Текст книги "Хозяйка маленького счастья, или Любимая для охотника (СИ)"

Автор книги: Кира Рамис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 3

Младшая сестрёнка, не переставая улыбаться, отвела Марину в комнату и помогла одеться. Платье было серое, простенькое, глухой ворот, длинный рукав и подол до щиколоток. Вся семья одевалась в простую деревенскую одежду, кроме Карины. У той платья были получше, от старых времён. Она отказалась их продавать. Виктор не стал настаивать, считая, что его жена и так терпит излишне много. Он постоянно боялся, что та бросит его и вернётся к родителям. Обычно отец и мать не принимали замужнюю дочь обратно, но родители Карины души в ней не чаяли и готовы были принять.

– Волосы запутались. Вот как их вычёсывать? – качала головой Аля, рассматривая белый колтун. – Придётся потерпеть, сестра.

Деревянная расчёска вцепилась в спутанные локоны.

– Потерплю, – волосы дёрнули, потом ещё раз. В уголках глаз появились слезинки.

Марина, когда впервые пришла в себя и немного осмотрелась, от ужаса охнула. Увидев белоснежные волосы на подушке, решила, что в одночасье поседела. Но, присмотревшись, поняла, что это не её волосы, эти были в два раза длиннее и гуще. Да и тело отличалось от Марининого. Промелькнула мысль, что прошло много времени и она в беспамятстве похудела. Но, увидев длинные пальцы с овальными ногтями, заподозрила неладное. Форма ногтей, кистей, запястья – все было не её.

На правой руке чуть ниже предплечья красовалась большая каплевидная родинка.

– Ой, а откуда это у тебя? – Аля, расчёсывая волосы сестры, подцепила зубчиком верёвку. – Какой интересный кулон. Не помню такого. Это от мамы? – она понизила голос.

– Что? – Марина рукой нащупала небольшой камень. Присмотрелась и тут же его узнала. Он изменил цвет с ярко-зелёного на чёрный, но оправа-то была старая, и царапинки на камне были знакомые.

Этот кулон на золотой цепочке маленькой шестилетней девочке со словами, что он приносит удачу и оберегает от несчастий, на шею повесила любимая бабушка. Веря её словам, Марина никогда не расставалась с кулоном. Это точно был он, да вот только без золотой цепочки и почерневший.

– Бабуля, – на глазах появились слёзы, а в душе благодарность.

«Если кулон со мной, то я могу вернуться обратно на Землю? Стоит только найти выход!»

– Какая бабуля? Мама же говорила, что бабушек и дедушек не стало ещё до нашего рождения, – Аля с любопытством смотрела на камень.

– Ты права, бабушка передала его через маму.

– Дай поносить? Красивый камень, – капризная сестрица, отпустив волосы, потянулась к кулону.

– Никогда и ни за что! – последовал резкий отказ.

– Ах вот как ты! Тогда и волосы сама заплетай! Я всё брату про камень расскажу! Или Карине!

Девчушка, убегая, с силой хлопнула дверью.

– Карина, я тебе сейчас такое расскажу! – обиженная Алевтина подбежала к невестке, но та и слушать не стала, раскричавшись:

– Свои сказки брату будешь рассказывать. Быстро за водой иди, а потом на огород!

– Злыдня, – схватив ведро, Аля с лёгкостью увернулась от полотенца, которым невестка попыталась ударить девочку. – Ничего, я для Виктора свой секрет сохраню. Ему-то уж будет интересно.

Кое-как справившись с длинными волосами, Марина вышла из комнаты. На кухне было пусто, все куда-то ушли.

– Хозяйки, – она покачала головой.

Стол был в пятнах, посуда плохо вымыта, а пол грязный. Найдя чистую кастрюльку, девушка принялась рассматривать запасы. В небольших тканевых мешках нашлась ячневая, пшённая и немного гречневой крупы. В глубине шкафа стоял туесок с солью.

