Текст книги "Габриэль (СИ)"

Автор книги: Кира Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Она начинает убирать руку, но я удерживаю её. Я не отрываю от неё глаз, слизывая растаявший шоколад с её пальцев.

– Мм, спасибо, любимая, – улыбаюсь я ей, когда она смотрит на меня с приоткрытым ртом. – Ты готова идти? – спрашиваю я.

Я прячу улыбку, когда она закрывает рот и на секунду прикрывает лицо рукой, прежде чем кивнуть. Я кладу на стол пару сотен и, взяв её за руку, вывожу из ресторана.

– Пожалуйста, Рауль, отвези нас обратно в квартиру Беатрис, – прошу я водителя, как только мы садимся в машину.

Я бросаю на неё взгляд, когда мы останавливаемся на красный свет. Судя по её молчанию во время поездки, я задаюсь вопросом, не зашёл ли я сегодня слишком далеко.

– В целом, это была хорошая ночь, тебе не кажется?

– Конечно, – отвечает она, но её тон звучит неуверенно.

– Не стоит слишком задумываться о том, что произошло сегодня вечером, Беатрис, – советую я, зная, что она внутренне ругает себя за то, что уступила мне.

Она не торопится поворачивать ко мне лицо, но затем я вижу, как опускаются стекла в машине рядом с нами, и оттуда выглядывают стволы нескольких пистолетов.

– Рауль, УЕЗЖАЙ! УЕЗЖАЙ! УЕЗЖАЙ! – кричу я, тянусь к руке Беатрис и пытаюсь потянуть её вниз, но её ремень безопасности защелкивается. Я ищу кнопку, чтобы освободить её, когда раздаётся быстрая стрельба, и вокруг нас разлетается стекло.

Я нахожу кнопку и опускаю её на пол машины, ложусь сверху, когда она закрывает уши.

– Рауль, не останавливайся!

Я достаю свой телефон и нажимаю на контакт.

– Отследи мой телефон, в нас стреляют, – говорю я и вешаю трубку, наклоняясь в сторону, чтобы достать пистолет.

– Не двигайся, Беатрис, – прошу я, начиная подниматься, но она хватает меня за рубашку и притягивает обратно к себе.

– Ты что, совсем с ума сошла? – говорю я, отрывая её пальцы от своей рубашки и прижимая её руку к себе, свирепо глядя на неё. – Не вставай, пока я не скажу.

Теперь, когда Рауль уехал на некоторое расстояние от машины, из которой в нас стреляли, стрельба стала реже, но пули по-прежнему свистят мимо нас. Я прислоняюсь к своей двери и целюсь из пистолета, стреляя в ответ, но это только заставляет их стрелять в отместку, а затем машину дергает в сторону.

– Они пробили шину? – кричит Беатрис, лежа на полу, но ситуация только ухудшается. Рауль сидит, наклонившись, на водительском сиденье.

– Блядь! – вырывается у меня.

Я бросаю пистолет на пассажирское сиденье и забираюсь на водительское место, схватившись за руль, стараясь удержать управление, одновременно уклоняясь от пуль, которые не прекращаются. Я кряхчу от усилия, пытаясь вытянуть машину, затем пихаю Рауля на пассажирское сиденье, чтобы он упал на него.

– Габриэль, дай мне пистолет! – кричит Беатрис с заднего сиденья.

– Пригнись!

– Ты не справишься один! Дай мне пистолет!

– Ты хоть знаешь, как из него стрелять? – в последний момент я сворачиваю, пропуская другую машину. Я бросаю взгляд в зеркало заднего вида и вижу, что она пытается сесть, и мне приходится делать резкие движения, чтобы избежать пробок и преследующих нас ублюдков.

– Да, прицелься и стреляй. Довольно просто, – говорит она, протискиваясь между водительским и пассажирским сиденьями.

Я чертыхаюсь, понимая, что у меня нет выбора, и пытаюсь увести нас подальше, протягивая ей свой пистолет.

– Они приближаются слева от нас. Целься в колеса, если сможешь.

Я наблюдаю в боковое зеркало, как она прицеливается и стреляет. Её пуля попадает в боковое зеркало заднего вида другой машины, и она вскрикивает, когда те делают ещё несколько ответных выстрелов – у них преимущество, они вооружены автоматическим оружием. Я тянусь к бардачку, достаю другой пистолет и начинаю стрелять в окно. Беатрис делает три выстрела, и третий попадает в шину автомобиля – машина сворачивает и переворачивается.

