Текст книги "Причуды судьбы (СИ)"
Автор книги: Кира Александрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
– Простите, мне пора идти, – человек чуть склонил голову. – У вас есть какие-то вопросы?
– Нет, благодарю, – я улыбнулась. – Передайте мистеру Филдингу, что я сделаю всё, как он говорит.
Возвращалась в хорошем настроении, вера в то, что чёрная полоса заканчивается, и дальше всё будет только лучше, придавала сил и уверенности в завтрашнем дне. Но дома ждала новость, которую я боялась услышать все последние недели.
Едва успев переодеться в домашнее платье и позвонить Бетти, чтобы принесла ужин, я вдруг ощутила смутное чувство тревоги: тишина в доме изменилась. Что-то было не так. Вернувшаяся с подносом горничная тихим голосом сказала, что папа ждёт меня в библиотеке. Сердце на мгновение замерло, а дыхание перехватило. Нет, о боже, пожалуйста, только не сейчас.
– Что-то случилось? – я вгляделась в лицо Бетти.
– Н-не знаю, мисс, – она отвела взгляд. – Но в доме слишком тихо. И днём приходил доктор.
Пытаясь справиться с дрожью, я спустилась на первый этаж, с трудом преодолев желание сначала проведать маму.
– Привет, пап, – тихонько прикрыв за собой дверь, посмотрела на человека, сгорбившегося в кресле у камина.
Он поднял голову, и я едва не вскрикнула: папа постарел лет на десять, морщины резко прочертили лицо, а глаза потухли.
– Доктор сказал, к утру её не станет, – каким-то надтреснутым, глухим голосом сказал он. – Она с обеда без сознания, и, боюсь, уже не придёт в себя.
Мне казалось, я не переживу этой новости. Колени подогнулись, и пришлось прислониться к двери, чтобы не осесть на пол. Нельзя показывать папе свою слабость, ему и так очень плохо. А я… как-нибудь справлюсь. Не знаю, как удалось не разреветься прямо в библиотеке.
– Что я буду делать без неё? – папа посмотрел на меня, и от беспомощности в его взгляде сердце обливалось кровью.
– У тебя есть я, папа, – бог знает, чего мне стоила эта улыбка, я наконец нашла силы отойти от двери и опуститься на колени рядом с ним. Заглянув ему в лицо, я сжала сухие пальцы. – Вместе мы справимся.
Он молча прикрыл глаза, и мы ещё долго сидели у догорающего камина, но мыслью папа был там, наверху, в спальне мамы. Когда наконец в библиотеке стало темно и прохладно, он пошевелился и встал с кресла.
– Я пойду, Лори, – тихо сказал папа. – Иди к себе, ложись спать.
– А… можно к маме?..
Он помолчал.
– Я не хочу, чтобы ты видела, детка. Это… очень тяжело.
Следующая ночь оказалась самой длинной и одинокой для меня. Сон не шёл, а в груди поселилась пустота, даже слёз не было. Я бездумно смотрела в потолок, перебирая воспоминания, и пыталась понять, как теперь жить дальше, без мамы. Всё остальное – Блэкхоук, свадьба, Учитель, Монтеррей, – отступило на второй план, казалось неважным и незначительным. Как хотелось утешения, поддержки, хоть от кого-нибудь, но рядом не осталось никого. Я прикрыла глаза, до боли прикусив губу, желая заплакать, выплеснуть глухое отчаяние, потихоньку заполнявшее душу, но глаза оставались сухими.
Едва серый рассвет разогнал ночные тени, я встала, накинула халат, и направилась в спальню к маме. Конечно, папа сидел там, держа тоненькую, почти прозрачную руку, сам похожий на сгорбившуюся статую. Он даже не заметил, что в комнату вошёл кто-то ещё. Остановившись у него за спиной и положив ладони на плечи, я, помедлив, перевела взгляд на кровать, опасаясь самого худшего. Сердце пропустило удар: лицо мамы покрывала восковая бледность, но грудь еле заметно поднималась в такт дыханию. Мелькнула упорная мысль, вдруг всё обойдётся и она откроет глаза?.. Длинные ресницы дрогнули, у меня перехватило дыхание, и я уже готова была радостно улыбнуться. Мамины глаза встретились с моими, губы шевельнулись, словно она хотела что-то сказать, но у неё вырвался только длинный вздох, после которого в спальне воцарилась гнетущая тишина. Глаза мамы снова закрылись, и с какой-то безнадёжностью я поняла, что теперь уже навсегда.
