Текст книги "Габриэль (СИ)"

Автор книги: Кира Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– Лео! – отвечает Майя.

– Точно! – Беатрис постукивает по носу, улыбаясь Майе. – Да, это он. Я молилась, чтобы встретить кого-то, и вот! – Она с силой ударяет рукой по столу, заставляя столовые приборы и тарелки дребезжать. – Вот он, во всей своей красе. Загадочный, сердитый, осуждающий, и воняющий самодовольством – смотрит на всех свысока, заявляя, что женщины бросаются к его ногам. – Она подталкивает Клару. – Мечта каждой девушки, верно?

Клара поднимает бокал в воздух.

– Аминь!

– Вот так, – вздыхает девушка, проводя рукой по моему лицу. – Мне повезло, у меня есть собственный ходячий венерический недуг.

Домани и Лука сдавленно смеются.

– Что такое венерический недуг? – спрашивает Майя.

К счастью, официанты приносят блюда в самый последний момент.

После того как блюда были расставлены, наступает мучительная тишина, нарушаемая только звуками столовых приборов, скребущих по тарелкам, когда все начинают есть. Все украдкой поглядывают на Беатрис и Клару, которые, опираясь друг на друга, стараются не заснуть.

Я удивился, когда Орсино постучал по своему бокалу, привлекая внимание всех за столом.

– Я бы хотел произнести тост, хотя, уверен, этот вечер сложился далеко не так, как мы ожидали.

Не малейшего шанса.

– Но давайте всё же поднимем бокалы за долгие и плодотворные отношения между нашими семьями, – Орсино поднял бокал. – Salud!

Однако не все поспешили поддержать тост.

Беатрис резко встаёт, но тут же пошатывается, хватаясь за плечо Клары, чтобы удержать равновесие.

– Я тоже хочу сказать пару слов! – заявляет она.

– За сожаление! И за все те моменты, о которых мы будем жалеть! И… – она поднимает палец. – И, самое главное, за честь, господа. Запомните эти слова на всю жизнь: если не можешь кончить в неё, кончи на неё! – Она залпом выпивает бокал шампанского, а затем её глаза закатываются.

Я успеваю подхватить её, прежде чем она падает на пол.

– Ну что ж, это был лучший семейный ужин за долгое время, – с весёлой улыбкой заявляет Серафина.

∞∞∞

– Не понимаю, о чем ты говоришь, кузен, – заявил Домани. Он с Лукой сидят в моем кабинете, курят и выпивают. – Она совсем не скучная. Думаю, с ней весело.

– Заткнись на хрен, Дом, – говорю я, потирая виски.

Не понимаю, как всё, за что я берусь, в последнее время идет наперекосяк.

Лука выдыхает клуб дыма.

– Она – настоящая находка. Она подарила тебе танцы, песни, комедию и даже немного драмы с её семейными делами.

– Не забудь, что ты умышленно упустил тот факт, что она – просто сногсшибательная, – говорит Домани, опрокидывая свой стакан.

– Забирай её себе.

– Эй, если ты предлагаешь, я не буду возражать, и я думаю, что она тоже. Ты слышал, что она мне сказала? – Домани подмигивает мне. Я хватаю стеклянный пресс для бумаги со стола и бросаю в него, но он увертывается, и пресс врезается в стену позади него. В стене образуется зияющая дыра.

– Чёрт, я же шутил, кузен.

Лука усмехается, а потом начинает смеяться всё громче.

– С чего ты, черт возьми, смеешься?

Лука откидывается на спинку дивана, вздыхая, но все еще хихикает.

– Ирония всей ситуации. Ты решил унизить их семью, а она сама без особых усилий обыгрывает тебя в твоей же игре. Выражение лиц моих родителей, не говоря уж о тете Розетте, было бесценным, когда она вошла со своей подругой.

В дверь постучали.

– Входите.

Тётя Розетта появляется на пороге кабинета.

– Господа, мне нужно поговорить с Габриэлем.

Лука и Домани кивнули мне и вышли, закрыв дверь за собой. Тётя Розетта села на диван, скрестив ноги, и устремила на меня пристальный взгляд.

– Ну, это было… увлекательно.

– Да.

