Текст книги "Молчи!"

Автор книги: Кейт Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава 14

– Что? – спросила Лейк. Она расслышала его слова, но они ударили ее по нервам.

– Два полисмена. Детектив Халл и… э… детектив Маккарти. Я проверил их удостоверения личности.

Лейк замерла на месте. Она очень напугалась. Им удалось узнать, что она была в квартире Китона? Они собираются арестовать ее? Затем она вспомнила про ключи. Копы хотят переговорить со всеми из клиники по поводу ключей в столе у Мэгги? «Пожалуйста, пожалуйста, пусть именно это будет причиной их визита», – мысленно взмолилась она.

– Пусти их, Боб, – попросила она.

Ее ноги словно были налиты свинцом, но она заставила себя пройти в гостиную и оглядела ее. Было важно, знала она, вести себя совершенно естественно: она просто домоседка, к тому же безнадежно скучная. Поскольку дети в лагере, многие вещи были убраны, а желтые шелковые занавески, книжные полки до потолка и пейзажи в рамках делали комнату похожей на жилище утонченной и, возможно, даже богатой особы. Она быстро взяла с полки несколько книг и бросила их на пустой кофейный столик. Сквозь дверной проем в общую комнату она увидела на карточном столе коробку с картами для игры «уно», она ворвалась туда, схватила коробку и положила ее рядом с книгами. Бросила одну диванную подушку на пол.

«Что еще?» – лихорадочно думала она. Но тут раздался звонок в дверь. Слишком поздно.

Лейк вышла в холл, обхватив себя за плечи. Неожиданно она почувствовала что-то мягкое на голой икре. Посмотрела вниз и увидела: это Смоуки терся о ее ногу. Лейк прижала ладонь к губам. Она совсем забыла про кота.

Схватив его, побежала в спальню.

Когда она закрывала дверь туда, раздался еще один звонок – настойчивый и словно раздраженный. Казалось, посетители не хотели ждать. Она опять прошла по холлу и сжала руки в кулаки, чтобы они не дрожали.

Когда Лейк открыла дверь, то еле узнала детективов. Сегодня Халл зачесал волосы назад – возможно, из-за жары. Лицо Маккарти было потным, а под мышками на пиджаке цвета хаки выделялись мокрые полукружья.

– Простите, что беспокоим вас дома, – извинился Маккарти, – но нам нужно задать вам еще несколько вопросов.

– Конечно, – сказала она настолько приветливо, насколько смогла. – Входите, пожалуйста. Принести вам воды или еще чего-нибудь выпить?

– В этом нет необходимости, – довольно резко ответил Халл. Судя по его тону, ее приветливость его не впечатлила.

Лейк провела детективов в гостиную и жестом пригласила сесть. Они опустились в кресла, а ей пришлось устроиться на диване. Она увидела, что Маккарти взял коробку с картами для «уно». «Не выглядит ли это искусственно, как реквизит в театре?» – подумала она.

– В тот день вы упомянули, что работаете в клинике совсем недолго, – начал Маккарти, открывая блокнот. – Сколько точно?

Лейк опустила глаза, пытаясь подсчитать. Она должна была хорошо помнить это, но так растерялась, что едва соображала. Она услышала, как Халл задышал громче, словно пытался подогнать ее.

– Простите… – сказала она. – Иногда один день совершенно незаметно переходит в следующий. Я работаю там четвертую неделю.

– У вас есть календарь? – спросил Маккарти. – Чтобы перепроверить это?

– Нет, но я уверена, что работаю там немногим больше трех недель, хотя никогда не сидела в клинике целыми днями. Я обычно прихожу на несколько часов утром – поговорить с докторами, почитать нужные материалы и все такое прочее.

Она поймала себя на том, что слишком многословна. «Сейчас же перестань», – отругала она себя.

– Вы познакомились с кем-нибудь достаточно близко? – спросил Маккарти.

– Нет. Я иногда болтаю с Мэгги, одной из сестер… и с ассистенткой врача Рори. И с Гарри Клайном, психотерапевтом. На днях мы пили с ним кофе.

Она чувствовала, что должна сообщить об этом, иначе они могут узнать все у Гарри и им покажется странным, если она умолчит о той встрече.

