Текст книги "Месть невольницы. Истинная для дракона (СИ)"

Автор книги: Кира Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

– Нет, Ваше величество, – она подняла глаза, полные сочувствия.

– Что нет?

– Это не мои эмоции, а Ваши… Это Вам неприятно касаться меня и других женщин….

Азар застыл от этого заявления. А ведь она была права…

Глава 72

Айвери

Самый страшный грех для дракона – разорвать связь с избранной, поэтому, как правило, оба и погибают в назидание остальным. А если выживают, то мучаются всю оставшуюся жизнь, и весь род расплачивается за этот грех. Вот только королевский род – предок всех остальных, а значит за поступок Азара платить будут все драконы его страны.

Айвери понимала, что связь была разорвана не им лично, но совершенно точно лишь по его вине. Человеческая девушка боролась до последнего, он же не просто не принял дара Великого, отказался от него, но и поступил подло, предал, унизил. Такое не прощается…

Принцесса сожалела о том дне, когда родители сосватали её за него. Если раньше она принимала от него все: пренебрежение, высокомерие, хоть между ними и не было ничего, а у него были другие женщины (целый гарем), и не говорила ни слова, то теперь не могла смотреть, как он своими руками рушит жизнь всех подданных.

Она молилась Великому алмазному духу, просила простить или смягчить наказание. Готова была ноги целовать избранной своего жениха, чтобы унять её боль, которая станет наказанием для всех них.

Сама всегда мечтала стать жрицей, а не королевой, ведь жила свободно, а королева живёт в клетке из обязательств перед государством и королём. Лучше уж быть слугой Великого. Но воля родителей была превыше её желаний. Да и поначалу король казался ей очень хорошей партией. Это позже узнала его лучше, но не стала просить отца забрать данное слово, ведь знала, что тот готов был бы развязать войну, лишь бы не оставлять её с таким жестоким супругом.

Айвери всегда была целомудренна, религиозна и соблюдала все правила и традиции. Поэтому не хотела заставлять родителей брать обратно свое слово о её помолвке.

Только потом несмотря на то, что нарушает вековые обычаи, касаясь прокаженной, была готова идти против всех. Лишь бы помочь девушке, что стала погибелью для целого государства и её личной болью. Она всегда ощущала чужие эмоции, но эти были такими чистыми, концентрированными и сильными, что сбивали с ног. Её абсолютное счастье рядом с Азаром, а потом – отчаяние, безысходность.

Спустя год она решится, и расскажет королю, что это она повинна в побеге его невольницы, его пары. Расскажет, что Эммили думала, что он хочет отдать её другому… мужчине, хозяину… И она не смогла бы подчиниться, и не хотела снова проходить через тот ад, которому однажды её уже подвергли. Что она решила уйти добровольно…

И видела, чувствовала, как Азар молил внутри: «Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что она ничего не успела себе сделать, прошу, только бы была жива. И лучше пусть сбежала, чем её больше нет». И она рассказала, что нашла её на мосту, пообещала выкрасть амулет и помочь вернуться в её мир, если она пообещает жить. Он тогда спросил:

– Она что-то… говорила… обо мне?

– Нет, Ваше величество. Ничего. Только поблагодарила и… – А ведь он хотел, отчаянно хотел, чтобы говорила. Хоть что-то, чтобы знать, что думала о нём, исчезая навсегда.

– И? – В его глазах затаилась слабая надежда, Айвери словно вслух слышала его мольбы: "Хоть словечко, хоть что-то, пожалуйста".

– Я сказала, что от её жизни зависит судьба каждого дракона в нашей стране, ведь разорвать пару – великий грех, за который расплачивается весь род…

– И что? Она пожелала нам всем скорейшей гибели? – Он наигранно усмехнулся. Ведь понимал, что бы она не сказала, он это заслужил, но на лице Айвери отразилась боль от воспоминаний.

– Она сказала, что её судьба вряд ли имеет значение для всех драконов, или хотя бы… одного…

Прекрасное лицо человеческой девушки тогда было искажено от боли. Айвери почувствовала её остаточные эмоции, пробивающиеся сквозь кокон пустоты, и ей было очень плохо. Она говорила о нем, ведь точно о нем. И считала, что…

Айвери посерела. Её тошнило, казалось она вот-вот упадет.

