Текст книги "Молчи!"

Автор книги: Кейт Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 17

«Ищите женщину».

Что Алексис имела в виду? В старых детективах эта фраза подразумевает, что причиной несчастий обычно бывает женщина, но Алексис вряд ли использовала клише в прямом смысле. Скорее намекала на некую тайну, которую не захотела раскрыть. Лейк ехала в лифте, прислонившись к стенке. Она была на расстоянии вытянутой руки от разгадки, но Алексис недостаточно доверяла ей, чтобы поделиться всей имеющейся у нее информацией. Значит, Лейк придется заглянуть в медицинскую карту Алексис и попытаться найти решение самостоятельно.

Было почти сумеречно, когда она вышла из такси у своего дома, – это было ее любимое время дня летом. Сегодня, однако, у нее вновь появились страхи. Скоро надо будет ложиться спать, и, возможно, опять придет таинственный человек, звонивший вчера в дверь. Прежде чем войти в дом, она быстро осмотрелась и увидела только двух мальчиков, еще не достигших подросткового возраста, – они играли в мяч для гольфа у соседней двери.

– Все в порядке, миссис Уоррен? – спросил консьерж Боб, когда она вошла в вестибюль. Он, должно быть, видел, как она оглядывала улицу.

– Да, спасибо, Боб, – кивнула Лейк. – Просто я немного нервничаю из-за случившегося. Знаете, доктора, с которым я работала, убили.

– А с полицией все прошло хорошо?

«Великолепно, – подумала она. – Не хватало только, чтобы Боб рассказал о полиции Джеку».

– О, детективы просто разговаривают со всеми, кто работает в клинике. Чтобы собрать больше информации. Все это сплошная рутина.

Боб смотрел на нее, и его лицо словно сжалось. Он вынул из кармана пиджака маленькую визитную карточку и протянул ей.

– Они сегодня опять приходили, – серьезно сказал он.

Лейк, беря карточку, выдавила улыбку.

– Ну, это лишь контрольный визит, – сказала она. – Им просто нужно разузнать все, что можно, о докторе… Спокойной ночи.

Спеша к лифту, она украдкой взглянула на карточку. Это была визитка Маккарти с номером мобильника. Шариковой ручкой было написано: «Пожалуйста, позвоните мне».

«Вот так они и заставляют людей признаться во всем, – думала она, поднимаясь к себе на этаж. – Приходят домой опять и опять, задают неожиданные вопросы, и появляется чувство, словно вы готовы раскрыться перед ними». Или, гадала она, могли появиться какие-то новости – копы узнали о чем-то связывавшем ее с Китоном. Внезапно у нее перехватило дыхание.

Заперев дверь квартиры, Лейк снова подтащила к ней столик из холла и налила себе большой бокал вина. И прежде чем набрать номер Маккарти на блэкберри, сделала два больших глотка.

Ей ответила голосовая почта. «Естественно, – подумала она, – мучения продолжаются». Пусть она помучается неопределенностью, пока он наконец не перезвонит ей.

Лейк хотелось еще вина, но она не осмелилась выпить больше – было жизненно важно хорошо соображать. Разогрев в микроволновке один из чизбургеров, какими иногда кормила детей, она отнесла его в кабинет и открыла ноутбук, чтобы подготовиться к презентации. Нужно было работать, а времени оставалось все меньше. Но, просмотрев несколько раз первую страницу, Лейк поняла, что слишком устала и не способна сконцентрироваться.

В ожидании звонка Маккарти она ходила кругами по кабинету. Наконец он связался с ней:

– Лейк Уоррен? – Ее имя, произнесенное им, показалось ей чужим, будто детектив обращался к кому-то другому.

– Да, – нервно ответила она.

– Говорит детектив Маккарти. Как я понимаю, консьерж доложил вам, что мы заходили. – Неожиданно она услышала в телефоне звуки дорожного движения. Он, должно быть, где-то поблизости, поняла она, затаился и ждет возможности прийти.

– Да. Он это сделал. Жаль, что меня не было дома.

Детектив помолчал.

– Э… могу я чем-то помочь вам? – спросила она.

– Нам интересно, обдумали ли вы наш с вами разговор.

Черт возьми, что он имел в виду? От нее ждут какого-то признания?