– А как насчет докторов?

– Ну, как уже сказала, я беседовала с ними, а кроме того, был совместный ужин. Но это все.

– Какое впечатление производит на вас доктор Хосс? Вы проводите с ней много времени?

«Почему они спрашивают о Хосс?» – удивилась она.

– Не больше, чем с другими, – ответила Лейк. – Как-то утром мы разговаривали несколько часов об эмбриологии и некоторых процедурах, которые она проводит в лаборатории.

– То есть вы персонально ни с кем из врачей не общаетесь?

– Нет. О, подождите, я забыла о докторе Салмане, – неловко добавила Лейк, словно только что опрокинула стакан с водой. – Это он предложил мою кандидатуру клинике. Мы с его сестрой старые подруги по колледжу, я знаю его несколько лет, но не слишком хорошо.

Халл вздохнул, не пытаясь скрыть раздражения.

– И это все? Вы не собираетесь неожиданно вспомнить, что кто-то из сотрудников ваш давно потерянный кузен?

– Нет, – сказала она. Ей хотелось взять что-нибудь и кинуть ему в лицо.

Маккарти откашлялся, обращая внимание на себя. И она вспомнила, что так и не включила кондиционер, – в квартире было тепло, почти душно. Лицо Маккарти теперь блестело от пота. Она подумала, а не включить ли кондиционер сейчас, но это могло задержать их у нее.

– Не знаю, слышали ли вы новости, – сказал Маккарти, – но выяснилось, что у Мэгги Донахью в ящике стола лежали ключи Китона. Мы пытаемся установить, видел ли их кто-нибудь и мог ли взять.

– Да, слышала. Это очень печально.

– Что? – спросил Халл.

– Что кто-то мог взять их, – ответила она. – Что кто-то из клиники может быть… убийцей.

– Это вас удивляет?

– Да. Я, конечно, мало общалась с доктором Китоном, но Мэгги сказала мне, что он, похоже, всем нравился.

– Что вы имеете в виду под словом «конечно»? – довольно резко осведомился Халл.

– Простите? – Лейк показалось, ее сердце остановилось.

– Вы сказали «конечно», вы мало общались с ним?

– Ну, как уже говорила, я никогда не работала в клинике целыми днями. И… поскольку он не был официально принят на работу, я не беседовала с ним.

– Вы когда-нибудь видели, чтобы кто-то, кроме мисс Донахью, открывал ее ящик?

– Нет, не припомню такого.

Халл смотрел на нее как на идиотку.

– Ну, если вы еще что-то вспомните, то дайте нам знать, – сказал он. На его лице появился намек на ухмылку.

– Разумеется, – сказала она, пытаясь вежливо улыбнуться.

– И вы никогда не видели, чтобы Китон с кем-то конфликтовал или спорил? – спросил Маккарти.

– Нет.

Если бы только можно было рассказать о препятствии, о котором говорил Китон, но она не посмела: они тут же поняли бы, что она была знакома с ним ближе, чем старалась показать.

– А несколько месяцев назад? – спросил Халл.

– Что?

– Поздней зимой. Тогда доктор Китон тоже работал в клинике.

– Но я в клинике всего несколько недель, – осторожно напомнила она.

– Вы не работали там, когда доктор Китон приезжал в прошлый раз?

– Нет. – У нее кружилась голова. Казалось, детективы расставляют для нее ловушки и подводят к краю обрыва.

– Давайте сменим тему, – предложил Маккарти. – Вы в тот день упоминали, что разговаривали с Китоном о клинике, в которой он работал в Лос-Анджелесе. Он рассказывал о ней нечто особенное?

«К чему он ведет?» – с раздражением подумала Лейк.

– Мы говорили об этом всего несколько минут. Он сказал, что там замечательные маркетинговые стратегии.

– И он ни на что не жаловался? – сказал Маккарти. – Никакого негатива?

– Нет, ничего в этом роде.

