Текст книги "Маскарад сердец (ЛП)"
Автор книги: Кейти Роуз Пул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
– Потому что ты знала, насколько это важно для меня! – выкрикнул Адриус. – Ты хоть представляешь, что могло бы случиться, если бы этот секрет всплыл?
– Ну и что? – парировала Марлоу. – Что, если все узнают, кто твой отец на самом деле? На что он способен? Что, если правда откроется?
– Это был бы инструмент шантажа – для меня, для Амары, – отрезал Адриус. – А Амара сделает всё, чтобы защитить семью.
– Думаешь, я этого не знаю?
Они встретились взглядами. И в затянувшейся тишине Адриус понял то, что она не сказала вслух. Марлоу прекрасно знала, на что пойдёт Амара ради имени Фолкрестов.
Например, заключить жуткую сделку, чтобы заставить собственного брата жениться ради политической выгоды.
Сделку, которую Марлоу до сих пор пыталась разрушить, даже несмотря на то, что Адриус знал: это уже бесполезно.
– Она слишком давно под проклятием, чтобы его можно было снять, – прошептала Марлоу. – Теперь оно навсегда. Даже если твой отец умрёт… всё, что он ей приказал, останется в силе.
У Адриуса ёкнуло под сердцем.
– Значит, нет способа освободить её?
– Только уничтожить гримуар. Это единственная надежда, – сказала Марлоу. – И единственный способ сделать это – наш ритуал. Я сделала то, что должна была. Да, это ранило тебя. Но если мы заполучим Обсидиановый Клинок – оно того стоило. Пожалуйста, Адриус. Пойдём со мной. Помоги нам.
Он посмотрел в сторону болот, где над водой поднимался туман.
– Где она? – тихо спросил он.
Ответ Марлоу прозвучал мягко:
– Кайто держит её в доме, в районе Внешних Садов.
Адриус с трудом подавил всхлип, подступивший к горлу. Всю свою жизнь он думал, что его мать где-то далеко. Неужели всё это время она была так близко?
– Тогда отведи меня к ней. Я должен её увидеть.
– Это опасно, – сказала Марлоу. – Кайто знает, что я в курсе. Но если она узнает, что и ты тоже…
– Мне плевать, – упрямо перебил Адриус. – Я должен её увидеть. Пообещай, что отведёшь меня, и тогда я вернусь в зал.
Марлоу замолчала. Адриус подумал, что она, наверное, сейчас вспоминает о своей собственной матери – и о том, как далеко она зашла, чтобы найти её.
Наконец Марлоу кивнула.
– Хорошо. Завтра. Я отведу тебя к ней.
– Тогда пошли.
Он решительно направился обратно в аукционный зал. Марлоу поспешила за ним, пока он снова врывался в здание.
Аукционист продолжал тараторить:
– Ставка в шесть с половиной миллионов жемчужин, раз, два…
– Восемь миллионов жемчужин, – громко произнёс Адриус с заднего ряда.
Ответ последовал мгновенно:
– Девять миллионов.
Адриус бросил взгляд на того, кто сделал ставку. Это был тот самый человек, которого раньше показала ему Марлоу – тот, кого она заподозрила в том, что это Вейл.
Адриус ни за что не собирался уступить тому, кто проклял его.
– Двенадцать миллионов жемчужин, – произнёс он.
Зал пронёсся шёпотом.
– Двенадцать с половиной миллионов, – откликнулся Вейл.
Семейство Фолкрестов было куда богаче, чем Вейл, Адриус это знал. Но он также знал, что есть предел: слишком крупные траты неизбежно привлекут внимание Амары. А двенадцать миллионов – это уже за гранью.
Он снова поднял табличку:
– Пятнадцать миллио…
Внезапный вздох потрясённой публики заставил его замолчать. Адриус рефлекторно повернулся на звук – и понял, на миг позже, что смотрит уже не на лица, скрытые иллюзиями.
Он смотрел на настоящие лица.
И они смотрели в ответ.
А потом аукцион взорвался хаосом.
Глава 24
Мaрлоу вцепилась в руку Адриуса, пока участники аукциона стремительно направлялись к выходам. В море бегущих людей она не могла разглядеть ни Свифта, ни Фишера.
– Уважаемые гости, сохраняйте спокойствие, – голос Аукциониста гремел по залу. – Кто-то вмешался в действие наших иллюзий. Пожалуйста, покидайте помещение организованно.
