Текст книги "Молчи!"

Автор книги: Кейт Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Когда Лейк махнула ему рукой, он направился к ней.

– Лейк Уоррен? – спросил он, протягивая руку.

– Да, – ответила она, пожимая ее. Его рукопожатие было крепким, уверенным. – Спасибо, что пришли.

– Существует ли где-то на свете подлинная Лейк Уоррен? – сказал он. В его глазах сквозило любопытство. Лейк заметила, что они приглушенно-синего цвета.

– Возможно, – ответила она. – Но я ничего об этом не слышала. И насколько я знаю, меня зачали не здесь.

Он откинул голову назад и улыбнулся:

– Ну даже если бы и здесь, то со стороны ваших родителей было очень мило умолчать об этом. Дети ненавидят подобные разговоры. – Он посмотрел на ее стакан. – Что вы пьете? Я хочу пива.

Лейк, преодолев сомнения, сказала, что тоже выпьет пива. Ей было нужно, чтобы Арчер стал ее союзником, и она хотела вести себя так же, как вел себя он. Арчер привлек внимание бармена, просто приподняв подбородок: он заказал пиво, а потом снова обратился к ней:

– Жаль, у меня мало времени. Через пятнадцать минут я должен быть в бальном зале и фотографироваться. Но сейчас я весь ваш.

– Тогда я буду предельно откровенна с вами. – Лейк не отводила от него взгляда. – У меня не так много сведений, но имеется смутное чувство: в клинике происходит что-то странное.

– Что вы имеете в виду?

Лейк неопределенно повела плечом:

– Точно не знаю.

Он поднес бутылку пива к губам, не позаботившись налить его в стакан. Она улавливала его нетерпение, хотя он делал все возможное, чтобы сдержать его.

– Вы что-то видели или слышали? – спросил он, сделав большой глоток.

– Как говорила по телефону, я работаю там консультантом по маркетингу. На прошлой неделе, занимаясь исследованиями, я обнаружила папку с копией вашей статьи о клиниках по лечению бесплодия. Я взяла папку с собой, желая прочитать позже, но меня увидел с ней один из партнеров. Он забрал ее у меня – словно не хотел, чтобы я ее читала.

Арчер приподнял брови. Они были белыми, как и его волосы.

– И в этом все дело?

Она засомневалась и посмотрела в сторону. Ее беспокоило также «препятствие», о котором говорил Китон. Но она не могла рассказать об этом Арчеру. Она смотрела, как он опять отпивает пиво. Руки у него были большие, просто огромные, и чуть красноватые, как и щеки. Обручальное кольцо отсутствовало. Он поставил бутылку на стол и посмотрел прямо на нее.

– Да, – сказала она. – Как я уже говорила, у меня не слишком много информации. Думаю, если вы скажете, какие там могут быть нарушения, это поможет мне понять, действительно ли там что-то такое происходит.

Ее тело начало покалывать от беспокойства. Она не только предавала своего работодателя, но, вероятно, подставила под удар и себя.

– Так в чем дело? – спросил он, явно обратив внимание на то, как ей некомфортно.

– Я боюсь, что открыла банку с червями – возможно, без всякой на то причины.

Он какое-то время смотрел на нее, а затем покачал головой:

– Я так не думаю. Потому что вы не первый человек, который полагает, будто там происходит что-то нехорошее.

Глава 16

Лейк от удивления приоткрыла рот. Это подтверждало ее догадки, но все же слова журналиста оказались для нее шоком.

– Кто еще говорил вам об этом?

– Первым это сделал доктор Китон, – ответил Арчер. – Вы знали его?

При упоминании Китона к ее лицу прилила кровь. Она потянулась за своей бутылкой, до которой прежде не дотрагивалась, налила немного пива в стакан и сделала глоток. Холодный напиток неожиданно успокоил ее больное горло.

– Немного, – сказала Лейк, избегая его взгляда и ставя стакан на стол. – Я проработала в клинике всего несколько недель.

– Вы думаете, его мог убить кто-то из сотрудников клиники?

Лейк удивил такой прямой вопрос, но она внезапно почувствовала облегчение, что ей не придется ходить вокруг да около.

