Текст книги "Хозяйка маленького счастья, или Любимая для охотника (СИ)"

Автор книги: Кира Рамис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 26

– Кур не забудьте запереть, – зевая, бросила Карина через плечо и, не дожидаясь ответа, удалилась в свою комнату, оставив после себя крошки на столе и ощущение временного затишья. Дети, закончив ужин, тихо выскользнули во двор, подышать вечерней прохладой.

– Аля, Сеня, идите сюда, – тихо позвала их Марина. Когда они подбежали, она протянула каждому по медной монетке. Дети замерли, уставившись на неожиданное богатство с круглыми от изумления глазами. – Раз я теперь работаю, могу вас иногда баловать. Берите, копите. На ярмарке себе сладостей купите.

– Спасибо, Мариночка! – первым выдохнул Сеня, и в следующее мгновение они обняли её с двух сторон так крепко, что у Марины перехватило дыхание. – Ты у нас самая добрая! И мы тебе тоже поможем! Мы никому не расскажем о твоём секрете, даже Виктору! Это наш подарок тебе! – брат с обожанием смотрел на старшую сестру.

– О каком секрете? – у Марины похолодело внутри. Она инстинктивно оглянулась на тёмные окна дома.

– Мы с Сеней нашли у тебя под кроватью большие мешки и огромную бутыль с маслом, – прошептала Аля, подходя ближе. – Мы не трогали и не открывали! Честно! Марина, откуда у тебя столько всего? Ты всё это продала и еду купила?

Сердце Марины заколотилось. Она быстро приложила палец к губам.

– Тс-с-с! Тише! – её взгляд стал серьёзным. – Пойдёмте в огород, там расскажу.

Отведя их подальше от дома, вглубь огорода, где их не мог никто подслушать, она опустилась перед детьми на корточки, чтобы быть с ними на одном уровне.

– Слушайте внимательно. Матушка, наша мама, оставила мне кое-что из своих драгоценностей. Я долго хранила их на чёрный день. А после того как меня камнями придавило, поняла – здоровье дороже. Вот… я их потихоньку продаю и покупаю еду, чтобы мы не голодали. Это наш с вами большой секрет. Самый главный.

– Ах, как жалко… драгоценности, – с тоской в голосе произнесла Аля.

– Ничего, – обняла их Марина, чувствуя укол совести от этой лжи. – Всё наладится. Виктор вернётся, и мы снова заживём хорошо. А пока никому ни слова!

Дети, впечатлённые важностью, возложенной на них миссии, торжественно кивнули. Потом, словно по команде, оба, прикрывая рот ладошками, зевнули. Марина с нежностью улыбнулась, погладила их по головам и отправила спать, пообещав, что сама закроет курятник.

Когда их фигурки скрылись в доме, улыбка спала с её лица. Она опустилась на землю, прислонившись спиной к прохладной стенке сарая, и тихо застонала. Грусть, тяжёлая и липкая, накатила на неё. Она лгала детям, лгала Карине, жила в постоянном страхе разоблачения. Её тело ныло от усталости и недоедания, а душа – от бесконечного стресса.

«Жизнь… она ведь должна быть другой, – пронеслось в голове. – Она совсем не такой должна быть».

Жалость к себе, острая и горькая, сдавила горло. Она прикрыла лицо ладонями, и тихие, бессильные всхлипывания потрясли её худые плечи. Ей до боли захотелось домой. Не в эту убогую избу, а в свой настоящий, пахнущий бабушкиными пирогами дом, в тёплые, надёжные объятия. Забыться. Стереть из памяти этот чужой мир, уродливые лица грабителей, унизительную бедность, неподъёмную работу, вечные склоки и этот отчаянный, вынужденный поиск мужа, как спасения от ещё большей беды.

– Не такой… не такой я представляла свою молодость, – выдохнула она в темноту, смахивая предательские слёзы тыльной стороной ладони.

– Марина! Маринка-а-а! – внезапно из-за забора донёсся настойчивый, трезвый приглушённый оклик.

Вздрогнув, она резко встала, наспех задвинула засов на курятнике и быстрыми шагами направилась к калитке.

– Некрас, чего кричишь? – жёстко бросила она, завидев его улыбающееся лицо.

