Текст книги "Первая (ЛП)"

Автор книги: Ким Притекел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

"Что это за драгоценное юное создание?" – спросил он, протягивая мне свою длинную, тонкую, однако удивительно изящную руку.  За время нашего рукопожатия я заметила, что его ногти окрашены в кричащий розовый цвет. Что за… какого черта?

"Это Эмили. Она устроилась поработать ко мне на лето", –  горделиво пояснила Моника. Маджента ослепительно улыбнулся и кивнул.

"Ну, сладенькие мои, было приятно встретиться с вами", – он отпустил мою руку и обратился к моему боссу. "Милая, я бы с радостью поболтал с вами, но мне пора. Тебе нужно почаще заходить сюда. Мы скучаем по тебе, девочка", – многозначительно, одновременно с дружеским похлопыванием по плечу Моники, произнес он.

"Непременно зайду. В последнее время на меня навалилась куча дел".

"Что ж, милашки, увидимся позже", – завершая разговор, произнес он, затем подмигнул и проследовал мимо нас на стоянку. Я обернулась, наблюдая за ним, как он особой скользящей походкой направлялся к своей машине, затем повернулась обратно к Монике, и меня встретили темные глаза, наполненными смехом.

«Ну давай же, входи, Эмили», – хихикнула она, распахивая для меня дверь и приглашая войти первой. Я вошла и, как всегда, попадая в незнакомые места, огляделась по сторонам. В помещении было тускло, очевидно, сейчас бар был закрыт. Как только я разглядела вереницу ламп, натянутых под потолком и рядом с опорными стойками, то предположила, что помещение освещалось только этими крошечными лампами, ну и возможно еще откуда-то с боков. Небольшие круглые столики стояли по периметру всего помещения, стулья аккуратно сложены на столах, а в центре довольно большой комнаты находился танцпол. Длинная барная стойка располагалась слева и уходила вглубь. Две женщины сидели на высоких барных стульях, разговаривая с барменом. Кроме них в помещении никого не было.

Я отошла в сторону, позволяя Монике пройти мимо меня, так как понятия не имела, куда мы идем и зачем мы тут вообще. Женщины и мужчина бармен посмотрели в нашу сторону, одна из женщин встала со стула, но с места не сдвинулась. Бросив на меня мимолетный взгляд, ее глаза замерли на Монике. Это была невысокая женщина, чуть повыше меня, с короткими светлыми волосами, заправленными под ковбойскую шляпу. На ней были плотно обтягивающие её ноги джинсы Wranglers и черные сапоги. Ее ковбойская рубашка была наполовину расстегнута, демонстрируя ложбинку между грудей. Мои глаза чуть не вылезли из орбит, когда я увидела это зрелище, так что я мгновенно перевела взгляд на музыкальный автомат, расположенный у задней стены, находя его невероятно интересным.

"Привет, Мон!" – сказала она низким прокуренным голосом.

"Привет, Ли. Спасибо, что согласилась встретиться со мной", –  они коротко обнялись, затем отстранились друг от друга. Я отошла на пару шагов, не желая подслушивать. Оглядевшись вокруг, я двинулась в сторону танцпола, обходя его по кругу. Я никогда до этого не была в подобных заведениях. Очевидно, не так уж и плохо, что сейчас бар был закрыт. У дальней стены рядом с бильярдным столом я разглядела вход в туалетные комнаты. Большой портрет Джеймса Дина висел на двери в мужской туалет, а фотография Мэрилин Монро – на двери женского. Хм. Довольно круто, – оценила я эту задумку. Переведя взгляд немного дальше в сторону, я увидела большие плакаты с рекламой спиртного, в основном различных сортов пива, а на одном из зеркал висел гигантский перевернутый розовый треугольник.  Я нахмурилась и подошла чуть ближе, подумав: – Как странно, ведь я не имею никакого представления, что бы это значило. Пожав плечами, я развернулась и направилась обратно в сторону барной стойки. Моника так и сидела в обществе трех обитателей бара, о чем-то говоря с барменом и смеясь при этом. Мне стало интересно, над чем она так самозабвенно хохочет.

