Текст книги "Причуды судьбы (СИ)"
Автор книги: Кира Александрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
– Мне не хочется сталкиваться с вашими клиентами, – спокойно ответил он. – Так что? Вам удалось что-то узнать?
Я прошлась, не спеша выкладывать ему информацию. Вдруг пришло в голову, что можно воспользоваться случаем, и заставить всё-таки Сэйли отплатить, пусть и не деньгами.
– Да, я узнала, – наконец кивнула я и остановилась перед столом. – Но сначала вы выполните мою просьбу.
– Правда? – протянул он. – И какую же?
Я улыбнулась.
– Начальство дало вам три дня, чтобы узнать имя, а через пять дней этот ублюдок снова попытается убить ребёнка. Один из трёх уже прошёл. И я обладаю нужной вам информацией. У вас есть два дня, чтобы достать сведения для меня.
– Вот как, – Сэйли прищурился. – Вы умеете играть, мисс Катерина. И что же вы хотите узнать?
– Герцогиня Айвори. Всё, что сможете, – кратко ответила я.
Сыщик усмехнулся, его глаза блеснули.
– Женщина, да ещё и аристократка. Почему она вас интересует?
– Не ваше дело, – резко ответила я. – Раз вы сумели проследить за мной, значит, сумеете и про эту даму что-нибудь узнать. В дом вас, может, и не пустят, но поговорить со слугами вам никто не помешает. Ну или как это там у вас делается, – я насмешливо хмыкнула. – Отвлекитесь немного, мистер Сэйли. Вы слишком много думаете об этом злополучном убийце.
– Думаю, не ошибусь, если предположу, что между вами и этой дамой замешан мужчина, – Сэйли откинулся на спинку стула. – Все вы, женщины, одинаковы, независимо от положения.
– Тоже мне, философ, – я пожала плечами. – Как и мужчины, собственно. Вас интересуют мужские забавы, а нас – женские, – я улыбнулась, хотя он не мог видеть моего лица. – Информация об этой женщине в обмен на имя убийцы, господин сыщик. Желаю удачи.
– Вы получите её, – невозмутимо ответил Сэйли и поднялся. – Всего хорошего, мисс Катерина. Увидимся через два дня.
Я осталась одна. Закрыла дверь на ключ, устало прислонившись к тёплому дереву. Что мне даст информация об этой особе? Всё, что могла, она уже сделала. И пусть даже тем самым подписала себе смертный приговор, меня это никак не спасёт от брака с Блэкхоуком. Остаётся уповать на Сэйли и его приятелей с Боу-стрит. Только вот отношения с Монтерреем наверняка безнадёжно испорчены. Бог знает что он мог подумать… Хотя какая к чёрту разница, где он был, когда меня поймали в той гостиной?! Тихонько фыркнув, я отошла от двери и приблизилась к окну, обхватив себя руками. Всё так перепуталось, боже, так перепуталось… Настойчивый и громкий стук грубо прервал размышления, и не требовалось никаких способностей к ясновидению, чтобы догадаться, кто это ломится сюда без приглашения. Я молчала, кусая губы. Не хочу никого видеть. Никого – это значит, никого.
– Катерина, если ты не откроешь, я вышибу эту дверь к чёртовой бабушке, – в негромком голосе слышалось слишком много решительных ноток.
Он ведь так и сделает. Вздохнув, я молча выполнила столь красноречиво высказанную просьбу, и даже не посмотрев на посетителя, снова остановилась у окна.
– Как прикажешь понимать всё происходящее? – требовательно поинтересовался Монтеррей.
– Что именно, милорд? – ровным голосом задала я встречный вопрос. – То, что вы врываетесь ко мне без разрешения, угрожая устроить тут беспорядок?
– Хватит этой нелепой игры, – на моё плечо легла ладонь, резкий рывок – и я оказалась лицом к лицу с графом. – Ты прекрасно знаешь, о чём я.
Неподдельная злость в глубоких золотистых глазах подействовала на меня, как удар по голове. Дёрнув плечом и отступив на шаг назад, я стиснула кулаки, с трудом подавив желание залепить этому наглецу пощёчину.
– Да какое вам собственно дело до моей жизни, а? За кого хочу, за того и выхожу замуж! С кем хочу, с тем и целуюсь! – надеюсь, в моём голосе было не слишком много истеричных ноток… – Где вы были, когда мне нужна ваша помощь? А теперь всё, поздно! Я согласилась, понимаете? Вы проиграли… – уже тише добавила я, после кратковременной вспышки снова навалилась усталость.