Теперь жара стала удручать и ее. Она чувствовала, как по шее бегут струйки пота, одна за другой, но продолжала сидеть прямо, ожидая следующего вопроса. Его не последовало. Маккарти пролистал большим пальцем бесконечные страницы своего блокнота, возможно, в поисках записей предыдущего разговора с ней. Он пытался поймать ее на противоречиях, сбить с толку? Халл же просто сидел и смотрел на нее. Лейк слышала о таком приеме. Он называется «беременная пауза». Иначе говоря, стратегия типа «пусть она поварится в собственном соку, а потом посмотрим, что она выдаст». Дайте ей время, и она признается во всем – скажем, в том, что руководит террористической группировкой прямо из своей квартиры.

– У вас есть дети? – наконец спросил Халл.

– Да. Они… – Лейк хотела сказать, что дети в лагере, но поняла: будет безумием сообщить, что на прошлой неделе их здесь не было. – Им девять и одиннадцать.

Халл встал, не произнеся ни слова, словно ему внезапно стало скучно. Маккарти закрыл блокнот и тоже поднялся. Она не могла поверить, что детективы действительно уходят. Она проводила их в холл, наконец переводя дух.

– Что-нибудь еще? – спросила она и тут же пожалела о вырвавшихся у нее словах.

– Да, – сказал Халл.

Она почти улыбнулась тому, как глупо было с ее стороны задать этот вопрос.

– Один человек из клиники упомянул, что вас чрезвычайно расстроило это убийство, – продолжал Халл. – И меня это удивляет, ведь вы едва знали доктора Китона.

Ее ноги словно стали ватными, колени задрожали.

– Кто… кто это сказал? – слабым голосом спросила она.

– Не могу ответить на ваш вопрос, – произнес Халл.

Она вспомнила уловку, на которую пошла с Гарри, и решила, что у нее нет выбора и нужно использовать ее еще раз.

– Я действительно очень расстроена – но не только из-за убийства. На прошлой неделе я узнала, что мой бывший муж собирается бороться со мной за право опеки над детьми. И это вывело меня из себя.

Оба детектива молча смотрели на нее. Она чувствовала, что ее блузка на спине промокла насквозь. Пот выступил и над ее верхней губой. Ей пришлось всеми силами сдерживаться, чтобы не вытереть его.

– Это будет трудно, – наконец произнес Маккарти.

– Да.

И тут из спальни раздалось длинное мяуканье. А за ним еще одно. А затем звук царапающих дверь когтей. Мужчины одновременно посмотрели в ту сторону.

– Кому-то не очень нравится сидеть взаперти, – сказал Маккарти.

– О, это… мой кот. Я утащила его туда, когда вы позвонили.

– Не было необходимости делать это, – сказал Маккарти. – У нас нет аллергии, правда, Скотт?

– Нет. И вообще мы любим кошек, – улыбнулся Халл.

Она задержала дыхание. Они собираются стоять и ждать, пока она выпустит кота?

– По крайней мере вы можете включить ему кондиционер, – сказал Халл, пожимая плечами и поворачиваясь к двери. – Держу пари, ему жарко, как в аду.

Минутой позже они ушли. Лейк посмотрела в замочную скважину, как они садились в лифт, а потом выпустила Смоуки из спальни. Он рванул по холлу, словно его хвост полыхал огнем.

Лейк чувствовала себя выжатой как лимон, ее переполняла ярость. Стянув влажную блузку, бросила ее на пол в спальне. Включила кондиционер, поспешила на кухню и стала рыться в ящике в поисках ручки и блокнота, затем принялась записывать. Она не хотела забыть ни слова из беседы с детективами.

По вопросам было ясно: полиция сосредоточилась на клинике – очевидно, из-за злополучных ключей и признания Мэгги. Но копы также спрашивали о работе Китона в Лос-Анджелесе. Значит, они параллельно разрабатывали и другие версии. И вне всякого сомнения, Левин рассказал им об увлечении Китона азартными играми. Записав все это, Лейк вспомнила вопрос детективов о докторе Хосс. «К чему это? – подумала она. – Был ли у Хосс с Китоном короткий роман? И возможно ли, что она убила его, поскольку он ее бросил? Кэтрин Хосс не относится к женщинам, которые легко переживают отставку».

Но самое неприятное полицейские сказали под конец: кто-то сообщил им, будто Лейк очень огорчена убийством. Единственным человеком, который заметил это, был Гарри. Она не понимала, зачем ему нужно было предавать ее. Неужели он действительно ее подозревает? В воскресенье Клайн просто прощупывал ее, а вовсе не беспокоился о ней? Лейк гадала, поверили ли копы ее оправданию или уже подозревают, что в постели Китона той ночью была именно она? Детективы, казалось, намеревались вывести ее из себя, задавая наводящие вопросы.

