была чудовищна: гибель Салданэсселара и всех эльфов до единого, имеющих связь с Древом. Катастрофу удалось предотвратить в последний момент, но Древо было истощено, и многие горожане были на границе между этим миром и иным. Это было уже слишком. – воспоминания огоньками боли светились в золотистых глазах.

– И вот, где кроется роковая ошибка тех дней. – сумрачно вставила Канни. – Убей вы их на месте, а обстоятельства к тому вполне располагали, мы не сидели бы сейчас в осаде.

– Смерть быстра и милосердна. – злобно хохотнула жрица. – Да и не в стиле королевы Эллесим. Она обратилась с молитвой к Селдарину, и боги покарали брата и сестру участью хуже смерти. – пояснила Юми, но Канни продолжала недоверчиво качать головой. – Их божественные души, их высшие сущности, были отобраны, и ничего эльфийского не осталось в их сердцах и даже лицах. Их участью стала медленная агония, в которой они корчились бы, вспоминая о том, чего лишились из-за своей слепой жажды власти. Кто из Светлого Народа сотворит подобное преступление против Священного? И эти, опаленные собственным идиотизмом, опустошенные оболочки были навсегда изгнаны из города, который они, называя своим домом, едва не бросили в топку своих амбиций.

– Второй шанс. – задумчиво проговорила Канни, и жрица удивленно воззрилась на нее. – Я верю в то, что каждый заслуживает второго шанса, возможности исправить и искупить содеянное. Однако совсем не каждый хватается за данную ему возможность. Вот и наши герои свою образовавшуюся внутри пустоту заполнили жаждой мести?

– Полагаю, Йонелет воспринял изгнание просто как отсрочку в исполнении своих первоначальных планов. – отчеканила Юми. – Итак, он вошел во дворец, забрал королеву, запечатал ворота и, без сомнения, снова отправился к Древу. – мрачные мысли эльфийки, витавшие вокруг нее, уже физически ощущались в воздухе маленькими ураганчиками, неприятно покалывающими кожу электрическими разрядами. – Гибель Салданэсселара теперь – лишь вопрос времени. И хотя сила, дарованная мне Кореллоном, велика, в одиночку целый город мне не спасти.

– Полагаю, нас он поторопился списать со счетов. – заметила головорез зловещим голосом. – И от своего второго шанса отказался громко и четко. Теперь…  есть у тебя идеи, как нам попасть во дворец? – она любопытно смотрела на могущественную жрицу.

Юми злорадно ухмыльнулась.

– Идеи есть. Всего-навсего надо освободить от захватчиков городской храм. – с ироничной улыбкой продолжила она. – Тогда я смогу осуществить Ритуал, который хотя бы на время восстановит нарушенную магическую защиту города.

– Что нам это даст? – тут же не удержалась от вопроса Канни, имевшая и о магических, и о религиозных ритуалах крайне смутные представления.

– Ммм…  Не забивай свою симпатичную кровожадную головушку всякой магической ерундой. – терпеливо объяснила Юми. – Просто знай, Салданэсселар встанет против захватчиков сам. Щелчком выкинет со своих улиц всех призванных магией чудовищ, дунет – и рассеет темные чары, что, в свою очередь, сорвет печать с дверей королевского дворца. Впечатляет? Изгнанник, конечно, тоже не будет сидеть, сложа руки, и любоваться разрушением своих планов. И все же, продержавшись хотя бы пять минут, магическая защита даст нам шанс добраться до самого Айреникуса и побеседовать с ним по-свойски. – жрица приободрилась, и ее черты опять словно осветились изнутри каким-то волшебным невидимым светилом.

Бой за освобождение храма Риллифэйна Раллатила, охранявшегося отрядом крупных демонов, едва не вошел в историю – на скорбную ее страницу. Однако удача не отвернулась от дочерей Баала и их друзей, и вскоре измученные компаньоны уже шагали по освобожденным от чудовищ улицам Салданэсселара в сторону монументального здания королевского дворца.

