Текст книги "Мальчик по соседству (ЛП)"

Автор книги: Кэтти Ван Арк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Ладно, я должна сделать что-то, чтобы запомнить это событие. Может новое платье?

И еще одна большая новость.

– Да, мне нужно одно, потому что Игорь дал нам новую программу.

Мама выпрямилась.

– Что больше никаких Миссис и Мистера Невероятных? И как ты? Я знаю, как сильно ты любишь эту программу.

Сыграть девушку Гейба немного дольше, нежели чем для телефонного разговора? Я готова на пять с плюсом!

– Новая программа классная – «Ромео и Джульетта».

Мама улыбается, но сейчас у нее забавно сомкнуты губы. Она делает вздох.

– Мэдди ты же знаешь, что мы с папой обожаем Гейба, но…

Ну вот, оно, началось. В нашем маленьком городе есть только один красный автомобиль, и я не единственная, кто бывает замечен в нем на светофорах.

– …у него куча подружек, – заканчивает она.

Гейб никогда не оставался с девушкой дольше, чем на две недели.

Хм, подружка не очень подходящее для них слово, но я не поправляю ее.

Она наклоняется ближе и заправляет волосы мне за уши.

– Не позволь ему разбить твое сердце, хорошо?

– Мам, мне уже не шесть лет,– говорю я ей. Да мне уже было не шесть лет, но я все еще влюблена в соседского мальчика.

Папа идет по коридору и зовет маму:

– Есть ли у Мэдди какие-нибудь новости про Аксели?– Папа выглядывает из-за двери. – Что-нибудь про тройные Аксели?

– Ой, ребята, как остроумно,– говорю я, но улыбаюсь.

Папа тоже улыбается. Он присоединяется к маме на краешке кровати.

– Не могу не сказать, что я удивлен, правда. «Мужество и упорство это волшебный талисман, перед которыми…

– …трудности и препятствия исчезают в воздухе»,– заканчиваю я его предложение,– Джон Куинси Адамс, речь в Плимуте в 1802.

– Это моя дочка,– говорит папа.

Я целую родителей на ночь, взбиваю подушку и ложусь. Пока я ускользаю в царство к Морфею, меня не покидает одна мысль, выгравированная у меня в мозгу.

Я папина дочка. Мужество и упорство, да, но еще решительность, преданность и стимул, вот это его слоган. Не важно, сколько раз я падаю, я встаю и пробую еще раз. И Гейб всегда был рядом, готовый поймать меня. Это и означает, что мы пара, я знаю Гейба, и он тоже знает меня. Все, что я должна сделать, это заставить его увидеть то, что уже существует.

4

Гейб

В девять я уже в кровати, пустая трата времени: я ни капли не устал. Я ворочаюсь, пока не запутываюсь в простынях, и вовсе, не могу больше двигаться.

У меня сминается желудок, так же как и мои простыни. А все потому, что Игорь прав, черт бы его побрал! Сколько бы я не пытался заставить себя поверить в то, что Мэд моя сестра, она все равно ей не является. Если мы хотим быть серьезными соперниками для остальных, то мы должны перестать катать эти детские программы. И возможно эта новая программа нам поможет.

– Зашнуровывай коньки правильно, – мурлычет мне дьявол, которого я не могу стрясти со своего плеча с самой тренировки,– и ты можешь выиграть. У тебя есть Мэд, твоя партнерша, и…

Высвобождая себя из этих мыслей и простыней, я встаю с кровати. Я никогда не был заинтересован в девушке больше чем две недели, но я не смогу расстаться с Мэд.

Я вытаскиваю учебник по истории из сумки, перелистываю на случайную страницу и начинаю читать. В классе я трачу меньше времени для прочтения. Не то чтобы я устал, мне просто скучно.

Смотря в окно, я вижу свет за шторами Мэд, и неожиданно начинаю чувствовать ее талию, прижимающеюся ко мне, пока мы делаем кораблик.[15]15
  Скольжение на двух ногах на наружных или внутренних ребрах в выворотном (пятки смотрят друг на друга) положении.