– Это вполне возможно, – сказала она. – Вчера мы узнали, что он дал одной медсестре ключи от своей квартиры. А она оставила их в ящике стола. Кто-то мог забрать их и сделать дубликаты.

– Вы считаете, между его смертью и вашими подозрениями насчет того, что в клинике не все чисто, может существовать связь?

– Меня это определенно беспокоит. Хотя это может быть и совпадением.

– Вы, конечно, знаете, что я сейчас скажу. – Арчер опять приподнял брови. – Будучи репортером, я знаю, что подобные совпадения случаются редко.

– Пожалуйста, не могли бы вы поделиться какой-то информацией о клинике? – взмолилась Лейк.

– Хорошо. Около двух месяцев назад моему продюсеру Рейчел совершенно неожиданно позвонила одна женщина. Она наткнулась в Интернете на ту же статью, что и вы. Она была пациенткой Клиники по лечению бесплодия на Парк-авеню, причем наблюдалась у самого доктора Шермана. Так вот женщина сказала, что мы должны расследовать, как там работают. Она заявила, будто там используют ничего не подозревающих пациентов и их нужно вывести на чистую воду. Моя статья была посвящена клиникам около Вашингтона – в то время я жил там, – но меня заинтересовали ее слова.

– Что она имела в виду под словом «используют»?

– Она отказалась разъяснять что-либо по телефону и хотела поговорить с Рейчел, но той пришлось отложить встречу из-за каких-то срочных дел. Затем, за день до встречи, женщина позвонила и сказала, что теперь она не может прийти, но будет держать с нами связь. Это произошло несколько недель назад, и с тех пор она не обращалась к нам.

– А как вы думаете, что она имела в виду?

– Попробуйте догадаться. Ведь это вы там работаете.

– Я никогда не замечала ничего подозрительного, но опять-таки я не общаюсь с пациентами. Кроме того, этот мир вообще для меня нов. Что-то нехорошее может происходить прямо перед моим носом, а я не в состоянии ничего понять. – Лейк помолчала. – В статье вы упомянули, что некоторые клиники настаивают на процедурах, которые в действительности пациентам не нужны. Такая практика, возможно, существует и здесь.

– А еще там могут преувеличивать свои успехи, – сказал Арчер. – А успехи – один из основных факторов, по которым выбирают клинику.

– Я читала у вас, что некоторые клиники так поступают. Не могу поверить, будто у них не бывает проверок независимых экспертов.

– Знаю. Это трехмиллиардный бизнес, где царит жесткая конкуренция, а государство практически не вмешивается в их дела.

«Способна ли клиника на такое? – гадала Лейк. – Неужели там обманывают впавших в отчаяние людей? Искусственно поднимают свой рейтинг? Левин и Шерман – а также Хосс, – несомненно, самонадеянны, а такие люди часто играют по другим правилам».

– Значит, есть шанс, что эта женщина права? – спросила Лейк.

– Возможно – хотя Рейчел сказала, что она была словно не в себе. Ну, знаете, этакая избалованная жительница Манхэттена, которая никогда ни в чем не знала отказа, а тут вдруг что-то пошло не так и это ее доконало. Я сам позвонил в клинику и поговорил с Шерманом. Доктор сказал, что у этой женщины проблемы эмоционального характера, поскольку она так и не смогла забеременеть, а ее претензии безосновательны. Я застал его врасплох, и он, как мне стало ясно, сильно испугался. Шерман сказал также, что если я хочу работать над этой темой дальше, то мне придется иметь дело с его адвокатом.

– Именно поэтому вы не стали особенно стараться поговорить с ней?

– Отчасти да. К тому же в последнее время у меня было очень много других дел. Но в свете смерти Китона – и вашего звонка – мой интерес к клинике возрос. Там все не так просто.

Лейк рассеянно пыталась оторвать мокрую этикетку пивной бутылки, а ее мозг лихорадочно работал. Может, Китон понял, что клиника ведет нечестную игру, и пригрозил разоблачением? Если доктора там действуют неэтично и правда об этом выйдет на свет божий, все будет потеряно – не только репутация самой клиники, но и репутация ее сотрудников. Многие могут лишиться лицензий. А это прекрасный мотив для убийства.

