Текст книги "Габриэль (СИ)"

Автор книги: Кира Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Он подошёл ко мне сзади, пока я закатывала штаны. Его пальцы коснулись кожи на моих бедрах, когда он подворачивал край свитшота.

– Тебе холодно? – Он перебросил мои волосы через плечо и наклонился. – У тебя мурашки по коже, mia patatina.

– Нет, – я повернулась к нему лицом, сверкая глазами. – Это нормальная реакция в присутствии зла.

Габриэль ухмыльнулся:

– Это нормальная реакция, когда ты возбуждена.

Я затаила дыхание, когда он приблизился ко мне. Его тёмные глаза смотрели на меня так пристально, что у меня защемило в груди от сильного и учащённого сердцебиения. Теперь его взгляд был прикован к моим губам.

– Вы готовы?

– Да! – Я отпрыгнула, схватила сестру за руку и вытащила её из спальни и гостиничного номера, не желая оглядываться назад и представляя нахальную ухмылку, которая появилась на лице Габриэля Барроне.

∞∞∞

Мужчина с сосредоточенным видом покусывал нижнюю губу, просматривая сразу несколько мобильных телефонов: по меньшей мере пять из них использовались поочередно. Его взгляд то и дело останавливался на дорожном движении, но постоянно возвращался к телефонам, которые трезвонили без умолку. И это чертовски раздражало.

Возможно, именно поэтому на его лице постоянно читалось нетерпеливое раздражение. При тех немногих встречах, когда мы сталкивались с ним, выражение его лица варьировалось от раздражения и разочарования до скуки и даже веселья. Но скрытое нетерпение присутствовало всегда.

Его холодный голос отвлёк меня от мыслей:

– Почему бы тебе не сделать снимок?

Я заметила, что его тёмные глаза смотрят на меня в зеркало заднего вида. Как долго он наблюдал за тем, как я смотрю на него? Конечно, зная его высокомерную натуру, он наверняка подумал, что я им любуюсь.

Несмотря на то что моё лицо покраснело, я бросила на него уничтожающий взгляд, а затем сосредоточила своё внимание на пейзаже, расплывающемся в солнечных лучах утра. В красках начали проявляться признаки смены сезона.

Мне нравился переход к новому сезону: цвет листьев поблек, но от них исходило тепло, вспыхивая красными, жёлтыми и оранжевыми тонами, а в воздухе витал запах специй, предвещающий приближение осени.

Зимой мне нравился хруст снега и прохлада в воздухе, которые ощущаются, когда выходишь на улицу. Я не могла этого объяснить, но это всегда придавало мне прилив энергии. Ещё я любила тепло, которое проникает в тело после прогулки, когда ты потягиваешь горячий шоколад или сворачиваешься калачиком под грудой одеял. И есть что-то волшебное в том, что всё покрыто мягким, словно подушка, снегом.

Весной признаки новой жизни, пробивающиеся сквозь зимнюю серость и мёртвую листву, вселяли в меня надежду на будущее. И, наконец, лето, приносящее с собой ощущение приключений, волнения и лёгкой беззаботности.

Я нахмурилась, понимая, что в последние несколько месяцев это не приносило мне особого удовольствия из-за депрессии, в которой я пребывала после разрыва отношений. Не говоря уже о том, что до этого я была похожа на зомби, приходя в себя после случившегося.

Меня осенила отрезвляющая мысль: депрессия, которую я недавно пережила, была скорее похожа на отпуск, учитывая, что теперь я скована новыми проблемами.

Покровительственный голос Габриэля вновь прервал мои размышления:

– Раз уж ты вывела эту дрянь из своего организма, я надеюсь, что впредь такого больше не повторится. Тем более что ты в скором времени станешь моей официальной девушкой.

Я медленно перевела на него взгляд, пока он просматривал папку в своих руках.

– Извини? – спросила я.

Он даже не стал утруждать себя тем, чтобы оторваться от документов.

– Я не могу допустить, чтобы моя невеста снова напилась до такой степени и оказалась в ситуации, которая точно бы закончилась групповым изнасилованием. Ты ведь понимаешь, что именно это и случилось бы с тобой, твоей сестрой и подругой. Не так ли? Вы все трое, голые и мёртвые, валялись бы где-нибудь в канаве.