– Ваше величество, можно я пойду, не могу больше…

– Не можешь что? Вспоминать её эмоции?

– Да… но и… чувствовать Ваши….

Сам Азар уже привык к тому, как выворачивает его душу одно только её имя. А вот для Айвери это была каждый раз новая пытка.

– Конечно, иди.

– Ваше величество…

Когда-то она правда называла его по имени, пока не узнала лучше…

– Я прошу позволения уехать в монастырь. Мне трудно находиться рядом с Вами, я не могла терпеть её чувства, не могу и Ваши. И женой Вам стать у меня не выйдет. Позвольте служить Великому алмазному духу…

Он смотрел, как она кусает губы, заламывает руки и думал, на сколько же ей тут плохо, что добровольно в монастырь… и ведь он даже не принуждает её к браку. Но монастырь казался ей желанной свободой, недосягаемой мечтой.

– Ты вольна поступать как знаешь. И… спасибо… что помогла ей сбежать, сохранив.

– Я сделала это, чтобы получить снисхождение Великого, но кажется, мои молитвы не были услышаны… так я буду молиться больше и дольше.

– Поезжай.

Глава 73

Азар

Когда Айвери призналась ему, что это она помогла сбежать Эмми на Землю, даже не разозлился. Он заслужил то, что с ним теперь происходит. Заслужил страшную высасывающую силы пустоту одиночества, которая однажды поглотит его целиком. Каждодневную боль и страх. Желание умереть.

Как же он сейчас понимал Эммили.

Ему тоже было теперь очень страшно. И погибнуть совсем на каплю страшнее, чем продолжать жить без неё. Он признался сам себе, что он трус. Не достойный ни трона, ни страны, ни любви. Даже жалости принцессы не достойный. Она первое время, когда он находился в бреду после исчезновения Эмми, кормила его с ложечки и в глазах стояли слезы. Хотя понимала, что он может обратиться и разорвать её в любой момент.

Она почти всегда плакала, когда он появлялся рядом. Чувствовала его боль. Сопереживала. Ему. Чудовищу. За то, что он растоптал наивную девочку из другого мира, которая открылась ему, доверилась, полюбила, наделила силой, не задумываясь… Подарила себя. Свое тело и душу. Целиком. Всю. А взамен не получила от него даже грамма искренности и тепла. Он даже не извинился…

Во время их последней ночи, когда так и не смог закончить начатое, просто старался не касаться жуткого ожога и шрамов на спине, боясь причинить боль. Но не сказал, что эти шрамы теперь навсегда у него на сердце. А она наверное тогда думала, что ему просто неприятно, боялась, что он снова так же накажет её. Ведь он не сказал до этого, что такого больше не случится.

Не пообещал и что защитит, когда она признавалась, что её били и обижали другие слуги. Вообще ничего не сказал. Ему тогда даже в голову не пришло, что нужно ей это озвучить.

Он не подумал, что она считает его подлым лицемером и жестоким лжецом. Что поводов его бояться у неё гораздо больше, чем поверить в его исправление. И ведь он, дурак, готовил сюрприз – дурацкий бал, который ей совершенно точно был не нужен. Сколько она ему говорила, а он не слышал.

Главное, что вот тут, – он приложил ладонь к сердцу.

Оно билось рвано и порывисто, причиняя боль изнутри. Тоже наказывая.

Почему же его так тянет к ней? Ведь связь разорвана… Неужели в этом и состоит его наказание?

Дракон стал вовсе неуправляем. Как-то в порыве чувств едва не сжёг деревню.

Поэтому Азар был вынужден приготовить для него – себя клетку. А потом запереться там, оставив страну на Эдварда. Тот был алчным, но не глупым, и король надеялся, что он справится. Если первое время давал советы, вникал, то после попросил не приходить так часто, потом – и вовсе.