– Не очень понимаю… о чем вы говорите, – запинаясь сказала она.

– У вас было время подумать, не видели ли вы, как кто-то открывал ящик мисс Донахью. – Его голос стал тише, словно он смотрел вниз и что-то читал.

Она испытала облегчение, но подумала, что это может оказаться ловушкой.

– Э-э… нет, я не думала об этом. Я работаю в маленькой комнате для заседаний и редко оказываюсь рядом со столом Мэгги.

Повисла длинная пауза. Лейк крепко сжала губы, приказывая себе молчать.

– Ну тогда ладно, – сказал детектив. – Спасибо вам за содействие.

– Пожалуйста. Я… я рада помочь вам.

– Прекрасно. Уверен, мы будем поддерживать связь.

Закончив разговор, Лейк испытала желание забросить блэкберри куда-нибудь подальше. Что означали его последние слова? Копы действительно держат ее за подозреваемую?

Спала Лейк очень плохо. Все мышцы были напряжены, и у нее снова болело горло. Около трех, ворочаясь на смятых простынях, она вспомнила, что не отправила детям факс. При мысли о печальной и обеспокоенной Эми, лежащей на своей кроватке, у нее заболело сердце.

На следующее утро она встала в шесть, на улице моросил дождь. Горло болело не так сильно, но сердце бешено заколотилось, когда она вспомнила о своей «шпионской» миссии. Она была любезна с Арчером и беспечно согласилась на его предложение, но теперь чертовски нервничала.

Лейк сделала кофе и заметила, что на телефоне в кухне мигает огонек – для нее оставлены сообщения. Она не прослушала их, вернувшись вчера домой. Первый звонок был от Молли, подруга спрашивала, не хочет ли Лейк сегодня пообедать с ней. Другой – от Джека, он настаивал на разговоре. «Оставь меня в покое!» – захотелось крикнуть Лейк.

Она подождала до десяти и взяла такси, чтобы добраться до клиники. Лучше всего, знала она, попытаться просмотреть медкарты, когда все будут заняты пациентами. Если ей повезет, то она сможет избежать встречи с Брай.

Но ей не повезло. Пройдя через забитое людьми пространство приемного отделения – сегодня оно было заполнено мужчинами, строгие лица которых заставили ее вспомнить о солдатах, отправляемых на войну, – она столкнулась лицом к лицу с Брай перед ее маленькой рабочей нишей. На руководительнице отделения были накрахмаленные белые брюки и белая рубашка с длинными рукавами, и, учитывая цвет ее стриженых волос, она показалась Лейк гигантской спичкой.

– Доброе утро, Брай, – сказала Лейк, насколько могла приветливо.

– Я могу вам помочь? – спросила Брай, словно Лейк была здесь чужой и собиралась спросить у нее, как пройти, куда ей нужно.

– Нет, я уже заканчиваю работу. Мне нужно еще кое-что почитать.

– Правда? – спросила Брай с наигранным изумлением. – А я думала, у вас все готово. Я имею в виду вашу завтрашнюю презентацию.

– Я обращаю большое внимание на детали. – Лейк знала, что сарказм не лучший способ общаться с Брай, но не смогла отказать себе в таком удовольствии.

И она пошла по тихим лабиринтам коридоров к своей комнатке. Все двери кабинетов и смотровых сегодня опять были закрыты; за некоторыми слышались тихие голоса. Она вздрогнула, когда доктор Шерман появился из кабинета и быстро закрыл за собой дверь. Он рассеянно кивнул Лейк, его лицо горело. Она проследила, как он прошел по коридору и скрылся в лаборатории.

В комнате для заседаний Лейк положила сумочку и сумку с ноутбуком на стол. Какое-то время она просто стояла, размышляя. «Нет причин ждать, – решила она. – Надо сделать это сейчас». Она взяла блокнот и ручку на случай, если понадобится что-то записать.

Повернув за угол перед архивом с папками, она чуть не столкнулась с Гарри Клайном.

– О, привет! – сердечно сказал он. – Как дела?

– Хорошо, – ответила она как можно более спокойно. Лейк по-прежнему была уверена, что это он настучал о ней полицейским – сообщил о том, как она расстроена убийством, – и ей не хотелось разговаривать с ним.