– Ты потерял контроль над ситуацией. Эта девчонка – сущий кошмар. Совершенно непредсказуема, а это делает её опасной для всего плана, Габриэль. Если то, что она сказала о тебе, правда, то она тебя ненавидит. Нам стоит подумать о том, чтобы подключить Домани к делу сейчас, вместо того, чтобы ждать. Она ясно дала понять, что ей он нравится.

Я сжимаю зубы, затем качаю головой.

– Она была чертовски пьяна. А я всегда довожу начатое до конца.

– Алкоголь освобождает от запретов, и она не скрывает, что не хочет иметь с тобой ничего общего. Если это поможет быстрее достичь цели, то нам следует использовать Домани.

– НЕТ! – Я резко ударяю кулаком по столу.

– Не веди себя как ребёнок, Габриэль. Ты все испортил.

– Нет, я всё ещё могу всё исправить.

Она встаёт, отряхивает невидимую пыль с платья и направляется к моему столу.

– У тебя есть шесть недель, чтобы изменить моё и мнение Беатрис. В противном случае ты уходишь, и на твое место придёт Домани.

– Даже если бы ты использовала Домани, она бы не запала на него, несмотря на влечение или нет.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что, – я откидываюсь на спинку стула, – если Беатрис действительно ненавидит меня так сильно, как ты думаешь, она не захочет иметь дело ни со мной, ни с кем, кто со мной связан.

Она на мгновение задумывается над моими словами.

– Посмотрим, так ли это, – говорит она. Затем хлопает в ладоши. – Что ж, теперь мне нужно извиниться перед семьей Барроне за то, что им пришлось вытерпеть во время этого циркового представления, – она быстрыми шагами направляется к двери, но затем останавливается.

Вот отредактированный и оформленный вариант:

– Забавно, что семья Борелли уже саморазрушается из-за этого женоненавистника Орсино во главе. Мне почти жаль девочку. Она напоминает мне меня в молодости. Постоянная пытаешься доказать свою ценность тем, кого любишь, и никогда не чувствуешь себя достаточно хорошей, – она вздыхает и проводит рукой по волосам. – Но что должно быть сделано, то должно быть сделано. Плевать на последствия ради блага семьи, Capiche?

Я киваю, хотя в животе нарастает неприятное напряжение, но стараюсь отогнать это чувство.

– Держи меня в курсе своих успехов или их отсутствия, – говорит она, прежде чем оставить меня одного в офисе.

Я наклоняю голову над столом, крепко обхватив её.

Как, чёрт возьми, мне заставить её полюбить меня, не говоря уже о том, чтобы она влюбилась в меня за шесть недель?

Я издаю стон, с силой растирая лицо руками.

Моё сердце знало любовь только к одной женщине – моей матери, но её отняли у меня слишком рано. С тех пор я не знаю, каково это – любить кого-то, кроме моей тёти. И, честно говоря, я даже не уверен, разделяем ли мы с ней любовь или просто общность в конечной цели – отомстить нашему врагу.

Наверное, это можно назвать любовью, но в искаженном виде. Однако это не та любовь, о которой я мечтаю с тех пор, как потерял маму. Мамина любовь была постоянной – безусловной. Но я дошёл до этого момента без любви, доказав, что она не является чем-то необходимым для меня.

Слова Беатрис с ужина вновь вертятся у меня в голове. Она постоянно подвергается унижению со стороны своего деда. Она не кажется человеком, который жаждет любви или внимания, возможно, ей нужно больше понимания от него. Но он не выносит её присутствия, и не ясно, по какой причине.

Сегодня вечером я стал свидетелем разительной разницы в том, как он смотрит на своих других внучек, и презрения, которое мелькает в его глазах, когда он обращает взгляд на Беатрис.

Я отгоняю свои беспокойные мысли, это не моё дело. Глубоко вздохнув, я отправляю электронное письмо, а затем решаю отправиться в спортзал, чтобы выплеснуть часть своего ночного раздражения и, надеюсь, найти способ заставить Беатрис опустить защиту и открыть мне свои чувства.

Глава 12

Беатрис

Я пережила выходные, запертая в доме родителей, восстанавливаясь после той «радостной» и незабываемой встречи семьи Барроне с нашей.

Хорошо, хорошо, я почти ничего не помню о той ночи. Но благодаря моим сестрам, которые щедро поделились своими версиями произошедшего, в памяти стали всплывать обрывки вечера, пока я восстанавливалась после мучительного похмелья от вина.

