Текст книги "Проданная (СИ)"

Автор книги: Кира Шарм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Глава 13

Мои инстинкты, как оголенные нервы, подсказывают, что надо бежать.

Умолкнуть и перестать что-то доказывать. Тут спорить нет смысла.

Не с этим человеком, одним взглядом способным припечатать к земле, обездвижить. И… Полностью поддаться безумному, отравляющему пламени в его глазах.

Рядом с ним даже воздух меняется.

Начинает звенеть от напряжения. Становится тяжелым, вязким. Кажется, что даже он удерживает, как в плену, как на цепи, заставляя подчиняться воле этого невозможного мужчины!

Нужно дернуть руки и нестись отсюда со всех ног. От него. Подальше.

Даже несмотря на то, что машина уже резко рванула вперед. На максимальной скорости.

Даже выпрыгнуть из нее не так опасно, как оставаться рядом с Санниковым.

Он действует на меня, да на всех вокруг каким-то запредельным образом.

Как будто все нервы, саму душу способен намотать на кулак и сжать. Одними своими глазами, одним взглядом.

И подчинить полностью. Безвозвратно. Безоговорочно. Только дергать за ниточки, которым ты будешь подчиняться.

Но я смотрю на его точеный профиль. На крепко сжатые челюсти. Встречаюсь взглядом с его цепкими потемневшими глазами в зеркале. И не могу. Что-то внутри меня замирает. Замирает настолько, что все слова, которые еще пыталась выплеснуть ему, останавливаются прямо в горле.

Черт! Да разве бывает такое? Разве может человек так действовать на кого-то?

Умолкаю. Только судорожно сжимаю свою сумочку в руке. Впиваясь пальцами так, что они белеют.

А грудь ходит ходуном от слишком частого дыхания.

Как будто мне резко вдруг совершенно не хватает кислорода.

– Куда мы едем?

Наконец решаюсь задать вопрос.

Была уверена, что Санников везет меня домой.

Но мы пропускаем поворот, оказывается на какой-то трассе.

Бешенная скорость, вокруг ни одной машины, по обеим сторонам лес…

Он что, везет меня за город?

Такими темпами мы и в другую страну скоро заедем!

Машина резко тормозит, сворачивая с лес.

Зачем я только спросила?

Теперь уже действительно становится страшно.

Почему он меня сюда привез? Зачем? Да и вообще – что до меня этому человеку, с которым мы почти и не знакомы? Если разобраться, даже и парой слов-то толком не перебросились!

Он оборачивается ко мне, наклоняясь так, что я начинаю дышать его дыханием.

И голова вдруг начинает кружиться, как будто я не один коктейль успела в этом баре выпить, а целую бочку!

Особенно когда он проводит по моей щеке пальцами.

Мимолетно. Почти неуловимое движение. Но у меня срывается дыхание, замирая где-то в груди, рядом с оглушительно забившимся сердцем…

– Стас, – прочищаю горло, шумно сглатывая. – Зачем ты меня сюда привез?

Черт!

Как же ненормально звучит сейчас мой голос! Как будто я не спрашиваю, а в любви ему признаюсь.

И тут же губы начинает не просто покалывать. В них как будто взрываются маленькие петарды. А ведь он всего лишь опускает на них взгляд! Всего лишь! Ничего не делает, даже не прикасается!

Так почему мое тело становится невесомым, а глаза сами собой прикрываются, ожидая поцелуя?

Нет, не ожидая. Ощущая в нем невероятную потребность. Как будто умру сейчас, если этого не случится!

Черт! В его парфюм точно подмешан какой-то наркотик! Иначе откуда такая реакция?

Я ведь наоборот, сейчас кричать и убегать от него должна! Зачем этот маньяк привез меня в лес? Может, он меня изнасиловать собирается! В какой-то жестокой форме, которая, похоже, ему свойственна! А я, вместо того, чтобы сопротивляться, изнемогаю от ожидания его поцелуев!