– Тут я должна откланяться. – опытные глаза жрицы то и дело выцепляли из общей картины израненные тела соотечественников. – Время чинить тушки! Хотя…  сомневаюсь, что кто-то из них после этого изможденному Баалову отродью даже чаю предложит…  – устало и грустно усмехнулась Юми. – Счастливо, друзья. Вы это…  Приходите. Ко мне. В храм…  С дарами! Кто к нам в храм без подношений придет, того мы покараем на месте…

Мелодичный голос затихал по мере того, как она удалялась от компании, направляясь к ближайшим залитым кровью, но все же неизменно прекрасным «тушкам» раненых эльфов.

– Интересно, все дочки у Баала были с причудами? – глядя вслед жрице, задумчиво пробормотал Гаррик, и Канни с Имоен одновременно щипнули его за оба уха.

– Только дочки? – подлил масла в огонь Хаэр'Далис.

Канни затряслась от беззвучного смеха, мысленно примеряя всяческие причуды на угрюмого Саревока.

* * *

Здание королевского дворца Салданэсселара поражало воображение своим изящным великолепием. Друзья прошли сквозь распахнутые настежь огромные кованые ворота, которые, казалось, ни одному смертному не под силу было бы сдвинуть ни на волосок. Прошагали по тихому и темному внутреннему дворику и беспрепятственно вступили под своды древнего замка. Различие дворца с любыми другими постройками города становилось очевидным любому зрителю с первого же взгляда: все здания, храмы, самые миниатюрные беседки, все покоилось на невероятных ветвях древнего белого дерева, Древа Жизни Салданэсселара. В свою очередь, королевский дворец был построен вокруг верхней, более тонкой части ствола, так, что верхушка Древа проходила его насквозь, образуя купол, заменявший дворцу своды. Миновав безлюдные приемные покои, компаньоны поспешили вглубь дворца, отыскивая путь к самому Древу. У подножия крутой винтовой лестницы, уходившей резко вверх, Канни внезапно остановилась, тяжело дыша и напряженно прислушиваясь к обволакивавшей их тишине.

– Айреникус близко. – негромко сообщила она. – Я его чувствую. – девушка пристально вглядывалась в окружающие ее лица. – Но это – мой бой и моя душа. Никому другому не требуется подвергать себя опасности, встречаясь с этим…  созданием…

В ответ на такое заявление оторопевшие Имоен и Налия возмущенно переглянулись, Аномен лишь пожал плечами, неодобрительно качая головой, а Гаррик вдруг громко рассмеялся.

– Я думал, маг забрал у тебя душу, а не разум. – насмешливо заговорил Хаэр'Далис. – Неужели ты сама хоть на мгновение поверила, что твоя группа, почти что твоя семья, бросит тебя в подобный момент, моя птица?

Канни опустила глаза, краснея от удовольствия, и крепко обняла тифлинга.

– Да и что ты без нас поделаешь с этим несостоявшимся комедиантом? – добавил Гаррик со своей неизменной жизнерадостностью. – Поколотишь ножкой от табурета?

Лучницы тихонько захихикали, даже встревоженный предстоящим сражением рыцарь не удержался от улыбки.

– Я люблю тебя. – шепнула Канни Хаэр'Далису, затем развернулась и заспешила вверх по лестнице, прыгая через ступени.

Подъем показался друзьям очень долгим, однако лестница кончилась совершенно неожиданно, и группа обнаружила себя стоящей на гладких белых ветвях Древа у самой его вершины. Всюду, докуда хватало взгляда, вились тонкие и толстые побеги, шелестя небольшими светящимися собственным светом листочками. При более внимательном рассмотрении становилось заметно, что ветви Древа растут не хаотично, образуя нечто похожее на ротонду, к центру которой вела своеобразная тропа из хитросплетения более толстых веток. Вдали, у самого центра сооружения, компаньоны сразу заметили часто повторяющиеся вспышки магической энергии и поспешили в их направлении, ни на мгновение не усомнившись в их природе.