– Чёрт, – выдохнула Марлоу, осознавая. – Это Вейл.
Она не знала, успел ли он разглядеть её лицо до начала паники. Или лицо Адриуса.
Но он был не единственным, кого Марлоу следовало избегать. Ещё был Леонид. И… Кайто?
Марлоу заметила её – её невозможно было спутать: характерный боевой грим, яркая прядь зелёных волос. Она резко потянула Адриуса к стене, спрятавшись за ним. Мимо протискивались другие гости, устремляясь к дверям.
– Кайто здесь, – прошептала она Адриусу. За его плечом она различила её фигуру – ту самую, с зелёной полоской в волосах. И тогда всё встало на свои места. – Значит, это она купила тот секрет.
Это имело смысл. Шевалье рода Фолкрестов имела вескую причину участвовать в подпольных аукционах – отслеживать потенциальных ренегатов среди заклинателей. И у неё был веский мотив сохранить секреты Аурелиуса Фолкреста в тайне.
Но если она узнает, что именно Марлоу выставила этот секрет на продажу… Марлоу прекрасно помнила, чем в прошлый раз обернулось для неё внимание Кайто.
– Нам нужно убираться отсюда, – твёрдо сказал Адриус.
– А как же клинок?
– И что мы, по-твоему, можем сделать? – резко спросил он. – Аукцион, очевидно, отменён. Мы не можем просто украсть его.
– Боги, – выругалась Марлоу, осознавая. – В этом-то всё и дело. Кто-то нарочно нарушил иллюзию, чтобы устроить отвлекающий манёвр и украсть обсидиановый клинок.
– Кто? Вейл?
Мaрлоу покачала головой. Вейлу незачем было красть клинок. И слишком многое он потерял бы, если бы кто-то узнал, что он присутствовал на этом аукционе. Его репутация честного филантропа рассыпалась бы в прах.
Но был один человек, которому было абсолютно наплевать, кто его увидит. Один человек, достаточно безрассудный и дерзкий, чтобы пойти на такой шаг, не задумываясь о последствиях.
Леонид Хауэлл.
– Найди Свифта и Фишера и придумай, как вытащить нас с этого острова, – приказала Марлоу.
– А ты куда?
Она не ответила – просто оттолкнула Адриуса и выскользнула из укрытия. Петляя между перепуганными гостями, Марлоу пробралась к передней части зала. Она бегло осмотрелась в поисках Аукциониста – но тот уже исчез. Зато её взгляд зацепился за витрину из тёмного дерева, около восьми дюймов в длину, стоящую на пьедестале, где ранее восседал Аукционист.
Она взобралась на сцену и рванулась к коробке.
Пусто.
– Ищешь кое-что?
Марлоу обернулась – и столкнулась лицом к лицу с Леонидом. Его высокое, гибкое тело излучало скрытую угрозу, а угольно-чёрные глаза были бездонными омутами жестокости. На золотой цепи его поводка Сайкоракс смотрел на неё голодными глазами, хищно помахивая хвостом. В другой руке Леонид держал сверкающий чёрный обсидиановый клинок.
Чёрт. Она опоздала.
Мгновением позже рядом с ним возник Таддеус Бейн, его правая рука. Последний раз Марлоу видела его, когда он блевал слизняками у бурлеск-клуба в Медовых Доках.
– Марлоу Бриггс, – протянул Бейн, смакуя её имя, как леденец. – Какая приятная неожиданность. Мы тебя как раз искали, Марлоу.
У Марлоу перехватило дыхание, но она постаралась не показать страха.
– Удивительно, что у вас нет ничего более стоящего, чем гоняться за мной.
– Насколько сильно ты этого хочешь? – спросил Леонид, приподняв клинок так, чтобы тот сверкнул в свете. – Давай так. Отдам его тебе… в обмен на Свифта.
Мaрлоу стиснула зубы. Хорошо, что Свифт сейчас был далеко отсюда – по крайней мере, она надеялась на это.
– Нет? – усмехнулся Леонид. – Тогда вот ещё вариант. Встань на колени и попроси – и он твой.
Он оскалился, блеснув зубами в полумраке. Бейн расхохотался.
Однажды, поклялась себе Марлоу, они оба заплатят за всё, что сделали. За каждую подлость. За каждую рану.
Но сегодня – не тот день. Она даже не имела при себе ни одного гекса – их нельзя было проносить на аукцион.
– Ну же, Марлоу, – издевался Леонид.