Я наклонилась вперёд на своём сиденье, но проклятый ремень безопасности возвращал меня обратно. Я проворчала себе под нос и сдвинула ремень за спину, чтобы можно было обратиться к мудаку, сидящему передо мной.

– Иди к черту! Кто сказал, что я твоя невеста? Мы просто делаем вид, что встречаемся, не более того. И ты серьёзно собрался читать мне нотации, когда сам этим утром занимался сексом с одной из своих шлюх с персональной скидкой, пока я находилась в той же комнате?

Карла ахнула от моей дерзости и перевела взгляд с одного на другого.

– Анджела не шлюха. Мы знаем друг друга много лет, – сказал Габриэль, захлопнув папку. – Можно сказать, что это самые долгие отношения, которые у меня были. – Он ухмыльнулся, вспоминая, как я его дразнила.

Я сложила руки на груди и откинулась на спинку сиденья.

– Итак, ты не был тюремной сучкой, но всё равно остаёшься чьей-то сучкой. Поздравляю.

– Думаю, я могу добавить проблемы со слухом к списку недостатков Беатрис. Я уже говорил тебе, что не трахал её, – он повернулся на своём месте, и выражение его лица стало смертельно опасным. – И я не чья-то сучка, principessa. Но ты – моя сучка, пока враги твоего отца не решат, что с него хватит.

– А что, если нет? – спросила Карла.

Он бросил на неё короткий взгляд, а затем снова посмотрел на меня своими жестокими глазами.

– Тогда я сам их устраню.

– Тогда почему бы тебе не избавить нас обоих от мучительной необходимости видеться, не говоря уже о том, чтобы притворяться, что мы нравимся друг другу, и не сделать это сейчас? – спросила я.

– Потому что, синьорина Бьянки, я не убиваю, если у меня нет на то причины. А сейчас помощь вашему отцу принесёт пользу моей семье в долгосрочной перспективе: с расширением бизнеса мы всегда нуждаемся в консультанте по юридическим вопросам.

– Мой отец навсегда останется в долгу перед тобой.

Я подавила холодок, пробежавший по позвоночнику от злобной ухмылки на его лице, когда Габриэль поднял взгляд через зеркало, чтобы посмотреть на меня.

– Ты умнее, чем кажешься.

– Забавно. Я собиралась сказать то же самое о тебе, – ответила я.

Он усмехнулся, когда мы проехали мимо ворот и медленно подъехали к дому моих родителей. Я выскочила из салона, захлопнув за собой дверцу, прежде чем автомобиль полностью остановился.

Парадные двери распахнулись, и из дома выбежала Луна. Её лицо было покрыто красными пятнами от слёз.

– Беа, вернись в машину, пожалуйста! Nonno всё утро был в ярости. Мама с папой заставили Руби забрать Майю из дома.

У моих родителей есть Руби, наша кухарка, которая берёт Майю с собой по делам. Когда мой дедушка впадает в ярость, будь то из-за прислуги или из-за меня.

– Он сказал, что не может дождаться, когда ты…

– Беатрис! – Мой nonno выбежал из дома и бросился ко мне, как разъярённый бык: его лицо было красным, ноздри раздуты. Вскоре за ним последовали мои родители, крича мне вслед, пока они спускались по парадной лестнице. Мои сестры отошли в сторону, когда дедушка приблизился ко мне, и я не успела среагировать, как он ударил меня по лицу тыльной стороной ладони.

От удара у меня хрустнула шея, и я удивилась, что голова вообще не оторвалась. Боль, смешанная с головной болью от похмелья, мгновенно вызвала тошноту. Его рука потянулась к моей голове и сжала мои волосы в кулак, больно скручивая их. Я задохнулась от неожиданности и возмущения, но заставила себя не вскрикнуть от боли.

– Когда же ты перестанешь позорить нашу семью, неблагодарная Troia!

Ещё одна пощёчина отбросила меня в противоположную сторону, но я чудом удержалась от падения на тротуар. У меня раскалывалась голова, и я ощущала вкус крови во рту. Моя мама и сестры умоляли nonno остановиться, но они не вмешивались, чтобы остановить его. Единственный человек, который когда-либо противостоял ему, ушёл.