– А вот это вряд ли, Зеленоглазая, – в следующее мгновение я оказалась прижата к стене, а мои запястья – в крепких пальцах Монтеррея. – И знаешь, с некоторых пор мне чертовски мешает эта штука, – я ахнуть не успела, как вуаль оказалась на полу. – Я никому тебя не отдам, слышишь? Никому, – обхватив ладонями моё лицо, он наклонился близко-близко. – И твоё глупое детское упрямство мне не помешает. Хватит, Лори, от судьбы не убежишь.
Конечно, он поцеловал меня. И конечно, я ответила. Не могла не ответить. Возможно, это последний раз, когда мы встречаемся наедине. Пусть даже его жена и умрёт скоро, но… я боялась думать о будущем, настоящее гораздо приятнее и реальнее. Знакомые ощущения нахлынули волной, тело наполнила сладкая истома. Руки Монтеррея скользнули с плеч на талию, и я послушно выгнулась, не сдержав тихого стона. Боже, что он со мной делает… Я не помню, как мы оказались у диванчика, ни на минуту не отрываясь друг от друга, голова кружилась и мысли путались. Губы Монтеррея переместились на мою шею и плечи, а я зарылась пальцами в его волосы, бормоча что-то бессвязное, и совершенно не желая его останавливать. Гори всё синим пламенем, пусть лучше это будет Конрад, чем Блэкхоук… В какой-то момент, почувствовав горячую ладонь на коленке, я испуганно вздохнула, осознание происходящего окатило, словно холодная вода. Мы замерли, не сводя друг с друга пристальных взглядов. Монтеррей, тяжело дыша, осторожно убрал руку и аккуратно поправил юбки, качнув головой.
– Нет, родная, – тихо сказал он, убрав пару локонов с моего лица. – Не здесь и не сейчас. Ты заслуживаешь большего. Хотя видит бог, я хочу этого больше всего на свете.
Мои губы скривило подобие улыбки.
– Блэкхоука в качестве мужа в брачную ночь? – словно со стороны я услышала собственный истеричный смешок. Ну не верила, не верила я, что Сэйли возьмёт его у Тауэра… Дьявола не так просто поймать.
– Не надо, – он приложил палец к моим губам, опухшим и горящим после его сумасшедших поцелуев. – Дождись меня, Зеленоглазая, слышишь?
Сердце пропустило удар.
– Ты… уезжаешь?.. – я даже не заметила, как сказала ему "ты".
– Мне пришло письмо, – он внимательно посмотрел на меня. – То самое. Твои карты не соврали. Ей осталось совсем недолго, и к сожалению моё присутствие требуется там. Я уезжаю завтра рано утром.
Меня охватила растерянность. Значит, я остаюсь совсем одна?.. "Нет", – шепнул далёкий-далёкий голос. Сердце сдавило предчувствие беды, да так сильно, что перехватило дыхание.
– Нет… – я закашлялась, Конрад поддержал меня, с тревогой нахмурившись. – Пожалуйста… не надо…
– Милая, я должен, – он снова обхватил моё лицо ладонями, улыбаясь грустно и немного печально. – Но сначала я провожу тебя домой, кто бы и что бы ни говорил.
Я молча встала, и даже не стала переодеваться. Какого чёрта, Сэйли уже знает, кто я, Монтеррей тоже, а дома вряд ли обратят внимание, что на мне надето. Что-то часто стала ругаться в последнее время. Захватив карты, я подошла к двери, набросив капюшон. Прежде, чем переступить порог комнаты, я обернулась.
– Конрад… я случайно оказалась в той гостиной. Мне просто стало плохо, и я вышла подышать воздухом, – не глядя, произнесла тихим голосом. – А остальное подстроили.
– Я знаю, – так же тихо ответил он, остановившись рядом. – Я не поверил ни одному слову леди Айвори.
В экипаже мы молчали, только когда почти доехали, Монтеррей вдруг довольно улыбнулся, скользнув по мне взглядом. Щекам стало жарко, а по спине пробежали мурашки.
– Ты первый раз назвала меня по имени, – я сначала даже не поняла, о чём он, а потом вспомнила.