Он прижал её к стенке – и знал это. Сердце Марлоу бешено колотилось, паника душила её изнутри.
– Что ж, – протянул Леонид с напусканным сожалением. – Стоило попробовать.
Он рассмеялся – громко, пронзительно, и этот звук был, как тысяча пауков, пробегающих по коже. Бейн расхохотался в унисон.
Всё ещё смеясь, Леонид достал что-то из-под полы пальто. Раздался резкий треск – и следующим, что Марлоу ощутила, была боль. Она пронзила её бок, вспыхнула, как пламя, разгораясь изнутри.
Крик вырвался у неё из горла. Ноги подкосились, и она рухнула на землю. Боль усилилась.
Стоило попробовать, слабо мелькнуло в её голове. Леонид выстрелил в неё – и, судя по жжению, пулей с проклятием.
– Минноу… Минноу?
Голос её матери, низкий, мелодичный, донёсся до неё, как сквозь воду.
– Мама? – пробормотала Марлоу, едва соображая. Она с трудом открыла глаза – даже не заметила, что закрыла их.
Кассандра появилась перед ней – её золотистые волосы падали мягкими волнами, а губы были тронуты знакомой, озорной улыбкой.
У Марлоу навернулись слёзы. Не думая, она потянулась к ней.
– Мама!
Кассандра наклонилась ближе:
– Тсс… Минноу, не двигайся, – её пальцы нежно коснулись лба Марлоу.
– Мама… – задохнулась та. – Почему… почему ты ушла? Почему не сказала, что уходишь?
– О, Минноу, – произнесла Кассандра. – Мне нужно было уйти. Я не могла остаться, быть привязанной к дочери, которая всегда будет лишь обузой. Ты ведь понимаешь это, правда?
– Ч-что?.. – голос Марлоу дрожал от слёз.
– Я больше не могла, Марлоу, – сказала она с сожалением. – Я пыталась. Шестнадцать лет. Но просто… я не смогла тебя любить.
Марлоу почувствовала, как её сердце разрывается.
– Правда в том, что без тебя мне лучше, – сказала Кассандра. В её голосе сквозило сочувствие. Она отстранилась, выходя из досягаемости.
– Нет, мама, пожалуйста… – всхлипнула Марлоу. – Пожалуйста…
Но теперь перед ней был не образ матери, а лицо Адриуса.
– Она права, – сказал он. – Без тебя мне тоже лучше. Ты только причиняешь боль окружающим. Думаю, тебя вообще невозможно полюбить – ты просто не позволяешь.
– Прости… – прошептала Марлоу, захлёбываясь слезами.
Адриус покачал головой, его янтарные глаза потускнели от печали.
– Ты же не думала, что я действительно тебя люблю?
Марлоу зажмурилась, отрицательно тряся головой.
С другого бока послышалось низкое рычание. Марлоу снова распахнула глаза – и увидела Сайкоракса. Он крался к ней, скаля пожелтевшие зубы в хищной ухмылке.
Последней мыслью, которая вспыхнула у неё в голове, было: вот и всё.
Где-то рядом закричали люди. Сайкоракс замер – и резко рванулся в другую сторону. Марлоу уже не могла разглядеть, что именно его отвлекло – тело словно раскалённое железо, не слушалось её.
– Минноу, Минноу, ты слышишь меня?
Адриус. Он вернулся. Марлоу издала жалобный стон и попыталась дотянуться до него.
– Я держу тебя, – сказал он. Она ощутила тепло его ладоней на своём боку. – Давай, мы должны уходить.
– Н-нет… – простонала она. – Не могу… пожалуйста…
– Ты справишься, – настаивал он. – Я с тобой.
Он потянул её к краю сцены и спрыгнул вниз, затем закинул её руку себе на плечо, подхватил и соскользнул с ней вниз, прямо в свои объятия.
Боль взорвалась по её боку.
– Знаю, знаю, прости, – шептал Адриус, неся её сквозь зал. – Свифт и Фишер ждут нас. Мы должны спешить.
Сознание Марлоу колебалось на грани – следующие минуты всплывали и исчезали обрывками.
Вот они уже снаружи. Тёплый ночной воздух обволакивал её дрожащую кожу, как дыхание. Где-то рядом спорили три голоса.
– Ты знаешь, что это за проклятие? – Свифт? Наверное.
– Если угадывать, то это «Живой Кошмар», – ответил Фишер.