Он вспоминал каждый её жест, взгляд, прикосновение. Теперь на контрасте так отчетливо была видна разница, как она вела себя с ним до и после его рокового поступка. Как он мог считать, что в любое время сможет просто позвать её и получить то, что она давала раньше? Как можно быть таким идиотом?

Он просто сгорал от ужаса содеянного. От одиночества. От того, что скучал. От того, что понял, что сделал с любимой. Своей наивной светлой девочкой. Эмми…. Теперь он называл её так действительно ласково.

Когда-то ей нравилось, что он так зовёт её, а он лишь смеялся над ней. Теперь ему некого звать, и всё, что у него осталось – придуманное им тогда нелепое прозвище, ставшее самым желанным в мире, и отрезанная белоснежная коса.

Это всё, что он взял с собой в башню.

Глава 74

Настоящее время

Арсель

После того, как брат покинул комнату, всё своё внимание Арсель сосредоточил на племяннике. Мальчик отчего-то не выглядел больше расстроенным, словно до этого чувствовал только боль отца, а сам… Принц не мог понять его поведение. Неужели так быстро поверил в то, что мама спасена и поэтому больше не боится? Он окинул взглядом бледную Эммилию, которая буквально сливалась с цветом белоснежного покрывала.

Эльма одела свою госпожу в лёгкий шёлковый халат, потому что платье не застегнулось бы поверх кинжала, а сверху ещё укрыла одеялом. Служанка рыдала как на похоронах, хотя Арсель объяснял ей, что бояться нечего, обряд должен помочь, и Эммили будет жить.

Что чувствовал он сам, готовясь к нему? Ни страха, ни сомнений. Эта девушка единственная любила его по-настоящему. И нельзя было остаться равнодушным к таким искренним чувствам. Он не видел матери, натерпелся от отца и придворных, чувствовал холодность и презрение брата. И только она подарила ему столько тепла, сколько он не получал за всю жизнь. Хотя Арсель знал, что её любовь очень сильно граничит с жалостью.

Но почему-то именно её жалость не обижала его. Напротив, она была какой-то высокодуховной что ли, словно благословение. Эммили считала его слабым, старалась поддержать, давала всё, о чем он её когда-либо просил (а порой он просил слишком много) именно поэтому. Считая, что он не справится сам. И стиснув зубы, принц понимал, что отчасти так оно и есть. Ведь с каждым её жестом ему навстречу он чувствовал себя всё сильнее и увереннее.

И готов был отплатить ей той же монетой. Отдать то, что нужно ей, чтобы жить дальше. Мысль потерять её была невыносимой. В ней был весь его мир. Потерять сразу и единственного друга, и сестру, и любимую девушку, и мать… Он сам не мог словами объяснить, что именно чувствовал к ней. Но видя её счастье, был счастлив сам. Видя её боль, тоже мучился. Не ревновал ни к кому, не старался получить больше внимания, чем она давала.

Но теперь это ему нужно отдать ей то, что именно она и сохранила в нем. Если бы не эта человеческая девушка, его сердце давно стало бы камнем. Ещё в юности он иногда ловил себя на мысли о мести и ненависти. И только её появление позволило ему остаться всё тем же справедливым и сохранить доброту, несмотря ни на что.

Принц перевёл взгляд на Амана, который подошёл к матери с таким сосредоточенным видом, будто вновь собирался выдохнуть шквал огня, только в человеческом отличии. И не успел Арсель ничего спросить, как мальчик выдернул кинжал из груди Эммили. Он бросился к ним, ещё не понимая, как остановить кровотечение, ведь обряд не был готов, но не смог приблизиться. Его ноги сковало невидимым путами, даже губы разлепить не смог.

Юный наследник использовал силу рода.

Некоторое время мальчик просто смотрел как Эммили истекает кровью, будто ждал чего-то, а потом положил свою ладошку на рану. От яркого света Арселю пришлось зажмуриться. То, что происходило, было страшно. Такого, не должно быть.

