Текст книги "Причуды судьбы (СИ)"
Автор книги: Кира Александрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
– Не смейте падать в обморок, Лисичка! Вы же не слабонервная барышня!
Хмм, а ведь он не сможет одновременно удерживать моё бесчувственное тело и загораживаться от Уилла. Тем более, с такой раной в животе надолго его не хватит. Я спиной чувствовала, как промок халат от крови Блэкхоука. И притворяться совсем не надо, стоит ему чуть сильнее сжать локоть. Я с удвоенной силой попыталась высвободиться, несмотря на кинжал у бока, и сработало – он ещё крепче прижал меня к себе.
– Прекрати дёргаться! – кинжал ощутимо царапнул бок.
Я успела сделать только один шаг к двери – ноги подкосились, и что было дальше, мне стало известно со слов других участников.
Тепло от камина приятно согревало, дрова тихо потрескивали, я сидела в уютном мягком кресле, чувствуя, как уходит напряжение последних суток. Остаться бы здесь…
– К сожалению, это невозможно, Лори, – длинные изящные пальцы легли мне на плечо. – У этого места может быть только один обитатель.
Я прижалась щекой к его ладони.
– Мы… больше не увидимся? – сердце испуганно забилось в груди от такой перспективы.
– Ну почему же, – до меня донёсся довольный смешок. – Как раз очень скоро мы будем видеться часто.
Я чуть нахмурилась. Может, стоит наконец задать вопросы, не дававшие покоя с момента встречи с графом?
– Ты же хотела, чтобы я нашёл тебя, правда, милая? – его голос раздался у самого уха.
– Д-да, – чуть запнувшись, ответила я.
– И ты уже больше не боишься меня, так? – пальцы Учителя медленно провели вдоль скулы, а сам он вышел из-за спинки и присел на ручку кресла.
Щекам стало жарко от румянца, я подняла на собеседника взгляд. Янтарные глаза не отрывались от моего лица, и на его губах была та самая усмешка, от которой меня бросало в дрожь. Я молча покачала головой, утопая в золотистой глубине.
– В следующий раз мы встретимся уже не здесь, – он наклонился низко-низко, опираясь рукой на спинку кресла.
– Но… это ведь будешь не совсем ты… – мой голос упал почти до шёпота.
– Думаешь? – словно дразня, он на мгновение прижался к губам в лёгком поцелуе. – Тогда у тебя появится возможность сравнить, и довольно скоро.
– Я хотела уехать, – прикрыв глаза, я откинулась на спинку кресла, тихо вздохнув. События последних недель пронеслись перед глазами калейдоскопом цветных картинок.
– Зачем? – Учитель за подбородок приподнял моё лицо. – И куда, Лори? – он чуть прищурился.
– За город, – кажется, я снова покраснела – знаю, о чём он подумал. – Слишком много всего случилось…
– Ну уж нет, – его ладонь скользнула мне на затылок. – Или тебе нравится, когда за тобой бегают мужчины, а, ведьмочка моя?
Не дожидаясь ответа, Учитель снова поцеловал меня, уже по-настоящему, и в какой-то момент посетило странное чувство, будто это другие руки, и другие губы…
– Между нами больше нет препятствий, – негромко сказал он, взяв мою левую ладонь – там я носила его печатку. – И я подарю тебе это на самом деле, – к удивлению, он снял кольцо и улыбнулся. – Не смей прятаться, Лори. Я слишком долго тебя искал.
Я кивнула, как заворожённая, не в силах отвести взгляд от золотистых искорок, плававших в глубине янтарных глаз. Таких же, как у Монтеррея.
– Тебе пора возвращаться, – мягко произнёс он.
Хм. Кажется, я почувствовала смутное сожаление.
– А… можно остаться? – слова вырвались сами собой, и в который раз за этот визит я отчаянно покраснела.
Учитель негромко рассмеялся.
– Тебе понравилось, да, милая моя? Знаешь, мне тоже, – интонация, с которой он сказал эти слова, заставила вздрогнуть, неожиданно яркие воспоминания заставили сердце забиться чаще. – До скорой встречи, Зеленоглазая.
Резко навалилась сонливость, сопротивляться которой не было сил, и уютная комната в башне исчезла, как и всё остальное.
