Текст книги "Габриэль (СИ)"

Автор книги: Кира Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

На основном уровне расстилался просторный паркет, идеально подходящий для танцев. По всему залу были расставлены дорогие на вид лаунж-диваны и кресла, создавая уютные уголки для отдыха. По краям комнаты стояли несколько столов, покрытых серыми льняными скатертями, на которых мерцали низкие свечи в подсвечниках, добавляя обстановке теплую атмосферу.

Я решаю спуститься по одной из двух лестниц, ведущих на главный этаж. Обернувшись через плечо, я замечаю, что несколько человек остановились и смотрят в мою сторону. Я стараюсь не делать поспешных выводов и не думать, что именно я привлекла их внимание, но позади меня никого не было.

Кто-то восторженно закричал, когда я достигла последней ступеньки, и я обернулась в сторону криков. Серафина мчится ко мне, обнимает и дарит мне воздушные поцелуи.

– Ура! Я так рада тебя видеть! Это платье выглядит потрясающе на тебе! Где ты его купила?

Вскоре я оказываюсь окруженной несколькими людьми – парнями и девушками моего возраста, большинство из которых все еще учится в колледже. Мы начинаем разговор о том, что нравится и не нравится в студенческой жизни.

– Беатрис, так рада, что ты смогла почтить нас своим присутствием сегодня вечером, дорогая, – произносит она с улыбкой.

Обернувшись, я приветствую одну из тетушек Габриэля. Напрасно пытаюсь вспомнить ее имя, когда она быстро обнимает меня и целует в обе щёки.

– Это совсем не то выражение лица, которое мы имели честь лицезреть при нашей первой встрече, – произносит она, и я замечаю, что ее улыбка не отражается в глазах. – Я очень надеюсь, что сегодня вечером ты сможешь сдержать хотя бы часть своего энтузиазма.

Я одариваю ее очаровательной улыбкой.

– О да, я храню эти платья и первые впечатления только для особых случаев.

– Розетта, полегче с Беатрис, – перебивает нас Серафина, подводя меня к своей группе.

Она знакомит меня с еще несколькими людьми. Я оглядываюсь по сторонам, гадая, где же, черт возьми, Габриэль.

– Сера, кто твоя прекрасная подруга? – раздается голос с сильным акцентом позади нас.

– Даже не думай об этом, Ренцо, – отвечает Серафина, бросая взгляд на красивого незнакомца и беря меня за руку. – Она с Габом, так что, если не хочешь изменить свое лицо, уходи.

– Габ, я не принадлежу тебе, – говорю я ей, поворачиваясь к Ренцо. – Привет, я Беа.

Он улыбается, берет мою руку и целует ее.

– Спасибо, мой дорогой Ренцо. Двоюродный брат Габриэля.

– Еще один двоюродный брат?

– Да, мы из «чистой» семьи.

– Чистюля, черт возьми, – фыркает Серафина. – Ты такой же испорченный, как Габ, и ты это знаешь.

– Разве Габриэль не занимается финансами? – спрашиваю я. Они оба смотрят на меня и смеются, похоже, они знают о его привычках подрабатывать мстителем.

– Конечно, остановимся на этом, – снова рассмеялся Ренцо, в его голосе слышалась лёгкая насмешка. – Ну, раз моего кузена-придурка нигде нет, не позволим такой хорошей музыке пропасть даром. Потанцуем?

Он протянул мне руку, и я на мгновение задумалась. Вчерашний отказ Габриэля ещё свежо отзывался в памяти, но, с другой стороны, зачем упускать шанс? Кто-то хочет потанцевать со мной, и, пожалуй, я позволю себе этот маленький каприз.

После пары песен ко мне подошёл другой парень, представившись Грейсоном. Он учился на третьем курсе медицинского факультета Нью-Йоркского университета и мечтал стать педиатром. Мы смеялись над его рассказами о неловких клинических опытах, каждый из которых казался забавнее предыдущего. Ему удавалось превратить даже самые неудачные ситуации в повод для веселья.

Позже, беседуя с друзьями Серафины, я вдруг заметила её приподнятые брови и поняла причину – Габриэль направлялся к нам. Я обернулась, и взгляд скользнул по его фигуре. Он был с Домани. Его тёмные глаза на мгновение задержались на мне, а затем перешли на Грейсона, стоявшего рядом. В воздухе повисло едва уловимое напряжение, и я почувствовала, как сердце забилось быстрее.