Но во все это не вписывалась одна деталь. Как сказала Мэгги, Китон сменил дверной замок в конце зимы. Если он тогда обнаружил в работе клиники что-то подозрительное и беспокоился о собственной безопасности, то почему летом вернулся? Если только не счел своим долгом собрать побольше доказательств.

Лейк подняла глаза и увидела, что Арчер достал из потертого коричневого бумажника визитную карточку и положил на стол.

– Мне ужасно не хочется уходить, – сказал он, – но директор шоу снимет с меня скальп, если я не появлюсь вовремя.

– Понимаю. Я могу это взять? Рада, что вы уделили мне время.

– Нет, это я рад. Но кое-что вы можете сделать.

«Ну конечно, – подумала она. – Репортеры вроде него своего не упустят».

– Что? – спросила она.

– Почему бы вам не вникнуть в дела клиники?

У Лейк перехватило дыхание.

– Вы хотите, чтобы я шпионила? Я…

– Послушайте меня. Эти клиники подобны крепостям – туда невозможно попасть со стороны и провести расследование, не располагая доказательствами, что там имеются какие-то нарушения. А поскольку вы туда вхожи, то у нас есть преимущество.

– Что конкретно я должна разузнать? – осторожно спросила Лейк.

– Трудно сказать, поскольку та женщина не сказала ничего конкретного. Хорошо бы узнать, насколько высоки их результаты, и сравнить с теми цифрами, что приводятся потенциальным пациентам. Я бы просмотрел как можно больше медицинских карт на предмет того, какие процедуры и кому назначают. Возможно, что-то покажется вам лишним.

Лейк смотрела на деревянный бар, пытаясь решить, как поступить. Его предложение напугало ее. Она испытывала беспокойство, когда Брай просто пялилась на ее компьютер. И насколько Лейк знала, убийца тоже мог следить за ней.

Арчер изучающее смотрел на нее, улавливая ее замешательство.

– Послушайте, я понимаю: это может поставить вас в неудобное положение. Но история способна оказаться значительной, и ее надо вытащить на свет божий. Время не ждет. Если смерть Китона имеет отношение к нарушениям, в клинике могут уничтожить доказательства.

– Хорошо, – наконец сказала Лейк. – Посмотрю, что могу накопать. Как зовут женщину, которая вам звонила? Я должна начать с ее медкарты.

– Алексис Хант, – ответил Арчер, ставя подпись на чеке кредитной карточки. – Вы найдете законную причину просмотреть карты пациентов?

– Нет. У меня нет права заглядывать в них.

– Тогда будьте очень осторожны. И позвоните мне, если что-то выясните.

Лейк достала из сумочки свою визитку и вручила ему, при этом кончики их пальцев соприкоснулись.

– Здесь указан и мой домашний телефон.

– А у вас самой есть дети?

– Двое – они сейчас в лагере. – Мысль о сыне и дочери снова наполнила ее беспокойством. – А у вас?

– Двадцатитрехлетний пасынок от предыдущего брака. Но я отношусь к нему как к родному. Вы сейчас уйдете?

– Сначала допью пиво, – ответила Лейк.

– Ясно. Удачи – и позвоните мне сразу же, если у вас возникнут проблемы.

Она смотрела, как он уходит, уверенно лавируя между столикам, не глядя на посетителей, которые провожали его глазами. Лейк взяла стакан и вдруг заметила одинокого мужчину, посмотревшего на нее, а затем быстро опустившего голову. Одинокие женщины в барах отелей всегда внушают некоторое подозрение, она знала это, но не хотела уходить до тех пор, пока не приведет мысли в порядок.

Возможно, она поступила глупо, позволив Арчеру дать ей столь деликатное поручение. Для него прежде всего имела значение история, которую он расскажет в своем шоу. Но для нее это была совершенно другая игра. Она уже находилась в опасной ситуации, и все могло обернуться еще хуже. Имелась угроза того, что убийца подозревает ее в излишней осведомленности обстоятельств убийства. Если смерть Китона связана со злоупотреблениями в клинике, то у убийцы появится повод навредить Лейк. А если эти злоупотребления не имеют отношения к смерти Китона, попытки что-то разузнать поставят ее под угрозу на новом поле сражения. Ей грозила двойная опасность.