"Вы ребята чуть не уморили меня!" – Моника захихикала, смахивая кончиками пальцев выступившие слезы. "Вот смотрите, вы опять довели меня до слез!"

"Ты как большой ребенок!" – произнесла белокурая женщина по имени Ли, похлопывая её по руке. "Это всегда было моей проблемой", – перестав смеяться, Моника немного успокоилась и в упор уставилась на нее. Заметив мое присутствие, бармен оторвался от стойки, на которую он облокачивался, выпрямился и улыбнулся.

"Привет, малышка", – сказал он. Я выдавила из себя ответную улыбку, сквозь сжатые зубы. Кто бы знал, как я ненавидела, когда люди называли меня малышкой.

"Привет", – сказала я.

"Она с тобой?" – спросила блондинка, разглядывая меня. Её взгляд пробежался по моей футболке и шортами, разглядывая то, что было под ними, потом переместился вниз – на мои голые ноги, а затем проследовал обратно вверх.

"Ли", – предупредила Моника тихим голосом. Я была полностью сбита с толку и уверена, что это смущение отразилось на моем лице. Переводя взгляд с одной девушки на другую, а затем и на бармена, я смотрела, как он пытался задушить свое хихиканье. Я бросила взгляд на блондинку, раздраженная ее высокомерным поведением и пренебрежительно-снисходительным взглядом.

"Я Эмили", –  хоть я и ощущала некоторую неуверенность, но все равно произнесла своё имя с высоко задранным подбородком. Полуприкрытыми карими глазами блондинка снова взглянула на меня, окидывая взглядом, полным скуки. Наконец, после еще одного пристального осмотра моих ног, она развернулась на барном стуле лицом ко мне, поставив каблуки на перекладину табурета.

"Ли", – сказала она, касаясь рукой шляпы. Я ощутила странную необъяснимую волну, нахлынувшую на мои щеки и шею. Ли и в самом деле была очень красивой женщиной, но что-то непонятное в её взгляде заставило меня ощутить легкий дискомфорт. Она смотрела на меня так, словно её пристальный взгляд без особых усилий проник прямо в моё внутренне я и рассказал ей обо мне все. Это было отчасти жутко. Вдруг я ощутила, как необъяснимая отвага заполнила меня, отвага, которой раньше я в себе никогда не замечала.

"Что ж, хорошо, а теперь, я думаю, мы можем с тобой поговорить прямо. Если у тебя и в самом деле есть такое желание, то почему бы тебе не спросить меня в лоб – с ней я или же нет?" Единственным признаком попадания моих слов в точку, который отразился на лице Ли, стал едва заметный изгиб её брови, затем она улыбнулась и кивнула. Бармен и другие женщины, выдохнув, тихо присвистнули, потом посмотрели сначала на Монику, а затем на меня.

"Ясно", – произнесла Ли, а затем, снова прикоснувшись к шляпе, развернулась, чтобы взять свое пиво и сделать глоток. Я нервно вздохнула, не веря в то, что только что сделала, ведь я была совсем не как Ли, которая очевидно не привыкла лазить за словом в карман. Взглянув на Монику, я встретилась с ее удивленн0-пораженными глазами. Она улыбнулась, покачала головой, а затем повернулась к остальным.

"Нам уже пора, и к тому же – у Эмили сегодня день рождения!" – гордо сказала она, встав рядом со мной и положив руку мне на спину. Меня немного раздражало то, что она произнесла эти слова, обращаясь к блондинке. Я совсем не желала, чтобы та знала обо мне хоть что-то. Она мне совсем не понравилась!

"Эй, поздравляю тебя, малышка! С Днем Рождения!" – сказал бармен, искренне улыбаясь. Моя застенчивость снова вернулась ко мне, и я скромно улыбнулась ему в ответ. Моника взяла со стойки книгу. Надо же, я её даже не заметила!

"Спасибо, что привезла ее, Ли, хотя и прошло всего лишь девять месяцев". Моника улыбнулась, однако её улыбка тут же угасла.

"Ну, остальное ты получишь в следующий раз", – сказала Ли, скрещивая руки на груди. От этого движения её рубашка несколько приоткрылась, что тут же бросилось в мои глаза, привлекая внимание. Я покраснела и попыталась отвести взгляд, однако поймала себя на том, что тайком заглядываю туда.