Но так и не получаю того, в чем чувствую потребность до боли в губах.

Ток прошибает все тело насквозь, когда он проводит по моим губам пальцами.

– Открой глаза, – сводит с ума хриплый голос, а меня от него ведет еще сильнее. – Открой, София.

Даже от звука моего имени, от того, как он его произносит, мне хочется застонать.

Безумно сексуально. Так особенно. София. Меня никто так никогда не называл. Всегда или Софи или Софья. Но это новое имя вместе с хрипотцой его голоса в один момент безошибочно ударяет сразу по всем нервным окончаниям. София…

Как будто называя меня так он уже выстроил что-то особенное между нами. Интимное. Только для двоих.

И я подчиняюсь. Не могу не подчиниться этому безумно будоражащему меня голосу.

Девочки!! А кто хочет завтра две, а, может, даже и три продочки, а? Подсыпайте звездочек для вдохновения!!

Глава 14

Медленно приподымаю ресницы. И тут же будто тону в расплавленном металле его глаз.

Сейчас они совершенно особенные.

Сводящие с ума.

Сумасшедше пьянящие, заполняющие собой и тем, кто на меня смотрит, до предела.

Шумно выдыхаю и этот выдох скорее напоминает тихий еле слышный стон.

То, что происходит сейчас интимней и сексуальней всего, что было у меня раньше. Ни один поцелуй из всех, что когда-либо у меня были, не затапливал меня так, как один его взгляд, единственное легкое прикосновение…

Пьянящий. Будоражащий. Сводящий с ума.

Пробуждающий во мне что-то безумное, от чего так бешено, так ненормально колотится сердце.

И снова эти безумные разряды тока в кончиках пальцев. И губы горят, прямо до боли.

Время будто останавливается, пока мы вот так смотрим друг на друга.

Кажется, сам воздух вокруг сейчас вспыхнет.

Все замирает, только внутри меня взрывается какой-то сумасшедший ураган.

Стас вдруг резко отворачивается.

Выходит из машины, громко хлопнув дверью.

В один миг оказывается рядом со мной, подхватывает, как пушинку, вынося из машины.

И вся моя кожа будто начинает гореть. Плавится от его прикосновений. Резких, грубых, не дающих никакого права на сопротивление. И одновременно таких будоражащих, таких пьянящих.

Сама не замечаю, как оплетаю руками его шею. Как они поднимаются вверх, запутываясь в жестких густых волосах.

Сердце колотится в бешеном галопе. Хочет вырваться из груди. Проситься ему под ноги. Черт!

Надо отстраниться, сказать, чтобы отвез меня домой, но вместо этого я прижимаюсь к нему только крепче!

Безумие. Настоящее безумие. В чистом виде. Только вот сопротивляться ему я совсем не могу…

Не заметила, как оказалась на капоте его огромной машины.

Один рывок, не отрывая взгляда, не отстраняясь, – и мои ноги оказываются на его бердах.

И между ног все полыхает, тянет и покалывает, когда ощущаю, как туда вжимается его возбужденная плоть…

– Что ты делаешь! Что себе позволяешь, – возмущаюсь, но чувствую, как неуклонно схожу с ума. Тело хочет прильнуть к нему сильнее, ближе, до максимума, до предела, само изнемогает от тяги к этому сладостному, запретному…

Будто даже суставы выкручивает от этого неуемного желания.

Почувствовать его жестко. Глубоко в себе. Не так, не сквозь ткань его джинсов и моих шортиков, пусть они даже почти и не служат преградой. На максимум. Всего его. Насквозь ощутить хочу. И в тоже время знаю, если это случится, потеряю себя. Или уже потеряла?

Стас резко поддается вперед и обрушивается ртом вдруг на мои губы.

Настолько неожиданно, резко, жестко, что я даже вскрикиваю, пытаясь их сжать.

Но его рот впивается с еще большим напором, порабощая, окончательно и бесповоротно.