Луна с трудом продолжала рассказывать свою версию, прерываясь на истерический смех.

– Девочка, ты была настоящей легендой! – говорила она, едва сдерживая смех. – Этот момент всегда будет всплывать в моей памяти, когда у меня будет плохой день.

Карла повторила тот же совет, который мне давали родители:

– Я за то, чтобы веселиться, но после того, как ты лежала в больнице в начале года, я думаю, тебе стоит меньше пить, Беа.

Мои родители усилили давление:

– Ты возвращаешься домой, и больше не будешь проводить время с Кларой.

Я рассмеялась:

– Да нет, это не случится ни в одном из случаев.

Реакция моего деда была именно такой, какой я и ожидала: он напомнил мне обо всех ласковых прозвищах, которыми он предпочитает меня называть вместо моего настоящего имени. Однако, учитывая все обстоятельства, я покинула их дом относительно невредимой.

После той ночи я больше не слышала о Габриэле. Отсутствие новостей – это тоже хорошие новости, верно? Возможно, план Клары сработал, и они отказываются от этого нелепого соглашения после встречи с эксцентричной девушкой их утонченного Габи.

Я усмехаюсь, надевая ремень сумки с оборудованием через плечо, и надеюсь на лучшее. Возможно, я наконец-то начинаю контролировать свою жизнь, даже если это приходится делать ценой своей гордости.

«В конечном счете, это небольшая цена, которую приходится платить, Беа».

Я беру ключи и телефон и направляюсь на фотосессию в Центральный парк.

Рубен машет мне на прощание, говоря по телефону на ресепшене. Я глубоко вдыхаю, выходя на улицу, и улыбаюсь, ожидая такси. Погода для съемки сегодня просто отличная: солнце светит, но воздух свежий, с легким ветерком.

Рано утром в парке не так много людей, но ситуация обычно меняется через час-другой. Даже в будние дни парк переполнен туристами, поэтому мы решили воспользоваться утренним временем, когда народу еще немного.

Найджел, мой постоянный клиент, приветствует меня вмахом руки и улыбкой. Он даёт указания своим сотрудникам установить фоны и другое оборудование, пока его модели бездельничают, сидя в ожидании с телефонами, пока их макияж и прическа приводят в порядок.

Найджел поцеловал меня в щеку и сказал:

– Как ты, Беа?

– Всё хорошо, а у тебя? Естественное освещение просто идеальное, не так ли?

– Да, мы не смогли бы спланировать это лучше, даже если бы пытались. – Он наблюдает за тем, как сотрудники суетятся, переходя от одной зоны к другой, спеша подготовить всё необходимое.

Как только всё готово, мы начинаем съемку, и я раздаю инструкции о том, как и где сначала разместить людей. Несколько прохожих останавливаются, чтобы понаблюдать за тем, как мы работаем и меняем позы моделей. В целом, люди с уважением относятся к нашей работе, и нам почти никто не мешает.

– Я отправлю тебе RAW-файлы позже сегодня вечером, Найджел.

– Хорошо, договорились.

Я начинаю укладывать камеру в чехол, но останавливаюсь, заметив на сумке одинокую черную розу. Мое сердцебиение учащается, когда я сразу вспоминаю о записках и цветах, которые мне дарили. Я уже давно ничего не получала. Я была так поглощена этой чертовой работой, что даже не думала об этом.

Но теперь я понимаю, что, кто бы это ни был, он становится смелее. Я быстро оглядываю людей в парке, протягивая руку за розой. Здесь нет никого, кто бы выделялся. Одни люди выгуливают своих собак, другие бегают трусцой, третьи читают на скамейках, но я не могу избавиться от ощущения, что за мной наблюдают. Я еще раз бросаю взгляд на цветок, прежде чем выбросить его в ближайшую мусорную корзину, и начинаю собирать свои вещи.

– Не смотри так, но, по-моему, у тебя появился поклонник. Может быть, потенциальный клиент? – говорит мне Найджел.

Мое сердце так громко стучит в ушах, что я едва могу разобрать, что он говорит. Готова ли я узнать, кто присылает мне эти нежеланные подарки?

Я встаю, делая успокаивающий вдох, чтобы успокоиться, сосредоточившись на приятном знакомстве с Найджелом.

– Где?

