Текст книги "Причуды судьбы (СИ)"
Автор книги: Кира Александрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
– О чём, милорд? – едва слышно спросила всё-таки я. Уж лучше разговор, чем молчание, совершенно не хотелось прислушиваться к собственным ощущениям и к его дыханию у самого уха.
– О тебе, – просто ответил он, погладив большими пальцами плечи.
Кожу будто обожгло, я едва не вскрикнула. Да что этот человек со мной делает?..
– Ответь мне, только честно, Катерина ведь ты, да?
– Нет, – поспешно ответила я. Не собираюсь открывать свои секреты!
– Врёшь, – шепнул он на ухо. – Глаза не лгут, Лорелин, особенно те, которые я вижу во сне. И у тебя, и у неё, одни и те же глаза. Да и голос у вас тоже очень похож. Ты можешь обмануть общество, падкое до дешёвых эффектов вроде закрытого лица, но меня – нет. Я слишком долго искал Зеленоглазую из моих снов.
– Чепуха, – нервно рассмеялась я, чувствуя растерянность. Он был так уверен, что я уже не знала, как ещё попытаться разубедить его. – Между мной и этой мисс нет ничего общего.
Его ладони скользнули вниз по моим рукам, и сжали пальцы.
– Есть одна вещь, Лорелин, – Монтеррей поднял мою ладонь так, чтобы отсветы углей в камине осветили её. – Я же говорил, красивое колечко. Оно очень хорошо смотрится на твоём пальчике.
Он погладил печатку, пока я хватала открытым ртом воздух. О Боже, Боже, нет, кольцо же невидимое для всех, пока карты лежат дома! Комната вдруг закружилась перед глазами, и я впервые в жизни потеряла сознание.
Кто-то, легонько похлопав меня по щекам, обмахивал лицо веером. Очень не хотелось приходить в себя, но пришлось сделать усилие и открыть глаза. Кто знает, что бы придумал Монтеррей, чтобы вернуть меня в сознание.
– Не думал, что ты от волнения упадёшь в обморок, – заметил он, когда я молча села на диванчике, куда граф положил меня.
– Что вам от меня надо? – тихо спросила я, изучая шёлковую обивку дивана.
– Я хочу ухаживать за вами, мисс Лорелин, – от его ответа я невольно вздрогнула.
– Вы женаты, господин граф, – напомнила я. – С вашей стороны это будет верхом неприличия. Да и не хочу, чтобы вы это делали, – поспешно добавила я. Действительно ведь не хочу?
– Я как-нибудь решу проблему с женой, Лори, – Монтеррей медленно провёл ладонью по моей щеке. Столько нежности было в этом жесте, что захотелось прижаться к тёплым пальцам. – Мне всё равно, хочет она и её отец развода или нет, я слишком долго тебя искал, чтобы отказаться.
Я почувствовала отчаяние. Ну как его убедить, что не я ему снилась?! Не может этого быть, и точка…
– Вы совсем не принимаете во внимание мои желания? – почему-то голос прозвучал подозрительно жалобно.
– Вот упрямица, – пробормотал он и неожиданно прижал к спинке, отчего я испуганно ойкнула. Наклонившись низко-низко, Монтеррей посмотрел мне в глаза, и я утонула в тёплой бархатной глубине. – Поцелуй меня, Лори, – прошептал он едва слышно, и я сдалась.
Зажмурившись, я осторожно прижалась к его губам – вообще-то, у меня не было большого опыта в подобном деле, и я чувствовала себя ужасно неуверенно. Наверное, Монтеррей понял, потому что вдруг приподнялся и начал покрывать моё лицо лёгкими, нежными поцелуями. Я чуть не задохнулась от нахлынувших ощущений, тело охватила слабость, и уже было всё равно, что в гостиную мог кто-нибудь зайти и обнаружить нас в таком пикантном положении. Я не заметила, в какой момент положила ладони ему на плечи, а он перешёл от лица к шее и груди. Боже мой, я пропала окончательно…
– Сладкая моя… милая девочка, – хрипловатый голос музыкой отдавался в ушах, и в какой-то момент я услышала тихий стон – собственный.
Граф на мгновение поднял голову, чуть усмехнулся, и по-настоящему поцеловал меня. Это отличалось и от того, как целовался Деймон, и – от Учителя тоже. Не было грубости, не было страсти, была только бесконечная нежность, от которой кружилась голова.
