Текст книги "Отголоски тебя (ЛП)"
Автор книги: Кэтрин Коулс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
– Обязательно. – Я натянула улыбку и повернулась к кафе. Всё будет хорошо. Должно быть. Я не позволю никому разрушить наше счастье.
Колокольчик над дверью звякнул, когда я вошла. Несколько клиентов сидели за столиками. Я поздоровалась с теми, кого знала, и убрала сумку в шкаф, прежде чем накинуть фартук.
– Доброе утро, Мэдди, – Аспен встретила меня широкой улыбкой. – Как Клайд обживается?
– Отлично. Он уже даже Нэша полюбил.
Она тихо рассмеялась.
– Держу пари, все дело в угощениях, которые он ему таскает.
Я усмехнулась.
– Возможно. – Окинула кафе взглядом. – Где нужна?
Аспен задумчиво протянула:
– Почему бы тебе не встать на кассу?
– Поняла. – Я прошла за стойку. Очень быстро вернулась привычная ритмика: заказы, расчёты, лёгкие разговоры. Перебрасывалась фразами с постоянными клиентами, туристам давала советы, куда сходить.
Закрыв кассу, я подняла взгляд, готовая поприветствовать следующего покупателя.
– Добро пожаловать в The Brew. Что вам…
Слова застряли в горле. Передо мной стоял Дейл Никсон, старый приятель отца. Его привычная мрачная гримаса только сильнее уродовала лицо. Последний раз я видела, как он смеётся, когда отец бил маму или меня. Выглядел он так же, только постаревший и ожесточённый.
Я сглотнула, прогоняя сухость в горле. Я не дам ему повода для удовлетворения.
– Что вам?
– Ты можешь свалить обратно в свою нору, сопливая дрянь.
Пара за его спиной переглянулась и отступила.
Отлично. Только не хватало скандала на рабочем месте.
– С радостью выслушаю весь ваш яд после четырех, когда смена закончится. Можете тогда покричать на меня сколько угодно. А сейчас что вам приготовить?
– Яд, да? Думаешь, если умные слова знаешь, то лучше нас? Забыла, откуда сама? Ты хуже грязи. Ты предала свою семью.
Что-то внутри меня щелкнуло. Сколько можно позволять людям бить меня снова и снова, надеясь, что я всё стерплю и не дам отпор?
– Бросить свою двенадцатилетнюю дочь с бетонных ступенек – вот что значит предать семью. У меня тогда треснул череп. Я чуть не умерла. Думаешь, я буду стоять и слушать твои глупости? Ошибаешься. Он – мусор. А ты, раз его защищаешь, ничем не лучше.
Я и не заметила, что весь зал затих, пока кто-то не зааплодировал. Потом ещё один. И еще.
С каждым новым хлопком лицо Дейла краснело все сильнее, пока не стало цвета перца.
– Ты заслужила это. Всегда была проблемой. Свое еще получишь.
Он резко развернулся и вышел из The Brew. Я подняла руку в легком прощальном жесте, и посетители засмеялись.
Аспен оказалась рядом.
– Ты в порядке?
Я выпрямилась и взглянула на нее.
– Знаешь что? В полном. Чувствую себя отлично.
Уголки ее губ изогнулись.
– Поздравляю, нашла в себе стальной стержень.
Я улыбнулась.
– Похоже, да. И это чертовски приятно.
38
Нэш
Лоусон припарковался на стоянке за зданием мэрии. Он заглушил двигатель, но так и не потянулся к дверце. Я тоже. Он бросил взгляд в мою сторону.
– Жаль, что тебе приходится через это проходить.
– Мне тоже, – ответил я и посмотрел на здание.
– В этом нет твоей вины.
Я поерзал на сиденье. Не был так уверен.
– Я поддел Дэна.
Лоусон положил руки на руль.
– Он придурок. Вернуть ему часть дерьма, которое из него льется, – вполне объяснимо. И это не значит, что он прав, подавая жалобу. Правда в том, что он сам несчастен и хочет, чтобы все вокруг тоже были. Я слышал, Джейн ушла от него на прошлой неделе.
– Молодец, – пробормотал я.
Я знал ее не близко, хоть мы и выросли в одном городе. Она всегда казалась доброй, хоть и застенчивой – краснела от одного взгляда. Абсолютно не подходила Дэну.
Я уставился в окно, чувствуя, как в животе всё крутит.
– Наверное, надо было дать тебе одному поговорить с Адамом. Я знал, что он меня заденет. Одного взгляда хватило бы.