Неприятный, горьковатый запах заставил открыть глаза и отвернуться, саднящая шея и ощущение повязки под чистой ночной рубашкой дали понять, что я вернулась в собственную спальню.
– Ну наконец-то, мисс, – доктор убрал от моего лица тёмный пузырёк и закрыл его. – Вы напугали меня, слишком долго находились без сознания.
– Что с Бетти? – я едва узнала собственный сиплый голос.
– Она жива, просто сильно испугалась, – успокоил меня доктор. – Как вы себя чувствуете, мисс?
– Спасибо, сносно, – я даже смогла криво улыбнуться.
– Доктор, позвольте мне поговорить с мисс Карстон, – раздался от окна знакомый спокойный голос. – Уже поздно, я понимаю, но это необходимо.
– Конечно, мистер Филдинг, – доктор встал и направился к двери. – Только не утомляйте мисс Карстон больше, чем нужно, она и так слишком много пережила.
Дверь за ним закрылась, а судья, легко двигаясь по комнате с помощью трости, приблизился к кровати и сел на край.
– Прошу простить, милая, что вы подверглись опасности, – он накрыл своей большой ладонью мои пальцы. – Блэкхоук оказался слишком шустрым, да ещё и лишил меня двух людей, и ранил ещё одного.
– Майкл?.. – прохрипела я, встревожившись.
– Он будет жить, – успокоил меня Филдинг. – Хотя не скоро встанет на ноги. Вы как, в порядке?
– Горло немного болит, а так, всё хорошо, – я снова улыбнулась, хотя он и не мог видеть.
– Ну вот и отлично. Я бы хотел, как только вы почувствуете себя лучше, видеть вас на Боу-стрит. Конечно, Блэкхоуку за двойное убийство сыщиков и так грозит высшая мера, но мне бы не хотелось оставлять смерть бедных девушек безнаказанной.
– Я приду, мистер Филдинг, – я откашлялась и глотнула воды – предусмотрительный доктор оставил на тумбочке стакан.
– Не буду вас больше утомлять, мисс Карстон… – он собрался встать, но я удержала его за руку.
– Если вы не расскажете, как всё было, я умру от любопытства, – твёрдо заявила я. – Появление леди Айвори ваших рук дело?
Он усмехнулся.
– Я подумал, что стоит подбросить этой леди парочку слухов, через слуг, по вашим словам, она очень любит драгоценности и слишком привязана к фамильным украшениям. И мне оставалось только ждать результатов. Очень вовремя появился граф Монтеррей, я к сожалению не мог никого отправить за вами, но очень не хотелось, чтобы вы оставались в том доме дольше, чем нужно.
– А… сегодня? – поколебавшись, спросила я.
– Вы очень вовремя упали в обморок, – Филдинг помолчал. – Блэкхоук не сумел удержать вас, да и потеря крови начинала сказываться. Уилл прострелил ему плечо, как раз то, куда успел попасть Сэйли. Крепкий мужик однако, я даже удивлён. Тюремный врач сказал, он выкарабкается. А мы пока подготовим материал для суда.
Вздохнув, я прикрыла глаза. Кажется, эта часть моей жизни всё-таки закончилась, несмотря ни на что.
– Поправляйтесь, мисс, – Филдинг встал.
У самой двери он вдруг остановился и повернулся ко мне.
– Скажите, – главный судья на мгновение замолчал. – Могу ли я иногда обращаться к Катерине, если вдруг возникнет нужда?
О как. Честно, его слова несказанно удивили меня.
– У вас острый ум и отменная интуиция, мистер Филдинг, – осторожно ответила я. – Мне казалось, вы и так неплохо справлялись с работой, без всякой помощи.
На его губах опять мелькнула улыбка.
– Благодарю за комплимент, милая, но я никогда не упускаю случая научиться чему-то новому, или воспользоваться помощью кого-то другого. Кто знает, вдруг случится ситуация, когда мой ум и интуиция окажутся бессильны. Не волнуйтесь, я не буду надоедать вам слишком часто.
– Ну что вы, мистер Филдинг, – я снова глотнула воды. – Буду только рада помочь вам.
– Спасибо, – он кивнул и ещё раз повторил. – Поправляйтесь, и приходите на Боу-стрит.