– Я попала в него! – восклицает она, слишком взволнованная, чтобы скрыть свою радость.

– Ложись, черт возьми! – кричу я, и она опускается на пол.

Наша победа оказалась недолгой: новые пули начинают пронзать машину, когда справа подъезжает вторая машина. Я бросаю взгляд в зеркало бокового обзора и вижу, что нас догоняет белый фургон. Его боковая дверь открывается, и кто-то начинает стрелять в нас.

Я оглядываюсь через плечо, видя, как Беатрис пригибается, но её положение становится опасным – она оказывается ближе к двери. Я сосредоточиваюсь на дороге, слыша, как она снова стреляет. Она продолжает жать на курок, пока в её пистолете не заканчиваются патроны.

– Дай мне свой пистолет, у меня закончились патроны, – говорю я, борясь с желанием усмехнуться в такой ситуации.

– У меня тоже.

Пули разрываются, словно хлопушки, и шины другой машины с визгом цепляют асфальт, пытаясь догнать нас. В зеркале заднего вида я вижу черный внедорожник, мчащийся на нас. Они открывают огонь по белому фургону, и тот, потеряв управление, сворачивает и врезается в столб.

Я притормаживаю, съезжаю на обочину, и тут же выхожу из машины, чтобы вытащить Рауля. Пальцами нащупываю его пульс, хотя знаю, что он уже мертв. Сжав челюсти, я тяжело вздыхаю, чувствуя прилив беспомощности.

Задняя дверь открывается, и, пошатываясь, выходит Беатрис. Мое сердце сжимается в страхе, когда я замечаю, как кровь стекает по её лицу. Я бросаюсь к ней, не раздумывая.

– Ты ранена!

– Что? – её мягкие карие глаза расширяются, полные растерянности и страха.

Она морщится, когда я осторожно касаюсь шишки у неё на лбу, и закрывает глаза от боли.

– Нет, это не так. По крайней мере, я так не думаю, – уверяет она меня, ощупывая себя трясущимися руками. – Я ударилась головой о центральную консоль, когда ты пытался увернуться.

Домани подбегает к нам, снимая свою куртку и накидывая её на плечи Беатрис.

– С вами обоими все в порядке?

– У неё шишка на голове, но она в порядке. – отвечаю, чувствуя, как гнев и беспокойство смешиваются во мне. – Я отвезу её обратно в отель, возможно, она в шоке.

Я наклоняюсь к нему поближе, чтобы Беатрис не услышала, и тихо приказываю:

– Приведи ко мне всех, кто выжил.

Мы уходим, и Домани начинает отдавать распоряжения мужчинам по-итальянски, а я, поддерживая Беатрис за плечи, веду к другому внедорожнику и помогаю ей сесть внутрь. Когда дверь закрывается, я вздыхаю воздух, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает, и трогаю с места, увозя её подальше от этого кошмара.

Я бросаю взгляд на Беатрис, когда слышу, как она бормочет что-то себе под нос.

– Ты остаёшься в отеле. Тебе не следует быть одной этой ночью, – говорю я.

Она не отвечает, словно мои слова едва доходят до неё, потерянной в своих мыслях.

Заезжаю на подземную парковку отеля "Барроне", и один из моих людей подходит, чтобы припарковать машину. Я осторожно веду Беатрис в лифт и нажимаю кнопку нужного этажа. Когда лифт начинает подниматься, я замечаю, как её руки слегка дрожат. Без колебаний я подхватываю её на руки, чувствуя, как она тяжело опускает голову мне на плечо, её дыхание неровное.

Как только мы оказываемся в номере, я сажусь на диван и усаживаю её к себе на колени, обнимая крепче, словно пытаясь оградить от всего мира.

– Беатрис, ты в порядке? – тихо спрашиваю, заглядывая ей в глаза.

В этот момент по её щекам потекли слёзы – тихие, бесконечно болезненные. Моё сердце сжалось. Наверное, это напугало её до смерти. Иногда я забываю, что не всем приходилось сталкиваться со смертью так часто, как мне.

Успокоившись, она прерывисто вздыхает.