Голоса снова растворились в темноте.
– Он здесь, – произнёс Адриус – когда именно, Марлоу не знала. Возможно, через минуту. А может, через час. Она почувствовала, как её укладывают на что-то твёрдое и ровное. Мир покачнулся.
– Что, во имя Вечной Топи, с ней произошло?! – раздался незнакомый голос.
Он звучал почти как Сильван. Но это было невозможно. С чего бы Сильвану оказаться здесь? Где-то рядом ответил Свифт, но смысл слов ускользал.
– Куда мы вообще едем?
– В Эвергарден?
– Нет, – резко отозвался Фишер. – Ей нужно антипроклятие. Если не снять его в течение двух часов – она умрёт.
Это были последние слова, которые Марлоу успела услышать, прежде чем её поглотила тьма.
Глава 25
Голова Марлоу гудела тупой болью, когда она начала медленно приходить в себя. Она моргнула, открывая глаза. Комната вокруг была тускло освещена фиолетовым биолюминесцентным светом, но она сразу узнала знакомые очертания мастерской «Чёрной Орхидеи».
Значит, она в безопасности. По крайней мере, пока. Напротив неё, в деревянном кресле, сидел Свифт, откинув голову назад, с закрытыми глазами и приоткрытым ртом. Тяжесть в груди Марлоу немного ослабла – он был в порядке.
Затем появился Сильван. Марлоу с нарастающим изумлением наблюдала, как он подошёл к спящему Свифту и поставил дымящуюся чашку чая на табурет рядом. Несколько секунд он просто стоял, глядя на Свифта с лёгким нахмуренным выражением.
Это был не его обычный взгляд – не насмешка, не презрение. Это было… единственное слово, которое приходило в голову, – обеспокоенность. Его рука едва заметно дёрнулась у бедра, после чего он отвернулся.
Марлоу поспешно зажмурилась, чтобы он не заметил, что она очнулась.
– Спал хоть немного? – прозвучал его голос.
Марлоу вздрогнула – но он обращался не к ней.
Ответил Адриус. Его голос был хриплым, уставшим:
– Всё нормально.
Сильван издал скептический звук. Марлоу дождалась, пока не услышит удаляющиеся шаги, и только тогда повернулась, выглянув из-за спинки дивана на Адриуса.
– Минноу! – воскликнул он, вскочив с кресла и усевшись на подлокотник рядом с ней. Его руки замерли в воздухе, словно он боялся к ней прикоснуться. – Как ты себя чувствуешь?
Марлоу приподнялась, поморщившись от боли в боку.
– Что, во имя Вечной Топи, делает здесь Сильван?
Адриус моргнул, отшатнувшись чуть назад от её вопроса. Теперь, глядя на его лицо, Марлоу видела, как сильно он вымотался за последние… часы? Дни? Глаза налиты кровью, утомление проступало в каждой черте.
– Нам нужно было срочно покинуть остров, – объяснил он медленно. – Все лодки исчезли. У меня был маячок – и у Сильвана есть его пара. Мы всегда носим такие на случай, если одному из нас нужно сбежать с нудного приёма.
– Ты не мог придумать ничего лучше, чем вызвать Сильвана? – возмутилась Марлоу. – Ему нельзя доверять! Он сын Вейла, он…
– Ты умирала! – рявкнул Адриус.
Голая боль в его голосе заставила Марлоу отпрянуть. Её злость дрогнула. Она прижала руку к ране. В горле встал ком – она знала, что всё было на грани, но… в глазах Адриуса застыл такой страх, что это сделало всё пугающе реальным.
– Марлоу? – Свифт сонно подал голос. – Ты очнулась?
Она повернулась к нему – и увидела, как облегчение разлилось по его лицу.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Я… думаю, да, – ответила Марлоу. Адриус отвернулся, сжав челюсть. – Что случилось?
– Медноголовые подстрелили тебя проклятой пулей, – тихо сказал Свифт. – Фишер считает, что это было проклятие Живого Кошмара.
Марлоу с болезненной ясностью вспомнила свою мать – тот призрачный образ. Теперь она понимала, что это было не по-настоящему. Просто проклятие, вытянувшее из неё её самые страшные страхи. Она не посмотрела на Адриуса.
– Мы успели доставить тебя сюда и наложить контрзаклятие до того, как проклятие тебя добило, – продолжил Свифт. – Фишер сказал, если бы мы опоздали хоть немного – ты бы не выжила.
