Текст книги "Отголоски тебя (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Коулс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Его губы скривились.

– Ничего? Я видел, как Джейн смотрела на тебя. Как хотела, чтобы я был таким, как ты. Чтобы тоже пошел в полицию. Чтобы попал в спасатели. Я никогда не был для нее достаточно хорошим.

Дэн тяжело дышал, сверля меня взглядом.

– Ты должен понять, как это. Ты забрал у меня, значит, я заберу у тебя.

Все произошло и медленно, и слишком быстро. Он поднял руку, в которой блеснул металл. Пистолет был направлен прямо на Мэдди.

Я не думал. Просто бросился вперед.

Выстрел разорвал воздух в тот же миг, когда я сбил Мэдди с линии огня. В спину врезалась бело-горячая боль. И единственной мыслью было – лишь бы с ней все было в порядке. Лишь бы я больше никогда не стал причиной ее боли.

А потом мир погас.

47

Мэдди

Я рухнула на землю, а сверху меня придавило тело Нэша. Лоусон что-то закричал, но слова тонули в гуле крови в моих ушах.

Бах-бах-бах. Раздались новые выстрелы.

Мой мозг отчаянно пытался сложить картину вокруг, понять, что происходит. Но не мог.

Тело Нэша вдавливало меня в землю. Он не двигался. Не говорил.

Паника сомкнулась на горле.

– Нэш?

Я забилась, пытаясь выбраться из-под его тяжести, увидеть его лицо. Наконец, перекатила нас так, что он оказался на спине. И тогда я увидела.

Кровь.

Ее было так много, что она залила его футболку, растекаясь словно море во время прилива.

– Нэш? – сорвался мой голос.

Его глаза были закрыты, лицо бледное.

Я прижала ладонь к его щеке. Все еще теплая. Все еще живая.

– Проснись. Ты должен проснуться.

Я не знала, что делать. Когда я в последний раз проходила курс первой помощи? Не могла вспомнить. Нужно делать массаж сердца или искусственное дыхание? И то, и другое? Я не знала.

– Нэш, пожалуйста, – мой голос раскололся, как моя душа.

– Мэдди! – рявкнул Лоусон, бросаясь ко мне.

Краем сознания я отметила, что Дэн лежит на земле и тоже не шевелится.

– Он ранен. Я… я… что мне делать? – мои руки дрожали.

– Скорая уже едет, – Лоусон упал на колени рядом, проверил пульс на шее Нэша. – Можешь сделать дыхание?

Голос его звучал спокойно, но глаза выдавали другое.

Я быстро кивнула.

– Дыши, – приказал он.

Я зажала Нэшу нос, прижала губы к его губам и вдохнула в него воздух. Потом отпрянула.

Лоусон сцепил ладони и начал ритмично давить на его грудь. С каждой компрессией из раны вырывалась новая порция крови. По щекам потекли слезы, застилая взгляд.

– Дыши, – сказал Лоусон.

Я снова наклонилась, наполняя его легкие своим дыханием. Соль моих слез смешалась с нашими ртами. Пожалуйста. Я молилась каждым вдохом. Обещала свою жизнь взамен его, если Бог услышит. Я отдала бы все, лишь бы снова увидеть его зелёные глаза.

Сирены приближались, пока Лоусон снова давил на его грудь.

– Дыши.

Я накрыла рот Нэша своим, вдувая в него жизнь.

– В сторону! – крикнул фельдшер, подбегая к нам.

– Пульса не было, – отрезал Лоусон.

Фельдшер нащупал сонную артерию.

– Дефибриллятор! – заорал он, разрезая футболку Нэша.

И тогда я увидела дыру. Слишком близко к сердцу. Рану, полученную потому, что он бросился прикрыть меня.

Второй фельдшер прикрепил электроды к его груди.

– Нужно, чтобы вы отпустили его, – сказал он мне.

И только тут я поняла, что мертвой хваткой держу Нэша за плечо. Я приказала своим пальцам разжаться, но они не слушались.

Лоусон мягко обхватил меня и потянул назад.

– Давай, я рядом.

– Разряд! – скомандовал фельдшер.

Раздался звук, и тело Нэша дернулось. Я уткнулась лицом в грудь Лоусона.

– Нет реакции.

– Разряд!

Опять этот неестественный толчок.

– Есть пульс. Нужно срочно везти, иначе он не выживет.

Я уставилась на свои колени. Рен принесла мне смену одежды в больницу – спортивные штаны, усыпанные разноцветными кружочками. Я водила пальцем по ним, складывая воображаемое созвездие, лишь бы не смотреть на лица вокруг.