Айреникус стоял на небольшой площадке в самом сердце Древа Жизни, полностью погрузившись в чтение невероятно сложного заклинания. Немного поодаль, скованная иллюзорными магическими цепями, неподвижно стояла прекрасная и величественная эльфийская женщина. Королева Эллесим. Сосредоточенный на своем колдовстве, маг даже не заметил вторжения, и Хаэр'Далис, сделав нетерпеливый жест, бросил в него простым магическим дротиком. Разумеется, это заклинание не причинило Айреникусу никакого вреда, однако его концентрация была нарушена. Йон медленно повернулся к Канни и ее друзьям, демонстрируя им перекошенное от ярости лицо, что было заметно даже сквозь маску, с которой он никогда не расставался.

– Вы…  еще живы? – с гневным презрением словно выплюнул маг. – Вы нарушили моя связь с Древом, насекомые! Расправа над вами доставит мне особое удовольствие, а затем я восстановлю связь. Я получу силу! – последние слова его прозвучали на грани между криком и рычанием.

– Нет, Йонелет, этому не бывать. – прозвучал в ответ голос, исполненный силы и спокойного величия.

Воспользовавшись замешательством своего похитителя, Эллесим сумела освободиться от удерживавших ее магических цепей.

– Эллесим? – внезапно треснувшим голосом пробормотал Айреникус, отступая.

– Да, это я, твоя королева. – по-прежнему кротко и безгневно ответила эльфийка. – Уже дважды ты пытался совершить это кощунство. Дважды ты едва не погубил нас всех. И ради чего? Власти? Это единственная цель твоего существования?

– Это…  была моя цель. Когда-то. – в голосе мага удивительным образом смешивались казалось бы несовместимые оттенки ослепляющей ярости и глубокой глухой печали. – Теперь же у меня не осталось ничего, кроме моей мести. За то, что вы сделали со мной. Что со мной сделал Селдарин! Все остальное он забрал у меня без остатка, как это тебе прекрасно известно.

– Мне жаль тебя. – грустно покачала головой королева. – Да, наказание Селдарина было ужасным. И хотя ты его полностью заслужил, тебе все же был дан последний шанс. Ты мог использовать отведенные тебе годы жизни, чтобы хотя бы попытаться исправить содеянное и заслужить прощение, шанс вернуться в это священное место. Но…  я не вижу в тебе ни единой искры того волшебника, которым ты был когда-то. Ты действительно Изгнанник, и впереди тебя ждет только смерть…

Эллесим легко стукнула посохом по сплетению ветвей у себя под ногами и со вспышкой исчезла. Айреникус снова обратил свои неподвижные глаза к напряженной Канни.

– Скоро здесь соберутся все уцелевшие маги города. – равнодушно сообщил он. – Пусть так. Я сокрушу их всех. После вас, конечно.

– Мы отправим тебя прямиком в ад, где тебе самое место! – с горячностью выдвинула встречное предложение Имоен, и Канни чуть не расхохоталась – такая концовка беседы показалась ей донельзя нелепой.

В магическом бою аватар самого Владыки Убийства, быстрый и ловкий головорез была, однако же, самым лишним и неуклюжим участником. Мгновенно продумав тактику, Хаэр'Далис бросил в Канни заклинание иллюзий, и десятки полупрозрачных зеркальных отражений девушки окружили сражающихся со всех сторон. Оригинал же, разгадав задумку, начал быстро перемещаться среди них, внося неразбериху и магическое возмущение над всем полем боя. Гаррик с яростным упорством читал на врага одно за другим заклинания, призванные пробить его магические защиты. Имоен и Налия, как волшебницы-специалисты, из последних сил блокировали ответные атаки, защищая своих компаньонов. Хаэр'Далис и Аномен атаковали в лоб, не останавливаясь даже для того, чтобы посмотреть, дала ли эффект какая-нибудь из их многочисленных и на вид совершенно бессистемных магических атак. Каждый раз, когда Йонелет рассеивал иллюзии, скрывавшие Канни, кто-то из ее магов немедленно их восстанавливал.