Ответить не успела, карета остановилась, и граф коснулся ладонью моей щеки.
– Иди, милая, а то тебя искать будут. И помни, я вернусь. Вернусь, чтобы ты стала моей женой.
В совершенно растрёпанных чувствах я переступила порог дома. Папа читал газету в гостиной.
– Лорелин? Где ты была? – он окинул меня недоумённым взглядом и нахмурился.
– Гуляла, – было совершенно всё равно, как он отнесётся к моему долгому отсутствию.
– Одна?
– Хуже мне уже не будет, папа, – немного резко ответила я, пожав плечами, и начала подниматься по лестнице.
Он даже не спросил, почему я столь странно одета. Ну и ладно…
– Тебе какое-то письмо пришло! – услышала я его голос.
Сердце ёкнуло. Только один человек писал мне письма. О, господи, этого не хватало! Складывается впечатление, что меня испытывают на прочность, сколько могу выдержать и как долго. Я открыла дверь в комнату и переступила порог. Белый конверт лежал на тумбочке. Некоторое время я просто смотрела на него, испытывая безумное желание подойти и прочитать, что там. Но нет, нельзя. Я просто не могу!.. Именно потому, что этого так хочется. Медленно приблизившись к тумбочке, будто на ней лежала ядовитая змея – в какой-то мере так оно и было, – я взяла конверт, постаравшись, чтобы рука не дрожала. Пальцы чесались, так хотелось надорвать плотную бумагу и увидеть знакомый почерк. Перед глазами мелькнула Падающая Башня, семёрка Мечей и перевёрнутая двойка Кубков. Всё ясно. Прикусив губу, я взяла за уголок конверта и резко дёрнула. Зажмурившись, сдерживая слёзы, рвала письмо на мелкие кусочки, понимая, что ставлю окончательную точку в этом странном эпизоде моей жизни. Собрав обрывки, я бросила их в камин, глядя, как языки пламени пожирают моё прошлое.
– Ты опоздал… слышишь, опоздал… – шептали губы, а глаза невидяще смотрели на пляску огня. – Я не твоя, ты не мой. Прощай.
Не успела я вытереть мокрые щёки, как в дверь робко постучались.
– Мисс, там вас миледи просит, – горничная стрельнула любопытным взглядом на пустой поднос, потом перевела взгляд на моё заплаканное лицо.
Не отвечая, я сорвалась с места, почти бегом покинув комнату. Папа и доктор как раз спускались по лестнице.
– Лори, мама отдыхает! – успел крикнуть папа, но я не обратила внимания на его слова.
Мама хочет о чём-то поговорить. И кажется, начинаю догадываться, о чём… У спальни я на мгновение замерла, успокаивая дыхание, потом тихо открыла дверь.
Мама выглядела совсем плохо. Лицо цветом почти сливалось с подушкой, волосы тусклыми прядями разметались по плечам, а на кружеве ночной рубашки виднелись зловещие бурые пятнышки. Но едва я появилась на пороге, она повернула голову и слабо улыбнулась.
– Лори, милая… – я едва расслышала тихий, шелестящий голос. – Как я рада тебя видеть…
– Мамочка, – присев на кровати, я сжала сухую, горячую кисть. – Как ты?
– Я умираю, милая… – мама на мгновение прикрыла глаза. – Нет, не возражай, мне лучше знать. И не надо плакать…
– Не надо было тебе ездить на этот приём, – прошептала я, уже особо не заботясь, что она подумает о моей проницательности.
– Лори… – мама пристально посмотрела на меня, потом окинула внимательным взглядом мой наряд. – Я уже видела это платье…
Предательский румянец на щеках красноречиво свидетельствовал о правильности догадки.
– Значит, вот как… – она на мгновение прикрыла глаза. – Ну что ж, тогда мне следует рассказать тебе совсем немного… Я боялась, всю жизнь боялась, что и тебя не минует чаша сия, я не хотела тебе такой судьбы… Когда-то я отказалась брать на себя такую ответственность, и не взяла карты, но взамен пришлось пообещать, что если ЭТО придёт к тебе, не препятствовать и не запрещать. Кто привёл тебя на этот путь?..
– Учитель, – тихо ответила я, не глядя на маму. Почему-то в груди была пустота, ни удивления, ни злости или растерянности. Где-то внутри я знала, что когда-то мама тоже коснулась колоды Таро. Ещё в тот вечер, когда она села за мой стол и я увидела её судьбу.