– Марина, не серчай, я тебе гостинец принёс! – он протянул ей завёрнутый в тряпицу свёрток, от которого пахло сдобой. Сосед стоял прямо, взгляд был ясным – от выпивки он действительно отказался.

– Некрас, я в последний раз говорю! – её голос зазвенел, срываясь от нахлынувших эмоций. – Не ходи ко мне! Не думай обо мне! Я не для тебя, мы не пара! Ни денег твоих, ни подарков мне не нужно! И замуж за тебя я не пойду! Поищи себе другую!

Не дав ему опомниться, Марина резко развернулась и почти побежала к дому, чувствуя, как за спиной горит его взгляд.

– Значит, не пара? – прошипел Некрас, с такой силой сжимая свёрток с булками, что костяшки его пальцев побелели. – Это мы ещё посмотрим, пара мы или нет.

Его лицо, обычно выражавшее лишь глуповатую надежду, сейчас исказила гримаса обиды и злобы. В трезвых, налитых уязвлённым самолюбием глазах, вспыхнул тусклый, но опасный огонёк. Обида, пожирающая Некраса изнутри, уже начала подсказывать ему первые, корявые и недобрые мысли.

Глава 27

Следующая неделя выдалась на удивление спокойной и почти что счастливой. Даже Карина, чьё ворчание было привычней, чем утреннее пение петухов, словно подобрела. Её вечно настороженный взгляд смягчился, а на губах даже появилось подобие улыбки.

А чему, спрашивается, было не радоваться? Впервые за долгое время молодая женщина чувствовала себя не просто сытой, а пресыщенной. Весна вступала в свои права: воздух, тёплый и влажный, пах дождём, молодой травой и первыми цветами. Всё вокруг трепетало жизнью, и этот порыв обновления, казалось, проник даже в щели старого дома.

Питание стало трёхразовым, и каждый приём пищи превращался в маленький праздник. Марина, ко всеобщему изумлению, творила с простыми продуктами чудеса. На столе, вместо пресной каши и картошки, теперь красовались ароматные щи с крапивой и щавелем, дымящаяся лапша с нежнейшими кусочками мяса и, главное диво, – зелёные салаты, заправленные чем-то пикантным и невероятно вкусным.

Карина отъедалась и отсыпалась, и от этого добрела на глазах. Но, лишённая привычной цели – командовать и ворчать, – она начала скучать. Чтобы как-то занять себя, женщина с важным видом присоединилась к соседкам, ходившим на речку, полоскать бельё. Правда, брала с собой лишь несколько, заранее постиранных кем-то другим вещей, но сам ритуал – неторопливая прогулка, обмен сплетнями на берегу – явно шёл ей на пользу. Соседки, глядя на её округлившееся, посветлевшее лицо, начинали забывать о Каринином склочном характере и смотрели на неё всё ласковее.

Марина же была безмерно рада этим отлучкам. Пока невестка нежилась на солнышке, она, как заправский алхимик, проводила тайные эксперименты на кухне. Из сумки она извлекла заветные металлические палочки с ребристыми наконечниками. Дети, Аля и Сеня, замирали рядом, заворожённо наблюдая, как жидкое тесто, опущенное в кипящее масло, за несколько секунд превращается в хрустящие, золотистые грибочки.

– Какая красота! – ахала Аля, бережно принимая из рук сестры хрупкое «сокровище». – Прямо как настоящие лисички! Смотри, Сеня, и шляпка, и ножка!

Девочка с восторгом разглядывала «ножку», густо усыпанную кондитерским маком.

– А этот не очень получился, – критически заметил Сеня, беря в руки слегка кривоватый грибок. – Но съесть его можно!

В самый разгар этой сладкой тайной вечери дверь скрипнула.

– А это что у вас тут за пир на весь мир? – на пороге, как гром среди ясного неба, возникла Карина.

Дети ахнули и присели от неожиданности, словно зайцы перед волком. Но Марина, не испугалась, она была настроена по-боевому. На её лице не дрогнул ни один мускул.

– Пробую новые сладости печь, – спокойно сказала она, протягивая невестке тарелку с нежными, румяными грибочками. – Пока Виктора нет, надо же как-то деньги на еду зарабатывать. Куры-то на яйцах сидят, не до продажи сейчас. Вся надежда на тебя, Карина. Оцени – вид, вкус, аромат. Таких в городе не сыщешь.