Казалось, этот безумный магический хаос продолжался часами, на самом же деле счет шел на минуты, даже на мгновения. Закончилось все совершенно неожиданно. Чувствуя, что преимущество начинает от него ускользать, Айреникус прибег к одному из своих самых могущественных заклятий и на несколько мгновений остановил время. Весь пейзаж, все его противники, каждый листочек на окружавших их ветвях, даже сам воздух, все замерло в неподвижности. Остановка Времени была сложнейшим заклятьем, требовавшим от мага огромных сил и предельной концентрации. Длилась она всего несколько секунд, однако их обычно хватало на то, чтобы переломить ход боя, нанеся обездвиженному противнику непоправимый вред. Йонелет на миг остановился и перевел дух, оглядывая своих замерших врагов. Разумеется, не составит никакого труда найти настоящую дочь Баала среди ее клонов, он даже усмехнулся над глупостью этой детской уловки.

– От тебя я ожидал большего. – проговорил маг, насмешливо взглянув в черные глаза тифлинга.

Последние слова буквально застряли у него в горле. Хаэр'Далис явно его видел! Каким-то непостижимым образом полудемон сопротивлялся заклинанию. Он оставался неподвижным, как и все вокруг, однако его взгляд был осмысленным, а на чувственных губах играла легкая угрожающая улыбка. Тифлинг медленно разжал пальцы и усилием воли заставил переливавшийся на его ладони Огненный Шар соскользнуть и с неожиданной силой удариться о землю. Отреагировать шокированный волшебник просто не успел. Действие одного заклинания, активированного внутри другого, оказалось чудовищным. Раздался оглушительный взрыв, сотрясший до основания все Древо вместе с древним городом, затем наступила тьма.

* * *

Когда Канни очнулась, то обнаружила, что лежит на холодных каменных плитах. Девушка медленно поднялась, с недоумением оглядываясь по сторонам. Окружающий пейзаж был невообразимо жутким, и единственное утешение она испытала, лишь увидев своих компаньонов, столь же ошарашено разглядывавших это ужасное место.

– Куда…  куда волшебник отправил нас? – сдавленным голосом вопросил Аномен, ни к кому конкретно не обращаясь. – Мы…  умерли?

– Похоже на то. – с некоторым смущением отозвался Хаэр'Далис. – Мы угодили прямехонько в Бездну. Судя по всему, это один из ее Карманных Планов.

– Но…  как же мы тут оказались? – тревожно допытывался Гаррик. – И есть ли способ отсюда выбраться?

– Если я мертва, разве я не должна была исчезнуть, как это случилось с Саревоком? – с внезапным ужасом вмешалась в разговор Имоен.

– Полагаю, ты просто не совсем мертва. – подумав, предположил священник. – Мы стоим на грани между жизнью и смертью, а значит, нас еще можно вернуть…  Кроме, вероятно, Канни, у которой нет своей души, чтобы возможно было призвать ее обратно к телу.

– Я ощущаю присутствие своей души. – заметила Канни, сосредоточившись. – Айреникус тоже здесь, и он совсем близко.

– Это я отправил Айреникуса сюда. – признался тифлинг, и все остальные пораженно уставились на него. – По моим расчетам, взрыв должен был бросить в Бездну его одного. В крайнем случае, только меня вместе с ним.

Мгновенно побагровевшая Канни схватила Хаэр'Далиса за плечи и с силой встряхнула.

– Ты что же, взорвал себя, глабрезу тебе в отцы?! – заорала она ему в лицо. – О чем ты только думал?!

