Текст книги "Маскарад сердец (ЛП)"
Автор книги: Кейти Роуз Пул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Марлоу не двинулась.
– Ну же, – сказал Бейн, махнув ей к выходу. – Не будем заставлять его ждать.
Он подтолкнул её в спину, и, онемев от страха, Марлоу сделала шаг вперёд.
Позже она не смогла бы вспомнить ни секунды пути от карцера до капитанских покоев, где её ждал Леонидас.
Он восседал на троне, достойном императора Кортезии, окружённый десятками Медноголовых. На нём был привычный угольно-чёрный костюм без излишеств. В одной руке он крутил клинок.
У Марлоу похолодело внутри. Это был Обсидиановый Клинок.
Сикоракс, его огромный крокодил, лежал у ног Леонидаса, погружённый в пиршество. Его зубы были красными от крови – он жадно жевал что-то, что очень напоминало человеческие внутренности. Желудок Марлоу скрутило.
– Марлоу Бриггс, – сказал Леонидас. – Я давно ждал этой встречи.
Марлоу не могла говорить. Её трясло так сильно, что она едва держалась на ногах.
– Что? – Леонидас наклонился вперёд. – Ни одной язвительной реплики? – Он цокнул языком. – А я от тебя большего ждал, Марлоу.
– Где Свифт? – прошептала она, голос дрожал.
Улыбка Леонидаса растянулась:
– Свифт? Этот трус сбежал. Оставил тебя, принцесса. Как и нас когда-то. Такова вот его верность, не правда ли?
Марлоу глубоко вдохнула – первый настоящий вдох с тех пор, как пришла в себя. Свифта не поймали. Он не у Леонидаса. Он в безопасности.
– Ты правда думала, что сможешь нас свалить? – спросил Леонидас. – Глупенькая, наивная Мисс Разрушительница Проклятий. Раньше тебе как-то удавалось выкручиваться. Но не в этот раз. – Его взгляд стал ледяным, чёрным. Марлоу показалось, что она смотрит в бездонную пустоту. – Не в этот.
Он вытащил карту заклинания из внутреннего кармана и произнёс:
– Moriare!
По рукам Марлоу прошли длинные, когтистые рассечения. Она закричала, хватаясь за них, будто могла удержать кровь внутри.
Леонидас соскочил с трона и пошёл к ней. Марлоу попятилась, подскользнулась на собственной крови и рухнула на пол. Он схватил её за горло и прижал к полу.
Марлоу изо всех сил царапала его руку, слёзы жгли глаза, лёгкие судорожно ловили воздух. Её сковал ужас, какого она ещё никогда не испытывала, когда она смотрела в тёмные, пустые глаза Леонидаса.
– Не волнуйся, – тихо произнёс он. – Я не собираюсь убивать тебя… пока.
Марлоу всхлипнула, беспомощно дрыгая ногами, пока Леонидас сжимал её горло сильнее, а другой рукой вытаскивал очередную карту заклинания.
– Ах, вот она, – сказал он. Он поднёс карту к лицу Марлоу, чтобы она могла её рассмотреть. – Знаешь, после того как мой любимый чарописец слегка… поехал крышей, мне потребовалось время, чтобы найти того, кто снова сможет сделать для меня это заклинание.
Марлоу и не нужно было смотреть на карту, чтобы понять, о чём он говорит.
– Ну так что скажешь, Марлоу? – усмехнулся Леонидас. – Хочешь стать Медноголовой?
Проклятие, которое он наложил на Свифта. То самое, что разъедало его плоть за каждый отказ выполнить приказ.
– Пожалуйста… – прохрипела Марлоу, зная, что всё бесполезно. – Пожалуйста, просто убей меня!
Леонидас ухмыльнулся ей сверху вниз:
– А в чём тогда был бы весь кайф?
Крик поднимался из груди Марлоу, когда Леонидас поднял карту.
– Maledire.
Глубокие алые глифы потекли с карты проклятия, обвили её запястья и поползли вверх по рукам. Ужас вцепился в неё мёртвой хваткой.
Леонидас рывком поднял её на ноги.
– Ну-ка, крутанись для нас, Марлоу, – сказал он насмешливо.
Марлоу не пошевелилась. Этого не может быть.
Правая рука начала покалывать, как будто отсидела. Она посмотрела вниз – кончики ногтей начали зеленеть, гноиться. Она знала, что это значит. Она видела руку Свифта после того, как Медноголовые использовали на нём это проклятие.