Решено: она пообщается с Китом Арчером. Если в клинике происходит нечто противозаконное, то есть шанс, что Арчеру об этом известно. И кого еще она может спросить? Лейк потянулась к телефону, понимая: на этот раз придется оставить сообщение и умолить Арчера перезвонить ей. И она испытала шок, когда после трех гудков послышался глубокий голос:

– Арчер.

– Мистер Арчер, – сказала Лейк, захваченная врасплох. – Меня зовут Лейк Уоррен. Я прочитала вашу статью о клиниках по лечению бесплодия. У вас есть минутка?

Повисла пауза – он переваривал ее слова.

– Да, – ответил он. – Чем могу быть полезен? – Он говорил вежливо, как репортер, который знает, что иногда подобные звонки могут оказаться важными.

– Мне нужно поговорить с вами – на эту тему.

– Вы пациентка клиники?

– Нет, я работаю в одной из клиник – консультантом по маркетингу.

Стоило ей произнести эти слова, как ее осенило: она предает своего работодателя. Но выбора не было, ведь узнать правду требовалось во что бы то ни стало.

– В какой именно?

– Я… Мне не хочется говорить об этом по телефону. Надеюсь, мы сможем встретиться с вами лично.

– Но о чем конкретно вы хотите поговорить? Хотя бы намекните мне, чтобы я захотел продолжить общение.

Лейк замялась. Сказать, что она просто натолкнулась на его статью? Это прозвучит глупо.

– Вы подняли в своей статье очень важные вопросы, – выдавила она, – а меня беспокоит, что в клинике, где я работаю, имеются некоторого рода нарушения.

– Какого рода нарушения?

– И все-таки я бы не хотела обсуждать это по телефону.

– Ну, мы будем счастливы услышать то, что вы имеете нам сказать. Могу я попросить продюсера позвонить вам, и вы встретитесь с ней?

«Черт, – подумала она. – Нужно стоять на своем».

– Но я бы предпочла поговорить лично с вами – и как можно скорее.

– Почему такая спешка?

– Дело действительно безотлагательное. Я все объясню при встрече.

– Почему бы вам не сказать мне название клиники? Иначе все это не имеет никакого смысла.

– На данный момент вы ведь ничего не станете предпринимать, верно?

– Нет, мы просто разговариваем.

– Речь идет о Клинике по лечению бесплодия на Парк-авеню.

Вновь повисла пауза.

– Один из ваших докторов был зверски убит на прошлой неделе, – наконец сказал он.

Лейк задержала дыхание. «Конечно, – подумала она, – убийство Китона привлекло внимание Арчера, и он согласится на встречу».

– Да, – тихо сказала Лейк.

– Я с удовольствием поговорю с вами, – сказал Арчер, – но у меня очень плотный график. В среду я уезжаю делать репортаж и не знаю точно, сколько буду отсутствовать. Может, всего несколько дней, а может, дольше.

– А у вас нет возможности встретиться со мной сегодня или завтра?

– Сегодня нет, – ответил он. – Но завтра, может, и получится. На вечер у меня запланировано одно мероприятие, но я, наверное, смогу уделить вам несколько минут до него.

Арчер предложил встретиться в пять тридцать в баре «Пикок элли» в гостинице «Уолдорф» сразу перед мероприятием, которое должно было состояться там в бальном зале. Они обменялись электронными адресами, и Лейк кратко описала свою внешность.

«Начало положено, – сказала она себе, дав отбой. – Пожалуйста, пожалуйста, пусть из этого что-нибудь получится».

Она сварила кофе, отнесла кружку в кабинет и открыла ноутбук. Не важно, насколько она вымотана, нужно готовиться к презентации. Она написала электронные письма веб-дизайнеру, с которым работала, и человеку, которому намеревалась доверить пиар, и попросила их выдать какие-нибудь идеи к завтрашнему дню. Первоначально она установила им крайний срок, истекавший только через две недели, не думая, что они понадобятся ей для презентации так скоро. Но теперь все изменилось, и Лейк была близка к отчаянию.