– У меня не было выбора, он бы поубивал нас всех. – с улыбкой объяснился тифлинг. – Но произошло непредвиденное. Погибнув, маг отправился бы в ад, вернув похищенную душу на ее законное место. Но он не умер. Каким-то образом он очутился в Бездне, при этом сохранив в себе искру жизни. А поскольку вы с ним делите одну душу, Айреникус ухитрился утащить и тебя с собой. Насчет остальных я точно не уверен. Их души могли последовать за твоей добровольно из-за их тесной связи.

– Ну конечно! – щелкнул пальцами Гаррик, вспоминая их разговор в эльфийском храме перед самым боем. – Мы, наверное, составили своего рода магический контракт, незримо связавший всех нас.

– В таком случае то, где мы находимся, не имеет особого значения. – заключила Налия, неплохо разбиравшаяся в данном магическом аспекте. – Айреникус не мертв, а значит, когда мы освободим душу Канни, она должна вернуться к своему телу, как это произошло между Имоен и Бодхи. А наши души, используя эту связь, вернутся к своим. Наверное…  – она немного неуверенно оглядела остальных магов.

– Ты безумец. – негромко добавила Имоен, обращаясь к Хаэр'Далису. – Если бы Канни потеряла тебя, ей бы и душа больше не понадобилась.

Более или менее разобравшись в происходящем, друзья принялись искать выход из Карманного Плана, пленившего их. При тщательном осмотре выяснилось, что этот мини-план представлял собой не очень большую каменную площадку, словно плывущую посреди океана угольно-черной пустоты. Стены практически полностью отсутствовали, их заменяла все та же чернота, в которой порой угадывалось зловещее движение, раздавались невообразимые звуки и время от времени мелькали жуткие видения. Сводов над ними так же не было, лишь ледяные, испещренные рунами плиты под ногами и две массивные каменные двери, расположенные в пустоте друг напротив друга по краям площадки.

Одна дверь с глубоко прорезанными на ее поверхности неизвестными рунами и словно охраняемая большими нечеловеческими глазами, выложенными из драгоценных камней на ее створках, была надежно запечатана. Не видя иного выбора, Канни пересекла зал и открыла вторую, более простую на вид дверь. Та поддалась на удивление легко, и друзья, перешагнув порог, очутились в небольшом каменном зале, стены которого были украшены бесчисленным количеством самоцветов, также изображавших глаза, которые, казалось, следили за каждым движением компаньонов. Сама комната была совершенно пуста. В противоположном ее конце друзья увидели две двери поменьше, абсолютно одинаковые и безликие. Между этими дверьми у стены неподвижно сидел огромный жуткий демон. Завидев Канни, тварь поднялась, расправив крылья, и с учтивым поклоном заговорила.

– Наконец пришла дочь Баала. – гулкий нечеловеческий голос прогремел под невысокими сводами зала, заставив Канни невольно поежиться. – Ты пришла потребовать свое наследие, не так ли?

– Наследие? – недоуменно повторила девушка. – О чем ты говоришь, демон?

– Этот План подчинялся Баалу когда-то. – нетерпеливо объяснил демон так, словно это было нечто очевидное. – Ты не мертва, раз твоя сущность не вернулась к источнику, а значит, теперь Карманный План твой. Твой и того, другого. Волшебник забрал у тебя многое, это верно. Но не все. Потому вы вдвоем оказались на грани.

– И что я могу с этим поделать? – поинтересовалась головорез, и чудовище издало низкий скрежещущий смешок.

– Ты уже знаешь ответ, Госпожа Убийства. – он снова слегка поклонился. – Высвободи свою душу. Один из вас умрет, и тогда второй вернется в мир живых. Но чтобы открыть путь к своей душе, ты должна пройти испытание. За моей спиной две двери. Два пути, и оба ведут к одной цели.

Канни вопросительно вгляделась в лица своих спутников, надеясь, что кто-то из них понимает в происходящем больше, чем она сама. Все компаньоны озадаченно молчали.