– Сколько… сколько времени я была без сознания? – наконец спросила она.
– Всю ночь, – ответил Свифт. – Сейчас утро… наверное.
Паника снова заколола под рёбрами. Утро. Марлоу зажмурилась. Она же должна была сегодня утром быть на чаепитии с Вейлом. События прошлой ночи нахлынули отрывками.
– Аукцион. Вейл. – Она взглянула на Адриуса. – Он видел тебя. Может, и меня тоже.
– Возможно, – кивнул Свифт. – Но уже ничего…
– Мне нужно вернуться в Башню Вейла, – в панике перебила она. – Если он заметит, что меня нет…
– Сейчас ты никуда не пойдёшь.
Это был не Адриус и не Свифт. В комнату вошла Орселла, как будто это был её собственный дом.
Марлоу было уже достаточно сюрпризов на сегодня.
– Орселла? Что ты здесь делаешь?
– Оказалось, в городе не так уж и много мест, где можно наспех достать редкие ингредиенты для срочного контрзаклятия, – ответила она. – К счастью, твой дружок щедро платит.
Она кивнула в сторону Адриуса.
Марлоу знала Орселлу достаточно хорошо, чтобы понимать – та наверняка накрутила цену в девять-десять раз выше обычной. Не то чтобы Адриус не мог себе этого позволить – он же собирался тратить двенадцать миллионов жемчужин на аукционе.
Чёрт. Аукцион.
– Что с Обсидиановым Клинком? – спросила она. – Леонидас забрал его, а потом… Я не помню, что было после выстрела. Я даже не знаю, как мы выбрались.
– У аукциона была собственная охрана, – ответил Адриус. – Они ворвались, отвлекли Медноголовых достаточно, чтобы я смог унести тебя. Но что было потом – не знаю. Возможно, клинок вернули.
– А может, он всё ещё у Леонидаса, – мрачно произнесла Марлоу. – Боги подземные… Что же нам теперь делать?
– Ну, если он у Леонидаса, значит, не у Вейла, – подал голос Свифт, стараясь звучать ободряюще.
И снова они вернулись к Вейлу. К Вейлу, который, возможно, прошлой ночью видел Марлоу на подпольном аукционе. Если он действительно её заметил, ей придётся придумать чёртовски хорошее оправдание, иначе он всё поймёт. Поймёт, что она работает против него.
А что он тогда с ней сделает?
Голова раскалывалась.
О клинке можно будет подумать позже. Сейчас ей нужно было выяснить, что знает Вейл. Что он подозревает.
– Позови Сильвана, – сказала она Свифту. – Мы возвращаемся в Башню Вейла.
Свифт кивнул и поспешил к двери. Когда та распахнулась, в комнату вошёл Фишер.
– Мне нужно с тобой поговорить, – сказал он Марлоу.
– Может, позже? – отрезала она.
– Нет. Не может.
– Фишер, мы потом разберёмся с Обсидиановым Клинком, – заторопилась она. – Сейчас мне нужно вернуться в Башню Вейла, и…
– Это не про клинок, – перебил он.
Марлоу сразу узнала этот тон. Он звучал точно так же, как в тот раз, когда Фишер обвинил её в том, что она пошла по стопам своей матери.
Она замолчала.
– Почему ты не сказала мне, что Жнецы угрожают моей семье? – резко спросил он.
– Что?
– Я был у отца сегодня утром, – сказал Фишер. – Он сказал, что за ним кто-то следит. Каждый его шаг. И даже не скрываются – наоборот, хотят, чтобы он знал.
– Они… просто пытаются его запугать, – неуверенно ответила Марлоу. – У меня ещё неделя, чтобы отдать Жнецам то, что они хотят. Они не тронут твою семью. Я контролирую ситуацию.
– Правда? – Фишер прищурился. – Потому что ты едва не умерла, пытаясь справиться с лидером Медноголовых. И я не понимаю, как мне вообще пришло в голову довериться семнадцатилетней девчонке, которая уверяла, что всё под контролем. Ты по уши в этом дерьме. И что хуже – ты втянула туда и меня.
За спиной у Марлоу фыркнула Орселла:
– Вот о чём я ей постоянно толкую.
Марлоу выдохнула дрожащим, прерывистым дыханием. Она не могла разобраться, что чувствует – злость, страх, вину… или всё сразу. Голова кружилась. Её подташнивало.
