Текст книги "Черные боги, красные сны"

Автор книги: Кэтрин Люсиль Мур

Оружие выпало из трясущейся руки Смита. Он прижал ладони к глазам, стремясь защититься, скрыться от этого неописуемого ужаса, и всем своим существом услышал протяжный тихий шорох, когда новы распростерлись ниц на полу храма. В мертвом безмолвии Ниуса заговорила снова. Осознание своей божественной сути заставляло ее голос звенеть, но нечеловеческая жилка еще только пробивалась в ней. И слышно было, что неведомое открылось ей и теперь эта запредельная тьма стала ей родной.

– Именем Мрака! – сказала она,– Отпустите этого человека. Я покидаю вас и больше не вернусь. И радуйтесь, что никакой иной кары не обрушится на вас за то, что вы были так негостеприимны к дочери тьмы.

А в следующий миг произошло нечто не поддающееся описанию. Лишь намного позднее Смит осознал, что это мрак, окружавший Ниусу, волной прокатился сквозь него, окатив холодом, заставив зябко съежиться, вероломно проникнув в самую его суть. На мгновение землянин утонул во тьме, содрогнувшись каждой клеточкой тела. Но как бы плохо ни пришлось Смиту, новам прикосновение их бога явно понравилось намного, намного меньше – все они, как один, пронзительно взвизгнули. И благодаря какому-то таинственному чувству, открывшемуся у него от дыхания этой потусторонней тьмы, он знал, что кричат они не просто от боли, а от невыносимой, невообразимой муки, что все у них внутри сжалось от запредельной пытки, продолжавшейся один бесконечно долгий миг.

Из этого кошмара, из волн расползающейся по пещере черноты Смита вырвало иное прикосновение – и он сразу забыл о своем ужасе. Прикосновение девичьих губ, сладостное, жгучее касание приоткрытого рта, нежно скользнувшего по его губам. Смит замер, окаменев, пока Ниуса творила свой долгий, страстный поцелуй, не похожий ни на один из тех, что ему доводилось пережить прежде. В нем был холод, столь же чуждый, как и та тьма, которая вихрилась вокруг ее прозрачного тела под струями света, мертвенный холод, пронзивший Смита насквозь. Но было в этом поцелуе и тепло, стремительно унесшее вызванный холодом озноб.

В то мгновение, когда ее настойчивые губы слились с его губами, в душе Смита сошлись в смертельной схватке чувства столь же несовместимые, как свет и тьма. Ледяное прикосновение мрака, горячее прикосновение любви. Чуждость, вызывающая дрожь, остолбенение, вызывающее паралич, и человеческая горячая кровь, требующая ответить на поцелуй. Все это было настолько несовместимо, что голова у него шла кругом, он ослеп и оглох. Он разрывался на части, его терзали противоречия столь непримиримые, что попытка разрешить их могла стоить ему рассудка.

Еще немного – и было бы поздно, но тут поцелуй прервался. Смит стоял один в вихре тьмы, на губах горела память о ее прикосновении, а мир вокруг снова обретал прочность. В этот головокружительный миг Смит успел уловить то, что упустили корчащиеся в агонии новы: легкие шаги босых ног, поднимающиеся куда-то вверх, все выше, все быстрее. Вот они уже у него над головой. Смит не стал смотреть. Он знал, что ничего не увидит. Он понимал, что Ниуса уходит путем, который ему не дано увидеть или ощутить как-то иначе. Босые ноги перешли на стремительный бег, Ниуса тихонько засмеялась, а потом смех резко оборвался, отрезанный стуком захлопнувшейся двери. И наступила тишина.

И сразу же он ощутил, как вся пещера вокруг него вздохнула с облегчением. Завеса тьмы поднялась. Пещеру вновь залил тусклый полусвет, зеленые лучи, лившиеся с потолка, исчезли. На полу возле его ног, уткнувшись бледными лицами в пол и дрожа, лежали новы. Больше, насколько он мог видеть в сумраке, в пещере никого и ничего не было.

Смит нагнулся и подобрал свой огнемет. Потом бесцеремонно пнул ближайшего нова.

– Покажи мне выход отсюда,– велел он, убирая оружие в потайную кобуру под мышкой.