– За свою жизнь тебе приходилось принимать множество решений. – продолжал демон. – Ты выбираешь свой путь, и выбор этот всегда влияет на других, хочешь ты того или нет. Таков твой удел. Возможно, чужая судьба тебе безразлична. Возможно, последствия каждого решения преследуют тебя во сне. Это тоже твой выбор. И сейчас ты снова стоишь перед выбором, Госпожа. Путь, который ты изберешь, оставит свой след на ком-то другом. Том, кто не в ответе за твое решение, но примет на себя все последствия. Выбери правую дверь, дочь Баала, и спасешь себя. Выбери левую – и ты примешь на себя удар, предназначенный другому.

– То есть…  – задумчиво проговорила сбитая с толку девушка. – Пойди я налево, и на меня упадет сундук? А если направо – он упадет на кого-то из моих друзей? Хорош выбор. – насмешливо заметила она.

– Ты должна выбрать, и потом жить с последствиями своего решения. – повторил демон с жутковатой усмешкой. – И выбор этот даже для твоей благородной натуры не станет простым.

По мановению когтистой лапы чудовища обе двери шумно распахнулись. За ними Канни, вглядевшись, рассмотрела одинаковые полутемные коридоры с неровными каменными стенами и земляным полом. В конце каждого идущего слегка под углом тоннеля виднелся яркий свет, в потоке которого одиноко и недвижно стояла одна и та же массивная фигура, узнав которую головорез разразилась самой отборной бранью, какую только была способна вспомнить.

– Иди налево, и память о многих уже перенесенным тобой страданиях покажется золотыми воспоминаниями юности. – вкрадчиво проскрипел демон над самым ухом девушки, когда она, наконец, угрюмо замолкла. – Или пойди направо, и когда затихнут крики агонии этого человека, ты сможешь навсегда забыть о его существовании.

В голосе чудовища звучали несомненно победные нотки, и Канни с гневом почувствовала, что проигрывает независимо от того, какой путь, собственно, выберет. И все же дочь Баала вполне сознавала, что выбора у нее на самом деле нет.

– Ни ты, ни кто-то другой не сумеет заставить Саревока кричать. – мрачно заметила она, перешагивая порог двери слева.

Головорез спиной чувствовала на себе взгляды своих компаньонов, но ни один из них не проронил ни слова. Затем дверь громко захлопнулась, оставив девушку в душном полумраке. Не видя иного выбора, Канни медленно и осторожно пошла по коридору в сторону источника света. Никто не нападал на нее, не срабатывали скрытые ловушки, из потайных ниш в стенах не вылетали заклинания, призванные причинить ей особенные страдания. Однако каждый следующий шаг давался девушке с все большим и большим трудом, словно сам воздух невидимым грузом навалился на ее плечи. Дышать стало тяжело, кровь гулко пульсировала в ушах, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Все тело головореза словно налилось раскаленным свинцом, и это ощущение все усиливалось, начиная сводить ее с ума. Разумом Канни осознавала, что стоит ей сделать шаг назад, и пытка немедленно прекратится. И тогда ее брат снова умрет. Эта мысль казалась еще более невыносимой, заставляя медленно, но неуклонно продвигаться вперед. Последние шаги девушка сделала, цепляясь за стену и почти теряя сознание, затем она просто ввалилась в освещенный зал и растянулась на полу у самых ног Саревока, хватая ртом воздух.

– Ты выбрала самопожертвование. – раздался прямо над ней бесстрастный голос демона. – Дочь Баала, что добровольно берет на себя ответственность за свою судьбу. Посмотри же теперь, оценит ли твое великодушие тот, ради кого ты страдала, Госпожа Убийства, и помни, он один стоит теперь между тобой и твоей судьбой. – с этими злорадными словами он с неяркой вспышкой исчез, оставив брата и сестру наедине.

Канни с трудом поднялась с пола под любопытным и недоверчивым взглядом Саревока.

– Самопожертвование? – повторил он. – Ради меня?! Твоего врага, который при этом и так уже мертв? Ты глупа.