– Привет, братишка, мы все гадали, где ты пропадал, – произнесла Серафина с тёплой улыбкой.

Я замерла, когда Габриэль подошёл ближе, его взгляд был сосредоточен на мне. На мгновение мне показалось, что он собирается поцеловать меня, но вместо этого он наклонился, едва касаясь своей щекой моей шеи, и глубоко вдохнул. Его борода мягко покалывала кожу, и по телу прошла волна мурашек. Его руки уверенно легли на мою талию, притягивая к себе.

– Ты прекрасно выглядишь, – прошептал он, коснувшись губами моей шеи. Затем он отстранился, но одна рука осталась, словно не желая меня отпускать.

Я почувствовала, как заливаюсь краской, заметив, что все девушки вокруг смотрели на него, буквально светясь от восторга, в то время как парни явно чувствовали себя неловко, переминаясь с ноги на ногу под его пристальным взглядом.

– Эй, братан, а где Бритни? Или это была Уитни? – насмешливо спросила Серафина, обращаясь к Домани.

– Не будь занудой только потому, что у тебя день рождения, – отозвался Домани, бросая на неё сердитый взгляд. Она лишь пожала плечами, ухмыляясь.

Зазвучала популярная танцевальная мелодия, и Серафина вдруг схватила меня за руку, отрывая от Габриэля.

– Давай, мы танцуем!

Я засмеялась, когда, пытаясь успеть за её быстрыми движениями, несколько раз поворачивалась не в ту сторону и случайно сталкивалась с окружающими. В воздухе витало ощущение веселья и свободы, но вскоре мне захотелось передохнуть. Я направилась к бару и попросила стакан воды, ощущая, как щеки все ещё горят от недавних эмоций.

Я танцую еще пару песен с Серафиной и её друзьями, пока не почувствовала, что мне нужно в туалет. Когда я выхожу в коридор, кто-то внезапно тянет меня обратно.

Габриэль стоит передо мной, его взгляд пылает гневом.

– Ты не можешь избегать меня всю гребаную ночь, – произносит он, с трудом сдерживая раздражение.

– Я не избегаю тебя, придурок, я танцую. Ты же не танцуешь, помнишь? – бросаю я, пытаясь вырваться из его хватки. – Извини, что развлекаюсь, вместо того чтобы сидеть за столом и смотреть на всех свысока, как ты. Отпусти меня, мне нужно в туалет.

Резко вырываюсь и направляюсь в ванную. Я ожидала, что он всё ещё будет стоять там, когда выйду, но Габриэля не было. Я оглянулась в поисках его в главной комнате, но и там он не появился. Может, он ушёл. Ну что ж, скатертью дорога.

– Привет, девочка. Габу нужно было ответить на звонок, – подходит ко мне Серафина, её голос вырвал меня из раздумий. – Он сказал, что вернётся позже, и попросил меня передать тебе, чтобы ты никуда не уходила.

Я лишь пожимаю плечами, иду к бару, беру что-нибудь выпить и устраиваюсь на одном из диванов, чтобы хоть немного расслабиться. Вскоре к нам подходит Ренцо с парой друзей и снова приглашает меня на танец.

– Так, а как долго вы с Габом встречаетесь? – спрашивает он, ухмыляясь.

– Недолго, – отвечаю я.

Он усмехается, услышав мой ответ.

– Это на него не похоже – быть с кем-то. Девушки, интрижки, секс втроем, эскорт – этого у него предостаточно, но он никогда не был любителем одной женщины, – поделился Ренцо, пожимая плечами. – Ты, кстати, тоже не в его вкусе, без обид.

– Он тоже не в моем, – признаюсь я, и Ренцо громко смеётся.

Он медленно перемещает мои руки со своих плеч на шею, его пальцы скользят вниз по моим рукам, затем спускаются по спине, опускаясь всё ниже и ниже.

– Так что же с ним делает такой человек, как ты? – спрашивает он, в его глазах пляшет вызов.

Прежде чем я успеваю что-либо ответить, слышу холодный низкий голос Габриэля:

– Ренцо.

Ренцо вроде бы держится спокойно, но по тому, как он тяжело сглотнул, я поняла – он обеспокоен.

– Габриэль, как дела, братишка? – обращается Ренцо к нему, поворачиваясь лицом к Габу.

В воздухе повисло напряжение, и я чувствовала, как всё вокруг словно замерло в ожидании их следующего шага.