– Папа… пойдём, – тихонько позвала я, удивившись спокойствию в собственном голосе.
Может, позже, оставшись в тишине собственной комнаты, почувствую боль утраты, но сейчас надо быть сильной – ради папы.
– Она просто уснула, – пробормотал он. – Иди, Лори, я ещё посижу с ней. Вдруг ей что-нибудь понадобится, когда она проснётся.
Я сильно прикусила губу, чувствуя, как зашевелились волосы на затылке: похоже, папа не осознавал, что его жены только что не стало. Медленно развернувшись, вышла из спальни, аккуратно прикрыв за собой дверь: предстояло хлопотать о похоронах, позаботиться о новом гардеробе, и… На мгновение я остановилась в коридоре. Кощунственная, но правдивая мысль, смерть мамы могла стать хорошим предлогом, чтобы отодвинуть свадьбу и отказаться от поездки в гости к Блэкхоуку на Рождество.
Похороны назначили через день, и учитывая слегка помрачённое состояние папы, я известила только Мэнхемов и ещё несколько близких друзей нашей семьи. Блэкхоуку отослала записку, пригласив на следующий день на чай.
Кутаясь в тёплую шаль, я сделала глоток, совершенно не чувствуя вкуса, и отрешённо глядя в камин. Едва весть о маминой смерти облетела гостиные, к нам потянулись гости с соболезнованиями, но я категорически запретила Малькольму впускать кого бы то ни было. Не желаю слушать сочувственные вздохи и утешения. Пусть ограничиваются письмами и записками, всё равно их не читаю. От звонка в дверь вздрогнула, очнувшись от безрадостных мыслей, руки машинально разгладили складки на чёрном шёлковом платье с глухим воротом и без украшений.
– Мисс Лорелин, – на пороге появился Блэкхоук, и я не удивилась, отметив, что его одежда того же цвета, что и моя. Как же, кто б сомневался.
– Присядьте, – я не дала ему возможности сказать что-то ещё. – Милорд, учитывая обстоятельства, считаю необходимым обсудить вопрос о переносе даты, – в моём голосе отсутствовали какие-либо эмоции, не думала, что могу говорить настолько безжизненным тоном. – И также не думаю, что приму ваше приглашение на Рождество.
Он разместился в кресле напротив, не сводя с меня пристального, непроницаемого взгляда.
– Я сочувствую вашей утрате, мисс Лорелин, – через несколько минут ответил наконец Блэкхоук. – Но все наши договорённости остаются в силе. Я пошёл вам навстречу, отказавшись от пышной церемонии, но это единственная уступка, на которую я согласен. На Рождество вы поедете со мной, и наша свадьба состоится десятого января.
Я смотрела на него, не веря собственным ушам. Он что, не понимает, что ли?..
– У меня только что умерла мать, как вы можете требовать от меня жить так, будто ничего не случилось? – я чуть не сорвалась на крик, защитная стена безразличия грозила рухнуть под нахлынувшими вдруг чувствами. – Катитесь к чёрту со своими планами, слышите?!
Со стуком поставив чашку на стол, я вскочила с кресла, сжав кулаки, и с ненавистью глядя в это невозмутимое лицо.
– Согласен, ваша мать умерла очень не вовремя, – Блэкхоук спокойно отхлебнул глоток и тоже отставил чашку. – Но мисс, никакие ваши истерики не заставят меня изменить что-либо. Через неделю я заеду за вами, и мы отправимся ко мне в поместье, будьте готовы.
Хотя очень хотелось подскочить к нему и в кровь расцарапать щёки, я несколько раз глубоко вздохнула и процедила сквозь зубы:
– В таком случае к алтарю я пойду в чёрном платье. Всего хорошего, милорд, до Рождества не желаю видеть вас, что бы вы ни запланировали.
Развернувшись, я направилась из гостиной к себе, опасаясь, что ещё хоть одно мгновение рядом с этим человеком, и не смогу себя контролировать. Этим же днём, но чуть позже, пришла Элис.