– Господи… что вы со мной делаете… – произнесла я слабо, когда смогла говорить.
Сердце никак не могло успокоиться, кожа горела от ласк, и хотелось расплакаться от какого-то тихого отчаяния. Никогда не думала, что доведётся испытывать чувства сразу к трём мужчинам. Надо же, оказывается, я уже что-то чувствую к Монтеррею? Как интересно, и когда успела это понять?.. Он молча встал и протянул руку. Избегая смотреть на него, я поднялась с дивана, разгладила юбку, и положила ладонь на его локоть.
– Вы ставите меня в неудобное положение, – произнесла я, когда мы вышли из гостиной, и удалось справиться с голосом. – Нас увидят вместе.
– Пусть только попробуют сказать что-нибудь за вашей спиной, мисс Лорелин, – невозмутимо ответил Монтеррей, словно ничего и не произошло. – Мне-то всё равно, меня не волнуют слухи и перешёптывания.
– Почему бы вам просто… просто не забыть этот инцидент? – упавшим голосом пробормотала я, заранее зная, что он скажет.
– И не проси, Зеленоглазая, – негромко ответил Монтеррей, скользнув по мне взглядом. – Ты тоже не забудешь, я знаю.
Но граф всё-таки пожалел меня, и перед входом в бальную залу оставил. Перед тем, как уйти, он сказал:
– Я намерен пригласить вас на прогулку, мисс Карстон, – он пристально посмотрел на меня, не торопясь отпускать ладонь. Моё молчание ясно указывало на отношение к его заявлению. Монтеррей прищурился и тихо-тихо добавил. – Не смей отказывать, Лори.
Я устало опустила плечи. Кусочки мозаики постепенно складывались в общую картину: поведение, манеры, жесты, даже голос настолько напоминали Учителя, что отрицать дальше было бессмысленно. Каким-то немыслимым образом граф Конрад Монтеррей являлся воплощением того, кто приходил в мои видения. Пусть даже он ничего и не помнил. И кто тянул меня за язык, когда я ляпнула про появление Учителя в реальности!..
– Послезавтра, – совершенно без эмоций ответила я и, отвернувшись, шагнула через порог залы.
Как же я устала… Остаток вечера прошёл, как в тумане, я с кем-то говорила, улыбалась, по-моему даже танцевала, но всё делала автоматически, как кукла. Элис пыталась меня растормошить, но заглянув в глаза, прекратила попытки, тихо пробормотав, что зайдёт завтра. Папа ничего не заметил, а мама поглядывала с тревогой. Улучив момент, она отвела меня в сторонку и спросила:
– Детка, с тобой всё в порядке?
– Да, мама, – я даже смогла улыбнуться. – Просто немного устала.
Монтеррей больше не подходил, предпочитая наблюдать издалека, но меня и это уже не беспокоило. Вдруг всё стало настолько безразлично, что даже замечание папы о неизбежной помолвке на Рождество не вызвало привычного раздражения. Мне всё равно, кто и какие планы строит в отношении меня, уже всё равно… Я не помнила, как мы доехали домой, как Бетти помогла переодеться. Последней осознанной мыслью было желание снова увидеть Деймона. "Пожалуйста… Я скучаю…"
– Ты снова позвала.
– Да… – я посмотрела в такие родные, любимые серые глаза.
– Лори, нельзя, – грустная улыбка на его лице.
– Почему ты тогда откликнулся? – возразила я.
Боже, какое счастье видеть его…
– Потому что это сильнее меня, – признался он. – Я словно привязан к тебе ниточкой, ведьмочка моя.
– Так забери меня! – попросила я умоляющим голосом. – Приезжай, я дождусь!..
Он покачал головой, погладив мои волосы.
– Не могу, Лори, – тихо ответил он. – Пойми, не могу.
Глаза защипало, я торопливо сморгнула слёзы. Деймон обхватил моё лицо ладонями.
– Не надо так больше, милая, – мягко сказал он. – Будь счастлива, и может, когда-нибудь мы увидимся. Но не зови, пожалуйста. Я не хочу, чтобы тебе было плохо.
– Боишься, что Учитель что-нибудь сделает? – я попробовала улыбнуться в ответ, но получилась жалкая гримаса.
– Не Учитель, – он покачал головой. – Судьба. Возвращайся, Лори, и не зови меня больше.
Окружающее подёрнулось серым туманом, и я провалилась в сон без сновидений.