Каждая секунда неповиновения позволяла гнили подниматься выше.
Она проглотила всхлип и сделала оборот.
Леонидас и Бейн зааплодировали и расхохотались. Остальные Медноголовые подхватили.
– Очень мило, – одобрил Леонидас. Его взгляд потемнел, стал жестоким. – А теперь – ударь себя по лицу.
Марлоу зажмурилась, всё тело дрожало от страха. Это было только начало. Он проведёт часы, издеваясь над ней, унижая её. А потом скормит Сикораксу.
Если повезёт – убьёт прежде.
Она подняла руку и шлёпнула себя по щеке.
– Сильнее, – приказал Леонидас.
Марлоу ударила себя ещё раз.
– Сильнее!
Снова. Щёка горела. Во рту появился вкус крови.
– Посмотри на меня, – велел Леонидас.
Марлоу открыла глаза. Его чёрные глаза вонзились в неё. В груди поднимался рыдающий ком, подступая к горлу.
Леонидас поднял Обсидиановый Клинок. Фиолетовый свет отразился от его лезвия.
Громкий взрыв потряс дредноут. На миг Марлоу решила, что это проделка Леонидаса, но тот моргнул, удивлённый.
– Что это было? – спросил Бейн.
Леонидас отмахнулся и кивнул другому Медноголовому:
– Иди, выясни.
Тот кинулся к люку и исчез в коридоре.
Леонидас снова сосредоточил взгляд на Марлоу.
– Подойди, – велел он.
Марлоу резко вдохнула и зажмурилась. Будто могла закрыться от этого кошмара.
– Марлоу, – протянул Леонидас нараспев. – Не усложняй. Иди сюда.
Пальцы Марлоу начали покалывать. Она сжала кулаки и, крепко зажмурившись, медленно сделала шаг вперёд. Ещё. Ещё ближе.
– Хорошая девочка, – пропел Леонидас.
Она почувствовала его горячее дыхание на лице… а затем – холодное лезвие клинка у своей щеки.
– Не бойся. Это почти не будет больно.
Но новый взрыв сотряс корабль – настолько сильно, что Марлоу потеряла равновесие и упала на пол.
Леонидас прищурился.
– Что ты наделала?
Марклоу покачала головой, дыхание перехватило от паники.
Медноголовый, которого Леонидас послал проверить, вернулся и встал в дверном проёме. Он просто стоял там, слегка покачиваясь.
– Ну? – рявкнул Леонидас.
Голова мужчины с глухим стуком свалилась с плеч.
Марлоу закричала.
Тело без головы рухнуло в проёме. Над ним перешагнула теневая фигура и вышла на свет.
На миг Марлоу подумала, что это галлюцинация.
Но затем иллюзия заговорила.
– Я ищу Леонидаса, – сказал Вейл. Его взгляд упал на Леонидаса. – А, значит, это ты.
– Ну-ну-ну, – усмехнулся Леонидас, поднимаясь с пола и перешагивая через Марлоу. – Папочка пришёл спасать свою принцессу?
Он не успел даже подать сигнал – два десятка Медноголовых ринулись на Вейла.
Тот спокойно отступил на шаг и вытащил из кармана карту гекса. Он прошептал заклинание – слишком тихо, чтобы Марлоу смогла расслышать.
Бледно-зелёные глифы вспыхнули на карте, озарив Медноголовых яркой вспышкой. Раздались крики, и когда свет погас, Марлоу увидела: Медноголовые… другого слова не было… таяли.
На их коже вздувались яростные волдыри, которые лопались и кровоточили. Плоть стекала на пол тяжёлыми сгустками, сопровождаясь душераздирающими криками боли.
– Sventrare! – взревел Леонидас, запуская своё заклинание.
– Sciogliere, – спокойно произнёс Вейл.
Бледно-зелёные глифы окутали Леонидаса. Марлоу с ужасом наблюдала, как проклятие ударило по нему, сдирая кожу кусками, обнажая кровавое месиво. Она зажмурилась, едва не вырвав от отвращения.
Тело отказывалось двигаться. В течение нескольких секунд она могла лишь стоять на коленях, слушая, как Вейл раз за разом накладывает проклятие на других Медноголовых, а те вопят от боли.
Двигайся, сказала она себе. Сделай что-нибудь!