Заставляя распахнуться, сметая своим бешеным напором все мои жалкие попытки сопротивления.

Горячий язык врывается внутрь, яростно толкаясь, будто клеймя, обрывая на корню всю мою волю.

А по моим венам начинает с огромной скоростью нестись не кровь. Горящее пламя.

Тугим узлом скучиваясь где-то внизу живота. Отбиваясь там пульсом, стекая между ног. Бедра начинают подрагивать, и я сама дергаюсь, вжимаясь еще сильнее в его наряженный упирающийся в меня член.

Распахнутая. Вся нараспашку. С тихим стоном в его ненасытные губы.

Дрожу и впиваюсь в его волосы еще сильнее, до боли в пальцах.

И проклинаю саму себя за это.

Резко отстраняется. Таким же рывком, как и набросился на меня.

А я замираю. Изумленно сморю в его глаза.

Дикие. Порочные. Извергающие волны запретного, того, что для меня за гранью.

Сводящие с ума. Вспыхивающие снова какой-то нереальной яростью.

Его челюсти снова сжимаются так, что я, кажется, слышу их хруст.

Резко одергиваю руки, опуская их на капот.

– Что? Ты? Творишь? – выплескиваю прямо в эти глаза дрожащим голосом.

Удивительно, что язык не заплетается, – после этого поцелуя, безумного, дикого я, наверное и двух шагов пройти не смогу. Задыхаюсь. Голова кружится до невозможности. А внутри все пылает так, что и ледяной водой не унять.

– То, чего ты и хотела, – его голос отвечает мне хриплым рыком

– Я? С ума сошел?

– Разве нет?

Не понимаю этой безумной ярости в его взгляде, в желваках, заигравших на лице.

Пытаюсь отстраниться, но Стас резко дергает на себя мои бедра, впечатываясь теперь действительно на максимум. До боли. Как будто я совершенно обнажена, как будто сейчас ворвется в меня вовсе не губами, несмотря на полоску шортиков и тонкие кружевные трусики, – да и разве это для него преграда?

Боже, какой он твердый, какой горячий!

А если по-настоящему? Без брюк?

– Ты только что не собиралась трахаться со своим сопляком в ВИП-кабинке, которую он заказал? – его рука с нажимом проходит по горлу вниз, задевая, прижимает грудь, задевает соски костяшками, – а я выгибаюсь, как идиотка от этой грубости. И одновременно холодею от голоса, что будто хлещет по щекам.

Откуда в нем сейчас столько злобы? Почему такая ненависть плещется в этих почти почерневших дьявольских глазах?

– Под наркотой, которую ебырь твоей подружки насыпал в коктейль…

Всхлипываю, когда его пальцы резко задирают топ, сжимают вдруг напрягшиеся соски.

Себя не контролирую, ток бешено разносится по венам.

Запрокидываю голову назад, проваливаюсь в черноту этой ночи, схожу с ума, забывая все его слова, не слыша их, не понимая…

– Смотри на меня! Смотри, София, черт тебя дери!

Дергает за волосы, заставляя снова оказаться с ним лицом к лицу.

Его ноздри раздуваются от ярости. А в глазах что-то такое… Черное, сумасшедшее, на грани безумия или срыва…

И мой сосок по-прежнему перекатывается в его пальцах.

Сдавливает двумя, поглаживает, пробегает по самой вершинке ногтями…

Порочно и нежно. Аккуратно, будто боится причинить боль.

Мои складочки, все внутри меня прошибает новой и новой волной тока.

Я таю и плавлюсь, горю под этими безумными прикосновениями, теперь уже и сама не в силах оторвать взгляда от почерневших глаз.

Эта нежность так не вяжется с его тоном, с его напряженным, переполненным яростью лицом…

Ничего не понимаю, да и понимать не могу.