– Наверное, до этого момента я не верила, что опасность реальна или, может быть, настолько серьёзна, – тихо признается Беатрис, её голос дрожит.

Я отодвигаю в сторону чувство вины, которое пытается просочиться внутрь, и вместо этого сосредотачиваюсь на ней.

– Ты хорошо справилась сегодня вечером, – говорю я, наклоняясь и целуя её в макушку, прежде чем осознать, что делаю. Это было настолько естественно, что я даже не задумался.

Она отстраняется, глядя на меня с выражением, полным сомнений и усталости, затем встаёт.

– Я собираюсь пойти помыться. Останусь в другой спальне, – говорит она, избегая моего взгляда.

Я тоже встаю, чувствуя, как напряжение снова нарастает. Зная, что она на взводе, я медленно подхожу к ней, внимательно оценивая её реакцию. Она смотрит на меня, наклонив голову, её глаза полны тревоги и неуверенности. Моя рука осторожно касается её щеки, и я обхватываю её лицо ладонями, заглядывая в её встревоженные глаза.

– Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, Беатрис. – Мои слова звучат тихо, почти как просьба, которая вырывается из глубины души.

Она кивает, а затем обнимает меня. Я обхватываю её руками, пытаясь всем свои существом передать ей спокойствие и тепло, чтобы её дрожь прошла. Кладу голову ей на плечо и нежно глажу по спине, ощущая, как её напряженное тело постепенно начинает расслабляться.

Раздаётся стук в дверь, и Беатрис медленно отстраняется, её глаза все ещё затуманены.

– Я собираюсь умыться и лечь спать, – произносит она тихо.

– Я приду позже, – отвечаю, наблюдая, как она направляется в спальню и скрывается за дверью.

Едва она исчезает, как напряжение возвращается, и я заставляю себя повернуться к двери, откуда снова раздаётся стук. Я открываю, и передо мной оказывается Домани.

– Мы будем готовы, когда ты будешь готов, – говорит он, сдержанно кивнув.

Я оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что дверь спальни всё ещё закрыта. Мне не нужно, чтобы она видела или слышала то, что произойдет дальше.

– Проведи их в кабинет. Это в противоположном конце номера. Надеюсь, там достаточно далеко, чтобы заглушить любые звуки.

Я отхожу в сторону, и Грассо, Чиччо и Смайли вводят троих мужчин, уцелевших в аварии. Их глаза завязаны глаза, а во рту – кляпы. Я закрываю за ними дверь, чувствуя, как что-то во мне переключается.

Чиччо и Грассо расстилают на полу пластиковую плёнку и толкают по ней мужчин, словно подталкивая их к неминуемой судьбе. Я жестом приказываю своим людям снять повязки с глаз.

Троица выглядят ужасно после аварии: их лица покрыты порезами, синяками и шишками, а взгляд – затуманен болью и страхом. Я подхожу к своему столу, достаю пистолет и неспешно прикручиваю глушитель. Это всего лишь отвлекающий манёвр, потому что на самом деле у меня другой план.

– Джентльмены, – начинаю я с едва заметной насмешкой. – Сегодня вы испортили мне довольно приятный вечер, который я проводил с красивой женщиной.

Я открываю другой ящик, хватаю все, что мне нужно, и затем прячу пистолет за спину. В комнате становится тише, будто воздух стал густым и вязким.

– Мы можем сделать всё очень быстро, а можем потратить на это всю ночь. Решать вам, – продолжаю я, скрестив руки на груди и внимательно оглядывая их лица. – Кто вас прислал?

Молчание, лишь тяжёлое дыхание и нервные взгляды, скользящие в сторону. Я позволяю этой паузе затянуться, позволяю страху расти в их глазах.

– Слишком сложно? – моя усмешка становится ещё холоднее. – Хорошо, давайте попробуем что-то попроще: вы хотели меня или ту девушку?

Мужчины переминаются с ноги на ногу, и в конце концов один из них бросает короткий взгляд на своих товарищей. Слабое звено. Я медленно подхожу к нему, пристально вглядываясь в его лицо, словно выискивая слабость. Его кадык дёргается, когда он судорожно сглатывает, глаза бегают, избегая встречаться с моими.

Я опускаю пистолет, словно теряя к нему интерес, но напряжение в комнате возрастает. Весь их страх теперь сосредоточен на том, что последует дальше.

– Тогда давайте начнем, – произношу я и медленно подхожу к самому нервному из них.