Я осталась одна в полутёмной спальне. Камин растопили, но весело пляшущих язычков пламени не хватало, чтобы разогнать тени по углам. Конечно, пока валялась без сознания, комнату привели в порядок, но всё равно закрывать глаза было страшно. Хорошо бы, кто-нибудь сидел рядом… Но мамы уже нет, а папа, похоже, так и не услышал, что в доме что-то происходило. Беспокоить Элис среди ночи тоже не хотелось, а больше никто не имел права находиться в моей спальне без ущерба для репутации. Наваливался сон, и усталость, и в какой-то момент они победили страх – глаза всё-таки закрылись, и я провалилась в жаркую черноту, очень надеясь, что кошмары не привидятся. Подумаю обо всём завтра…
Утром, конечно, прибежала Элис, взволнованная и встревоженная, и пришлось снова пересказывать события минувших двух дней. Пережитое словно на какое-то время отключило чувства, в душе царила только опустошённость и усталость. Не хотелось никого видеть, ни с кем встречаться. Горло болело меньше, думаю, через пару дней я окончательно приду в себя. Кстати, кольцо с пальца пропало, но я точно знала, у кого оно сейчас. Вот только, графа тоже видеть не хотелось. Мне требовался отдых, и желательно вдали от Лондона.
– Элис, я, наверное, уеду скоро, – я посмотрела на подругу. – Ты не обидишься?
Она вздохнула и улыбнулась.
– Окажись я на твоём месте, я бы поступила точно так же. От тебя одна тень осталась, Лори, тебе надо отдохнуть от всего случившегося. Решай сама, приедешь или нет на мою свадьбу. А знаешь, может, лучше мы просто потом приедем в гости? – она оживилась, голубые глаза сверкнули. – Точно, так и сделаем. Зачем тебе присутствовать на этом скучнейшем мероприятии? Я вообще против всяких пышностей, но ты же знаешь мою маму, – носик подруги досадливо сморщился.
Я улыбнулась в ответ.
– Будет здорово, Элис.
Она помолчала.
– А как же всё остальное? – тихо спросила девушка. – Учитель, карты, Монтеррей?
На мгновение прикрыв глаза, я ответила.
– От карт отдохну пока, скажу, что Катерина уезжает на несколько месяцев. Учитель… – перед глазами мелькнула последняя встреча, и выражение янтарных глаз. – Он сказал, что теперь мы встретимся по-настоящему, – мне не удалось сдержать дрожь.
– О, – Элис выглядела озадаченной. – Даже так? Значит…
– Мне надо решить, хочу ли я идти по пути, проложенном для меня, – тихо произнесла я, глядя на подругу. – Или стоит попытаться жить дальше самой. В конце концов, терять мне больше нечего, – у меня вырвался невесёлый смешок.
– Ты же его любишь, – так же тихо отозвалась Элис.
– Мне надо самой это понять, – пробормотала я, откинувшись на подушку и прикрыв глаза. – Он слишком резко ворвался в мою жизнь, не дав возможность подумать и сделать выбор. Нет, Элис, я уеду, и… не буду прощаться, – добавила я, поколебавшись. – Он обещал ждать, когда скажу, что хочу его видеть. Он ждал всю жизнь, значит, подождёт ещё немножко. Надеюсь, ты ничего не скажешь, – я пристально посмотрела на подругу.
Она со вздохом покачала головой.
– Не буду лезть в ваши отношения, Лори, не волнуйся. Мне хватает хлопот со свадьбой. Только… не уходи в себя слишком далеко, ладно? – она коснулась моей ладони. – Я, конечно, выйду замуж и всё такое, но от этого не перестану быть твоей подругой.
– Договорились, – я кивнула. – Жду вас в гости, Элис.
Следующие дни прошли, как в тумане: несколько посещений Боу-стрит, потом закрытый суд над Блэкхоуком, куда не допустили посторонних лиц, и где я последний раз видела бывшего жениха. Казалось, он не воспринимал происходящее вокруг него, отсутствующий взгляд голубых глаз, когда-то так пугавших меня, смотрел сквозь присутствующих и стену. Я никуда не выходила из дома, и никого не принимала – кроме конечно Элис, – потихоньку привыкая к тишине собственного дома. Она уже не казалась пугающей, как раньше. Папа по-прежнему пребывал в своём мире, где мама ещё была жива, и ждал её возвращения с бесконечных прогулок и визитов, и иногда разговаривал с портретом. Доктор сказал, вряд ли он выйдет из этого состояния.