Его рука обхватила меня сзади за шею, и на этот раз он бросил меня на землю. И снова камни на асфальте впились мне в ладони, когда я пыталась удержаться на ногах.

– Посмотри на себя! Неужели тебе совсем не стыдно? Одно дело, когда ты сама попадаешь в такие ситуации, но теперь ты ещё и тащишь за собой своих младших сестер?

– Nonno, она не виновата, – Карла пыталась защитить меня.

– Не вмешивайся! – Он резко обернулся, грозя ей пальцем, но затем снова повернулся ко мне. – Учитывая всё, что происходит, ты ещё находишь способы ухудшить положение своей семьи! Ты – позор нашей семьи!

Слёзы жгли мне глаза.

– Пожалуйста, не надо! Я ничего не сделала!

– Не смей, блядь, мне перечить! – Он снова дал мне пощёчину, и я готовилась к следующему удару, но его не последовало.

Я убрала волосы с лица, неуверенно глядя на него снизу вверх, и увидела, что Габриэль отвёл руку nonno назад.

– Синьор Бьянки, если вы хотите, чтобы наша договорённость оставалась в силе и план сработал, я не могу допустить, чтобы её лицо было изуродовано ещё больше, чем уже есть. Папарацци будут делать снимки, и я не допущу, чтобы репутация моей семьи ассоциировалась с домашним насилием, которому вы подвергаете свою собственную семью.

– Я не причиняю вреда своей семье, синьор Барроне, но эта бессовестная постоянно создаёт проблемы, – nonno посмотрел на меня с отвращением. – Вы сами видели, насколько неуважительно она себя ведёт.

– Меня меньше всего волнует, как вы воспитываете свою семью, синьор. Но вы больше не тронете её, пока мы участвуем в этом соглашении. Capiche?

Мой nonno вырвал свою руку из хватки Габриэля.

– Ты наглый сукин сын…

– Папа! Хватит! – Мой отец решил вмешаться, но его внимание было сосредоточено на Габриэле. – Беатрис больше не пострадает.

Габриэль кивнул, поправляя свой костюм.

– Я бы хотел перенести семейный ужин на конец этой недели, а не на следующую, чтобы ускорить распространение сплетен, которые, я уверен, появятся, как только нас увидят вместе.

Отец согласился, ещё раз поблагодарив его за помощь. Габриэль посмотрел на меня сверху вниз, но ничего не сказал, просто переступил через меня, сел в машину и уехал.

Мой nonno плюнул на землю рядом со мной и продолжал говорить о том, как «гордится» мной.

– Неблагодарная дегенератка, бесполезная, пустое место.

Ладно, очевидно, что это всё, что он мог сказать.

Мой отец наклонился, чтобы помочь мне подняться.

– Dolcezza, ты в порядке?

Я сплюнула кровь в сторону и вытерла рот.

– Просто замечательно, papà.

Мама подошла ко мне с другой стороны.

– Figlia mia, пойдем в дом, давай приведем тебя в порядок.

Я покачала головой.

– Нет, я поеду домой.

– Это твой дом, – рука моего отца нежно коснулась моего лица.

Я посмотрела на него, и меня охватила смесь гнева и печали.

– Нет, это не так. С тех пор как он здесь поселился, это больше не мой дом. – Я начала вставать. – Позаботься о Карле. Ей нужно отдохнуть и пить много воды.

Карла грустно улыбнулась мне, после чего они с Луной ушли в дом.

– Увидимся позже на этой неделе, когда начнется этот дурацкий спектакль. – Я повернулась, чтобы найти такси, но Карло предложил подвезти меня домой, и я направилась к его машине.

Мой отец звал меня, но я продолжала идти.

– Беатрис, это ненадолго. У меня есть люди, которые выясняют, что я могу использовать в качестве рычага давления на тех, кто нас преследует. А пока, пожалуйста, постарайся быть вежливой и сдержанной. Барроне делают это ради безопасности нашей семьи.

Я стиснула зубы от наглости его просьбы быть вежливой.

– Нет, папа. Он делает это не ради нас. У него есть свои причины. И будет слишком поздно, когда ты поймешь, что заключил сделку с дьяволом.

– Если ты так несчастна, может быть, мы могли бы поговорить с твоими сестрами и посмотрим, не согласится ли одна из них занять твоё место.

Я пожала плечами.