Утром, за обедом, меня ждало очередное неприятное известие.
– Лори, дорогая, мы приглашены на день рождения леди Беркли, – сообщила мама. – У неё поместье за городом, и она ждёт нас к себе. Это всего на пару дней, не больше.
Перед глазами всплыли Колесо Фортуны и Правосудие. Неудачная поездка, как же, помню…
– Мама, не надо ехать, пожалуйста, – тихо попросила я.
Она растерялась.
– Но детка, мы должны, – она коснулась моей руки. – Она приглашает нас к себе каждый год, и когда-то именно она представила нас с папой ко двору, ты же помнишь. Мы и прошлой осенью ездили, ты тоже оставалась одна. Леди Беркли отказов не принимает. А миссис Кренсби присмотрит за тобой, – мама улыбнулась.
Я долго смотрела на неё, не в силах объяснить причины беспокойства – ну не говорить же, что видела опасность в картах!
– Когда вы вернётесь? – спросила наконец я.
– Дня через два, не более, – ответил отец. – Ты даже не успеешь соскучиться. И надеюсь, не наделаешь глупостей, – его взгляд построжел.
– Конечно, папа, – покорно кивнула я.
Сборы родителей проходили для меня как в тумане. Я помогла маме собрать одежду, проводила родителей до выхода, и простояла у окна, наблюдая за отъезжающей каретой, пока она не скрылась из виду. Какое-то время потерянно бродила по пустому дому, не зная, чем заняться. Часа через полтора после отъезда родителей мне принесли записку.
– Принёс мальчик-посыльный, мисс, – кратко ответил дворецкий на вопрос, от кого послание.
Я развернула листок. "Я бы хотел встретиться с мисс Катериной сегодня после обеда. Конрад Монтеррей". Почему-то я даже не удивилась. Апатия по-прежнему не отпускала, я словно находилась за прозрачной стеной, отгородившей меня от остального мира. Зайдя в кабинет, на обратной стороне написала ответ, и попросила Бетти отнести графу. Почитав в библиотеке и не запомнив ни строчки, к назначенному часу я взяла карты, вуаль, и поехала на Грейсчёрч. Не покидало странное ощущение, будто где-то стрелки на часах жизни моей мамы начали обратный отсчёт, и я слышала тихое тиканье.
В кабинетике, переодевшись в зелёное бархатное платье – я знала, Монтеррею понравится, – устроилась на диване, бездумно перебирая карты. Мысли вяло крутились вокруг событий последних дней, не вызывая никаких эмоций. В коридоре раздались шаги, я вздрогнула, и несколько карт выскользнули из рук. Девять мечей, перевёрнутая Императрица, Смерть. Прикусив губу, я сглотнула ком в горле и встала. Негромкий стук в дверь, и на пороге появился Монтеррей. Я молча села за стол, не взглянув на него, он расположился напротив.
– Когда умрёт моя жена? – даже такой прямой и откровенный вопрос не вывел из состояния странной апатии.
Кивнув, я начала раскладывать карты. Вообще-то, Таро не показывают точных дат или мест событий, и я сообщаю об этом клиентам. Здесь мои руки будто действовали сами, а я лишь наблюдала. Пять карт легли на сукно, я посмотрела на девять посохов, уже надоевшую Смерть, короля мечей, и тихо ответила:
– Вы овдовеете через двадцать один день.
Он помолчал, не сводя с меня пристального взгляда.
– Это второе радостное известие за последнее время, – наконец произнёс Монтеррей.
– У вас больше нет вопросов? – ровным голосом спросила я, собрав карты и не глядя на него.
Мне вовсе не хотелось знать, какой была первая радостная новость для него. Вообще ничего не хотелось больше знать… Словно призрачное дуновение ветра, прикосновение невидимой ладони к волосам, и тихий шёпот в голове: "Так надо, милая". Подавив горький смешок, я встала и убрала карты в мешочек.
– Если вы больше ничего не хотите спросить, то прошу прощения, мне надо ехать, – мой взгляд по-прежнему не останавливался на Монтеррее, но я чувствовала, как граф смотрит на меня.
Желая показать, что приём окончен, я застыла у окна, глядя на хмурую улицу и снова и снова возвращаясь в мыслях к смерти мамы.