Их горе и страх резали по моей израненной душе.

Чья-то ладонь накрыла мою и сжала.

– Он сильный. Настоящий боец, – мягко сказала Рен.

– Я знаю. – Я заставила себя поднять взгляд. Лицо Рен было бледным, но в глазах ее жила надежда.

В углу сидел Лоусон с тремя сыновьями. Самый младший устроился у него на коленях, вымотанный слезами и теперь спавший глубоким сном. Старший, Люк, уткнулся в карманную игровую приставку, но сжатая челюсть выдавала тревогу и злость. Средний, Дрю, смотрел прямо на дверь, будто силой воли хотел заставить врача появиться.

Рядом сидели родители Нэша, Керри и Нейтан. Его рука обнимала жену так же, как руки Нэша всегда обнимали меня. В горле поднялся ком, но я проглотила его.

Грей сидела напротив, сжимая руку Кейдена, будто это был ее единственный якорь. Роан рядом источал темноту – смесь ярости и боли, от которой перехватывало дыхание.

Холт наклонился и поцеловал висок Рен, словно нуждался в этом прикосновении, чтобы не потерять связь с реальностью.

– Пойду возьму газировку. Кому-нибудь что-нибудь?

Никто не ответил.

И тут в коридор вошла хирург. Черные волосы собраны в пучок, лицо без выражения, словно тщательно выверенная маска.

– Семья Нэша Хартли?

Нейтан поднялся.

– Да.

– Я доктор Чун. Я проводила операцию мистеру Хартли. – Ее голос был ровным и спокойным, в нем сквозила доброта, но без лишних эмоций. – Пуля прошла навылет, но задела аорту.

Мои ногти врезались в ладони до боли.

– Его сердце дважды останавливалось на операционном столе, но нам удалось запустить его снова.

– И что это значит? – резко спросил Холт. – Он будет в порядке?

Доктор перевела взгляд на него.

– Мы не узнаем степень повреждений, пока он не проснется. Ближайшие сорок восемь часов будут решающими. Я могу провести двоих в реанимацию – чтобы кто-то был рядом.

В груди жгло. Я машинально потерла то же место, куда пришелся выстрел. Его сердце останавливалось трижды. ТРИЖДЫ.

– Мэдди? – раздался голос Керри.

Я вздрогнула, вскинув голову.

В ее глазах стояли слезы.

– Хочешь пойти со мной к Нэшу?

– Я могу? – мой голос дрогнул, ломаясь на каждом слоге.

Она подошла ближе, протянула руку.

– Пойдем посмотрим на нашего мальчика.

Я вцепилась в ладонь Керри и не отпускала – ни по дороге к лифту, ни пока мы ехали вверх на этаж интенсивной терапии, ни по длинному коридору. Лишь у двойных дверей пришлось разомкнуть пальцы, чтобы обработать руки антисептиком.

Доктор Чун подвела нас к палате с открытой дверью.

– Аппарат помогает ему дышать. В ближайшие сутки будем постепенно отключать, если показатели стабилизируются.

Я почти не слушала. Я видела только его. Моего Нэша. Человека, который всегда был для меня всем.

Он казался крошечным в этой больничной постели, несмотря на свой рост и силу. Столько проводов, столько трубок, что я сбилась со счета.

Мои ноги сами понесли меня к нему. Я опустилась на стул рядом, сжав его ладонь, к которой был прикреплен датчик. Его кожа была слишком бледной, а пальцы холоднее обычного.

Я подняла взгляд к его лицу. Я ненавидела, что не вижу его глаз. Мне нужны были эти зеленые глаза – живые, дерзкие, полные любви.

Я сильнее сжала его руку, мои слезы упали на нее.

– Я люблю тебя, Нэш. Только ты и я. Ты не можешь оставить меня.

48

Нэш

Едва слышный писк бил по ушам. Я пробормотал что-то невнятное, но на самом деле хотел сказать: «Выключите, черт возьми, будильник».

Чья-то рука крепче сжала мою.

– Открой глаза, Нэш. Пожалуйста.

В этом голосе звучало отчаяние, смешанное с надеждой, и оно заставило меня бороться с тяжеленными веками. Наконец в глазах заиграли вспышки света. Несколько раз моргнув, я понял, где нахожусь: больничная палата. Но я видел только одно – прекрасную женщину, склонившуюся надо мной.