– Отойди, – произносит Габриэль, его голос наполняется угрозой.

Ренцо хихикает, но это лишь заставляет Габриэля подойти к нему ближе, а меня отодвинуться. Теперь они стоят нос к носу, и улыбка Ренцо исчезает.

– Расслабься, мы просто танцевали, ничего страшного, – говорит он, пытаясь снять напряжение.

– Ты трогаешь то, что принадлежит мне, – ледяным тоном заявляет Габриэль.

Я закатываю глаза. Он на пару сантиметров выше Ренцо, но это не мешает им смотреть друг на друга свысока. Вокруг начинает собираться толпа, люди с любопытством наблюдают за происходящим.

– Габриэль, не устраивай сцен, – вмешиваюсь я, но это не помогает.

Ренцо отступает на шаг, поднимая руки в знак миролюбия.

– Прошу прощения, это больше не повторится, – говорит он, слегка кивая мне, прежде чем отойти.

Я тоже собираюсь уйти, но Габриэль хватает меня за запястье. Его хватка уже не такая жесткая, как прежде, и он притягивает меня к себе.

– Никто, блядь, не прикасается к тебе, кроме меня, – шепчет он, глядя мне в глаза.

– Ты самонадеянный сукин… – начинаю я, но он перехватывает мою другую сжатую в кулак руку, которая оказывается всего в нескольких дюймах от его лица. Мы смотрим друг на друга, кажется, целую вечность, прежде чем он отпускает моё запястье. Он тянет меня за собой, и я натыкаюсь на него, его ладонь оказывается на моей пояснице. Я чувствую, как он начинает двигаться, и понимаю, что мы танцуем.

«Он танцует».

Мы не отрываем глаз друг от друга, и он подносит мою вторую руку, теперь расслабленную, к своему лицу, на мгновение задерживая её там. Затем он разворачивает нас, и я крепче держусь за него, не желая потерять равновесие.

Когда он водит нас по танцполу, становится ясно, что он знает, что делает; у меня возникает ощущение, что мы здесь одни. Его движения грациозны, но в то же время чувственны. Он наклоняет меня низко, и моя голова запрокидывается назад; тихий вздох срывается с моих губ, когда его нос и губы скользят по моей груди. Затем он снова поднимается, и от его теплого дыхания на моей коже по спине пробегает дрожь.

Когда он выпрямляет нас, его горящий взгляд скользит по моим губам, и он наклоняется. Поцелуй медленный, но в нём чувствуется скрытая страсть. Тело Габриэля, кажется, дрожит от моего прикосновения, и вдруг меня осеняет. Я удивляю нас обоих, когда притягиваю его ближе к себе и отвечаю на поцелуй.

Он углубляет поцелуй, его руки скользят по моему телу, а я провожу пальцами по его волосам. Когда он отстраняется, я медленно открываю глаза.

– Это был ты, ты поцеловал меня той ночью в отеле, – произношу я, осмысливая это откровение.

Он наклоняется ближе, прижимая лоб к моему, закрывает глаза и тяжело дышит.

– Боже, я хотел поцеловать тебя снова с той ночи, – говорит он, его голос дрожит от эмоций. – Я никогда не пробовал ничего более сладкого, чем твои губы, Беатрис. Хотя, возможно, это не совсем правда… ресторан… – он замолкает, и от его улыбки моё лицо заливается румянцем.

Он снова касается моих губ, и, как и в том поцелуе той ночью, он страстен, прикусывая мою нижнюю губу, но в то же время нежный. Я не думала, что он способен на это, но в этот момент раздается громкое откашливание.

Кто бы это ни был, он откашливается снова, на этот раз еще громче. Габриэль отстраняется, но не отпускает меня, прижимая свою голову к моей.

У меня кружится голова не только от поцелуя, но и от того, что Габриэль – тот самый мужчина, о котором я мечтала, не понимая, почему вижу именно его лицо. Я прислоняюсь к его сильному телу, чтобы не упасть, и заглядываю ему через плечо, замечая, что рядом с нами стоит его тётя Розетта.

– Это неподходящее место для твоего неуместного проявления интимных чувств, Габриэль, – предостерегает она, её голос холоден, как лёд.

– Никто не просил их смотреть, – отвечает Габриэль, не сводя с меня глаз. Его уверенность не ослабевает.