И все же Лейк знала: выяснение правды может в конце концов помочь ей избавиться от преследующих ее кошмаров. Полиция сосредоточит свое внимание на клинике, а не на ней.

Лейк помассировала виски, усиленно размышляя. Она закончила свои исследования в клинике, но завтра придется сделать вид, что нужно продолжить их, и при этом следует соблюдать осторожность и не допустить, чтобы кто-нибудь, например, чрезмерно бдительная Брай, начал подозревать ее. Карты пациентов находились там же, где и папки, которые изучала Лейк, и по крайней мере у нее имелась причина бывать там. Но на чем конкретно нужно сконцентрировать внимание?

Неожиданно у нее в голове появилась идея: что, если ей поговорить с Алексис Хант? Тогда ситуация хоть отчасти прояснится. Надо связаться с ней как можно скорее. Лейк отыскала в сумочке блэкберри и набрала 411. Какая-то А. Хант жила на Восточной Семьдесят восьмой улице. Арчер говорил о той пациентке как о женщине светской и богатой. Ну, это согласуется с адресом в Верхнем Ист-Сайде.

Лейк встала со стула, решив позвонить немедленно, но с улицы, где будет не так шумно. Когда она выходила из бара, ей показалось, что мужчина, сидевший за столиком в одиночестве, снова посмотрел на нее – на этот раз поверх сложенной газеты. Неужели он принимает ее за проститутку – в ее-то возрасте?

Выйдя из вращающейся двери на Парк-авеню, Лейк увидела, что там полно туристов и все хотели поймать такси. Поэтому она свернула на Сорок девятую улицу и отыскала тихое местечко. Она задержала дыхание, дожидаясь ответа. После четырех гудков послышался резкий голос:

– Алло.

– Алексис Хант? – спросила Лейк.

– Кто говорит? – требовательно спросила женщина.

– Меня зовут Лейк Уоррен. Я… я знаю, у вас есть претензии к Клинике по лечению бесплодия на Парк-авеню. Мне бы хотелось обсудить с вами этот вопрос.

– Вы их пациентка?

– Нет, но есть шанс, что я в состоянии помочь вам. Мы можем встретиться и поговорить?

– Как вы узнали мое имя? – без обиняков и без малейшего дружелюбия спросила Хант.

– От Кита Арчера. – Лейк ужасно не хотелось называть имя журналиста, но если бы она этого не сделала, Алексис сразу повесила бы трубку.

– Вы с ним работаете?

– Нет, но я с ним разговаривала. У меня тоже есть некоторые подозрения, как и у вас.

На несколько секунд повисла тишина.

– Хорошо, – наконец сказала она. – Я живу на Семьдесят восьмой улице рядом с Медисон-авеню. Сколько времени вам потребуется на дорогу до моего дома?

– Хотите, чтобы я пришла прямо сейчас? – изумилась Лейк.

– Я не обедаю, если вас смущает это.

– Отлично, я могу скоро быть у вас. Я в десяти минутах езды от вашего дома.

Лейк поймала такси и устроилась на заднем сиденье. Она не могла поверить, что ей удалось проделать такое. Одно дело позвонить Арчеру, но встреча с пациенткой – это уже по ту сторону черты. Это казалось ей очень смелым шагом. Арчер может даже прийти в раздражение, если узнает. Но она уже запустила механизм и пути назад не было.

Квартира Алексис Хант располагалась в дорогом на вид довоенном здании. Консьерж позвонил Хант, а затем направил Лейк в квартиру 14Б, которая оказалась одной из двух на четырнадцатом этаже. Принимая во внимание резкий голос по телефону и то малое, что ей было известно, Лейк составила в уме представление об Алексис: уже немолода, закалена жизнью, страдает из-за бесплодия. Возможно, она даже полна ярости к миру, который вынуждает умных амбициозных женщин выходить замуж поздно, и потому у них возникают трудности с тем, чтобы забеременеть. Поэтому Лейк была поражена, когда дверь распахнулась и ее поприветствовала симпатичная, хорошо сложенная женщина, которой, казалось, было не больше тридцати двух – тридцати трех лет. Светлые гладкие стриженые волосы, зеленые глаза и небольшой, накрашенный помадой цвета ягод рот. Она была слегка полновата, тем не менее одета в зелено-белое платье, которое льстило ее фигуре, – какие можно часто видеть на состоятельных, живущих на природе женщинах, которые до сих пор принаряжаются, выезжая в город. Алексис не выглядела сумасшедшей. Скорее она напоминала женщину, готовую поделиться своим рецептом соуса со шпинатом и артишоками.