Такой откровенной лести и деловой болтовни Карина явно не ожидала. Она молча, с подозрением взяла один грибок, посыпанный сахарной пудрой, и откусила. Жена Виктора зажмурилась, издав тихий, почти стонущий звук удовольствия.

– До чего ж вкусно… – пробормотала она, облизывая с пальцев сладкий мак. – Но наверняка дорого обходится? Столько масла, сахара. И как ты их делаешь?

– А я формочку специальную у старьёвщика прикупила, – легко солгала Марина, кивая в сторону лежащих на столе металлических палочек.

– Вот эти железяки? – Карина фыркнула, но рука её уже сама потянулась за следующим грибочком.

– Они самые, – улыбнулась Марина, видя, что интерес к расследованию у невестки явно проигрывает гастрономическому. – Скажи, если продавать такие, по десятку, сколько можно выручить?

– В деревне? – с набитым ртом буркнула Карина. – Зря стараться будешь. Тут зажиточных людей мало. В городе надо. Хотя… – она задумалась, и в её глазах вспыхнул знакомый Марине расчётливый блеск. – У меня через два дня день рождения будет. У нас в деревне это не принято, а вот у моих родителей… – она с ностальгией вздохнула, – мне каждый год настоящий праздник устраивали. Так и быть, я сегодня соседок созову. А ты успей наготовить. Лапши, мяса, и вот этих твоих грибочков – побольше! Пусть народ попробует. Заинтересуются – наладим продажу.

– Хорошо, – кивнула Марина, внутренне ликуя, что её блеф сработал.

На следующий день Карина и не подумала помогать с готовкой. У неё были дела поважнее – оббежать всю деревню, похвастаться предстоящим торжеством и пригласить тех, с кем у неё за последний месяц сложились более или менее приятельские отношения. Деревенские женщины, услышав о таком диве – дне рождения с угощением, – удивлялись, но отказываться не спешили.

И вот настал долгожданный день. К вечеру погода стояла дивная – тёплая, но не жаркая, лёгкий ветерок шелестел молодой листвой. К калитке старого дома Соколовых потянулся народ. Карина пригласила человек десять, но, как водится, пришло втрое больше – с детьми, матерями, а кое-кто привёл и мужей.

Марина, выглянув во двор, на мгновение застыла в лёгком шоке. Она приготовила много, очень много еды, но расчёт был на десять гостей, а не на тридцать! К счастью, деревенская традиция выручила: каждая семья принесла с собой что-то к столу – кто пирог с капустой, кто жареную рыбу, кто крынку молока. Это зрелище – ломящийся от яств длинный стол, составленный из досок и опиравшийся на чурки и принесённые соседями лавки, – скорее обрадовало Марину, чем огорчило.

Праздник удался на славу. Уже через полчаса двор гудел, как растревоженный улей. Раскрасневшаяся, сияющая Карина, с двумя алыми лентами, вплетёнными в волосы (единственный, но оттого не менее ценный подарок), пустилась в пляс под залихватские переборы чьей-то балалайки.

Особенный восторг вызывали сладкие грибочки. Их расхватали мгновенно.

– Марина, милая, дай-ка добавки! – просила одна из соседок.

– На любой праздник можешь такие печь? – интересовалась другая.

Марина, разливая гостям ароматный травяной чай, ловко вставляла свои предложения:

– Могу, конечно! Только уж за деньги, извините. Сахар да масло растительное нынче дороги.

И тут одна из женщин, краснощёкая, дородная Тамара, известная во всей округе своей хозяйственностью, потянула Марину за рукав в сторонку.

– Слушай, голубушка, – зашептала она, озираясь, – дай-ка ты моему сынку, Ваньке, на пробу этих грибочков. Он каждое утро в город ездит, мои пирожки с капустой да с яйцом продаёт. Если у господ спрос будет, будем у тебя каждый день понемногу брать. Прибыль, понятное дело, пополам.

Марина и не надеялась на такую удачу! Она с радостью закивала, стараясь скрыть охватившее её волнение.