– Давай, спроси Карлу или Луну, но если они откажутся, не жди, что я буду счастлива. Потому что это не так. Увидимся в пятницу.

∞∞∞

Эта неделя тянулась медленнее, чем патока, и я была как на иголках. Моя шея и плечи затекли и были напряжены до предела. Я потерла шею, рассматривая фотографии, которые сделала за последние несколько дней.

Я улыбнулась, просматривая милые снимки новорожденных. Далее была серия фотографий старшеклассников, на которых я запечатлела двух братьев-близнецов, начинающих свой последний год в школе.

В основном я занималась коммерческой съемкой, но благодаря сарафанному радио информация обо мне распространялась, и я получала запросы и на другие виды фотосъемки. Это было весело, так что я не возражала.

В дверь позвонили. Я отложила фотографии, вышла из красной комнаты и направилась открывать дверь. Я посмотрела в глазок и улыбнулась.

– Привет, девочка, привет! – поприветствовала меня Клара, когда я открыла дверь.

– Я думала, ты придешь позже. Я что, потеряла счет времени? – Я бросила взгляд на часы на духовом шкафу. У меня еще было несколько часов до того, как мне придется отправиться в чистилище.

– Моя смена в клинике закончилась раньше, чем ожидалось. День был трудный.

Клара работала рентгенологом в женской консультации. Она вошла в квартиру, перекинув платье через плечо, держа в другой руке бутылку водки и туфли на каблуках.

– Во сколько этот придурок пришлет машину? – Она откинула платье на спинку дивана и направилась на кухню, чтобы взять пару бокалов.

– В семь тридцать.

– Отлично, у нас есть время выпить. – Она откупорила бутылку водки и начала разливать её по бокалам.

– Наверное, мне следует воздержаться от спиртного. Скоро я снова встречусь с nonno, и если я поставлю его в неловкое положение, он без колебаний вышвырнет меня вон.

– Да пошла ты со своим nonno! – сказала Клара. – Это же не он должен наряжаться, чтобы произвести впечатление на семью, с которой никогда даже не встречался, или притворяться, что ему «нравится» мужчина-социопат. – Она протянула мне бокал, а затем сделала чин-чин. – За то, чтобы всё было по-твоему, и в прямом смысле этого слова «вставить» мужчине!

Мы выпили и Клара снова наполнила бокалы.

– Пойдем, – она схватила меня за руку. – Давай совершим набег на твой гардероб и выберем платье, которое произведет неизгладимое впечатление. Возможно, они откажутся от этой нелепой затеи. – Она начала тянуть меня из кухни.

Я засмеялась, забирая бутылку с собой.

– Ты гений!

Глава 11

Габриэль

Набросив пиджак на плечи, я поправил запонки и снял с пальца кольцо отца, не желая, чтобы Тициано его заметил.

– Ты прислал машину за Беатрис?

Домани оторвал глаза от телефона и кивнул.

– Да, скоро она будет здесь. Конечно, всё зависит от пробок на дорогах. Как ты себя чувствуешь?

Краем глаза я заметил, что он внимательно наблюдал за мной, выискивая любые признаки беспокойства или вины.

– Надеюсь, этот вечер закончится быстро.

Он усмехнулся и закатил глаза.

– У тебя есть какие-нибудь успехи с этой девушкой или ты всё ещё её избегаешь?

– Я её не избегаю. Просто с ней тяжело находиться рядом, и она чертовски скучная. Ты поймёшь, что я имею в виду.

«Частично это правда».

«В основном».

«Ладно, это абсолютная ложь. Но правду не имеет смысла обсуждать».

– Ты понимаешь, что чем дольше ты будешь её узнавать, тем менее искренним будешь казаться. И ей потребуется больше времени, чтобы влюбиться в тебя, если ты будешь постоянно вести себя как придурок.

– Я не веду себя как придурок. Я остаюсь самим собой.

– Ладно, оставайся придурком, – усмехнулся он.

– Даже собственная семья её недолюбливает. И о чём это говорит? Насколько я могу судить, она близка только с одной сестрой – Карлой, той, что встречалась с Лукой. А младшая сестра, похоже, её любит. С Тициано у неё отношения даже лучше, чем с матерью. Но дед почему-то её чертовски ненавидит: он бьёт её, и никто его не останавливает.