– Маринка, скоро есть будем? – в дом забежал маленький Арсений. – Живот сводит. Прямо у-у-у…. – мальчишка круговыми движениями погладил себя по животу.

– Сеня, скажи, а где у нас сливочное масло? Голова болит, не помню. Я как раз собиралась варить кашу. И печь бы растопить.

Мальчик замер, перевёл взгляд на печь, снова на сестру.

– Всё ещё болеешь, – хмыкнув, вынес вердикт брат. – Масло у нас в колодце, да только оно на праздник. А как тепло стало, то готовим на улице, под навесом. Печь в доме совсем плоха, а Витька денег на печника жалеет.

Марина в удивлении уставилась на мальчика.

– Не боишься, что брат услышит твои слова? Не «Витька», а «Виктор» или «Витя», если он тебе позволяет так себя называть.

– На улице все соседи его так зовут, – пожал плечами малец. – Ну что, масло тащить?

Похоже, эта семья не пользуется большим уважением у соседей.

– Неси, – кивнула Марина. Сейчас не время заниматься воспитанием чужого ребёнка.

– Но если меня остановит невестка, то я сразу скажу, что ты попросила.

Пришлось выносить посуду и крупу на улицу.

– Ты на что ребёнка подбиваешь⁈ – крепко держа Арсения за руку, кричала Карина. – Масло мы едим по праздникам! Ишь чего удумала. Кашу ей подавай с маслицем. А ещё одну курицу не зарезать, чтобы ты?.. Ах, ты почему гречку взяла? Её совсем мало осталось! Муку бери, лепёшки стряпай.

– А яйца есть, подсолнечное масло?

Карина выхватила из рук Марины мешочек с крупой.

– На воде сделаешь и без масла обойдёшься. Разучилась, что ли? Я сейчас быстро напомню, – она замахнулась на молодую золовку.

– Только посмей, – Марина не опустила голову, как делала обычно. – Ударишь, и я разнесу по всей деревне, что ты не пригласила своей спасительнице доктора, в надежде, что та умрёт и одним ртом станет меньше.

– Что⁈ – взвизгнула Карина.

– Не мешай готовить! Если я не поправлюсь, так и будете есть ту жижу, – в небольшом котелке оставалась утренняя каша. – Или ты и родного мужа желаешь уморить? Вдовой легче замуж выйти. Не правда ли? Конечно, молодого и симпатичного, как мой брат, не найдёшь, но можно и за старика богатого. Да вот только будешь ли ты любима и свободна, как сейчас?

Карина неожиданно побледнела, сделала шаг назад и, шепча: «Только посмей обо мне распространять сплетни. Сгною!» – выбежала со двора.

– Теперь можно свободно вздохнуть. Сеня, Аля, – ослабевшая от ругани Марина присела на кособокую скамью. – Помогите сварить кашу.

– Но мы не умеем, – в один голос ответили дети.

– Научу. Чего там уметь.

– Мужчинам не нужно учиться готовить, – подперев бока, Сеня попытался избежать женского дела.

– Хорошо, тогда на тебе растопить печь и налить воды в кастрюлю. Такой сильный мальчик должен справиться.

Сеня, купившись на похвалу, принялся за дело.

Марина просмотрела крупу, та была уже перебранной. Не вставая со скамьи, промыла гречку.

Минут через двадцать после того, как крупа была засыпана в кипящую воду, Аля, помешивая, улыбнулась:

– Как же просто. А раньше ты меня не звала помогать. Всё сама да сама.

– Теперь она настоится, и будем есть, масло можно было положить и позже, но кто знает, в каком настроении вернётся Карина.

Красивый жёлтый кусочек упал на ароматную кашу. Закрыв кастрюлю крышкой, сверху накрыла полотенцем.

– Ох как есть хочется, – попытался канючить Сеня.

– Виктора дождёмся и все сядем. Он в обед с поля вернётся, – об этом старшей сестре подсказала чужая память.

– Всё! Договорилась! – во двор вбежала Карина, её улыбка не сулила ничего хорошего.