– Мэдс… – мой голос был похож на наждачную бумагу, проведенную по гортани.

– Вот, попей воды.

Она подвела ко мне трубочку, и я сделал глоток. Холодная вода стала небесным блаженством.

– Спасибо.

Память ударила внезапно. Лоусон, Мэдди и я у дома. Дэн. Пистолет.

– Ты в порядке? Скажи, он не задел тебя?

Глаза Мэдди наполнились слезами, она крепко вцепилась в мою ладонь.

– Я цела. Благодаря тебе. Но если ты еще хоть раз сделаешь такое, у нас с тобой будут серьезные проблемы.

Напряжение спало, а вот боль накатила – грудь горела так, будто в нее вонзили раскаленное железо. Но я не отпускал ее руки.

– Я бы не отказался от долгого перерыва без перестрелок и похищений.

Я ожидал смеха, но ее взгляд потемнел.

– Эй, что такое?

– Ты был в коме три дня. Твое сердце останавливалось трижды. Лоусон и я делали тебе массаж сердца. Мы не знали, выживешь ли ты… – ее голос сорвался, плечи затряслись от беззвучных рыданий.

– Черт… Мэдс. Я здесь. Я в порядке. – по крайней мере, так я надеялся. – Иди ко мне. – я похлопал по кровати, и боль обожгла грудь.

– Не двигайся, – испугалась она, удержав мою руку. – У тебя была операция на сердце. Тебе нужно лежать спокойно.

– Мне нужно обнять тебя.

По ее щекам скатились слезы.

– Я не хочу причинить тебе боль.

– Единственная боль сейчас – не держать тебя рядом.

Она прикусила губу.

– Пожалуйста, – прошептал я.

Мэдди обошла кровать, осторожно отодвигая провода, и легла на моем «здоровом» боку.

– Только не двигайся.

Я склонил голову и коснулся губами ее волос.

– Я люблю тебя.

Ее слезы хлынули сильнее.

– Я так боялась, что никогда больше этого не услышу.

– Ты будешь слышать это каждый день. Долго. Очень долго. – слово «всегда» било в висках. Ведь Мэдди для меня всегда и была вечностью.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала она.

– Было бы неловко, если бы нет.

Уголки ее губ дрогнули.

– Я должна позвать медсестру. Сказать твоей семье, что ты очнулся. Они дежурят в коридоре сменами.

– Не сейчас. Мне нужно еще немного только тебя. Убедиться, что ты в безопасности. Что я тебя не потерял.

– Хорошо, – согласилась она. – Я скучала. Скучала по своему лучшему другу.

Грудь сжала другая боль – за то, через что ей пришлось пройти. Я напрягся. Как я мог не заметить одержимость Дэна? Его тьму?

– Лоусон его достал?

– Да. Он мертв. И Лоусон нашел переписку Дэна с Кевином. Это они саботировали оборудование поисково-спасательной службы. Кевин теперь за решеткой.

Меня пронзило облегчение, за которым тут же пришло чувство вины: брату пришлось лишить кого-то жизни. Он будет носить этот груз всегда.

– И с Лоусоном все в порядке?

– Да. Только извелся весь за тебя. Мальчишки тоже. Особенно Чарли.

Вина снова кольнула.

– Они здесь?

– Сегодня нет. Сейчас в зале ожидания твои мама, папа, Холт и Рен.

– И правильно. Детям нечего делать в больнице. Скоро я вернусь домой – вот тогда и увидятся.

Мэдди отстранилась, заглядывая мне в глаза.

– Домой ты вернешься только тогда, когда доктор разрешит. Не секундой раньше.

Я улыбнулся.

– Нравится, когда ты командуешь.

Она закатила глаза.

– Ты неисправим. Даже в больнице.

– Может, купишь себе сексуальный костюм медсестры, когда придется выхаживать меня дома?

Ее взгляд стал ледяным.

– Никаких глупостей, пока ты полностью не поправишься.

– И сколько ждать?

Она зажала переносицу пальцами.

– Спрашивать доктора, когда можно «переспать с моим парнем», не было в списке моих приоритетов.

– А зря.

Мэдди тяжело выдохнула.

– Что я с тобой буду делать?

Я притянул её ближе, коснувшись губами ее губ.

– Любить меня.

Она растворилась в моих объятиях.

– И буду. Каждую секунду, каждый день.

Я убрал прядь волос с ее лица.

– Переезжай ко мне.

Ее брови взлетели.

– Не слишком ли быстро? Мы ведь только начали встречаться.