Позже она послала одинаковые факсы Эми и Уиллу. Она нарисовала маленькие картинки себя и Смоуки, на которых они выглядели скучными из-за жары. Когда в начале лета она стала отправлять детям свои послания, поразилась, как скучна стала ее жизнь. Теперь бы она отдала все, лишь бы вернуть былую «серость будней».

Ложась ночью в кровать, Лейк думала, что отключится моментально благодаря переутомлению, но через полчаса, после безуспешных попыток уснуть, ей стало ясно: сон не придет. Лейк повертелась в кровати еще какое-то время, затем встала с постели, оставив Смоуки на подушке. Она ходила по холлу квартиры в белой хлопковой ночной рубашке, похожая на привидение. В квартире стояла полная тишина, только где-то из крана капала вода. Наверное, в ванной комнате Уилла, решила она.

Слоняясь так в одиночестве, Лейк остановилась в холле и стала изучать стоявшие на столике фотографии в рамках. Здесь были снимки не только детей, но и друзей – они сидели на веранде в Роксбери, праздновали день рождения, смеялись в Риверсайд-парке. Обратиться бы сейчас к кому-нибудь из них, подумала она. Но после расставания с Джеком она почти перестала общаться с ними.

Неожиданно она уловила какое-то движение справа от себя. Она повернула голову, решив, что это Смоуки, но кота не было видно. Оглядывая прихожую, Лейк в ужасе поняла, в чем дело. Около двери на паркетном полу лежала узкая полоска света, проникавшего из внешнего коридора. Потом она исчезла и посередине появилась тень. Кто-то стоял у двери в ее квартиру.

Было уже больше двух часов. «Кто там может быть?» – с беспокойством гадала Лейк. Она стояла замерев и смотрела на неровную полоску тени. И тут раздался звонок в дверь.

Глава 15

Резкий звук заставил ее отпрянуть. Кто мог прийти к ней в такой час? И почему сначала не позвонил консьерж?

– Кто там? – спросила Лейк, не сходя с места.

Снова раздался звонок. На этот раз он звучал дольше.

– Кто там? – повторила она громче. Через несколько секунд Лейк заставила себя подойти к двери и посмотрела в замочную скважину, но никого не увидела.

Отойдя на мысочках от двери, она разглядела, что тень исчезла. Лейк приложила ухо к двери и стала вслушиваться. Ей показалось, она различила удалявшиеся шаги. Она стала ждать, когда заработает лифт, но кабинка так и не приехала.

Лейк нажала кнопку домофона. Ожидая ответа, она опять приложила ухо к двери. Тишина.

– Чем могу помочь? – раздался сонный мужской голос.

– Это Лейк Уоррен из квартиры 12Б. Кто-то только что позвонил мне в дверь. Вы пропускали кого-нибудь ко мне?

После паузы консьерж ответил:

– Нет. Какое-то время наверх никто не поднимался.

– Хорошо, а как вы думаете, кто это мог быть?

– Как этот человек выглядел?

– Я не видела! – воскликнула она в отчаянии. – Я посмотрела в замочную скважину, но на площадке уже никого не было.

– Несколько человек прошли пару часов назад на вечеринку на одиннадцатом этаже. Может, кто-то ошибся дверью. Хотите, я поднимусь к вам?

– Нет, все в порядке.

Она задумалась над объяснением консьержа – просто кто-то позвонил не в ту квартиру. Мог ли он заснуть у себя за столом, и в дом проник посторонний? Не стоял ли только что по ту сторону двери убийца Китона? Кто-то из клиники или человек, которому заплатили за то, чтобы он преследовал ее? Кто бы это ни был, он начал с ее кота, а теперь хочет показать, что способен подобраться к ней ближе…

Лейк посмотрела на дверь. На ней была цепочка, но она теперь казалась ей непрочной, как поп-корн, нанизанный на веревочку для рождественской елки. Отодвинув фотографии, Лейк подтащила к двери столик из холла. Тревога не позволила ей лечь снова. Лейк упала на диван в гостиной и укрылась одеялом. Заснула Лейк, только когда в окна квартиры стал проникать тусклый уличный свет.