Я дергаю его за волосы, заставляя его голову откинуться назад, и он начинает кричать, тряся головой. Слегка кивнув Смайли, тот подходит, чтобы помочь его «успокоить». На лице Смайли расплывается кривая ухмылка, когда он держит мужчину за лицо, закрывая ему рот рукой. Я достаю нож для резки сигар и поворачиваюсь к пленнику.

– Посмотрим, что он скажет.

Смайли отпускает его, и я вытаскиваю кляп из его рта.

– Девушка! Девушка! Удар был нанесён по девушке! – выпаливает он, дрожащим голосом.

Мои губы сжимаются в тонкую линию. Я надеялся, что он этого не скажет. С другой стороны, это, должно быть, связано с запиской с угрозами, которую она получила.

– На кого вы работаете? – мой голос становится ледяным.

Он снова опускает голову, избегая моего взгляда. Я жестом подзываю Смайли, и тот снова заткнул пленнику рот, удерживая его на месте, когда я беру его за руку.

– Ты знал, что большой палец отвечает за 50 % функций твоей руки? – произношу я, наклоняясь и глядя прямо в глаза пленнику, так чтобы его друзья могли ясно видеть, что их ждет. – Ты не сможешь делать такие простые вещи, как застегнуть рубашку, взять мелочь, застегнуть молнию на брюках… – Я медленно отцепляю его большой палец от сжатого кулака. – Давай попробуем еще раз. – мои слова звучат холодно и безразлично. – Если только ты не хочешь, чтобы твои товарищи помогали тебе подтирать задницу всю оставшуюся жизнь – это, кстати, тоже довольно сложно делать без помощи большого пальца. На кого ты работаешь?

Я пристально смотрю на его лицо, ожидая ответа, чувствуя, как напряжение в комнате нарастает.

Он кричит сквозь кляп, мотая головой и упорно отказываясь назвать имя. Я бросаю взгляд на Смайли; тот крепко прижимает мужчину к себе. Я медленно провожу ножом по его большому пальцу и срезаю кончик. Мужчина корчится в объятиях Смайли, его крики заполняют комнату, но мой помощник, не проявляя милосердия, резко дергает его за шею, ломая её.

Я жестом указываю Грассо, чтобы он вытащил кляпы у двух других мужчин. Один из них, покрупнее, поднимает голову и свирепо смотрит на меня.

– Продолжайте! Ты все равно убьешь нас на хрен, – произносит он с яростью. – Он сплевывает кровь мне на ботинки, а затем его лицо расплывается в злобной ухмылке. – Это, блядь, не будет иметь значения, потому что твоя задница мертва. Ты не сможешь остановить то, что надвигается на неё!

Я не раздумывая хватаю пистолет и стреляю в него.

В этот момент дверь распахивается, и я слышу тихий голос Беатрис, когда она входит в комнату; её тело утопает в моей футболке и спортивных штанах.

– Эй, у тебя все еще мои штаны…

Она замолкает, и на её лице появляется выражение ужаса, когда взгляд останавливается на окровавленных телах на полу.

«Блядь».

– Беатрис, вернись в комнату, – говорю я, чувствуя, как внутри меня поднимается тревога.

Её тяжелое дыхание настолько громкое, что я слышу его с другого конца комнаты. Она не сводит глаз с тел, и её рот открывается, как будто она собирается что-то сказать, но остаётся молчаливой.

– Беатрис! – повторяю я, стараясь вернуть её к реальности.

Она вскидывает голову и смотрит на меня, в её взгляде читается испуг.

– Возвращайся в комнату.

Она моргает, затем оглядывает нас, перед тем как сделать шаг назад. Ещё один шаг. Она собирается убежать.

Она поворачивается и выбегает из комнаты, а я бегу за ней.

– Габриэль, остановись! Ты весь в крови!

Домани тянет меня за руку, но я вырываю её и мчусь следом за Чиччо и Грассо. Чиччо первым подбегает к девушке и хватает её за руку, но она разворачивается и бьёт его ногой в пах, сбивая с ног. Затем она отталкивает Грассо, который только и успевает отшатнуться, прежде чем броситься на нее.

Смайли достает пистолет с другой стороны от меня, и я быстро опускаю его руку.

– Нет. Никакого оружия.