Вся отдаюсь той жаркой лаве, что растекается под кожей. Вся…

– Тебе уже скучно просто так, да, Софииия, – он растягивает мое имя и я выгибаюсь от наслаждения, слыша, как это звучит. Черт! Его голос не менее опасен, чем его тело! Чем руки, которые сводит меня с ума, скользя по животу, спускаясь ниже.

– Столько всего перепробовала, что тебе для секса обязательно нужна доза кайфа?

Резко дергает мои шорты и пуговицы, будто выстреливая, отлетает куда-то в сторону.

– Нравится, когда тебя трахают в ночном клубе и все слышат, как ты стонешь?

Резкий рывок рвет паутинку кружева моих трусиков.

Я замираю, понимая, что больше нет никаких преград. Между мной и им.

Санников тоже останавливается.

Прохладный ночной воздух ударяет по разгоряченным складкам.

И это окончательно срывает весь мой контроль, заставляя застонать в голос.

– Когда вот так тупо дерут, а потом вышвыривают, – да, Софи-ия? – толчок, и я опускаюсь спиной на капот. – Как последнюю шлюху, да, София? Так?

Распластанная перед ним, дрожащая, вся сгорающая от томления, как под оголенными проводами под каждым его прикосновением…

– Так какая тебе разница? Я трахну тебя хотя бы подальше от толпы и без блядского порошка.

Глава 15

Его пальцы резко толкаются внутрь.

А я там такая горячая и мокрая, что даже не ощущаю боли.

Только наполненность. Только безумное желание, чтоб он не останавливался. Всхлипываю, прикусывая губу и тут же из горла вырывается крик.

Ничего не могу с собой поделать, никак не остановлюсь. Лишь извиваюсь под его руками. Под жесткими, резкими толчками пальцев, пронзающими меня, наполняющими с каждым резким движением какой-то отравляющей сладостной болью…

– Твою мать, София… – полурычание, такое хриплое, что царапает кожу. – Твою ж мать…

Что он говорит?

Какой бред ему приснился?

Он относится ко мне как к какой-то шлюхе! И поступает так же, как с последней шлюхой! – мелькает на задворках сознания. Я должна это остановить… Остановить его…

Его палец прижимает мой до боли напряженный пульсирующий клитор.

Жадные губы с хрипом хватают мой сосок, втягивая в себя так жестко, слегка прикусывая.

И все мысли исчезают от резкой яркой вспышки перед глазами.

Кажется, я что-то кричу, впиваюсь руками в его волосы.

Тело изгибается, его ломают безумные судороги.

Яд разливается по венам, взрываясь, разметав меня на осколки, на миллиард дергающихся кусков.

И наступает темнота. Оглушительная, после яркой вспышки.

– Твою мать… – последнее, что я слышу прежде, чем провалиться в эту темноту…

Я очнулась, все еще задыхаясь.

Тут же ощутив тяжесть тела Санникова на своем.

Впившаяся в его плечи ногтями. Так, что пальцы разжать невозможно.

Все еще дрожа всем телом.

С совершенной мутью в голове.

Его лоб прижат в моему, чертовы дьявольские глаза настолько близко, что наши ресницы, кажется спутаются сейчас.

Прожигают насквозь. Смотрят в самую душу.

Это хуже, чем быть обнаженной. Как будто он выискивает во мне что-то, пытается проникнуть в сознание, в мозг, в самую глубину.

Его дыхание прерывистое, жаркое, опаляет кожу и губы.

И снова хочется тонуть. Раствориться. Поддаться. Отдаться.

Не только телом, всю себя ему отдать.

Но память вдруг резко проносит в сознание все то, что он говорил.

Будто пощечина. Отрезвляет. Лупит холодом. Хлещет по щекам. И я вздрагиваю, пытаясь отшатнуться. Вырваться из стальных рук, что прижимают меня к себе.

Как шлюху. Трахнуть, как шлюху и выбросить.

Вот чего он хотел, вот как ко мне относится! Я всего лишь шлюха для него, игрушка на один раз! Которую даже домой не повезли. Даже на свидание, и то не звали! Да он и не пытался, даже не задумывал строить со мной какие-то отношения!