Ещё через час, напоенные чаем, накормленные и довольные, гости стали расходиться. Карина, счастливая и усталая, сжимая в руке свои алые ленты, удалилась спать. Марина, собрав последнюю посуду, отправила зевающих детей в дом и, закрыв курятник, осталась одна в тихом, опустевшем дворе.

Несмотря на дикую усталость и ломоту во всём теле, она не могла позволить себе отдых. Приведя кухню в порядок, девушка снова достала свои волшебные палочки. Надежда, живая и трепетная, гнала прочь сон. Ведь краснощёкая Тамара, уходя, пообещала зайти за сладостями ещё затемно, до первых петухов. И Марина верила, что та не забудет.

Так оно и случилось. Едва первые петухи только собирались прокукарекать за околицей, а небо на востоке только-только начало светлеть, сдержанный стук раздался в дверь.

Марина с трудом оторвала голову от подушки. Казалось, каждую косточку в её теле вымотали вчерашние хлопоты, а веки налились свинцом. Она еле поднялась, чувствуя, как ноющая усталость плетью бьёт по спине, и, пошатываясь, побрела открывать.

На пороге, окутанная утренней прохладой, стояла Тамара. Её дородная фигура казалась в предрассветных сумерках ещё более монументальной.

– Ну что, голубушка, наготовила? – без лишних предисловий, деловито спросила женщина, её быстрые глазки сразу заглянули за спину Марины, выискивая заветную поклажу.

– Да, всё… готово, – с трудом выдавила из себя Марина, подавляя зевок и потирая опухшие, слипающиеся глаза. Она протянула свёрток, аккуратно завёрнутый в чистую ткань. – И, Тамара, передайте Ване… Пусть он господам на пробу даёт по одному грибочку бесплатно. Скажет: «От новой кондитерской, оцените качество». Уверена, попробовав один, они захотят купить сразу десять. Половина грибов с маком и без сахарной пудры. Вторая половина очень сладкие, с пудрой, с маком.

– Хитрая ты, – одобрительно хмыкнула соседка, с новой оценкой глядя на Марину. – Ладно, научу его, как городских господ обхаживать.

– А насчёт прибыли… – Марина сделала паузу, собираясь с мыслями. Голова гудела, но нужно было говорить чётко. – Сегодня, раз уж партия пробная, продукты за мой счёт. Но если Иван всё распродаст, то в следующий раз мы сначала вычтем расходы на сахар, муку и масло, а уж потом будем делить оставшееся пополам. Иначе мне просто невыгодно.

Тамара на секунду задумалась, оценивая предложение. В её умных, хитроватых глазах мелькнуло понимание – девушка не промах, своего не упустит.

– Справедливо, – наконец кивнула она, и на её широком лице расплылась одобрительная улыбка. – Ладно, так и быть, уговорила. Скажу своему Ваньке, чтобы цену хорошую держал, не сбавлял. А уж купят ли у него такую диковинку господа городские – это мне не ведомо. Как вернётся, так и продолжим наш разговор. До вечера, хозяюшка.

Забрав свёрток, она развернулась и зашагала прочь, её плотная фигура быстро растворилась в утренних сумерках. Марина медленно закрыла дверь, прислонилась к косяку и выдохнула. Страх, азарт и усталость смешались в ней в один клубок. Но сквозь них пробивалось новое, незнакомое чувство – предвкушение. Предвкушение своего первого, пусть и крошечного, но собственного дела. И первый маркетинговый ход был сделан.

Глава 28

Вечер того дня выдался на удивление тёплым и тихим. В доме пахло свежей выпечкой. За столом, уставленным пустой посудой после ужина, сидели три женщины, и атмосфера среди них была столь же насыщенной, сколь и разной.

– Всё! До последней крошки! – с торжеством в голосе объявила Тамара, её дородная фигура буквально излучала удовлетворение. Она смачно причмокнула и отодвинула от себя кружку с чаем. Рядом, стараясь сохранить равнодушный вид, но не в силах скрыть жгучее любопытство, сидела Карина. Её глаза так и бегали от лица Тамары к рукам Марины, ожидая подсчёта монет. – Мой Ванюша не продал, а сбыл с руками и ногами! И не только твои сладости, голубушка, но и мои пирожки разлетелись. Народ подошёл к полудню, как раз господа из контор пообедать вышли. Так, подсчитаем же нашу первую совместную выручку!