– Я слышал, ваша презентация состоится завтра.

– Да. Вот пришла взять пару папок. Рада вас видеть.

Она чувствовала на себе его взгляд, когда уходила. Пожалуй, подумала она, он доложит копам, что она не захотела посплетничать с ним.

К ее облегчению, на складе, а также на примыкающей к нему кухоньке никого не было. Лейк заранее решила, что если следом за ней кто-то захочет зайти туда, то удивится, что дверь закрыта, поэтому она приоткрыла ее, а затем поставила рядом стремянку. Если кто-то толкнет дверь, она будет предупреждена о вторжении.

Лейк подошла к полкам, на которых стояли карты пациентов. Прикинув, где должны быть карты с фамилиями на «X», она выдвинула ящик. Но там оказались карты пациентов, фамилии которых начинались с других букв. Она закрыла ящик и открыла тот, что был слева от него. Первой фамилией там оказалась «Хаверс» – здесь-то и нужно было искать. Она быстро перебрала карты. Вот она: «Хант, Алексис и Брайан». Лейк достала карту из ящика.

Она была набита бумагами, и Лейк быстро просмотрела их: результаты анализов, опять результаты анализов, детальное описание процедур, в том числе и экстракорпорального оплодотворения. Она не могла определить, являлись ли некоторые процедуры необязательными. Ситуация у Алексис была очень сложной, и ей вполне могли предложить разные способы зачатия.

Лейк положила карту на открытый ящик, вынула наугад другую и просмотрела ее. Она не была такой толстой, как карта Алексис, но в бумагах Лейк тоже мало что поняла. Она решила, что единственный способ выяснить, были ли при лечении допущены какие-то нарушения, – это ксерокопировать некоторые страницы и узнать объективное мнение другого доктора. Но копир находился рядом с рабочим местом Брай, а Лейк не могла рисковать.

«Может, стоит поговорить с другими пациентками?» – подумала она. Если здесь происходит нечто нехорошее, то Алексис, вероятно, не единственная рассерженная пациентка. Лейк вспомнила о женщине, которую успокаивала Рори, – о той, которую они обсуждали с Гарри Клайном. Хотя Гарри не упомянул ее имени, она слышала, как Рори назвала ее миссис Кастнер. Лейк поставила на место карту Хант и открыла ящик, где, по ее расчетам, должна была находиться карта этой пациентки. На ней были написаны имена Синди и Рьяна Кастнер, и она оказалась даже толще, чем карта Хант. Как сказал Гарри, Синди прошла через восемь экстракорпоральных оплодотворений. В результате последнего такого оплодотворения получилось десять зародышей – пять из их были пересажены, – но беременности не наступило.

Восемь – это чересчур. Может, Синди уговорили сделать их слишком много и на нее давили, как давили на Алексис, всеми средствами уговаривая продолжить попытки, хотя успешных результатов не ожидали.

Учитывая, как сильно была расстроена Синди, она вполне может быть открыта для общения. Лейк пролистала карту до ее начала, где содержалась основная информация о пациентах – анкета, заполненная ими перед первой консультацией. Кастнеры жили на Ист-Энд-авеню. Когда Лейк заканчивала просматривать ее, в том числе и номера разных телефонов, ее глаза наткнулись на нечто странное. Рядом с каждым именем карандашом были написаны буквы: «Рг» рядом с именем Синди и «Чк» рядом с именем ее мужа. Лейк понятия не имела, что это значит.

Она задумалась и не сразу услышала сигнал тревоги, прозвучавший в другой части ее мозга. Она подняла голову. В устланном ковром холле раздавались тихие шаги. Кто-то направлялся к складу.

Она захлопнула карту и засунула в ящик. Едва она успела тихо задвинуть его, как услышала удар двери о стремянку. Она медленно повернулась. К ее крайнему раздражению, в дверях появилась Брай.

– Что вы делаете? – грубо спросила она.

– Что я делаю? – Лейк пыталась изобразить возмущение. – Я вам уже сказала: мне нужно провести дополнительные исследования.

– Но здесь находятся карты пациентов, – сердито напомнила Брай.

Лейк обернулась, словно изучая ящики.