– У меня есть вопросы, но я не хочу спрашивать Таро, – голос Монтеррея неожиданно раздался у самого уха, однако я даже не вздрогнула. Его ладони легонько сжали плечи, и он прижал меня к груди. Я не повернулась. – Тебя подвезти, Зеленоглазая?
– Нет, благодарю, – мне вдруг стало зябко, и я поёжилась.
Граф почувствовал это, и обнял.
– Тебе холодно? – в его голосе слышалась искренняя забота.
– Я видела слишком много Смерти за последние дни, – негромко ответила я.
Странно, но на сей раз мне не была неприятна близость Монтеррея. Более того, я согрелась, и странная апатия стала потихоньку отступать. На глаза навернулись слёзы, пришлось до боли прикусить губу. Не хватало ещё рыдать на плече Монтеррея, как истеричная барышня. Я почувствовала, как его губы коснулись моих волос.
– Маленькая моя, как тебе тяжело, – от тихого, ласкового шёпота ещё больше захотелось дать волю слезам.
– Пожалуйста… – мой голос дрогнул. – Уходите. Мне… надо побыть одной…
Я была готова к тому, что он не послушается и попытается выяснить, что со мной происходит, или кто я такая на самом деле. Монтеррей снова удивил, послушно отпустив и отойдя на пару шагов назад.
– До встречи, Катерина, – я дождалась, пока он выйдет, и только услышав звук закрывшейся двери отвернулась наконец от окна.
Как же велико было искушение прямо сейчас выложить карты и узнать, кто такой на самом деле Монтеррей, и какое он имеет отношение к Учителю, но я сдержалась. Знала, что ничего не увижу в лучшем случае, или увижу совсем не то. Переодевшись, я вышла и вернулась домой. Поднявшись к себе в комнату, я наконец перестала сдерживаться, и тихо проплакала до самого ужина. Меня ждали далеко не самые радостные дни в жизни.
…Я сидела на гладком камне, недалеко от замка, и смотрела на изящные чёрные шпили, тяжёлые ворота, окованные железом, на серое небо, затянутое облаками. Рассеянный свет то ли заката, то ли рассвета, вечные сумерки, скрадывали расстояние, и иногда даже казалось, замок чуть колеблется, словно мираж. Я знала, меня там ждали. На одной из башен тёплым жёлтым огоньком светилось окно, и чудилось, вижу фигуру. Несильный ветерок пробирался под платье, и хотя нельзя было назвать его холодным, я дрожала. Из чистого упрямства я продолжала сидеть недалеко от ворот и пристально смотреть на башню. Как же всё запуталось, и как же запуталась я сама… Очень многое хотелось спросить, вопросы требовали ответов, однако что-то подсказывало, что большинство так и останется вопросами. По крайней мере, в ближайшее время точно. А раз так, значит, ноги моей не будет в этом месте, как бы ни хотелось войти, подняться по лестнице, толкнуть резную деревянную дверь… Зажмурившись, я тряхнула головой и встала, отвернувшись от замка. Не дождётся, чтобы я сама пришла. Окружающее потускнело, растворилось, и я уснула нормальным сном, без сновидений.
Было странно и непривычно завтракать без родителей. Без всякого аппетита я съела поджаренный бекон, тосты с джемом, выпила чай. Вскоре должен заехать Монтеррей, я ведь обещала ему прогулку. Помогая одеться, Бетти поинтересовалась:
– Мисс, вы плакали? У вас глаза красные.
– Просто плохо спала, – отмахнулась я. – Приготовь ромашковый отвар, я вернусь и сделаю компрессы.
– Да, мисс, – Бетти присела в реверансе.
Уложив волосы, я захватила плащ и спустилась в гостиную. Граф не уточнял время, когда заедет, но откуда-то я знала, что его надо ждать к одиннадцати. Устало покачав головой, я устроилась в кресле, глядя в окно, и ничуть не удивилась, когда ровно в одиннадцать у крыльца остановился экипаж. Я повернула голову к двери. Раздался звонок, послышался негромкий голос. На пороге гостиной появился дворецкий.
– Граф Монтеррей, мисс Карстон.
– Сейчас выйду, – я встала, застегнула плащ и покинула гостиную. – Доброе утро, милорд, – машинально протянув ладонь, я смотрела куда-то в сторону.
– Доброе утро, мисс Лорелин, – негромкий низкий голос заставил очнуться, апатия словно нехотя отступила. Губы Монтеррея коснулись руки, и меня будто окатила тёплая волна. – Вы выглядите усталой.