Чувства и эмоции по-прежнему пребывали в застывшем состоянии, карты я тоже спрятала в дальний ящик стола, так и не посмотрев, что же лежало на туалетном столике перед поездкой в поместье Блэкхоука. Катерина на время прекратила принимать посетителей. Как только мистер Филдинг сказал, что больше я не нужна, как свидетель, я начала собирать вещи и готовиться к отъезду. Что-то подсказывало, останавливать меня никто не будет, несмотря на слова Учителя в нашу последнюю встречу. В начале февраля я покинула Лондон, направляясь в поместье и надеясь, что там все душевные раны затянутся окончательно, и невидимая стена, отгораживающая меня от мира, наконец-то исчезнет.
Весна потихоньку вступала в свои права, деревья окутались нежным зелёным дымом, проклюнулась трава и первые цветы. И хотя по утрам ещё прохладный воздух бодрил, солнышко пригревало весьма ощутимо. Вспоминая всё, что было за прошедший год, я иногда с трудом верила, что за столь малый промежуток времени случилось столько много всего. Способность видеть карты никуда не ушла, несмотря на то, что пользовалась ими в последнее время редко – так, по мелочи, иногда из ближайших двух деревень приходили люди. Я носила их на поясе, в мешочке, и в общем не скрывала свой дар. К удивлению, никто не спешил обзывать меня ведьмой и пытаться убить, наоборот.
Кроме всего прочего на чердаке я нашла старую тетрадь, принадлежавшую бабушке – она умерла, когда мне было совсем мало лет, – в которой аккуратным почерком записано множество рецептов из трав. Оказывается, бабушка умела лечить многие болезни, если верить тетради, и я невольно заинтересовалась. Подробные инструкции, когда и что собирать, как сушить, очень помогли. Не знаю пока, получится ли, но если верить внутреннему ощущению – скорее да, чем нет.
Если верить словам Бетти, улыбаться я стала чаще, но по утрам в отражении всё равно замечала притаившуюся в глубине глаз глухую тоску. Ощущала себя кем-то вроде Спящей Красавицы, ждущей, пока её кто-нибудь разбудит. Единственное, что я знала наверняка – в Лондон не вернусь. Тихая, размеренная жизнь в поместье доставляла больше удовольствия, чем шумная суета города, я бродила, где хотела, и тогда, когда хотела. Никто не требовал от меня соблюдения множества условностей, правил приличия и этикета. Вот разве только сны не снились. Вообще никакие. Или я их не помнила.
Как-то раз во время очередной долгой прогулки по окрестным лесам ноги принесли меня к той самой башне, откуда всё началось. Надо сказать, если Монтеррея я вспоминала редко, то мысли о Деймоне впервые с момента его последнего письма посетили меня сейчас. Я чуть грустно улыбнулась, забравшись на второй этаж: ничего не отозвалось в груди, сердце не забилось, как раньше. Здесь всё осталось как прежде: мусор, остатки кирпича, дырка в стене. Чуть помедлив, я приблизилась и коснулась ладонью стены, прикрыв глаза и вспоминая первый в жизни настоящий поцелуй.
Неожиданно в памяти ярко вспыхнули картинки того дня, и – эмоции шевельнулись. Немного испуганная, я отпрянула от стены, перед внутренним взором промелькнула Башня. О, нет, не хочу, чтобы этот человек снова врывался в мою жизнь и переворачивал с ног на голову! Тряхнув головой, я покинула это место, чувствуя тревогу и смятение – впервые за долгое время хоть что-то отозвалось в душе, заняв место обычной пустоты и даже некоторой отрешённости. Не могу сказать, что эти эмоции обрадовали. Неужели Деймон решил вернуться?.. Прислушавшись к себе, я поняла, что подобная мысль не вызывает особого волнения. Не хотела я больше его видеть и точка.
– Хватит с меня мужчин, диктующих, что делать, – пробормотала я на ходу.