Ей нужно было найти карту с проклятием, наложенным на неё Леонидасом. Собрав последние силы, она поползла к его останкам. Его тело лежало в изуродованной куче перед троном. Из груди Марлоу вырывались сдавленные рыдания.
Прямо перед ней с шипением хлестнул хвост, покрытый чешуёй.
Сикоракс, прикованный золотой цепью, рванулся на неё, его челюсти сомкнулись, рвя её куртку – но, к счастью, не задевая плоть.
Марлоу снова закричала и изо всех сил вцепилась в его пасть, вспомнив, что однажды рассказывал ей Дерзкий Буканьер: крокодильи челюсти невероятно сильны при закрывании, но слабы при открытии.
Сикоракс извивался, пытаясь вырваться, но челюсти оставались сомкнутыми. Марлоу зажмурилась и сосредоточилась на том, чтобы удерживать их закрытыми, пытаясь отгородиться от звуков бойни вокруг. Она дрожала всем телом, но держалась, хватая ртом воздух и стараясь не вырвать.
И вдруг борьба прекратилась.
Марлоу открыла глаза. Она всё ещё держала крокодилью голову в руках.
Остальная часть тела Сикоракса была разорвана в клочья.
Она закричала и отпустила. Дрожь была такой сильной, что она не была уверена, сможет ли двигаться, но ей нужно было добраться до карты. Втянув в лёгкие столько воздуха, сколько могла, несмотря на дрожь, она протянула руку к окровавленной массе, что осталось от Леонидаса.
Слёзы катились по её щекам, когда она судорожно перебирала клочья плоти и крови в поисках карты. Тошнота накрывала с головой. И как раз в тот момент, когда она подумала, что больше не вынесет…
Её пальцы нащупали край карты.
Она вытащила карту из окровавленного месива и нащупала в кармане зажигалку. Пальцы скользили в крови, и она попыталась поджечь карту – раз, два, три – безуспешно. Воздух разрывали предсмертные вопли Медноголовых, погибающих от проклятий Вейла.
Сдавленно вскрикнув от отчаяния, Марлоу резко вдохнула и в четвёртый раз щёлкнула зажигалкой. Появилось пламя, и она поднесла карту проклятия к огню.
Карта засветилась болезненно-зелёным светом. Та же аура вспыхнула вокруг Марлоу, а затем потянулась к карте, как будто отслаиваясь от неё. Проклятие впиталось в карту – и свет погас. Карта потускнела, стала пепельно-серой.
На Марлоу нахлынуло облегчение. Она сделала несколько прерывистых вдохов – и тут поняла, что в комнате стало тихо.
– Марлоу? – раздался голос Вейла.
Марлоу всхлипнула.
– Всё хорошо, – снова сказал он, мягко. Она услышала, как он приближается.
Она распахнула глаза.
Вейл стоял примерно в десяти шагах от неё. Его аккуратный костюм цвета кобальта был насквозь пропитан тёмной кровью. Вокруг лежали обезображенные тела Медноголовых – расплавленные лужи плоти на полу.
В одной руке он держал Обсидиановый Клинок. Их взгляды встретились, и он убрал нож.
– Всё хорошо, – повторил он, опускаясь рядом с ней на колени. – Ты в порядке. Теперь ты в безопасности. Они больше никогда не смогут прикоснуться к тебе. Ты в безопасности.
Марлоу только смотрела на него – на свежие следы крови и плоти на его одежде, на весь ужас того, что он только что сделал… что он сделал ради неё. Пустота разверзлась внутри.
Он протянул руку и мягко притянул её к себе, прижал голову к своему плечу и стал раскачивать, как беспокойного младенца, которому нужен покой.
– Я всегда буду тебя защищать, Марлоу, – прошептал он. – Всегда.
Глава 31
Громкий грохот вырвал Адриуса из сна.
Сначала он решил, что это был всего лишь сон – смутный водоворот образов и чувств, которые невозможно разобрать в полусознательном состоянии.
Но затем снова что-то с грохотом рухнуло, за этим последовал звон разбившегося стекла или фарфора. Адриус вскочил с постели, всё ещё наполовину во сне, и побрёл через гостиную к входной двери своих покоев – зачарованные огни вспыхнули, как только он вошёл.
Раздался ещё один грохот, и Адриус вылетел в коридор. Звук шёл с противоположного конца – из покоев Амары.
– Адриус.