[Закрыть] Я захлопываю книгу и кидаю ее на кровать. Я и Мэд, насколько плохо это действительно будет?

– Хорошо,– распевает мой маленький красный мультяшный недруг,– у тебя никогда не было времени тусоваться.

Мы проводили все свое время вместе на тренировках, кроме пяти часов в день. Так как мы соседи и у нас есть семейная традиция «субботний вечер», избегать ее было невозможно.

– Ну у нее не на что смотреть.

Худая, изящная, и натренированная. У нее было тело модели Abercrombi.[16]16
  Abercrombie & Fitch – это самый известный бренд одежды в стиле Casual. Компания основалась еще в далеком 1892 году. Владелец компании Дэвид Абрекромби.


[Закрыть]

– Жаль, что она не заинтересована.

Ага, ее руки на моих коленях после тренировки? Ну конечно, полное совпадение.

Я шлепаю себя по лбу. Только что, я позволил демону поиграть в моего личного демонского адвоката.

– Сенатор Спаэр отрежет мне яйца моими же коньками,– спорю я с собой.

В голове возникает четкий образ того, как острые зубцы коньков врезаются в чувствительное место...

Я чувствую жгучею боль в паху и хруст, хватаюсь за яйца и чувствую белый мех на своих коленях, и сразу понимаю, что это мой кот, Аксель; я быстро скидываю его с себя.

Аксель прыгает на подоконник, и мурлыча, утыкается носом в окно.

– Да, вы с Мэд сегодня не играли,– говорю я ему.– Ты застрял со мной.

Я натягиваю шорты, кроссовки и спускаюсь на первый этаж.

Я обхожу большой дубовый столб на самой нижней ступеньке лестницы. Голубой свет льется из гостиной, там пищит машина скорой помощи и слышен шум от каталки, идущий из телевизора.

Я морщу нос. Папе с мамой не хватало медицинских драм на работе?

– Гейб?– спрашивает мама, когда я иду к двери. – Ты разве не должен быть в кровати?

Я останавливаю себя от раздражительного ответа, о котором я позже пожалею, когда у меня не будет этого бардака в отношениях с Мэд. Мама в любом случае права, я всегда должен работать на пять.

Я поворачиваюсь и отвечаю ей:

– Не могу уснуть.

– Волнуешься по поводу новой программы?

Тут может быть только один ответ.

– Да, все не выходит из головы предложение Игоря.

С другого конца дивана, папа кидает на меня взгляд, а мама улыбается. – Мне тоже всегда нравилась хореография.

Мама была чемпионом Дании среди юниоров, до того, как начала торговать коньками. И до того, как это занятие так понравилось ей; вообще это классно.

Но хореография, это не то, о чем мы сейчас говорим. Просто, даже если мама, женщина, которая с самых первых шагов тренировала нас с Мэд, будет в восторге, если я начну встречаться с этой девушкой, я все равно не хочу рассказывать ей о свои мыслях.

Я вздыхаю и продолжаю идти в подвал.

– Я пойду, позанимаюсь в подвале, видишь, я не достаточно утомился, чтобы заснуть.

– Гейб?

Я оборачиваюсь.

– Что?

Мама делает звук на телевизоре тише.

– Ты и Мэдди…

Слишком поздно.

– Мам, это программа, мы не собираемся пожениться.

Мама улыбается мне.

– Вы уже пытались быть вместе, не так ли?

Дебильный шестилетний контроль.

Я останавливаю ее, пока она не решила прочитать мне лекцию про секс. Однажды это все-таки случилось, и это был позор. Даже если ее специальность гинекология и она эксперт по женской части, но у меня все равно нет никакого желания повторять тот разговор. Никогда.

– Притворялись.

Я направляюсь к двери в подвал. Позади меня раздается звук сирены скорой, что означает, что мама вернулась к просмотру.