– Ты что, шутишь? Это всё равно что проезжать мимо места крушения поезда. Невозможно не смотреть на то, как ты лапаешь её, – язвит Розетта, её недовольство очевидно на лице.

В воздухе витают напряжение и неоднозначность, и я понимаю, что эти моменты могут изменить всё.

– Тогда мы уйдем. – Он отворачивает нас от своей тёти, держа меня за руку.

– Не теряй концентрацию, Габриэль. Перестань думать головой в штанах, а не на плечах.

Он останавливается.

– Если ты сейчас уйдешь, ты же знаешь, что это причинит боль Серафине. И я уверена, что твоя возлюбленная сможет притвориться, что у нее есть цивилизованные манеры, еще пару часов.

Я в шоке выпускаю руку Габриэля. Уверена, что его семья считает меня ненормальной, и, похоже, я только усугубляю ситуацию. Тем не менее, я также благодарна за эту проверку реальности. Менее суток назад я не хотела иметь с ним ничего общего, и вот я играю с ним в хоккей на миндалинах, как будто это всё нормально.

– Хватит, тётя. – Габриэль начинает приближаться к ней.

Я держу его за руку.

– Мне пора.

Он переводит взгляд своих темных глаз со своей тёти на меня.

– Нет. Мы остаемся вместе.

Розетта бросает на меня сердитый взгляд, прежде чем отойти от нас.

Что ж, она меня ненавидит.

– Не беспокойся о ней, она очень традиционна и скромна, когда дело касается отношений.

– Значит, она не очень хорошо тебя знает, не так ли?

Габриэль улыбается мне в ответ.

– О, она прекрасно понимает, кто я такой, Беатрис. Но ты первая женщина, с которой она видит меня дольше, чем на день или несколько ночей. – Он вздыхает и подходит ближе. Он поднимает руку, его пальцы убирают распущенные волосы с моего лица. – Я знаю, в это может быть трудно поверить, но когда я посвящаю себя чему-то или, в данном случае… кому-то, я полностью отдаюсь этому.

Мое сердце начинает бешено колотиться от того, как он на меня смотрит.

– Я ни с кем не встречаюсь и ни с кем не путаюсь, пока у нас есть это соглашение, Беатрис. Так что ты остаешься со мной, patatina mia, – Габриэль запечатлевает на моих губах нежный, медленный поцелуй.

Но через мгновение я отстраняюсь, стараясь не потеряться в ощущениях от его поцелуев.

– Почему… почему ты продолжаешь меня так целовать?

Он обхватывает ладонями мое лицо.

– Дорогая моя, bella ragazza, как люди могут поверить, что наша любовь настоящая, если я не нахожу тебя неотразимой?

– Я не твоя девушка, – с тревогой смотрю на него в ответ. – И наша любовь ненастоящая, Габриэль.

Он смотрит на мои губы, касаясь их большим пальцем.

– Чем больше ты сопротивляешься, тем больше это кажется нереальным, Беатрис, – он наклоняется, чтобы снова поцеловать меня.

Нельзя отрицать, что этот мужчина великолепно целуется. Он может быть страстным – как тогда, когда целовал меня раньше, и как вчера в ресторане, когда его губы касались моей шеи, – но он также может быть милым и нежным, как сейчас, когда его прикосновения мягкие и бережные.

Я снова теряюсь в этом поцелуе, и границы, которые я пыталась установить между нами, начинают стираться. Его руки медленно скользят от моей шеи к волосам. Я становлюсь пленницей его вкуса – темного, насыщенного и пьянящего, опьяняющей смеси, которая затмевает здравый смысл.

Я отстраняюсь.

– Думаю, мы уже дали всем достаточно тем для разговоров, Габриэль. Ты не боишься, что это зайдет слишком далеко? Что мы потеряем грань между реальностью и фантазией?

– Ты боишься, что влюбишься в меня? – В его глазах загорается нечто, чего я раньше не видела.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

– Кто сказал, что ты не влюбишься в меня, если уже не влюбился? – Я скрещиваю руки на груди. – Ты ведь только что поклялся держать свой член в штанах, не так ли?

Он смеется, и я замечаю любопытные взгляды, которые бросают на нас окружающие, когда его смех не прекращается.

– Хватит, Габриэль, – говорю я сквозь зубы.

Он усмехается, глядя на меня.

– Я бы сказал, что ты самая сумасшедшая и одна из самых забавных людей, которых я встречал за долгое время.