Глава 4

Видя, что Марина не реагирует на её слова, Карина, чуть повысив голос, продолжила:

– Договорилась, говорю, со свахой, она найдёт тебе жениха, трудно будет, не спорю, всё же первый-то расторг помолвку, – и опять никакой реакции со стороны золовки. Карина, пока бегала к деревенской свахе, в голове прокручивала эту сцену. В ней Марина плакала, просила не выдавать замуж за деревенского. Да только злая хозяйка воздушных фантазий не собиралась так легко отпускать единственную прислугу, поэтому запросила у будущего жениха огромный выкуп. – Ты не бойся, Мариночка, абы кому тебя не отдадим. Мы же с мужем печёмся о каждом в нашей семье, – её речь больше походила на крик.

Марина хмыкнула, увидев любопытные лица заглядывающих через невысокий заборчик, соседок.

– Что ж ты, Карина, всё ж решила выдать замуж золовку? Сколько выкуп просите? – маленького роста женщина, держа в руках корзину, заинтересованно посмотрела на Марину. – Худощава, бледновата, да и лицо в прыщах. Как поправится, я бы подумала. Моему среднему сыну никак невестку подобрать не могу. Так сколько денег-то просите?

В голове Марины вновь появились кадры из чужой жизни. Она своими глазами увидела сына, спрашивающей о цене, соседки.

Ростом в два раза выше матушки, долговязый, лицо вытянутое, челюсть большая, нос крупный, уши торчат, как локаторы. Но, как говорится, «с лица не пить», да вот только этот самый сынок и не против выпить-то. Причём крепко и часто.

Хозяйственная девушка время от времени встречала этого пьянчужку, возвращаясь с речки, где стирала бельё. Он, то, теряя координацию, выписывал широкие круги, то падал, пытаясь дойти до дома, а то и спокойненько лежал на обочине в травке, выводя носом громкие порыкивающие рулады.

«Бр-р-р… Ужас какой. Пока не нашла путь домой, нужно с Виктором поговорить по поводу свадьбы, отсрочить этот цирк», – Марина медленно поднялась. Слабость давала о себе знать, она решила поесть и вернуться в кровать.

– Пятьдесят серебряных! – раздалось за её спиной.

Виновница разговора на мгновение замерла, вспомнив, сколько денег отдал Виктор за Карину.

– Соседка, ты с ума сошла? Кто в деревне тебе предложит такие деньжища? – возмутилась одна из женщин. – Да за это серебро можно три дойных коровы купить. Непохожа Маринка на корову-то.

– Авдотья, да скоро Карина поймёт, что цену задрала, и сама к тебе в ноги придёт кланяться. Сынок-то твой Некрас работящий, красивый…

Карина, не выдержав, что деревенские бабы, которых она раньше и в услужение не взяла бы, насмехаются над её решением, ответила:

– Не стоит смеяться, сваха в городе поищет, не только в вашей деревне имеются женихи. Мы Марине побогаче присмотрим.

– Не глупи, деревня не только наша, но теперь и ваша, – осадила её Авдотья. – Кому нужна… эта, – женщина с жалостью посмотрела на Марину. – Не спорю, по хозяйству скорая, но ведь и слова из неё не вытянешь. «Здрасьте», не дождёшься. А моему сыночку и такая пойдёт. Может, и ребёночка, выносит.

Соседки переглянулись, ещё раз посмотрели на Марину и про себя решили, что такая тростинка себя бы на ногах удержала, а пьянице Некрасу лишь бы глаза залить. Зачем, такому, дети?

Мать Некраса, если бы узнала мысли соседок, вряд ли бы обрадовалась. Авдотья давно приглядывалась к Марине. Пусть и молчаливая, но работящая, опять же лицом симпатичная, а прыщи уйдут, немного подкормить бедняжку и смотришь, Некрас влюбится, остепенится, пить бросит, детки пойдут. Но о своих мечтах женщина никому не говорила. Слова силу имеют, вот распиши она Маринку перед всеми, найдутся и другие желающие. А Авдотье конкуренты не нужны. Она была уверена, что сваха не отыщет жениха, готового отдать за худышку-замухрышку пятьдесят серебряных, Карина с Виктором подумают и согласятся на два.