Трахнуть. Как шлюху.

Вот единственное, чего он хотел от меня!

А я, идиотка, тут расплываюсь! Млею, как последняя дурочка!

Пытаюсь оттолкнуть его, упираясь руками в мощную грудь.

И снова меня будто бьет током.

Он его раскаленной кожи. От мышц, что напряженно перекатываются под моими руками.

Но что, если мое мнение для него ничего не значит?

Он возьмет меня прямо так, вот здесь? Даже если я буду сопротивляться?

Похоже, что да. Не представляю даже, что вообще способно в этой жизни остановить Стаса Санникова!

– Пусти, – выдыхаю хрипло, поражаясь собственному голосу. – Отпусти меня! – уже почти срываюсь на истерику, видя, что на него ничего не действует. – да отпусти же, тебе говорю!

Почему в его глазах плещется все больше и больше ярости?

Почему он прожигает меня ею так, как будто ненавидит?

Страшным черным пламенем сверкают сейчас его глаза.

От них нужно бежать. Бежать без оглядки. Да даже в этом лесу ночью – и то безопаснее, чем рядом с этим человеком!

Сам унизил меня своими словами, почти взял прямо здесь, на этом чертовом капоте! А ведь я с ним рядом совсем голову потеряла! С ума чуть не сошла от его близости, от его прикосновений, от взгляда этого дьявольского! Пьяного, одурманенного и одуряющего, от голоса, который отбивается где-то под ребрами…Почему же теперь так смотрит, как будто разрезает на куски? Что я ему сделала?

– Пусти, – уже шепчу. Голос меня совсем не слушается.

Но вместо того, чтобы разжать руки он наклоняется к моей шее.

Вдыхает воздух, – шумно, как голодный зверь.

Прикусывает венку и я содрогаюсь – на этот раз совсем не от возбуждения. Мне страшно до чертиков и чувство – дикое, бешеное, как будто он сейчас вопьется в меня зубами и загрызет!

– Ты права, – врезается мне в кожу ледяной, наполненный звоном металла голос. – Мы с тобой все сделаем иначе. По-человечески. Я дам тебе шанс.

Мои губы округляются в полнейшем шоке. Шанс? Он? Мне? Дает шанс?

Даже вдохнуть не могу от возмущения. Воздух чуть не разрывает горло, не давая мне сказать ни слова. Шанс!

– Завтра буду ждать тебя у озера. В восемь. На террасе «Лаванды». И не бери купальник. Плавать мы точно не будем.

Глава 16

Я все еще возмущена.

Слов так и нет, но зато рука уже дергается, чтобы дать мерзавцу пощечину.

Правда, так и не долетает. Санников перехватывает ее сразу же, хоть его голова по-прежнему опущена к моей шее.

– Тихо, Софи-ия. Это просто ужин. Для начала.

Горячие губы скользят вниз по шее. Будто жалят меня каждым прикосновением.

Санников явно наслаждается ситуацией.

Моей растерянностью, своей властью.

И… Этим безумием, которое между нами происходит.

Молча поправляет на мне топ, пробегаясь комтяшками пальцев по соскам, пока оттягивает вниз.

Застегивает молнию на шортах, подтягивая их вверх.

А я так и остаюсь распластанной на капоте его машины.

Все еще вздрагивая от отголосков того урагана, который просто смел меня с катушек. Выбил все сознание.

Пошевелиться не могу. И голова до сих пор идет кругом.

И ненавижу.

Ненавижу его – за то, что вот так со мной обращается. За то, что не могу сдержаться, остаться собой. Поддаюсь. Покоряюсь. Сил не могу найти, чтобы с ним бороться.

Даже высказать ему все, что он заслужил услышать – и того не могу!

И себя ненавижу за это. Может, еще сильнее, чем Санникова!

За тот безумный пожар, который пережила совсем недавно, когда он меня касался.