– О, верно, – сказала она. Она пересекла комнату, пошарила глазами и открыла ящик с вырезками из прессы. Все это время она чувствовала, как ее сверлит взглядом Брай.

– Почему тут стоит стремянка? – спросила Брай.

– Прошу прощения? – Лейк вынула из ящика папку, повернулась и снова посмотрела на Брай.

– Почему у двери стоит стремянка?

Лейк как ни в чем не бывало посмотрела на лесенку.

– Она стояла посреди комнаты, я просто сдвинула ее немного, – объяснила она.

Брай молчала, она просто смотрела, как Лейк выходит мимо нее из архива.

Когда Лейк добралась до своей комнатки, ее сердце готово было выскочить из груди. Она сымитировала негодование, но сомневалась, что Брай купилась на это. И что еще хуже, Лейк «наследила». Если Брай откроет ящик, перед которым стояла Лейк, то увидит: карта Кастнеров небрежно засунута не на свое место. Она поймет – Лейк с какой-то целью копалась там.

Конечно, в такой ситуации лучший шаг, который она может сделать, – это немедленно покинуть клинику. Она взяла свои сумки, а папку оставила на столе и ушла.

На Парк-авеню она быстро пошла в северном направлении по мокрому, блестящему асфальту. Она может сесть на автобус на Восемьдесят шестой улице и спрятаться у себя в квартире. Дождь прекратился, и на улицу опять высыпали люди – нянечки с колясками; худые женщины, несущие коврики для йоги и пакеты с покупками; консьержи, коротающие время перед многоквартирными домами из красного кирпича. Как все могут оставаться такими спокойными, в то время как ее жизнь превратилась в сплошной кошмар? Брай уже, наверное, поняла, что Лейк просматривала карты пациентов, и определенно сообщила Левину. Если ее спросят, Лейк придется сказать, будто она взяла карту случайно, по ошибке и поспешила вернуть на место – хоть это будет совершенно неубедительно.

Самое же обидное, что Лейк так ничего и не добилась, хотя ей пришла в голову идея поговорить с Синди Кастнер. Не дав себе времени на раздумья, она достала из сумочки блэкберри и набрала номер сотового телефона Синди. Ей нежным голосом сказали «алло».

– Миссис Кастнер?

– Да?

– Доброе утро. Меня зовут Лейк Уоррен. Я консультант в Клинике по лечению бесплодия на Парк-авеню и пытаюсь пообщаться с некоторыми пациентами, чтобы… э… узнать о них побольше. Я была бы очень вам благодарна, если бы мы могли встретиться и немного поговорить.

– Встретиться? Зачем? – спросила Синди. Ее голос звучал неуверенно, но не резко.

– Мне бы хотелось узнать о ваших впечатлениях от клиники – как там проходило лечение.

– Вы проводите какой-то опрос?

– Нет, не совсем так. Мы просто хотим еще лучше обслуживать клиентов и, конечно, рассказать людям правду о клинике.

– Хм… ну, мы с мужем уезжаем на десять дней, но я могу пообщаться с вами, когда вернусь.

Только не это! Лейк необходимо увидеть ее до отъезда.

– А у вас нет возможности втиснуть меня в ваше сегодняшнее расписание? Мне бы хотелось закончить отчет на этой неделе.

– Полагаю, вы можете прийти в мой магазин в шесть. У меня есть планы на вечер, но я поговорю с вами минутку, когда закрою магазин.

– Прекрасно, – с облегчением сказала Лейк. – Я очень благодарна вам, что нашли для меня время.

– Без проблем. Видите ли, у меня есть кое-какие мысли, которыми мне хочется поделиться с вами. Рассказать вам, как проехать?

Сердце Лейк сильно билось, когда она записывала адрес магазина. «Не надо слишком уж волноваться», – увещевала она себя. Еще неизвестно, услышит ли она откровения, на которые рассчитывала.

Отключив телефон, она написала Киту Арчеру: «Сообщить пока нечего, но я продолжаю поиски».

Только она положила блэкберри в сумочку, как он зазвонил. Лейк стала нервно искать его, подозревая, что Брай обо всем доложила Левину и теперь тот хочет разобраться с ней. Но на экранчике высветился номер Молли.

– Ты получила мое сообщение насчет обеда? – спросила подруга. – У меня такое чувство, будто я не говорила с тобой несколько дней.