Он кидает взгляд за мою спину, и я следую за ним, но сразу отворачиваюсь, бормоча себе под нос. Страх, который почти парализовал меня несколько секунд назад, теперь сменяется раздражением. «Это не клиент. Скорее, как таракан, который не хочет умирать».

Найджел кивает головой за мою спину. Я следую за его взглядом, а потом сразу отворачиваюсь, пробормотав:

– Это не клиент. Скорее, как таракан, который не хочет умирать.

Найджел усмехается:

– Ой, но надо признать, что он выглядит гораздо привлекательнее, чем таракан. О, черт, он идет сюда.

Я продолжаю складывать свое оборудование, надеясь, что он уйдет, поскольку я никак не реагирую на него. Но, увы, это просто мечты, потому что за моей спиной раздается уверенный голос Габриэля.

– Беатрис, рад тебя видеть.

Я бросаю взгляд через плечо и говорю:

– Ты, похоже, настоящий мазохист.

На его лице играет самодовольная улыбка.

– Зависит от того, кто налагает наказание, – говорит он.

Я закатываю глаза и снова сосредоточиваюсь на том, чтобы убрать свое оборудование в сумки.

– Я заглянул к тебе домой, и миссис Джонс сказала, что сегодня у тебя здесь фотосессия.

– Что тебе нужно?

– Как ты?

Я застёгиваю последнюю сумку и поднимаю взгляд.

– Что? – едва сдерживая смех, спрашиваю я, гадая, что, черт возьми, он тут делает.

Габриэль обводит нас взглядом, затем переводит взгляд на Найджела и протягивает ему руку.

– Привет, я Габриэль, парень Беатрис.

Я издаю стон, потирая виски, жалея, что нет возможности вернуться в прошлое и избежать этого дурацкого мероприятия по быстрым свиданиям.

– Я Найджел… Беа, ты не говорила мне, что снова встречаешься.

– Я и не встречаюсь.

– Мы только начали встречаться, – добавляет Габриэль. Я бросаю на него недовольный взгляд, пока собираю свои сумки. Найджел тем временем берет одну из них на плечо.

– Увидимся, – говорю я и прохожу мимо Габриэля.

Найджел спешит догнать меня, посмеиваясь.

– Это что, новый вид прелюдии, о котором я не слышал? Было довольно жестко.

– Долгая история.

– Беатрис! – зовёт меня мужчина, но я продолжаю идти. Вскоре он догоняет меня.

– Беатрис, подожди, нам нужно поговорить. Дай-ка я возьму это. Он забирает сумку у Найджела, а затем и у меня. – Ты не мог бы оставить нас на минутку?

Найджел посмотрел на Габриэля, но сохранил вежливую улыбку.

– Хочешь, чтобы я остался, Беа? – спросил он.

– Нет, – говорю я. – Я свяжусь с тобой позже.

Он целует меня в щеку и уходит.

– Довольно дружелюбный для клиента, – замечает Габриэль, наблюдая за удаляющейся фигурой Найджела.

– Он европеец, и у него есть манеры, в отличие от тебя. Так чего ты хочешь, Грабби? – ответила я холодно.

– Я просто хотел узнать, как у тебя дела.

– Ты мог бы воспользоваться современной технологией под названием телефон, – сказала я, стараясь не сорваться. – Нет нужды удостаивать меня своим нежеланным присутствием.

Я не могла сдержать злость, которая вырывалась наружу. Но мне было всё равно. Во всяком случае, он должен оценить, что теперь моё холодное поведение идеально соответствует его собственному.

Он хмурит брови и оглядывается по сторонам. Обычно он не скупится на оскорбления или остроумные комментарии. Сейчас же он смотрит на свои ботинки и говорит:

– Я хотел тебя увидеть.

– Да что с тобой не так?

– Ничего.

Я подхожу к нему и, подняв его лицо своими руками, заглядываю в глаза.

– С тобой что-то не так, да?

– Что?

Я вздыхаю от разочарования и тянусь за своими сумками, но он держит их и жестом подзывает кого-то. К нам подходит крупный мужчина в костюме, который явно сшит на его огромную фигуру. Габриэль приказывает ему отнести мои сумки к машине, и тот выполняет приказ, не оглядываясь.

– Только так ты можешь находиться рядом со мной, помнишь?

Он выдыхает с раздражением.