Проснувшись, она ощутила боль во всем теле, к тому же саднило в горле. «Мне нельзя болеть», – сказала она себе. Мгновенно вспомнив события прошлой ночи, какое-то время она гадала, а не приснился ли ей этот звонок. Она взяла Смоуки, лежавшего у нее в ногах, и пошла к входной двери. Приставленный к двери столик свидетельствовал: это был не сон.

Лейк вернула столик на место и открыла дверь, не трогая цепочку. На коврике у двери лежала «Нью-Йорк таймс». Она сняла цепочку, открыла дверь шире и осмотрела холл. Он был пуст.

Поднимая газету, она услышала звук открывающегося замка на двери, расположенной по диагонали от ее двери. Эта квартира принадлежала Тамменсам. Насколько Лейк знала, жена хозяина с детьми отбыла в Хэмптоне на весь август, а сам Тамменс уезжал к ним на уикэнды. Он-то и вышел в холл, прикрывая рукой рот.

– Доброе утро, – сказал он. – Вы, ребята, не уехали в отпуск?

– Нет, в этом году мы в отпуск не ездили. Послушайте, меня немного беспокоит случившееся этой ночью.

– И что же это было? – спросил он.

– Кто-то позвонил мне в дверь примерно в два часа. А когда я спросила, кто это, человек просто ушел. Я его не видела.

Стэн поморщился и медленно покачал головой.

– Ничем не могу помочь, – сказал он. – Я был дома, но ничего не видел и не слышал.

Закрыв дверь, Лейк выпила три таблетки ибупрофена и прополоскала горло соленой водой. Затем сделала кофе и заставила себя съесть баночку йогурта. Она не ела толком почти целую неделю.

Лейк смотрела в окно кухни и думала о предстоящем дне. Она планировала остаться дома и поработать над презентацией – до тех пор пока не придет время отправиться на встречу с Китом Арчером. Она испытывала облегчение от того, что сегодня не надо было идти в клинику – и опасаться слежки убийцы. Но ей по крайней мере надо туда позвонить. Левин ждет ответа на вопрос, когда будет готова презентация. В восемь тридцать Лейк взяла в руки телефон, зная: большинство сотрудников уже на месте.

Сначала она попросила секретаря позвать Стива, надеясь, что тому как-то удалось выговорить для нее более реальный срок.

– Мне очень жаль, я пытался сделать это, – сказал он. – Но Том торопится. Он считает, мы должны увидеть план как можно скорее.

– Нет проблем, – бодро ответила она, не желая, чтобы Стив уловил даже намека на панику в ее голосе. – Я назначу время презентации.

– Надеюсь, ты не расцениваешь это как давление. Думаю, из-за этого убийства Левин буквально сходит с ума.

«Потому что он может быть одним из тех, кто организовал его», – подумала она.

– Я уверена, он волнуется из-за того, что вокруг постоянно рыщут копы, – сказала Лейк. Она подождала, гадая, упомянет ли Стив о ключах.

– Конечно. Мы все этому не рады, – признался он неожиданно. – Подожди, не вешай трубку. У меня есть для тебя предложение. С прошлой недели между нами возникла какая-то неловкость. Мне действительно очень жаль, что я брякнул полиции лишнее. Соня задушит меня, если узнает, как сильно ты расстроилась из-за этого.

– Давай оставим это, Стив. – Лейк ощутила нараставшее раздражение. – Похоже, полиция поверила моим объяснениям.

– Отлично, но вот тебе мое предложение: мы с Хилари приглашаем тебя выпить с нами вечером. Ты не была у нас после того, как мы сделали ремонт, и не видела Мэтью с младенчества.

– Сегодня для меня не совсем удобно, – ответила она, пожалуй, слишком быстро.

– А завтра?

– Э-э… хорошо, конечно. – Стива нельзя было просто отшить, иначе он мог почувствовать: что-то не так.

Он напомнил ей адрес и предложил прийти в семь. Затем Лейк попросила соединить ее с Брай. Когда та ответила, она сразу приступила к делу:

– Я хочу обговорить время моей встречи с доктором Левином и доктором Шерманом. В четверг днем им подойдет?