Человек-червь послушно вскочил на ноги.

 Поиски Звездного камня [5]5
  Рассказ написан в соавторстве с Г. Каттнером.


[Закрыть]
© Перевод В. Гольдича, И. Оганесовой.

 
  Джирел из Джори скачет на коне, и двадцать мужчин следуют за ней,
  И никто не может чувствовать себя в безопасности перед ее отрядом разбойников;
  Подвалы колдуна наполнены сокровищами и закрыты золотым ключом,
  И Джирел говорит: «Если у него так много всего, он со мной поделится!»
  И вспыхивает огромное пламя на алтаре храма в логове злого колдуна,
  И сверкает магия, а имя Джирел наполняет шепотом дым.
  Но магия терпит поражение перед более сильными заклинаниями разбойников из Джори:
  Разрушительный удар меча, дрожащего после соприкосновения с костью,
  И кровь, хлынувшая сквозь зубы колдуна, которая душит начатое заклинание,
  Хотя оно горячими волнами поднимается от обжигающих камней над раскаленным докрасна полом ада!
 

Украшенная заклепками дубовая дверь с грохотом распахнулась, и во все стороны полетели щепки под ударами пик. Грохот эхом отражался от стен крошечной каменной комнатки, открывшейся за разбитой дверью. Джирел, воительница из Джори, перепрыгнула через обломки и резким движением отбросила рыжие волосы с лица, напряженно ухмыляясь и сжав в руке обоюдоострый меч. Но в дверном проеме она остановилась, и ее люди в кольчугах, следовавшие за ней, окружили ее, точно волны ослепительной голубой стали, а в следующее мгновение тоже замерли, не в силах пошевелиться и отвести взгляд от представшего их глазам зрелища.

Франга, колдун, стоял на коленях в своей часовне, а увидеть Франту на коленях было равносильно тому, что услышать, как дьявол читает молитву. Но колдун склонился не перед священным алтарем – черный камень казался громадным в этой маленькой голой комнатке, в которой все еще раздавалось эхо сражения, и в долю секунды между мгновением, когда дверь пала под натиском отряда Джирел, и ее шумным появлением на пороге Франга опустился на колени в последней отчаянной попытке чего?.. Что он собирался сделать?

Его костлявые плечи под роскошным черным одеянием вздымались и опадали, когда он касался гагатового орнамента, окружавшего алтарный камень. В следующее мгновение, как раз в тот момент, когда Франга понял, что враг находится на расстоянии удара мечом, в камне открылось отверстие, колдун резко развернулся и присел, точно дикий зверь. Ослепительный свет, холодный и неземной, полился из отверстия в алтаре.

– Значит, вот где ты его спрятал! – проговорила Джирел очень тихо.

Франга зарычал, оглянувшись через плечо, показывая бледные губы и зубы. Джирел наводила на него ужас, парализовавший его. Она видела, что он колеблется, очевидно, между желанием схватить и спрятать в безопасном месте то, что хранилось в алтаре, и паническим страхом перед ее мечом, с которого на каменный пол капала кровь.

Джирел воспользовалась его нерешительностью.

– Ах ты, черный дьявол! – воскликнула она и, словно молния, метнулась вперед, а ее окровавленный меч со свистом разрезал воздух.

Франга хрипло закричал и бросился в сторону, пытаясь увернуться от меча, но тот ударил в алтарный камень с такой силой, что у Джирел онемела рука. Она вскрикнула, получилось нечто среднее между воплем ярости, стоном боли и обжигающим проклятием, а он, на четвереньках, поспешил укрыться в углу. Длинное черное одеяние придавало ему диковинный бесформенный вид. Джирел быстро пришла в себя и бросилась за ним, потирая онемевшую руку, но продолжая крепко сжимать свой громадный окровавленный меч, а в ее янтарно-желтых глазах полыхало смертоносное пламя.

Колдун прижался к стене, вытянув перед собой костлявые руки.

– Верхи-ю-йао! – в отчаянии выкрикнул он.– Верхи! Вер-хи-ю!

– Что это за дьявольскую чушь ты несешь, пес? – сердито спросила Джирел.– Я...