– Лори, как ты? – подруга села рядом, взяв мои ладони, и заглянув в глаза, одновременно грустная и встревоженная.
– Никак, – я устало покачала головой. – Папа не в себе, обо всём приходится заботиться самой… у меня ощущение, что всё происходит будто во сне…
– Держись, милая, – Элис чуть сжала пальцы. – По крайней мере, можно будет отложить эту нелепую свадьбу и твою поездку к Блэкхоуку…
– Нет, – прервала я подругу, у меня вырвался невесёлый смешок. – Это чудовище отказалось отменять или переносить что-то. Ему совершенно всё равно, что я потеряла мать.
– Что?.. – Элис на мгновение потеряла дар речи. – Он что, вообще понятия не имеет о приличиях?!
– Похоже, нет. Блэкхоук твёрдо намерен заполучить меня, невзирая ни на что.
Элис нахмурилась.
– Что он задумал? Уж на Рождество-то мог оставить тебя в покое.
– Мне всё равно, – я вздохнула, посмотрев в окно. – Мне уже всё равно, Элис.
– Так, ну-ка, не киснуть. Что говорит мистер Филдинг?
– У него есть какой-то план, он сообщил, чтобы я ни о чём не волновалась и спокойно ехала с Блэкхоуком. Но он ещё не знает, что мама умерла, – в глазах защипало, но слёзы так и не появились.
– А когда Монтеррей должен приехать? – спросила вдруг Элис, задумчиво прищурившись.
– Не знаю, – я пожала плечами. – Он не извещал о своих планах. В любом случае, лучше ему держаться от меня подальше, ради собственной жизни.
– Ну это мы посмотрим, – буркнула Элис, упрямо поджав губы. – Лори, когда… завтра подходить?
– К трём часам, – с трудом верилось, что завтра маму похоронят…
– Может, я с тобой останусь? – подруга с беспокойством покосилась на меня. – Мне разрешат.
– Спасибо, Элис, – мне даже удалось выдавить бледное подобие улыбки. – Не стоит, возвращайся домой. Я ещё на Грейсчёрч съезжу, надо там почту разобрать, и… расписание составить…
– Может, сделаешь перерыв?
Я помотала головой.
– Так хоть отвлекусь, – мой взгляд блуждал по комнате. – Иначе в этом доме точно с ума сойду.
– Ну как знаешь, – она вздохнула, тихонько погладила меня по плечу, и встала. – Я тогда поеду, завтра увидимся.
…Казалось, небо плачет: в Лондоне вдруг наступила оттепель, и с неба сыпался мокрый снег вперемешку с дождём. Тёплый плащ и ботинки не спасали, и я дрожала под зонтиком, слушая священника и глядя на гроб остановившимся взглядом. С одной стороны стояла Элис, поддерживая за талию, с другой – папа, без шляпы, с мокрыми, седыми прядями волос, потерянное выражение лица так не вязалось с человеком, которого я знала всю жизнь. Отчаяние искало выход, и не находило, с того момента, как мама сделала последний вздох, я не проронила ни слезинки, словно кто-то взял и отнял у меня на время способность испытывать эмоции. Пробормотав последние слова, священник поспешно захлопнул библию и направился к выходу с кладбища. Работники осторожно опустили гроб в могилу, папа медленно, словно не совсем понимая, что делает, взял горсть земли и бросил. Глухой стук отозвался неожиданно пронзительной болью в груди, я закашлялась, пытаясь восстановить дыхание.
– Лори, милорд, поехали домой, – Элис решительно ухватила меня и папу за руки и настойчиво потянула к воротам. – Не хватало, чтобы вы оба замёрзли и заболели тоже.
Не помню, что было потом, всё словно в тумане. Кажется, был обед только для нескольких приглашённых, после которого я неожиданно обнаружила себя в собственной комнате, перед едва тлевшим камином. Тишина, царившая в доме, вдруг стала невыносимой, охватило желание хоть закричать, чтобы нарушить это безмолвие. Задыхаясь от невыплаканных слёз, жгущих глаза, я рванула ворот платья, остро ощущая одиночество: как не хватало чьего-нибудь плеча, чтобы поплакать, чтобы кто-нибудь просто обнял, утешил…
Прикрыв глаза, я глубоко вздохнула, загоняя истерику обратно, и позвонила Бетти, собираясь переодеться. Может, и не стоило сдерживаться, но не хотелось выплёскивать накопившиеся эмоции именно в таком виде.