Он обернулся. В темноте, всего в нескольких шагах от входа в покои, стоял Дарьян. Как и Адриус, он был в той же одежде, в которой, вероятно, лёг спать. Его обычно безупречно уложенные золотистые волосы теперь были взъерошены.
Адриусу почти никогда не доводилось видеть Дарьяна в таком виде – растрёпанным и испуганным.
– Что происходит? – спросил он. – С Амарой всё в порядке?
Дарьян колебался:
– Не уверен, что мне стоит говорить это тебе…
– Говори, что случилось? – шагнул к нему Адриус.
– Это твой отец, – тихо ответил Дарьян. – Примерно час назад он… поддался ранениям.
У Адриуса ушла земля из-под ног. Его отец мёртв. После недель ожидания эти слова не казались реальностью.
– Я должен попасть к ней, – произнёс он, указывая на дверь.
Дарьян сжал губы, нахмурился:
– Она хотела побыть одна.
Звуки разрушения в покоях стихли – и почему-то от этого в животе стало ещё тяжелее.
– Дарьян.
Тот отвёл взгляд и кивнул, проходя мимо Адриуса и отперев дверь.
Как только Адриус вошёл, ему стало ясно, откуда был весь этот шум.
Амарой было перевёрнуто всё: стулья, стол, шкаф с посудой – вдребезги. Один из деревянных стульев лежал на ковре в щепках, осколки стекла поблёскивали в лунном свете, пробивающемся сквозь окно.
У изножья дивана, скорчившись на полу, сидела Амара.
Её волосы растрепались, лицо было в потёках от слёз, но сейчас она не плакала. Она просто смотрела в пустоту, обняв колени.
– Амара? – осторожно позвал Адриус.
Она никак не отреагировала, и он медленно подошёл ближе.
Когда между ними оставалось всего расстояние вытянутой руки, она издала какой-то сдавленный звук, словно не дав плачу вырваться наружу, и посмотрела на него.
– Что мне теперь делать? – прохрипела она. А потом спрятала лицо в руках и разрыдалась.
И в этот момент Адриус понял свою сестру лучше, чем за все последние годы. А может, и лучше, чем когда-либо прежде. Ведь Аврелиус не был отцом – ни для него, ни для неё. Он был богом. Богом, которого Амара почитала… а Адриус – отвергал.
И теперь его не стало.
Среди обломков ярости и горя сестры Адриус рухнул.
Скорбь обрушилась на него, как стена – глухая, непреодолимая. Он думал, что сможет избежать её, отгородиться, но она всегда была рядом. Он даже не знал, кого именно оплакивает: отца, сестру, мать, себя, того ребёнка, каким когда-то был. Ту любовь, изувеченную, уродливую, но всё же существующую – к людям, которые всегда его подводили. Он не знал, что именно рвёт ему грудь – облегчение или опустошение – теперь, когда он наконец свободен от человека, которым мерил свою жизнь… и против которого жил.
Но одно он знал совершенно точно – в этот момент, среди этого опустошения, есть лишь одно место, где он хочет быть.
Глава 32
Вода в ванне в апартаментах Марлоу была зачарована, чтобы не остывать, но даже спустя почти два часа, проведённых в горячей ванне, она всё ещё не чувствовала тепла.
И – чистоты.
Запах лавандового мыла вызывал лёгкую головную боль, но двигаться не хотелось совсем.
Каждый раз, когда она закрывала глаза, перед ней вставали искажённые, расплавленные тела Медноголовых.
Мягкий стук в дверь ванной вернул её в реальность.
– Марлоу? – послышался голос Свифта, тихий, приглушённый дверью. – Ты всё ещё там? Надеюсь, ты не утонула?
На то, чтобы ответить, ушли последние силы:
– Я тут.
– Ты вообще собираешься сегодня выходить?
Марлоу промолчала.
Когда она вернулась в Башню Вейла, Свифт метался по гостиной – с дикими глазами, в панике. Он объяснил, что в момент похищения сумел ускользнуть до того, как и его схватили. Он сразу отправился обратно в Башню и всё рассказал Сильвану.
А Сильван – сообщил Вейлу.
Марлоу не стала вдаваться в подробности о том, что произошло на дредноуте Медноголовых. Но Свифт понял всё и без слов – достаточно было взглянуть на неё.
Он спросил, что с ней сделал Леонид.