Прошло несколько дней, но смутное чувство тревоги не покидало. Я вроде бы занималась обычными делами, однако поймала себя на том, что прислушиваюсь, не раздастся ли стук копыт на аллее, и нет-нет да косилась в сторону дороги. И сама сердилась на себя за это ожидание. Причём толком сказать не могу, кого же именно хотелось увидеть у крыльца.
Вечером я обычно устраивалась в кресле у камина в спальне, с какой-нибудь книгой из библиотеки – благо, она была очень большая. Вот и сейчас Бетти принесла мне неизменный стакан горячего шоколада и оставила одну. Уютно тикали часы, тихо потрескивали дрова, а из приоткрытого окна в комнату долетал свежий вечерний ветерок, принося с собой запахи набирающей силу весны. Я углубилась в чтение, наслаждаясь умиротворением и покоем, и почти позабыв тревогу, не покидавшую последнее время. Тихий перезвон со стены на мгновение оторвал меня от книги, бросив взгляд на стрелки, я отметила, что уже восемь вечера.
Вдруг за дверью раздались быстрые шаги, и в спальню заглянула озадаченная Бетти.
– Мисс, к вам приехали, – с лёгким недоумением в голосе сказала она.
Я в удивлении посмотрела на горничную.
– В восемь вечера? Элис, что ли, решила сюрприз сделать?
Но сердце предательски пропустило удар. Неужели мои предчувствия оправдались? Не дожидаясь ответа служанки, я отложила книгу и поспешно вышла из комнаты, спустившись по лестнице в гостиную на первом этаже.
– Элис? Почему так… – я замерла на пороге комнаты, во все глаза глядя на позднего гостя, стоявшего у окна.
Он обернулся.
– Г-граф?.. – я в растерянности сжала ворот домашнего платья, меньше всего ожидая увидеть здесь его.
Лицо Монтеррея хранило непроницаемое выражение, в золотистых глазах отражался огонь камина. Скрестив руки на груди, он окинул меня взглядом, и я вдруг почувствовала смущение, представив, как выгляжу: небрежно собранные на затылке волосы, старенькое, уже немного выцветшее платье, в котором обычно ходила здесь в доме, да ещё и босиком, без чулок.
– Прошу прощения, что так поздно, – по ровному голосу тоже невозможно понять его настроение. – Я проезжал мимо, и решил заехать.
Он помолчал, а я ощутила неловкость. Боже, ну неужели события в Лондоне так сильно подействовали, что я вообще разучилась чувствовать что-либо?! Он же мне нравился, если не сказать большее…
– Знаете, мисс, я долго ждал, пока вы пошлёте весточку, и вдруг совершенно случайно узнал, что вас нет в Лондоне.
Монтеррей снова замолчал, я осторожно шагнула в гостиную.
– Мне требовался отдых, – постаравшись, чтобы голос не дрожал, ответила я. – Поймите меня правильно, столько всего случилось…
– О, я понимаю, – он кивнул и наконец отвёл взгляд. – Я возвращаюсь к себе, мисс, и по дороге решил заехать к вам. Попрощаться.
Горло внезапно перехватило, сердце сжалось. Остановившись у кресла, я сглотнула и спросила:
– Попрощаться? Вы… уезжаете?
Неужели никогда больше его не увижу?
– Да, – Монтеррей бросил на меня задумчивый взгляд. – В городе меня больше ничего не держит, да и в загородном доме пожалуй тоже. Хочу продать его и отправиться в путешествие.
– Ничего не держит?.. – по-моему, в моём голосе слишком явно слышалась растерянность. Хотелось крикнуть, а как же я, но я вовремя прикусила язык.
– К сожалению, да, – тихо ответил граф. – Видимо, я ошибался, думая, что мне есть, ради чего возвращаться в Лондон. Видимо, для вас моё появление в вашей жизни значило лишь увлекательную игру, не более. Прошу прощения, если был излишне навязчив, но мне казалось, моё внимание вам нравится.
От обиды на глаза навернулись слёзы, и я до боли стиснула кулаки. Ах вот как значит, игра, да?
– Скорее, для вас всё было игрой, милорд, – язвительно отозвалась я, скрестив руки на груди. – А если вы настолько толстокожи, что не желаете войти в моё положение и понять, что я вообще никого не хотела видеть, что ж, извините, если задела вашу нежную душу. К слову сказать, не вы первый начали мне сниться, – не сдержавшись, я фыркнула, вздёрнув подбородок.