С этими словами Тамара с громким звоном высыпала на стол приличную горку медяков.

– Как ты и наказывала, сынок давал господам на пробу по одному грибочку, – продолжала Тамара, понизив голос до шёпота. – «От новой кондитерской, бесплатно для пробы!» – так и говорил. – А они, знаешь ли, попробуют, глаза у них загораются, и тут же по две, а то и по три порции за раз скупают! Те, что с маком и посыпкой, ушли первыми. Семь медяков за десяток Ваня просил – и платили, не моргнув глазом!

Марина слушала, и сердце её забилось чаще – от гордости, от волнения, от предвкушения.

– Семьдесят медных монет! Где такое видано за один день? На завтра готовь в два раза больше! – решительно заявила Тамара. – Я тебе даже поднос специальный принесла, деревянный, чтоб аккуратнее перевозить. В дороге штук десять всё же поломались, хрупкие они. Пока другие торговцы нашу идею не перехватили, будем наживаться! – У Тамары от таких перспектив явно кружилась голова, и она благоразумно умолчала, что Ваня съел все сломанные грибочки, таких он ещё отроду не пробовал.

– Согласна, – улыбнулась Марина, чувствуя, как усталость от бессонной ночи отступает перед сладким вкусом первого успеха.

– Я уж и второго сына, Федьку, к делу приставлю! – воодушевлённо продолжала Тамара. – Пусть возле института да гимназии похаживает. Сейчас школяры да студенты к экзаменам готовятся, мозги сушат – сладкое им необходимо! Рисковать так рисковать! Пеки не двадцать, а все сорок порций! Если что не продастся – убыток пополам поделим.

Марина, не колеблясь, отсчитала половину выручки и протянула соседке. Тамара, расплывшись в довольной улыбке, бережно спрятала монеты в заветный мешочек и, распрощавшись на самой что ни на есть рабочей ноте, удалилась.

Едва дверь закрылась, как в комнате повисла новая, напряжённая тишина.

– Так-так-так, – протянула Карина, её пальцы с хищной грацией принялись перебирать оставшиеся на столе монеты. Звон меди был для неё самой сладкой музыкой. – Дело-то ты, Марина, придумала, я погляжу, более чем прибыльное. – Она подняла на золовку оценивающий взгляд. – У тебя на завтра ещё продукты-то остались?

– Да, – кивнула Марина, следя, как невестка плавным движением сметает все деньги в свою суму. – Дня на два хватит.

– Прекрасно! – лицо Карины озарила деловая улыбка. – Составь мне список, я сама в город поеду, закуплюсь. Я знаю пару лавочек, где муку и сахар по сходной цене дают. – Её взгляд упал на миску с яичной скорлупой в углу. – Яйца, я смотрю, ты наши используешь. Много ли их надо? Покупать не будем, накладно.

– Наших кур пока хватает, – пожала плечами Марина. – Но если будем расширяться, можно у соседей брать. Список… не нужен. Масло еще есть. Нужна только мука да сахар. И, Карина, сахар, пожалуйста, бери самый дешёвый, с примесями. Его потом в ступке истолочь можно. Нам для выпечки сгодится, а выгоду нужно считать.

– Ладно, ладно, верю я в твою смекалку, – отмахнулась Карина, уже мысленно прикидывая, сколько сможет сэкономить на закупках. – Завтра с утра пораньше и поеду. А ты не зевай, пеки да пеки. С утра отдать Тамаре нужно.

Когда Карина вышла, заговорила тихо сидевшая в углу Аля, ей очень были интересны взрослые разговоры.

– Марина, ты не волнуйся, – прошептала девочка, подходя ближе. – Я завтра встану, отдам тёте Тамаре выпечку вместо тебя. Хочешь, я могу и тесто замешивать? Оно ведь совсем простое, я уже всё запомнила. Если бы не эти железные палочки…

– Тш-ш-ш, родная, – Марина приложила палец к губам сестры. – Не раскрывай наши главные секреты. Я сама справлюсь, а вы с Сеней лучше за сорняками на огороде последите.

– Ой, Мариночка, ты же видела, какие росточки дружные взошли! – щебетала Аля, мгновенно отвлекаясь. – Все зелёненькие, крепенькие! А твой острый перец у забора так и тянется к солнышку, скоро там настоящая крепость будет!