***

Папа установил в подвале офигенный тренажерный зал с силовыми тренажерами. Большинство из них, пылятся с тех пор, как я занимаюсь в фитнес клубе или в школе. А родители слишком заняты обследованием молочных желез и операциями головного мозга, чтобы заниматься здесь.

Я люблю больше силовые тренажеры, они требуют более усердной работы. Тренажеры дома, означают, что мне не нужен тренер.

Хотя, похоже, что я все равно один.

Я только заканчиваю небольшую разминку на беговой дорожке, когда вижу папу, вальяжно спускающегося вниз по лестнице в тренировочных штанах и футболке.

– Хочешь компанию?

Даже если папин голос и возрос на октаву в конце, все равно четко ясно, что это не вопрос.

Я машу ему, соглашаясь, и принимаюсь за упражнение на ножные мышцы. Оглядываюсь на папу, идущего по беговой дорожке. В редкие времена мы тренируемся вместе, он подталкивает меня к разговорам, о хоккее или футболе, но сегодня вечером, я слышу только звон дисков для штанги и шум мотора беговой дорожки. Папа даже двигается не слишком быстро, поэтому я не слышу его шагов, замечая уголком глаза, как он зевает.

Да не нужно специалистов, чтобы подтвердить то, что он зевнул.

Абсолютно не спрятанная повестка дня.

– Мама позвала тебя, чтоб поговорить со мной о сексе, да?

– Кто сказал что-то о сексе?– папа продолжает вышагивать, но намек на улыбку проскальзывает на его лице. Когда я не удостаиваю его ответом, он пожимает плечами. – Ладно, если не хочешь говорить о сексе, о чем тогда ты хочешь поговорить?

– Мэд выполнила сегодня тройной Аксель,– выпаливаю я, прежде чем думаю об этом.

– Это круто?

Этот прыжок должен выполнить я, а не она! Сначала одинарный Аксель, потом двойной и вот сейчас тройной, и Мэд всегда делала все первой.

Даже кот Аксель, сначала был ее, пока не съел кучу швейных принадлежностей ее мамы. Так что да, выполнить тройной Аксель – это очень круто.

– Многие девушки даже и не пытаются сделать его.

– Звучит так, будто она вратарь.

– Я не хочу быть парой с Мэд вне льда. Меня не волнует, что мама думает о том, как это было бы здорово.

– Хорошо,– говорит папа,– мама просто волнуется об этом.

Подождите секундочку.

Я кладу диск.

– Мама не хочет, чтоб я встречался с Мэд?

Беговая дорожка с визгом останавливается, папа обходит ее и садится на лавку передо мной.

– Сколько вы уже катаетесь с Мэдди, лет десять?

– Тринадцать.

Папа свистит и качает головой.

– Счастливые тринадцать. Вы провели больше времени вместе, чем мы с твоей мамой в мед училище.

Он смотрит на меня, думая секунду.

– Бизнес партнеры.

– Что?

– Вы с Мэдди, как партнеры по бизнесу. Быть друзьями и партнерами по бизнесу прекрасно, но встречаться…

Папа не заканчивает, но я знаю, о чем он думает. Возможно, он думает об этом, с тех пор, как я перешел в старшую школу. Если я бросил чемпионат по хоккею ради фигурного катания, то черт возьми, мне лучше быть золотым медалистом! Может я и в состоянии сидеть на скамейке запасных, но я все еще в паре. Если Мэд оставит меня, то моя фигуристская задница, к сожалению, не достигнет ничего.

– Я понимаю, не волнуйся.

Папа регулирует вес груза, и начинает качать его ногами.

– Так кого зовешь на танцы?

– Элисон, – вру я.

После того, как Мэд ответила на сегодняшний звонок, я уверен, что Элисон не захочет больше вообще со мной куда-то идти.

Папа кивает и начинает разговаривать о футболе, пока мы переходим от тренажера к тренажеру. Наш небольшой разговорчик успокаивает. Правда, пока я бормочу «Угу» и «Да», я думаю «Ооо нет».