Марина, слушая, как её продают, тихо рассмеялась, хотелось бы громче, но кашель не дал.

– Ой, Авдотья, брось ты эту мысль. Непонятно, поправится ли девица. Её же камнями побило, а родные даже доктора не позвали, – громко зашептала одна из соседок на ухо Авдотье. – У Ильиничны на том берегу дочки растут загляденье, здоровые, румяные.

– В двери не входят и работать не хотят, – отмахнулась соседка, всё решив для себя.

– Тут ты права, – женщины вспомнив о своих делах, развернувшись, уходили. – Но ты хозяйка справная, научишь…

– Алька, иди сюда, – покрасневшая Карина подозвала девочку. – Беги на соседнюю улицу, доктора позови, скажи, что не в долг, а заплатим за осмотр.

– Угу, – кивнула Алевтина и в одно мгновение испарилась со двора.

– Чего стоишь? Раскашлялась перед соседками. Потерпеть не могла? – злая невестка накинулась на Марину. – Иди в дом или думаешь, что доктор во дворе осматривать будет?

– На что жалуетесь? – не прошло и получаса, как доктор прибыл.

– Камнями побило, – ответила Марина. – Всё тело болит, слабость, голова кружится и не всё помню.

– Как это «не всё помню»? – тут же спросила Карина.

– Местами память отшибло, – Марина с надеждой смотрела на доктора.

– Так-так. Ну-ка, голубушка, пройдитесь туда-сюда, – он махнул рукой вдоль комнаты.

Еле передвигая ноги, в душе Марина надеялась, что доктор осмотрит, пощупает, выпишет какие-то лекарства или мазь от синяков.

– Всё ясно, – неожиданно ответил тот. – Переломов нет, лишь ушибы. На голове шишки имеются?

– Да, есть, но уже проходят, – пациентка подняла руку и потрогала затылок.

– Понятно, – протянул доктор. – Камень ударил по голове, отсюда потеря памяти. Ещё два дня полежать в кровати, а потом и за работу.

– И это всё? – возмутилась Марина.

– Могу продать настойку из редкого заморского корня, укрепляет тело. Уверен, что оно вам нужно, – он тут же порылся в сумке.

– Подождите, доктор, а пульс посчитать, давление померить, послушать сердце, хрипы, посмотреть мою спину? Вдруг какая-то кость сломана⁈ Вы обладаете магическим рентгеновским зрением?

– Нет, магией я не обладаю, – испуганно произнёс доктор.

– Марина, – охнула Карина. – В своём ли ты уме? Посторонний мужчина не должен видеть твоё тело. Доктор и так знает, что у тебя оно в порядке.

– Ты его зачем позвала? Поиздеваться? Если мужчине нельзя осматривать, зови женщину!

– Так, из женщин только повитуха в нашей деревне, – доктор посмотрел на Карину. – Тяжёлый случай, как бы не головой тронулась. Всё же советую купить настойку чудодейственного корня. Пропьёт девица неделю и вновь станет прежней.

– Шарлатан, – не выдержала Марина. – Вы где учились на доктора? – мужчина вздрогнул. – Да вы же не учились⁈

– У-учился! В соседней деревне два года в учениках проходил, – тот, кого назвали шарлатаном, поднялся и медленно отошёл к двери. – Три медяка с вас.

Карина протянула деньги и вышла вслед за доктором.

– Вы всё же, голубушка, купите корень, совсем плоха ваша золовка. Как бы ещё более буйной не стала. Какую ерунду придумала, у меня и магия. Слова опять же незнакомые говорит.

– Спасибо, уважаемый. Но у меня денег нет на корни. Отлежится два дня и станет сама собой.

В ворота входил Виктор.

– Карина, ты доктора пригласила для сестры? Я всегда знал, что у тебя доброе сердце.