– Мы знакомы с пяти лет. И живем вместе с тех пор, как ты вернулась.

Мэдди сжала губы, явно разрываясь между желанием и осторожностью.

– Мне нравится мой домик.

Я поднял бровь.

– Ему нужен капитальный ремонт.

– Но именно там мы влюбились.

Я смягчился.

– Мэдс, я любил тебя каждый день, начиная с детского сада.

Ее глаза заблестели.

– Но именно там ты наконец подарил мне все, о чем я мечтала.

В ту секунду я понял: жить мы будем только там.

– Сегодня же позвоню Джордану и попрошу продать его мне.

Смех вырвался у Мэдди.

– Ты не теряешь времени.

Я прижал ее ближе, наши губы были в дыхании друг от друга.

– Когда речь о том, что важно… а важнее тебя для меня ничего нет.

Эпилог

Мэдди

Два МЕСЯЦА СПУСТЯ

– Почему мне кажется, что меня сейчас вырвет? – спросила я, когда внедорожник Нэша свернул на подъездную дорогу, где раньше был ухабистый гравий, а теперь – гладкий асфальт.

Он усмехнулся:

– Только не это. Мне и Клайду это точно ни к чему.

Пес сунул голову между сиденьями при звуке своего имени и уронил мне на колени одну из футболок Нэша.

– Где ты это взял? – спросила я, не удержав улыбки.

Нэш метнул на Клайда укоризненный взгляд.

– Почему он не тащит твои вещи?

– Думаю, потому что любит тебя больше. Ему хочется быть ближе к тебе.

Нэш сбавил скорость, чтобы поцеловать меня.

– Не знаю… По-моему, любить есть за что.

– Правда? – я ответила ему долгим, медленным поцелуем.

Когда он отстранился, зелень его глаз заискрилась ярче.

– Но тогда твои навыки дрессировки собак под большим вопросом.

Я округлила глаза и хлопнула его по руке:

– Придурок.

Он пожал плечами:

– Не самое лучшее рекламное лицо.

Реклама мне была не нужна. Слух о моей работе распространялся от одного клиента к другому, и собак становилось все больше. Работа в The Brew у меня оставалась, но с учетом частных заказов и помощи кинологам поисково-спасательной службы, я не была уверена, что задержусь там надолго.

Нэш убрал ногу с тормоза:

– Готова?

Мой живот скрутило.

– Столько всего было вложено… А если это не то, что мы представляли?

Мы с Нэшем переехали в его дом на время ремонта. Мы участвовали в каждом этапе, но как только работа перешла к завершающим штрихам, перестали приезжать. Хотели, чтобы финал стал для нас настоящим открытием. Если бы мы видели каждый день, магии бы не было.

Нэш сжал мою ладонь:

– Если что-то не понравится, поправят.

Легко сказать. Друг Холта, Крис, сделал нам огромную услугу, вписав в свой сумасшедший график. А в понедельник ему нужно было закладывать фундамент дома для Холта и Рен. Теперь, когда они узнали, что ребенок появится раньше, чем планировали, строительство им нужно было срочно.

– Просто поверь, – сказал Нэш.

Я глубоко вдохнула и выдохнула.

– Могу.

Вера уже не раз спасала нас. Восстановление Нэша было нелегким, но он снова набрал силу и вернулся к работе. И слава богу, потому что без этого он становился ужасно ворчливым.

Лоусон был оправдан вскоре после перестрелки, но я знала – груз с ним остался. Он слишком хороший человек, чтобы не носить его в себе.

Адам теперь сидел в тюрьме: нарушил залог и попытался сбежать из страны. Ничего удивительного – он всегда считал, что ему все сходит с рук. Но теперь – нет. Как только история попала в новости, отовсюду стали появляться женщины, готовые свидетельствовать о его насилии и преследованиях. Плюс признание в убийстве. Он проведет остаток жизни в тюрьме, и я радовалась этому каждый день.

Моя мать, разумеется, обвинила меня – и в смерти отца, и в том, что я привела в их жизнь безумца. Но ее слова больше не резали, как раньше. Все, через что я прошла, открыло во мне силу, о которой я не подозревала. Я научилась слышать ее слова такими, какие они есть, – горькая ложь. Мое умение не реагировать сводило ее с ума, и в итоге она уехала из Сидар-Ридж. И я нисколько не жалела.