– Ничего такого, что могло бы сравниться с тем, что Вейл сделал с ними, – ответила она.
Свифт не стал настаивать.
– Слушай, я… – начал он за дверью. – Я собирался навестить Сильвана. Он… он, правда, переживает за тебя. Но если хочешь, я останусь…
– Нет, – прохрипела Марлоу. – Всё в порядке. Со мной всё нормально. Иди.
Снаружи повисла тишина.
– Тогда… до утра, – тихо сказал он, и она услышала, как его шаги удаляются.
Сколько времени она ещё провела в ванне после этого, Марлоу не знала. Но в какой-то момент всё-таки выбралась, завернулась в облачно-мягкий халат и заплела влажные волосы в свободную косу.
Как только она вышла из наполненной паром ванной, в дверь тихо постучали.
Марлоу замерла. Часы на стене гостиной показывали за полночь. Она не могла представить, кто мог прийти к ней в такое время.
Был только один человек, которого она действительно хотела увидеть. И она знала – его там быть не могло.
Но хрупкая надежда всё равно заставила её пройти через всю комнату и откинуть засов.
Она открыла дверь – и он действительно стоял там, в тёмном проёме. Адриус.
Он выглядел так же разбито, как чувствовала себя она. Вместо безупречного костюма – домашняя одежда: рубашка на пуговицах, перехваченная поясом, и шёлковый халат. Глаза покрасневшие, уставшие. Локоны взъерошены, лицо усталое, осунувшееся.
– Привет, – прохрипел он, чуть покачнувшись в дверях. – Я знаю, мне не стоило приходить…
Марлоу ничего не сказала. Просто обвила его плечи руками, притянула к себе и втянула в квартиру.
Он почти рухнул ей навстречу, прижимая её к себе так же крепко, как она – его. От него исходило тепло. Марлоу задрожала.
Он немного отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза, обхватив ладонью щёку.
– Что случилось? – спросил он. – Что-то произошло.
Марлоу покачала головой:
– Это не важно. Ты здесь.
– Я должен был увидеть тебя, – сказал Адриус. – Мой отец… он умер.
Марлоу резко вдохнула. Она не была удивлена. И, возможно, это было ужасно, но первое, что она почувствовала, – было облегчение.
– Хочешь поговорить об этом?
Он провёл большим пальцем по её щеке:
– Я просто хочу быть здесь.
Она поднялась на носки и поцеловала его – мягко.
– Это… – начала она, но он не дал договорить, отвечая на поцелуй с жадностью. Между ними вспыхнул жар. Он обвил рукой её талию и притянул к себе.
Марлоу отступила назад, увлекая его за собой. Он прижал её к стене, целовал до головокружения, до огня под кожей.
Она коснулась его груди и слегка отстранилась, разрывая поцелуй. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга в темноте, тяжело дыша. Будто бросая вызов – остановиться или продолжить то, что не может закончиться иначе, кроме как разбитым сердцем.
Но Марлоу взяла его за руку и повела к дивану.
Она опустила его на подушки и села к нему на колени. Уже не важно было, чем всё закончится. Все причины, почему они не могут быть вместе, растворились в ночной тишине.
Они были здесь. Они были живы.
Этого было достаточно.
Марлоу снова поцеловала его – медленно, с наслаждением. Потянулась к поясу халата.
Адриус перехватил её за запястье, его шёпот коснулся её губ:
– Ты уверена?
Марлоу кивнула:
– Да. А ты?
Он отпустил её руку, обхватил её лицо ладонями:
– В тебе? Всегда.
Глава 33
Марлоу не ожидала, что Адриус останется на ночь. Это было слишком рискованно. Но часть её – крошечная, глупая часть – всё же надеялась. После того, как он касался её, обнимал и называл своей, ей хотелось верить, что он не сможет уйти.
Это было жалкое, влюблённое желание, и Марлоу злилась на себя за ту горечь разочарования, что заклокотала в животе, когда она проснулась одна.
Она знала, что значила прошедшая ночь. Мгновение слабости для них обоих. Прощание. Она ничего не меняла – только делала невозможность их отношений ещё невыносимей.
Но Адриус всё-таки не оставил её с пустыми руками – она заметила это, когда взгляд скользнул по смятым простыням и остановился на предмете, которого раньше не было на прикроватной тумбе.
Это был небольшой прозрачный флакон, длиной с её большой палец. Марлоу подняла его, перевернула в ладони. Внутри плескалась прозрачная жидкость.