Лоусон издал глухой звук.
– Может, и так. Но если бы кто-то обидел женщину, которую я люблю, я тоже не смог бы не поговорить.
Я взглянул на брата. Не был уверен, что Лоусон когда-либо по-настоящему любил. Он думал, что да, и до сих пор не простил себе, что выбрал не ту. Но мне казалось, что это была не любовь, а юношеская влюбленность, не больше.
Телефонный звонок прервал мои мысли. На экране высветилось имя Холта. Я нажал пару иконок.
– Привет. Ты на громкой, со мной и Лоусоном.
– У вас приватная обстановка?
Я посмотрел на брата. Такой вопрос хорошего не обещал.
– Да, сидим в его внедорожнике у мэрии.
– Отлично, – сказал Холт. – Этот Уэстчестер еще тот ублюдок.
Лоусон повернулся на сиденье.
– Мы это и так знали.
– Он натравил на Нэша свою сыскную контору.
Раздражение кольнуло.
– Не то чтобы это стало сюрпризом.
– Они выяснили про жалобу Дэна в городском совете. Это в отчете, – сообщил Холт.
Лоусон выругался.
– Он знал, что вторая жалоба даст больший эффект.
Я стиснул челюсть.
– И он также знает, что до Мэдди это дойдет. И она решит, что это из-за нее.
– Возможно, придется обнародовать то, что у нас есть, – сказал Холт. – Мои люди продолжают копать, но мы можем слить данные в прессу анонимно. Это может быть единственное, что заставит его отступить.
Но это означало подставить Мэдди. Пресса тут же бы связала ее имя с его жертвами. Она уже проходила через внимание после нападения отца. Тогда это было только в местных новостях, но даже этого хватило, чтобы она чувствовала себя ужасно.
– Я не могу так поступить с Мэдс, – тихо сказал я.
Пару секунд оба молчали, потом Холт произнес:
– Просто держим этот вариант про запас, если станет хуже.
– Ладно. – Но я знал: я этого не сделаю. Я любил свою работу. Она давала мне цель, которой раньше не хватало. Возможность помогать таким, как Мэдди, еще до того, как всё становилось невыносимым. Но я тысячу раз отказался бы от этого, если бы это значило защитить Мэдди.
– Я продолжу копать и дам знать, что найдем, – сказал Холт.
– Спасибо.
– Удачи сегодня.
Я постучал пальцами по телефону.
– Отпишусь потом.
– Так и сделай.
Я отключился и посмотрел на Лоусона.
– Пора идти. Опаздывать на дисциплинарное слушание не хочется.
Он посмотрел прямо на меня.
– Мэдди повезло с тобой.
Что-то обожгло грудь изнутри. Наверное, не было комплимента, который зашёл бы глубже.
– На самом деле повезло мне.
– Вам обоим.
Я сунул телефон в карман и открыл дверь.
– Пошли, пока мы тут «Кумбаю» петь не начали.
Лоусон хмыкнул и выбрался из внедорожника.
– Не хотелось бы. Твой голос вынесет все стекла.
– А твой лучше? Ты же в хор завалился.
Он усмехнулся.
– Зато старался. Даже брал высокие ноты.
Я покачал головой. Господи, как же мне повезло с семьей. Ради меня братья сделали бы все, и я это знал.
Мы пересекли стоянку и вошли в здание. В нашем маленьком городке здесь помещалось все: кабинет мэра, несколько залов для собраний, зал заседаний совета, зал суда, кабинеты городских служащих и зал для мероприятий.
Лоусон свернул в коридор к одному из залов. Тревога грызла меня, и я глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. Последнее, что мне нужно, – это сорваться на кого-нибудь внутри.
Лоусон поднял руку, собираясь постучать, и замер.
– Готов?
Я кивнул.
– Давай покончим с этим.
Он постучал дважды.
– Войдите, – послышался женский голос.
Лоусон открыл дверь, и мы вошли, прикрыв ее за собой. Горло пересохло, когда я увидел пятерых человек за длинным столом. Все это выглядело слишком официально.
– Спасибо, что пришли, Нэш. Лоусон, – сказала мэр Хиггинс, указывая на стулья.
Женщина лет пятидесяти уже несколько лет занимала этот пост. Проблем у меня с ее работой не было, но я знал: она все время думает о том, как все выглядит. Могу представить, сколько нервов эта ситуация ей стоила.