– Да, сны… – она кивнула, и бледные губы снова тронула слабая улыбка. – Он говорил мне… предупреждал… Теперь я расплачиваюсь…
– Мама, нет, это я виновата! – непрошеная слезинка всё-таки скатилась по щеке. – Просто… просто всё так нелепо, запутанно… Я не знаю, что мне делать, чтобы спасти тебя!
– Следуй своим путём, дорогая, – тонкие пальцы легли на мою ладонь. – И не думай больше обо мне. Это жестокий урок, но нужный. Пришло время взрослеть, Лори. И справляться со всем самой.
– Я не должна думать о Деймоне! – не сдержавшись, выкрикнула я. – Поэтому ты заболела! И надо было отказать Блэкхоуку, несмотря ни на что! Может, ты бы выздоровела… – уже тише добавила я.
Мама покачала головой.
– Старшие Арканы никогда не врут, – её голос снова упал до шёпота. – Иди, милая… и не плачь по мне, я всегда буду с тобой рядом…
Это было выше моих сил. Задыхаясь от рыданий, я выбежала из комнаты, желая оказаться как можно дальше отсюда. Господи, по-моему, последний раз я так много плакала в глубоком детстве, когда впервые увидела мёртвую птичку. Ладно, слезами не поможешь, посему удалось кое-как успокоиться и позвонить горничной. Надо переодеться, да и есть хотелось. Вяло поковырявшись в том, что принесла Бетти из кухни, я вдруг замерла: на улице послышался стук колёс. Осторожно приблизившись к окну, я убедилась в правдивости догадки – из экипажа выходил Блэкхоук. От встречи не отвертеться, разве что вылезти из окна, рискуя свалиться со второго этажа и поломать ноги. Ну и ладно. Не накинется же он на меня прямо в гостиной, а ехать с ним я откажусь категорически. Хватит на сегодня приключений, да и вечер уже скоро.
Обед с женихом прошёл сносно, присутствие папы вынудило Блэкхоука вести себя безупречно, без всяких намёков и двусмысленных фраз. Но к сожалению смотреть ему никто не запрещал, и приходилось прикладывать усилия, чтобы не вздрагивать и не ёжиться – от его пронзительного, пристального взгляда хотелось спрятаться под стол. Конечно, прежде чем откланяться, лорд Блэкхоук изъявил желание завтра прогуляться со мной. Не пригласил, не спросил, хочу ли я, а просто уведомил, что в двенадцать он за мной заедет и будет счастлив отвезти на ланч в недавно открывшееся кафе на Оксфорд-стрит.
– Там подают восхитительный кофе и просто потрясающие сдобные булочки с джемом, – непринуждённо улыбнувшись, добавил он.
– Благодарю, – кратко ответила я, опустив взгляд.
Не хочу, чтобы он видел моё отношение к его предложению. Всё равно ведь это ничего не изменит. После ухода гостя я поднялась к себе и некоторое время честно пыталась посидеть за книгой, но время шло, за окном темнело, а строчки мешались перед глазами, и в голове бродили безрадостные мысли. В доме царила тягостная тишина, даже из маминой спальни не доносилось ни звука – наверное, она уже уснула. Часы пробили восемь, и я поймала себя на том, что вот уже четверть часа сижу, бездумно уставившись в камин, а забытая книга лежит на коленях. Спать ещё не хотелось, но и находиться дома тоже стало вдруг невмоготу. Поехать к Элис? Она начнёт расспрашивать, а я не настроена на разговор. Больше близких подруг у меня в Лондоне не было, а просто отправиться гулять по улицам – слишком рискованно. Мало ли что может случиться, даже в благополучном Мэйфейре. Разве что… от мелькнувшей мысли я замерла, потом чуть улыбнулась и пожала плечами. Собственно, почему бы и нет? Помнится, как-то граф Монтеррей приглашал к себе, посмотреть на библиотеку… Правда, уже девятый час, но он завтра утром уезжает, и когда ещё я наберусь смелости вот так заявиться в гости. Быстро накинув тёплый плащ, подбитый мехом – ночью уже случались первые заморозки, вот-вот пойдёт снег, – я выскользнула из комнаты, и тихо спустилась вниз. Камин в гостиной едва теплился, и в холле царил густой полумрак. Меня никто не заметил, я спокойно вышла на улицу, и минуту спустя уже поймала экипаж – хотя дом графа располагался недалеко, идти пешком не рискнула.