Показалось, или в карих глазах мелькнул весёлый огонёк? Да нет, просто пламя свечей мигнуло от сквозняка.
– Правда, мисс? – его бровь изогнулась, а губы дрогнули в намёке на улыбку. – А вот тут я готов поспорить.
Проглотив колкость, я второй раз за вечер растерялась. О чём он говорит?
– Вы начали меня искать, не я, – собравшись с мыслями, я нахмурилась.
– А вам, мисс, похоже, нравится, когда за вами бегают мужчины, – вот теперь он точно усмехался. И так знакомо…
Я прикрыла глаза и досчитала до десяти, неожиданно в душе взметнулся целый фонтан чувств. Раздражение, досада, ошеломление, волнение – второй раз за вечер слышу такие знакомые слова…
– Послушайте, вы хотели заехать, попрощаться, – твёрдо ответила я. Как можно было подумать, что у меня к этому человеку какие-то чувства!
– И ещё раз увидеть тебя, Зеленоглазая, – он чуть прищурился. – Хотелось понять всё-таки, отчего ты сбежала из Лондона столь поспешно.
Я вздрогнула. Потом устало вздохнула и прошлась перед камином, обхватив себя руками.
– Да ни от чего, поймите же наконец. Мне действительно надо было отдохнуть. Я, знаете ли, не привыкла к таким потрясениям, и… – я запнулась на мгновение. – Мне требовалось одиночество. Хотя бы на какое-то время. Мне казалось, я разучилась чувствовать, – совсем тихо добавила.
В гостиной повисло молчание, нарушаемое только тихим шелестом огня.
– Где твоё колечко, Лори? – негромко спросил Монтеррей, и отошёл от окна.
Я замерла, не решаясь посмотреть на него прямо, и чувствуя, как щекам стало жарко от румянца.
– Его… нет, – глубоко вздохнув, я наконец развернулась и обнаружила, что поздний гость стоит всего в нескольких шагах от меня, и внимательно смотрит. – Почему вы интересуетесь?
– Протяни руку, – вместо ответа попросил он, не сводя пристального взгляда.
Происходящее просто не могло быть на самом деле, не могло! Словно зачарованная, я медленно подняла ладонь, утопая в золотистой глубине его глаз. Монтеррей достал из кармана маленькую коробочку и открыл.
– Возвращаю подарок, – на его лице снова появилась усмешка, когда граф надел знакомую печатку на мой дрогнувший палец. – Он идёт тебе гораздо больше всяких женских безделушек.
Мысли разбегались, а уж с чувствами творилось вообще не пойми, что. В голове крутилось множество вопросов, но самый главный у меня хватило духу всё-таки задать.
– Кто вы? – выпалила я, отдёрнув руку и спрятав за спиной.
– Я тот, кто пришёл за тобой, Зеленоглазая, – негромко ответил он. – Уже не во снах.
Дыхание снова перехватило, и вдруг стало жарко. Взгляд невольно остановился на его губах. Нет, не буду думать, как это возможно, и возможно ли вообще, и не собираюсь спрашивать, помнит ли он всё…
– Как твои чувства? Вернулись? – непринуждённо осведомился Монтеррей, снова усмехнувшись.
– А… – я очнулась от задумчивости. – Н-не знаю…
– А как узнать? – в его голосе звучал искренний интерес, хотя во взгляде загорелся такой знакомый огонёк. – Лично я скучал, и очень сильно, милая моя. Но, знаешь ли, слегка обижен на тебя.
Я никак не могла разобраться в собственных ощущениях, слишком уж неожиданно граф появился в поместье, и сразу, вот так, не могла определить, рада его приезду или нет. Машинально пальцы погладили печатку, и от этого маленького, но такого привычного жеста вдруг словно прорвало плотину: разом нахлынули волнующие воспоминания о нашем знакомстве в Лондоне и обо всём, что там между нами происходило. Зажмурившись, я тряхнула головой. До меня донёсся лёгкий вздох.
– Ну нет, Лори, я не собираюсь облегчать тебе жизнь, знаешь ли, – негромко, но твёрдо сказал он. – Если сейчас нечего мне сказать, значит, я осуществлю намерение насчёт путешествия, – открыв глаза, я с лёгким недоумением смотрела, как он развернулся и спокойным, не быстрым, но и не медленным шагом направился к двери.