Мы с Лоусоном сели напротив совета.
Мэр Хиггинс взглянула на бумаги.
– Против вас подано две жалобы, Нэш. На недолжное поведение и фаворитизм. А также на домогательства.
Желудок скрутило. В ее устах это звучало так, будто я какой-то извращенец.
Она подняла глаза.
– Обвинения очень серьезные.
Я переплел пальцы на коленях.
– Согласен. Но уверен, как только вы разберетесь, то поймете – подтверждений им нет.
Мэр откинулась в кресле.
– Рада слышать, что вы так уверены.
Один из старших членов совета, Питер Толл, уставился на нас.
– Я тоже. Все знают, что Дэн Макконнел только и делает, что приносит неприятности.
– Но, – перебила мэр Хиггинс, – мы не можем позволить себе даже тени сомнений.
Лоусон прочистил горло.
– Именно поэтому существуют процедуры. Я присутствовал при обоих якобы инцидентах и могу подтвердить, что повода для обвинений не было.
– Вы его брат, – заметила женщина из совета, Генриетта Уайт. – А у Адама Уэстчестера безупречная репутация.
Я вжал ногти в ладони, лишь бы не ляпнуть чего-то, что обернется против меня.
Лоусон сохранил нейтральное выражение лица, хотя я знал – это далось ему нелегко.
– Возможно. Но его не раз обвиняли в домашнем насилии.
Мэр Хиггинс выпрямилась.
– У вас есть доказательства?
– Два дела были урегулированы до суда, третье так и не дошло до процесса. Но у нас есть заявление Мэдисон Бирн о его насилии, – Лоусон придвинул по столу лист бумаги.
Мэр пробежала глазами документ.
– Сожалею, что это произошло. Она выдвигала официальные обвинения?
Я покачал головой.
– Она не хотела проходить через публичный кошмар, который это вызовет. Но согласилась, чтобы мы сделали ему неофициальное предупреждение.
Губы мэра Хиггинс сжались в тонкую линию.
– Этим трудно доказать, что он может пытаться что-то скрыть. Три дела, не доведенные до конца, и заявление бывшей девушки обвиняемого мало что значат.
Я прикусил внутреннюю сторону щеки.
Лоусон выпрямился.
– Но это показывает определенный образ поведения.
Мэр подняла руку.
– Нэш вообще не должен был находиться рядом с Адамом Уэстчестером, когда дело касалось его девушки.
– Она тогда еще не была моей девушкой, – вставил я.
Мэр Хиггинс бросила на меня усталый взгляд.
– Хорошо, близкой подруги.
– Мэр, у нас маленький город. Если бы мои офицеры не могли вести дела, где есть личные связи, у нас бы вообще ничего не расследовалось, – возразил Лоусон.
– Здесь уже перегибаете, – вздохнула она. – Мы все проверим. Но расследование должно быть тщательным.
– Я понимаю, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Мэр Хиггинс переложила бумаги.
– Боюсь, на время расследования нам придется отстранить вас от службы.
И в тот момент земля ушла у меня из-под ног.
39
Мэдди
Я уставилась на сообщение на телефоне.
Нэш: Меня отстранили, пока идет расследование.
Живот сжался в жестокой судороге. Этого не могло происходить. Пальцы сами застучали по экрану.
Я: Что тебе нужно? Я могу уйти раньше и приехать домой.
Я грызла ноготь, пока ждала ответа.
Нэш: Я в порядке. Это вроде как оплачиваемый отпуск. Они разберутся во всей этой лжи.
Но я не была так уверена. Адам уже добился того, что Нэша отстранили. Он мог зайти куда дальше.
Я: Ладно. Я буду дома через пару часов.
Дом. Для меня Нэш всегда будет домом. Но как я могла быть домом для него, если рушила его жизнь вот так?
Телефон загудел от входящего вызова. Номер был неизвестный, но код – с окраины Атланты.
Гнев вскипел внутри, и я нажала «принять», не успев толком подумать.
– Да?
– Мэдисон, – пропел Адам. – Ты звучишь расстроенной. Все ли в порядке?
– Чего ты хочешь? – отрезала я.
Он усмехнулся.
– Определенно расстроена. Слышал, твой дружок вляпался в неприятности. Какая досада.
– Тебе это с рук не сойдет. Он ни в чем не виноват.
Адам вздохнул.
– Детка, ты знаешь, какая у меня репутация. Как думаешь, кому поверят люди?
Меня скрутило от тошноты.