Только поднявшись по ступенькам на крыльцо и взявшись за звонок, я на мгновение замерла в растерянности. Что я делаю?.. Зачем явилась сюда практически ночью?.. Одна, без сопровождения, никому ничего не сказав… На лицо упало что-то мокрое и холодное, я подняла голову, ловя открытым ртом первые снежинки. Вот и зима наступила, совсем скоро рождество. Вдруг подумалось, что дата свадьбы ещё так и не обговаривалась. Хотя, может и обсуждалась, да только без меня. Впрочем, какая разница. Я решительно позвонила, поглубже натянув капюшон – снег падал крупными хлопьями. Дверь открылась, средних лет дворецкий вопросительно и с некоторым удивлением посмотрел на меня.
– Мисс? Чем могу быть полезен?
– Я… я к графу, – запнувшись, пробормотала я, чувствуя, как румянец заливает щёки. Что он обо мне подумает…
– Как вас представить? – он посторонился, пропуская в тёплый, полутёмный холл.
– Просто скажите, пришла молодая леди, – вот ещё, чтобы слуги потом перемывали мне косточки!
– Как вам будет угодно, мисс.
– Я подожду здесь, – поспешно добавила я, не желая, чтобы он предложил подождать в гостиной.
Вдруг ещё передумаю. Дворецкий коротко кивнул и направился к лестнице. Сняв капюшон, я огляделась: на стенах золотистый шёлк, почти никакой мебели, направо и налево ведут двери. На небольшом столике у стены – подсвечник с толстой свечой, вот и всё освещение. Прикусив губу, я обхватила себя руками и нервно прошлась по холлу. В доме царила тишина, но не гнетущая, а уютная, и какая-то… мягкая. Где-то рядом тикали часы, возможно, в соседней гостиной, раз донёсся взрыв смеха, приглушённый расстоянием – видно, на кухне слуги ужинали. Со стороны лестницы послышались быстрые шаги.
– Лори?! Что ты тут делаешь? – наверху стоял Монтеррей, в штанах, рубашке и накинутом домашнем халате, и с изумлением смотрел на меня.
Это его неподдельное удивление чуть не заставило рассмеяться, и неожиданно страх и нервозность ушли. Несмело улыбнувшись, я ответила:
– Помнится, вы как-то приглашали посмотреть на вашу библиотеку, милорд…
Некоторое время он молчал, пытаясь понять, не шучу ли я, а потом тихо рассмеялся, быстро спустившись.
– Ох, милая моя, ты просто сумасшедшая… – наши взгляды на мгновение встретились, Монтеррей коснулся ладонью моей щеки, и совершенно неожиданно для себя я прижалась к тёплым, сильным пальцам.
Он ничего не сказал. Взяв за руку, просто повёл за собой вглубь дома. Тёмный коридор привёл к красивой резной двери, за которой располагалась библиотека. Угольки еле тлели в камине, на столе стоял графин и бокал, а вдоль стен, до самого потолка, тянулись полки с огромным количеством книг. Я тихо вздохнула, совершенно очарованная, и медленно прошлась, легко касаясь ладонью корешков. История, философия, медицина, поэзия, и много-много ещё, на английском, французском, немецком, латыни… Монтеррей не врал, у него действительно очень хорошая библиотека. С каким бы удовольствием я проводила здесь время… Подойдя к большому креслу, обтянутому коричневым бархатом, я сбросила плащ на пол и устроилась поудобнее, наконец посмотрев на Монтеррея. Он тихо стоял у двери, прислонившись к косяку, и наблюдал за мной с задумчивым видом.
– Тебе здесь нравится, – граф не спрашивал, а подтверждал очевидное.
Склонив голову в знак согласия, я молча плеснула в бокал немного бренди, только сейчас почувствовав, что всё-таки замёрзла, пока ехала сюда. Монтеррей приблизился и сел на пол, положив голову мне на колени. Так мы сидели молча, я перебирала мягкие пряди волос графа и ни о чём не думала, пребывая в каком-то полусне.
– Я не хочу никуда уезжать отсюда… – прошептала я, прикрыв глаза. – Слышишь, просто не хочу…
Он поднял голову.