– Я облажался, ладно? Я не хотел этого. И, кстати, твоя пьяная клоунада не сработала.

Я пожимаю плечами, оглядываясь вокруг.

– Не знаю, как насчет этого, но ты сам понизил свой статус с жениха до парня. Для меня это прогресс.

Он одаривает меня холодной улыбкой в ответ.

– Прости, что разочаровываю тебя, но всё остаётся на своих местах, чтобы всё шло по плану.

– О, здорово, – отвечаю я, вторгаясь в его личное пространство и устремляя на него решительный взгляд. – Но, как я уже говорила своим родителям, я не притворяюсь счастливой, хотя тебя терпеть не могу.

– Ты будешь, потому что благополучие твоей семьи зависит от твоих актёрских способностей, от того, как ты будешь изображать любовь ко мне.

– Я не идиотка, Грабби. Если кто-то действительно хочет навредить мне, моему отцу или моей семье, это случится. Это чертова мафия. Всё это – (я указываю между ним и собой) – не имеет отношения к тем мужчинам, которые охотятся за моей семьей. Я не знаю, что ты задумал, но я выясню.

Он смотрит на меня долго, размышляя над словами.

– Ты слишком много смотришь телевизор. Это партнёрство, ничего больше и ничего меньше. Наш совместный образ окажет влияние, веришь ты в это или нет.

Мы продолжаем сверлить друг друга взглядами, никто из нас не желает отступать.

– Откуда ты знаешь, что это сработает?

На его лице расплывается самодовольная улыбка.

– Потому что я контролирую почти все аспекты своей жизни. Я всегда добиваюсь того, что хочу.

– Это невозможно.

– Не для меня. Конечно, случаются непредвиденные обстоятельства, но я хорошо справляюсь с такими ситуациями, не теряя времени и даже компенсируя это другими способами.

– Хм. Интересно.

До меня доходит, что он рассказывает мне о себе, хочет он того или нет.

– Никому не нравятся любители все контролировать, Габриэль.

Он делает глубокий вдох и потирает щетину.

– Послушай, я не хочу продолжать спор, особенно если нам нужно убедить всех, что мы вместе. Чем скорее люди начнут говорить о нас – появятся фотографии, пойдут сплетни, – тем быстрее мы сможем закончить это и двигаться дальше. Мы расстаемся и больше никогда не увидимся.

Он протягивает руку и улыбается.

– С чистого листа. Привет, я Габриэль.

Я смотрю на его руку, прежде чем снова поднять на него глаза. Что-то всё ещё не сходится во всём этом, и в его глазах прячется что-то скрытое, но что?

Однако мысль о том, что мы можем начать и закончить всё это так же быстро, кажется более привлекательной, чем необходимость иметь дело с ним, не зная, сколько это продлится, и беспокоясь о том, что он скрывает.

– Беа. – Я пожимаю ему руку, но отпускаю её до того, как тепло от его ладони успеет распространиться. – Итак, чем ты занимаешься?

Я начинаю идти, оглядываясь по сторонам, пока он шагает рядом со мной. Я направляюсь к лотку с хот-догами. Я ужасно голодна.

– Я занимаюсь финансами для отелей моей семьи. – Его взгляд следит за моей рукой, когда я достаю кошелек, затем перемещается к лотку с хот-догами, а потом возвращается ко мне.

– Что? Я голодна. – Я делаю заказ и спрашиваю его, не хочет ли он чего-нибудь, но он только отворачивает голову с отвращением.

Я издаю стон с набитым ртом.

– Ммм, как вкусно!

Габриэль даже не пытается скрыть отвращения на своем лице.

– Поверю на слово.

– За последние пятнадцать минут я узнал о тебе больше, чем за месяц, прошедший с момента нашей первой встречи, – усмехнулась я.

– Например, что?

– Ну, я уже знала, что ты высокомерный, самодовольный и осуждающий. Так что не должна удивляться, что ты еще и человек, стремящийся контролировать всё, сноб в вопросах еды и явно что-то скрываешь.

– У парня не было перчаток, Беатрис. Ты знаешь, сколько микробов ты сейчас съедаешь?

Я откусываю еще один огромный кусок.

– А ты гермафоб, – улыбаюсь я, продолжая жевать.

Он бросает на меня раздраженный взгляд.

– И я ничего не скрываю. Что видишь, то и получаешь.