– Чего ты хочешь? – повторила я.
Я знала: Адам всегда чего-то хотел.
– Поговорить со своей невестой, и все.
Грудь сдавило, дыхание стало прерывистым.
– Мы разговариваем.
– Лично, детка.
Господи, как я ненавидела это «детка». Когда-то оно казалось ласковым, особенным. Теперь – словно клеймо, будто я его собственность.
– Встреться со мной и я отзову жалобу на этого мальчишку. Приходи в мой домик на курорте.
Я сжала телефон крепче.
– Ни за что.
– Уверена? Я могу обрушить на твоего дружка кучу проблем. Интересно, что я смогу накопать. Какую картину сложить.
Живот снова сжался. Я уже видела, как Адам из безобидных фактов лепил страшный образ. И это работало. Уверенность дала трещину.
Глупо, очень глупо. Но часть меня надеялась: если я скажу ему в глаза, что всё кончено, он, может, поймет. Что угрозами он не удержит меня в этих ужасных отношениях.
– Встретимся в парке Док-Сайд.
Адам замолчал, и я почти видела, как раздражение скривило его лицо.
– Эта требовательность на тебя не похожа, Мэдисон.
– Может, ты просто никогда не знал меня так, как думал. Или парк, или нигде.
В это время там всегда было полно людей. Адам не решился бы на что-то среди толпы.
– Пятнадцать минут, – отрезал он и отключился.
Я отняла телефон от уха, рука дрожала. Кафе почти опустело, но еще было несколько посетителей. Аспен уже забрала дочь и привела ее в The Brew. Кэйди теперь вертелась по залу, делая пируэты.
Я нашла глазами подругу. Она раскладывала выпечку в витрине. Увидев меня, подняла голову. Ее улыбка погасла.
– Что случилось?
– У Нэша проблемы, и я должна попробовать их исправить. Можно мне уйти пораньше?
– Конечно. Хочешь, я пойду с тобой? Закрою пораньше.
Я покачала головой. Ей пришлось бы брать с собой Кэйди, а ребенку это видеть нельзя.
– Нет. Но спасибо. – Я обошла стойку и обняла ее. – Ты потрясающая подруга. Знаешь это?
Аспен прижала меня к себе.
– Всегда приятно слышать. С Нэшем все будет хорошо?
Я отпустила ее.
– Будет. Я должна в это верить.
– Напиши, если что-то понадобится.
– Напишу. – Я схватила сумку и направилась к двери.
– Пока, мисс Мэдди, – крикнула Кэйди.
– Пока, Кэйди. У тебя чудесные пируэты.
Она улыбнулась и помахала рукой.
Я постаралась сохранить ту искру радости, что Кэйди дарила всем вокруг. И ту смелость, которой меня научила ее мать. Я больше не собиралась прятаться от своих мучителей.
Оглянувшись по сторонам, я шагнула на пешеходный переход. Ветер доносил голоса. Дети бегали по площадке. Взрослые смеялись, разговаривали, наслаждаясь видом. Толпа успокаивала. Он не сможет ничего сделать здесь. Я в безопасности.
Я повторяла это снова и снова. Но мысль о встрече с Адамом всё равно вызывала тошноту.
Я нашла пустую скамейку и села. В ожидании я позволила воспоминаниям о Нэше прокручиваться в голове. Он всегда был моим спасением. Я перебирала каждый счастливый момент, и теперь у меня было ещё больше таких, чтобы держать их в памяти.
Я почувствовала Адама раньше, чем увидела. В воздухе что-то изменилось, пробежал холодок.
Он опустился на другой конец скамейки и наклонился, будто хотел поцеловать меня в щеку.
Я подняла ладонь.
– Не надо.
В его глазах мелькнула злость, когда он заметил синяк у моей линии роста волос. Взгляд стал колючим.
– Этого бы не случилось, если бы ты была дома, где тебе место.
Я онемела. Он серьезно? В последний раз, когда мы виделись, он едва не вбил меня в стену.
– Я здесь. Говори.
Он откинулся на спинку скамьи, предельно спокойный.
– Твои прегрешения так просто не прощаются.
– И не надо.
Он удивленно приподнял бровь.
Я выдохнула.
– Мы закончили, Адам. Мы не делаем друг друга счастливыми. Мы калечим друг друга.
На его лице мелькнуло изумление.
– Мы любим друг друга. Да, мы ссоримся, но у всех пар так.
Я едва не рассмеялась от ужаса.