– Правда твоя, – улыбнулась Марина, с нежностью глядя на сестру. Умница, как она все подмечает.

– А я посуду помою после ужина, – вызвалась Аля, хватая ведро. – А ты не отвлекайся. Сеня полы протрёт!

Девочка выпорхнула из комнаты, оставив Марину наедине с ее мыслями. Она смотрела на закрытую дверь, за которой скрылась Карина, и в душе её зрела тревога.

«Если она будет прибирать к рукам всю выручку, какой смысл мне надрываться? Продукты из моего мира закончатся, а я так и не увижу ни гроша. Нужно поговорить с ней завтра, перед отъездом».

Закончив последнюю порцию грибочков, Марина с удовлетворением отметила свой маленький эксперимент – используя разноцветную посыпку, она сделала два десятка «мухоморов». Вышло забавно и ярко. Накрыв выпечку чистой тканью, девушка, наконец, отправилась спать, строя планы на завтрашний день.

– Ты чего разоспалась, принцесса? Завтрак где? Пришлось вчерашние остатки жевать! – резкий голос и грубый толчок в бок вырвали Марину из объятий сна. Над ней стояла Карина, уже одетая для поездки. – Я в город за продуктами собираюсь, как раз соседка на телеге мужа едет, подвезёт.

Марина тут же вскочила, сгоняя остатки сна.

– Карина, погоди… Мы должны договориться. Ты не можешь забирать все деньги. Мне хоть какую-то часть нужно оставлять. За работу.

– Зачем это тебе деньги? – брови Карины поползли вверх от искреннего изумления. – Ты и так на всём готовом живёшь! Брат тебя кормит, крышу над головой даёт, одежду… Чего тебе ещё?

– Карина, оглянись! – попыталась вразумить её Марина. – Мне, Але, Сене нужна новая одежда. А у Сени и вовсе обувь развалилась, он подошву верёвкой подвязывает! Нужно откладывать на самое необходимое. И… на непредвиденные расходы. Всякое в жизни бывает.

– Не твоя это забота! – отрезала Карина. – Обо всех расходах я, как хозяйка, сама позабочусь. Вот, сегодня же зайду к старьёвщику, подберу вам всем обновки. И чтобы больше разговоров об этом не было! – Она посмотрела на Марину с насмешкой. – Вот выйдешь замуж, там и будешь деньгами распоряжаться. Если, конечно, свекровь над тобой главной не будет. – Она фыркнула, и в её глазах блеснула привычная ехидная искорка. – Марина, а ведь старик-то тот, о котором сваха говорила… У него матери-то уж точно нет. Станешь в доме полновластной хозяйкой. Подумай над этим.

Мысленно послав невестке далеко не столь вежливый ответ, Марина лишь сдержанно вздохнула.

– Сеня! Аля! – громко крикнула Карина, выходя из комнаты. – Идите сюда, живо!

Через мгновение на пороге появились дети.

– Мы тут, – произнёс Сеня, с вопросом глядя на невестку.

– Несите верёвку! – скомандовала Карина. – Буду с вас мерки снимать.

– Бегу! – тут же отозвался мальчик и помчался на поиски. – Как хорошо! – искренне обрадовался Сеня, вернувшись с мотком.

– А зачем? – осторожно спросила Аля, подходя ближе.

– Марина упросила, чтоб я вам одежду да обувь новую купила, – с притворной добродетельностью в голосе объявила Карина, прикладывая верёвку к плечу девочки и завязывая узелки в нужных местах.

– Одни с вами растраты, да и только, – пробурчала Карина, пряча испещрённую узелками верёвку в свою сумку. – Не забудьте за хворостом сходить в лес!

И она вышла, громко хлопнув дверью.

Марина откинулась на подушки и позволила себе улыбнуться. Пусть Карина и ведёт себя как последняя скряга, но дети получат хорошую одежду. Сегодня будет много времени, чтобы испечь орешки. Никто не помешает Марине пойти в гости к Егору. Жаль, что она столько дней с ним не сталкивалась.

«Надеюсь, он меня не забыл», – с лёгким, трепетным волнением подумала Марина, поднимаясь с кровати и направляясь к умывальнику.