– Я уже ухожу, если передумаете на счёт корня, присылайте девчушку с деньгами, – не отставал со своим сомнительным лекарством мужчина.

– Виктор, ты пришёл? Мы только тебя и ждали, – во двор вышла Марина, на её бледном лице появилась улыбка. – Скорее руки мой и за стол, ароматной, рассыпчатой кашей на масле накормлю. Дети, руки мыть.

– Вот ещё, вечер что ли, мыло тратить? Его и так мало, Виктор пусть помоет, а Алька и Сеня и с грязными поедят. Да и грязи-то на их руках нет, они же в земле не рылись.

– Ах, какой запах, – настроение у Виктора улучшилось, живот забурчал, требуя еды. Старший брат последние дни почти голодал, Карина готовила отвратительно, она умудрялась испортить простую кашу на воде. – Не бухти, пусть и дети помоют руки, раз Марина просит.

Аля и Сеня, нахмурившись, пошли мыть руки.

– Приятного аппетита, – тарелка перед братом стояла самая большая, на красивой зернистой горке лежало белобокое варёное яйцо.

Пока невестка бегала о чём-то с кем-то договариваться, Марина нашла яйца, их было примерно штук двадцать и сварила всем по одному.

– Что это? Кто позволил тебе взять яйца⁈ Да ты! – Карина замахнулась на золовку, но та, молча, подняла в ответ ложку.

– Да что с тобой последнее время, Кариночка. Раз в неделю-то можно и яйцо съесть, – Виктор встал на сторону сестры. – Садись скорее, все голодные.

И не дожидаясь, пока Марина наполнит оставшиеся тарелки, зачерпнул кашу, проглотив, зажмурился. Как давно он не ел нормально.

– Послушай, Виктор, я тут к свахе ходила…

Глава 5

Поев, Марина, оставив грязную посуду немытой, медленно пошла в свою каморку, которую комнатушкой-то было стыдно назвать. В душе теплилась надежда, что, когда она поспит и поднимется, стол будет чист, а посуда помыта.

Виктор и Карина молча доедали кашу, положив добавки, кастрюля опустела. Они не разговаривали, потому что муж был в обиде на жену. Чуть ранее, возмущённый поведением супруги, он вспылил.

Кто в своём уме выложит пятьдесят серебряных за пусть и симпатичную, но худую, с прыщами, бедную девицу? На такую без жалости не взглянешь. Поэтому Виктор высказал жене претензии.

Наевшись, он улыбнулся.

– Карина, не дуйся. Прости, что кричал. Но ты сама пойми, что богатый парень на Маринку не посмотрит, а ей уже замуж пора, ещё год-два, и забесплатно не возьмут. Ты хочешь, чтобы она с нами жила? Но то, что сходила к свахе, молодец, я и сам подумывал тебя попросить. Но вот только…

– Что «только»? – Карина, надув губы, соизволила оглянуться на мужа.

– Стоит подождать моего возвращения, – он посмотрел по сторонам, не подслушивает ли кто. – Вдруг получится разжиться деньгами, тогда приоденем вас, дом в городе купим. Марине найдём жениха побогаче, чтобы не краснеть перед людьми.

– Не буду ждать, найдётся желающий – отдадим. Ты ещё вернись с этими деньгами, а то мечтать можно о многом. Когда поедешь?

– Как поле засею, так и в путь, – зевнул Виктор. – Пойду-ка отдохну. Поел сытно, в сон тянет, часок вздремну, а там вновь работать.

Марина, лёжа на кровати, пыталась уснуть, да слёзы не давали.

– Гадское место, гадская семейка, ужасный мир, я хочу домой, – всхлипывая, девушка сжимала в ладони чёрный кулон. Чуда не произошло, так со слезами на глазах она и уснула.

Сон был словно и не сон. Рукам, да и всему телу, было холодно.

– Мамочки, я вернулась? – Марина очнулась в подвале своего же дома в окружении полок, заставленных солениями, холодильных ларей, овощей и старых вещей.