– Похоже, сегодня это популярное мнение, – бормочу я, хмурясь.

Свет в зале гаснет, и все начинают петь: «С днём рождения, Серафина». Сотрудники выносят большой торт и ставят его на стол с закусками.

Габриэль хватает меня за руку.

– Давай подойдём поближе.

Габриэль подводит нас к столу, и мы видим счастливую Серафину, стоящую у стола и ожидающую, когда к ней поднесут торт. Она улыбается всем, а мы все поём для неё.

Габриэль усаживает нас поближе друг к другу, переплетает свои руки с моими и кладёт наши ладони мне на живот. Это так странно – видеть, как он так трогательно относится ко мне, но когда я слышу, как он поёт своему двоюродному брату у моего уха, я присоединяюсь.

Серафина хлопает вместе со всеми, когда песня заканчивается, затем закрывает глаза и задувает свечи на торте. Она поворачивается к толпе и благодарит всех, кто нашёл время прийти и отпраздновать с ней её день рождения.

Когда всем раздают по кусочку торта, Габриэль усаживает нас на большой диван, и вскоре к нам присоединяются остальные.

– Габ, это твоя девушка, о которой все говорят? – спрашивает парень с коротким ирокезом, садясь с другой стороны от меня. Я только что откусила кусочек торта и улыбаюсь в ответ, прикрывая рот рукой.

– Единственная и неповторимая, – Габриэль подмигивает мне.

– Мы не имели удовольствия познакомиться. Я Федерико, кузен Габа, – представляется он, протягивая мне руку. Я беру её, но он поворачивает мою ладонь и целует её.

– Сколько у вас двоюродных братьев и сестёр? – спрашиваю я, слегка смущённая.

– У нас большая семья. Но я удивлён, что до сегодняшнего дня ничего о тебе не слышал, – сообщает мне Федерико, с любопытством смотря на меня.

– Мы не так давно знаем друг друга, – отвечаю я, стараясь скрыть лёгкое напряжение.

– Я слышал, вы вместе уже пару месяцев. Этого достаточно, чтобы познакомиться с семьёй, тебе не кажется? – Он бросает взгляд на Габриэля, который всё ещё держит меня за руку.

– Ну, я познакомилась с Лукой, Серафиной, Домани и его тётей и дядей, – сообщаю я Федерико, когда он начинает накрывать мою руку своей.

Я вскрикиваю от неожиданности, когда меня внезапно поднимают со стула, и Габриэль сажает меня к себе на колени, отодвигая подальше от Федерико.

Федерико обменивается взглядом с Габриэлем.

– О, значит, ты уже знакома с большей частью семьи его отца. Ну, а я – со стороны его матери. Хотя не удивлюсь, что на нас часто не обращают внимания, – говорит он с лёгкой улыбкой, но я не могу понять, шутит он или говорит серьёзно.

– Я думала, Розетта – сестра твоей мамы? – спрашиваю я, поворачиваясь к Габриэлю.

– Так и есть, но Розетта всегда считала себя лучше всех, так что я не удивлён, что ты могла подумать, что она со стороны его отца, – отвечает за него Федерико.

– Федерико – брат Ренцо, – поясняет мне Габриэль, его рука нежно скользит по моей спине и волосам. Я пытаюсь сосредоточиться на разговоре, но это становится трудно, так как его другая рука уверенно лежит на моей ноге.

– Ренцо сказал, что он из «чистой» семьи, – я поворачиваюсь к Федерико, и он смеётся в ответ.

– Как тебя зовут?

– Беатрис, – отвечает Габриэль.

– Беа, – говорю я одновременно с ним. – Меня зовут Беатрис, но я зову себя просто Беа. Габриэль просто любит называть вещи своими именами.

Я откусываю ещё кусочек торта – это один из лучших тортов, которые я когда-либо ела. Я собираюсь съесть ещё кусочек, когда Габриэль хватает меня за руку и протягивает её, чтобы я покормила его.

– Почему бы тебе не взять себе?

– Делиться – значит проявлять заботу, – он улыбается, съедая кусочек.

– Я слышал, что ты дерзкая, – комментирует Федерико, с удивлением глядя на нас. Я возвращаюсь к своему торту, пожимая плечами в ответ. – И то, что на тебя приятно смотреть, они не лгали. Хотя… ты не в вкусе Габа, – добавляет Федерико, улыбаясь своему кузену, в то время как Габриэль сердито смотрит на него.