– Я плохо спала, – опёршись на его локоть, я вышла из дома.
Граф предложил поехать в Риджентс-парк, я молча кивнула, глядя в окно. Я и так знала, что взгляд тёмно-карих глаз не отрывается от меня, очень хорошо это чувствовала. Однако на сей раз, раздражения почему-то не было. Или уже привыкла, или… изменилось моё отношение к нему. Наш особняк находился недалеко от парка, и мы быстро приехали, по пути едва ли перемолвившись парой слов о погоде. Помогая выйти, Монтеррей задержал мою ладонь в своей, и сказал:
– Мисс Лорелин, если вы не желаете моего общества, я отвезу вас обратно.
Мои глаза встретились с его. В бархатной глубине я уловила отблеск тревоги и заботы. И ещё немножко грусти. Мне удалось улыбнуться.
– Милорд, я обещала вам прогулку, а свои обещания я стараюсь выполнять. И потом, это лучше, чем сидеть в пустом доме и скучать в одиночестве.
Он улыбнулся в ответ, и сердце пропустило удар. Сразу вспомнился наш поцелуй в гостиной пару дней назад. Я ощутила румянец на щеках и отвела взгляд. Мы вошли в парк, и неторопливо направились по дорожке вглубь.
– Я увидел вас первый раз именно здесь, – обронил вдруг Монтеррей. – Вы шли с подругой, и едва ли удостоили меня взглядом.
– Я понятия не имела, что это были вы, милорд.
– Как и я не знал, что видел именно ваши глаза во сне, – чуть тише сказал он. – Ваши родители куда-то уехали? – граф резко сменил тему.
– За город, на пару дней, – нет, я не буду думать о последствиях этой поездки, не буду!
Видимо, он что-то уловил в моём голосе, потому что вдруг остановился и развернул меня к себе.
– Вы плакали, мисс Лорелин, – Монтеррей пристально вгляделся в моё лицо.
Дыхание перехватило, глаза защипало. Я больше не могла сдерживаться.
– Моя мать умрёт, и я ничего не могу изменить, – пробормотала я, пытаясь отвернуться и вытереть катящиеся по щекам слёзы.
Путь думает, что хочет, откуда знаю, мне уже всё равно. Я больше не в состоянии держать знание в себе. Монтеррей ничего не стал спрашивать, просто молча обнял и прижал к груди. Мы находились в отдалённой части парка, и нас вряд ли могли увидеть. Можно не опасаться случайных свидетелей. Постепенно я затихла, только изредка всхлипывая. Потихоньку возвращались ощущения, я слышала, как ровно и спокойно бьётся сердце Монтеррея, слышала его дыхание, чувствовала тепло рук на плечах. Молчание между нами не было напряжённым, и я удивилась, вдруг поняв это. Граф чуть отстранился и посмотрел в глаза.
– Ты всегда можешь рассчитывать на меня в трудную минуту, Лорелин, – негромко произнёс он.
Я кивнула, не отводя взгляда.
– Благодарю, милорд.
– Просто Конрад, – мягко прервал он.
Смутившись, я отвернулась. Нет уж, я ещё не настолько привыкла к нему, чтобы обращаться с такой фамильярностью! Мы пошли дальше, разговаривая на отвлечённые темы, и выяснилось, что у нас оказывается много общего. Граф любил читать – по его словам, он обладал большой библиотекой с самыми разными книгами, и добавил, что если пожелаю, она в моём распоряжении. Я подумала, что никогда в жизни у меня не хватит смелости заявиться к нему в гости, пусть даже и просто взять книгу. Монтеррей любил путешествовать, и часто бывал на Континенте – я мечтала когда-нибудь выбраться за пределы Англии и повидать Европу, и потому слушала его рассказы о других странах с замирающим сердцем. Он признался, что шумный Лондон ему быстро надоедает, и он предпочитает больше времени проводить за городом, в поместье, особенно, когда там нет жены. При упоминании данного факта я почувствовала неловкость, и он это понял.
– Мисс Лорелин, я хочу внести ясность в вопрос моего семейного положения раз и навсегда, – спокойно сказал Монтеррей. – Вы, наверное, знаете, как и всё общество, что моя жена больна, и лучше ей уже не станет, к моему счастью. Ничего не говори, – остановил он мою попытку как-то прокомментировать его высказывание. – Этот брак изначально не имел шансов продержаться долго, и заключили его только потому, что с её стороны нет наследников, и её семье не хотелось отдавать всё короне. Мы соседи, и ещё когда я был маленьким, подписали договор, по которому я должен был жениться на этой женщине, и всё состояние отходило мне. В случае насильственной смерти моей супруги, естественно, всё получал король.