В комнате раздаётся стон Грассо, который зажимает свою промежность руками, а Беатрис, собравшись в силами, направляет на нас пистолет.

– Стойте на месте!

– Беатрис, опусти оружие, – говорю я с тревогой, понимая, что она находится на грани.

Я делаю шаг вперед, и она стреляет рядом с моими ногами. Я отскакиваю назад, в то время как остальные достают оружие.

– Нет, – приказываю Смайли и Домани убрать свои пистолеты.

– Не подходите ближе! – Пистолет дрожит в её руке, когда она пятится назад, упираясь спиной в дверь. Она вслепую тянется к ручке за спиной.

Дверь открывается, и я бросаюсь к ней.

– Габ, надень это! – кричит Домани, бросая мне свою куртку. Я натягиваю её на себя, прежде чем выбежать в коридор. Пистолет лежит на полу, и я поднимаю его, засовывая за пояс брюк, пока жду лифт.

Заходя в лифт, я достаю телефон и набираю её номер, но попадаю на голосовую почту.

«Чёрт!»

Я продолжаю пытаться, хотя это и бесполезно. Когда лифт останавливается, я выскакиваю и, добираясь до вестибюля, осматриваю большую площадь в поисках Беатрис.

Я встречаюсь взглядом с несколькими работниками стойки регистрации и направляюсь к консьержке, но они сообщают, что не видели её.

Я скрежещу зубами от волнения. Как такое возможно? Она выжила в автомобильной погоне, в неё стреляли, и она даже расправилась с несколькими придурками, но от небольшого количества крови у неё закружилась голова?

Вдруг вбегает Анджела.

– Габ, что ты наделал? У Беатрис истерика, и она отказывается идти со мной внутрь.

Я выбегаю на улицу и сразу же осматриваю парковку, а затем замечаю её на углу здания. Ей может стать плохо: она ходит босиком и в тонкой футболке, а на улице мороз. Я бегу к ней.

– Беатрис!

Она поворачивает голову в мою сторону, как раз в тот момент, когда к ней подъезжает машина.

«Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!»

Они собираются забрать её. Но, к моему удивлению, она охотно садится в автомобиль. Я подбегаю к машине в тот момент, когда она захлопывает дверцу и запирает её, прежде чем я успеваю дотянуться до ручки.

– Открой дверь, Беатрис! – восклицаю я, хлопая рукой по стеклу. Она оглядывается на меня; повязка, которую она наложила на лоб, сползает, и свежая кровь стекает по её лицу. Она поворачивается, чтобы поговорить с водителем, и машина отъезжает.

Я достаю телефон и набираю номер Микки.

– Мне нужно, чтобы ты отследил телефон Беатрис.

Оглядываюсь по сторонам, замечая неплотно закрытую дверь. Она, должно быть, спустилась по лестнице, вместо того чтобы воспользоваться лифтом.

Вопрос Микки возвращает меня к разговору.

– Нет, просто пришли мне информацию, когда получишь.

Я вешаю трубку и направляюсь к выходу из вестибюля.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я Анджелу, когда мы направляемся к лифту.

– Ты попросил меня встретиться с тобой и Домани, чтобы обсудить детали поставки, помнишь? – Анджела опирается на стену лифта, внимательно рассматривая меня, скрестив руки. – Что с тобой?

– Ничего, – отвечаю я, потянув за галстук, чтобы ослабить его. Вдруг замечаю кровь на своих руках, и в памяти всплывает лицо Беатрис после того, как я расправился с этими ублюдками. – Я занимался кое-чем, когда зашла Беатрис.

– Поподробнее. Твой вариант заботы о ком-то может означать многое, Габриэль. – Анджела отталкивается от стены, её взгляд становится более настороженным. – Ты трахался с кем-то ещё, пока она была с тобой?

Я резко поднимаю голову и смотрю на неё.

– Конечно, нет. – Вздыхаю, проводя руками по волосам. – На нас напали сегодня вечером. Это потрясло её, поэтому я привёл её сюда. Но потом я прикончил нескольких засранцев, и она увидела… последствия.

– Ты все еще не рассказал ей о нашей истории, хотя первое, что она сказала, когда увидела меня, было: «Конечно! Эта ночь становится всё лучше и лучше! Должен же он закончить вечер, кого – нибудь трахнув, не так ли?» – она приподнимает бровь, упирая руки в бока.