– Люди постоянно говорят мне об этом. Какие у него вкусы? – Я скармливаю ещё кусочек Габриэлю, который теперь ест его с осторожностью, и борюсь с желанием рассмеяться при виде выражения его лица.

– Габу нравятся женщины с длинными ногами, он любитель сисек, и чем больше, тем лучше, по крайней мере, для него, – ухмыляется Федерико. – И ему нравятся голубоглазые блондинки.

– В этом есть смысл. Это полностью описывает Анджелу, – говорю я, откусывая ещё кусочек.

– Анджела? – Федерико удивленно садится ближе. – Вы с ней знакомы?

Я киваю.

– Да. Габриэль продолжает твердить, что они просто друзья. Да ладно тебе. Ты её видел? И без обид, но когда кто-то так часто утверждает, что они «просто друзья», это обычно означает обратное. Я имею в виду, привет? Джим и Пэм, кто ещё? Гарри и Салли? Сиси и Шмидт? Сэм и Диана? Рэйчел и Росс…

– Ты высказала свою точку зрения, Беатрис, – губы Габриэля сжаты в тонкую линию.

Федерико усмехается.

– Итак, как вы двое познакомились?

– На вечеринке быстрых свиданий, где я случайно услышала, как он сказал Луке Барроне, что я – «горячая штучка» и по характеру похожа на мокрую швабру.

Федерико поперхнулся своим напитком и хватает салфетку, чтобы вытереть свой костюм.

– И с той ночи ты доказываешь, что я ошибался, дорогая, – Габриэль хватает меня за лицо и целует, затем отстраняется и целует меня в щеку.

– Обуздай своё безумие, Беатрис. Или ты пожалеешь об этом позже, – шепчет он, затем отстраняется, глядя на меня так, будто я ему нравлюсь, но его предупреждение говорит об обратном.

– В любом случае, – я снова обращаюсь к Федерико, отворачиваясь от Габриэля. – Похоже, ты знаком с Анджелой.

– Можно и так сказать, – он откидывается на спинку стула, бросая на Габриэля полный отвращения взгляд. – Она была моей девушкой, до того как Габ увёл её у меня.

Я начинаю давиться последним кусочком торта.

Глава 21

Габриэль

Я похлопал Беатрис по плечу, когда она закашлялась, подавившись кусочком торта, и бросил взгляд на Габриэля, который ухмылялся мне в ответ. Беатрис оттолкнула мою руку, и мой кузен, воспользовавшись моментом, протянул ей напиток.

«Чёртов ублюдок».

– Боже, ты действительно дьявол! Как ты можешь так поступать со своим собственным кузеном? Он ведь твоя семья! – В глазах Беатрис смешались отвращение и недоумение.

Я равнодушно посмотрел на неё и пожал плечами.

– Нам было по шестнадцать, он её бросил, и она прибежала ко мне в слезах.

– А как же братский кодекс? – Беатрис нахмурилась, пытаясь понять.

Федерико рассмеялся над её логикой.

– Верно? – Он взглянул на меня, а потом снова на Беатрис. – Габ приехал в Штаты погостить на лето. Мы все вместе тусовались, отлично ладили. Возможно, даже слишком. Однажды вечером мы с Анджелой поссорились, но я решил сказать ей, что облажался, и застал, как он пристает к ней в её машине.

– Я просто пытался её подбодрить.

– Как «благородно» с твоей стороны, – саркастично произнесла Беатрис, пытаясь слезть с моих колен, но я крепко держал её.

– Габ оказал мне услугу, Беа, – сказал Федерико, хотя его глаза выдавали совсем другое.

– То есть тебя не беспокоит, что они все это время поддерживали связь? – спросила она, нахмурившись.

Федерико пожал плечами.

– Первую любовь никогда не забываешь. Мы начали «встречаться» или, скорее, стали парой, когда нам было по тринадцать, но это было так давно. Насколько я знаю, её жизнь сложилась не так, как она мечтала, и это печально. Она хотела стать воспитательницей в детском саду, всегда любила детей.

Он со вздохом откинулся на спинку дивана.

– Какое-то время её жизнь была в полном беспорядке: постоянные лечебные центры. Потом, казалось, дела наладились, но её стремление к мечте исчезло. Пока она счастлива, кто я такой, чтобы судить?

– Простите, мне нужно в туалет, – произнесла Беатрис, пытаясь встать, но я всё ещё держал её за руку.