– Господи, – прокомментировал Домани, засовывая руки в карманы.

Воспоминание о том, как она упала на землю, вызывает у меня неприятное чувство в животе.

– В любом случае, поехали. Все остальные, наверное, уже здесь. – Мы вышли из гостиничного номера-люкс и вошли в лифт, который доставил нас в вестибюль.

– Да, мама прислала мне сообщение, что они с тётей Розеттой уже здесь. Кроме того, пока я не забыл, большая часть финансовых документов Тициано чиста. У него есть несколько оффшорных счетов, но в этом нет ничего необычного. Думаю, это правда, что он в основном занимается бизнесом для других семей в Нью-Йорке. Кроме того, нет никаких связей с судьями или другими сотрудниками правоохранительных органов, участвовавшими в судебном процессе.

– Продолжай копать. Он продал моего отца, и я хочу знать, кто его купил, – меня одолевал гнев. – Кто бы это ни был, он должен быть как-то связан с людьми, напавшими на моих родителей.

Мы вышли из лифта и направились к большому банкетному залу, где должно было проходить мероприятие. Персонал отеля либо кивал, либо уступал мне дорогу.

– Я вижу, ты всё такой же общительный, как и всегда, – усмехнулся Домани.

– Мне не нужно разговаривать с каждым чертовым человеком, мимо которого я прохожу, Дом.

– Габи, любовь моя, – Зара, мать Домани, обняла меня. Женщина была невысокого роста, но всегда отличалась силой. Она притянула мою голову к себе, крепко обняла и поцеловала в лицо. – Ты выглядишь прекрасно, но у тебя усталые глаза. Ты плохо спал, figlio?

Проигнорировав вопрос, я лишь поздоровался и обнял младшую сестру Домани, Серафину. Правда в том, что я действительно плохо спал. И я точно не хотел признаваться даже самому себе, что впервые прекрасно выспался, когда Беатрис пришла в себя в ночь своего дня рождения.

– Я в порядке, тётя, и тоже рад тебя видеть. Где дядя? – Я огляделся в поисках отца Домани. Несмотря на то что родители Домани играли роль моих дяди и тёти в этом чёртовом соглашении, я всегда обращался к ним как к членам семьи.

– О, ты же знаешь Круза, он всегда обсуждает дела со своими подчинёнными, – она махнула рукой в воздухе, а затем повернулась к Домани, пристально глядя на него. – А ты почему не отвечаешь на звонки своей матери? Я звоню, ты отвечаешь!

Домани вздохнул, многозначительно глядя на меня.

– Я был занят, ма. Габриэль заставляет меня работать в два раза больше, и у меня даже нет времени поесть.

Уголки его губ слегка приподнялись, пытаясь подавить смех.

– Ха! Ты никогда не умел врать, сынок. Подойди, поцелуй и обними свою маму. Я уже и забыла, каково это – обнимать своего мальчика.

– Мы обедали вместе на этой неделе. – Домани закатил глаза, обнимая её.

– Я так рада познакомиться с твоей возлюбленной, кузен! – Серафина толкнула меня локтем. Она единственная женщина в моей семье, которая не имеет представления о том, что на самом деле стоит за всем этим.

– Да, я тоже. Не могу дождаться.

Она фыркнула.

– Боже! Просто постарайся выглядеть более взволнованным. Я не буду тебя сильно смущать, обещаю. – Она извинилась и пошла в ванную.

– Габриэль, – голос тёти Розетты привлёк моё внимание. Она оценивающе посмотрела на меня и затем поцеловала в обе щеки. – Ты прекрасно выглядишь в этом костюме.

– Спасибо. Ты тоже прекрасно выглядишь.

– Итак, – она стояла рядом со мной и оглядывала зал, пока персонал заканчивал накрывать на длинный стол, – как ты думаешь, они придут?

– Они не могут не прийти. Они в отчаянии.

– А девушка? Я слышала, что она не живёт со своей семьёй. Это тебе только на руку, да?

Я издал неопределённый звук в ответ.

– Домани отправил за ними машину. Они скоро будут здесь. – Я взглянул на часы, а затем на неё, изучая черты её лица. У нас похожие глаза, а на левой щеке у неё была ямочка, как у моей мамы. Но её редко можно было увидеть, так как она почти никогда не улыбалась.