– Входите, – сказала она. Лейк прошла вслед за хозяйкой в гостиную.

Квартира была такой, какую и можно было представить, увидев дом: со вкусом декорированной в приглушенных синих и зеленых тонах. Лейк заметила небольшую библиотеку по одну сторону гостиной и столовую – по другую и решила, что тут, наверное, есть еще две спальни дальше по коридору. У квартиры был странно нежилой вид – никакой почты или ключей на столике в холле, на диване ни книги, ни раскрытого журнала.

– Я все еще не совсем понимаю, кто вы и зачем позвонили мне, – вежливо сказала Алексис. Она села на антикварный стул с прямой спинкой, который казался самым неудобным предметом мебели в комнате.

«Может, она не хочет, чтобы ей было удобно», – подумала Лейк. Сама она выбрала обитый синим диванчик и примостилась на самом его краешке.

– Я занималась клиниками по лечению бесплодия, – сказала Лейк. – Наткнулась на статью Кита Арчера и пообщалась с ним. Он рассказал мне о ваших переговорах с продюсером.

– Так вы своего рода следователь?

– Нет. Это не так. Я…

– Вы пишете книгу или что-то еще?

– Нет, не книгу. Я занимаюсь исследованиями для клиники на Пятой авеню. Мистер Арчер сказал, будто у вас там возникли проблемы.

На лице Алексис неожиданно появилась улыбка, и ее холодность исчезла. Это была злая улыбка – такие появляются на лицах девочек, когда они собираются перехитрить плохого мальчика, знакомого по колледжу. «Ее спокойствие было наигранным, – поняла Лейк, – тонкой, хрупкой оболочкой женской ярости».

– Не проблемы – во множественном числе, а всего одна проблема. Эти люди совершенно испортили мне жизнь.

– Как?

– Простите, что говорю загадками, но я все еще немного смущена. – Теперь голос Алексис звучал резко, словно она была напряжена. – А вы почему всем этим занимаетесь и почему ждете от меня помощи?

– У еще одного человека, имевшего отношение к этой клинике, появились подозрения. Если там что-то нарушают, это нужно предать огласке.

– Ах какие мы сознательные граждане! – поддразнила ее Алексис.

«Я теряю очки, – забеспокоилась Лейк. – Надо подойти к делу по-другому».

– Вы не можете сказать, какую процедуру назначил вам доктор Шерман? Экстракорпоральное оплодотворение?

– О, мы просидим здесь всю ночь, если я стану вдаваться в такие подробности, – ответила Алексис. Она выдавила такую напряженную фальшивую улыбку, что казалось – ее щеки вот-вот лопнут. – Сначала я прошла через внутриматочное осеменение, иногда с любовью называемое осеменением по методу спринцовки. Это когда в вас впрыскивают сперму с помощью пластикового катетера. Затем был гормональный коктейль, который кололи мне в живот. И не надо забывать про прогестероновые суппозитории. Это было очаровательно. И наконец, мы добрались до экстракорпорального оплодотворения.

– Вы так молоды. В чем состояла проблема?

– У меня были кисты на яичниках – это оказалось для меня полным и окончательным шоком. У меня не только никогда не было никаких симптомов, а даже более того: я успешно забеременела несколько лет назад. Как выяснилось, моя первая беременность стала отрицанием закона вероятности, и шансы на то, что я забеременею естественным путем вторично, оказались почти нулевыми.

Лейк непроизвольно обежала глазами комнату в поисках следов присутствия ребенка. На столике красного дерева у противоположного конца дивана в серебряной рамочке стояла фотография недавно научившегося ходить ребенка. Девочке было года полтора. Со своего места Лейк не могла разобрать черт ее лица, но обратила внимание на облако волос, таких светлых, что они казались почти белыми.