***

Измотанный, я падаю в кровать и сплю как убитый, пока ее запах не будит меня. Я переворачиваюсь и вижу Мэд перед собой. Я начинаю оставлять поцелуй на ее лопатке, вдыхаю сладкий вишневый аромат ее шампуня.

Она толкает меня на спину, и ползет по мне вверх. Ее волосы щекотят мое лицо, когда он целует мне ухо.

Пип, пип, пип.

Я ударяю по будильнику.

– Давай просто опоздаем сегодня на тренировку?– стону я.

Мэд не протестует, а продолжает целовать мое ухо. Нет… лизать мое ухо!

Я широко открываю глаза, переворачиваюсь, и вижу Акселя, лижущего мой нос своим шершавым языком.

Я перекатываюсь обратно на спину и стону. Сон. Я должен был догадаться. Мэд никогда не опоздала бы на тренировку.

Я опять стону – тренировка. Вытаскиваю себя из кровати и начинаю собираться. Через несколько минут, я везу Мэд на нашу утреннюю тренировку.

Что я должен сказать ей?

«Почему нет», спросила она меня вчера.

Пока я беру все свои вещи, составляю в уме лист ответов почему «Нет»:

Потому что родители мне говорят «нет».

Потому что ее папа бывший «Морской котик»[17]17
  United States Navy SEAL (англ. SEa, Air and Land) (букв. «Тюлени» или «Морские котики») – основное тактическое подразделение Сил специальных операций (ССО) ВМС США, в оперативном отношении подчинённых Командованию специальных операций (КСО) ВС США (U.S. Special Operation Command, USSOCOM), предназначен для ведения разведки, проведения специальных и диверсионных мероприятий, поисково-спасательных операций и выполнения других задач, стоящих перед ССО).


[Закрыть] убьет меня.

Потому что я не хочу причинить ей боль.

Когда я выхожу из машины, Мэд ждет. Но она не спрашивает меня еще раз. Она вообще ничего не говорит о вчерашнем дне. Я тоже молчу.

***

На катке, я ожидаю, что она накинется на меня в любую секунду. Она всматривается в меня поверх бутылки с водой, как кошка, решающая есть или играть со своей едой. Ее рот не двигается, но я вижу вопрос по дуге ее бровей: «Думал, что не можешь справиться с этим?» Я еще никогда не был так взволнован, перед встречей с КГБ.

Не то чтобы я буду хвастаться перед парнями в школе, новой техникой, как я делаю это на хореографии.

Игорь требует выполнять каждое движение не просто сухо и правильно по технике, а оформлять его в какой-то стиль. В первую очередь он хочет изобразить на сцене, многоуровневый танец, выстроив его под каждую линию нашего тела.

Сегодня, правда, я вне симпатии.

Мы соединяем вместе куски новой программы. Гармония, страсть, все, что меня заставляют делать, я делаю для Мэд. Этой мой шанс, ублажить их всех. Я позволяю все, а она впитывает все это.

К концу занятия мы уже видим завершенную картину новой программы. Игорь настолько возбужден, насколько это возможно КГБшнику.

– Вы старались, я это вижу, и сейчас, это уже выглядит очень натурально.

Это даже чувствуется очень натурально.

Но, чтобы я не позволял себе на тренировке, что-то большее мы уже давно построили за нашими спинами. Тринадцать лет. Я должен остановить это. Сейчас.

***

В машине по пути в школу, я даю себе баллы, за выполненную программу.

Я даю себе два балла за то, что пялюсь в лобовое стекло, а не считаю, сколько не застегнутых пуговиц на блузке у Мэд.

И у меня это отлично получается, пока я не паркуюсь около школы, и мы с Мэд одновременно не достаем наши сумки. Ее кисти возле моих, и у меня появляется внезапное желание прижать ее к машине.

Играть роль Ромео не так уж и просто.

Внутри здания, я пробираюсь на первый урок. Я мог бы отказаться от физкультуры с запиской от Игоря, но я люблю спорт. Обычно. После вчерашнего вечернего занятия и сегодняшней утренней тренировки, мои ноги похожи на мармеладки «Jell-O».