Он чувствовал силу в племяннике, но даже не подозревал, что она так сильна. Приоткрыв один глаз, увидел, что светится уже вся Эммили. И все что мог Арсель – это молить Великого алмазного духа о том, чтобы помог, не допустил гибели девушки, которая для каждого мужчины в его семье была центром вселенной. Даже бесчувственный Азар, похоже, на самом деле, полюбил её.

И хотя Арсель не мог простить брата за причиненную ей боль, но видя его раскаяние и искреннюю любовь, так или иначе начинал смотреть на него по-другому. Уже не желая уничтожить. Но не осуждал Эммили, которая не верила королю ни на мгновение, боялась его и сторонилась. Он поддержит её в любом случае. Пусть только выживет. Пусть только у Амана получится всё, что бы он сейчас не делал.

Ощутив, что невидимые оковы спали, Арсель распахнул глаза и устремился к постели. Раны больше не было на груди девушки, только следы крови напоминали о том, что произошло с ней. Он радостно обернулся к племяннику и осекся на полуслове.

Ничего в его действиях и выражении лица не говорило о том, что он только что спасал маму от смерти. Будто ребёнок и вовсе не переживал. О том, что ему было непросто говорили лишь капли пота на лбу, от которых слиплись светлые пряди длинной чёлки.

Но что испугало Арселя – у мальчика теперь были совершенно чёрные глаза. С теми же золотыми вертикальными зрачками, но чёрные, как у его отца. И пара прядей на голове стали такими же чёрными. И если бы так было изначально, то ничего страшного. Ведь он наследник рода черных драконов, которые всегда были смуглыми. Но мальчик совершенно точно не унаследовал от внешности отца ни-че-го.

И вот теперь в его чертах неуловимо проскальзывал образ короля. Словно Азар стоял перед братом.

С таким Арсель не сталкивался. И когда вошёл лекарь и служанки, отвёл Амана в сторону, не желая раскрывать секрет. Все были в недоумении, как молодой госпоже удалось выжить и излечиться – она сейчас просто спала. Лекарь после осмотра заключил, что была применена сила Великого, и это всё не иначе как его благословение и чудо.

Пусть пока думают так. А он тайком покажет племянника жрецу. Такого не должно было быть. И не известно, что можно ожидать, если эта история станет общим достоянием.

Глава 75

Азар

Он был закрыт в своей башне, не имея права даже смотреть в окно, чтобы случайно не нарушить данную клятву. Вдруг тогда Великий накажет его и снова заберет жизнь у Эмми? Так нельзя рисковать. И он не будет. Как бы ни хотелось убедиться, что она жива. Нет. Лучше пусть мучается он, чем с ней что-то снова случится.

Как же страшно было, не обманул ли старый жрец. Не посмеялся ли над ним, как он сам когда-то посмеялся над ней…Почти каждую ночь ему снились обрывки приятных воспоминаний, а иногда – что он убивает её.

Будто это он сам бьёт её плетьми в подвале, выжигает на ней клеймо, пока она просит его о помощи и умоляет о прощении. И он видит, что причиняет ей боль, но почему-то продолжает до тех пор, пока она не теряет сознание. А потом, держа её безжизненное тело на руках, он захлебывается в слезах. И только тогда просыпается от ужаса.

Но наверное даже у отчаяния есть лимиты.

Сегодня Азар просто сидел на полу, облокотив голову на ладони и смотрел а одну точку, уже больше кажется ничего не чувствуя. Спустя долгие семь лет он, кажется, сдался. Признал свою вину безоговорочно, принял то, что больше никогда не увидит её и сына, смирился с тем, что заслужил это всё. И тут раздался шорох крыльев, а в разбитый витраж влетел чёрный дракончик.

Аман! Король встал, но даже так смотрел снизу вверх на сына, который не покидал вторую ипостась. Его огромная голова склонилась и уткнулась ему в живот.

– Что такое, Аман? Что-то с Эммили?

Сын качнул головой и улегся к его ногам. Азар снова опустился на пол рядом, поглаживая горячую чешую.

– Я так скучаю по тебе. И по твоей маме… Когда-то я совершил ужасные вещи, которые она мне никогда не простит. Я очень виноват перед ней и перед тобой. Но рад, что ты здесь сейчас. Может и она когда-нибудь сможет смотреть на меня иначе… Аман?