– Расстегни, пожалуйста, – повернувшись спиной к горничной, я добавила. – И принеси подогретого вина.
Хотелось уснуть поскорее, несмотря на не совсем позднее время, всего девять вечера. Но так быстрее закончится этот далеко не радостный день, а завтра можно будет поехать на Грейсчёрч почти на весь день – папа всё равно ничего не заметит. Устроившись наконец в постели, я уставилась в потолок, терпеливо дожидаясь, когда же придёт сон. Но едва закрыв глаза, поняла, что не спать на самом деле хочу. Был один человек, который всегда рад меня видеть, независимо от обстоятельств. И по которому безумно соскучилась… Да к чёрту всё. С самого начала было понятно, что ничего из моего упрямства не выйдет. А сейчас мне слишком требовалась поддержка и утешение, чтобы и дальше обманывать себя.
Знакомые стены, полумрак, коридор, ведущий к длинной лестнице в башню. Я почти бежала, так хотелось поскорее увидеть обитателя замка. Интересно, ожидает или нет, что приду именно сегодня? Он же всегда всё обо мне знает. Лестница вывела на галерею, и – резная деревянная дверь. На мгновение я почувствовала робость, но потом толкнула, решительно шагнув внутрь.
Два кресла, тлеющие угли в камине, и приоткрытая дверь в глубине комнаты, откуда падал уютный жёлтый свет. Неожиданно сердце забилось быстрее, я почувствовала волнение. Что ждало за порогом? Хотя, кажется, я догадывалась…
Здесь огонь горел ярче, освещая знакомую фигуру у окна, низенький столик, и широкую кровать, накрытую вместо покрывала шкурой какого-то лохматого животного. Я замерла, глядя на профиль Учителя: он держал в руке бокал с тёмным вином, одетый только в штаны и белую рубашку. Дверь мягко закрылась за спиной, и вдруг стало жарко. Услышав, что в спальне кто-то есть, он повернул голову и посмотрел прямо мне в глаза. Показалось, или в его взгляде мелькнул огонёк?
– Я ждал тебя, – негромко произнёс он, поставив бокал на каменный подоконник узкого окна, но не спеша подходить.
– Почему так случилось?.. – почти шёпотом спросила я, сделав шаг вперёд.
– Ты знаешь, – он скрестил руки на груди. – Я предупреждал, ты не послушалась. Иногда твоё упрямство, Лорелин, бывает совершенно не к месту.
Вопреки смыслу слов в его голосе не слышалось ни раздражения, ни злости, только мягкий укор.
– Это ты, да? – я остановилась в нескольких шагах, не в силах отвести взгляд. Да, в золотистых глазах горел странный огонёк, мне не показалось, это не отблески огня.
– Ну что ты, – Учитель покачал головой, чуть усмехнувшись, – у меня не так много власти, как тебе кажется. Это судьба, милая моя.
Его пальцы коснулись моей щеки, и медленно погладили, отчего по телу пробежали мурашки. Я прикрыла глаза, чувствуя, как медленно сползает единственная слезинка.
– Я стану женой Блэкхоука? – конечно, ответ и так был мне известен, но хотелось услышать подтверждение.
– Нет, – ладонь Учителя скользнула по шее, плечу, и легла на талию. – Я позабочусь, чтобы до тебя больше никто не дотронулся.
– Кроме?.. – я ничего не могла с собой поделать, послушно прижавшись к его груди.
Под моими пальцами ровно билось его сердце, и уже всё равно было, сон это или всё происходит на самом деле.
– Кроме меня, – тихо-тихо ответил он, и поцеловал.
Я знала, что этим не закончится, и на мгновение в душе шевельнулись неуверенность и сомнение, тут же смытые горячей волной удовольствия. Губы Учителя переместились на нежную кожу около ушка, и у меня вырвался вздох.
– Ты останешься, – не вопрос, утверждение.
– Да… – его пальцы уже ловко справились с застёжкой на платье. – Скажи… это по-настоящему происходит?..