"Пойдем, Эмили. Всем пока!"

Попрощавшись, мы вышли из бара. Когда мы направились на парковку, я почувствовала свежесть. Конечно это так и было, на улице стало гораздо темнее, чем было тогда, когда мы приехали к бару. Уличные фонари роняли яркий голубоватый свет на автомобили, стоящие на парковке.  Глубоко вздохнув свежего летнего воздуха, я улыбнулась, а затем с удовольствием выдохнула его. Моника повернулась ко мне с усмешкой.

"Ты выглядишь счастливой!" – сказала она, снимая блокировку с водительской двери Чероки.

"Так и есть", – ухмыльнулась я в ответ. Почему-то мне казалось, что это место каким-то странным образом возродило и очистило меня. Я понимала, что это глупо. Это был всего лишь бар, как мне казалось, такой же, как и любой другой, однако несмотря на мою стычку с блондинкой, я почувствовала некое родство душ с теми людьми, включая странного парня Мадженту. Я не могла передать это ощущение Монике, но глубоко в своей душе признала, что это так, поэтому решила скрыть свои мысли. "Посмотри, какая чудная ночь!" – произнесла я в ответ на ее немой вопрос. Нет, я не лгала, просто это была полуправда, и я продолжила: "Сегодня мой день рождения, и я вступаю в последний год, который остался до наступления моей взрослой жизни, так что я с нетерпением предвкушаю встречу со всем тем удивительным, что ожидает меня впереди”. Как только Моника изнутри разблокировала для меня дверь, я открыла ее и забралась в машину, где пристегнула себя ремнем безопасности, а затем уставилась в окно, разглядывая бар. И вдруг я увидела, как вывеска над входом внезапно включилась, демонстрируя надпись "Бар для гомосексуалистов".

"Мне понравилось это место", – сказала я, обращаясь к своей подруге. Она подняла брови.

"В самом деле?"

"Ага. Как-нибудь мне бы хотелось заглянуть сюда ещё разок. Когда они бывают открыты?"

* * *

Медленно проезжая вдоль улицы, я смотрела на большие старые дома, которые вот уже в течение ста лет, а может и больше, украшали улицы Пуэбло. При этом я постоянно кидала взгляд на бумажку, зажатую в руке, чтобы удостовериться в правильности направления, и тут я увидела его. Дом, который я искала, располагался слева от дороги. Это был высокий, трехэтажный дом викторианской эпохи. На фоне темно-зеленой краски, которой он был выкрашен, в глаза сразу бросались белые ставни и колонны крыльца. У меня даже перехватило дыхание. Дом Моники и Конни был по-настоящему красив. Две машины – одна за другой – были припаркованы на узкой подъездной дорожке. Очевидно обе хозяйки были дома. Я так и не позвонила, чтобы сообщить им, что еду в гости – мне хотелось устроить сюрприз. Я специально развернулась на дороге, чтобы припарковаться у обочины прямо перед их домом, а не в глухом тупике, который теперь остался позади меня. Это было весьма глупо, я знала об этом. Просто, если мои нервы достигнут пика и возьмут надо мной верх, мне нужно будет очень быстро убраться отсюда. Заглушив двигатель у Камри, я на несколько секунд застыла, уставившись на ухоженный газон. Наконец, глубоко вздохнув, я вышла из машины. Пришло время сказать "Здравствуй" своему прошлому.

* * *

Моника отвезла меня поесть в совершенно сумасшедшее место под названием "Папина Сумка", где вокруг бегали клоуны и брызгали в ничего не подозревающих гостей из яркоокрашенных водяных пистолетов. Или подскакивали к кому-нибудь и издавали громкие звуки своим носом. Было так здорово, а потом она повела меня в кино посмотреть новый фильм с участием Молли Рингуолд. Мы смеялись, много говорили, снова и снова предаваясь безудержному веселью. Этот день оказался одним из лучших моих дней рождений за долгое время.