Если они встретятся в четверг, она получит еще полтора дня. Ей бы хотелось дотянуть до пятницы, но она знала: Левин будет недоволен.

– По четвергам здесь обычно царит подлинное безумие, – ответила Брай. – Это должна быть среда или даже сегодняшний день.

«Брай просто стерва, выпускница Академии истинных стерв», – подумала Лейк.

– К сожалению, как я упомянула, когда мы обговаривали это, у меня уже давно были назначены встречи с другими моими клиентами, – соврала Лейк. – Четверг – первый возможный для меня день.

Брай демонстративно громко вздохнула и начала нажимать клавиши компьютера, проверяя расписание.

– Можно назначить встречу на шесть вечера в четверг, – сердито сказала она. – Если я вам не перезвоню, значит, все останется без изменений.

Лейк хотелось поговорить с Мэгги, но она не стала просить соединять ее с ней, а повесила трубку. Потом она снова позвонила в регистратуру, чтобы Брай не узнала об их разговоре. Лейк беспокоилась, что Мэгги может счесть внимание, которое она к ней проявляет, странным, но ей нужно было знать, как развиваются события.

Трубку взяла Рори.

– О, привет, это Лейк, – сказала она. – Я ищу Мэгги.

– Мэгги взяла выходной, – тихо сказала Рори.

– У нее все в порядке? – Беспокойство Лейк возросло.

– Я слышала, она сказала, ей нужен выходной, чтобы отойти от стресса.

– О… А как дела у вас?

– Если честно, я волнуюсь за ребенка. Ночью мне показалось, что у меня начались схватки, и я поехала в больницу. Тревога оказалась ложной, но я испугалась.

– О, Рори, мне так жаль. Вы не можете взять небольшой отпуск?

– К несчастью, это невозможно, особенно если Мэгги разболеется. А здесь все должно идти своим чередом, даже если мы все очень расстроены. Эмили думала, что зря Мэгги так волнуется, но когда узнала про ключи, то сама чуть с ума не сошла.

– Вы считаете, кто-то мог взять эти ключи, а потом положить на место?

– Об этом спрашивала полиция. Детективы были здесь вчера примерно час, после того как вы ушли. Плохо то, что я сижу рядом с Мэгги – наши столы буквально соприкасаются.

– И вы не видели, чтобы кто-то открывал ее ящик?

– Нет, не припомню такого. Иногда люди… – Она замолчала, словно ее прервали или же она погрузилась в свои мысли. Лейк не могла понять, повесила она трубку или нет.

– Рори! – произнесла она.

– Мне нужно идти.

– Но что вы собирались сказать?

– Э… ничего. Мне пора. Меня ждет доктор Шерман.

Лейк неохотно положила трубку. Она не могла понять, Рори действительно позвали или та просто что-то вспомнила и решила держать это при себе. Затем Лейк попыталась позвонить Хайден, желая поговорить еще с кем-нибудь, кто мог бы сообщить ей новости, но у той включилась голосовая почта.

Выпив еще таблетку ибупрофена, Лейк села к столу в своем домашнем кабинете. Перед ней стоял открытый ноутбук. И пиарщик, и веб-дизайнер написали ей свои предварительные идеи. Они не придумали чего-то потрясающего, но по крайней мере у Лейк появились кое-какие материалы для дополнения ее собственных наработок. Она стучала по клавиатуре, разбивая тезисы по категориям, чтобы потом легче было делать слайды. Обычно эта часть работы ей нравилась – организовывать свои идеи и делать их еще лучше, – но сегодня было трудно сосредоточиться. Мысленно она то и дело возвращалась к новым тревожным фактам: фраза, которую не закончила Рори; ночной звонок в дверь; вчерашний визит полиции. Почему Халл был груб с ней? Превратилась ли она в подозреваемую?

Лейк встала из-за стола всего один раз, чтобы приготовить себе чай. Хотя горло болело меньше, ломота во всем теле усилилась.

В одиннадцать Хайден перезвонила ей, хотя ее к тому времени как Лейк ответила на звонок, успел кто-то отвлечь.

– Мне плевать – пусть хоть групповуху устраивает, меня там не будет! – услышала Лейк, как она кричала кому-то. – О, привет, – сказала она, вновь обращая внимание на Лейк. – Знаешь, я, должно быть, старею. Для меня хорошо провести время – это посидеть дома с бутылкой холодного пино-гриджио и пакетиком чипсов, пахнущих розмарином.