Она внезапно замолчала, и ее алые губы раскрылись от удивления. Она уставилась на стену за спиной колдуна, и нечто сродни благоговейному ужасу сменило жажду крови, полыхавшую в ее глазах. В углу, где скорчился колдун, росла тень, словно чья-то невидимая рука решила раздвинуть занавес.

– Верхи! – снова крикнул колдун скрипучим, напряженным голосом и...

Как она могла не заметить двери, к которой он прижимался, пытаясь открыть ее одной рукой, чтобы выпустить наружу царивший за ней мрак?

Это была черная магия, дьявольские дела.

Джирел, с сомнением глядя перед собой, опустила меч. Она не знала, что происходит, но ее свободная рука осенила грудь церковным знаком, оберегающим от сил зла. В двери появилась узкая щель, а в следующее мгновение она широко распахнулась. Мрак, открывшийся за ней, ослеплял, как может слепить слишком яркий свет,– он был таким густым, что она заморгала и отвернулась, успев в последний момент заметить бледное лицо Франги, ухмыляющееся, перекошенное от ненависти. А потом дверь захлопнулась.

Этот звук вывел Джирел из транса, навеянного мраком, и ярость пришла на смену благоговению. Выкрикивая грубые солдатские проклятия, она бросилась к двери, размахивая мечом, который сжимала в обеих руках, выплевывая на бегу свою ненависть и приготовившись к удару тяжелого клинка в дубовые панели, столь загадочно скрывавшиеся в затянутом тенями углу.

Но меч со звоном ударил о камень, и во второй раз у Джирел онемели плечи. Дверь исчезла. Она выронила меч из рук и отвернулась от пустого угла, всхлипывая от боли и ярости.

– Т-трус! Дьявольское отродье! – крикнула она безмолвному камню.– Ну и п-прячься в своей норе, надеюсь, ты увидишь, как я заберу Звездный камень!

Ее люди столпились возле исчезнувшей двери, с благоговейным ужасом не сводя глаз с пустой каменной стены.

– Эй вы, жалкие мерзавцы, бабы! – бросила она им через плечо, одновременно опустившись на колени перед алтарем, где только что стоял колдун,– Бабы, я сказала? Ха! Слишком лестно для вас! По-вашему, я сама должна все делать? Тогда смотрите... вот он!

Она стояла на коленях и держала свою добычу на раскрытой ладони. Несколько мгновений никто не шевелился. Все смотрели на Звездный камень, бледный, наполненный холодным, неземным пламенем, с множеством граней, но при этом тусклый. Джирел представила себе сумерки над океаном, когда на землю опускается мрак и гладкая бледная поверхность воды впитывает в себя мерцание неба и моря. Точно так же бесцветный камень вбирал свет часовни, и комната казалась темной по сравнению с ним, отражая его холодное, ровное сияние.

Джирел поднесла камень к лицу, вгляделась в прозрачные глубины и увидела отражение своих пальцев, искаженных, словно они находились под водой,– и одновременно между ее рукой и поверхностью камня возникло какое-то движение. У нее появилось ощущение, будто она смотрит в воду, где шевелится тень – живая тень,– беспокойно мечущаяся, точно пленник в темнице, и наполняющая мерцанием ледяное бело-голубое сияние света. Это был...

Нет, это Звездный камень, и больше ничего. Наконец-то ей удалось заполучить Звездный камень! После стольких недель осады и отчаянных сражений! Джирел держала на ладони свою победу. Неожиданно у нее перехватило дыхание от восторженного смеха, она вскочила на ноги и принялась размахивать великим камнем перед пустым углом, где скрылся колдун.

– Ха, посмотри на него! – крикнула она безмолвной каменной стене.– Ты, дьявольское отродье, смотри! Благословение Звездного камня теперь принадлежит мне. Я лучшая, и я отняла его у тебя! Признайся своей госпоже из Джори, ты, дьявольский обманщик, что боишься показать свое лицо? Не смеешь?

В пустом углу снова, будто из ничего, возникла тень. Из непроглядного мрака донесся скрип дверных петель и послышался задыхающийся от ярости голос колдуна:

– Да падет на тебя проклятие Бел, Джирел! Не смей думать, будто ты одержала надо мной победу! Я верну его себе, если я... если я...