– Можешь меня считать кем угодно, но ты мне не враг. – глухо ответила девушка, пытаясь прийти в себя после такого испытания. – И мертв ты или нет, я не позволю причинить тебе страдания по моей вине. Несправедливо заставлять тебя держать ответ за мои решения.

– О, так мы говорим о справедливости? – гневно прервал сестру воитель. – Если бы она существовала, мы бы сейчас занимали место друг друга! Я должен был стать аватаром, я! Ты не ценишь свою силу, ты ее даже не желаешь! Ты ее не заслуживаешь, как и моего уважения! И я не стану помогать тебе. У тебя не остается иного выбора, кроме как снова убить меня. – он гулко и злорадно хохотнул, отлично видя смятение, отразившееся на лице девушки. – Другого способа разрушить печати у тебя не будет. Какая ирония, не правда ли? Этого ли ты хотела, дорогая сестра?

– Ты прав, мне не нужна эта сила, и я не желаю иметь ничего общего с аватаром! – начиная сердиться, повысила голос Канни. – Я не желаю сражаться, напротив, будь у меня любая возможность помочь тебе, я бы не колебалась.

– Осторожнее со словами, сестра. – насмешливо предостерег Саревок. – В Карманном Плане Баала слово, данное одним из его детей, приравнивается к заклятию Гиз. Не исполнишь обещанное, и тебя ждет смерть, а то и чего похуже.

– Я знаю цену своим словам. – спокойно заметила головорез. – Если в моих силах что-то для тебя сделать, скажи.

– Но…  зачем тебе это? – в полной растерянности только и спросил призрак.

– Позволь напомнить, что я никогда не желала твоей смерти. – с улыбкой объяснила Канни. – Я верила, да и сейчас верю, что есть другой путь. Каждый заслуживает второй шанс.

– Я…  поверю твоим словам. – после долгого молчания медленно произнес Саревок. – Я сниму печать с двери, за которой тебя ждет твоя судьба. Ты же в будущем вернешься сюда, по своей воле, и освободишь меня.

Канни от радости захлопала в ладоши, и ее брат нахмурился, словно раздраженный ее ребячливостью. Однако когда образ призрака уже начал таять, растворяясь в воздухе, девушка успела заметить тень улыбки на изможденном лице воина. Головорез развернулась и легко побежала к своим друзьям, с беспокойством ожидавшим ее на другом конце коридора.

* * *

Когда друзья вернулись в главный зал Карманного Плана, все сразу же заметили перемену. Глаза, выложенные из крупных самоцветов на каменной двери с рунами, теперь были закрыты. Печать исчезла. Не давая себе времени на колебания, Канни подошла к двери и одним мощным рывком распахнула обе створки.

– Пришло время последней битвы. – почти равнодушно высказался Йонелет, выходя из мрака им навстречу. – Один из нас навсегда останется гнить в Бездне.

– Угадай, кто это будет. – устав от словесных игр, зарычала Канни, начиная преображаться в Убийцу.

К всеобщему смятению, Айреникус сделал то же самое, и два покрытых шипами чудовища с ревом сцепились в жаркой схватке. Несколько мгновений компаньоны безмолвно наблюдали, не в силах разобрать, сторону какого из аватаров им надлежало принять. Внезапно из по-прежнему открытой двери, вероятно, ведущей за пределы Плана, посыпались ужасающего вида демоны из разных уголков Бездны.

– Закройте ворота! – крикнул Хаэр'Далис, выхватывая мечи.

Тифлинг прекрасно знал, что магия против этих древних тварей была практически бессильна, самому же преображаться ему не хотелось из опасения лишиться в таком месте своего привычного «смертного» облика.

Это был один из самых страшных и тяжелых боев за все годы, проведенные компаньонами в дороге, вместе и порознь. Сознавая же, что проиграть означало навсегда остаться в Бездне, они сражались с упорством обреченных. Другого выхода у них не было.