Я заранее позвонила Джеку и сообщила ему, что немного опоздаю, так как у меня осталось несколько последних незавершенных дел, о которые мне следовало бы побеспокоиться, прежде чем в конце этого месяца уехать в Боулдер. Лето пролетело так быстро, и мне не хотелось уезжать. Было жаль, что я не могу просто остаться в Пуэбло и продолжать работать на Монику. Однако в то время, пока я ехала в офис, вспомнись её слова, которые она сказала мне, когда я произнесла эту мысль вслух. «Эмили, я польщена, поверь мне. И ты была незаменимой помощницей. Но разве ты мечтала об этом – застрять здесь и работать помощником адвоката? Ты мечтаешь быть адвокатом. Не бросай свою мечту, не смей останавливаться на полпути к ней. Никогда».

Я повернула свой желтый джип, въехала на стоянку, расположенную возле нашего офиса, и тут же от удивления подняла брови, обнаружив там машину с полицейским, покидающим стоянку. Я провожала взглядом черно-белую машину до тех пор, пока она не скрылась за углом. Вырванная из своего оцепенения, словно кто-то ткнул меня в бок, и наполненная тревожным предчувствием, я потянула ремень безопасности, и, когда мне наконец удалось отстегнуть его, поспешила к боковой двери, через которую намеревалась попасть сразу в холл к кабинету Моники. Дверь была закрыта, поэтому я прошла мимо нее и направилась в приемную, чтобы поинтересоваться у Джека о том, что тут недавно произошло. Как обычно, он сидел за своим столом, пожевывая кончик карандаша.

"Джек?" – спросила я, подходя к его столу. Он с удивлением посмотрел на меня.

"Привет!" – произнес он. "Рад, видеть тебя. Тебе следует пойти и поговорить с Моникой".

"Что тут произошло? Я видела на стоянке полицейский автомобиль. Кто-то вломился к нам?" – спросила я, оглядываясь по сторонам и пытаясь найти беспорядок. Он покачал головой, при этом его идеально уложенные волосы не сдвинулись ни на дюйм.

"Нет. Моника сама тебе все объяснит". Он ободряюще похлопал по моей руке, которая покоилась на углу стола, и указал на закрытую дверь в кабинет Моники. "Кроме того, я полагаю, что ты та единственная, кто каким-то волшебным образом сумеет успокоить Монику и вернуть нас обратно к работе". Озадаченная и одновременно обеспокоенная я поспешила к двери Моники и тихонько постучала.

"Моника?" – спросила я тихим голосом. Ответа не последовало. "Моника?" – более настойчиво повторила я, в ответ раздалось тихое "Заходи". Я открыла дверь и вошла, аккуратно прикрывая ее за собой. Моника сидела за столом, обхватив голову руками. Я подошла к столу и тихим голосом вновь обратилась к ней. "Моника?"

"Привет", – сказала она хриплым от слез голосом. Не отрывая от неё глаз, я подтащила один из стульев к столу и села. Наконец после минутного молчания, которое, казалось, длилось целую вечность, она подняла на меня глаза – они были опухшими, а лицо бледным.

"Что? – прошептала я. – Что случилось?"

"Рода Миллс мертва, её убили", – бесцветным голосом вымолвила она. Я уставилась на нее, и у меня в животе все сплелось в тугой узел. "Я предполагала, что такое может случиться, Эмили, начиная с того самого дня, когда ее муж тут у нас пинал двери. Думаю, мне следовало тогда позвонить в полицию". Слезы опять начали скапливаться в ее темных глазах. Мое сердце сжалось от сочувствия к ней. Я отчетливо поняла, что во всем случившемся она винит себя.

"Ох, Моника. Ты все равно ничего не смогла бы сделать. Ничего", – сказала я, чувствуя себя абсолютно беспомощной, не зная, что сказать, что сделать, как выразить свои мысли, чтобы облегчить её боль. Чувство вины тяжело давило на нее.