– Прости меня, – ответила Лейк. – Я была так занята… презентацией.

– Ты можешь сегодня со мной встретиться? Держу пари, тебе нужно передохнуть.

В глубине души Лейк хотелось ответить «да», просто чтобы пообщаться с человеком, не имеющим отношения к клинике, но ей не нравилась идея болтать о чепухе и притворяться, будто все в ее жизни нормально.

– Как насчет «дождевого» талона? [5]5
  Имеется в виду корешок билета на стадион, дающий право прийти на игру, перенесенную из-за дождя.


[Закрыть]Мне столько всего надо сделать.

– Ты уверена? А если я скажу тебе, что слышала интересные сплетни о твоем старом приятеле докторе Китоне?

– Что ты имеешь в виду? – осторожно спросила Лейк.

– Кое-какие мелочи, которые я разузнала у одной моей подруги. Думаю, ты будешь заинтригована. А я нахожусь по соседству с тобой.

– В Вест-Сайде?

– Нет, в Верхнем Ист-Сайде. Разве ты не работаешь на клинику на Парк-авеню или где-то рядом? Я в ресторане на Медисон, рядом с Шестидесятыми.

– Хм… хорошо, – ответила Лейк. – Думаю, я могу быстренько пообедать.

Ресторан оказался французским кафе примерно в двадцати кварталах к югу, и Лейк решила, что проще всего дойти до него пешком. Всю дорогу она волновалась по поводу того, какими окажутся «сплетни». Неужели Молли разузнала что-то о полицейском расследовании?

Молли сидела в кафе рядом с открытым французским окном. Она была одета в платье цвета морской волны без рукавов, и оно отлично подчеркивало загар, а густые рыжие волосы эффектно были подколоты с одной стороны. Она выглядела потрясающе и казалась совершенно счастливой, словно сегодняшний день был для нее особенным.

– Замечательное платье, – сказала Лейк, садясь на стул.

– Спасибо. Ты, конечно, можешь носить что угодно, но для меня существуют только три цвета, которые подходят к волосам, и я эксплуатирую их постоянно.

Все, чего хотелось Лейк, так это поговорить с Молли о Китоне, но она не стала торопить события. Молли мгновенно улавливала беспокойство, и Лейк знала: если она слишком быстро выкажет любопытство, то вызовет у нее подозрения.

– Было хорошо снова оказаться в горах? – спросила Молли, вертя в руке кусок багета, но не отправляя его в рот.

Лейк не решилась рассказать подруге о Смоуки – она непременно потребовала бы подробности и стала задавать всяческие вопросы.

– Нет, не слишком хорошо, – ответила Лейк. – Мне еще нужно привыкнуть к одиночеству в доме, который я еще совсем недавно делила с кем-то.

– Кстати о Джеке: он больше не объявлялся?

– Слава Богу, нет. – Лейк удручало, что вечно приходилось снабжать Молли сведениями о Джеке.

Несколько минут спустя, после того как они заказали салаты, Молли поерзала на стуле, давая понять, что готова к откровениям.

– Ита-ак? Хочешь услышать мои новости?

– Новости?

– О Марке Китоне. Не изображай безразличие. Ведь именно потому ты здесь.

– Ну тогда рассказывай. – Лейк слышала, как фальшиво звучит ее голос.

Молли молча облизнула свои пухлые губы. «Черт, не заставляй умолять тебя», – подумала Лейк.

– Ты помнишь, я упоминала о женщине по имени Гретхен Спенсер? Она стилист, и я знакома с ней много лет. Мы обе работали в «Харперз базар» и одновременно стали фрилансерами.

– Кажется, помню, – сказала Лейк. «Да говори же скорее!» – готова была воскликнуть она.

– Ну, она, по всей видимости, провела целый уикэнд с этим милым доктором за две недели до его убийства.

Глава 18

Лейк захлестнула волна стыда. Да, она подозревала, что Китон бабник, но в глубине души верила, что он соблазнил ее, поскольку она была особенной, не такой, как все, а не просто потому, что ему не хотелось коротать ночь в одиночестве. Как глупо и наивно с ее стороны, подумала она.

– Интересно… – Лейк распахнула глаза, изображая крайнюю заинтересованность сплетницы.