– Не надо ничего больше спрашивать, – чёрный шёлк соскользнул с плеч, и на мне осталась коротенькая нижняя рубашка. – Я очень давно ждал этого момента…
Некоторое время назад мама посвятила меня в то, что происходит между мужем и женой, но в силу деликатности она не углублялась в подробности. Но я и не думала, что всё будет настолько захватывающе. Не помню, как оказалась на кровати и уже без одежды – новые ощущения захватили с головой, казалось, Учитель знает моё тело лучше меня. Лёгкие, нежные прикосновения и поцелуи отзывались в каждой клеточке дрожью наслаждения, я словно со стороны услышала собственный тихий стон. В какой-то момент даже показалось, просто потеряю сознание от глубины и силы чувств.
Не знаю, сколько прошло времени – в этом странном месте всегда были сумерки. Свернувшись клубочком под боком Учителя и ощущая его руку на талии, я зевнула, вдруг навалилась непреодолимая сонливость.
– Ещё немного, и мы будем вместе, – словно издалека донеслись до меня тихие слова. – Спи, Зеленоглазая. Я люблю тебя, милая моя.
Я ничего не успела сказать или спросить, стремительно проваливаясь в сон.
Глаза открывать совершенно не хотелось, но желудок требовательно напомнил, что уже по всей видимости давно время завтрака. Потянувшись, я невольно охнула – всё тело приятно ныло, и в памяти живо всплыли события минувшей ночи. Осторожно сев в кровати, я прижала пальцы к губам, чувствуя замешательство: ощущения говорили о том, что всё происходило на самом деле, но каким-то образом я знала, что во мне самой никаких изменений не произошло.
– Подумаю об этом позже, – пробормотав, позвонила горничной.
Совершая обычные действия, я всё никак не могла выбросить из головы последние слова Учителя: почему он назвал меня Зеленоглазой? Так ко мне обращался только один человек, и он сейчас находился далеко. Не хотелось думать об очевидном ответе, но я также знала, что в ближайшие дни точно не приду в странный замок, не до того будет. Ладно, пусть всё идёт своим чередом.
Несмотря на тягостную атмосферу, царившую в доме, на душе было удивительно спокойно и легко, словно распрямилась какая-то пружина. Боль от смерти мамы никуда не ушла, но чуть потеряла остроту, тоска и отчаяние сменились на тихую грусть. Теперь я знала, что не одна, и всё, что случилось за последнее время, перестало казаться мрачным и безысходным. Да, Таро не ошиблись и в этот раз: впереди засветилась крошечная звёздочка надежды. Учитель ведь сказал, что я не выйду замуж за Блэкхоука. Значит, всё будет в порядке. Элис решила пока ничего не рассказывать – одно дело, обсуждать поцелуи, и совсем другое то, что произошло минувшей ночью.
Однако, несмотря на внутреннюю уверенность, чем ближе подходило Рождество, тем тревожнее становилось. Блэкхоук приходил несколько раз, но я, верная собственному слову, не желала его видеть – в конце концов, у меня траур. Накануне отъезда мне передали записку от него, в которой он извещал, во сколько заедет и чтобы я была готова.
– Скажите пожалуйста, раскомандовался, – хмыкнув, я швырнула листок в камин.
Вещей особо брать не собиралась – только одно платье на смену, того же чёрного цвета, что и остальные. Катерина пока решила сделать перерыв в несколько дней, так что на Грейсчёрч тоже всё было улажено. Поколебавшись, я коснулась мешочка с картами, почувствовав знакомое тепло. Сердце забилось чуть быстрее. А что, если всё-таки попробовать спросить их? Дрожащими пальцами я достала из колоды три карты и положила их на туалетный столик, не решаясь перевернуть. "На твоём месте, Лори, я бы не стал этого делать", – тихий шёпот.
– Мне страшно, – пробормотала я, поглаживая шероховатую поверхность.
"Я всегда рядом, – по волосам словно кто-то провёл невидимой рукой. – Ты не можешь изменить того, что должно произойти. Не бойся, моя ведьмочка". Ну что ж, на моей стороне помимо всего прочего сыщики с Боу-стрит, и надеюсь, что всё пройдёт так, как задумал мистер Филдинг. Его записка с соболезнованиями и вопросом, не изменились ли мои планы, пришла только вчера вечером, однако я прекрасно понимала, что у него слишком много работы, и совершенно не обиделась. Оставив карты так и лежать на столике, я глубоко вздохнула, взяла единственную сумку, и спустилась вниз.