"Но я же догадывалась, что он опасен! – воскликнула она. – Этим утром он вошел в дом, достал пистолет и всадил по три пули своей жене и дочери. У них не было ни единого шанса на спасение". Она смахнула падающие слезы, удрученная тем, что так и не смогла остановить этого безумца. Я схватила ее руку, лежавшую на столе, пытаясь и надеясь предложить ей хоть какое-то подобие утешения. "Зачем я занимаюсь этим, Эмили? Все так бессмысленно, ведь я ничего не могу изменить. В этом городе полно людей, которые находятся в полной заднице. Всем ясно и понятно, что они завязли в ней, что никто и ничто не может помочь им, а меньше всего адвокат Моника Нивенс. Вот такая злая шутка", – с горечью произнесла она.

"Нет, Моника. Пожалуйста, не надо, не говори так", –  умоляла я, едва сдерживая свои собственные слезы, глядя на ее боль от разочарования и обманутых надежд. "Вспомни все те дела, над которыми мы работали последние шесть недель…" – внезапно лицо Лауры Мартинес всплыло у меня прямо перед глазами. "Вспомни, что ты сделала для Лауры Мартинес!" –  воскликнула я, пытаясь найти хоть что-нибудь, чтобы помочь ей выползти из той зловонной ямы отчаяния, в которой она находилась. "Вспомни ее лицо в тот день в суде, когда ты отказалась от её денег, – я остановилась, чтобы перевести дух. – Моника, ты знаешь, как серьезно ты изменила жизнь той девочки?" Она подняла на меня опухшие от слез глаза.

"Ты на самом деле так думаешь?" – голосом, в котором звучала какая-то детская надежда, спросила она.  Я с энтузиазмом закивала.

"Абсолютно!" Я обогнула стол и встала на колени возле её кресла, глядя на нее молящими глазами. "Моника, я и раньше хотела быть адвокатом, а сейчас, понаблюдав за тобой, я желаю этого еще больше только лишь из-за того, что так я смогу быть похожей на тебя". Она посмотрела на меня неуверенным взглядом, но после того как осознала все то, что я сказала, её глаза заполнились уверенностью. Внезапно, она улыбнулась, и это было похоже на то, как будто солнечный свет прорвался сквозь мутную завесу облаков, застилающих солнце.

"Спасибо, Эмили. Думаю, это одни из самых приятных слов, которые когда-либо говорили мне", – тихо сказала она, ее рука нежно легла мне на подбородок. Глупо улыбнувшись, я кивнула. Сейчас, после того как мой монолог закончился, я не знала, что еще сказать. Я судорожно выдохнула, разрушая магию этого момента, и Моника развернулась к столу. "Давай, пошевеливайся, женщина. У нас есть несколько дел, над которыми нам надо бы поработать", – она подмигнула мне, я встала с колен и села на стул, чтобы услышать то, что предстояло нам сделать в этот день.

Стоял поздний субботний вечер. Сегодня выдался тот редкий случай, когда нам пришлось работать допоздна, так как в последнем деле неожиданно появилось несколько не очень приятных сюрпризов, с которыми надо было побыстрее разобраться. Я находилась в доме у Моники, в её гостевой спальне, проводя работу по повторному изучению новых показаний и обстоятельств дела, пытаясь найти дыры в защите. Сидя на полу и подперев подбородок рукой, я изучала дело, которое покоилось на кофейном столике. От усталости мои глаза потихоньку начали собираться в кучу, и к тому же жутко хотелось спать.

Не отрывая глаз от дела, лежавшего передо мной, я окликнула Монику: "Моника, где ты там? Куда запропастилась?" Я расслышала звук спускаемой воды в туалете где-то в глубине доме и вернулась к изучению дела, перевернув очередную страницу, как внезапно почувствовала влагу, стекающую по моей голове. "Что за…" – я посмотрела на потолок, ничего. Да и откуда ей взяться там, в последнее время и дождей-то не было. Вернувшись к изучению дела, я вновь ощутила то же самое. Я обернулась, и тут же в лицо мне ударила тонкая струйка воды, а следом за ней раздался смех Моники. "Ах ты!" Я вскочила на ноги, закрывая лицо руками, пытаясь защититься от столь неожиданной атаки, проведенной с помощью детского водяного пистолета. После того как Моника сделал свое черное дело, полностью намочив меня, она завизжала от радости, а затем, опустив пустой пистолет, ухмыльнулась, глядя на мокрую челку, свисающую мне на глаза, и оценивая мою футболку, которая прилипла к телу, облегая его, словно вторая кожа. Я окинула её взглядом, уперев руки в бедра. "Что, думаешь, что это так смешно, да?" – спросила я. Она кивнула.