– Откуси кусочек, и я поверю тебе, – говорю я, поднося хот-дог к его лицу, но он отодвигает мою руку.

– Я бы лучше съел стекло. Я не кладу в рот ничего, кроме того, что нужно для энергии.

– Я разражаюсь смехом, а он, прищурившись, смотрит на меня.

– Прости, но ты действительно только что это сказал? – спрашиваю я, стараясь не подавиться едой. – Парень, который курит и пьет?

Он делает глубокий вдох и закатывает глаза. Из-за этого он выглядит моложе, так как обычно хмурится.

– Видишь, это только подтверждает мои слова. Ты не можешь контролировать всё; у каждого есть свои слабости.

– Я не курю каждый день, только когда нервничаю.

Мой разум возвращается к ночи быстрых свиданий, и мне трудно поверить, что тогда он нервничал.

– И да, хотя ты можешь этого не понимать, я контролирую всё вокруг себя и всё, что я делаю, в любое время.

Я сминаю обертку от хот-дога и выбрасываю её в ближайшую мусорную корзину.

– Вау. Я никогда не встречала человека, у которого была бы причина для всего, что происходит. Я имею в виду, что, кроме как от неправильного выбора, дерьмо просто случается, и этому нет объяснения. Я думала, что нельзя контролировать всё в жизни, а ты говоришь, что можешь. Но мне нужно знать, – я скрещиваю руки на груди и ухмыляюсь. – Какую причину ты найдёшь для того, чтобы нарочно наступить в собачье дерьмо?

Его глаза расширяются, он вынимает руки из карманов, когда осознает, что я сказала, и смотрит вниз на свои туфли.

– Черт возьми!

Я не могу сдержать смех, когда он неловко идет к траве и начинает тереть ногу, пытаясь избавиться от собачьих какашек с дорогих туфель. Я достаю телефон и фотографирую его, пока он пытается очистить обувь и ругается.

Глава 13

Габриэль

«Давай, действуй».

«Не будь слабаком».

Она уже миллион раз отказала тебе; один раз больше, один меньше – какая разница?

Да, но раньше тебе не приходилось так усердно работать, чтобы каждый раз получать отказы.

Мой палец завис над кнопкой отправки.

– Ты уверен, что не хочешь, чтобы я ей в квартиру позвонил и проверил, что она там, Босс? – Грассо запихивает еду из коробки в рот.

– Уверен. – Я нажимаю на кнопку отправки.

Я: Занята?

Я не долго жду, чтобы получить её краткое и отрывистое сообщение.

Беатрис: Да.

Я: О. Хотел узнать, не хочешь ли ты сходить поесть?

Беатрис: У меня гости, и я уже поела.

Я на мгновение задумываюсь над ответом.

Я: Значит, в другой раз.

Она отвечает смайлом с пальцем вверх. Я подумываю отправить такой же смайл, но любопытство берёт верх.

Я: Кто у тебя в гостях?

Беатрис: Не твоё дело.

Я: И что это значит?

Беатрис: Не твоё грёбаное дело.

Я: Да не кипятись ты так со своими вибрирующими трусиками. Это просто вопрос.

Я: Найджел? Клара?

Я не уверен, есть ли ещё кто-то, кого мне стоит знать в её жизни. Поэтому мысленно отмечаю, что надо попросить Микки порыться в её соцсетях, чтобы понять, стоит ли о ком-то беспокоиться. А потом усмехаюсь на её ответ.

Беатрис: Бен и Джерри.

Я подыграю.

Я: Они знают, что у тебя есть парень?

Беатрис: Ты про «ненастоящего парня»? Да, они знают о тебе всё. Я им всё рассказываю.

Я смеюсь вслух. Зная её, не сомневаюсь, что она и с едой разговаривает.

Я: Ага, понятно. Почему раньше не упоминала Бена и Джерри?

Беатрис: Мне не нравится переписываться, когда у меня гости, так что поговорим завтра.

Я: Понял. Только не забудь сказать им, что мой член больше, чем у них, вместе взятых.

Я отправляю ей изображение и самодовольно усмехаюсь.

Я: <–3

Я устраиваюсь на своём сиденье, поднимаю глаза и вижу, что Грассо наблюдает за мной через зеркало заднего вида, прищурив глаза и прикусив губу.

– Что?