Ещё не успев понять, что делаю, я поспешила догнать его и дотронуться до руки.
– Конрад!.. – он обернулся, и к собственному удовольствию я заметила мелькнувшее во взгляде Монтеррея удивление. – Не уходите, пожалуйста.
Мои губы тронула несмелая улыбка, а сердце вдруг забилось быстрее. Действительно, хватит уже прятаться, и изображать слабонервную барышню. Кого пытаюсь обмануть, все раны давно затянулись, а всё остальное только лишь оттого, что не даю себе же возможности разбудить чувства, таившиеся в глубине души.
– Я хочу, чтобы вы остались, – совсем тихо продолжила я, немного пугаясь собственной смелости, моя ладонь медленно скользнула по его локтю и выше, на плечо. – И не только сегодня, – мой взгляд упёрся в булавку на его галстуке, и я окончательно смутилась, не смея посмотреть в лицо Монтеррею. – Ведь я хотела, чтобы ты нашёл меня здесь, – уже шёпотом добавила, вдруг охватило сильное желание прижаться к его груди, и чтобы он обнял, крепко-крепко. И не отпускал больше никогда.
Его палец за подбородок поднял моё лицо, и пришлось встретиться с ним взглядом.
– Вы говорите крайне неприличные вещи для воспитанной барышни, мисс, – золотисто-янтарные глаза откровенно смеялись, Конрад наклонился низко-низко, и я замерла, с трудом сдержав дрожь. – Но меня никогда не интересовали воспитанные девицы с ворохом правил этикета и модных сплетен в голове, – словно дразня, он легко коснулся губ лёгким поцелуем. – И мне нравится, когда ты называешь меня по имени, – в голосе графа появились хрипловатые нотки, от которых по телу прокатилась горячая волна.
Тёплая ладонь легла на талию, и я обрадовалась, как вовремя – в коленках появилась пресловутая слабость.
– Поцелуй меня… – выдохнула я, чувствуя, как уходят, растворяются сомнения и тревоги, и исчезает пустота, к которой вроде как уже успела привыкнуть за последние несколько месяцев.
– С удовольствием, сладкая, – и в следующий момент вихрь знакомых, но подзабытых ощущений окончательно унёс остатки тоски и апатии.
Господи, как же соскучилась по нему, только сейчас это поняла! И мне не важно, кто же он на самом деле, и когда мы первый раз встретились, в моих снах или на том маскараде. И я хочу быть с ним, всегда, начиная прямо с сегодняшнего вечера, и плевать на приличия и всё остальное. Голова кружилась, а сердце сладко замирало от предчувствия, и хотя вроде знала, как всё будет, осознание того, что сейчас всё происходит на самом деле, добавляло волнения.
Неожиданно Конрад нехотя поднял голову, я слышала его неровное дыхание, и чувствовала, как под ладонью колотится сердце.
– Нет, милая, – пробормотал он, прижавшись слегка колючей щекой к моему виску. – Как бы нам ни хотелось обоим, стоит пока ограничиться поцелуями, – однако его ладонь с талии скользнула чуть ниже, и я услышала хрипловатый тихий смех. – Но мне нравится твоя несдержанность, Зеленоглазая.
– В деревне есть священник, – уткнувшись в его плечо, ответила я, подумав, что столько, сколько за этот вечер, по-моему не краснела и за весь прошлый год. – И я не хочу никаких пышных церемоний…
Монтеррей чуть отстранил меня, изогнув бровь.
– Мисс, я не ослышался? – вкрадчиво переспросил он. – Кажется, вы говорите о том, что хотите стать моей женой?
– А есть другой повод отправиться к священнику? – несколько резко ответила я, не зная, куда деваться под его взглядом, словно лаская, медленно скользившим по моей шее и ниже, к расстёгнутому на две пуговицы больше, чем позволяли правила приличия, вороту платья. – Нет, конечно, если вы передумали…
– Не дождёшься, милая, – я тихо ахнула, когда Конрад неожиданно прижал меня к стене рядом с дверью. – И что, даже лучшую подружку не позовёшь, Лори, мм?