Слёзы, внезапно подумала она. Пролитые слёзы убийцы. Аурелиус был мёртв, а значит, Адриус – его убийца.
Она сжала флакон в кулаке. С того самого дня, как Вейл рассказал ей о своих планах и о том, как хочет изменить город, Марлоу постоянно спрашивала себя, а стоит ли вообще пытаться его остановить.
Но после вчерашнего – после того, как она увидела, с какой жестокостью он расправился с Медноголовыми, и как он взвалил на плечи Адриуса ужасное бремя убить собственного отца – она знала ответ.
Она оделась быстро, спрятала флакон с его слезами в карман куртки, прошла на кухню, засунула в рот черствый бисквит – и вышла за дверь.
На лифте она поднялась в частные покои семьи Вейлов – и не слишком удивилась, когда её впустили. Она знала, что в резиденции два крыла: в одном жили Вейл и его жена, другое принадлежало Сильвану и прежде – Дариану.
Марлоу быстро дошла до комнаты Сильвана и с силой постучала.
Никто не открывал. Теряя терпение, она достала карту-отмычку.
Замок поддался без сопротивления, и Марлоу вломилась внутрь, пересекла гостиную и с размаху распахнула дверь спальни.
– Какого чёрта?! – взвыл Сильван, натягивая простыню до подбородка и тараща глаза на Марлоу в дверях.
Рядом с ним Свифт выглядел так, будто его ударили током. Волосы взъерошены, грудь обнажена, лицо – сплошная паника.
– Марлоу?
Сильван застонал и откинулся на подушки:
– Ох, это ты… – Он натянул простыню до самых глаз.
– Всё в порядке? – спросил Свифт, его голос стал мягче. – С тобой всё хорошо?
– Да, – ответила Марлоу. – Вернее, нет. Наверное, не совсем. Но будет.
– Эм… А есть причина, по которой ты ворвалась сюда? – осторожно поинтересовался Свифт.
– Есть, – сказала Марлоу. – Нам нужно вернуться на Грязнокрыла. Даже если Фишер больше не может нам помочь, мы должны закончить то заклинание. – Она бросила взгляд на ком простыней, под которым прятался Сильван. Он ведь всё ещё не знал, какую именно сделку они заключили с Фишером и Чёрной Орхидеей – и что всё это имело отношение к Вейлу.
– Эм… ладно, – ответил Свифт. – Конечно. Я… сейчас встану, и мы пойдём, да?
Марлоу молча ждала. Свифт не двигался.
Голова Сильвана ушла ещё глубже в подушки:
– Она уже ушла?
– Нет, – спокойно ответила Марлоу.
Ответом ей был только стон раздражения.
– Дай мне десять минут, ладно? – сказал Свифт.
Из-под одеяла донёсся приглушённый голос Сильвана:
– Всего десять?
– А зачем тебе больше – начала Марлоу, но тут же передумала. – Знаешь что, забудь. Даже не отвечай. Никогда не говори мне. Просто оденьтесь и встретимся у меня в квартире.
Через полчаса они уже плыли по каналу на лодке в сторону Грязнокрыла.
– Эй, Свифт? – сказала Марлоу после десяти минут необычного молчания.
Он повернулся к ней:
– А?
– Тебе он вообще нравится, что ли?
Свифт удивлённо заморгал:
– Кто, Сильван?
Марлоу подняла брови:
– А ты последнее время в чьей-то ещё постели бываешь?
Свифт покраснел:
– Нет.
– Да чтоб меня… – пробормотала Марлоу, с изумлением глядя на него. – Тебе правда нравится.
– Заткнись, – буркнул Свифт. – Он… знаешь, он не такой уж плохой, если его получше узнать. Он как кошка – надо заслужить доверие. А если заслужишь… он, ну… он даже вроде как… милый.
– Милый? – переспросила Марлоу с откровенным недоверием. Она не могла придумать слова, которое бы меньше подходило Сильвану. Хотя… она вспомнила, с каким упорством тот настаивал сопровождать её, когда они искали Свифта. Тогда он притворялся, будто просто ей не доверяет, но, может, на самом деле он волновался. А ещё той ночью, после аукциона, когда на Марлоу наложили проклятие, именно он пришёл им на помощь.
Может, в Сильване и правда было что-то большее, чем его колючая внешность. Может, он и правда делает Свифта счастливым. А если кто и заслуживал чего-то хорошего и простого – так это Свифт.