– Ничего, Босс.

Мой телефон издаёт звук, снова привлекая моё внимание к Беатрис.

Беатрис: Ах, вот оно что. Я не поняла, почему ты мне написал. Однако, это… это тот Габриэль, которого я знаю и ненавижу. Но будь осторожен, ты можешь показаться ревнивым. И спасибо за фото члена в натуральную величину. Теперь я знаю, что мой мизинец больше твоего члена.

Я смеюсь про себя.

– Чёрт, она беспощадна.

– Это то, что я слышу от парней, – комментирует Грассо, и я смотрю на него.

– Парни обсуждают её?

Грассо переминается с ноги на ногу, вытирает рот и ставит коробку с едой на пассажирское сиденье.

– Ничего плохого, Босс. Просто она настоящая задира. И… она потрясающая.

Я сосредоточиваюсь на том, чтобы отправить ответ Беатрис.

Я: Да, я притворно ревную, принцесса.

Я: Не думай, что я не понимаю, что ты пытаешься спровоцировать меня на отправку настоящего фото моего члена. Мы оба знаем, что ты сексуально меня привлекаешь…

Беатрис: Должно быть, трудно уследить за всеми женщинами в твоей жизни. Ты путаешь меня с одной из своих шлюх. Это Беа, если ты забыл.

С одной из своих шлюх? Я качаю головой. Говорю Грассо, что вернусь, и выхожу из машины. Я стучу в стеклянную дверь, и Джордж, ночной швейцар, поднимает голову от своего стола.

– Грабби! – встречает меня с улыбкой, открывая дверь. Я с трудом сдерживаю улыбку, услышав глупое имя, которое дала мне Беатрис.

– Добрый вечер, Джордж. – Я жму ему руку. – Моё имя Габриэль. Хотя я предпочитаю, чтобы меня звали Габ, а не Грабби.

– Ах, да, да, да. Беа, возможно, упоминала это, теперь, когда ты это сказал. Я размышлял, будешь ли ты появляться или продолжишь отправлять анонимные подарки Беатрис. – Я останавливаюсь на пути к лифту, чтобы посмотреть на него, недоумевая, о чём он говорит.

– Подарки?

– Не нужно скромничать. Приятно видеть, с какой серьёзностью ты пытаешься завоевать такую хорошую девушку, как Беа. – Он обходит свой стол. – Хотя это, наверное, тебе в копеечку обходится. Все эти подарки и цветы не из дешёвых.

Он ворчит, наклоняясь, чтобы поднять коробку конфет и букет чёрных роз, и передаёт их мне. Я не романтик, но знаю, что никогда не следует отправлять чёрные розы женщине. Моё короткое пребывание в тюрьме заставило меня делить камеру с самопровозглашённым экспертом по розам, который постоянно твердил о пятидесяти видах роз и их значении. Чёрные розы, хотя и могут символизировать надежду, обычно больше ассоциируются с трагической романтикой.

– Я подумывал, стоит ли дождаться прихода мисс Клары, чтобы передать их ей, или отнести их самому, но раз уж ты здесь, ты меня выручишь и избавишь от необходимости ехать. – Он вздыхает и садится в кресло. – Ты как раз пропустил курьера, который доставил их для тебя. Наверное, сэкономил бы немного денег, если бы сделал это сам.

– Верно… что ж, я прослежу, чтобы она их получила. – Я перекладываю коробку конфет и цветы и нажимаю кнопку вызова лифта. Думаю о том, чтобы прочитать записку, лежащую среди цветов, но было бы очевидно, что я её открыл.

Я смотрю на коробку конфет; она дорогая. Возможно, у Беатрис действительно гости, и теперь я знаю, что она ждёт Клару. Мне лучше воспользоваться временем с пользой.

Я стучу в её дверь, почти ожидая, что за моей спиной появится миссис Джонс, но Беатрис открывает дверь быстрее, чем я предполагал.

– Клара, я думала, ты говорила, что не сможешь прийти…

Ложка выпадает из её открытого рта, когда она видит меня. На её футболке изображён большой тако с надписью «Накорми меня тако, скажи, что я красивая», а пижамные штаны покрыты принтом тако. Её волосы завёрнуты в полотенце, а на лице намазана какая-то кремообразная маска.

– Ого, ты действительно открываешь дверь в таком виде?