Дракончик спал практически на его коленях. Азару было жутко от того, что могло произойти плохое с Эмми, но сын не выглядел расстроенным. Однако что-то было точно не так. Нечто странное происходило с его энергетическим полем. Оно искрилось и… и дракончик вдруг рассыпался на миллионы светящихся точек. Азар вскрикнул.

И проснулся.

В башне он был один.

С того дня, как жрец потребовал от него затворничества прошло вроде чуть меньше недели. И с тех пор каждую ночь он боролся со сном, чтобы не видеть этих кошмаров с Эммили. Но сын ему привиделся впервые. Король тяжело дышал, когда услышал быстрые шаги на лестнице. И почувствовал родной аромат. Он медленно поднялся, ещё не веря, что это возможно. Но в залу вошла она.

ОНА!

Азар подлетел к ней, обнял, начал целовать волосы, лицо, плечи, руки, которыми она пыталась его оттолкнуть.

– Ты пришла! Моя девочка, ты жива и вернулась ко мне! – Он прижимал за талию её к себе так, что она даже сопротивляться толком не могла, но хотелось прижать ещё сильнее, крепче, и больше не отпускать. Никогда…

Что бы это ни было, но это не сон. Она теплая, тоненькая, в его руках. Сама пришла к нему! И счастью Азара не было предела, пока равнодушный голос не остановил его.

– Прекратите, Ваше величество.

Величество? Опять? Но почему??

Он отстранился, с неохотой выпуская её из своих рук и заглядывая в глаза. Всё те же холодные, пустые … Она… Он думал, что если она пришла, то простила его, то хочет снова с ним… Почувствовал себя круглым дураком. Какой бы не была причина её визита, она явно не хотела бы видеть его. И шла не к нему, а за чем-то от него. Как он мог поверить в чудо? Наверное снова попросит трон.

Но девушка удивила так, что он на некоторое время даже способность говорить потерял.

– Женитесь на мне.

Когда первый шок прошел, Азар прочистил горло и хрипло попросил:

– Повтори.

– Женитесь на мне, Ваше величество. Нам нужно заключить священный союз.

– Нам? – Он приподнял одну бровь. Это какая-то галлюцинация? Снова сон? Может он просто окончательно сошел с ума?

– Да.

– Ты то держишь меня словно узника, то ненавидишь, презираешь, требуешь отказаться от власти, смотришь как на пустое место, запрещаешь видеть сына, а теперь «нам нужно заключить союз»? Я не понимаю…

– Ваше величество, – девушка сжала зубы, очевидно, сдерживаясь из последних сил, чтобы не накинуться на него с кулаками. Как же она зла сейчас. И ни капли нет в ней той Эмми, которую он знал. Ни единой искорки. Ничего.

Она опять смотрит словно сквозь Азара, а не в глаза. Её холодный взгляд пронизывает, колет, причиняет боль. Ужасную боль. Она просит его стать её мужем, а сама… Хочет наказать? Зачем она это делает? Настолько ненавидит, что шутит такими вещами? И он не выдерживает.

– Каждую ночь, Эмми. Каждую чёртову ночь, я сходил с ума без тебя. Мне снились кошмары, Эмми. Снилось то, что я сделал с тобой. И, поверь, даже ты не можешь ненавидеть меня сильнее, чем я себя ненавижу, потому что это невозможно…

– Ошибаешься… Еще как возможно…

Такой ответ он тоже не ожидал. Но зачем тогда она здесь? Если так думает о нём? Чего хочет добиться? Он бы сделал для неё что угодно, если бы ей это правда было нужно. А не так… Просто поиграть с ним. Как же он устал…

– Мне не нужен никакой союз, – отвернулся от неё и буркнул себе под нос, – человечка.

Азар назвал её так от обиды за все. Но больше за то, что она снова отвергает его, даже предлагая такое. ЧТО ОН НЕ НУЖЕН ЕЙ.