– Гейб, привет,– Крис кричит, когда я вразвалочку подхожу к шкафчику, – у меня есть шутка для тебя.

Прекрасно.

Мы с Крисом спиной стоим, друг за друга. Как парни фигуристы, мы должны быть такими.

Он забавный и с ним весело болтаться. Но если он собирается шутить, то это обязательно будет тем, что я сейчас точно не хочу слышать. Я выключаю свои уши, мысленно снижаю его голос до бормотания, и надеюсь, что смеюсь в нужных местах.

Я пропускаю изюминку. Крис наклоняется поверх дверцы моего шкафчика и хватает меня, пока я зажимаю пальцами ушами.

– Ты даже не слушаешь!

– Уходи, – хлопаю я его.

Крис меняет направление, когда мы ровняемся с учителем, а потом продолжаем бежать прямо по дорожке.

– Чувак, только одно слово: Попробуй! Тебе может понравиться.

Мои ноги начинают молить о пощаде, а руки покалывать из-за отсутствия в них Мэд.

Мне нравится, как все было раньше...

Крис с Кейт любители. Они оба боролись со своими партнерами, пока Игорь не поставил их вместе два года назад. Шестнадцать лет уже не тот возраст, когда нужно планировать сольную карьеру. Все из нас имеют хорошую базу для танцев на льду. Игорь верит, что дополнительная работа дает нам существенное преимущество на соревнованиях. Он убедил Крис и Кейт сделать танцы на льду их основной дисциплиной, но они все еще пытаются понять, как далеко они смогут зайти. Они никогда не были медалистами на национальных соревнованиях.

Я стряхиваю покалывание с рук. Мы с Мэд подходим друг другу, как старая пара ботинок.

Если Крис постоянно спорит с Кейт, то он может найти другую партнершу. Я тоже могу найти себе другую партнершу, но она не будет Мэд.

Оправдываясь и спрашивая у одноклассника записи по истории, я заставляю свои ноющие ноги бежать вперед, оставляя Криса и наш разговор позади.

Если моя мама предупреждает меня о чем-то, я не очень об этом волнуюсь, она же мама. Когда папа предупреждает меня, я начинаю сомневаться. Но если Крис думает, что это хорошая идея, то это примерно, как пойти и прыгнуть с моста в замершее озеро.

Пока мои ноги стучат по дорожке, я позволяю своим мыслям подстроиться под их ритм. Две недели. Две недели. Две недели. Через две недели меня закончат убеждать.

5

Мэдди

Я засовываю сумку в гардероб так сильно, что она опрокидывается.

– Мэдди,– зовет меня мама из кухни, – как тренировка?

Я поправляю сумку и следую на стукающие звуки с кухни, потом подтягиваюсь на барный стул около «островка» и начинаю нарезать кубиками овощи на разделочной доске.

У нас есть несколько проблемных моментов, чтобы продолжать работать вместе. Ну, один точно есть.

В который раз, мы с Гейбом буквально «лапаем» друг друга в течение двух часов, а потом на обратной дороге, тишину нарушает только звук того, как я печатаю сообщения, адресуя их Кейт.

Он до сих пор не ответил на мой вопрос «Почему нет?», даже прямой подход меня ни к чему не привел. Я не собираюсь сдаваться и лучше мне знать его ответ, чем тренироваться с плохой техникой.

– Папа сегодня с нами ест?

– Нет, у него сегодня «Честный Билл».

Папины семинары «Честный Билл», ставят его в центр льда на политической арене. Это что-то вроде современной версии разговоров у камина с Франклином Делано Рузвельтом, папиным политическим кумиром. Честный Билл, так же известный как мой папа, Уильям, публикует видео, где объясняет действующее законодательство в сенате, минусы всякой законодательной фигни и честно говорит людям, чего они пытаются достичь этими законопроектами.

Так же как и у Франклина Д. Рузвельта был прекрасный голос для радио, так и у папы, прекрасный голос и внешность для видео. И может быть, кажется, что я хвастаюсь своим отцом, но этот мужчина знает, как нужно одеваться. У него модный стиль парня со среднего запада, что часто побуждает ребят спрашивать у него совета.