Кабинка показалась впереди, и у меня отвисла челюсть. Если бы я не знала, что здесь раньше стояло, ни за что бы не догадалась. Здание преобразилось в двухэтажный современный дом в стиле фермы с верандой по периметру. Белый сайдинг, черные окна и ставни – одновременно модно и вне времени.

– Красота… – выдохнула я. И огромный.

Нэш припарковался и заглушил двигатель. Не успела я опомниться, как он уже обошел машину и открыл мне дверь. Я вышла, все еще не веря глазам. Это был самый прекрасный дом, который я когда-либо видела.

Нэш взял меня за руку и открыл дверь для Клайда, который выпрыгнул и помчался исследовать двор. Мы поднялись по дорожке, и я заметила ряд качающихся кресел на веранде.

– Я прямо вижу нас здесь, на закате.

Нэш улыбнулся во весь рот:

– Я тоже.

Уже на ступеньках я потянулась за ручкой двери, но он остановил меня.

– После стольких ожиданий ты не умираешь от желания войти?

Он только шире улыбнулся:

– Мне нравится твое нетерпение.

– Нетерпение? Я ждала тебя больше двадцати лет.

Нэш рассмеялся:

– Тут ты права. – Он наклонился и коснулся моих губ. – Я хочу войти, но не вот так.

Я нахмурилась.

Он отпустил мою руку и опустился на одно колено.

– Я твой с пяти лет. И хочу переступить этот порог с тобой уже в том статусе, что был предназначен нам с самого начала. Сделай мне величайшую честь и выйди за меня замуж?

Глаза защипало, и я не смогла вымолвить ни слова – только закивала.

Нэш достал кольцо и надел мне на палец. Камень глубокого синего оттенка, почти как мои глаза, в обрамлении бриллиантов. Уникальное. Идеальное.

Я бросилась ему на шею, он поймал меня с глухим «ух».

– Ты продолжаешь дарить мне все, – прошептала я.

– Потому что именно это ты всегда дарила мне.

Я отстранилась, чтобы увидеть его зелёные глаза.

– Я люблю тебя.

– Больше, чем думал возможно, – голос его дрогнул.

Со стороны подъездной дороги раздались гудки. Я вопросительно посмотрела на него.

– Я позвал всех. Грей везет пиццу. Они еще не знают, и я подумал – будет весело удивить их.

Мое сердце сжалось. Часть всего, что дарил мне Нэш, – это семья, которой у меня никогда не было. И это был самый сладкий подарок.

К дому потянулась вереница машин. Я свистнула Клайда, он подбежал. Первым из внедорожника вышли Холт и Рен, ее ладонь уже легла на еще плоский живот. Из грузовика вылез Роан, поморщившись, когда мальчишки Лоусона высыпали из машины с криками и драками. Лоусон следом – только покачал головой.

Кейден вылез из своего внедорожника и подошел к машине Грей, открывая багажник. Она выпрыгнула и сверкнула на него взглядом:

– Я же сказала, справлюсь. Мне не нужна твоя помощь.

Он приподнял бровь:

– Эта стопка коробок выше тебя. Последнее, чего нам не хватало, чтобы ты споткнулась и рухнула. Перестань упрямиться.

Какая-то перемирие, возникшее во время больницы Нэша, явно улетучилось. Они снова цеплялись друг к другу при каждом удобном случае.

Грей покраснела.

– Я споткнулась всего один раз.

– Из-за тебя я лишился любимого тыквенного пирога на День благодарения, – проворчал Кейден.

– Мне было пятнадцать. Смирись уже! – парировала она.

Керри покачала головой, когда они с Нейтаном поднялись по дорожке.

– Настоящий дом без хаоса невозможен. Мы принесли хаос. – Она подняла жестянку. – И домашнее печенье.

Я шагнула взять ее, но Керри вдруг замерла, затем сунула коробку мужу и схватила меня за руку.

– Это… вы…? – ее взгляд метался между мной и Нэшем.

Нэш улыбнулся:

– Пришлось успеть привязать ее к себе, пока она не поняла, что слишком хороша для меня.

Глаза Керри наполнились слезами, и она обняла нас обоих.

– Мои детки. Наконец-то вы там, где всегда должны были быть. Я не могла любить вас сильнее.

– Почему бабушка такая плаксивая? – крикнул Чарли.

– Не говори «плаксивая»! – отозвалась она.

– Ваша бабушка просто немного расчувствовалась, потому что ваш дядя Нэш сделал предложение Мэдди, – сказал Нейтан с широкой улыбкой.

Раздались радостные возгласы, и вмиг нас окружили. Настоящий хаос, но самый счастливый из всех, какие я могла представить, – все, чего я когда-либо хотела и чего мне всегда не хватало.