– И дело не только во мне, – продолжал Фишер. – Это и Свифт, и Чёрная Орхидея, и даже Адриус – ты всех нас втянула в этот бардак. В свой бардак.
Он был прав.
Вот кто такая Марлоу на самом деле – ураган, врывающийся в чужие жизни и приносящий за собой беду.
Она сглотнула, встретившись с ним взглядом.
– Я всё исправлю, Фишер. Клянусь тебе.
Он лишь покачал головой, лицо было усталым и серьёзным.
– Я знаю, что ты постараешься. Но умрёшь, стараясь. А нам придётся расхлёбывать последствия.
***
Вейл ждал её.
Он сидел в гостиной, сложив руки, с чайником, из которого поднимался пар, в центре стола перед ним.
Сердце Марлоу сжалось. Ей показалось – или он действительно разглядывает её слишком пристально?
– Я уж подумал, ты забыла о чае, – сказал он с лёгкой усмешкой.
Марлоу села напротив него, стараясь не поморщиться от боли в боку, куда попала проклятая пуля.
– Просто проспала.
Рядом с чайником лежала тарелка с печеньем, посыпанным сахарной пудрой и какао. Она взяла одно – лишь бы не ёрзать под его изучающим взглядом.
– Поздно легла? – спросил он с тенью насмешки.
Он знал? Видел её?
Она откусила печенье, пережёвывая медленно, чтобы потянуть время. Ей не хотелось врать, будто она всю ночь провела в Башне Вейла – он вполне мог знать, что это не так, даже если не заметил её на аукционе.
Он махнул рукой – и чайник сам поднялся и разлил горячий, тягучий чай по чашкам.
Марлоу смотрела, как поднимается пар.
– Я водила Свифта на балет, – наконец сказала она. – Он никогда не был.
– И что смотрели?
Чёрт. Что сейчас идёт? Мысли в голове путались, пульсируя под черепом от остаточного действия проклятия.
– «Балладу о Лунном Воре», – выпалила она. Это был единственный балет, который она вообще когда-либо видела. Наверняка его всё ещё ставят – ведь он совсем недавно вышел.
Вейл вздохнул, глухо поставив чашку в блюдце.
– Марлоу. Я думал, мы с тобой договорились быть честными друг с другом.
У неё перехватило дыхание. Пальцы вцепились в край стола.
– Я…
– Я знаю, что прошлой ночью ты была на подпольном аукционе.
Паника вспыхнула в Марлоу, как живое пламя. Какую причину она могла назвать? Что бы мог поверить Вейл? Мысли разбежались, в голове – пустота.
– Всё в порядке, – мягко сказал он. – Тебе не нужно объяснять. Я знаю, что у тебя были свои причины быть там. Точно так же, как и у меня.
Марлоу уставилась на него, ошеломлённая. Он не просто признал, что был на аукционе – он ещё и отпускал её без допросов?
– Я знаю это, потому что ты такая же, как я, Марлоу, – продолжил Вейл. – Всё, что ты делаешь, ты делаешь, потому что веришь, что это правильно. Потому что хочешь сделать этот город лучше. Потому что хочешь защитить тех, кого любишь.
Он поднялся с кресла и повернулся к окну за столом. Посмотрел вниз, на Эвергарден, на каналы и улицы Каразы внизу.
– Я работаю над кое-чем. Над чем-то, что может изменить весь мир. Когда это будет завершено – банды, Пять Семей… они больше не будут править.
Он снова повернулся к ней. Его выражение стало напряжённым, почти безумным.
– Я могу защитить тебя, Марлоу. Я могу сделать так, чтобы ты была в безопасности.
Марлоу с трудом вдохнула:
– Что ты имеешь в виду под «работаешь над чем-то»?
– Сильное заклинание, – ответил Вейл, не сводя с неё взгляда. Марлоу с трудом верила, что он рассказывает ей это. Рассказывает правду.
И если он действительно с ней честен – по-настоящему честен – она не собиралась упускать такую возможность.
– Ты имеешь в виду то самое заклинание, которым ты проклял Адриуса?
Она наблюдала, как лицо Вейла замирает. Затем его губы тронула горькая усмешка.
– Я должен был догадаться, что ты раскусишь это. Ты умна, Марлоу. Как твоя мать. Как я.
– Я не такая, как ты, – выплюнула она. – Я бы никогда не заставила человека убить собственного отца.
Вейл тяжело вздохнул:
– Я не хотел этого, Марлоу. Ты должна понять. Это было ради общего блага.