– Ты считаешь нормальным то, что у нас было? Ты ударил меня так, что я сломала три ребра.
На его челюсти дернулся мускул.
– Тебе надо научиться следить за тоном. Если бы ты это делала, я бы не срывался.
– Я никогда не смогу подбирать слова так, чтобы угодить тебе. И я не стану жить с человеком, который выражает недовольство кулаками.
– Это из-за него?
Я несколько раз моргнула.
– Вот это ты понял из всего, что я сказала?
– Он живет у тебя, – прорычал Адам.
Меня пробрал холодок. Но неудивительно, что он знал. Наверняка следил или нанял кого-то. Я глубоко вдохнула и посмотрела на человека, причинившего мне столько боли.
– Я люблю его.
По шее Адама пошла красная полоса.
– Ты все время мне изменяла, да?
– Нет. Я никогда не была тебе неверна. Но я всегда любила его. И это не изменится. Уходи. Получи помощь. Мы закончили.
Адам подался вперед, сокращая расстояние.
– Думаешь, я позволю тебе так просто уйти? Сделать из меня дурака? Я уничтожу тебя. Развалю твою жизнь по кусочкам. А начну с него.
40
Нэш
Я развалился в кресле Адирондак, которое недавно купил в городе. В комплекте была подставка для ног – идеально для ленивого отдыха. Я подкинул в руке теннисный мяч, сделал глоток пива.
– Видишь, отстранение не так уж плохо.
Клайд посмотрел на меня с сомнением.
– Не смотри так. Будет здорово. Я весь день буду с тобой.
Он залаял.
– Ладно-ладно. – Я метнул мяч с задней веранды в траву.
Клайд сорвался за ним. И слава богу, что не за моим кроссовком. Я уже находил дома очередную разодранную пару. Причем он никогда не брал одинаковые – всегда по одному из каждой.
Я сделал еще глоток. Хотелось, чтобы расслабление наконец пришло. Но нет – под кожей все равно жужжало тревожное напряжение.
«Сохраняй веру». Так сказал Лоусон, когда отвез меня обратно к машине у участка. Я хотел доверять системе, которой отдал жизнь, но знал – она не всегда работает как надо.
По дороге домой я позвонил отцу. Сказать, что он был зол, – ничего не сказать. Требовал нанять адвоката. Говорил, что именно так эти люди и играют. Но сама мысль подать в суд на Адама за клевету казалась мне грязной.
С Дэном всё было проще. Там дело быстро уладится. Он сжёг столько мостов, что ему никто не доверял, и в поисково-спасательную команду округа его не возьмут. Но Адам… это другое. Манипуляции он довел до искусства.
Послышался хруст шин по гравию. Клайд залаял предупреждающе.
Я глянул на часы. Мог бы и догадаться: Мэдди не дотянет до конца смены, когда переживает за меня.
Я ненавидел, что Адам добрался и сюда. Словно всего того, через что он её уже провёл, было мало.
Входная дверь хлопнула, но Мэдди ничего не сказала.
– Я тут, – крикнул я.
Клайд подбросил мяч к моему креслу, и я снова кинул его.
Открылась задняя дверь, и Мэдди вышла. Одного взгляда на ее лицо хватило: что-то случилось. Слишком бледная кожа, расширенные глаза.
Я отбросил ноги с подставки и встал, подойдя к ней.
– Что произошло?
– Я… я должна была знать.
Я убрал прядь с ее лица.
– Должна была знать что?
Глаза цвета глубокого моря встретились с моими, полные горя.
– Что он никогда не отпустит меня.
Я весь напрягся. Это из-за моего отстранения?
– Мэдс, все будет хорошо. Совет разберется.
Она резко замотала головой.
– Ты не понимаешь. Ты не понимаешь, какой он. Он… он…
Слова застряли, дыхание участилось, ее охватила паника.
– Мэдс… – Я притянул ее к себе и усадил на кресло, сам опустился и обнял ее. – Дыши.
Потекли слезы, перемежающиеся с ее борьбой за воздух. Что, черт возьми, произошло?
– Спокойно. Вдох на три, выдох на три. – Я считал для нее, и постепенно она начала справляться.
Постепенно дыхание выровнялось. Я держал ее в своих руках.
– Сможешь сказать, что это вызвало?
Она вцепилась в мою футболку.
– Звонил Адам.
Я окаменел.
– Скажи, что ты сохранила голосовое.
– Я ответила, – прошептала она.