– Я не хочу знать… – я попробовала остановить Монтеррея, меня вовсе не радовала перспектива знать несчастливые обстоятельства его женитьбы. Ведь тогда получалось, что он в своём праве желать смерти нелюбимой женщины, которая к тому же не может дать ему ничего: ни наследника, ни нежности, ни вообще каких-то чувств…
– Родители умерли, не успев сообщить об этом интересном факте, – спокойно продолжил он, будто не расслышав моих слов. – А женщина с отцом уехала, как я потом узнал, лечиться на Континент. Я женился первый раз, неудачно, потом приехали они с бумагой – и пришлось выполнить обещание родителей, связав себя с больной, некрасивой женой, и в душе желать, чтобы болезнь поскорее забрала её и наконец освободила меня, – граф замолчал на несколько мгновений. – Где-то чуть больше года назад мне начали сниться странные сны, из которых в памяти оставалась только незнакомка с зелёными глазами, – он покосился на меня. – Я никогда толком лица не видел, или в полумраке неясные контуры, или оно бывало закрыто, всё, кроме глаз. Иногда я слышал голос, но и только. С тех пор в моей жизни появилась цель, найти эту девушку.
Я не смела поднять на него взгляд, чувствуя растерянность и тревогу: примерно год назад мне начал сниться Учитель…
– Я всё равно не поверю, что вы решили полагаться только на глаза, – голос чуть дрогнул от волнения.
– Было ещё кое-что, способное помочь в поисках, – я услышала негромкий смешок. – Вместе с Зеленоглазой я видел Таро. Она обычно держала их в руках.
У меня перехватило дыхание. Не бывает таких совпадений, просто не бывает!..
– Какие интересные сны вам снятся, милорд, – пробормотала я, только чтобы что-то сказать.
– Лорелин, – Монтеррей снова остановился и развернул меня к себе. – Я не знаю, как ещё убедить тебя, что меня не надо бояться. Или тебя пугает что-то другое? – он изогнул бровь.
Что ему ответить? Что я запуталась? Что боюсь не его, а собственных смутных желаний, которые с пугающей быстротой начали осуществляться? Собравшись с духом, я всё-таки сказала:
– Вы слишком неожиданно появились в моей жизни, милорд. Кроме всего прочего, вы всё-таки ещё женаты, и всем это известно. С вашей стороны будет крайне неприлично проявлять ко мне знаки внимания.
Монтеррей ухватил меня за подбородок, заставив смотреть в глаза.
– Ты знаешь, что к Рождеству я буду свободен, – тихо произнёс граф, наклонившись низко-низко. – И я никому не отдам тебя, Зеленоглазая.
Вопреки смыслу слов, голос Монтеррея был полон бесконечной нежности. Сердце ухнуло куда-то вниз, тело охватила сладкая истома. Не думала, что когда-нибудь мне будет так приятно слышать эти слова… Он заявляет на меня права? Отлично, но я не собираюсь падать к его ногам, как переспелый фрукт. Сны там или не сны, но я ещё не успела понять, настолько ли он нужен мне, как я ему. Во мне взыграло упрямство и гордость. Хоть одного мужчину из троих, проявивших ко мне чувства, я заставлю играть по правилам! Я улыбнулась, не сводя с него взгляда.
– Убедите, что вы мне тоже нужны, – заявила я ему. – И тогда я подумаю, стоит ли вам верить.
Граф медленно улыбнулся в ответ, в глубине карих глаз зажглись золотистые искорки, и у меня мурашки побежали по спине.
– Хочешь поиграть, милая? – вкрадчиво сказал Монтеррей. – А не пожалеешь потом?
Вздёрнув подбородок, я освободилась и отступила на шаг назад.
– Я никогда не жалею о принятых решениях, – был мой ответ. – Если с вашей стороны игра будет честной, то я согласна.
Боже, что я говорю, какая игра?! И с кем, с человеком, до невероятного похожим на Учителя!.. Безумие чистой воды.
– Когда я сделаю вам предложение, мисс Лорелин, вы согласитесь, – уверенно сказал Монтеррей. – Потому что будете хотеть этого не меньше моего.