У Лейк не было времени болтать с Хайден.

– Есть что-то новое? – спросила она сразу.

– Мы пока выжидаем. Вчера звонил Левин и сообщил: у них опять была полиция. Копы явно озабочены тем, что ключи Китона лежали в ящике и кто угодно мог протянуть к ним свои ручонки. Это обстоятельство еще не просочилось в печать, но подобную бомбу нелегко спрятать. Полиция может даже сама разболтать об этом, желая посмотреть, кто попадется на крючок. И конечно, если арестуют кого-нибудь из сотрудников клиники, тут уж начнется игра покруче.

– Как ты считаешь, у Левина есть какие-нибудь идеи?

– По поводу чего?

– По поводу ключей – о том, кто из персонала мог с их помощью проникнуть в квартиру Китона.

– Если они у него и есть, он мне ничего не сказал. Мне кажется, его шестеренки постоянно работают, но я не всегда могу понять, что именно происходит у него в голове. Может, он просто решает, не заказать ли ему новый комплект рубашек по четыреста долларов.

Лейк подумала, а не приходило ли Хайден в голову, что Левин сам мог быть убийцей, но поднимать эту тему не стала.

– Ну, не буду тебя задерживать, – сказала Лейк. – Дашь мне знать, если услышишь что-нибудь? Я просто хочу быть в курсе событий, поскольку, как ты знаешь, готовлю для них презентацию.

Они договорились поддерживать связь и попрощались. Лейк заставила себя пообедать и начала заниматься презентацией. Когда она работала, то часто ощущала себя в так называемой зоне, то есть была до такой степени погружена в работу, что чувствовала себя счастливой. Но сегодня каждый шаг казался ей мучительным. Примерно с трех она начала поглядывать на часы. Ей нужно было заранее подготовиться к встрече в отеле «Уолдорф».

Открыв дверцу шкафа и раздумывая, что надеть, она вспомнила, как стояла точно на этом месте почти неделю назад. На ее постели была разбросана одежда, а она искала наряд, который заинтриговал бы Китона. «Если бы только я оделась во все черное, – говорила себе она. – Если бы только я вообще осталась дома».

Она выбрала сиреневый хлопковый костюм с рукавами три четверти. Это было немного официально, но ей хотелось, чтобы Арчер отнесся к ней серьезно.

Выйдя из такси, она вошла в «Уолдорф» со стороны Парк-авеню. В вестибюле было прохладно, тихо и почти пусто, словно в средневековой церкви в жаркий летний день. Туристы собирались вокруг стола консьержа или лениво шли к лифтам с чемоданами на колесиках и пакетами из магазина «Дисней». Многие были одеты в шорты и майки с надписями «Найк», или «Вегас-2005», или «Паб „Хижина чертова попугая“».

«Пикок элли» был баром со столиками на улице и примыкал к левой части вестибюля. Хотя Лейк бывала в бальном зале «Уолдорф» на некоторых мероприятиях, в баре она оказалась только однажды – много лет назад, вскоре после того как перебралась в Нью-Йорк. Она и ее подруга, обе новенькие в городе, составили список того, что можно было сделать тут ради забавы, и пункт «Посетить бары при знаменитых гостиницах» оказался одним из первых. Лейк смутно помнила, что бар тогда был оформлен в синих тонах, но сейчас здесь превалировали дерево цвета меда и черный мрамор.

Судя по позолоченным часам в вестибюле, было только двадцать минут шестого. Арчер еще не появился. Лейк взобралась на кожаный барный табурет и заказала газированную воду. Бармен поставил перед ней тарелочку с оливками. Лейк стала обдумывать, что скажет журналисту.

Часы пробили половину шестого, она подняла глаза и заметила Арчера. Он выглядел лучше, чем на видео, которое она просматривала, возможно, потому, что был без грима. В своем смокинге он чувствовал себя совершенно естественно, не так, как мужчины, жалующиеся на то, что им приходится надевать «обезьяний костюм», но как человек, который носит смокинг всю жизнь. И он, вероятно, никогда не брал его напрокат.