Мой взгляд нашел взгляд Нэша поверх толпы. Я беззвучно произнесла:

– Люблю тебя.

Его глаза наполнились нежностью, и он ответил так же без слов:

– Всегда буду.

И это значило все.

НАСЛАЖДАЙТЕСЬ РАСШИРЕННЫМ ОТРЫВКОМ ИЗ «ОТБЛЕСКИ ТЕБЯ»

ГРей

ПРОШЛОЕ, ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ

Я вертела в пальцах цепочку от кулона и наклонилась вбок на валуне, пытаясь получше рассмотреть парковку у начала тропы. Вдохнула и выдохнула с разочарованием, когда в поле зрения въехал внедорожник. Не он.

Холодный мокрый палец влез в ухо, и я взвизгнула, отмахнувшись от руки.

– Фу! Ты что, ненормальный?

Старший брат, Холт, расхохотался и зажал меня в захват.

– Кто-то же должен учить тебя держать ухо востро.

Я схватила его за руку и сильно дернула за волосы.

– Ай! Черт, Джи, это больно!

– Вот что бывает, если играть с огнем, – сказал со смешком Лоусон, наш самый старший брат, подходя ближе.

– Она как тасманский дьявол. Маленькая, но смертельно опасная, – пробурчал Холт.

Лоусон взъерошил мне волосы, а я отмахнулась.

– Но мы ее так и натаскали.

Я нахмурилась, но спорить было бесполезно. В этом они были правы. Четверо старших братьев означали три вещи: во-первых, я была самой опекаемой девчонкой в Сидар-Ридж. Во-вторых, научилась драться не хуже их уже в пять лет. И в-третьих, свидание у меня будет не раньше, чем лет в тридцать.

– Вы худшие, – пробормотала я без особой злости. На самом деле я их обожала. Но они были невыносимо надоедливы.

– Ты отвлеклась. Кого высматриваешь? – подозрительно спросил Холт. – Слышал, Рэнс сегодня с отцом будет тренироваться.

К нам подошел Роан с нахмуренным лицом, и я уже знала, что бедняге однокласснику обеспечен пронизывающий взгляд молчаливого брата на всю тренировку.

– Нет, – простонала я. – Рэнс – просто друг. Может, вы слышали о таком понятии.

Надо было сказать, что именно его я ждала. Это было бы куда безопаснее, чем правда. Тем более что Холт лицемер – сам ведь встречался с моей лучшей подругой, Рен.

– У тебя не должно быть друзей-мальчиков. Ты слишком мала, – нахмурился Лоусон.

– Мне пятнадцать. Большинство девчонок в моем классе уже лишились девственности, – огрызнулась я, вскакивая на ноги.

Разом послышались возмущенные стоны и крики. Тут подошел отец.

– Эй, что тут у вас? Мы начинаем.

Папа всю жизнь помогал руководить командой поисково-спасательной службы округа Харрисон. Работы у них хватало – в наш городок в паре часов к востоку от Сиэтла приезжало полно туристов за активным отдыхом. И он нас, детей, рано вовлёк в это дело.

Мы все полюбили поисково-спасательные операции. Природа, помощь людям – лучше сочетания не придумать.

Лоусон похлопал отца по плечу:

– Поверь, тебе лучше не знать.

Папа посмотрел на меня:

– Тыковка?

Я вспыхнула:

– Ничего. Они просто бесятся.

Он усмехнулся:

– Что нового? – и, окинув взглядом собравшихся на тренировку, крикнул: – Нэш.

Младший брат оторвался от телефона. На его лице мелькнула тревога, и у меня свело живот. Так было всю последнюю неделю. Я ведь знала, что этот день придёт. Пальцы снова нашли кулон-компас, который стал моим талисманом с тринадцати лет.

– Иди сюда, – позвал отец. – Начинаем. А вы все – надевайте снаряжение.

Нэш медленно двинулся к площадке, и я пошла ему навстречу.

– Он не выходил на связь? – спросила я тихо.

Нэш покачал головой:

– Не отвечает на сообщения.

Сердце болезненно сжалось.

– Совсем ничего сегодня?

– Нет. Он сказал, что придет, и все… тишина. Может, ему нужно побыть одному.

Я закусила ноготь.

– Может. – Но я знала: Кейдену это вряд ли пойдет на пользу, даже если он так думал.

– Встаем в круг, – позвал отец.

Но я направилась к маме, которая стояла у парковки. Она сразу уловила что-то неладное:

– Все в порядке?

Я вонзила ноготь в подушечку пальца, чтобы собраться с мыслями.

– Я волнуюсь за Кейдена.

– Он должен был прийти?

Я кивнула.

– Нэш от него ничего не слышал. Но я думаю, я знаю, где он.

Брови мамы приподнялись.

– Тут есть одно место, недалеко. Он как-то показывал его мне и Нэшу. – Я ведь всегда таскалась хвостом за ними и за Мэдди, их лучшей подругой. Но Кейден никогда не заставлял меня чувствовать себя лишней. Он всегда брал меня в их компании.

Это место стало для него тихой гаванью. Иногда я заходила туда – сначала в надежде встретить Кейдена, потом просто потому, что мне там было спокойно.

Мама нахмурилась:

– Не уверена, что тебе стоит ехать одной.

– Я возьму квадроцикл и напишу, как только доберусь. Если его там не будет, сразу вернусь.

Она вздохнула:

– Ты ведь правда о нем заботишься?

– Конечно. Это же Кейден.

Он был в нашей жизни с тех пор, как мне было четыре, а ему пять, когда он с Нэшем играл в футбол. По идее, он должен был бы быть мне как пятый брат. Но это было не так.

– Ладно, – мама убрала прядь с моего лица. – Только сразу напиши. И шлем надень.

Я улыбнулась и быстро обняла ее:

– Спасибо. Обещаю.

Подбежав к парковке, я запрыгнула на квадроцикл и надела шлем. Сорвавшись с места, я поспешила прочь, пока братья не сунули нос.

Ветер бил в лицо, унося пряди светлых волос из-под шлема. С каждой секундой в груди становилось тяжелее. Если Кейдена там нет – я не знала, где еще искать.

Я свернула с дороги на лесную тропу, достаточную для квадроцикла. Скорость сбавила, когда деревья расступились и показалась поляна. Заглушив мотор, я резко вдохнула.

Он был там.

Кейден даже не поднял головы от шума двигателя. Он смотрел на поток ручья перед собой, спиной ко мне. Плечи у него стали шире, волосы темнее. А глаза – те самые ореховые, только печаль в них была сильнее, когда он думал, что никто не видит.

Я спрыгнула с квадроцикла, сняла шлем и оставила его на сиденье.

Кейден не шелохнулся, пока я шла к нему. Он, казалось, растворился в игре воды – в ее зелено-синих с вихрями.

– Я гадал, появишься ли ты, – его голос тоже изменился. Стал ниже, грубее.

Я перелезла через бревно и устроилась рядом, оставив пару сантиметров между нами.

– Не хотела, чтобы ты был один.

– Может, я и хотел.

– Тогда ты бы сюда не пришел.

И в этом было такое облегчение. Кейден не закрывался от меня.

Уголки его губ дернулись вверх.

– Наверное, ты права. Может, я просто хотел проверить, найдется ли кто-то, кому не все равно.

Я нахмурилась.

– Многим не все равно. Нэшу. Моим родителям…

– Но не моей семье.

Я прикусила щеку изнутри.

– Они ничего не сказали?

Кейден запрокинул голову, уставившись в небо.

– Мама сказала бы, если бы не наглоталась кучи таблеток и не вырубилась. А отец с Гейбом делают вид, что все как обычно.

Я двинулась по наитию, переплела пальцы с его пальцами.

– Она была лучшей. Одним из самых добрых людей, которых я знала. И с потрясающим чувством юмора.

Дыхание Кейдена сбилось, он уставился на наши сцепленные руки.

– Она обо всех заботилась. Черт, единственный раз, когда она повышала голос, – если кто-то собирался прибить жука дома. Она настаивала, что надо поймать его и выпустить на улицу.

Сердце болезненно сжалось.

– Это и была Клара во всей красе.

– Я так чертовски скучаю по ней, – голос Кейдена был сырой, сорванный.

Конечно, скучал. Это же его младшая сестра. Он любил ее до безумия. Он сделал бы ради нее все. Но остановить рак он не мог. Сколько бы лечений ни пробовали, ей становилось все хуже, пока два года назад она не ушла из жизни.

Я сильнее сжала его руку.

– Это только доказывает, как сильно ты ее любил. Она часть тебя. И ты не можешь не чувствовать ее отсутствие.

Взгляд Кейдена метнулся ко мне.

– Она оставила на мне клеймо, и иногда кажется, будто рана свежа, как в тот день.