Беатрис поднимает руку к лицу, а затем к полотенцу на голове; её глаза расширяются от удивления. Она отворачивается, оставляя меня стоять в дверном проёме.

Я вхожу и закрываю дверь, ставлю конфеты и цветы на стойку, и прохожу дальше, не удивляясь, что комната пуста. Но усмехаюсь, увидев банку мороженого «Бен и Джерри» на её кофейном столике. Мороженое вот-вот растает, я закрываю его крышкой и убираю в морозильник, пока она спешит обратно. Её влажные кудрявые волосы стали темнее, а лицо выглядит свежим без макияжа.

– Не переживай, я убрал мороженое «Бен&Джерри» в морозильник ради тебя. Оно буквально таяло от скуки. – Я улыбаюсь ей.

– Почему ты здесь?

Я пожимаю плечами.

– Чтобы увидеть тебя.

– Я же говорила, что занята.

– Да, у тебя тут настоящая вечеринка. – Я неторопливо подхожу к дивану и сажусь. – Если уж на то пошло, ты только подтвердила, что ты чертовски сумасшедшая, выдумывая всякую хрень.

Она хмурится, но её взгляд скользит по моей одежде: толстовка с капюшоном на молнии и серые спортивные штаны.

– Джордж попросил меня передать подарки от твоего тайного поклонника.

Беатрис выпрямляется и разводит руки в стороны.

– Что?

– Цветы и шоколад. – Я кидаю взгляд на них. – У меня вкус получше, но похоже, у меня есть конкурент…

Я замолкаю, когда она берёт цветы и конфеты, открывает крышку мусорного ведра и выбрасывает их, даже не удосужившись прочитать записку.

– …Или нет.

Что-то упирается мне в бедро, и я ерзаю на диване, вытаскивая из-под себя книгу. Я застигнут врасплох, когда Беатрис внезапно наклоняется надо мной и тянется за книгой, но я удерживаю её.

– «Огонь внутри меня», – читаю я название вслух. Женщина на обложке одета в легкое нижнее платье и находится в объятиях накачанного мужчины в распахнутой рубашке. – Не думал, что ты читаешь похабные романы.

Я пролистываю книгу, нахожу страницу, которую она отметила, и Беатрис снова пытается её забрать, но я поднимаю книгу выше, отталкивая её обратно на диван. Она приземляется рядом со мной с раздражённым вздохом.

Её смущённое и взволнованное состояние выглядит забавно. Я снова сосредоточиваюсь на книге и начинаю читать:

– «Они больше не могли бороться с этим. В тот момент он знал, что нуждается в ней так же сильно, как она в нем. Их страстные взгляды задержались друг на друге, пока он тянулся к верхней части лёгкого хлопкового ночной сорочки, которое она носила. Её дыхание перехватило, когда его грубые, мозолистые пальцы скользнули по её плечам, стягивая тонкую ткань. Платье упало на пол с тихим вздохом.»

Я ерзаю на диване, продолжая читать, не ожидая, что наткнусь на что-то настолько чувственное:

– «Её тело стало горячим и словно шипело под его тёмным взглядом, когда он впервые увидел её обнажённое тело. Она потянулась к его рубашке и начала поднимать её, но он стянул её до конца, зная, что она не сможет дотянуться. Его взгляд остановился на её сочных и манящих губах. Он быстро вошёл в неё и притянул к себе. Его пальцы вцепились в её нежную плоть, когда его рот приник к её губам. Его возбуждённый член прижался к нижней части её живота, и она потянулась к его брюкам, чтобы снять их, пока он укладывал её на землю, покрытую сеном. Его руки блуждали по её телу, наслаждаясь тем, что он открывает неизведанную территорию; никто другой не видел её и не прикасался к ней так, как сейчас. Он поцеловал её шею, наслаждаясь, смакуя и пробуя на вкус, а затем его рот скользнул по её молочно-белым, мягким округлостям. Наконец, его рот накрыл её затвердевшие розовые соски, и она ахнула, а затем простонала его имя.»

Я замолкаю; встревоженный взгляд Беатрис встречается с моим, пока она прикусывает нижнюю губу.

– Ладно, я достаточно уверена в себе, чтобы признать, что меня это немного возбуждает.

Алый румянец заливает щеки девушки, но я продолжаю с того места, на котором остановился: