Текст книги "Мальчик по соседству (ЛП)"

Автор книги: Кэтти Ван Арк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

45

Мэдди

Гейб кладет презервативы на ночной столик. Он прижимает руки к моему лицу. Его большой палец гладит меня по щеке, как будто он сейчас предложит мне клятву на мизинчиках, чтобы оставить наш роман на льду.

– Мэд, я не могу.

– Почему?

У него падают руки и он смотрит себе на колени.

– Это было нереально.

Я беру его руки в свои.

– Но это было достаточно реально для меня.

– И… с Д-картой уже нельзя переиграть[105]105
  Так они называют девственность, в оригинале это «V-card» (прим. переводчика)


[Закрыть].

Не переиграть с Д-картой? Ну, я не могу тут помочь, я смеюсь. Он отворачивается, и я прекращаю смех. Он сожалеет, что потерял свою?

– Мы ничего и никогда не сможем переиграть,– говорю я мягко.

– Первый раз во всем,– шепчет Гейб.

– Но я готова. Я уверена,– я снова забираюсь к нему на колени.

На этот раз он ничего не говорит. Он целует меня в губы. Нежно. Мягко. Его рот передвигается на мою шею, опускается вниз от уха к ключице. Он целует руки вверху, внутреннею часть у локтя, сзади запястья.

Все мое тело чувствует тепло и покалывание. Он сводит меня с ума. Я тянусь к нему.

Он убирает мои руки.

– Не думай наперед, ты торопишься. Сфокусируйся на настоящем моменте.

Его руки подходят с обеих сторон моей груди, он поднимает майку, что ж он раскрыл самый хрупкий подарок. Он касается своей грудью моей обнаженной, уткнувшись лицом в мою шею и больше нет ничего кроме теплоты его кожи напротив моей, и когда он отклоняется, его дыхание тихое, но чуть-чуть быстрое.

Он кладет меня на спину в свою кровать, прижимает руки к моей талии, спускает мои трусики, его пальцы задерживаются у меня на бедрах. Он тянется к шнуркам на боксерах.

– Подожди, дай мне.

Он все делает в этот раз: ложится рядом и тянет одеяла на наши ноги.

– Гейб?

– Мэд?

– Нам нужно что-то?

Он берет презерватив.

– Нет. Ну, ладно, я имела в виду… для кровати. Если у меня пойдет кровь.

– Возможно и не будет. У большинства девушек нет. И прежде чем ты слишком много надумаешь обо мне, я выяснил это из Школы Гинекологии Нильсенов, не из личного опыта.

Гейб тянется к ночному столику, в ящик и достает оттуда тюбик, выглядящий как лосьон. Он щелкает, открыв крышечку, выдавливает что-то на руку и защелкивает обратно. Он трет пальцы и дует на них.

– Кровь обычно из-за тех парней, которые слишком грубые. Я обещаю, я буду аккуратным.

И потом, я чувствую, как он касается меня. Теплый. Влажный. Я слышу его дыхание, шуршание обертки, раскатывание латекса. Наклоняясь надо мной, он зарывается пальцами в моих волосах.

Мы дышим вместе. Он располагается надо мной. Опускается на меня, и потом…

…Мы вместе.

***

После, я обнимаю его, наполняясь чувством его веса надо мной. Он отталкивается, но я цепляюсь за него.

– Останься здесь.

Он отодвигается.

– Я не могу.

– Пожалуйста,– шепчу я.

– Секунду.

Он снимает презерватив, скатывает его в бумажку. Он опять ложится, на спину в этот раз и хлопает рядом с собой.

– Иди сюда.

Я гнездуюсь в знакомом изгибе рук.

Он целует меня в макушку.

– Это было…

Немного неловко возможно. Может, чуть-чуть запутанно. Но все же… я смотрю на него.

– Спокойной ночи, Джульетта.

Он улыбается и снова гладит мои волосы.

– Я люблю тебя,– говорю я еще раз.

Он не отвечает мне.

Я приподнимаюсь, смотрю в его закрытые глаза и пробегаюсь пальцами по его вздымающейся и опускающейся груди. Он уже заснул.

46

Гейб

Мой будильник гаснет, все еще звучит чрезмерно восторженный голос ведущего утреннего шоу, но я уже проснулся. Я выключаю его, размышляя, сколько ди-джею нужно выпить чашек кофе, чтобы быть таким бойким в предрассветные часы. Я закрываю глаза, но думая о ди-джее, не могу выкинуть такие тревожные мысли из головы. Протягиваю руку по бокам под простыней, пока мои пальцы не встречаются с теплым телом Мэд. Она шевелится от моего прикосновения, но ее дыхание остается медленным и ровным. Все еще спит.

Прошлой ночью, я занимался любовью с Мэд. Но меня не волнует, что это звучит чопорно, типа девчачье описание, но это так и было. Но после? Я сворачиваюсь клубочком, чувствуя, будто сейчас рассыплюсь. Мэд сказала, что любит меня, а я притворился, что сплю. Я просто не могу это сказать. У меня никогда не было двухнедельного правила. У меня никогда не было проблем со словом «девушка». У меня всегда была только одна проблема, как скоро я залезу к ней в трусики, на этом все. Я думал, я могу измениться, но я не мог сказать «Я люблю тебя» до секса. Я буду хотеть ее еще больше?

Мэд тянется, зевает. Я чувствую, как одеяла сползают с меня, когда она встает. Одеяло шуршит, и потом ее губы касаются моей щеки.

–Просыпайся, соня. У нас тренировка.

Я слышу, как ее ноги касаются пола, а за этим следует поток холодного воздуха, который обрушивается на меня, когда она распахивает шторы. Она хихикает.

– Так, часть тебя точно проснулась.

Я открываю глаза. Она здесь. И я все еще хочу ее. На самом деле, я не просто хочу ее, я отчаянно нуждаюсь в ней. И это совершенно неважно, что сейчас пять часов утра и я спал меньше четырех часов.

Я хватаю ее руки в свои, тяну прямо на себя.

– Пожалуйста! У нас есть еще час, так?

Она смотрит на часы.

– Да, но сегодня ночью…

Прежде чем она скажет нет, я накрываю ее губы своими.

– Две минуты.

– Две минуты?

Она смеется, я серьезен. Прошлая ночь была осторожная и медленная. Я возьму столько времени, сколько смогу стоять. Прошлая ночь была для нее, но это утро для меня. Быть просто аккуратным достаточно, чтобы не причинить ей боль, мной движет чувство неотложности, и мне чуть-чуть перепадает.

***

На катке, я ставлю диск с плейлистом прошлой ночи и приглашаю светящуюся Мэд на разминку. Я быстро делаю глоток около бортиков, когда Крис обрывает защиту, опять в ужасном настроении.

– Чувак, ты совсем свихнулся, чтобы быть здесь в этот безбожный час!? Что это за бред?

– Nat King Cole,– я усмехаюсь.

– Ты включил это?

Я должен кому-то сказать.

– Ладно, все оборачивается правдой о партнерах в фигурном катании. Ты знаешь, как ты всегда говоришь? Ты либо в кровати со своей партнершей либо сам с собой…

– Да, сделай мне одолжение, не стой больше рядом со мной в раздевалке, – Крис ругается, – никогда.

И потом он видит Мэд. Даже через весь каток видна мечтательная чарующая улыбка на ее лице.

– Ох, ниху…,– начинает он прежде чем растворяется в смехе. – Я имею в иду, опа-па-па реально! Это был вопрос времени, в любом случае, – он поднимется. – Просто… будь осторожен, хорошо?

Если он и говорит что-то еще, я не слышу. Трахаться осторожно. Я становлюсь бесстрашным и это пугающе офигенно. Наполовину пересекая каток, я ловлю Мэд в свои руки и увлекаю ее в раскачивающийся танец. Мы следуем своей импровизации, даже пропуская появление Игоря. Мы переключаемся на внимание.

Игорь улыбается.

Я тру глаза. Мы с Мэд вчера слишком долго не ложились? Я устал? Я воображал разные вещи. Но когда я перестаю тереть глаза, улыбка все еще растягивается на лице Игоря. Я офигеваю.

Игорь убирает руки с боков, чтобы встряхнуть меня, и вбить в меня какую-то мораль, я полагаю. Медленно, но он начинает хлопать.

– Да, да. Очень хорошо. Все на месте. Новый показательный кусок я думаю, нет? Покажите мне еще раз.

Когда Игорь уезжает в начало, я трясу головой. Это слишком хорошо чтобы быть правдой. Прошлая ночь, это утро – я должно быть только мечтал об этом. Я щипаю себя, больно. Поворачиваюсь к Мэд.

– Он сейчас реально сказал то, что я слышал?

Мэд становится синей, я встряхиваю ее, пока она не начинает дышать. Она кивает:

– Да, он сказал это.

Прежде, мы мечтали поехать на Чемпионат Мира среди сеньоров.

Но если Игорь дает нам сделать новый кусок, значит, он не просто планирует. Он думает, что мы можем выиграть.

47

Мэдди

Наша дневная тренировка, одна из тех редких, но прекрасных занятий, где все идет так гладко, как свежесрезанный лед. Я выполняю четверной выброс каждый раз, как мы пытаемся. Мы с Гейбом откатываем два чистых прогона обеих программ: короткой и произвольной. Игорь опять улыбается. Дважды. Он даже дает нам больше времени поиграть с хореографией нового куска. Стирая стружки с лезвий, когда мы уходим со льда, я напеваю себе под нос: «When I fall in love…»

Гейб замечает и улыбается. Когда мы идем по коридору, он берет мою руку в свою.

– Это утро? – его пальцы, сильные и теплые, сжимают мои. – У меня был самый потрясающий сон, который не был сном.

Я сжимаю его в ответ.

– У меня тоже.

Он вдруг останавливается, подергивая мою руку.

– Музыка!

– Ты забыла отдать Игорю, чтобы он обрезал?

Он поднимает другую руку, признаваясь в вине, его указательный палец торчит из кружочка в центре диска. Он хмурится, имитирую Игоря.

– Это не было частью плана.

Я посмеиваюсь.

– А что было?

Тело Гейба прижимает меня к стене. Я чувствую его поцелуй везде вплоть до пальцев на ногах. Он отступает.

– Лучше отдать его Игорю, прежде чем он придет и увидит это.

– Хочешь, чтобы я пошла с тобой?

– Нет, вообще-то, я хочу спросить кое-что у Игоря. Иди, прими долгий горячий душ. Я встречу тебя в машине.

Все еще думая о поцелуе Гейба, я вплываю в женскую раздевалку. Меня встречают звуки рвотных позывов, когда я открываю дверь. Оранжевая защита Кейт выглядывает из-за кабинки туалета. Резкий запах рвоты висит в воздухе. Я зажимаю нос и стучусь в дверь кабинки.

– Кейт? Ты в порядке?

У нее слабый голос.

– Я в порядке. Думаю, съела что-то плохое. Сейчас мне намного лучше.

Грохот дозатора из под туалетной бумаги сопровождается смыванием, и она спотыкаясь выходит из кабинки.

– Ты уверена?

Я отхожу назад. Она не выглядит лучше с красными глазами и бледным лицом. Не время сейчас мне подцепить какой-нибудь вирус. Мне нужно, чтобы эту раздевалку почистили ASAP[106]106
  Компания по уборке.


[Закрыть].

Кейт кивает, и этот посыл и нужен мне был. Прикинув, что я буду ждать душа до дома, я переодеваюсь со сверхъестественной скоростью. Мама держит свой магазин открытым допоздна по вторникам, а папа, как обычно в Вашингтоне. Если я поймаю Гейба до того, как он зайдет в раздевалку, возможно, мы сможем прокрасться в душ у меня дома вместе. Уже чувствуя пар, я застегиваю куртку и направляюсь в южный коридор.

Офис Игоря открыт как всегда, но в нем тихо. Я пропустила Гейба? Но прежде, чем я добираюсь до двери, слышу голос Игоря.

– Все идет по плану, да?– спрашивает он, низким и серьезным голосом. – Но вчера… нет, как мы говорим, подготовка… Как ты забыл об этом?

У меня перехватывает дыхание, я вжимаюсь в стену с глаз долой. Я не предполагала, что буду слушать это, тут все более чем очевидно, но я не могу остановить себя. Вчера? О чем они говорили? У нас даже не было тренировки прошлым вечером, потому что были сломаны компрессоры.

Пугающие мысли выстреливают в мой череп и замораживают мозг. Игорь не мог знать, что мы делали прошлой ночью, да ведь?

Подглядывая через полуоткрытую дверь, я вижу, как Игорь пододвигает по столу коробку. Коробка не большая, но меня, словно фары привлекают этикетки «Trojan»[107]107
  Бренд презервативов (прим. переводчика)


[Закрыть].

Он знает.

Как это он знает?

– Двое – пара, трое – толпа, да? Ребенок не часть плана. Если тебе понадобится больше, найди меня.

Я смотрю, как Игорь начинает подниматься, слышу скрежет стульев по бетонному полу, и удаляется вниз коридора.

У меня нет ничего, – сказал Гейб прошлой ночью.

Чувствую, как у меня мутит в животе. Игорь встретил нас на улице вчера – был ли компрессор реально сломан? Я не вошла внутрь чтобы проверить, я поверила Игорю на слово и… о, боже. Прогуляйтесь. Планировали ли это Гейб и Игорь вместе?

Я помню, как Игорь и я скрывали выброс, должно быть он устроил засаду СМИ на отборных. Игорь невероятный тренер, все так скажут, но он тут в середине Канзаса и больше нигде. У него еще нет национальной признательности. Я знаю, мы с Гейбом его призовые жеребцы, узнаваемость судей базируется на достижениях их учеников. Игорю нужно, чтобы мы выиграли даже больше чем нам с Гейбом.

Ныряя в пустынный технический коридор, я оседаю в углу, кладя голову между колен. Вонь хоккейного оборудования переворачивает все в моем животе даже больше, чем мой разум, отправляющий меня в те многие ушедшие моменты прошедших нескольких месяцев. Чувство рук Гейба вокруг меня, мягкие поглаживания его рук, его губы напротив моей кожи только этим утром. Прошлая ночь и предыдущие. Первая ночь на балете.

Балет. Я стону, чувствуя глубокую боль в желудке. Воспоминания, которые я боготворила пять минут назад, сейчас, заставляют мою кожу дрожать. Конечно, это было слишком идеально, что Игорь дал нам билеты в частную ложу. Это не дешево; почему не на обычные места? И наказ смотреть эти романтические фильмы вне практики?

Я вспоминаю вчерашнюю свадьбу и выкидываю ее в мусорку, не могу же я позволить себе испоганить весь пол. Как я могла поверить Гейбу, что он сделает это сам? Я прокручиваю в голове его слова в тот день и понимаю, что даже читая обет ему удалось избежать момента, где он напрямую говорит, что любит меня.

Это нереально,– сказал он.

Все это время он хотел держать нас в секрете, все его неубедительные отговорки. Конечно, он никогда бы не сказал мне, что было на самом деле, так как это был секрет Игоря.

Я должна была знать все с самого первого дня, все эти «иди-поработай-над-скобками[108]108
  Как и тройка, это поворот на одной ноге со сменой ребра и направления движения. Разница между ними в направлении поворота: «в круг» или «из круга». Если мысленно продолжить дугу, по которой фигурист начинает исполнять поворот, то получится круг и при тройке получится движение «левым боком к центру круга – лицом к центру круга – правым боком» (тройка LFO), а при такой же (LFO) скобке будет «левым боком к центру круга – спиной к центру круга – правым боком».


[Закрыть] Мэделин» и приглушенные разговоры. Когда Гейб даже не посмотрел бы на меня, пока Игорь ему не сказал. Я видела то, что хотела видеть, верила во все потому что я так отчаянно хотела верить.

Я сворачиваюсь клубочком у стены и позволяю последовать за этим слезам.

***

Я не имею понятия, сколько прошло времени, прежде чем я выплакала всю себя и высохла достаточно, чтобы заметить жужжащий телефон. Игнорирую сообщение Гейба и кидаю телефон обратно в сумку, иду умываться. Я не позволю ему увидеть меня плачущую.

48

Гейб

Я заканчиваю вытираться к тому времени, как Крис входит в раздевалку.

– Чего хотел Игорь?

Крис хмурится.

– Все по-старому, я облажался. История моей жизни. Не вдавайся в это, Ромео.

Он откидывает коробку с «Trojan» на лавку передо мной.

– Здесь. Возвращение к тем временам, когда ты давал их мне.

Я засовываю презервативы в карман куртки прежде, чем кто-то из хоккеистов зайдет и увидит их разбросанными повсюду.

– Эм, спасибо?

Круто что не нужно будет подделывать пробежку в аптеку, но эта ситуация… неловкая. Я быстро одеваюсь, затем иду к машине. Загружаю плейлист прошлой ночи. Пока машина нагревается, я в своих мыслях. Я мгновенно прокручиваю эту утро: Мэд на моих коленях, настолько близко, насколько мы можем. И черт, лучше бы я не говорил Мэд принимать долгий душ. Я стону. Я забыл, что сегодня вторник.

Когда Мэд все таки появляется с катка, я жду уже двадцать минут. Я выхожу, чтобы помочь ей с сумкой.

– Ок,– дразню я. – Я знаю, я сказал тебе принять долгий душ, но серьезно?

– Ты сказал тебе нужно поговорить с Игорем, я болтала с Кейт.