Бетти, взволнованно комкая передник, с тревогой спросила:
– Мисс, вы уверены, что поедете одна? Я не доверяю лорду Блэкхоуку, как бы хорошо к нему ни относился ваш батюшка, прошу прощения, если обидела.
– Я тоже ему не доверяю, – храбро улыбнувшись служанке, я застегнула тёплый плащ. – Но Бетти, лучше будет, если ты останешься дома. Если… если вдруг что-то случится, – вдруг Монтеррей всё-таки вернётся, будет, кому рассказать, где я нахожусь.
Горничная присела в реверансе, на её лице появилось расстроенное выражение. В этот момент раздался звонок в дверь.
– Мне пора, – обняв Бетти, я поспешно вышла.
Стоявший на крыльце Блэкхоук, увидев мой скудный багаж, только изогнул бровь.
– Я не собираюсь веселиться, – кратко ответила я на немой вопрос в его глазах. – Вы прекрасно знаете, что моё желание остаться дома, а не ехать с вами.
– Ну что ж, я предвидел что-то подобное, – он подал руку, и пришлось опереться на его локоть. – И приготовил небольшой подарок. Когда приедем, я покажу, думаю, вам понравится, мисс Лорелин.
Меня совершенно не интересовали его подарки, так что я только молча пожала плечами. К слову, убийства в бедной части Лондона прекратились, и пока газетчики строили разные версии, я знала причину: у Блэкхоука появилась цель, а леди Айвори в Лондоне отсутствовала. Однако затишье не меняло положения дел, убийца разгуливал на свободе, более того, опасный убийца, судя по всему, душевнобольной.
Ехать предстояло несколько часов, и несмотря на то, что пристальный взгляд Блэкхоука нервировал, я всё же закрыла глаза и сделала вид, что уснула.
…Поместье располагалось на небольшом холме, трёхэтажный особняк окружал большой парк, спускавшийся террасами. Широкая прямая аллея вела к крыльцу. Наверное, весной и летом здесь даже красиво, но теперь, холодным зимним вечером, голые ветви деревьев и кустарников смотрелись неуютно и даже зловеще. Я молча вышла из экипажа, стараясь не озираться. Мы вошли в полутёмный холл, где нас встретил высокий, и тощий дворецкий с таким постным выражением лица, будто выпил стакан уксуса.
– Пусть накрывают в столовой минут через двадцать, – небрежно бросил Блэкхоук, сняв плащ. – Гости скоро будут. Комната для мисс Карстон готова?
– Да, милорд, как вы приказали, – дворецкий склонил голову, и мне даже послышался хруст позвонков.
– Хорошо, – он кивнул и направился к широкой мраморной лестнице, накрытой ковром бежевого цвета.
Украдкой оглянувшись, я последовала за ним. Старик, даже не посмотрев в мою сторону, направился куда-то направо, видимо, отдавать распоряжения. Поднявшись на второй этаж, Блэкхоук свернул в левый коридор, и вскоре остановился у одной из дверей.
– Прошу, мисс, – он распахнул её, отступив в сторону. – Ваша спальня.
Я переступила порог, настороженно оглядываясь. Большая комната, отделанная в золотистых тонах, старинная кровать под балдахином из парчи, с высокой резной спинкой, изящный туалетный столик, и пушистый ковёр на полу. В камине потрескивали дрова, распространяя по спальне уютное тепло, на полке, в старинном бронзовом канделябре горели толстые свечи. Мой взгляд вернулся к кровати: там, на бархатном покрывале лежал роскошный наряд из красной тафты, по низкому вырезу украшенный тонким чёрным кружевом. Нахмурившись, я повернулась к Блэкхоуку.
– Как это понимать? – сухо поинтересовалась я.
– Ванну приготовят через несколько минут, – невозмутимо ответил он. – Это мой подарок вам, мисс. Здесь не Лондон, думаю, вы можете не слишком придерживаться общепринятых рамок.
На мгновение я потеряла дар речи от подобной наглости, но, видимо, Блэкхоук заметил выражение моего лица, и не дал мне ничего возразить.