Его губы коснулись чувствительной кожи чуть ниже ушка, нежно, дразнящее, и я едва подавила судорожный вздох. Боже, что он творит…
– Это ещё дня два ждать, – сумела выговорить, зажмурившись и не имея сил воспротивиться действиям графа. Хотя надо было, наверное…
– Совсем мало, если вспомнить, сколько я искал тебя, – он поднял голову. – А мисс Мэнхем – о, прости, уже госпожа виконтесса, – очень обидится, если собственными глазами не увидит, как я надену тебе на пальчик кольцо.
Я сумела улыбнуться, губы горели от его сумасшедшего поцелуя, и хотелось, чтобы он сделал это снова. Но тогда существовала серьёзная вероятность, что спать сегодня точно буду не одна.
– Тогда лучше вам держаться от меня подальше эти два дня, милорд.
– Благовоспитанным барышням не полагается быть такими нетерпеливыми, – Монтеррей усмехнулся.
Собрав остатки воли, я выскользнула из его рук, улыбнувшись в ответ.
– А мне надоело быть благовоспитанной барышней. Я попрошу Бетти приготовить спальню для гостей, Конрад, а завтра отправлю записку в Лондон. Спокойной ночи, господин граф, – присев в реверансе, я поспешила к лестнице.
Вряд ли конечно ночь будет спокойной, но надеюсь, мне всё же удастся уснуть хотя бы до рассвета. Скорее бы прошли два дня…
Элис во все глаза смотрела на меня, но на её лице отражалось отнюдь не осуждение или смущение.
– Ты не будешь надевать корсет? – на всякий случай переспросила она, подавая шёлковое платье сочного зелёного цвета.
– А зачем? – усмехнувшись, я поправила тонкую нижнюю рубашку. – Он здесь, за городом, совершенно не нужен.
Подруга хихикнула.
– Кто-то, помнится, выговаривал мне, что я слишком много говорю о поцелуях, – Элис помогла застегнуть платье.
– Это было давно, – я усмехнулась в ответ.
– Отдых в поместье явно пошёл тебе на пользу, Лори, – подруга протянула расчёску.
– Я никогда не любила Лондон, – волосы легли на плечи и спину мягкими, шелковистыми волнами. – И не собираюсь туда возвращаться. Разве что на краткое время.
– Где вы будете жить? – Элис осторожно взяла с туалетного столика венок из маленьких красных розочек, в изобилии росших на опушке леса недалеко от поместья.
Мне на мгновение стало грустно.
– Сначала поедем путешествовать, а потом… здесь слишком много воспоминаний, – я посмотрела на отражение. – В деревне нашлась женщина, которая будет присматривать за папой, я уже договорилась. Мы останемся у Конрада.
Элис вздохнула, поправив несколько локонов, и отступила назад, окинув меня довольным взглядом.
– Наконец-то и у тебя всё хорошо, – подруга снова улыбнулась. – Пойдём, нас уже ждут.
До церкви мы ехали вдвоём с Элис, причём верхом – почти как раньше, когда вместе отдыхали здесь. Я не хотела трястись в повозке или экипаже, когда до деревни всего-то двадцать минут рысью. И вместо торжественного приёма и прочих лишних мероприятий мы собирались потом просто отправиться на пикник к небольшой речушке, протекавшей поблизости. О предстоящем после пикника вечере я старалась не думать, не хотелось объяснять Элис, с чего это у меня щёки полыхают румянцем. Шуточек и ехидных замечаний не оберусь.
…День пролетел неожиданно быстро, и мы наконец остались одни в моей маленькой уютной спальне, заботливо украшенной Бетти и остальными служанками цветами. Глядя на стоявшего у камина Монтеррея, с бокалом вина, я не испытывала ни робости, ни смущения – как, наверное полагалось бы невесте. Зачем, если прекрасно знаю, что меня ожидает, и знаю, что понравится. Взгляд золотистых глаз медленно скользил по мне, рождая мурашки, от волнения стало жарко, несмотря на прохладный ветерок из приоткрытого окна.
– Госпожа графиня, – Конрад поставил бокал на каминную полку и протянул мне руку, уголки его губ дрогнули в знакомой усмешке.
– Господин граф, – присев в реверансе, я шагнула к нему и вложила пальцы в широкую ладонь.