– Ты готова встретиться с ними лицом к лицу?

Её свирепый взгляд встретился с моим.

– Я уже давно готова, племянник. Пришло их время расплачиваться. Они испытают стыд и унижение, которые мы пережили, но в гораздо худшей форме. И в отличие от нас, они не оправятся.

– Габриэль, – Лука вошёл в зал вместе со своими родителями. Его мать – двоюродная сестра моего отца, так что мы с Лукой троюродные братья.

– Спасибо, что пришли, – тётя Розетта послала воздушный поцелуй маме Луки, а затем и его отцу, Массимо.

– Мы в долгу перед вами за то, что помогли нам наладить бизнес. Даже если это приведёт к неприятным последствиям, у нас есть люди, которые всё исправят, – уверенно заявил Массимо, имея в виду возможные негативные реакции СМИ.

– А вот и они, – объявил Домани, когда Тициано и Орсино вошли в банкетный зал. Тереза следовала за ними в окружении своих дочерей.

Карла, увидев Луку, замешкалась, но быстро вернула самообладание и отвела взгляд. Лука подошёл ко мне, поправляя галстук. Теперь я был уверен, что он справится.

Однако моё внимание привлекла малышка Майя, которая держала мать за руку и оглядывалась по сторонам. В её невинных глазах читалось удивление. Затем она перевела взгляд на нас, отпустила руку Терезы и с душераздирающим криком побежала ко мне.

Я наклонился, и она бросилась мне в объятия.

– Пиноккио! Я так рада снова тебя видеть! – её маленькие ручки обхватили мою голову и крепко сжали. Я бросил взгляд на свою тётю, которая приподняла бровь, наблюдая за нами.

Девочка усмехнулась и отстранилась, упирая руки в бока:

– Габи, ты забыл, что мне уже семь лет? Я практически взрослая женщина, а не ребёнок. Я могу не ложиться спать до девяти, а поскольку школы нет, могу не ложиться и до десяти.

Она улыбнулась мне.

– Майя Мартина Бьянки! Где твои манеры? – отругала её Тереза, пытаясь оттащить девочку, но Майя только прижалась ко мне ещё ближе и снова крепко обняла. Она уткнулась лицом мне в шею, а я сосредоточился на её втором имени.

– Всё в порядке, синьора Бьянки, – я поднялся на ноги, держа Майю за руку. – Я рад, что вы все смогли приехать. Позвольте мне представить вас моей семье. – Я быстро представил всех присутствующих в зале.

Тереза с любопытством рассматривала мою тётю Розетту и её подругу Зару:

– Так приятно видеть любящих людей вместе, несмотря на возможное осуждение общества. Сейчас это стало даже обычным делом, не так ли?

Карла что-то смущённо пробормотала своей матери, в то время как мои тётушки переглянулись.

– Мы не вместе, – с улыбкой ответила Зара. – Мы просто подруги.

Лицо Терезы покраснело:

– О, моя дорогая, пожалуйста, прости меня. Как я могла такое предположить? Это было грубо и нетактично с моей стороны.

Луна еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться, но один взгляд её деда, и она тут же прекратила хихикать.

Зара тоже не удержалась от усмешки:

– Не волнуйтесь, синьора Бьянки. Вы меня ничуть не оскорбили. Наоборот, даже рассмешили.

Я жестом указал в сторону стола, надеясь избежать дальнейших неловких ситуаций:

– Пожалуйста, давайте присядем, пока мы ждём появления Беатрис.

– Она ещё не пришла? – Тициано с тревогой посмотрел на свою супругу. – Я думал, что она в дамской комнате.

– Я отправил за ней машину. Она скоро должна быть здесь. Возможно, задержалась из-за пробок.

Кажется, он немного расслабился. Видимо, он переживает из-за того, что в последнее время постоянно что-то происходит.

– Можно мне, пожалуйста, сесть рядом с тобой, Габриэль? – умоляет Майя.

Я улыбнулся её любезности:

– Конечно, Cucciola.

Я в третий раз посмотрел на часы, когда персонал подал всем напитки, раздражённый тем, что Беатрис всё ещё нет. Затем до меня дошло, что она, вероятно, просто упряма, чтобы не прийти.