Мэд захлопывает багажник «Вайпера».

Я открываю пассажирскую дверь для нее, затем сажусь на водительское место.

– Твоя мама работает допоздна сегодня, правильно?

– Ага.

Я показываю ей пакетики презервативов в моем кармане.

– Хочешь,– я останавливаюсь, смотря, как его лицо искожается. – Все хорошо?

– Нет.

Я раздавлен, кладу пакетики обратно в карман. Так, романтический Ромео.

– Прости,– я тянусь к ее голове. Неправильное движение, снова. Она вырывает свои пальцы из моих. – Мэд?

– Э… ничего,– говорит она. – Я нехорошо себя чувствую, это все.

Она выглядит не очень хорошо. Она выглядит так, будто снова хочет заблевать всю мою машину.

– Эм, тебе нужен пакетик или еще что-то?

– Просто отвези меня домой, – она закрывает глаза и наклоняется к окну. – Пожалуйста.

49

Мэдди

После увиденных презервативов, я проклинаю все в течение всей нашей поездки домой. Вечером, даже не могу взяться за домашнюю работу. Я просто падаю на кровать в своей комнате и рыдаю в подушки. Пахнет Гейбом, но это ни сколько не утешает. Я встаю, снимаю одеяла и стаскиваю все вниз, в стирку.

Когда мама приходит домой, мы вместе ужинаем. Вернее, мы просто вместе раскладываем еду себе по тарелкам. Она не рассказывает ничего о своей поездке, а я не спрашиваю. Сейчас я понимаю, почему она не хочет ничего рассказывать о папе. Некоторые вещи причиняют слишком много боли, чтобы об этом говорить.

***

Этой ночью, я – как ничтожная куча дерьма лежу в своей кровати. Я постирала все свое постельное белье, но проблема в том, что я выстирала его в Ирландской Весне. Задержался аромат Гейба, дразнящий меня воспоминаниями тех ночей, что мы провели вместе, лаская друг друга. Я могу чувствовать его тело, обвернутое вокруг меня, его мягкие пальцы в моих волосах.

Остановись!– приказываю себе. Но я все еще хочу, чтобы его руки были на моей спине, которые знают, как с легкостью можно убрать напряжение в мышцах после тренировок. Я швыряю подушку через всю комнату. Может, пойти спать на диван.

Поднимаясь, я вижу вспышки из окна Гейба. Я пересекаю комнату к столу, опираясь на мышечную память. С фонариком в руке я отвечаю, прежде, чем могу себя остановить:

Гейб: МОГУ ПРИДТИ?

Я: НЕТ. ПЛОХО СЕБЯ ЧУВСТВУЮ.

Гейб: ПРОСТИ.

Убирая фонарик обратно в шкаф, я практически теряю остаток его сообщения:

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

Я потянула подколенное сухожилие однажды на балете, села на шпагат без правильной разминки. Я рвано слышала звуки, чувствовала боль, переходящую от «что произошло» к колющей, обжигающей боли перед самой потерей сознания. Это происходит сейчас у меня внутри. Годами я желала этих слов. Но не сейчас. Не когда я знаю, что они реально значат. Свет вспышек размывается у меня в глазах.

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Потому что Игорь сказал мне.

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Потому что это поможет нам выиграть.

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Потому что это план.

Я кладу голову на стол и плачу.

***

Отдаленно звонит будильник. Я начинаю вставать и понимаю, что моя щека впечатана в столе. Отрывая лицо, я стараюсь стряхнуть скованность с шеи и тут вспоминаю все то, что произошло. Я закрываю глаза, но все еще вижу вспышки света снова и снова.

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

Шаркая, пересекаю комнату и выключаю будильник.

На этот раз, Гейб ждет меня.

– Чувствуешь себя лучше? Выглядишь, как ад, Мэд.

Мешки под его глазами, тоже не выглядят особо горячо.

– И тебе доброе утро.

– Эй, – он ловит меня за плечи. – Я не это имел в виду. Я волновался о тебе. Я люблю тебя.

Слышать эти слова вслух, причиняет мне еще больше боли. Я сбрасываю его руки, и забираюсь в машину.

– Все в порядке. Мы уже потеряли одно занятие на этой неделе, поехали. Я знаю, ты ненавидишь опаздывать.

Хлопая дверью, я включаю радио и утыкаюсь в окно.