Я резко вдохнул.
– Я была так зла, – поспешила объяснить Мэдди. – Хотела только, чтобы он отстал.
– Что он сказал? – Голос звучал спокойно, хотя внутри у меня бушевала буря.
Она сглотнула.
– Он насмехался из-за твоего отстранения.
Конечно. Но это еще значило, что он следит за советом и, возможно, имеет кого-то внутри.
– Он сказал, если я встречусь с ним, он отзовет жалобу.
В висках застучало.
– Скажи, что ты не поверила.
Она фыркнула.
– Конечно, нет. Но я подумала, если прямо скажу ему в лицо, что мы кончены, он оставит нас.
Я едва удержался, чтобы не сжать ее слишком сильно.
– Он. Прикасался. К тебе?
Она покачала головой.
– Нет. Я заставила его встретиться в парке Док-Сайд, где полно людей. На публике он бы не решился.
Только наедине. Как и раньше. От мысли стало тошно.
Мэдди отстранилась, чтобы видеть меня.
– Он ненавидит тебя.
– Мне плевать, что он меня ненавидит. Он мусор.
– Нет. Он ненавидит тебя. Всегда. Я поняла это слишком поздно…
В ее голосе было столько отчаяния, что меня пробрал холод.
– Что ты имеешь в виду? – Я сам себя не узнал, голос звучал глухо, отдаленно.
По ее щекам скатились слезы.
– Он должно быть понял, что я на самом деле чувствую к тебе.
Лед сжал живот.
– Сначала он просто злился, когда мы общались. Потом кричал. Обвинял в измене.
Вдоль позвоночника побежали капли пота.
– Скажи, что он не поднимал на тебя руку из-за меня.
Слезы хлынули, и ответ был ясен без слов.
– Как часто? – спросил я.
В голове прокрутились последние годы. Сначала мы говорили каждый день, потом все реже. Я злился, обижался, думал, что для нее я больше никто. А все это время…
– Это не важно, – тихо сказала она.
Я вскочил, поставив ее на ноги. Не мог сидеть. Должен был двигаться. Клайд прыгнул между нами, решив, что это игра.
– Конечно, важно. Как часто? – Голос мой был жестким, но не для нее – для себя. Как я мог быть таким слепым? Снова?
Слезы падали с ее подбородка на землю.
– Не каждый раз.
Сердце замерло.
– Но почти, – прошептал я.
– Он не всегда бил. Иногда просто кричал. Но в тот день, когда я ушла… Ты позвонил рассказать про игру Дрю по лакроссу. Он должен был вернуться поздно. Я была так счастлива, что мы можем просто поговорить, как раньше.
Я вспомнил тот разговор. Мы болтали дольше, чем за последние месяцы. Я был так рад. Казалось, я вернул кусочек Мэдди.
– Я не услышала, как он вошел. Обычно я настороже, но тогда мы смеялись над родителями, которые кричали на судью.
– Та мама, которую выгнали, – произнес я пустым голосом.
Мэдди кивнула.
– Когда я положила трубку, он вышел в гостиную. Он знал, сколько мы разговаривали. Засек. Я попыталась убежать, но он схватил меня. Я никогда не видела его таким злым. Я думала, он убьет меня.
Я втянул воздух. Внутри все горело кислотой, обжигая каждую клетку.
Я пытался посчитать, сколько раз я становился причиной ее боли. Но этих раз было слишком много.
– Почему ты не просто заблокировала мои звонки? – хрипло спросил я.
– Я не могла. Это было бы все равно что отрезать себе руку.
И она платила за нас обоих.
41
Мэдди
Все тело тряслось, каждая дрожь отзывалась болью. Эта мука была смесью воспоминаний и осознания того, что я причиняю боль Нэшу, а это было последнее, чего я хотела.
– Прости, – прошептала я.
За все. За то, что поверила красивым обещаниям Адама. За то, что осталась, когда надо было уйти. За то, что позволяла ему причинять боль. За то, что скрывала все от того, с кем делилась всем. И за то, что свалила это на Нэша сейчас.
Это было нечестно. Ни капли. Но я должна была сказать. Он должен был понять, насколько глубока ненависть Адама. Тот сделает все, чтобы разрушить Нэша лишь потому, что он важен для меня.
Нэш молчал, но его тело говорило обратное. Рваные движения, словно энергия рвалась наружу.
– В этом нет твоей вины.
От этих слов сердце разрывалось сильнее. Потому что я видела правду: Нэш все брал на свои плечи.