Беспокойство на лицах её родителей росло, когда они безостановочно переводили взгляд на вход в зал.

– Давайте сделаем заказ. Я уверен, что Беатрис с минуты на минуту будет здесь, – заверил я всех.

Официанты начали приносить наши заказы. И как только они подошли ко мне, я услышал громкий смех из коридора.

– Подожди. Нам сюда. Смотри, там табличка с именем Габриэля, – голос Беатрис эхом разнесся по залу, и все резко замолчали.

– Нет, дело не в этом, подруга. Предполагаю, что там должно быть написано «придурок». Давай продолжим поиски, – ответила Клара.

Я уже заметил, что её подруга начинает мне всё меньше нравиться.

– О! Мне нравится эта песня! – внезапно воскликнула Беатрис. – Ш-ш-ш! Послушай!

Они ввалились в зал, заливаясь смехом. Из мобильного телефона Беатрис громко играла музыка. Девушка подпевала песне на удивление в такт. Клара присоединилась к подруге, танцуя вместе с ней и не обращая внимания на наши взгляды.

Я могу только предположить, что вздохи Терезы связаны с тем, во что были одеты девушки. А у Тициано отвисает челюсть, в то время как Орсино выглядит так, будто вот-вот взорвется.

– Подожди, подожди, подожди, сейчас прозвучит моя любимая фраза! – Клара танцевала вокруг Беатрис, напевая: «Я настоящий продюсер, а ты просто пианист».

Беатрис танцевала, и я с удивлением обнаружил, что её платье с высоким разрезом на ноге и глубоким декольте, доходившим почти до пупка, было в пределах дозволенного и не оголяло ничего лишнего. Они продолжали танцевать, прижавшись друг к другу, и девушка начала петь: «Мы здесь не для того, чтобы кого-то обижать. Поэтому давай, покажи, покажи! Я хочу посмотреть, как ты двигаешь телом. Давай, покажи, покажи!»

– О, боже, таких песен больше не пишут, – сказала Клара, и они попытались сделать «дай пять», но потерпели полное фиаско, потеряв равновесие. Они ловят друг друга и начинают громко смеяться.

Тереза окликнула свою дочь, и девушки выпрямились. Наконец-то она обратила внимание на остальных присутствующих в зале.

– Черт, откуда они взялись? – спросила Клара, приподняв уголок рта.

Я бросил быстрый взгляд на свою семью. Тетя Розетта наблюдала за девушками, но эта «выходка», похоже, не произвела на неё впечатления. Домани, Лука и Серафина прикрыли рты руками, пытаясь скрыть своё веселье от происходящего.

Я сжал челюсти, встал и направился к девушкам.

– Ты, блядь, серьезно? – Я сердито посмотрел на Беатрис и почувствовал запах алкоголя, исходящий от них, когда подошёл ближе. Девушка взяла свою подругу за руку и прошла мимо меня, спотыкаясь на своих смехотворно высоких каблуках.

Я догнал Беатрис и попытался схватить её за другую руку, чтобы оттащить назад, но она оттолкнула мою руку своим клатчем. Её сестры, похоже, проводили лучшее время в своей жизни, с удовольствием наблюдая за происходящим.

– Извини, мы опоздали. Заблудились, – Беатрис икала.

– Да, мы никак не могли сообразить, как выйти из лифта у неё дома, – добавила Клара.

– Ты выглядишь как шлюха, Беатрис! – заявил Орсино, заставляя несколько человек в зале ахнуть.

Но Беатрис была невозмутима.

– Ну, я решила одеться соответственно, понимаешь? Этому мужчине нравятся именно такие женщины, – она с улыбкой шлепнула меня по щеке. – Думаю, Анджела одобрила бы это, не так ли? Подожди, она тоже здесь? Мы должны создать клуб «Шлюхи Габриэля» или «Шлюхи и мы», – она оглядела комнату. – Андж, ты где, девочка?

Она пожала плечами, а затем снова обратила внимание на Орсино.

– Ты не должен удивляться, Nonno. Ты называл меня шлюхой с тех пор, как я была в возрасте Майи, и вот я здесь. – Она резко разворачивается, и я хватаю её за талию, когда она спотыкается, но она отталкивает мои руки. – Как говорил мой друг Малыш Ларой: «Шлюху в жену не превратишь!»