У нас были и получше тренировки, мягко говоря. Короткая программа прошла хорошо, я все еще могу играть роль искусительницы. Я знаю библейскую историю. Делила не любила по-настоящему Самсона. Она соблазнила его за одиннадцать кусков серебра, чтобы познать собственную силу. Она облегчила Фелистимлянам захват Самсона, которые выкололи ему глаза. И с тех пор, я чувствую, что собираюсь сделать то же самое моему партнеру и тренеру, я остаюсь в образе.

Произвольная программа это другая история. Игорь заставляет нас прогонять кусок за куском без толку.

– Все, хватит,– говорит он в конце. – Не хорошо так сильно заниматься в выходной день. Увидимся днем.

***

Днем не лучше. Игорь проигрывает кусок из «When I Fall in Love», когда мы выходим на лед, я отпрашиваюсь в туалет.

Я смываю за собой воду в туалете, когда оранжевая защита Кейт вбегает в кабинку.

– Прости,– бормочет Кейт, все еще вытирая рот, выходя из кабинки.

Я показываю ей грустную улыбку.

– Просто делаю то же самое сама. Возможно, у меня то же, что и у тебя.

Кейт осматривает меня.

– Нет. Ты слишком хороша, для того, что у меня сейчас.

Слишком хороша? Я смотрю вниз на свое худое тело. Я вспоминаю, как Кейт щипала свой полный живот в торговом центре, говоря, что платье за платьем ее толстят. Ее тошнит сегодня, тошнило вчера. Она не ела ничего плохого, у нее нет проблем с животом.

– У тебя булимия?

Кейт идет к раковине и начинает мыть руки.

Я выключаю кран.

– Кейт, это серьезно.

– Я знаю.

Она опять включает воду, заканчивает промывать руки, и уходит даже не посушив их.

Я встаю у нее на пути.

Кейт вздыхает:

– Мэдди, у меня уже назначение к врачу, хорошо? Я знаю, что у меня проблема.

Она показывает на дверь, позади меня.

– Игорь не ждет тебя? Тебе лучше закончить свое задание на льду.

Я просто сделаю это. Я столько не падала на отдельных кусках, с тех пор, как училась выполнять свой первый Аксель. Игорь освобождает нас после часа, но моя тренировочная одежда уже промокла из-за многочисленных провалов.

В раздевалке, я стаскиваю насквозь промокшие колготки, и рассматриваю глубокие фиолетовые и голубые отметины, уже сформировавшиеся на ногах. Я будто побывала в хорошей перестрелке полицейских; я похожа на избитую женщину. Соедините это, я избитая женщина, но синяки только в тех местах, где никто не сможет увидеть. Мое тело онемевает, как и мое сердце, я понимаю так и должно было случится. Я собираюсь скрывать, насколько ужасно заставляет меня чувствовать Гейб. Я собираюсь быть, как моя мама, скрывать все, потому что… Минутку, а если я не буду? Ха, тогда, Я могу попрощаться с моей золотой медалью.

***

Этим вечером никаких вспышек. Гейб сам приходит вместо этого. Я подавляю свой стон.

– Эй.

Он садится на край кровати, наклоняется и щекочет мое лицо своими волосами.

– Прости за такую тяжелую тренировку.

– Так случилось. Я реально не в настроении, Гейб.

– Я не ожидал от тебя такого.

Он проскальзывает под одеяло рядом со мной.

– Где болит?

Я выпускаю свой стон.

– Везде.

– Перевернись. Я позабочусь о тебе.

Я исполняю его просьбу, скрывая гримасы боли под подушкой. Вчера, я не смогла спать, желая его. Сегодня ночью, казалось бы, каждое его заботливое прикосновение, заставляет меня вздрагивать.

Гейб работает над моими мышцами, его пальцы втирают глубоко в кожу, стараясь избегать синяков. Когда он заканчивает массаж, он говорит:

– Ты знаешь, я должен был прописать это в клятвах; в приземлении и падении. Просто для записи, да? Даже если ты будешь кататься так на мировых, я все еще буду любить тебя.

– Держу пари, Игорь посоветовал так сказать.

– Игорь не говорил мне этого. На самом деле, я достаточно уверен, что он убьет меня, если я ему об этом расскажу.

Гейб тянет мою голову к груди, и я отчаянно хочу верить, что это по-настоящему. Потом он продолжает:

– Такое катание, точно не часть его плана для мировых.

Я буду рада, если он не видит моих глаз. Я сильно сжимаю их, чтобы остановить слезы. Я считаю секунды до того момента, когда я смогу притвориться, что поворачиваюсь от него и засыпаю, молясь о наступлении утра.