– Разумеется, что там говорить, Гретхен страшно теперь волнуется, – продолжала Молли. – Ее даже допросила с пристрастием полиция.

– Неужели? И как все прошло?

– Не слишком приятно. Сначала Гретхен думала, что копы разговаривают со всеми, кто его знал, но они в конце концов спросили, была ли она с ним той ночью.

Неудивительно, что детективы пришли к мысли: Китон прямо перед смертью был с женщиной. Лейк понимала – они найдут тому доказательства. Слова Молли это подтвердили.

– И Гретхен подозревают? – спросила Лейк.

– Нет. У нее пресловутое железное алиби. Кроме того, Китон практически бросил ее к тому времени – и это жутко ее разозлило. У них было несколько свиданий и жаркий уик-энд в Саратоге, а затем – ничего. Он даже не звонил ей. А потом она увидела его фото на всю страницу «Пост».

– В Саратоге? – переспросила Лейк.

– Ага. Они останавливались в прекрасной гостинице, построенной на рубеже столетий. Мне очень неприятно говорить это тебе, Лейк, но Гретхен утверждает, что он трахал ее так, словно давал мастер-класс. А ты упустила свой шанс. Хотя, учитывая то, как сложились обстоятельства, для тебя все обернулось наилучшим образом.

Лейк больше не могла выносить ее болтовню и притворилась, что потеряла интерес к Китону и довольно неловко сменила тему. Остаток времени они обсуждали работу Молли и ее предстоящую поездку. Лейк приходилось заставлять себя улыбаться, говорить, есть. Когда она взяла сумочку, Молли настояла на том, чтобы оплатить счет, поскольку именно она предложила Лейк пообедать вместе.

Выйдя из кафе, они обнялись на прощание.

– Ты ведь не влюблена, правда? – спросила Лейк, глядя на Молли.

– Нет. Почему ты спросила?

– Ты вся светишься. И меня волнует твой таинственный ужин.

– Какой ужин?

– Тот, для которого ты готовила еду, когда мы разговаривали с тобой в прошлый уик-энд.

– А… ко мне приходила одна старая подруга. – Молли посмотрела на часы. – Я пойду. Нужно подготовиться к завтрашней съемке. Будь осторожна, хорошо?

– Ты тоже.

– И еще, Лейк, попытайся уделять себе хоть какое-то время. Я понимаю, что ситуация у тебя сложная, особенно дело об опеке, но ты выглядишь крайне усталой. Я тебя никогда такой не видела.

Это было похоже на удар по лицу.

– Спасибо, что беспокоишься обо мне, – сказала Лейк с намеком на сарказм.

– Я просто волнуюсь, вот и все. Ты явно напряжена.

– Ладно, спасибо, – сказала Лейк, оттаивая. – Поговорим позже.

Сидя в такси, по дороге домой Лейк думала, а не слишком ли ее расстроили слова Молли, которая была, как всегда, прямолинейна. И все же Лейк уловила в словах подруги некое ехидство, сродни замаскированному возмущению. Возможно, Молли раздражало, что они с Лейк в последнее время редко видятся. Она прокручивала в уме их разговор, и тут зазвонил телефон. К ее досаде, это был Джек.

– Ты получила мое сообщение? – сразу спросил он.

– Нет, – солгала она.

– Поскольку я пропустил родительский день, директор лагеря разрешил мне приехать среди недели. Уилл хочет, чтобы я привез ему книжки – научную фантастику, которую он обычно читает.

– Похоже, у тебя какие-то проблемы, – сказала Лейк.

– Если хочешь знать, у меня запарка на работе.

Или, подумала она, он помчался в город, после того как выбрил Смоуки, не желая встречаться с ней лицом к лицу.

– Ты меня слушаешь? – спросил он.

– Да. Но я не понимаю, чего ты от меня хочешь.

– Мне нужны книги – они на книжной полке Уилла. Он не прочитал последние две книги серии.

– Хорошо. – Лейк ощутила отвращение при мысли, что придется вновь увидеться с Джеком. – У меня в шесть встреча. Почему бы тебе не встретиться со мной в вестибюле в половине шестого?

– Мне это не очень удобно.

– Прошу прощения, но другого времени у меня сегодня нет.