Думая о том, как я могу воспользоваться его советами, я дорезаю овощи.

– Нужна еще помощь?– спрашиваю я у мамы.

– Нет, мне осталось только добавить их в кастрюлю,– говорит мама, хлопая своими ладонями по моим рукам и убирая их,– и пусть они покипят на медленном огне подольше. Прости, но сегодня ужин будет немного позже, в магазине сегодня сумасшедший день.

Сумасшедший сегодня день, или нет, ужин всегда поздно, когда папа в отъезде. У меня урчит живот, и я тянусь к кусочку кабачка.

– Мы можем просто нанять…

– Домохозяйку, как Нильсены? – мама подходит и взъерошивает мои волосы.

– Мы уже говорили об этом. Мы с твоим папой, хотим развить в тебе хорошую трудовую этику. И говоря о работе, у тебя есть домашнее задание?

– Всегда.

Мой живот урчит еще громче. После двухчасовой тренировки, овощей недостаточно. Я хватаю йогурт из холодильника.

Мама смотрит на меня с небольшой улыбкой на лице.

– Возможно, сначала нужен небольшой перерыв?– она кивает на кучу писем на столе позади себя,– твой журнал пришел.

– Спасибо, мам.

Пока роюсь в ящике, ища ложку, я вытягиваю экземпляр «Seventeen» из под кипы конвертов и распечаток разных статей, наваленных сверху.

«Тонны милых туфель», «Лучшие тренды для твоего тела». Хм. Я думаю, мама надеется, что подписка на эти журналы вдохновит меня. Но между школой и катком, у меня нет времени на моду, макияж или прически. Но потом я вижу крошечное письмо сверху: «Викторина – любовный прорыв!» Я сворачиваю журнал и кладу подмышку.

– Я буду у себя.

Наверху я плюхаюсь животом на кровать и открываю страницу восемьдесят семь. Пробегаю по статье взглядом, но любовный тест не дает того, на что я надеялась. Кого волнует мой стиль поцелуя, если я вообще никого не целую? Пока я ем, пролистываю журнал до конца. Здесь много прикольных идей, как можно украсить комнату, но ничего, что помогло бы нам с Гейбом.

В конце концов, еще полтора часа до ужина, поэтому я беру ноутбук и регистрируюсь на seventeen.com.

Бинго!

Кликаю на статью «Как заполучить своего возлюбленного».

Во-первых, тут вообще никакой помощи. «Узнайте его интересы»,– советует нам Горячий Парень.

Я уже знаю все интересы Гейба, как внутри, так и снаружи.

Во-вторых, «Для начала будьте друзьями».

Сказано – сделано.

Большинство парней советуют девушкам быть смелее, я уже попробовала и провалилась.

Я уже собираюсь забраковать эту статью, когда нахожу что-то новенькое.

«Сохраняйте спокойствие», – предупреждает один из дискутеров. «Никогда не начинайте показывать свои интересы».

На следующей странице, говорилось, что большинство парней любят сложности. В этом моя проблема? Может ли это быть так легко?

Мне никогда не нравились те девочки в школе, которые играют в эти игры с мозгами, но, сколько лет я жду Гейба, пока он встречается с другими девушками!

Одна из Рузвельтских цитат всплывает у меня в голове: «Здравый смысл – это взять и попробовать. Если это провалится, то честно признайте и пробуйте еще раз. Но прежде всего, нужно что-то попробовать»

Мама зовет меня на ужин, и я спускаюсь по лестнице, пропуская ступеньки.

Может если я буду работать усерднее, это сработает, а может и нет. Но: «Но первое, что мы должны попробовать, это приложить все усилия, нежели мы прикладываем сейчас. Если это не обернется чем-то хорошим, мы можем все изменить, ведь мы двигаемся вперед».