"Угу, очень!" – закричала она и, рванув с места, метнулась сквозь маленький дом. Я кинулась за ней, следуя по её пятам, и мы выбежали во двор. Мгновенно подскочив к поливочному шлангу, я одним движением руки повернула вентиль и принялась гонять Монику по кругу, одновременно с ней обрызгивая растения в горшках, деревья и даже дом – все, до чего могла дотянуться струя воды. Прячась от моего возмездия, она исчезла за углом, вода из шланга, к сожалению, не могла достать туда, поэтому я решила подождать ее, оставаясь на месте. Мне же некуда спешить! В конце концов, терпение – это добродетель. Я усмехнулась про себя, вспоминая её вид как у мокрой курицы. Белая рубашка поло стала почти прозрачной, хлопчатобумажные шорты свисали с бедер, а волосы, словно нити водорослей облепили ее голову. Я проучу её, впредь будет знать, как связываться со мной!

"Ааа!" – в этот момент все мои коварные планы и мысли рассыпались в прах, так как всей своей кожей я ощутила, как поток ледяной воды обрушился на меня. Моя голова, глаза и вся рубашка в мгновение ока оказались мокрее мокрого. Я закрыла глаза в ожидании, пока мой организм, разогретый дневным зноем, пройдет сквозь столь тяжкое испытание. Когда наконец я смогла опустить свои сгорбившиеся плечи, то обернулась, чтобы, как и ожидалось, увидеть довольную, улыбающуюся Монику, державшую в руках пустое ведро из-под воды. "Ты – сам дьявол," – выдохнула я. Она кивнула. "Ага!"

"Прокралась вокруг забора?"

"Ага!" Я понимающе кивнула, и тут мой охлажденный мозг вновь включился в работу. Подняв шланг, я нажала на распылитель и принялась хихикать, наблюдая за визжащей Моникой, которая предпринимала безуспешные попытки защититься от шквала воды. Она начала вслепую наступать на меня, периодически выплевывая воду изо рта и время от времени кидая на меня взгляд из-под прикрытых век. Так понемногу, шаг за шагом, она добралась до меня, и тут же попыталась выхватить шланг из моих рук. Мы начали борьбу, смеясь и радостно повизгивая, словно две школьницы, забыв обо всем на свете, целиком отдаваясь веселью.

"Нееееет!" – завопила я, когда Моника, дьявольски хохоча, начала брать вверх надо мной, понемногу отвоевывая шланг.

"Ха!" Она все-таки сумела вырвать его из моих рук, и я, признав поражение, отступила, но тут мои ноги запутались в шланге, лежащем на земле, и я начала заваливаться на спину, таща её за собой. Мы рухнули на землю, я на траву, она – на меня, вышибая при этом из меня весь дух.

"Ууу!" – выдохнула я и распахнула глаза, уставившись на нависшее надо мной лицо Моники. Она захихикала, а затем швырнула шланг в сторону. Опершись о землю по обе стороны от меня, она начала приподниматься, но вдруг замерла и посмотрела прямо на меня. Обретя возможность дышать, я расхохоталась, но встретившись с глазами Моники, затихла. Её лицо дрогнуло, и по мере того как она продолжала смотреть на меня, улыбка на её губах медленно разглаживалась. Я понятия не имела, что мне делать, однако то единственное, в чем я была уверена, заключалась в том, что мне не хотелось, чтобы она вставала с меня, поэтому я так и продолжала лежать не шевелясь. Мне показалось, что она немного опустила свое тело, становясь ещё ближе ко мне, а затем я ощутила тепло её дыхания на своем лице. Это тепло само по себе начало распространяться по моему телу. Ее глаза смотрели вниз, странствуя по моему лицу и наконец замерли, остановившись на губах. Затем она моргнула, словно сбрасывая с себя наваждение, быстро вскочила на ноги и протянула мне руку, помогая встать.

"Ты как, в порядке?" – спросила она, убирая шланг с дорожки и двигаясь к стойке.