– Посмотрим, – всё, что я ответила.
После столь содержательного и волнительного разговора я изъявила желание вернуться домой. Монтеррей не стал уговаривать продлить прогулку, и выполнил просьбу, на прощанье просто поцеловав руку.
– До скорой встречи, мисс Лорелин, – всё, что он сказал перед тем, как закрыть за собой дверь.
– Вас ждёт мисс Мэнхем, госпожа, – уведомил меня дворецкий.
– О, – я поспешно скинула плащ на руки подоспевшей Бетти и на ходу поинтересовалась. – Давно она пришла?
– Полчаса назад, мисс. Она сказала, что дождётся вас, сколько бы это ни заняло времени.
Значит, она хочет сообщить что-то очень важное, раз настроена сидеть в гостиной до моего возвращения.
– Ну наконец-то, гулёна, – Элис в нетерпении вскочила с кресла. – Ты последнее время какая-то страшно занятая стала, милочка, тебя не поймать.
– Сначала ты рассказывай, – я усадила её обратно и сама присела на диван. – Сейчас принесут чай.
– Лори, я замуж выхожу! – выпалила подруга.
Я заморгала, оторопело глядя на неё.
– Мой бог, Элис! – только и смогла я ответить. – Ты ж вроде никого не выделяла вниманием за последнее время, насколько я помню!
– Ну, это не значит, что мне никто не нравится из ухажёров, – Элис подмигнула. – Я просто выбирала достойного.
– И кто же это? – я просто сгорала от любопытства.
– Виконт Роберт Арчери, – подруга довольно улыбнулась.
– О, – я рассмеялась. – Значит, скоро ты станешь титулованной особой, подруга. И когда случится сие знаменательное событие?
– Через три месяца, после Нового Года, – она замолчала, опустив взгляд и нервно разгладив кружево на рукаве. – Лори… Ты можешь глянуть, у нас всё будет нормально?
Я пристально посмотрела на неё. Элис бы не попросила разложить Таро, если предстоящий брак был чистой формальностью. Значит, виконт ей действительно нравится.
– Ну пойдём, – я поднялась.
Что-то подсказывало, пока я доставала и мешала карты, что у Элис всё будет в порядке, и так оно и вышло. Расклад говорил о счастливой замужней жизни, достатке и любви, что я и поспешила рассказать подруге.
– Наконец хоть что-то хорошее, – я улыбнулась. – А то в последнее время вижу сплошную Смерть… – сказала, и запнулась.
– В каком смысле? – Элис нахмурилась. – Ну-ка, рассказывай, дорогуша.
Я и рассказала. Всё, кроме сегодняшнего утра. Но она слишком хорошо меня знала, и когда я замолчала, немедленно спросила:
– А с кем ты гулять ездила? Мне дворецкий сказал, за тобой мужчина заехал.
– Я обещала ему, на балу, – пробормотала я, чувствуя, что неудержимо краснею.
– Кому? – Элис изогнула бровь. – Постой, уж не Монтеррею ли? – на моём лице отразилось смятение, и она всё поняла. – И с ним ты ездила? – дождавшись кивка, Элис хихикнула. – Кто-то говорил, что не подпустит его к себе и на пушечный выстрел, Лори. Не знаешь, кто бы это мог быть?
– Элис, не надо! – я нервно прошлась по комнате. – Господи, всё так запуталось, я просто не знаю, что делать!
Подруга сразу стала серьёзной.
– Просто расскажи, что между вами происходит, и попробуем разобраться вместе, хорошо? – мягко произнесла она.
Хорошо, она уже знала про Учителя и наши с ним непростые отношения. Чем дальше Элис слушала, тем шире раскрывались её глаза.
– …Вот так всё и получилось, – закончила я длинный рассказ. – Боже, иногда мне кажется, я сойду с ума, Элис.
– Ты говорила с Учителем? Может, он всё разъяснит? – предложила она. – Иначе действительно ты рехнёшься с этими мужиками.
Я криво улыбнулась.
– Я не пойду к нему первая, Элис, даже под страхом смерти. В конце концов, он призрак, он живёт только в моих снах!