Мое сердце забилось быстрее от этой его интенсивности.

– Горе не идет по прямой. Бывают дни полегче. А бывают такие, что сбивают с ног.

Он снова посмотрел на воду.

– Не все это понимают. Многие хотят, чтобы я просто стал прежним.

– Но ты уже никогда не будешь тем человеком. Это изменило тебя.

Взгляд Кейдена снова рванулся ко мне.

– Как ты это понимаешь, если никто другой не понимает?

Я пожала плечами, не желая выдавать правду: я смотрела на Кейдена с болезненным, одержимым вниманием. И я видела перемены. Они приходили медленно и сразу, вместе с той тьмой, которой раньше не было. Но для меня это было частью его, и я любила ее так же, как все остальное в нем. Просто из-за этого его проблески света сияли еще ярче.

Взгляд Кейдена скользил по моему лицу, задержался на губах. Но через секунду он заставил себя отвернуться и выдернул руку.

– Хочешь пройтись по тропе?

Я постаралась не выдать разочарование. Сколько бы мы ни проводили времени вместе, он ни разу не сделал шаг, чтобы перейти границу дружбы. Я привыкла к этой постоянной горечи. Поднялась на ноги.

– Конечно.

Я достала телефон и быстро отправила маме сообщение, куда мы идем.

– У тебя с собой рюкзак? – спросил Кейден.

Я поморщилась.

– Забыла его на тренировке по поисково-спасательной службе.

Он подхватил свой и закинул на плечо.

– Думаю, нам хватит.

– Одолжишь воды?

Кейден протянул бутылку, и я сделала большой глоток.

– Господи. Хорошо, что я взял две.

Я виновато улыбнулась.

– Я мчалась сюда что было сил.

Он нахмурился.

– Надо быть осторожнее. Квадроциклы опасные.

Я закатила глаза и вернула бутылку.

– У меня уже есть четверо старших братьев. Пятого не нужно.

Кейден усмехнулся.

– Учту. Пойдем по северной тропе?

Я кивнула. С нее открывался потрясающий вид: весь город у озера и километры вокруг.

Мы двинулись вверх по склону. Первые участки тропы были широкие, и мы шли бок о бок. Сначала молчали, позволяя ветру конца лета кружить вокруг нас.

С Кейденом я не чувствовала давления разговаривать. Достаточно было просто быть рядом. Но если я и хотела что-то сказать, знала: он выслушает без осуждения. Он видел все стороны и понимал, что жизнь редко бывает черно-белой.

– Она любила эти, – тихо сказал он, кивнув на сиреневые цветы среди трав.

– Красивые. Как называются?

– Люпины.

Хотя Кейден вырос в обеспеченной семье, он обожал природу и жадно впитывал о ней все, будто голодный. Больше него знал, пожалуй, только Роан. Но тот вообще чаще общался с горами, чем с людьми.

Я подняла телефон, сфотографировала цветы и занесла название в заметки.

– Зачем это? – спросил он.

Я пожала плечами.

– Хочу запомнить. Теперь, каждый раз, когда их увижу, буду вспоминать о Кларе.

Кейден сглотнул, кадык дрогнул.

– Это в каком-то смысле держит ее живой. Каждый раз, когда помним.

Мне хотелось снова взять его за руку, но я сдержалась.

– Мы не дадим ей быть забытой. Обещаю.

Он кивнул, прочистив горло.

– Как там поисково-спасательная служба?

Я поняла намек. Ему нужно было отвлечься, не утонуть в горе.

– В целом нормально… Команда почти в полном составе. Братья снова достали. Как обычно.

Он усмехнулся.

– За что на этот раз?

– За Рэнса Грейнджера, – выдохнула я, откидывая прядь с лица.

Шаг Кейдена на мгновение сбился.

– А что с ним?

– Думают, я влюбилась.

– А ты? – в голосе Кейдена прозвучало напряжение.

– Неважно даже если да. Они отпугивают любого, с кем я хочу встречаться.

Кейден буркнул:

– И правильно. Если твои братья могут его отпугнуть, значит, он и не стоит твоего времени.

– Так я и останусь девственницей навсегда, – пробормотала я.

Кейден тут же закашлялся.

– Черт, Джиджи. Предупреждать надо, прежде чем такое выкидывать.

Меня кольнула досада.

– Мне почти шестнадцать, между прочим. У большинства девчонок моего возраста уже были парни. Я не ребенок. – Он всего на год старше, и я знала, что у него было немало девчонок.