"Эээ, ага", – сказала я, так и не выйдя из охватившего меня оцепенения. После того как она обмотала шланг вокруг стойки, Моника принялась выкручивать полы рубашки, чтобы отжать воду.

"Прости меня, Эмили, – усмехнулась она. – Мы так долго работали, вот я и подумала, что нам не помешал бы небольшой перерыв". Я ухмыльнулась в ответ и принялась отжимать свою собственную одежду.

"А вообще-то было так здорово, мы славно повеселились!" – добавила Моника и широко улыбнулась.

* * *

Я вытащила ключи из замка зажигания, и осторожно открыла дверь Камри, помня о встречных машинах. Дорожка, ведущая к дому, была выполнена из мощеных плит с вкраплениями из разноцветной гальки. Я улыбнулась, глядя на качели, которые слегка покачивались под напором легкого ветерка, и кинула озабоченный взгляд на темнеющее небо. Грядет непогода, хочется надеяться, что всё обойдется. Наконец дойдя до крыльца, я поднялась по ступенькам и, глубоко вдохнув, протянула руку, чтобы нажать на дверной звонок. Где-то в глубине дома раздалась трель звонка, следом послышался лай собаки, а затем раздались звуки шагов ног, ступающих по деревянному полу, и дверь распахнулась.

* * *

Это был жаркий день. Не просто обычная жара, которую можно победить стаканом холодного лимонада со льдом, а такая, когда присутствует только одно страстное желание – бежать и спрятаться под кондиционер, и ни за что не уходить оттуда. Мы с Моникой шли по улице к нашему любимому небольшому летнему кафе, чтобы перекусить, по пути заглядывая в витрины подвернувшихся магазинов. Она волочила меня за собой от одной витрины к другой, словно маленького ребенка, пялясь при этом на самые разнообразные свечи, – надо сказать, среди них попадались весьма интересные экземпляры. Моника горела желанием обновить интерьер своего дома, и от меня требовалось помочь ей в этом.

"Ой!" Я остановилась, и мой взгляд замер на самой красивой свечке, которая когда-либо попадалась мне на глаза. Это был большой волк, стоящий на краю скалы у обрыва в пропасть и воющий на полную луну. Он был вылеплен из воска, цвета слоновой кости, белого с еле заметным желтоватым оттенком, который с потрясающей точностью передавал все, даже самые мелкие детали – вплоть до волчьего меха и хвоста, поджатого к задним лапам. "Взгляни на это чудо", – нетерпеливо прошептала я. Спустя несколько секунд так и не дождавшись никакого ответа, я повернулась и увидела, что все внимание моей подруги обращено куда-то в сторону. Раздраженная невнимательностью Моники, я дернула ее за рукав, а затем окинула улицу взглядом, интересуясь тем, что же так привлекло ее внимание. И следом за Моникой мои собственные глаза от удивления чуть не вылезли из орбит.

На расстоянии пятнадцати – двадцати футов по направления к нам по тротуару шла женщина – высокая, длинноногая, в мешковатых линялых синих джинсах с дырками на каждом колене, в обтягивающей майке, которая отлично подчеркивала загорелую кожу и невероятное телосложение. У нее были темные, почти черные, коротко остриженные волосы, но с длинными прядями, которые спадали с ее лба по обе стороны. Когда она приблизилась, я заглянула в голубые глаза, которые, как мне казалось, сияли, словно второе солнце. Едва в тех глазах мелькнуло узнавание, как все внутри меня в мгновение ока рухнуло в пустоту.

"Бет", – выдохнула я. Моника повернулась ко мне, стряхнув свое странное оцепенение. "И она остригла свои замечательные волосы", –  тупо добавила я.

"Ты знаешь ее?" – поинтересовалась Моника. Я кивнула и засунула руки в карманы, чтобы хоть ненамного скрыть дрожь, которая внезапно накатилась на меня. Когда Бет приблизилась, я заметила, что ее глаза с невысказанным вопросом в кривобокой ухмылке метались туда-сюда между мной и Моникой. Боже, как же она прекрасна!