– Я сказал ей, что мы старые друзья, но она в это не верит. И почему я должен ей что-то рассказывать? То, что произошло между нами, было ошибкой, и мы оба поняли это в тот момент, когда это случилось. Мы были гребаными детьми, шестнадцатилетними! Я не собираюсь разбалтывать свою гребаную историю жизни каждому встречному.

– Она не такая, как все. Она та девушка, в которую ты должен быть влюблён. А это значит, что ты не хочешь делиться тем, чего не хочешь, Габ. – Анджела делает глубокий вдох. – Послушай, ты знаешь, я никогда не думала, что твой план сработает, но ты зашёл так далеко. Ты мог бы с таким же успехом добавить немного правды в ту паутину лжи, которую плетёшь.

Я издаю недовольный звук и выхожу из лифта.

– Какой у нас план, если она обратится в полицию? – спрашивает Домани, как только я вхожу в гостиничный номер. Я иду в комнату, чтобы переодеться, и вижу, что на кровати лежит платье, в котором Беатрис была сегодня вечером; когда я увидел её в нем, у меня перехватило дыхание.

Домани следует за мной, ожидая ответа.

– Она не пойдёт в полицию.

– Откуда ты знаешь? – спрашивает Домани с недоверием.

– Потому что я её знаю, – отвечаю я, чувствуя, как сердце забивается быстрее.

Домани усмехается.

– Если бы это было правдой, я думаю, ты бы ожидал, что она выбьет всё дерьмо из мужчин ещё до того, как это произошло. Ты не говорил нам, что она умеет драться.

Вспоминая, как на неё напали, я осознаю, что это могло побудить её захотеть научиться самообороне.

Мой телефон вдруг звонит. Я нажимаю кнопку громкой связи, пока меняю окровавленную рубашку.

– Ее телефон выключен, так что мне сложно его отследить, босс, – сообщает Микки.

– Продолжай попытки. – Я нажимаю кнопку отбоя и скрежещу зубами от досады.

Вся работа и прогресс, которых я добился с ней, оказались потраченными впустую за такой короткий промежуток времени. В моей памяти всплывает воспоминание о том, как я загнал её в угол на первом этаже отеля и наблюдал, как она кончает на мои пальцы. Я вижу выражение её лица, когда она позволила себе испытать оргазм.

Мой телефон снова звонит, и Микки говорит, что нашёл её.

– Она снова включила свой телефон, но её нет ни дома, ни у родителей, – сообщает он. – Адрес принадлежит… давайте посмотрим, Кларе Бертолин.

– Пришли мне местоположение.

– Удачи. – Анджела наливает себе стакан бурбона.

Когда я не реагирую, она смотрит на меня, пока я надеваю чистую куртку.

– Что?

– Я не понимаю твоего знаменитого слогана: «Мне больше не нужна удача?» – смеётся Анджела.

– Ты ведь знакома с Беатрис? – спрашивает её Домани. – Она надрала задницу Чиччо и Грассо, прежде чем сбежать отсюда.

Анджела поворачивается и замечает, как Грассо и Чиччо сидят на диване с пакетами льда на промежностях.

– Что ж, тогда тебе, очевидно, нужны удача и крепкое телосложение, – подхватывает она, смеясь.

Я захлопываю дверь за собой и улыбка расползается по моему лицу.

Мы садимся в одну из машин, которые я держу в гараже, и снова набираем номер её мобильного, пока Смайли устраивается за руль. На этот раз он звонит и звонит, но безрезультатно. Я решаю отправить ей сообщение.

Я: ОТВЕТЬ НА ЗВОНОК, БЕАТРИС!

Она, кажется, либо отключила чтение сообщений, либо просто игнорирует меня.

Но потом я испытываю некоторое облегчение, когда слышу звук своего телефона.

Беа: Пожалуйста, оставь меня в покое. Не волнуйся, я буду на праздновании дня рождения Серафины. А до тех пор не звони и не пиши мне.

Автомобильный гудок отвлекает меня от чтения и перечитывания её сообщения.

Всё просто. Просто. В этом есть какая-то вежливость, которая буквально кричит, что это Беатрис – «пожалуйста» в начале. Но в ней нет ни одной из её обычных колкостей и оскорблений, к которым я привык, и это беспокоит меня больше, чем я хотел бы признать.