– Если ты что? Неужели ты думаешь, я тебя боюсь, тебя, колдуна и порождения преисподней? Если ты... что?

– Меня ты можешь не бояться, Джирел,– голос колдуна дрожал от гнева,– но клянусь Сетом и Бубастисом, я найду того, кто тебя укротит, даже если мне придется отправиться на край света, чтобы его отыскать, даже на край всех времен! И тогда – будь осторожна!

– Приводи своего воина! – Джирел рассмеялась, и ее смех был до краев наполнен презрением.– Отправляйся в саму преисподнюю и приведи оттуда самого главного демона! Я снесу ему голову, как снесла бы тебе, если бы ты не сбежал.

Но ответом ей был лишь скрип двери, раздавшийся из густого мрака. Тень снова рассеялась, и перед ее взором предстали загадочно глядевшие на нее пустые каменные стены.

Крепко держа в руке Звездный камень, который, как гласила легенда, дарил своему обладателю удачу и богатство, каких даже представить себе невозможно, Джирел пожала плечами и повернулась к своим воинам.

– Ну, что вы уставились? – сердито спросила она своих воинов.– Да будут небеса свидетелями, я здесь самая лучшая! Вон отсюда... можете разграбить замок, слуга дьявола Франга собрал здесь несметные богатства, и вам будет чем поживиться. Чего вы ждете?

И она принялась выталкивать их наружу рукоятью своего меча.

– Да увидит тебя Фарол, Смит, ты что, разлюбил сегир? Я бы скорее поверил в то, что старый Марнак отрастил ноги!

На ангельском личике Ярола появилось озадаченное выражение. Он кивнул официанту, который метался за небольшой стойкой из гладко отполированной стали в задней части маленькой марсианской таверны, ловко расставляя напитки перед двумя мужчинами, несмотря на свои искусственные конечности. По его словам, своих он лишился во время любовного свидания, проходившего в закрытом для посещений жилище женщин-пауков.

Нордуэст Смит печально улыбнулся и отодвинул от себя стакан. Его покрытое шрамами смуглое лицо, озаренное стального цвета глазами, было мрачным. Он глубоко затянулся коричневой марсианской сигаретой, дымившейся между пальцами.

– Я начал ржаветь, Ярол,– сказал он,– Меня от этого дела уже тошнит. Столько усилий – и ничего стоящего. Говорю тебе, мне до смерти надоело заниматься контрабандой оружия! Даже у сегира теперь другой вкус.

– Это старость подкрадывается,– глядя поверх своего стакана, заявил Ярол.– Знаешь, что я скажу, Нордуэст, тебе необходим глоток зеленого ликерчика «Минго», который старина Марнак держит на верхней полке. Его делают из ягод пани, и тебе хватит совсем чуть-чуть, чтобы ты начал скакать точно щенок. Подожди тут, я посмотрю, что можно сделать.

Смит сложил руки на груди и, опустив плечи, уставился на сверкающую стальную стену за стулом, на котором только что сидел Ярол, когда маленький венерианин выскользнул из-за стойки бара. Часы, подобные этим, были наказанием для тех, кто находился вне закона и в ссылке. Даже самые жесткие и крепкие из них знавали времена, когда зов их родной планеты становился почти невыносимым, а все остальные места казались скучными и бесцветными. Смит никогда и никому на свете не признался бы в том, что скучает по дому, но, сидя в одиночестве и глядя на собственное тусклое отражение на стальной стене, он вдруг понял, что тихонько напевает старую сентиментальную песенку изгнанников с голубой планеты: «Зеленые холмы Земли».

 
За морями мрака Сияет зеленая Земля,
О родина Моя, моя звезда,
Озари сегодня и меня...
 

Слова и мотив были самыми банальными, но их каким-то непостижимым образом окружал такой ореол ассоциаций, что голоса, певшие песню, становились мягче и нежнее, когда они произносили хорошо знакомые фразы и вспоминали родные края. Неожиданно приятный баритон Смита наполнился печальными интонациями человека, тоскующего по дому, в чем он никогда в жизни не признался бы вслух.

 
Мое сердце тоскует по дому,
Далекому дому родному,
Но за космической пустотой
Пышной зеленью сияет мой дом дорогой...
 