– Что? – спросил он, и Марлоу осознала, что всё ещё на него смотрит.
Она покачала головой:
– Ничего. Просто… тебе идёт, когда ты влюблён.
Свифт покраснел ещё сильнее и тыльной стороной ладони шлёпнул её по плечу.
Вскоре они добрались до Грязнокрыла и залпом выпили по чашке зачарованного чая, чтобы пройти через потайной вход в мастерскую Чёрной Орхидеи. Марлоу застыла, как вкопанная, когда заметила Фишера, склонившегося над рабочим столом с разбросанными повсюду книгами.
– Фишер? – позвала она.
Он поднял голову:
– А вы-то что тут делаете?
– Я как раз хотела тебя об этом спросить, – ответила Марлоу. – Я думала, ты сказал, что всё, с этим покончено.
Он покачал головой:
– Жнецы освободили меня от контракта сегодня утром. Я подумал, это как-то связано с тобой.
Марлоу хотела возразить, но замерла. Медноголовые были мертвы. А значит, для Жнецов её часть сделки выполнена.
– Это Вейл, – сказала она наконец. – Он… он убил Медноголовых. – Подошло бы слово вырезал. Или устроил бойню. – Мы не можем позволить ему завершить это заклинание. Я видела, на что он способен, и это… – она передёрнулась. – Нельзя позволять ему заполучить такую силу.
Она видела цену Каразы Вейла. И это была цена, которую она не была готова платить. Теперь она понимала: не бывает справедливого мира, построенного на реке крови.
– У меня вот это есть, – сказала Марлоу, вытаскивая из кармана флакон со слезами Адриуса и ставя его перед Фишером. – Но теперь у Вейла Обсидиановый Клинок. Я видела, как он его забрал.
– Я как раз думал, что можно с этим сделать, – отозвался Фишер. – Кажется, у меня есть решение.
– Мы не найдём просто так ещё один клинок, которым когда-то убили тирана, – сказал Свифт.
– Не совсем так, – сказал Фишер. – Хотя… вообще-то, да. В каком-то смысле.
Марлоу и Свифт переглянулись:
– Объясни, пожалуйста.
– Раньше, – начал Фишер, – до того как появились библиотеки заклинаний и искусство плетения чар стало систематизировано, не существовало двух одинаковых заклинаний. Каждый чародей привносил в них свои мысли, убеждения, впечатления. Два мага могли использовать одни и те же компоненты – и создать совершенно разные эффекты.
– Логично, – кивнул Свифт.
– А потом появились заклинательные карты, – продолжил Фишер. – И оказалось, что заклинатель и создатель заклинания – это больше не один и тот же человек. В этом и кроется изначальный разрыв между созданием и применением чар. Ведь теперь заклинания приходилось разрабатывать так, чтобы их мог использовать любой и в любой момент. Возможность вплетать личные смыслы в заклинание у создателя почти исчезла – ведь не он его накладывал. Вы со мной?
Марлоу кивнула. Она помнила, как Фишер уже говорил об этом, когда она подслушивала одну из его лекций.
– Поэтому и ингредиенты для чар изменились: они должны были сохранять смысл независимо от того, кто их использует. Тогда и стало привычным брать кровь, воспоминания или даже эмоции – чтобы искусственно наполнить заклинание смыслом.
– И как это связано с Обсидиановым Клинком? – спросила Марлоу.
– Подумай, – сказал Фишер. В его голосе прозвучала та особенная нотка восторга, которая появлялась только при разговоре о чародействе. – Мы сами создаём это заклинание и мы же его накладываем. Даже компоненты, которые мы используем – многие из них исходят от нас. Кошмар Свифта, слёзы Адриуса, твоё заветное желание…
– То есть ты хочешь сказать, что Обсидиановый Клинок нам не нужен, потому что… если мы читаем заклинание, то можем использовать компонент, который для нас будет значить то же самое? – уточнил Свифт.
Фишер кивнул.
– В ингредиентах сказано: «клинок, испивший кровь тирана». Обсидиановый Клинок отлично подходил, потому что почти все сходятся во мнении – императора, которого им убили, считали тираном. То есть смысл был универсален. Но если заклинание читаем мы, то достаточно, чтобы это значило нечто важное для нас.