– Дома! Я знала, что если очень захотеть, то можно вернуться! – не веря своему счастью, она бросилась бежать к двери, поднялась по трём ступенькам, протянула руку и замерла.

– А где ручка? Где замочная скважина? – она с силой заколотила кулаками и ногами по двери. – Эй, кто-нибудь! Выпустите! Помогите! Тётя Маша! – сбивая кулаки и срывая голос, пыталась докричаться до соседки. Да что толку, расстояние между домами приличное. Да и глуховатая тётя Маша вряд ли услышит крики из чужого подвала. – Топор, точно, тут валялся старый топор, тогда дверь шкафа заклинило, и я топором… – бедняжку потряхивало, она быстро нашла плотницкий инструмент и с криком кинулась на дверь.

Топор с лёгкостью отскочил, не причинив вреда полотну.

– Что же это делается? – Марина присела на ступеньку. – Вернулась из чужого мира и застряла в своём же подвале? А-а-а… Тут и помру, – тихо сорвалось с губ. – Но хоть сытая, – усмехнулась вдогонку, оглядывая запасы. – Не зря их делала. Хомяк Соколова, – она поднялась и поняла, что не чувствует усталости или боли, тело было здоровым.

– Не понимаю, – она с силой дёрнула за белую косу. – Почему я не в своём теле?

После криков в горле пересохло. Сделав несколько шагов, Марина подняла пятилитровую бутыль с водой.

– И кружки нет, – посетовала она, усаживаясь обратно на ступеньку. Попив, начала рассматривать потолок. – Свет горит, – посмотрела на стену, выключателя не было, как и ручки у двери. – Тут прихожая, тут кухня, спальня, а вот тут должен быть кабинет, – глядя на потолок, мысленно прикинула расположение комнат и поднялась. – Что у меня из готового имеется?

У Марины много чего хранилось в подвале, её бабушка с мамой научили делать заготовки. Всё припоминали голодные девяностые, когда на работе зарплату по полгода не платили, домашним скотом, огородом да дедушкиной рыбалкой и охотой кормились, в лесу собирали грибы, ягоды, травы на чай. Внучка росла послушной, науку впитывала как губка. Каким-то закруткам было уже два года, их ещё бабушка делала. А какие-то с прошлого лета. В трёх морозильных ларях лежали мясо, рыба, овощная нарезка, всё с огорода, фрукты и ягоды. Половину одного из ларей занимала кислая вишня, с любовью собранная с двух деревьев, что росли справа от дома, прислонившись к забору.

Ближе к дверям стояли деревянные лари, сколоченные ещё дедом. В одном находилась мука, а в другом в мешках лежали сахар да крупы. Вдоль стен расположились деревянные прочные стеллажи, уставленные банками.

Марина часто возила в город угощение, подругам в институте дарила. Как-то раз зашла в общежитие к Наташе, занесла несколько банок подружке, а та добрая, хлебосольная – почти весь этаж угостила, после этого знакомые студенты часто подходили к Марине и спрашивали, а не продаст ли она баночку-другую вкусных огурцов или грибной икры.

Марина смеялась, привозила просто так, только банки просила вернуть. Возвращали, но часто вместе с печеньем или шоколадкой.

– И чего я не держала кухонный холодильник тут? Сейчас бы масло на колбасу намазала, сыром прикрыла и… Чего у меня там было? Холодный суп, жареная картошка. Может, тушёнку открыть? – она покрутила в руках стеклянную банку. – Или мёда наесться? – её взгляд упал на старую литрушку. – Не-е… холодное жирное мясо да с мёдом. Фу-у…

Не успев решить, что хочет съесть, Марина почувствовала, как в глазах потемнело.

Глаза открыла там же, где и заснула – в маленькой бедняцкой комнатушке.

– Всё же сон, – голос был наполнен болью. Марина попыталась натянуть одеяло повыше и услышала тихий «звяк».

Её глаза расширились: на одеяле лежали две банки.