Смит сейчас все бы отдал, чтобы иметь возможность снова вернуться домой, во времена, когда не была объявлена награда за его голову, домой, где он мог бы свободно бороздить голубые моря Земли и бродить по теплым, покрытым садами континентам самой красивой планеты Солнечной системы. Он тихонько напевал себе под нос:

 
..И ничего не жаль отдать,
Чтобы во мраке Космоса
Увидеть зеленые холмы Земли...
 

Он и сам не заметил, как слова внезапно замерли у него на губах, когда он, прищурив свои стального цвета глаза, посмотрел на гладкую стену, в которой всего мгновение назад разглядывал собственное отражение. Стена начала темнеть, на ее блестящей поверхности появилась тень, закрыв собой его лицо. А стена – какая она, металлическая или каменная? Тень оказалась слишком густой, чтобы определить это наверняка, и Смит, не отдавая себе в этом отчета, поднялся на ноги и одной рукой потянулся к бластеру, висевшему на бедре. В темноте скрипнула дверь, тяжелая, едва различимая, за ней клубился мрак, такой густой, что было больно глазам,– мрак и лицо.

– Твои услуги можно купить, незнакомец? – услышал он дрожащий, скрипучий голос, обратившийся к нему на языке, от которого у Смита отчаянно забилось сердце.

Французский, земной французский, архаичный и едва понятный, но, вне всякого сомнения, это голос его родного дома.

– За определенную цену,– ответил он, сжимая рукоять бластера.– Кто вы и почему об этом спрашиваете? И как, ради всего...

– Будет лучше, если ты не станешь задавать вопросов,– сказал скрипучий голос.– Я ищу воина, обладающего достаточно сильным характером для моих целей, и считаю, что ты именно такой человек. Смотри, они тебе нравятся?

Из тени появилась похожая на когтистую лапу рука, держащая двойную нитку таких чудесных бело-голубых жемчужин, о каких Смит даже не мог мечтать.

– На них можно купить целое королевство,– проскрипел диковинный голос.– Они твои, если ты пойдешь со мной.

– Куда?

– На планету Земля, в страну Франция, в тысяча пятисотый год.

Смит с силой вцепился в край стойки бара одной рукой, пытаясь понять, не выпитый ли им сегир стал причиной того, что он отправится в страну своей мечты. Никакое, даже самое безумное воображение не могло объяснить, почему он стоит вот здесь, в питейном заведении, в марсианской таверне, и видит дверь, за которой клубится мрак, а незнакомый скрипучий голос приглашает его в прошлое. Наверняка ему все это снится, а во сне вполне можно отодвинуть стул, подойти поближе к невероятной двери, окутанной густым мраком, взять протянутую руку с висящей на запястье сверкающей ниткой жемчуга...

Комната закружилась и погрузилась в темноту. Откуда-то издалека он услышал голос Ярола, который отчаянно кричал:

– Нордуэст! Подожди! Нордуэст, ты куда собрался...

А потом спустилась ночь, такая темная, что она ослепила его и без того невидящие глаза, немыслимый холод проник в сознание и...

Смит стоял на вершине поросшего зеленой травой холма, пологие склоны которого мягко спускались к лугу. По лугу с тихим журчанием тек ручеек. За ним на высокой, крутой скале тянулся к небу серый замок. Небо было ослепительно голубым, а воздух напоен сладостными ароматами зеленых растений. Смит сделал глубокий вдох.

– Зеленые холмы Земли!

– Нордуэст, что... именем Фарола... я... проклятье, приятель, адское пламя, что случилось? – Возбужденный голос Ярола, наполненный изумлением, вывел его из транса.

Смит повернулся. Маленький венерианин стоял на мягкой траве рядом с ним, держа в руках два стаканчика, наполненных бледно-зеленой жидкостью. На его симпатичном, ангельском личике застыла гримаса почти идиотической озадаченности.

– Я вернулся в кабинку с соком пани,– ошеломленно пролепетал он,– и увидел, как ты шагнул в дверь, которой – проклятье! – не было, когда я уходил! Я попытался втащить тебя назад... я... я... ну что же все-таки случилось?