"Как неожиданно, не думала, что встречу тебя здесь, Эм", – сказала она, когда подошла к нам и остановилась. Я ничего не сказала, но заметила тот взгляд, которым она окинула Монику. "Привет", – поздоровалась Бет с моим боссом.

"Здравствуй, – с милой улыбкой ответила Моника. – Ты подруга Эмили?" Мне тоже было любопытно узнать, что же Бет ответит на этот вопрос. На мгновение она перевела свой взгляд на меня, а затем вернула его к Монике.

"Мы знаем друг друга, – наконец произнесла Бет. – А ты Моника, с другой стороны улицы", – добавила Бет, склонив голову набок, чтобы получше рассмотреть Монику, на которой сегодня был надет летний, кремового цвета костюм. Глаза Бет пробежались по ее ногам, приталенной юбке и шелковой без рукавов блузке, в завершение она приподняла бровь и улыбнулась. "Да, это ведь так?" Я наблюдала, переводя взгляд с одной на другую, и не верила своим глазам. Если бы я не знала их лучше, то могла бы сказать, что Бет откровенно заигрывала с Моникой. Она откровенно заигрывала с девушкой? Я была сбита с толку и ощутила, как совершенно забытое мной чувство вновь нахлынуло на меня. Ревность! Я была ошеломлена и удивлена этим. Нет! Этого просто не может быть!

Я вернулась в реальный мир, все мое внимание вновь обратилось к двум женщинам, стоящим прямо передо мной. "Да, я Бет Сэйерс. Когда-то я жила по соседству с Эм". По всей видимости Моника наконец-то узнала Бет и согласно кивнула.

"Точно! Конечно! –  с улыбкой, полной удивления, она посмотрела на меня. – Боже ты мой! Ты определенно выросла с тех пор!" – внезапно охрипшим голосом произнесла она.

"Ну, обычно так и бывает. И ты тоже, кстати".

Они продолжили разговаривать, а я отрешенно смотрела на них, утонув в своих собственных чувствах, которые бушевали в моей голове. Как и почему я могу быть так рада видеть Бет и одновременно желать, чтобы она поскорей ушла?  Никогда, даже в самых страшных снах я не рассматривала Бет, как сколь-либо возможную угрозу для себя, так почему сейчас, в этот самый момент, стоя на тротуаре напротив магазина свечей, я только что ощутила это. Почему? Как я могу испытывать ревность, одновременно направленную как к Бет, так и к Монике? Ведь даже для самого глупого или слепого человека было очевидно, что между ними в воздухе висело нечто особенное, и особенное настолько, что я не могла, да в придачу ещё, не была готова дать ему имя или же попытаться просто сравнить с чем-то.

Всякий раз, когда я украдкой поднимала свой взгляд на Бет, то неизменно находила, что встречаюсь с ее голубыми глазами. Все было как всегда, как раньше. И было вовсе неважно, что она делала и чем была занята, все равно я всегда оставалась в поле её зрения. Это обнадеживало и одновременно сбивало с толку. Думаю, просто старые привычки умирают с трудом.

* * *

"Эмили?" Я подняла глаза и тут же встретилась со взглядом своей старой подруги и когда-то давно своего босса. Я улыбнулась и кивнула. "О мой бог", – выдохнула она и шагнула на крыльцо, чтобы заключить меня в крепкие объятия. "Почему ты не сказала мне, что приедешь?" – произнесла Моника, уткнувшись в моё плечо.

"Ну полагаю, мне хотелось удивить тебя", – объяснила я после того, как мы отстранились друг от друга. Я посмотрела в лицо Моники. Передо мной стояла женщина немного за сорок. Она все еще была красива, с блестящими черными волосами, в которых едва заметно проглядывали вкрапления седины, и её стало немного больше с тех пор, когда я в последний раз встречалась с ней, но надо сказать, она придавала ей особый, изысканный шарм. На Монике была надета мешковатая толстовка и такие же просторные спортивные штаны, а на ногах толстые шерстяные носки. Удерживая на расстоянии вытянутой руки, она окинула меня пристальным взглядом.

"Выглядишь потрясающе!" На её лице сияла широкая улыбка. "Бог мой, как же ты повзрослела!" – сказала она, покачивая головой от удивления. "Ну давай уже, проходи!"