– Почему? – спрашиваю я, мысленно ругая себя за то, что мой вопрос прозвучал так глупо.

– Думаю, меня может стошнить прямо на тебя, и, честно говоря, я бы почувствовала себя намного лучше, – отвечает она.

При свете флуоресцентных ламп её лицо действительно выглядит нездоровым. Я осторожно снимаю её с колен, и она, покачиваясь, направляется в коридор. Федерико тоже встаёт.

– Я пойду проверю, всё ли с ней в порядке. И, раз уж ты так любишь двойную игру, мне интересно, сколько раз я смогу довести Беа до оргазма до конца этого вечера, – с усмешкой бросает он.

Я реагирую инстинктивно: бросаюсь к нему, валю на пол и наношу сокрушительные удары. Он блокирует один из них и отвечает боковым ударом по моей голове. Мы с трудом сражаемся, меняясь позициями, обмениваясь ударами и проклиная друг друга, но в какой-то момент мне удаётся оттолкнуть его.

– Ты, чёртов ублюдок, погубил её! – кричит Федерико, нанося мне ещё пару ударов.

Я отвечаю ударом ноги, валю его на землю.

– Это ты погубил её, признай это, мать твою! – кричу я, нанося ещё несколько ударов, прежде чем нас разнимают.

Домани пытается удержать меня, хватая за грудь, но я вырываюсь и направляю пистолет на Федерико. В зале раздаются выстрелы, когда несколько человек вытаскивают свои пистолеты. Многие из них направлены на меня, но столько же, если не больше – на Федерико.

– Габриэль, прекрати это! – кричит тётя Розетта, пробираясь сквозь толпу.

Где-то позади меня рыдает Серафина.

– Ты воспользовался ею, – кипит Федерико.

– Мы оба знаем, что произошло на самом деле, Рико, – холодно отвечаю я.

Он осматривается, и его взгляд останавливается на ком-то позади меня. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто это – достаточно его ухмылки.

– Может быть, у меня будет шанс отплатить тебе тем же, кузен, и забрать твою девушку. Не похоже, что Беа придётся долго уговаривать, – бросает он с усмешкой.

Я взвожу курок.

– Держись от неё подальше.

– Да, я так не думаю. – Он улыбается мне в ответ, и я ощущаю, как погружаюсь в бездну, из которой, как я знаю, не выбраться.

В этот момент передо мной появляется лицо Беатрис.

– Уйди с дороги, Беатрис.

Я перевожу взгляд обратно на Федерико.

– Габ, если ты выстрелишь, ты попадёшь в меня; если они выстрелят, они тоже попадут в меня.

У меня сводит челюсти от гнева, который едва удаётся сдержать.

Она делает шаг ближе ко мне, ставя себя в опасное положение.

– Посмотри на меня, Габриэль. – Её руки притягивают моё лицо к себе. Я встречаюсь с её решительным взглядом. – Пожалуйста, давай уйдём.

Я опускаю оружие, продолжая смотреть на неё. Прижимаюсь головой к её лбу, вдыхаю и выдыхаю, и мой гнев начинает рассеиваться.

Федерико начинает смеяться.

– Чёрт, кто бы мог подумать, что мы доживём до того дня, когда большой, ужасный Габриэль Ди…

Я отстраняюсь от Беатрис.

– Заткни его, или я это сделаю!

Ренцо оттаскивает Федерико назад, но это не мешает тому подначивать меня.

– Не могу дождаться, когда сам увижу, как она околдовала тебя. – Он улыбается, и я начинаю двигаться вперёд, но Беатрис крепко хватает меня за руку.

– Уведите его отсюда! – кричит Розетта, и другие мужчины подходят, чтобы помочь Ренцо вывести Федерико из комнаты.

– Мне всё равно, кто она и что она значит для тебя или для семьи Габ! Тебе лучше разобраться со своим дерьмом или я сделаю это за тебя! – закричал Федерико через плечо, прежде чем его, наконец, выводят из комнаты.

Я крепко беру Беатрис за руку и веду её к лестнице.

– Мы уходим.

– Подожди, Габриэль. – Она пытается вырвать свою руку из моей, но я сжимаю её крепче. – Габриэль! Мы не можем так уйти.

– Почему нет, чёрт возьми?