Сижу в машине и смотрю на входную дверь таунхауса, решая, стоит ли мне уезжать. Но я хочу убедиться, что с ней всё в порядке. Я поднимаюсь по лестнице и стучу в дверь.

После третьей попытки, когда моё терпение лопнуло, я забарабанил в дверь и позвал её. Внутри зажёгся свет, и дверь распахнулась. Я столкнулся лицом к лицу с разъярённой Кларой.

– Убирайся на хрен с моего крыльца, или я вызову копов на твою задницу!

Я проскакиваю мимо неё и начинаю звать Беатрис, но Клара следует за мной, как проклятый комар.

– Эй! Убирайся из моего дома! Она не хочет тебя видеть, придурок.

– Всё в порядке, Клара.

Её тихий голос заставляет меня посмотреть на второй этаж. Теперь волосы Беатрис распущены, а на ней другая одежда. Она спускается по лестнице и возвращает мне мою рубашку.

– Вот. Пожалуйста, уходи.

– Эти люди были посланы, чтобы причинить тебе боль, убить тебя, Беатрис. – Я не знаю, почему чувствую необходимость объясниться, но она протягивает руку, чтобы остановить меня.

– Я не хочу и не нуждаюсь в объяснениях, Габриэль. Уходи, я не могу заставлять Анджелу ждать, – её холодные, лишённые эмоций глаза смотрят на меня, и мне это не нравится. Она идёт к входной двери, затем выходит на улицу.

Я выхожу следом за ней, и она поворачивается ко мне лицом.

– Я поняла, как нелепо было с моей стороны расстраиваться, учитывая, что сегодня вечером я тоже несу ответственность за ранения или убийства людей, но те люди в твоём кабинете не были вооружены. У них были связаны руки. – Она опускает взгляд на свои ладони. – Ты любишь напоминать мне, что мы разыгрываем этот спектакль, чтобы это помешало мужчинам преследовать моего отца. Хотя сегодняшний вечер доказал, что это не так.

– Это не те люди, которые охотятся за твоим отцом, Беатрис, – пытаюсь объяснить я.

– Как бы то ни было, это не меняет того факта, что всё это нереально, – её голос звучит твёрдо, и в нем есть нотка усталости. – Признаюсь, сегодня вечером я позволила себе увлечься. Но этого больше не повторится, и я хочу прояснить для тебя еще одну вещь. Ты не имеешь права решать, с кем я встречаюсь, что делаю и кого выбираю. Точно так же, как я не имею права поступать так с тобой, capichè?

Я напрягаюсь, чувствую, как злость начинает просачиваться в мои слова, когда отвечаю сквозь стиснутые зубы:

– У меня с Анджелой ничего нет.

Мне не нравится, что она считает, будто моё мнение не имеет значения для неё. Она качает головой, затем запускает руки в волосы и дергает их, словно пытаясь справиться с потоком эмоций.

– Просто прекрати. Мне всё равно. Ты можешь трахать её всеми возможными способами до воскресенья, мне плевать!

Я не могу сдержать смешок.

– Это шесть способов дожить до воскресенья, и это выражение употребляется совсем не так, bella.

Её глаза вспыхивают яростью, когда она направляется ко мне размеренными шагами.

– Мне. Блядь. Всё равно, – произносит она, каждое слово, как удар.

– Я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке, – пытаюсь объяснить я, чувствуя, как раздражение накатывает, хотя пытаюсь оставаться спокойным. – У тебя всё ещё кровоточила голова, когда ты уходила.

Я протягиваю руку, чтобы дотронуться до новой повязки, но она отталкивает меня, и в её глазах пылает ярость.

– Никогда больше не прикасайся ко мне!

Моя злость вырывается наружу.

– Не трогай меня, Беатрис.

Она скрещивает руки на груди, её лицо исказила гримаса презрения.

– Да, это ещё одна вещь, которую можешь делать только ты, верно? – её слова ядовиты. – Что ж, ты пришёл, увидел и теперь уходишь. Прощай, Габриэль.

Она резко поворачивается и направляется обратно в дом. Дверь захлопывается с такой силой, что звук раздаётся эхом в ночи, оставляя меня стоять перед пустотой.