– Я не люблю, когда со мной спорят, Лорелин, – мягким, вкрадчивым голосом сказал хозяин поместья. – И сегодня я хочу видеть вас в этом платье.
Неожиданно я поняла, что, несмотря на опасность, исходившую от этого человека, страха не испытываю.
– А я не люблю, когда меня заставляют делать то, что не хочу, – прищурившись, ответила я. – Но поскольку драться с вами совершенно не входит в мои намерения, уступлю вашей просьбе. Только имейте в виду, это совершенно не укрепит между нами дружеские отношения, даже скорее наоборот.
Отвернувшись, я дала понять, что разговор окончен. За спиной раздался негромкий смешок.
– Мне нравятся девушки с характером, мисс Лисичка. У меня для вас ещё один подарок есть, но позже, пожалуй. До встречи.
Дверь закрылась, и я перевела дух. Руки немного дрожали, когда раскрывала сумку и доставала расчёску, но настроение всё же чуть-чуть поднялось: не собираюсь и дальше позволять ему вести себя так, будто я его собственность! Маньяк он там или не маньяк, себя в обиду не дам.
Молчаливые слуги приготовили ванну, вместо горничной мне помогала усталая женщина средних лет, с отстранённым выражением лица и затаённой тоской во взгляде. Я не стала пытаться её разговорить или о чём-то спрашивать, мне вообще хотелось как можно меньше общаться с теми, кто имел хоть какое-то отношение к Блэкхоуку. Казалось, этот человек распространяет вокруг себя какую-то гнилую ауру, заражая всех вокруг.
После ванны женщина помогла мне надеть платье, и когда я повернулась к зеркалу, то вздрогнула. Из отражения на меня смотрела молодая женщина лет двадцати, не меньше, низкий вырез открывал грудь и плечи гораздо больше, чем позволяли приличия молодой незамужней девушке, да ещё и в трауре – в общем, как-то расхотелось выходить к Блэкхоуку в таком виде. Ладно, пусть только попробует дотронуться до меня хоть пальцем. В дверь раздался стук, женщина вздрогнула, метнув в сторону входа испуганный взгляд.
– Войдите, – спокойно ответила я.
Хозяин дома держал в руках плоскую бархатную коробочку, наверняка тот самый второй обещанный подарок.
– Это носила моя мать, – он подошёл ко мне, окинув внимательным взглядом, и довольно кивнул. – Я так и думал, это платье вам чрезвычайно идёт, мисс Лорелин.
Я оставила без ответа его слова. Открыв футляр, Блэкхоук достал роскошное старинное колье из крупных тёмных рубинов в золоте – немного грубоватое, на мой взгляд, и вычурное.
– Думаю, колье будет смотреться на вас отлично, – холодный металл коснулся кожи, и я едва сдержала дрожь. Застегнув замочек, мой жених отступил на шаг, и снова его взгляд прогулялся по мне. – Всё, как я и думал.
– Если считаете, что моё расположение можно купить тряпками и побрякушками, глубоко ошибаетесь, – конечно, ответ резкий, но уж очень коробило его поведение, будто я уже принадлежу ему, и мне отводится роль всего лишь красивой куклы.
– Осторожней со словами, мисс, – снова этот обманчиво мягкий тон, и прищуренные глаза.
– Осторожней с поступками, милорд, – парировала я, и пройдя мимо него, вышла в коридор. – Ваши гости уже собрались? Не пора ли идти в столовую?
До меня донёсся длинный вздох, и Блэкхоук молча поравнялся со мной, предложив руку. По его непроницаемому лицу ничего нельзя было сказать, и я предпочла думать о более приятных вещах – например, ещё раз вспомнить последнюю весьма волнительную встречу с Учителем. Губы дрогнули в невольной улыбке, и вдруг захотелось снова оказаться с ним рядом, почувствовать ласковые прикосновения… "Скоро, милая…" Ох, не стоит увлекаться воспоминаниями. Щекам стало жарко от румянца.