– Милая, я не смогу оставить тебя здесь, – тихо ответил он. – Ты понимаешь сама.
– Понимаю… – тоскливо вздохнув, я открыла глаза и посмотрела на Монтеррея.
Взяв мои ладошки в свои, он поочерёдно коснулся губами каждой, и встал.
– Я отвезу тебя домой, Лори.
Обратно мы ехали молча, разговаривать не хотелось. Тишина была умиротворённой, уютной такой, и в какой-то момент показалось, нет никакого Блэкхоука, умирающей мамы, нелепой помолвки, а есть только мы двое, и больше никого. К сожалению, вскоре экипаж остановился.
– Я знаю, что мы будем вместе, Зеленоглазая, – негромко сказал Монтеррей. – Что бы ни происходило.
Вместо ответа я приложила пальцы к своим губам, потом коснулась губ графа.
– До свидания, Конрад… надеюсь, – выйдя из экипажа, я поспешно направилась к дому, приложив усилия, чтобы не оглянуться.
В этот раз назвать его по имени было значительно легче.
На следующее утро погода не изменилась, снег продолжил падать, отчего на улице образовалась слякоть и грязь. Готовясь к встрече с Блэкхоуком, я оделась соответственно настроению: платье из коричневого вельвета, с вышивкой золотой нитью по манжетам и краю скромного выреза. К маме меня не пустили, а папа за завтраком был рассеян и молчалив. Круги под глазами ясно говорили о том, что спал он плохо. Мой так называемый жених приехал как обычно вовремя, как ни в чём не бывало поздоровался с папой, и мы отправились на ланч.
В карете меня всю дорогу не покидало желание поёжиться, Блэкхоук буквально раздевал взглядом, хотя я куталась в тёплый плащ. Тишина давила, но я совершенно не хотела разговаривать с ним, даже ради того, чтобы разбить тягостное молчание. Когда карета остановилась у кафе, я едва не вздохнула с облегчением, и поспешила выйти, не дожидаясь Блэкхоука. Он никак не прокомментировал мой поступок, только чуть улыбнулся, снисходительно так, будто я была капризным ребёнком. Волна глухого раздражения разогнала апатию, в которой пребывала последние сутки. Поджав губы, я села за столик, предоставив Блэкхоуку сделать заказ – мне было всё равно, что есть, а моё мнение его особо не волновало. В ожидании чая и булочек, я рассеянно окинула взглядом посетителей, и была неприятно удивлена, заметив, что нас с Блэкхоуком исподтишка изучает почти половина присутствующих. Ну конечно, такая скандальная помолвка…
– Вы хорошо себя чувствуете, мисс Карстон? – от его вопроса я вздрогнула. – Вы немного бледны.
– Моя мать тяжело больна, милорд, и я не вижу поводов чувствовать себя хорошо, – сухо ответила я.
– Сочувствую, – он чуть наклонил голову, и вдруг, без всякого перехода, снова спросил. – Вы были в Европе? Нет? Тогда, думаю, после свадьбы мы совершим путешествие. Париж, Венеция, Рим, Ницца, Мадрид, прекрасные города. Но мне больше нравится Италия, там прекрасный климат, солнце и тепло.
Я вздохнула. Боже, он всерьёз строит какие-то планы, и думает, что я смирилась с положением вещей?! Бред какой-то…
– Послушайте, что вам от меня надо? Я не верю в любовь с первого взгляда, такие как вы, не знают этого чувства.
При моей последней фразе в его глазах мелькнула настороженность, и я запоздало поняла, как она двусмысленно звучит. Надо быть поосторожнее, не хочу, чтобы он узнал о моих догадках насчёт его двойной жизни.
– Вы слишком расчётливый, – добавила я. – И слишком любите себя.
Блэкхоук улыбнулся, с некоторым облегчением.
– Дело в том, мисс, что вы мне нравитесь, и я хочу, чтобы вы были моей, – он откинулся на спинку стула, окинув меня взглядом, от которого захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда. – Вы красивая, умная, у вас есть характер, что в моих глазах скорее достоинство, чем недостаток. Я давно подумывал о женитьбе, и потом, мне нужен наследник. Вы ведь родите мне сына, мисс Лисичка? – вкрадчиво поинтересовался Блэкхоук, в его глазах зажёгся нехороший огонёк. – Не волнуйтесь, я буду нежным.