Захотела посмеяться над ним. Разве поверит он, что она может добровольно стать его женой? Ну уж нет. Это какая-то игра.

Хотя он сразу же пожалел, что сказал так, и надеялся, что она не расслышала, только вот Эмми услышала. И поняла как-то по-своему. Величественно, с достоинством королевы, но так быстро, что он не успел остановить, опустилась перед ним на колени, не склонив голову ни на миллиметр. Одновременно с тем, как её колени коснулись пола, у Азара едва не разорвалось что-то в груди. Он пошатнулся.

– Я прошу Вас заключить со мной священный союз ради жизни моего сына.

– Что ты говоришь? Какой жизни? Что с ним? Где он?

– Помочь ему может обряд. Так сказал жрец. И если есть хотя бы маленькая доля вероятности, я готова стать Вашей супругой. Вы хотели трон и силу? Я верну Вам трон, и Вы получите столько сил, сколько я смогу отдать. Мне необходимо Ваше согласие. Если для этого нужно Вас умолять, я буду. Прикажите, но женитесь на мне.

Каждое её слово отдавалось острой болью внутри него, сердце сжималось от картины её на коленях, перед глазами вставали страшные воспоминания. Он попытался поднять её, но она оттолкнула его руки.

Что несет эта девушка? Это не может быть правдой. Если их сыну угрожает что-то, разве может она, не проронив ни слезинки, стоять здесь с абсолютно пустыми глазами?

– Это очередная ложь? Ловушка?

– Он болен, черт бы тебя побрал! И умирает!

Эммили быстро поднялась на ноги, и её взгляд теперь метал молнии.

– Завтра на восходе мы пойдем в храм, и ты женишься на мне. Взамен проси, что хочешь. Если нет, я тебя уничтожу. И развею твой прах над могилой своего сына. Надеюсь, ты меня понял, эгоистичный драконий ублюдок!

Когда она вышла из залы, король ещё некоторое время смотрел ей вслед. Разве это та самая нежная девочка, которую он растоптал? Нет, эту безчувственную женщину он не знал. Или такая она только по отношению к нему? Он заслужил, это бесспорно, но… Любил её даже такой…

И Азар кинулся вслед за ней.

Глава 76

Эммили

Она обещала себе раньше, что больше никогда не встанет на колени ни перед кем. Но вот снова унижается перед тем, кто семь лет назад растоптал её так безжалостно. Кто уничтожил не только её наивность, доверчивость, мягкость и первую любовь, но и её гордость, самоуважение, её саму…

Когда он назвал её человечкой, она разом вспомнила весь драконий «этикет».

«Так вот чего он хочет», – подумала Эммилия. В её голове вихрем пронеслись воспоминания Ему нужно её унижение перед ним. Как раньше. Бывший король хочет указать на её место? Желает почувствовать себя выше безродной человеческой рабыни? О, он получит это сполна. Ей плевать на условности, если дело касается жизни сына. Раньше она, и правда, была слишком наивной, слишком слабой. Теперь же готова была убить, лишь бы сохранить Амана.

В её сыне проснулась неизведанная ранее сила, которая спасла ей жизнь. Но жрец сказал, что не видел такого ранее и не знает, что с этим делать. Хотя по всему было видно, что старый дракон испугался до суевернго ужаса. И на его месте наверное испугался бы каждый… Мальчик уже несколько дней непроизвольно превращался в дракона, светился. И с каждым днем становился всё бледнее, худее, а на голове прибавлялось количество темных волос.

Эммили проклинала тот день, когда в её сыне пробудилась энергия рода чёрных драконов. И понимала, что без короля им не разобраться… Единственное, что полезного сказал жрец – практически любое проклятие или болезнь королевского детеныша дракона может излечить обряд единения судеб родителей. Поэтому правители обычно проводят его до заведения потомства. Это гарантирует некую защиту. А если те ещё связаны истинной связью…

Эммили считала, что виновна в том, что разорвала её. Вспомнила и как в тот момент разрыв отозвался резкой болью там, где под сердцем она носила ребенка, хоть и не знала этого… Из-за обиды и собственной боли уничтожила то, что теперь могло спасти жизнь её сыну. Айвери же всё это время твердила о проклятии. Что если это оно и есть? И каким бы ужасным не был король, ответсвенность всё равно на ней тоже.