Марлоу могла понять, как смерть Аурелиуса могла послужить общему благу – может быть, даже согласиться с этим. Но это не оправдание проклятию Адриуса.
– Зачем втягивать Адриуса? Зачем было подвергать его этому?
– Это был единственный путь, – тихо сказал Вейл. Он отвёл взгляд, лицо омрачилось сожалением. – Я бы хотел, чтобы мне не пришлось так поступить с ним. При всех его недостатках, при всём, что сделали Фалкресты, он этого не заслужил. Но другого способа не было.
Марлоу скрестила руки на груди:
– Ты мог сам зарезать Аурелиуса, если уж так хотел его смерти.
Но Вейл покачал головой:
– Мне нужна была не его смерть. Мне нужна была его кровь.
– Что?
– Кровь отца, пролита рукой сына, – произнёс Вейл почти как заклинание. Он снова посмотрел ей в глаза. – Это один из ингредиентов заклинания, которое я создаю. А это заклинание… если бы ты знала, на что оно способно. Оно может спасти тебя, Марлоу. Может спасти нас всех.
– Что ты имеешь в виду под «спасти»? – спросила она.
– Гниль и пороки этого города глубоки, – сказал Вейл. – И лишь немногие могут заглянуть за эту пелену, как мы с тобой. Мало кто способен даже представить себе мир, где сострадание, а не жадность, правит поступками. Где уязвимые защищены, а не эксплуатируемы. Где тех, кто их эксплуатирует, ждёт наказание, а не награда. Это заклинание даст нам не просто мечту о таком мире – оно сделает его реальным.
Всю свою жизнь Марлоу верила, что такой мир невозможен. Страх и алчность всегда побеждали – не потому, что люди рождались жадными, а потому, что именно жадность поощрялась, а доброта наказывалась. Люди вроде Свифта и Фишера – хорошие до глубины души – были в ловушке жестокой системы, принуждавшей к насилию и покорности. А люди вроде её матери – те, кто, возможно, могли бы быть хорошими, если бы им дали такой выбор – тоже втягивались в порочный круг, который этот выбор отнимал. А люди вроде Аурелиуса Фалкреста были теми, кто писал правила, сея свою жадность и жестокость на всех остальных.
Но в мире, который хотел создать Вейл, Свифт не боялся бы Медноголовых. Фишер не был бы в долгу у Жнецов. Его семья была бы в безопасности. И Адриус… Адриус был бы свободен от семейных интриг. Свободен.
Свободен быть с Марлоу – если он всё ещё этого хотел.
И вот теперь она сидела перед Вейлом и пыталась сказать себе, что создание такого мира – ошибка. Но была ли это ошибка? Она не знала.
– Проклятие, которое я наложил на Адриуса, будет преследовать меня до конца моих дней, – сказал Вейл. – Но ты и сама знаешь: за всё в этом мире нужно платить. И если пятно на моей душе – это плата за лучший мир… я готов её заплатить. Простых ответов не существует, Марлоу. Ты знаешь это лучше всех.
– Магия, способная на такое, – медленно произнесла Марлоу. – Она опасна.
Вейл кивнул:
– Я не принимаю это решение легкомысленно. Этой магией нужно пользоваться редко. Мудро. И только тем, кто достоин.
Неужели такая сила действительно может быть во благо?
Если что и могло вырвать Каразу из лап банд, Пяти Семей, этой гнили, которая веками разъедала город, так это – Вейл и его заклинание.
Фишер сказал, что Марлоу по уши в этом, и, может, он был прав. Может, она и правда была наивной, полагая, что способна это остановить.
Это заклинание давало Вейлу возможность переписать саму реальность. И если такая реальность – именно та, которую он хочет создать… Марлоу оставалось только задаться вопросом: даже если бы она могла его остановить – должна ли?
Глава 26
Адриус сошёл с лодки и уставился на ничем не примечательный дом перед собой.
– Здесь?.. – выдавил он. – Всё это время она была здесь?
Думать только: больше двенадцати лет ему твердили, что мать бросила его, уехала за полмира. А она всё это время находилась в двадцати минутах езды на лодке.
– Думаю, твой отец хотел держать её рядом, – ответила Марлоу. – Чтобы приглядывать за ней. На случай, если она найдёт лазейку и сбежит.