Он раздраженно вздохнул и согласился.

Вернувшись в квартиру, Лейк взяла ноутбук и открыла презентацию. Ее рекомендации показались ей сейчас более убедительными, чем раньше, поскольку теперь предстали набранными красивым шрифтом на цветном фоне. Накануне она обыгрывала идею о том, что доктор Левин должен стать лицом клиники, и добавила слайд с описанием этого предложения. «Это, – подумала она, – по крайней мере польстит его эго».

У Лейк ушли все силы на то, чтобы добавить финальные штрихи. Ее мысли то и дело возвращались к разговору с Молли и к новостям о расследовании. Она продолжала представлять, как Маккарти и этот питбуль Халл изучают отчет судебной лаборатории и гадают, кто был в постели с Китоном. Если они вычислят ее, то как ей доказать, что она не убийца?

Но Лейк грызла еще одна мысль – о сексе Китона с той женщиной, с Гретхен, и о поездке в Саратогу, о которой рассказала Молли. Обычно в Саратогу ездят в августе, желая посмотреть на бега чистопородных лошадей. И сделать на них ставки. Возможно, у Китона действительно были проблемы с азартными играми. Подозрения Лейк падали на сотрудников клиники, но азартные игры тоже могли оказаться причиной его смерти. И потому за ней мог следить какой-нибудь отвратительный тип.

К половине пятого, окончательно устав, она отложила презентацию и отправила факс детям. На этот раз она написала длинные письма, чтобы исправить вчерашнее упущение, и добавила маленькие стишки и рисунки. Когда она закончила, то поняла, что уже пора отправляться на встречу с Синди Кастнер, а затем к Стиву на ужин. Но сначала, конечно, придется пересечься с Джеком, и этого она боялась. Прежде чем спуститься вниз, Лейк подошла к книжной полке Уилла и взяла две последние книги из научно-фантастической серии.

Джек опоздал на десять минут, что было вполне в его стиле. Когда он наконец появился, не извинившись, она встала со скамьи и отдала ему маленький пакет с книжками. Он заглянул в него, проверяя названия:

– Подожди. Одна из них не та.

– Ты говорил, что нужны две последние книги серии.

– Если я так сказал, то ошибся.

Встретившись взглядом с его светло-карими глазами, Лейк не почувствовала ничего, кроме отвращения. «Я больше не люблю его, – подумала она. – Ни капли не люблю».

– Хорошо, пожалуйста, присмотри за моими вещами, – попросила она, доставая из сумочки ключи. Когда она несколько минут спустя снова спустилась вниз, то сунула Джеку книгу, схватила сумочку и покинула его, не попрощавшись.

Магазин Синди Кастнер был на другой стороне Манхэттена, и в час пик такси могло только ползти в том направлении. На Восточной Восемьдесят шестой улице оно совсем остановилось. Когда водитель в десятый раз нажал на гудок, Лейк захотелось выпрыгнуть из салона и пробежать остаток пути. Если она упустит Синди, пройдет немало дней, прежде чем удастся узнать, какой информацией та собиралась поделиться. Наконец они поехали, и Лейк оказалась в магазине в десять минут седьмого.

Это был крошечный, но совершенно очаровательный цветочный магазин, на его витрине красовались не только растения и цветы, но и необычные садовые украшения. Подойдя ближе, Лейк в отчаянии увидела, что внутри темно. «Черт, – выругалась она. – Я ее упустила». Она в волнении нажала на звонок. К ее огромному облегчению, через несколько секунд она услышала шаги.

Лейк едва узнала Синди Кастнер. Перед ней стояла не изможденная и несчастная женщина, которую в тот день утешала Рори, а спокойное неземное создание. На Синди было бледно-голубое легкое платье; светлые рыжеватые волосы распущены и заколоты изящной заколкой так, чтобы не падали на лицо.

– Спасибо, что согласились встретиться, – сказала Лейк, когда Синди заперла за ней дверь и провела ее в магазин.

– К сожалению, у меня очень немного времени, – сказала Синди. Она какое-то мгновение изучала лицо Лейк. – Вы были там, верно? В тот день, когда я расклеилась.

– Да. И я абсолютно вас понимаю.

– Вы не присядете на секундочку? – Синди жестом показала на кованые железные садовые стулья рядом с кассой.