Кроме того, всё это время она щедро делилась с Аманом высшими силами, даже не задумываясь, как маленький мальчик справится с таким количеством энергии. Пусть ради спасения его жизни и многих других, но не она ли своими руками навлекла беду на своего ребенка? И теперь небольшой шанс на спасение может дать только его отец…

Ведь магия признала в ней истинную пару, когда она выпустила короля из клетки. Может признает и теперь, на обряде? Хотя девушка совершенно точно не чувствовала её, но это хоть какой-то шанс…

Идти к королю было сложно. Тяжело переступать через себя, тем более когда в душе скребется застарелый страх. Она всё ещё боялась его. Неважно, что он говорил и как себя вёл последнее время. Прежде он тоже был с ней добр, а потом… Она никогда этого не забудет. Но Арселю запретила идти с собой. Была убеждена, что взамен король попросит от неё что-то, что не понравится не только ей, но и любящему её младшему принцу. А ведь он был готов отдать за неё своё сердце… Славный милый Арсель.

И именно поэтому не хотела причинять ему боль своим новым унижением или страданием. Готова была почти ко всему.

Поэтому когда стояла перед королем на коленях в этот раз не чувствовала почти ничего, кроме раздражения. Ей не было даже обидно за его слова. Он – совершенно чужой ей, и именно такого она от него и ждала. Но если он нужен, чтобы Аман жил, то она будет терпеть его рядом сколько угодно.

Когда же он отказал, она вышла из себя, говорила ужасные вещи на эмоциях. От безысходности и страха. Что бы она не сказала ему, но союз должен быть добровольным, заставить его она сможет. Только торговаться. Но у неё для него нет ничего взамен!

И выбежав из башни, впервые за долгое время не смогла найти в себе равнодушия. Как же она была зла! Он когда-то покалечил её тело и душу, а теперь его ещё нужно уговаривать, чтобы попытаться спасти жизнь её ребенку!

Поэтому когда король почти сразу схватил её за локоть, неожиданно приблизившись сзади, то сразу же оттолкнула, а сама отшатнулась, ухватившись за хлипкие перила. Послышался жалобный треск, и Эммили вместе с отломленной деревяшкой полетела вниз в глубокий лестничный пролет.

На короткий миг она даже испытала постыдное облегчение от того, что всё наконец закончилось. Но тут в мозгу забилась только одна мысль, как же теперь будет Аман?

Однако, она не успела додумать, как сумасшедший король в считанные секунды бросился за ней и, прижав к себе, обратился. В зазоре винтовой лестницы места было настолько мало, что дракон ломал оставшиеся целые перила, скреб о стены чешуей, взметая столпы пыли и ошметков глины, и это замедлило их падение. Она рефлекторно ухватилась за его лапы, бережено сжимающие её, несмотря на армагеддон вокруг.

Когда они всё же ударились о самый низ высокой башни, она оказалась сверху уже на мужчине. Он обратился в последний момент, видимо, чтобы уместиться в сжатом пространстве. Теперь его руки по-прежнему осторожно прижимали её к его телу, но на лице застыла гримаса боли. Эммили и так испугалась падения, а после увиденного её вовсе затрясло, не могла пошевелиться. Король вдруг забился под ней, по его телу проходили судороги, а из губ вырывался хрип.

– Зачем ты сделал это? – Она пыталась встать с него, но руки и ноги не слушались.

– Потому что люблю тебя, – рвано выдохнул он.

– Давно? – Её голосом можно было легко перерезать кусок стали.

– Всегда любил, просто… просто не понимал… – И мужчина выдохнул в последний раз, замерев и закатив глаза.

– Не смей умирать. Я запрещаю тебе. Нам ещё жениться. Я тебя и на том свете найду и заставлю, слышишь? Эй. Ваше величество. Приди в себя немедленно!