Яростная злость вспыхнула в груди Адриуса. Он поймал себя на дикой мысли: если бы Аурелиус сейчас стоял перед ним, он не задумываясь снова вонзил бы нож в его сердце.
Марлоу мягко коснулась его руки, и Адриус повернулся к ней. В её взгляде читалась тревога.
– Ты уверен, что хочешь сделать это сейчас? – спросила она.
Он лишь кивнул.
Марлоу повела его по тропинке к дому, через кованые ворота, мимо ухоженного газона и аккуратно подстриженных живых изгородей.
Перед самой дверью Адриус остановился.
– А что, если она…
Он сглотнул. А что, если мать не захочет его видеть? Если она не узнает того, кем он стал? Того, кто стал таким холодным, таким бесчувственным, что даже не сумел оплакать смерть собственного отца.
Исме увидит его насквозь. Увидит, как сильно он похож на своего отца – человека, который держал её взаперти все эти годы. И прогонит его, как только поймёт, кто перед ней.
– Адриус, – голос Марлоу вырвал его из водоворота мыслей. – Когда я видела твою мать… она была заперта здесь очень давно. И единственное, чего она хотела, о чём просила – это не свобода. Она просто хотела увидеть тебя и твою сестру.
Адриус глубоко вдохнул, позволяя словам дойти до сознания. Но что, если Исме на самом деле хотела увидеть того Адриуса, которого помнила? Маленького мальчика, который плакал, когда сестра его била, садился к ней на колени, прося угощений, сказок и обнимашек? Того Адриуса, который существовал только в её воспоминаниях, но не того, кем он стал сейчас.
– Мы можем не заходить, – мягко сказала Марлоу. – Вернёмся в другой раз.
Но Адриус покачал головой. Если он струсит сейчас, то, возможно, никогда больше не наберётся храбрости.
– Хорошо, – сказала Марлоу и толкнула дверь.
Изнутри не раздалось ни звука. Марлоу просунула голову в прихожую:
– Здравствуйте? Исме? – позвала она. Адриус остался стоять в дверях, пока Марлоу осторожно продвигалась вперёд.
И тогда он увидел её – через арку, ведущую в гостиную. Его мать.
На ней был халат тёмно-фиолетового цвета. Тёмные волосы, теперь с серебристыми прядями, были заплетены в косу, перекинутую через хрупкое плечо.
В руке она сжимала подсвечник – словно оружие.
– Я не хочу вам навредить, – тихо сказала Марлоу.
Пальцы Исме крепче обхватили подсвечник.
– Привет, мам, – мягко произнёс Адриус.
Подсвечник с грохотом упал на пол. Мать кинулась к нему. Адриус успел поймать её.
Она обрушилась в его объятия, рыдая так, что содрогалось всё её тело. Рыдающий, надрывный плач, который Адриус почувствовал до самых костей.
– Адриус… – всхлипывала она снова и снова. – Мой мальчик. Мой сын. – Она отпрянула, костлявыми руками обхватила его лицо. – Это правда ты. Боги мои.
И тогда на него обрушилась волна такой пронзительной, бездонной скорби, что он, возможно, рухнул бы на пол, если бы не продолжал держать мать.
Казалось, эта боль и печаль так долго были заперты внутри него, так глубоко зарыты, что он почти убедил себя, будто не чувствует их вовсе. Но сейчас, глядя в глаза своей матери – впервые за более чем десять лет – они хлынули на него, как бесконтрольный поток.
– Да, – сказал Адриус, голос его дрожал от сдерживаемых слёз. – Это правда я.
– Ты совсем взрослый… – Она снова зарыдала, слёзы струились по её щекам.
И её слёзы заставили его собственные упасть свободно, без удержу.
– Прости, – всхлипывал Адриус. – Прости меня.
Его мать отстранилась, обхватила лицо ладонями. Адриус зажмурился – от нежности её прикосновения, от боли, что читалась в её взгляде.
– Прости? – переспросила она с тихим изумлением. – За что ты просишь прощения? Ни в чём из этого нет твоей вины.
Горячие слёзы стекали по щекам Адриуса.
– Я… я не тот, за кого ты меня принимаешь. Я не… – голос сорвался. – Я…
– Ты мой сын, – произнесла она с такой силой, словно пыталась вытеснить из него сомнения. – И этого достаточно. Это единственное, что имеет значение. Ты мой сын, и я люблю тебя. Очень.
Адриус покачал головой:
– Ты не знаешь, что я сделал. Во что я превратился.