– Если вы не прекратите говорить непристойности, я встану и уйду, – ровным голосом прервала я, стиснув под столом кулаки. – И впредь буду встречаться с вами только в присутствии отца.
Он негромко рассмеялся.
– Простите, не удержался. Вы так мило краснеете.
Нам принесли заказ, и я поспешно сделала глоток, радуясь паузе в разговоре. Последний чем дальше, тем больше не нравился.
– Скажите, вам вообще всё равно, что я хочу? – кажется, я уже спрашивала его, но просто не знала, о чём ещё говорить.
– Если мы поладим, любое ваше желание будет исполняться в кратчайшие сроки, – невозмутимо ответил Блэкхоук.
– Если поладим… – повторила я. – А если нет?
– Поверьте, мисс, я умею быть очень убедительным, – он чуть прищурился, в голубых глазах мелькнул холод. – Лучше нам не ссориться. Кстати, вы знаете, Монтеррей уехал сегодня рано утром. Наверное, поспешил к жене в поместье. Такой заботливый, – в голосе Блэкхоука послышались насмешливые нотки.
– Таким и должен быть муж, – я пожала плечами. – Жена – не собственность, как, наверное, вы думаете. Жена – это живой человек, женщина, и ей тоже требуется внимание и забота.
– Мисс Лисичка, когда граф вернётся, я запрещаю вам даже подходить к нему, – оборвал меня Блэкхоук. – Вы слишком шустрая молодая леди, и я не желаю давать вам возможность избежать нашей свадьбы.
Тут настала моя очередь усмехнуться.
– Милорд, смею вас уверить, если мне не суждено стать вашей женой, то свадьба в любом случае не состоится, хотите вы этого или нет. Судьбу, знаете ли, сложно изменить.
– А я всё-таки попробую. Если я увижу подле вас этого хлыща, то вызову его на дуэль. Вам же не нужны лишние волнения, правда? Чтобы вы оценили мою честность, мисс, добавлю, что около вашего дома будет дежурить мой человек.
Со стуком поставив чашку на блюдце, я выпрямилась, сверля собеседника яростным взглядом. Это переходит все границы!
– Хотите засадить меня в золотую клетку, сударь? – процедила я сквозь зубы.
– О, ну что вы, мисс Лисичка, при чём здесь клетка? Просто не люблю, когда мои вещи трогает кто-то другой без разрешения, – ленивая улыбочка на его лице вызвала сильное желание залепить ему пощечину. Убийца он там или кто, но разговаривать так со мной у него нет никакого права!
– Я не вещь! – с трудом удалось сдержаться и не сорваться на крик – вокруг было слишком много людей, а мне хватило одного скандала.
– Конечно, но вы моя невеста, и почти принадлежите мне.
– Почти, милорд, всего лишь почти, – я встала. – Благодарю, я наелась. Отвезите меня домой. И не пытайтесь завтра искать встречи, я намерена провести весь день дома.
Слава богу, на обратном пути Блэкхоук не пытался поддерживать разговор, а я была слишком занята мыслями, чтобы обращать внимание на его пристальный взгляд. У двери меня охватил минутный страх, что снова сообщат о письме, но ведь Деймон не мог узнать об уничтоженном конверте и так быстро написать следующее. Мама спала, папа сидел в кабинете, так что остаток дня я провела в библиотеке, предаваясь мрачным размышлениям и пытаясь читать книгу.
На следующее утро случайно услышала разговор папы и врача, когда спускалась к завтраку: маме не стало лучше, но и хуже пока тоже. ПО заверениям доктора, такое состояние может длиться довольно долго, несколько недель.
– Послушайте, а теперь скажите честно, сколько ей осталось? – раздался глухой голос папы, и я замерла на верхних ступеньках, моля бога, чтобы меня не заметили.
Молчание, казалось, будет длиться вечно.
– До Рождества, – тихий голос доктора. – Может, чуть больше, может, чуть меньше. Она умирает, и к сожалению это факт. Простуда зашла слишком далеко, мои лекарства бессильны.