– То есть нам нужен другой клинок, который «выпил кровь тирана»… но «тиран» – это просто тот, кого мы все сочтём таковым? – уточнила Марлоу. Она замолчала, и вдруг всё встало на свои места. – Да чтоб вас… Ты хочешь использовать мой нож, да?
Нож, которым Адриус вонзил клинок в сердце своего отца.
Но Фишер был прав. Аурелиус Фалкрест был тираном – по крайней мере, Марлоу верила в это. И была уверена, что Адриус, Фишер и Свифт согласны.
Фишер снова кивнул.
– И это сработает? – спросил Свифт.
– Я не вижу причин, почему нет, – подтвердил Фишер.
– Ладно, – медленно сказала Марлоу. – Небольшая проблема: нож изъяли в качестве улики. Я не знаю, где он сейчас.
Троица замолчала.
Потом Свифт сказал:
– У тебя же слушание на следующей неделе? Если Пять Семей проголосуют за закрытие дела, ты сможешь забрать нож. Он ведь всё ещё твой.
– Да, но… – вздохнула Марлоу. – Это неделя ожидания, может, и больше. А мы не знаем, насколько близко Вейл подошёл к завершению своего заклинания. Особенно теперь, когда у него есть Обсидиановый Клинок.
– Но нам ведь всё равно ещё нужно найти останки Илариона, – напомнил ей Фишер. – Без них всё бесполезно. А этот план – лучший из того, что у нас есть.
Оставалось найти всего два ингредиента. И после того, что она увидела на борту дредноута – после той резни – Марлоу никогда ещё не была так решительно настроена остановить Вейла.
– Хорошо, – сказала она. – После слушания я верну нож. А пока продолжаем искать останки Илариона.
Марлоу сидела одна в зале суда. Помещение было идеально круглым, с куполообразным стеклянным потолком. Заднюю стену составляла стеклянная панель с видом на Старую Каразу и простирающийся за ней Эвергарден. Всё это создавало ощущение, будто Марлоу – птица, запертая под стеклянным куполом.
Позади неё разместились около двухсот представителей новой знати, судебные репортёры и прочие любопытствующие. Впереди, на высоком помосте, сидели представители Пяти Семей.
Прошла ровно неделя с момента столкновения с Медноголовыми. Неделя с той самой ночи, когда Адриус прокрался в её комнату.
За эту неделю многое изменилось.
Аурелиуса Фалкреста похоронили в фамильном мавзолее Фалкрестов. Дарьян, Сильван и их отец присутствовали на похоронах. Марлоу – нет.
Часть её надеялась, что Адриус заглянет к ней после похорон, но он так и не пришёл. А спустя два дня в газетах появилось объявление о его помолвке с Айрис Рено.
Марлоу не гордилась этим, но она сожгла газету.
Она понимала, почему он это сделал. Всё было из-за сегодняшнего дня – слушания. Именно сегодня главы Пяти Семей должны были решить, будет ли Марлоу предана суду за убийство Аурелиуса.
Она даже не была уверена, появится ли Адриус на слушании, но заметила его в толпе, рядом с Сильваном, Джеммой и Айрис.
Он был весь в чёрном – траурный наряд – и выглядел так, словно не сомкнул глаз ни разу с момента их последней встречи.
Хотя и сама Марлоу за эту неделю почти не спала.
Впереди зала судья постучал молотком, открывая заседание.
– Поскольку дело касается одного из них, суд признаёт за Пятью Семьями право решать, будет ли оно передано в суд, – провозгласил судья. – Суд признаёт Зено Моранди как представителя семьи Моранди, Далию Старлинг как представителя семьи Старлинг, Корморана Вейла от семьи Вейл и Амару Фалкрест – от имени семей Фалкрест и Дельвинь. Для передачи дела в суд необходимо единогласное решение. Сейчас суд выслушает краткие заявления обвинения и защиты.
Грантер встал, поправляя пиджак.
У Марлоу внутри всё закипело от ярости при одном его виде. Он пытался убить её – а теперь стоит здесь, изображая борца за правосудие.
– Только всестороннее рассмотрение фактов позволит восторжествовать настоящей справедливости, – начал Грантер.
Ага, конечно, – подумала Марлоу. Грантеру не нужно было никакое правосудие. Он просто хотел стереть её репутацию с лица города. Он хотел её за решёткой – или лучше вовсе мёртвой, чтобы она не смогла раскрыть его сделку с Медноголовыми.