Серафина разражается смехом, а Зара хлопает себя по затылку. Я откашливаюсь и коротко представляю их друг другу. Беатрис и Клара что-то бормочут друг другу, как две пьяные идиотки.

– Очень приятно… Приятно познакомиться с вами… Или, подождите, с кем из нас приятно познакомиться – с ней или со мной? – Клара хихикает, едва сдерживая смех.

– А это Домани, мой двоюродный брат и моя правая рука, – сообщаю я этому весёлому дуэту.

Клара фыркает:

– Правая рука, да? Наверное, Пиноккио не даёт вам скучать.

Беатрис делает большой глоток воды, обливает меня и заливается смехом:

– Упс! – Она начинает вытирать мой пиджак. – Не волнуйся, пятен не останется.

Удивлённая улыбка на лице Домани привлекает моё внимание, и я замечаю, как сосредоточена на нём Беатрис. Она наклоняет голову набок и улыбается ему:

– Вы уверены, что не Габриэль?

– Абсолютно уверен, синьорина, – отвечает Домани с улыбкой.

– Жаль, мне бы не пришлось притворяться, как тебе, – девушка слегка наклоняется вперёд и шепчет: – Ты можешь притвориться Габриэлем, и я никому не скажу.

Она подмигивает ему. Домани смотрит на меня, явно получая удовольствие от нашей беседы. Я беру Беатрис за локоть, пытаясь вернуть её на место, но она вырывает руку. Тереза усаживает Майю рядом с собой, освобождая место для старшей дочери рядом со мной.

– Итак, Беатрис, чем ты занимаешься, дорогая? – спрашивает тётя Розетта, потягивая вино и внимательно изучая девушку.

Я подталкиваю Беатрис локтем, когда она не отвечает.

– Хмм? Я? Прости, Клара, мне показалось, она так и сказала. Ничего особенного. Я бездарность. Ни на что не годная. Неблагодарная дегенератка. Пустое место. Так ведь, Nonno? – Она подмигивает и щелкает пальцами, указывая на Орсино.

Он сверлит ее взглядом. На его лице явно читается унижение, и её сестры больше не смеются. Тереза и Тициано также не могут заставить себя посмотреть на кого-то.

Я тянусь к её руке, но она скрещивает их на груди.

– Беатрис – фотограф.

– И к тому же чертовски хороший! – вмешивается Клара.

Девушка пожимает плечами и собирается взять бокал с вином, но её мать протягивает ей стакан с водой. Она хмурится, но всё равно берет его и быстро выпивает, громко выдыхая после этого.

Она вытирает рот тыльной стороной ладони.

– Nonno говорит, что я никогда ничего не добьюсь, потому что мне не хватает страсти и амбиций. Хотя я закончила школу досрочно и с отличием. Эй! – Она вдруг смотрит на меня. – Ты и Nonno мыслишь одинаково! Помнишь, как ты сказал Луке, что я чертовски скучная, и у меня характер мокрой швабры? – Она понижает голос, пытаясь подражать моему тону.

– Наверное, поэтому Лео меня и бросил, – добавляет она, хватая мой бокал с вином и допивая его.

Я обвожу взглядом стол и замечаю, как на лицах присутствующих проявляется неловкая нервозность. Темные глаза Тициано устремлены на меня, он пытается понять, насколько из того, что она говорит, правда.

Тереза прикрывает уши Майи и обеспокоенно смотрит на Тициано, когда Клара начинает ругаться.

– Пошли они все. Пошли они все, Беа. Они не понимают тебя так, как я, – говорит она, ставя бокал на стол с такой силой, отчего вино расплескивается по столу.

– Беатрис, как вы познакомились с Габи? – спрашивает Серафина, стараясь сменить тему.

Девушка опирается локтем на стол и кладет голову на руку.

– Хотите знать правду?

Я бросаю взгляд на тетю Розетту, но она, как и вся семья, сосредоточена только на моей предполагаемой возлюбленной.

Беатрис вздыхает, положив локоть на стол и поддерживая голову рукой.

– Знаете, как было тяжело? Я долго не могла пережить расставание с этим придурком – он буквально вырвал у меня сердце! – Она делает жест, как будто вырывает что-то из груди. – Как его звали? – Щелкает пальцами, пытаясь вспомнить.