– Да, – кивнула Алексис, уловив ее движение. – Это моя дочь Шарлотта.

– Ей сейчас около трех? – спросила Лейк. Но когда она произнесла эти слова, ее охватило мрачное чувство. Ничто больше не свидетельствовало о том, что в доме есть ребенок.

– Нет, – ответила Алексис. – Она умерла от менингита, когда ей было полтора года.

Ее слова отозвались у Лейк болью в груди.

– Ужасная история, – сказала она.

– У вас есть дети?

– Двое.

Алексис посмотрела на Лейк, и ее глаза неожиданно расширились и стали пустыми. Какое-то время она выглядела как персонаж фильма ужасов, как мать, чьих детей похитили инопланетяне или навсегда унесли гремлины, прячущиеся в щелях деревянных полов.

– Тогда вы по крайней мере сможете понять, что я испытала, – сказала Алексис. – Честно говоря, некоторые считают, будто мое горе не так уж и велико, поскольку Шарлотта не успела стать личностью.

– Как это ужасно… – вздохнула Лейк. – И… и я полагаю, больше вы так и не смогли родить ребенка?

– Очень правильное предположение. – На лице Алексис опять появилась злобная улыбка. – О, доктор Шерман заверял меня, что я рожу. У меня было полно яйцеклеток – по его словам, «изобилие здоровых яйцеклеток», – и получить зародыш в пробирке для его пересадки в мою матку было просто вопросом времени. После четвертой попытки я готова была обратиться в другую клинику, но Шерман буквально настоял на том, чтобы я осталась. Он просто знал: все получится. И потому я по глупости дала ему еще один шанс, затем еще один. Но все закончилось полным провалом.

– Но почему не обратиться в другую клинику теперь? У них у всех разная специализация. Может, вам повезет в одной из более крупных клиник.

– Я собиралась обратиться куда-то еще – в Корнелл, кстати говоря, – но мой муж ударился в бега. Он вовсе не считал лечение бесплодия забавой, хотя трудно понять почему. Он колол меня каждую ночь в задницу, наблюдал, как я толстею от препаратов, словно Джабба Хат, [4]4
  Джабба Хат – персонаж киноэпопеи «Звездные войны», толстое уродливое существо.


[Закрыть]а затем превращаюсь в истеричную маньячку. Что здесь плохого?

Лейк чуть было не скривилась.

– А что, если родить ребенка без мужа? – спросила она. – Клиника заморозила ваши эмбрионы?

– Там было полно эмбрионов, более чем достаточно, но Брайан не дал мне разрешения использовать их. Он нашел другую, и ему стал не нужен ребенок от меня.

Лейк кусала губы и думала.

– Когда вы сказали продюсеру Арчера, что клиника использует людей, то имели в виду принуждение вас к лечению, которое имело мало шансов на успех? – спросила она.

Алексис напряженно следила за Лейк. К ней вернулась осторожность.

– Отчасти, – ответила она.

– Было что-то еще? Они когда-нибудь… э… заставляли вас переплачивать?

Алексис какое-то мгновение молча смотрела на Лейк.

– Я поделилась с вами огромным количеством информации, – наконец сказала она. – И мне нечего добавить.

Она встала со стула, давая Лейк понять, что той пора уходить.

– Но я хочу помочь, – сказала Лейк, тоже поднимаясь. – Действительно хочу.

– Вы говорите, что хотите помочь, но отказываетесь раскрыть ваши планы, – сказала Алексис, выходя из гостиной.

Лейк шла следом за ней. Она начала протестовать, но понимала: все это напрасно. Алексис сказала то, что собиралась сказать. Когда они дошли до входной двери, Алексис распахнула ее.

– Приятного вам вечера, – сказала она ровно, когда Лейк вышла из квартиры.

– Спасибо, что поговорили со мной. Я бы хотела знать…

Алексис опять расцвела напряженной фальшивой улыбкой:

– Как говорят французы, ищите женщину. – И захлопнула дверь перед лицом Лейк.