– Спасибо, – отозвалась Лейк. – Какой очаровательный магазин.

– Я очень его люблю. Едва покрываю расходы, но обожаю его. Странно, верно? Я забочусь о чужих садах, а сама не могу родить ребенка.

– Вам сделали несколько экстракорпоральных оплодотворений. Это, должно быть, сильно выматывает.

– Да. Лекарства меня почти доконали. Забавно, что в отличие от многих женщин, которые через это проходили, у меня не было проблем с выработкой жизнеспособных яйцеклеток и эмбрионов. Они просто не приживались.

– Но если у вас лишние эмбрионы, вам не нужны будут лекарства для следующего цикла.

Синди склонила свое хорошенькое личико и с удивлением посмотрела на Лейк.

– Не знаю, кто вам такое сказал. У меня нет лишних эмбрионов. Мне пытались пересадить все пять, которые я произвела.

– О, простите меня, – смущенно сказала Лейк. «Странно, – подумала она. – В карте речь шла о десяти эмбрионах».

– Кроме того, – сказала Синди, – следующего раза не будет. Именно это я и хотела сказать вам.

Лейк помолчала, обдумывая ее слова.

– Почему? Вы решили обратиться в другую клинику?

– Нет, мы с мужем решили усыновить ребенка, – улыбнулась Синди. – Я пока не говорила об этом даже доктору Левину.

– Это прекрасно, – сказала Лейк. – Примите мои поздравления.

– Глубоко в душе, думаю, я всегда хотела приемного ребенка. Мой младший брат приемыш, и я его обожаю.

Лейк испытала радость за эту женщину, но ее тут же сменило разочарование. Так, значит, это и было тем откровением, о котором Синди намекала по телефону? Лейк ожидала чего-то большего, чего-то такого, что помогло бы ей.

– А если вернуться в прошлое – как вам понравилась клиника? Вас там все устраивало?

– Да… да, все.

Лейк почувствовала, что Синди произнесла это не слишком охотно. «Может, тут есть нечто еще», – подумала она.

– Вас… вас никогда не принуждали продолжать лечение?

Синди приподняла свои бледные, усыпанные веснушками плечи, словно хотела что-то сказать, но не знала как. «Вот оно», – подумала Лейк.

– Нет, никогда, – покачала она головой. – Поначалу я была готова на все, лишь бы забеременеть. Если вам кажется, будто я сомневаюсь, то это потому, что все оказалось тяжелее, чем я предполагала, – а клиника тут ни при чем. Как уже говорила, я ненавижу лекарства. И еще я презирала себя за то отчаяние, которое испытывала, и за то, что ходила в эти ужасные группы поддержки. Когда кому-то из группы удавалось забеременеть, остальным хотелось выть подобно диким зверям.

– И вас ничто в клинике не настораживало? – спросила Лейк, всеми силами стараясь скрыть разочарование. – Может, вы хотели, чтобы они что-то делали иначе?

– Почему вы продолжаете спрашивать об этом? Я думала, вы на них работаете.

– Работаю, – жизнерадостно ответила Лейк. – Но для того, чтобы улучшить показатели, мне не помешает узнать мнение пациентов.

– Я считаю, это справедливо. – Синди посмотрела на часы. – Послушайте, мне действительно надо спешить. Но я желаю всем вам всего наилучшего. Вы очень добросовестно относитесь к своей работе.

Синди встала, взяла сумочку с кассы и пошла провожать Лейк до двери.

– Что в конце концов заставило вас решиться на усыновление? – спросила Лейк, готовая ухватиться за соломинку.

– Это звучит безумно, – сказала Синди, – но убийство того доктора. Доктора Китона.

У Лейк по спине побежали мурашки, когда она услышала его имя, произнесенное здесь, в тихом маленьком магазинчике.

– Но что… я не понимаю. Как это могло повлиять на вас?

– Я была пациенткой Левина, но Китон зашел к нему, когда у меня была последняя процедура. Я сказала ему: «Если все это не сработает, я откажусь от дальнейших попыток». И он удивил меня, поддержав: «Правильно, просто мы иногда не знаем, как лучше поступить». Я не забеременела, а позже, узнав об его убийстве, решила, что это своего рода знак.