– Это не твоя вина тоже.
Я протянула руку, чтобы коснуться его, но он отстранился. Это движение разбило меня изнутри.
– Мне нужно время. Просто… я не могу. – Нэш направился к задней двери, но остановился. – Я не оставлю тебя одну.
Осколки внутри меня вонзились глубже.
– Грей сейчас придет, – сказала я то, чего меньше всего хотела. Хотела умолять его остаться. Хотела броситься к нему и не отпускать. Но я не могла держать его силой.
Его голова дернулась в резком кивке, и он ушел.
Почему это ощущалось как прощание? Слова, что застряли в горле, просили его остаться, слова о том, что он поглотил меня целиком. Но я задавила их.
Я смотрела, как он исчезает в доме. Через секунды услышала мотор и хруст шин по гравию.
Я чувствовала, как каждая секунда вонзается ножом в грудь.
Клайд лизнул мою щеку. Я обняла его за шею, уткнулась лицом в шерсть.
– Все будет хорошо. Он вернется. Мы справимся.
Я должна была верить. Я обрушила на Нэша то, что знала – заденет сильнее всего. Потому что он всегда был моим защитником. А мысль, что именно он мог быть катализатором моей боли, была невыносимой для него.
Внутри все скручивалось спиралью тревоги. Страх, что Нэш больше никогда не сможет видеть это иначе. Что он всегда будет винить себя. Что это будет разъедать нас, как рак.
Не знаю, сколько я так просидела, вцепившись в собаку и принимая утешение от ее тепла. Наконец, я выдохнула и отпустила Клайда. Он ткнулся в бок, словно говоря: «Все будет хорошо», а потом убежал за мячом. Я поднялась и пошла к дому. Глаза саднили, и я направилась в ванную.
Я включила ледяную воду и плескала ее на лицо, пока кожа не начала неметь. Прохлада облегчала боль в глазах. Спустя минуту я потянулась за полотенцем и вытерлась.
Подняла голову и вздрогнула от собственного отражения: опухшее, красное лицо, глаза налитые кровью.
Звонок в кармане заставил меня вздрогнуть. Я выхватила телефон, надеясь увидеть имя Нэша. Но там было «Грей».
Я хотела не брать, но все же нажала.
– Привет, Джи.
– Я немного задержусь, извини. Подожди, ты больна? Голос какой-то странный.
Это было мягко сказано. Я звучала как смесь лягушки и восьмидесятилетней курильщицы.
– Кажется, я все испортила.
– Что случилось? Ты в порядке? Я уже превышаю скорость. Скоро буду.
Господи, какая же она хорошая подруга.
– Не знаю.
– Расскажи, что произошло?
Я сжала телефон и пошла по коридору в гостиную.
– Я скрывала кое-что от Нэша.
В трубке гудел ее мотор.
– Что именно? Что тебе на самом деле не нравится эта ужасная пицца, которую вы заказываете, или что ты тайная серийная убийца?
Из горла вырвался странный звук – почти смех, но нет.
– Одним из главных триггеров Адама был Нэш.
Грей резко втянула воздух, мгновенно все поняв.
– Я не хотела, чтобы он знал, но Нэш не понимал. Он не понимал, насколько Адам его ненавидит. Как сильно он хочет его уничтожить. Он должен был понять.
– Мэдди…
Слезы брызнули снова.
– Я не хотела, чтобы он знал, – повторила я. – Я никогда не хотела причинить ему боль.
– Я знаю, – тихо ответила Грей. – И Нэш это знает. Но, держу пари, он взорвался.
– Он стал пугающе спокойным. А потом просто ушел.
Грей выругалась.
– Мне так жаль. Он всегда был таким. Ему нужно пространство, чтобы все переварить. Он вернется.
Раньше, когда ему нужно было пространство, он проводил его со мной. Я не раз сбивалась со счета, сколько раз Нэш приезжал за мной и просил поехать с ним. Мы сидели в машине молча, пока он не был готов выговориться.
А уйти, оставив меня… это резануло по-живому.
– Я ужасный человек? – хрипло спросила я.
– Нет! – поспешила возразить Грей. – Ты прошла через ад и имела право заботиться о себе как могла. Ты не обязана рассказывать Нэшу каждую деталь своей боли.
– Мы всегда делились всем…
– Ну, он ведь тоже скрывал, что без ума в тебя влюблен. Так что теперь вы квиты.