Я задохнулась, давясь криком, и поспешно забежала обратно в свою комнату. Будь проклят Блэкхоук, будь проклята та поездка, будь проклят Деймон, всучивший мне карты! Зарывшись лицом в подушку, я дала волю слезам, не заботясь о растрепавшейся причёске и покрасневших глазах. Всё равно завтракать буду в одиночестве, папа последнее время утро проводил у мамы. Не представляю, как буду жить без неё… Сколько прошло времени, я не знала, но когда слёзы кончились, лицо просто горело, а глаза жгло. Умывшись и кое-как пригладив волосы, я спустилась, поковырялась в завтраке, съев всего пару кусочков омлета, и снова поднялась к себе. Завтра будет встреча с Сэйли, а через два дня… через два дня возможно я освобожусь от Блэкхоука навсегда, но почему-то эта мысль уже не радовала. Между мной и окружающим миром словно выросла прозрачная стеклянная стена. Даже бурное появление Элис не вызвало никаких эмоций.
– Дорогая моя, я вообще перестала понимать, что происходит! – воскликнула она, потрясая газетой. – Думала, вчера с тобой поговорить, так ты шляешься, незнамо где! Как это понимать, а? – перед моими глазами возникла газетная страничка со скромным объявлением о помолвке лорда Блэхкоуха с мисс Лорелин Карстон. – И что произошло на том пресловутом приёме?
– Он меня подставил, и у меня не осталось выбора, – просто объяснила я. – Мне стало плохо, и я всего на минутку вышла, в зале слишком душно было.
Тут подруга обратила наконец внимание на моё состояние.
– А почему это у тебя глаза красные, Лори? И лицо опухшее? Ты плакала?
Я встала с кресла и подошла к окну, обхватив себя руками. Снег продолжал укрывать Лондон белым одеялом, что удивительно – обычно в ноябре с неба сыпалась мокрая пакость, снег вперемешку с дождём, превращая улицы в болото с грязью по щиколотку.
– Мама умирает, Элис. Доктор сказал, ей осталось недолго. Два месяца самое большее, – тихо ответила я, поразившись безжизненности собственного голоса.
Элис тихо охнула, и в комнате некоторое время царило молчание.
– И… ты выйдешь за Блэкхоука, Лори? – с сомнением спросила подруга.
Я не могла рассказать ей всего, что знала, тем более про тёмную сторону моего так называемого жениха. Элис была мне слишком дорога, чтобы ставить её под удар таким опасным знанием.
– Я приложу все усилия, чтобы этот брак не состоялся, – честно ответила я. – Знаешь, он ведь запретил мне встречаться с Монтерреем. Сказал, что вызовет его на дуэль, если ещё раз увидит рядом со мной.
Подруга издала возмущённый возглас.
– Каков наглец, а! А что Монтеррей?
– Уехал к жене. На неопределённое время…
– Не сомневаюсь, он вернётся вовремя, чтобы помочь тебе, – Элис остановилась рядом со мной. – Как-то всё слишком невесело складывается у тебя в последнее время, Лори, не находишь?
– У меня ощущение, что кто-то пытается загнать меня в угол, – задумчиво ответила я. – Или испытывает на прочность, сколько и чего я ещё выдержу.
– Мм? Думаешь… он? – с сомнением протянула она.
– Нет… – я покачала головой. – Возможно, я ошибаюсь, и это просто действительно несчастливое стечение обстоятельств, в котором частично я сама виновата. Возможно, это какое-то испытание. Не знаю, Элис. Мне уже как-то всё равно, знаешь ли, чем всё закончится.
– Не говори так, Лори, – она крепко обняла меня, прижавшись щекой к плечу. – Слышишь, не надо. Тебе не всё равно, и мне не всё равно. Мы со всем справимся, ты просто не забывай, что я тоже рядом. И помогу, если надо.
Мои губы тронула слабая улыбка.
– Спасибо, Элис.
Она ушла, и больше до конца дня ничего не происходило. Из спальни мамы всё чаще слышался хриплый кашель, папа за обедом молчал, и по-моему едва ли заметил моё присутствие. Стемнело рано, и спать я легла тоже рано.
Перед завтраком я получила записку с одной фразой: "Сегодня в четыре". Ну что ж, отлично. Возможно, я скоро не увижу Блэкхоука вообще. Хотя что-то внутри мешало поверить в эту мысль до конца. Если до сих пор его не поймали, значит, он слишком хитрый и осторожный для полиции. Хотя, сейчас у них есть точное место и время… Тряхнув головой, я смяла записку и спустилась в столовую. Папа уже сидел за столом, рассеянно вертя в руках кусочек картона, в котором я угадала очередное приглашение куда-то.