– Ага, и колечко он тебе тоже подарил призрачное, – напомнила Элис, хмыкнув. – И целовались вы тоже понарошку. Лори, милая, перестань отрицать очевидное. Он так же реален, как Монтеррей, просто живёт в другом месте. И поскольку его действия подозрительно похожи на действия графа, не говорю уже о внешности – по твоим словам, – значит, он всё-таки осуществил своё намерение и пришёл за тобой. Монтеррей ведь тоже заявил, что ты первая придёшь к нему, да?
– Ну не совсем приду, но примерно так, да, – подтвердила я, понимая, что Элис права.
– И снилась ему именно ты, уж это отрицать невозможно, – безжалостно продолжила подруга. – Тогда, когда тебе начал сниться Учитель. Лори, тебе некуда деваться, – улыбка Элис вышла чуть грустной. – Похоже, ты сильно запала в сердце кое-кому, и он твёрдо намерен заполучить тебя и здесь, и там.
Я присела на кровать и закрыла ладонями лицо, чувствуя, как усталость внезапно навалилась на плечи.
– А как же тогда Деймон? – после некоторого молчания спросила я. – Он здесь с какой стороны?
– Ни с какой, – спокойно ответила Элис. – Тебе же сказали забыть его, и думаю, он и сам знал, что вам вместе никогда не быть, потому уехал. Уж не знаю, кто он на самом деле, и как мог знать это, но выходит, знал. Мне кажется, зря ты ответила на его письмо, – тихо закончила она.
Живо вспомнились карты, показывавшие смерть матери. Я вздрогнула и уставилась на неё испуганными глазами.
– Думаешь, меня могут наказать?.. – растерянно произнесла я. – Кто, Учитель?
Элис задумчиво покачала головой.
– Не он. Он хоть и знает и умеет многое, но не имеет власти над твоей судьбой. Полной власти. Ты ведьма, Лори, – понизив голос, продолжила подруга. – А такие, как ты, живут не по обычным законам. Я многое не понимаю из того, что ты мне рассказываешь, и вряд ли поверила, расскажи мне кто другой, но тебя я знаю с детства, и потому верю. Я пытаюсь всё объяснить со своей точки зрения, однако, думаю, Учитель сделает это гораздо лучше. Рано или поздно ты ведь всё равно придёшь к нему, Лори, да? – Элис заглянула мне в глаза.
Поколебавшись, я кивнула. Она права, рано или поздно моё упрямство кончится, и я приду к нему за ответами. И не только за ними… По телу прокатилась жаркая волна, едва я вспомнила его прикосновения, нежные, ласковые губы, тихий шёпот…
– Разберись с чувствами, милая, – Элис встала. – Определись, кого же ты любишь, Деймона, Учителя или Конрада Монтеррея. И тогда всё встанет на свои места.
Я оторопело посмотрела на подругу.
– Господи, с чего ты взяла, что я люблю кого-то из них? – выдавила я.
– Потому что глаза выдают тебя, когда ты говоришь о них, – просто объяснила Элис. – Или даже только думаешь, Лори. Прости, мне надо идти, много дел. После обеда Роберт обещал свозить меня на прогулку. Не грусти здесь одна, ладно?
Проводив подругу, я уединилась в библиотеке, с ногами забравшись в кресло. Я не сказала Элис правду, которая открылась мне лишь сейчас: кажется, я люблю всех троих, и каждого по-своему… Боже, помоги мне.
На следующее утро родители не приехали, и я начала беспокоиться. Папа сказал, на пару дней, не больше. Уняв тревогу и решив подождать до вечера, я спустилась к завтраку. Когда я допивала чай, дворецкий принёс на подносе конверт. Сердце ёкнуло, но это оказалось всего лишь приглашение в оперу на сегодняшний вечер от графа Монтеррея. Я облегченно вздохнула. Я разрывалась между желанием получить письмо от Деймона и никогда больше не слышать о нём ничего, что лишь усугубляло сумрачное состояние души. Предстоящая встреча с Монтерреем немножко подняла настроение, я не собиралась себя обманывать: мне хотелось увидеться с ним. В конце концов, у меня не так уж много друзей или знакомых, с которыми можно поговорить об интересных вещах, а с предстоящим замужеством Элис и её занятостью в связи с этим событием кроме графа таких и вовсе не оставалось. Не думаю, что беседа о путешествиях способна пробудить во мне какие-то серьёзные чувства. Часы пробили двенадцать, и я, спохватившись, поспешила подняться к себе. Сегодня ждали две клиентки, и надо вернуться пораньше, вдруг родители приедут.