– Ты шагнул в Ворота без приглашения,– прозвучал у них за спиной пугающий, скрипучий голос.

Оба резко повернулись, одновременно опустив руки на бластеры. На одно короткое мгновение Смит забыл голос, который заманил его в прошлое. Сейчас он наконец увидел его хозяина – невысокого мужчину в одеянии из черного бархата, высохшего, сгорбившегося, словно зло, пропитавшее морщинистое лицо, было слишком тяжелой ношей и мешало ему держаться прямо. Темная мудрость светилась в глазах, с угрозой глядящих на Ярола.

– Что он такое говорит, Нордуэст? – потребовал ответа маленький венерианин.

– Французский... он говорит по-французски,– пробормотал Смит рассеянно, не сводя глаз с морщинистого злобного лица, а затем, обращаясь к колдуну, спросил: – Qui etes-vous, m’sieur? Pourquoi... [6]6
  Кто вы, месье? Почему? (фр.) (Прим. пер.)


[Закрыть]

– Меня зовут Франга,– перебил его старик нетерпеливо.– Франга, колдун. И мне не нравится, что за нами последовал этот чужак. Его речь и манеры говорят о том, что он невежда. Если бы не моя магия, я бы вообще не понял его. Неужели он не учился цивилизованному языку? Ладно, не важно... не важно. А теперь послушай меня. Я привел тебя сюда, чтобы ты отомстил за мое поражение леди Джори, чей замок ты видишь вон на том холме. Она украла мой магический драгоценный камень, Звездный камень, и я поклялся, что найду человека, который сумеет ее укротить, даже если мне придется искать его за пределами моего собственного мира и времени. Я уже слишком стар и слаб. Когда-то я был сильным и алчным, как ты, и вырвал камень у своего соперника, одержав над ним победу – как и полагается – в кровавом сражении, иначе магия будет недоступна его хозяину. Впрочем, его можно отдать добровольно, и тогда он сохранит свое могущество. Но ни тем ни другим способом я не могу получить его назад у Джори, поэтому ты должен подняться в замок и отобрать его – своим собственным способом. Я смогу тебе помочь – немного. На это я способен. Мне по силам сделать так, что пики и мечи воинов Джори будут тебе не опасны.

Смит приподнял одну бровь и легко коснулся рукой бластера, чей смертоносный выстрел мог стереть с лица земли целую армию, идущую в наступление, точно спелую пшеницу серпом.

– Я вооружен,– сказал он.

Франга нахмурился.

– Твое оружие не поможет против кинжала, вонзенного в спину. Нет, ты должен сделать все так, как я скажу. У меня имеются на то собственные причины. Ты должен пойти за Ворота.

Холодные, бесцветные глаза Смита на мгновение встретились с непроницаемым взглядом старика, а потом Нордуэст кивнул.

– Это не имеет значения, бластер действует в любых землях. И каков же ваш план?

– Ты должен провести леди Джори через Ворота – те же самые, через которые ты пришел сюда. Но они приведут вас в другую страну, где...– он заколебался,– где имеются силы, расположенные ко мне, а следовательно, и к тебе. Но с твоей стороны будет ошибкой думать, будто вырвать Звездный камень у Джори легко. Она знает множество темных заклинаний.

– А как мы откроем Ворота?

Левая рука Франги поднялась в быстром, диковинном древнем жесте.

– При помощи этого знака – хорошенько его запомни. Вот так, а потом так.

Мозолистая смуглая рука Смита, привыкшая к бластеру, повторила необычное движение.

– Так?

– Да. А еще ты должен выучить заклинание.

Франга произнес какие-то странные, непонятные слова, и Смит неуверенно повторил их, они показались ему самыми диковинными из всех, которые он слышал.

– Хорошо, – кивнув, сказал колдун, и снова с его тонких губ слетели невразумительные звуки, а рука поднялась в воздух, придавая жесту неожиданно четкий ритм.– Когда ты произнесешь заклинание снова, Ворота откроются – как они открываются сейчас для меня.

На них беззвучно опустилась тень, закрыв собой залитый солнцем холм. В самом ее центре образовался более темный овал, и, словно издалека, послышался скрип двери.