В столовой, отделанной в светло-зелёных тонах, уже накрыли стол, и даже – к некоторому моему удивлению, – сидели гости. Я, признаться, начала сомневаться в их наличии, подумав, что Блэкхоук упомянул о них только для того, чтобы я поехала. Две пары, которых я смутно помнила с приёма в честь помолвки, имён которых не знала. Пришлось вежливо улыбаться, поддерживать разговор, в общем, играть благовоспитанную барышню, в душе страстно желая оказаться как можно дальше отсюда. Задумчивый, прищуренный взгляд Блэкхоука нервировал, и готова спорить на что угодно, он что-то задумал.
– Завтра приедут ещё несколько моих друзей, – хозяин дома отложил вилку. – А теперь, прошу простить, я ненадолго покину вас, – Блэкхоук посмотрел на меня. – Мисс Лорелин устала с дороги, я провожу её и вернусь.
С одной стороны, я сама собиралась под благовидным предлогом покинуть столовую, мне было совершенно неинтересно обсуждать светские сплетни и не замечать косых взглядов – конечно, я ж приехала без сопровождения, пусть и к жениху. Приличные молодые леди никогда не путешествуют без горничной. С другой, очень не хотелось, чтобы Блэкхоук провожал меня. Ладно, постараюсь не пустить его дальше порога спальни.
Мы снова поднялись на второй этаж, и остановились перед дверью в отведённую мне комнату. Я повернулась к жениху и твёрдо взглянула в голубые глаза.
– Благодарю за обед, милорд. Спокойной ночи, – и положила ладонь на ручку, собираясь войти.
– Не пригласите, мисс Лисичка? – в его голосе появились вкрадчивые нотки. – Не хочу упускать момент провести с вами наедине хоть несколько минут.
– Пока вы не имеете никакого права находиться в моей спальне, – я нахмурилась. – И не советую пытаться зайти силой.
– О, мы решили показать зубки? – его ладонь опёрлась на дверь рядом с моей головой.
Я вздёрнула подбородок, не опустив головы.
– Посмеете прикоснуться ко мне, я немедленно возвращаюсь в Лондон и разрываю помолвку, – негромко произнесла я. – И плевать на мою репутацию. Отцу уже всё равно, а уж мне тем более.
Блэкхоук несколько мгновений молчал, разглядывая меня, потом так же негромко ответил.
– Ты изменилась, маленькая мисс Карстон. Неужели смерть матери так на тебя подействовала?
Я позволила себе усмехнуться, снова вспомнив ночь с Учителем. О да, ты даже не представляешь себе, насколько сильно изменилась, и тебя ждёт очень неприятный сюрприз, когда я всё-таки вернусь в город.
– Я просто стала взрослее, милорд, – не желая больше ни минуты провести в его опасном обществе, я повернула ручку и поспешно зашла в спальню.
Некоторое время чутко прислушивалась, прижавшись к двери – а ну как у него хватит наглости всё-таки попытаться войти?.. Нет, видимо, не пожелал при гостях поднимать шум. Вот и отлично, можно спокойно лечь спать. На всякий случай я подпёрла ручку стулом – от Блэкхоука всего можно ожидать, не хотелось проснуться ночью и обнаружить, что он стоит рядом с кроватью.
Разбудил настойчивый стук в дверь, и немного испуганный голос служанки. Поспешно убрав стул, я впустила женщину.
– Милорд попросил проводить вас в столовую, – она присела в неуклюжем реверансе.
Я кивнула.
– Подай чёрное платье, – не собираюсь снова надевать то безобразие, в котором сидела вчера на ужине.
К моему удивлению и некоторому беспокойству, за овальным столом сидел только Блэкхоук, и приборов было всего два. Поколебавшись, я опустилась на стул.
– Где же ваши остальные гости?
– Они пока не встали, – ответил он, его задумчивый взгляд нервировал. – Вечером будет рождественский маскарад, приедет ещё несколько гостей. Я хочу, чтобы вы были готовы к восьми часам вечера, мисс Лорелин.
– Вы говорили, это будет просто приём, – я прищурилась. На маскарадах обычно и так условности этикета особо не соблюдаются, а уж здесь, вдали от Лондона… Ну нет. Не собираюсь в этом участвовать.
– А что, это имеет какое-то значение? – он изогнул бровь, и его улыбка мне очень, очень не понравилась.
– Имеет, – я отодвинула тарелку. – У меня нет никакого желания веселиться, милорд, и то, что вы заставляете меня участвовать в ваших развлечениях, вызывает только раздражение.