– У твоей кузины сегодня день рождения, и она расстроена из-за вашей ссоры, – говорит Беатрис, поворачиваясь и пробираясь сквозь толпу. Я окликаю её, но уже вижу, куда она направляется, – она останавливается, чтобы обнять Серафину.

Подхожу ближе и замечаю, как она спрашивает Серафину, понравился ли ей день рождения, несмотря на конфликт между кузенами.

– Да, понравился, – отвечает Серафина, бросая на меня сердитый взгляд. – Только постарайся не делать глупостей с Беа и позаботься о ней, кузен.

Уголки моих губ приподнимаются, когда она вдруг улыбается.

– Я не хотел портить тебе день рождения, Сера, – говорю я примирительным тоном.

Она вздыхает, прежде чем обнять меня, и я на мгновение отвечаю ей тем же. Серафина смеётся, отстраняясь.

– Ты ужасно обнимаешься. И нет, ты не испортил мой день рождения. Ты же знаешь, как я ненавижу Федерико, и еле терплю Ренцо, – добавляет она, с лёгкой ноткой раздражения в голосе.

Беатрис настаивает на том, чтобы попрощаться с тётей и ещё с парой людей, которых она успела здесь узнать, прежде чем я смогу её увезти.

– Необязательно прощаться со всем этим чёртовым миром, Беатрис, – раздражённо говорю я.

Обратный путь проходит в молчании, пока она не поворачивается ко мне с вопросом:

– Куда мы едем?

– В отель, ты останешься со мной на ночь, – уверенно отвечаю я, решив, что это будет удобно для нас обоих.

– О, нет, я так не думаю. Я предпочитаю свою кровать, а не ту, что пропитана твоими телесными жидкостями, – парирует она с лёгким сарказмом в голосе.

Я сжимаю переносицу, пытаясь удержать себя от того, чтобы не потерять терпение.

– Пожалуйста, отвези меня в мою квартиру.

– Нет, – говорю я, будто это очевидно.

– Что значит «нет»? – Она смотрит на меня, не веря своим ушам.

Я знаю, что это её только разозлит, но не хочу ничего объяснять.

– Это значит, что мы едем не туда, куда ты хочешь. Всё пойдёт так, как я сказал. Забыла об этом, ясно?

– Габриэль…

– Хватит, Беатрис! – восклицаю я, и она вжимается в сиденье, замолкая до конца поездки.

Я с облегчением принимаю звонок на телефон, который отвлекает меня. Поскольку Беатрис знает итальянский, я отвечаю лишь короткими, отрывистыми фразами, не желая вовлекаться в разговор.

Закончив, я наклоняюсь к водителю и прошу его сменить маршрут. Он молча кивает, и я дружески хлопаю его по плечу, прежде чем снова откинуться на спинку сиденья.

– Где мы? – спрашивает она, заметив, что мы едем не в сторону её дома.

– В моём отеле, – спокойно отвечаю я, чувствуя, как напряжение в машине понемногу начинает спадать.

Она открывает рот, чтобы снова возразить, но вместо этого лишь вздыхает и смотрит в окно, словно надеясь, что это как-то изменит ситуацию. Беатрис глубоко вздыхает, и я невольно обращаю на неё внимание.

– Ты знал, что кнопка закрытия лифта – это всего лишь «эффект плацебо», чтобы пассажиры думали, что у них есть хоть какой-то контроль? – произносит она.

Я не отрываюсь от телефона, пытаясь игнорировать её бессмысленное бормотание, но она продолжает нести чушь.

– Настоящее имя Обжоры из «Улицы Сезам» – Сид. Не так впечатляет, правда?

Хм, кто бы мог подумать.

– Кетчуп когда-то продавался и использовался как лекарство. Спорю, ты не догадываешься, для чего? – спрашивает она, внимательно изучая мою реакцию.

Она выжидает секунду-другую, чтобы посмотреть, отвечу ли я.

– Никаких предположений? Ну, он был для лечения диареи и несварения желудка. Безумие, правда?

Я отрываю взгляд от телефона и моргаю. Эта женщина действительно сумасшедшая.

– В Японии есть остров, на котором живут только кролики. Правда, это мило? Но, зная мою удачу, они похожи на кроликов-убийц или что-то в этом роде. – Она с интересом наблюдает за медленным подъемом этажей лифта, как будто это нечто удивительное. – А ты знал, что от торговых автоматов гибнет больше людей, чем от акул? – добавляет она, вызывая у меня лёгкую усмешку.