За то, что даже сейчас мое тело будто тряпка повисает на его руках.

За всхлипы, которые без моей воли срываются с губ. За ток, которым снова и снова прошибает всю насквозь, когда он прикасается ко мне…

Так и обмякаю на сидении, когда Стас даже как-то удивительно бережно укладывает меня в машину, занося на руках.

Шевельнуться не могу. Пытаюсь что-то сказать, но из горла вырывается только какой-то жалкий писк.

Зато с ним все абсолютно, совершенно нормально!

Уверенные руки держат руль, каменное лицо, на котором не прочесть ни единой эмоции, сжатые челюсти.

Как будто он не способен даже на малейшее чувство! Даже на его слабый отголосок! Каменное изваяние, черт его побери!

А ведь я и близко никому ничего подобного никогда не позволяла!

То, что Вовка умудрился во время танца на секунду опустить свою руку на мои ягодицы, наверное, самая большая вольность из тех, что за всю жизнь были у меня с парнями! Да и то, я уже собиралась довольно жестко это пресечь, да только Санников вмешался! Не зарядил бы он моему предполагаемому парню, это обязательно сделала бы я сама! Правда, не так, конечно, жестко и не привлекая к себе ненужного внимания!

Нет, я не простив сексуальных отношений и каких – то вольностей вроде поглаживаний. Но это же должно быть интимно, исключительно наедине! И то, когда доверяешь человеку, когда чувствуешь к нему намного больше, чем даже просто симпатию! Когда хорошо его знаешь, в конце концов и планируешь серьезные отношения! Даже если они впоследствии и не получатся!

Санников первый мужчина, который видел обнаженной мою грудь.

Первый, который прикоснулся.

Про остальное уж и говорить нечего!

И что?

Да мы же и не знакомы с ним практически!

Вряд ли единственный танец, пусть даже и плюсованный тем спасением из озера можно назвать знакомством!

А чувства?

Про них и речи даже не идет!

Ну, пусть что-то и было.

Пусть я после того озера слегка свихнулась и немножко побредила Санниковым. Его прикосновениями… Его губами… Да! Но, черт возьми, это совсем не те чувства, после которых возможно допустить подобное!

А он?

Вот в нем-то уж точно никаких чувств ко мне нет! Ни капли!

Разве что похоть какая-то ненормальная, звериная.

Тогда почему все это произошло у меня именно с ним?

И вот даже сейчас.

Меня трясет и лихорадит.

От стыда. От первого в жизни прожитого оргазма. Черт, такого ненормального, такого взрывного, что мышцы до сих пор меня не слушают! И я прекрасно отдаю себе отчет в том, что и это тоже не нормально. Ничего и близко на это похожее не испытывала ни одна из моих подруг, которые уже успели приобщиться к взрослой жизни! И это только еще раз говорит в пользу того, что Стас обладает какой-то запредельной энергетикой, – или, может, он так действует только на меня?

Разве так должен вести себя мужчина после такого?

Как угодно, но только не так!

Да ему даже сейчас, после всего, дорога намного интереснее, чем женщина, с которой только что все было!

Меня на свидания приглашали с большей страстью, чем он относится сейчас ко мне!

Как будто я упаковка от еды, – съел и выбросил, потому что больше без интереса! Как использованная салфетка! По крайней мере, я уж точно вызываю в нем сейчас не больше интереса!

И это после такого…

Интересно, а он сам что чувствовал? Кончил? Получил разрядку? Неужели прямо в штаны?

Чуть не хихикаю, но тут же одергиваю себя.

О чем я вообще думаю?

Ну вот какая мне разница, что там с его штанами? И с той каменной дубиной, что упиралась мне между ног?

Но тело снова не слушается меня. Живет какой-то своей отдельной жизнью. Совсем вразрез с головой. Иначе почему я украдкой пытаюсь посмотреть, что у него там между ногами? А складочки снова начинают подрагивать и сжиматься в какой-то болезненно-сладкой судороге?