***

Наш кафетерий больше похоже на ресторанный дворик, чем на столовую. Я не тороплюсь в «салатный бар» и вижу Кейт, в блузке цвета темно-синего моря, которая в итоге уже сидит с Крисом.

Я знаю, я должна радоваться, что они двигаются дальше, изменяются, но сейчас тяжелое время для разговоров.

Я стону. Мое расписание тренировок не оставляет мне много времени для друзей, но прятаться в библиотеке во время ланчей тоже не помогает. Не то чтобы все девушки относятся ко мне, как к какому-то непонятному блюду.

Быть в телевизоре, даже если и в местных новостях, это определенно повышает популярность, но сейчас мне не нужен фанат… Мне нужен друг.

У меня сводит живот, как когда я собираюсь выполнить новый прыжок. Я должна только пройти через кафетерию, но все же…осмелюсь ли я подойти к столу Гейба одна? Может через день или два? Это не займет много времени, прежде чем Кейт и Крис начнут вновь «лечить» себя молчанием. Я подхожу к ближайшей кассе.

Впереди себя, я вижу знакомую заколку в кельтском стиле, воткнутую в длинные русые, кудрявые волосы.

Эта девушка сидит впереди меня на математике. Как ее имя?

Я вижу, как она сидит, сгорбившись над своим подносом, а ее плечи, трясутся под волнистой копной волос – она плачет.

Я шагаю к ней на встречу.

– С тобой все…

Огромная сумка бьет по моему подносу, и другая девочка толкает меня. Я хватаю наклонившийся стакан прежде, чем он разобьется об пол, но в следующую секунду, толкнувшая меня девушка уже не замечает меня. Она обхватывает рукой плачущую девушку.

– Элисон соберись, он того не стоит.

Элисон, вот ее имя.

Элисон кладет голову на плечо второй девушки и начинает вопить:

– Но мы строили планы, у нас прекрасная связь!

– Угу, угу. Такая же прекрасная связь у него была с Анитой и с Кристен.

Я отступаю назад, не уверена, хочу ли слышать остаток разговора.

Прежде, я никогда в действительности не видела крушение надежд, остававшееся на другом конце телефона. Часть меня хочет объяснить все Элисон, другая часть, не уверена, будет ли это удобно.

Даже ее «утешитель», не делает никаких усилий в этом направлении. Другой девичий голос восклицает в возмущении:

– Пайпер, Лизетт и еще кто-то, с кем бы он ни был спустя два дня после тебя. Ты не могла устоять перед искушением попробовать «печенье», я поняла. Мы все слышали как хорош...

Я «перелетаю» в другой проход и чувствую, как у меня еще больше скручивает живот.

Элисон должно быть знает лучше; репутация Гейба это не секрет. Возможно, я тоже должна знать лучше. Осмелюсь ли я сделать это при всех?

Я беру свой ланч в библиотеку, но я не могу заниматься. Напротив, я сижу за столом около окна и молча, смотрю на двор. Ветер колышет листики на ближайшем клену, а я переключаю свое внимание на соседнее дерево… Трещина. Я падаю вниз сквозь ветки, хватаясь за все, за что только могу. А потом меня ловят руки Гейба, обвившие меня. Он крепко держит меня даже после того, как мы ударяемся о землю, у него так согнуты руки, как не должны быть согнуты…

Я вздрагиваю, прихожу в себя, это все мне привиделось.

В голове появляется мысль:

Это не правильно, что случилось с Элисон, но я не она. Я девочка, с которой Гейб был всегда готов надевать одинаковые наряды.

***

После уроков, я прыгаю тройные Аксели друг за другом, но все же, пропускаю многие из них. У меня на заднице, образовывается мокрое пятно размером с Уичито, но я не сдаюсь и выполняю три тройных Акселя. Я бесстрашная. Я не трус.

Гейб пробует только пять раз, но он даже и близко не подходит к его выполнению. Без Игоря, который заставляет его, он просто сдается и идет тренировать вращения. Он никогда не пойдет делать что-то сам.

А вот я не могу быть трусихой.