Она тормошила его, забыв о нормах приличия, о своей неприязни, но он не дышал. Лежала на его груди и не могла отвести глаз от безжизненного лица. Он умер? Капли крови текли по его подбородку из приоткрытого рта… Дрожащей рукой Эммили коснулась его щеки. «Ничего не бойся, если я рядом. Моя Эмми», – зачем она вспомнила это?

Она так долго желала ему смерти, и вот его больше нет, как не стало и её любви к нему раньше, но отчего-то звезды будто снова погасли и оба солнца потухли разом. Эммили опять осталась в полной темноте. Как слепая и глухая протягивала вперёд руки, но хватала ими лишь пустоту. Душа рвалась на части от безвыходности, тьма заволакивала её. Нужно было сдержаться, ради сына, ради себя. Но сил не осталось.

Он погиб, защищая её. Зачем? Сказал, что любил. Но это лишь ложь. Она знает…

Как просто было ненавидеть его, когда он причинил ей столько боли, когда втоптал в грязь, уничтожил. А вот когда смотрел светящимися глазами на сына, когда они летели с ним вдвоём в даль, сотканную из облаков и путеводных звездных нитей, когда говорил с ним в те редкие минуты, что они оказывались рядом… Когда кидался на заговоренные прутья с шипами, стараясь быть ближе к ней, когда пожертвовал собой ради её жизни…

Теперь ненавидеть стало трудно, будто надеваешь неудобное платье с корсетом, который натирает и жмёт, стискивает грудь в тиски, не давая вздохнуть. И вот тот, ради которого и она когда-то готова была сорваться в пропасть, разбился из-за неё. И Эммилия должна бы радоваться, что и он испытал ту боль, что причинил ей сам. Это – всего лишь жестокий король, сделавший столько зла. Но радости не было.

Она хотела позвать его. По имени. Но в голове всплыл его образ в подвале, когда звала последний раз. Нет.

Эммили не знала, зачем он спасал её, но наверняка тоже преследовал какую-то цель. Только и у неё есть цель. Им нужно заключить священный союз. Ради Амана…

Мысли, что сын возможно прямо сейчас испытывает муки, что пережил его отец и переживает она, заставили содрогнуться. Она поднялась, опираясь на развалины вокруг, раздирая руки в кровь, но даже не замечая боли. Подумала позвать на помощь, но тогда придётся уйти и оставить его тут. По его телу прошла ещё одна болезненная судорога, тело мужчины выгнулось дугой.

И сколько бы не было раньше в её сердце ненависти к этому дракону, но позволить ему в последние мгновения жизни биться в агонии одному вновь казалось бесчеловечным и чудовищным поступком. А ведь она – Эммили – не такая. Хотя именно она не раз желала ему жесткой смерти. Но то были гипотетические пожелания, а теперь все сбывается наяву.

А ещё она не могла не думать, что зря дракон проявил такое неуместное благородство, лучше бы поступил как раньше. Аману объективно сейчас нужнее отец. Именно этот – имеющий вторую ипостась, обладающий огромной силой и властью, тот, кого все боятся. Такой он наверняка сможет защитить её ребенка от всего. И помочь ему.

А что она? Её жизнь не имела такого значения, во всяком случае, для неё самой. Поэтому если выбирать между двумя жизнями, её сейчас ценится меньше.

Она смотрела на короля, пока не зная, что предпринять. Его одежда была сильно разодрана и пропитана кровью, которая пузырилась из-под тела, и срывалась крупными каплями с подбородка, словно отсчитывая его последние мгновения. Правый бок насквозь пронзила какая-то штука вроде арматуры… И да, он всё же кажется был ещё жив.

Король что-то захрипел, и она вновь пригнулась ближе, прислушиваясь. Чёрные глаза открылись.

– Ты всё ещё здесь…моя Эмми.

Моя Эмми… Зачем он продолжает так говорить о ней? Сколько лет прошло, а он продолжает давить на больное, не замечая очевидного. А может даже в таком состоянии намеренно хочет причинить ей боль, напоминая о её собственной никчемности. Только Эммили больше не хотела помнить. Это совсем ни к чему. Тем более сейчас.