Не об этом я должна думать сейчас! Вот совсем не об этом!

О том, какая он сволочь, вот о чем!

Но внутри уже все полыхает новыми волнами накатывающего жара. Как будто снова ощущаю на своих сосках прикосновения его пальцев. Властные. Жадные. Покоряющие. Сметающие всю волю, все заслоны приличия, все мои убеждения, все границы. Пальцы, что с нажимом спускаются вниз… Прямо туда. К самой сердцевине.

Только закрываю глаза, рвано вздохнув. И опять отдаюсь пульсирующему внутри наслаждению, что легонько, совсем не так сильно, как тогда, с ним, а все же сотрясает мое тело…

– Приехали, принцесса.

Распахиваю глаза, удивленно хлопая ресницами.

Мы уже у моего дома, а я даже и не заметила, как Стас остановил машину.

Сил пошевелиться до сих пор нет, все тело ломит от того, что я все-таки задремала в машине.

Но слабость – наименьшее, что мне хочется выказать при Санникове.

К тому же не у отца, а именно у меня будет инфаркт, если он увидит, как Стас заносит меня в дом на руках. А для него самого у папочки, возможно, даже и охотничье ружье найдется!

Резко выпрямляюсь, растирая затекшие плечи.

Что нужно говорить в таких случаях? Как себя вести после всего, что произошло? Тем более, вот так? Понятия не имею…

– Софиия…

Зато Санников, кажется, вполне имеет обо всем свое собственное понятие.

Он всего лишь поворачивается ко мне. На полоборота. Даже не приближаясь.

– Завтра ровно в восемь, – нет, все-таки наклоняется над моим лицом. Как для поцелуя.

Одно мгновение, и воздух снова забивает мои легкие. Опять даже воздух вокруг искрит и кажется, сейчас взорвется. Его дыхание как катализатор для взрыва, особенно для моих тут же запылавших губ. А в глазах плещется такое море страсти… Пусть его лицо по-прежнему и остается непроницаемым. Но глаза прожигают тысячи дыр в моей душе, тут же снова заставив тело броситься в дрожь!

– Я буду ждать.

Легкое, почти невесомое прикосновение к моей щеке. Чуть ниже. Мазок пальцем по губам.

И, черт, ноги уже подгибаются, а сама я готова отдаться ему прямо здесь, у ворот родительского дома!

– До завтра, – холодный тон резко обрывает все эту ненормальную магию.

Санников решил, что на этом достаточно. Пора закончить разговор, даже его не начав. И это снова отрезвляющей пощечиной бьет по оголенным донельзя нервам.

Вот так просто. Все по его щелчку, по его решению.

Меня как будто и нет, я всего лишь приложение к его желаниям!

Молча открываю дверцу, и, вытянувшись в струну, иду к дому, не удостоив его ни словом.

Да и какие слова? Если всю силу сейчас нужно собрать для того, чтобы Санников не видел, как заплетаются и подгибаются у меня ноги!

А еще…

Что-то мне очень сильно подсказывает, что мои слова ничего для него не значат. Ровным счетом ничего. И уж тем более не способны ни изменить этого самовлюбленного мужчину, который явно уверен, что с мнением других считаться не стоит, ни уж тем более вразумить его. Да он и слушать не станет! А я только бессмысленно буду сотрясать воздух и унижать себя перед ним!

Ну, уж нет!

Стараюсь быть тихой, но наверное все равно слишком громко хлопаю входной дверью. Только после этого слышу, как его машина резко дергается с места.

Крадусь в свою комнату, стараясь никого не разбудить.

Тяжело падаю на постель, даже не снимая с себя одежды.

Нужно бы отправиться в душ.

Смыть его с себя. Смыть этот запах, что въелся в кожу, и все его прикосновения. Но у меня совсем нет сил. Эта ночь вымотала меня, как ничто прежде за всю мою жизнь. И не только моим первым оргазмом. Морально все это измотала меня до невозможности.