– Проведи Джори через Ворота,– прошептал колдун, и в его холодных глазах загорелись злобные огоньки,– и следуй за ней. Тогда ты сможешь схватить Звездный камень, ибо силы в этой... в той, другой стране, станут сражаться на твоей стороне. А здесь, в Джори,– нет. Иди за мной... Что же до коротышки, который самовольно прошел в Ворота мрака...

– Он мой друг,– поспешно перебил его Смит.– Он мне поможет.

– Хмм. Хорошо. В таком случае его жизнь станет залогом твоего успеха. Добудь для меня камень, и мой гнев за его глупое вмешательство не падет на его голову. Но помни: меч моей магии замер у самого твоего горла...

Над закутанным в черное одеяние колдуном сгустилась тень. Его образ замерцал, точно отражение на потревоженной поверхности воды, и он исчез.

– Великий Фарол! – воскликнул Ярол.– Ты мне не объяснишь, что все это значит? Выпей-ка, у тебя такой вид... тебе просто необходимо подкрепиться. Что же до меня...– Он сунул маленький стаканчик в руку Смита и осушил свой собственный,– Если все это сон, надеюсь, что в наших стаканах настоящее спиртное. Будь добр, скажи мне...

Смит откинул назад голову и с удовольствием выпил пани. Коротко он описал ситуацию, но, хотя его слова звучали сдержанно, он не сводил глаз, наполненных нежностью, с теплых, окутанных сладостными ароматами холмов своего родного дома.

– Хмм,– сказал Ярол, когда он замолчал,– и чего мы ждем? Кто знает, может, в том симпатичном замке есть винный погреб.– Он задумчиво слизнул с губ остатки зеленого ликера.– Пошли. Чем раньше мы познакомимся с дамой, тем быстрее она предложит нам выпить.

Они начали спускаться по длинному пологому холму, сминая своими космическими сапогами упругую зеленую траву Земли, а мягкий июньский ветерок ласкал их обожженные на Марсе лица.

Высокие стены Джори появились перед ними до того, как жизнь проснулась в тишине, залитой полуденным солнцем ушедшего столетия. Затем где-то на одном из бастионов что-то крикнул мужчина, и вскоре под грохот копыт и звон кольчуг по подъемному мосту промчались два всадника. Рука Ярола тут же потянулась к бластеру, а на его лице появилась совершенно невинная улыбка. Венерианин всегда особенно сильно становился похож на ангела Рафаэля, когда его палец ложился на спусковой крючок, обещая смерть врагу. Но Смит сжал его плечо, заставляя повременить.

– Еще рано.

Всадники с опущенными забралами мчались прямо на них. На мгновение Смит испугался, что они их затопчут, и его рука легла на бластер, но те натянули поводья и остановились перед ними, и один из них, чьи глаза метали грозные молнии сквозь щели забрала, угрожающе прорычал:

– Эй, кто вы такие?

– Мы чужестранцы,– ответил Смит, сначала не слишком уверенно, а затем более бегло, когда давно забытый язык начал к нему возвращаться.

– Мало кто приходит в Джори с мирными намерениями,– рявкнул мужчина, поглаживая рукоять меча.– И мы здесь не любим чужаков. Может, у вас есть...– В его глазах, наполовину скрытых забралом, вспыхнул алчный огонь.– Золото? Или драгоценные камни?

– Эго решит ваша леди, приятель.– Голос Смита был таким же холодным, как стального цвета глаза, встретившиеся с глазами воина и таившие в себе невысказанную угрозу.– Отведите нас к ней.

Воин поколебался мгновение, и в глазах, прячущихся за забралом, появилось сомнение. Перед ним стоял незнакомец, пришедший пешком, весь в пыли, без меча, значит, безоружный, мимо такого его товарищи из Джори промчатся по дороге и не заметят. Но глаза были... он никогда не видел таких глаз. А в ледяном, резком голосе слышались уверенность и командные интонации. Воин пожал плечами под своими доспехами и сплюнул на землю сквозь щель в шлеме.

– В подземелье Джори всегда найдется местечко еще для одного мерзавца, если ты не понравишься нашей леди,– сказал он, с философским видом пожав плечами,– Следуй за мной.