Я хотела улыбнуться, но губы не слушались.
Грей вздохнула.
– Здесь нет хорошего решения. Для Нэша всегда было делом чести защищать тебя. Всегда. Это выбьет его из колеи, но он должен был это знать. Ты поступила правильно.
Я ждала облегчения от ее слов. Но оно не пришло.
– Я боюсь, что это слишком его сломает. Что мы не сможем справиться.
Голос дрогнул. Это был мой главный страх, высказанный вслух.
– Вы прошли через ад и выбрались вместе. И с этим справитесь. Все, что ты можешь, – любить его, пока он кружит в этом вихре. Повторять, что он не виноват. Он услышит. Я обещаю.
Я любила Нэша почти всю жизнь. Любила молчаливыми словами в темноте. Любила шепотом на ветру. Любила каждый день, даже когда не было надежды, что он ответит тем же. И буду любить сейчас.
– Я упрямая. Я пережду любую чужую вину.
Грей хихикнула.
– У тебя еще и терпение святой. Справишься.
Позади скрипнула половица, и я обернулась, чтобы позвать Клайда. Но не успела: чьи-то руки резко дернули меня назад. Телефон вылетел из руки и отлетел на пол. Из горла сорвался крик.
С улицы донесся яростный лай Клайда. Ладонь закрыла мне рот, в бок что-то впилось. Я вскрикнула и пнула назад. Послышался грубый стон.
Я рванулась, пытаясь вырваться. Царапалась, билась, но вдруг мышцы стали свинцовыми. Зрение сузилось в тоннель, и я проваливалась в пустоту.
42
Нэш
Слова Мэдди эхом крутились в голове, пока я ехал без цели. «Он не всегда бил. Иногда просто кричал.». Как будто крики и оскорбления могли быть чем-то более приемлемым для меня.
В голове вспыхивали картинки одна другой хуже: Мэдди, избитая, изломанная. И все это – из-за меня.
Телефон завибрировал в подстаканнике. На экране – имя Кейдена. Я сбросил. Через секунду звонок повторился.
Я рыкнул и ткнул кнопку на руле.
– Что?
– Спокойнее, – отозвался Кейден. – Хотел позвать тебя выпить пива в Dockside. Кто-то нассал в твои утренние хлопья?
Я проглотил слова, которыми не заслуживал его задеть.
– Извини. День… так себе.
Он, должно быть, уловил в голосе что-то, потому что через секунду в трубке стало тише – ушел в укромное место.
– Надо выговориться?
Я уставился в лобовое стекло, пытаясь понять, где нахожусь. Недалеко от города.
– Не тянет на толпу.
Слухи об отстранении наверняка уже облетели город. Я не хотел лишних глаз. С моим настроением я бы точно на кого-то сорвался.
– Подхвати меня у Dockside, – предложил он.
– Буду через пару минут.
– Жду.
Он отключился первым. Мне чертовски повезло с таким другом. Тем, кто терпел мою мрачность и не принимал её на свой счёт. Мы оба знали, что иногда злость и боль требуют выхода, и друг другу могли это позволить.
Через пару минут я увидел его у обочины. Кейден запрыгнул в машину, держа две бутылки пива.
– Думал, может пригодится.
– Мне нужно что-то куда крепче, – пробормотал я, выруливая обратно на Мэйн-стрит.
Но никакой алкоголь не смог бы стереть то, что рассказала мне Мэдди.
– Черт, – выдохнул Кейден, убрав бутылки в подстаканник. – Что случилось?
Я не знал, с чего начать. Хотел сказать, вывалить всё, но слова застревали.
– Нэш, ты меня пугаешь.
Я свернул к смотровой площадке за городом и заглушил двигатель. Там было пусто. Я уставился на озеро.
– Он бил ее, когда я звонил.
Горло сжалось, каждое слово давалось с болью. Но я заслуживал эту боль.
В машине повисла ярость. Не нужно было смотреть на Кейдена, чтобы понять: он закипает.
– Знаешь, сколько раз я ей звонил за эти годы? Бесчисленное множество. А я злился, когда она не брала трубку. Или перезванивала только после трех-четырех попыток. А все это время он бил ее.
Грудь сдавила невыносимая боль.
Долго стояла тишина, потом Кейден заговорил:
– Не представляю, что ты чувствуешь. Но должен понять: это не из-за тебя. Не по-настоящему. Если бы не звонки, он нашел бы другой повод. Такие чудовища находят оправдание в чем угодно.