***

На следующий день, на ланче, я практически подхожу к столу Гейба, когда вижу «кукурузные» шелковые волосы и рыжие кудри. Кузины Гейба, Сара и Луиза, стоят около приправ. Я не буду трусихой, но я так же не буду кричать при всей компании. Я подхожу к ним.

– Привет, Мэдди,– мне машет Сара упаковкой от кетчупа.

Я киваю в ответ.

– Где твои ребята сидят сегодня? – я наклоняю голову в сторону стола Гейба. – Хочешь пойти подслушать Гейба?

Луиза ухмыляется.

– Всегда,– она смотрит на Сару, взглядом, сканирующим компанию Гейба, и ее ухмылка возрастает. – Гейб сидит с Энди. Она там.

У нас в школе пластиковые приборы серебристого цвета, и вот моя вилка падает с подноса, когда я следую за Луизой и Сарой по дорогому каменному полу. Я держу свой поднос еще крепче. Гейб замечает Луизу первой и наклоняет голову.

– Что ты хочешь?

Она подбрасывает свои кудряшки над плечами и смеется:

– От тебя ничего.

Сара стоит прямо напротив Энди, а брови Гейба выгибаются, когда он видит меня.

Я не обедала с ним в школе с шестого класса. Он отказался, потому что его дразнили другие мальчики, будто я его подружка. Так было до седьмого класса, но потом, я сама начала заниматься в библиотеке и разговаривать там, о занятиях…

Мой партнер по химии, Ион, сидит рядом с Гейбом. Расстановка не могла быть еще лучше! Я посылаю Иону улыбку золотой медалистки.

– Не против, если мы присядем за ваш столик?

Результат лучше, чем я ожидала. Когда я проскальзываю на два пустых места, другие два парня борются за оставшиеся места.

Ион смахивает свои прямые русые волосы с глаз.

– Ma chиre[18]18
  Моя дорогая (франц.)


[Закрыть],– говорит он мне.

Луиза чуть ли в обморок не падает, когда присаживается на пустые места. Но Ион всем девушка говорит «ma chиre», так что я не думаю, что он заинтересован в ком-то из нас. Он, кстати, очень заинтересован в том, чтоб быть отличником в классе.

Перескакивая с французского на английский, так же легко, как когда он на каникулах в Париже с мамой, а в школьное время уже здесь.

Он продолжает говорить,– Ты никогда не звонишь…

– Прости,– прерываю я его, пока Гейб не догадался, почему я должна звонить Иону. Я беру свой телефон из сумки и даю ему.

– Я понимаю, что уже слишком поздно, но у меня не было твоего номера. Помести себя в список важных контактов.

Пока Ион вносит себя в контакты, я смотрю на Гейба и не могу заставить себя отвернуться.

Смотреть на его лицо – это как вонзать кинжал Ромео между его ребер. Через секунду, я понимаю, что нужно рассказать ему о школьном проекте. Так или иначе, это для его же блага.

Как он сможет увидеть, как бы мы были прекрасны вместе, если он не дает нам шанса?

Я игнорирую то, как мой желудок опять скручивает, и применяю свою коронную улыбку. Я могу «светить» ей на льду, распластавшись на заднице с ужасной болью в бедрах. Даже если я чувствую себя больной, я надеваю эту автоматическую улыбку. То же, я делаю сейчас, для максимального эффекта, и поворачиваюсь к парню с другой стороны.

– Ты закончил, есть картошку?

– Я поделюсь, – парень протягивает картошечку на уровне моего рта, и я позволяю ему покормить меня.

Она такая мягкая и холодная, и я заставляю себя проглотить ее, а Гейб встает. Его лицо белое, он мямлит, что ему нужно в туалет, но при этом, он берет с собой поднос.

Я выиграла этот раунд, но это не приносит мне радости. Чувствуя тошноту, я позволяю Луизе забрать вещи, что я оставила рядом с тем парнем, а сама, убираю свой поднос.

Все прошло, как в Рузвельтской судебной реформе. Но должно быть, есть способ получше.