Ярол, шедший за ним по подъемному мосту, пробормотал:

– Он говорил на каком-то языке, Нордуэст? Или рычал, точно волк?

– Заткнись,– проворчал Смит.– Я пытаюсь думать. Нам нужно приготовить подходящую историю для этой... амазонки.

Они миновали подъемный мост, прошли под решеткой с острыми прутьями и оказались в зале для пиров с высокими потолками и прокопченными дымом стенами. Моргая в полумраке, Смит посмотрел на стоявший на возвышении помост. Джирел восседала во главе огромного Т-образного стола. Ее красные губы блестели от жира, стекавшего с бараньей ноги, с которой она откусывала сочное мясо, ослепительные рыжие волосы, точно пламя, окутывали плечи.

Она посмотрела Смиту в глаза – ясные, бесцветные и холодные, как сталь, и желтые глаза Джори встретились с ними, и возникла вспышка, словно скрестились два клинка. Довольно долго оба молчали, и в их безмолвных взглядах читались сила и неистовство. К Смиту подскочил громадный мастиф – клыки оскалены, из горла рвется яростный рык. Смит, не глядя, нащупал его голову, пес мгновение обнюхивал его руку, а затем позволил ей зарыться в его мех. И тогда Джирел нарушила молчание.

– Тигр... ко мне!

У нее оказался сильный и неожиданно глубокий голос, словно ее переполняли чувства, в которых она не хотела признаваться. Мастиф вернулся к ее стулу и лег на пол, где занялся обглоданной костью. Однако Джирел по-прежнему смотрела в глаза Смиту, и ее щеки начала заливать краска.

– Пьер... Вуазен,– сказала она.– Кто это?

– Я принес вам известие о сокровище,– проговорил Смит прежде, чем они успели ответить,– Меня зовут Смит, и я пришел из... очень далекой страны.

– Смиит,– пробормотала она.– Смиит... И что за сокровище?

– Я буду говорить о нем только с вами,– осторожно ответил он,– Мне известно про золото и драгоценности, которые охраняют воры, но сокровища легко у них отнять. А как мне кажется, жители Джори в этом настоящие мастера.

– C’est vrai [7]7
  Это правда (фр.). (Прим. пер.)


[Закрыть]. Благодаря удаче, которую нам дарит Звездный камень...– Она замотала и вытерла губы тыльной стороной узкой ладони,– Ты мне врешь? Ты так странно одет, так диковинно говоришь на нашем языке... До сих пор мне удавалось увидеть обман в глазах того, кто пытался накормить меня ложью. Но ты...

Неожиданно и так быстро, что Смит невольно заморгал, она вскочила на одно колено на стол, и в ее руке появился тонкий кинжал, острие которого она прижала к обнаженному смуглому горлу Смита, как раз в том месте, где под загорелой кожей бился пульс. Он наблюдал за ней совершенно спокойно, холодно, даже не вздрогнув.

– Я не могу прочитать твои глаза, Смиит... Смиит... Но если ты мне лжешь...– Острие кинжала проткнуло жесткую кожу.– Если ты лжешь, ты отправишься в подземелье, где я сдеру с тебя кожу – заживо. Ты понял?

Кинжал вернулся на свое место. Что-то мокрое и липкое стекало по шее Нордуэста под кожаным воротником. Кинжал оказался таким острым, что Смит даже не почувствовал, как он вошел в его плоть.

– А зачем мне врать? – холодно спросил он.– Раз я не могу сам забрать сокровище, вы мне поможете. Я пришел за помощью.

Она, не улыбаясь, наклонилась к нему через стол и убрала кинжал в ножны. Ее тело двигалось с поразительной грацией и силой, стройное, точно клинок, когда она опиралась одним коленом о стол посреди разбросанных объедков. В ее желтых глазах застыло сомнение.

– Думаю, все не так просто,– тихо проговорила она.– Ты мне не все сказал. А я еще не забыла вопящего колдуна, который сбежал от моего меча, выкрикивая определенные... угрозы.

Желтые глаза были холодными, точно полярные моря. Наконец она пожала плечами и встала, окинув взглядом длинный стол, за которым мужчины и женщины ели и глазели на представшее их глазам зрелище.