Глава 20

Беатрис

День пролетел быстро. Даже слишком быстро. События прошлой ночи занимали мои мысли большую часть дня: начиная с ужина, неподобающих сексуальных контактов на публике, и заканчивая почти смертельным исходом по дороге домой, а также тем, что после этого казалось моментом сближения с Габриэлем. Я напоминаю себе, что не следует путать сексуальное пробуждение и эмоции, поскольку это нечто большее, чем есть на самом деле. Он мне даже не нравится… большую часть времени. Не говоря уже о тревожном открытии, что он какой-то псих-мститель.

Я бездумно перебираю несколько платьев, которые собираюсь надеть сегодня вечером, когда мой телефон сообщает мне о новом сообщении.

Габриэль: Я уважаю твои пожелания. Просто сообщаю, что пришлю за тобой машину.

Я: Спасибо за внимание, но я сама найду способ справиться с этим.

Габриэль: Когда же ты перестанешь быть такой чертовски трудной, Беатрис? Ты же знаешь, что опасно гулять одной. Люди хотят твоей смерти.

Я: Если я умру, то умру. Все умирают.

Габриэль: Как это пророчески с твоей стороны. Я всё равно пришлю за тобой машину.

Я: Делай, что хочешь. Только не делай вид, что я тебе не говорила, что сама найду свой путь. А теперь, если не возражаешь, мне нужно собраться.

Габриэль: Хорошо. Только не дай себя убить в процессе.

Я: Остаётся только надеяться.

Я выбираю платье, оно длиннее, чем те, что я носила в последнее время. Это платье на тонких бретельках с оборками; нижняя часть прозрачная, но благодаря внутренней подкладке оно не просвечивает.

После того, как я закончу с прической и макияжем, надену несколько простых украшений, а затем наношу помаду нюдового цвета, чтобы завершить свой образ. Затем вызываю лифт и спускаюсь в вестибюль.

– Беатрис, дорогая, ты выглядишь сногсшибательно! – говорит миссис Джонс, улыбаясь мне, когда двери лифта открываются.

– Спасибо, миссис Джонс, – отвечаю я, выходя, пока она заходит внутрь.

– И где же ваш прекрасный принц?

Возможно, он сейчас кого-то убивает, пока мы разговариваем.

– О, он встречается со мной на вечеринке по случаю дня рождения своей кузины.

Она цокает языком.

– Ему следовало бы знать, что лучше не позволять тебе бродить по улицам ночью.

– Я вызвала такси, – сообщаю ей.

– Это еще хуже! Ты что, не смотришь новости? Женщины садятся в такие машины и оказываются в каком-нибудь заброшенном здании, изнасилованными или, что еще хуже, мертвыми! – Ее глаза расширяются от ужаса, и она начинает извиняться, прежде чем выйти из лифта и обнять меня.

Я качаю головой, глядя на нее.

– Вы правы, миссис Джонс, но я готова, понимаете? – говорю я, показывая ей свой нож и перцовый баллончик.

– Что ж, будем надеяться, что тебе никогда не придется ими воспользоваться, дорогая, – она гладит меня по щеке и снова заходит в лифт. – Передай привет своему красавчику.

– Вы прекрасно выглядите, мисс Беа, будьте там в безопасности! – кричит Джордж со стойки регистрации.

– Спасибо, Джордж, я так и сделаю, – отвечаю я и выхожу из здания. Сажусь в ожидающиее меня такси и говорю водителю, где находится зал для проведения мероприятий рядом с Тайм-сквер.

По дороге я отвечаю на несколько сообщений от моих сестер и одно от мамы, которая упрекает меня за то, что я избегаю её, и говорит, что ей нужно увидеть меня, чтобы она запомнила, как выглядит моё лицо. Она приглашает нас с Габриэлем завтра на ужин. Я быстро отвечаю, не давая никаких обещаний, и она отвечает мне кучей смайлов с плачущим лицом.

Когда мы подъезжаем к залу для мероприятий, я поднимаю взгляд на вход; несколько человек задерживаются, разговаривая друг с другом. Я чувствую себя неловко, потому что никого не знаю, но делаю глубокий вдох и выхожу из машины.

Потолки и архитектура интерьера сохраняли старинное очарование, но их поддерживали в обновленном, современном виде. В холле сиял яркий свет, но, стоило войти в зал для мероприятия, как освещение становилось мягким и приглушенным, а по всему пространству разливался таинственный свет голубых и фиолетовых огней.