Текст книги "Камбер-еретик"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)

ГЛАВА VII
И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его.[8]8
  Екклесиаст 12:7


[Закрыть]

Синхил склонил голову и, глубоко вздохнув, Райс, не смыкая глаз, вошел в состояние транса. Левой рукой он провел по шее короля, чуть нажав большим пальцем за правым ухом; другая рука легла монарху на лицо, заставляя усталые веки опуститься. Несколько мгновений ушло на то, чтобы сконцентрироваться, затем Целитель вошел в контакт с сознанием Синхила. Его разум требовал полного подчинения; ответные сигналы были замедленно-вялыми и перемежались волнами боли.

Камбер с Джоремом, застыв на границе круга, внимательно наблюдали за ними, а Ивейн тем временем устраивала поудобнее спящего Джавана. Мысленно, Камбер послал Райсу вопрос о состоянии короля, но тот, вместо ответа, лишь обернулся, печально качая головой. Ясно было, что Синхил не доживет до утра.

Только что он сам вынес себе смертный приговор, Райс это понимал, точно так же, как и Камбер. Конечно, с помощью деринийского заклинания правитель получит достаточно сил, чтобы довести до конца обряд, но затем последует неизбежный упадок сил, а этого королю уже не вынести. Сам Синхил сознавал это не хуже остальных, но, казалось, совершенно не испытывал сомнений. И теперь Райс, Целитель, давший обет всеми силами продлевать человеческое существование, должен был открыть врата смерти. И все же он шел на это.

Без тени колебаний, он вновь покинул реальный мир, уводя следом Синхила, изгоняя боль и усталость, вливая в него новые силы. Бесспорно, он был способен и на большее, даже частичным целительством еще немного оттянуть неизбежный конец, однако сейчас лечение, напротив, ослабило бы правителя и не позволило довершить начатое этой ночью. Когда король закончит с Джаваном, Райс сможет провести еще один сеанс, и это придаст ему силы, но это граница, которую ни Целитель, ни король не смогут переступить. Когда последняя, третья часть обряда будет завершена, никто не сможет поручиться, что Синхил останется в живых.

Не торопясь и не слишком нажимая, он делал то, что должен, затем вышел из контакта, отнял руки и открыл глаза. В течение следующих нескольких секунд Синхил не шелохнулся, но когда снова взглянул на Райса, его прежнюю усталость как рукой сняло. Легкая улыбка тронула губы, спрятанные в седой бороде, когда он опробовал возможности своего обновленного тела, улыбка становилась все шире и шире.

– Действительно, Целители творят чудеса, – сказал он, глаза светились признательностью. – Каким же я был дураком, что сомневался. Спасибо, друг мой. Этой ночью ты оказал великую услугу мне и Гвиннеду.

Когда он поднялся на ноги и направился в магический круг, Джорем и Камбер встали по сторонам ворот и с поклоном пропустили его внутрь. И снова Райс и Камбер обменялись взглядами. Наставник Дерини коснулся концом меча Халдейнов одной стороны ворот и перечеркнул невидимое пространство ворот, вновь закрывая их.

Райс осмотрел Алроя и Райса-Майкла. Первый был все еще без сознания, хотя уже понемногу приходил в себя, второй все еще спал в счастливом неведении о том, что его ожидало. Сквозь дымку великих сил, охранявших круг, он нечетко видел происходящее за магической чертой, но за передвижениями он мог следить по темным теням.

Он видел, как тень, бывшая Камбером, снова принесла нож, как Синхил принял нож и надсек большой палец Джавана, стоявшего без малейшей попытки к сопротивлению. Джорем протянул пергамент и, чашу с водой, и Синхил выдавил по капле крови мальчика на каждый из предметов.

Когда в кадильнице загорелся пергамент и поднялся дым, Райс не уловил его запаха. Звуки, долетавшие из круга, были приглушены, казалось, они доносятся из другого мира, совершенно не связанного с тем, в котором Райс стоял сейчас на коленях.

Мы стоим вне земли, время не касается нас… – вспомнил он.

Он знал, что это происходит именно так. Прежде он сам много раз бывал внутри круга. Ему был внове магический ритуал. Вот уже много лет он был тесно связан с семьей Мак-Рори. Но никогда прежде Райс не наблюдал за происходившим в круге извне. Ощущение было несколько неприятным. За стенами часовни замок жил обычной ночной жизнью, но здесь, внутри, казалось, будто все звуки застыли в воздухе. Магический круг, точно огромная губка, поглощал звук и свет, притупляя восприятие.

Совершенно завороженный, он медленно поднялся на ноги – приближался самый ответственный момент обращения Джавана. Райс знал, что находившимся сейчас внутри круга нет нужды повторять четырехкратное обращение к Богу, как они делали это раньше. Это был дополнительный обряд, приобщавший Джавана к волшебству через капли его крови, упавшие в чашу, делавший его наследником тех сил, против которых не мог противостоять ни один смертный. Выпив из чаши, Джаван собирал в себя силы, которыми двенадцать лет назад Райс, Камбер и Ивейн почти насильственно наделили его отца, наделялся волей Синхила, который правил церемонией и был ее инициатором.

А если случится так, что Алрой умрет, не оставив наследника, Джаван получит власть над этой силой, надев кольцо отца. Кольцо это все еще покоилось на дне чаши, наполненной волшебством пепла и крови трех Халдейнов и высшей магией.

Трижды отпил Джаван из чаши, и Синхил вернул ее Джорему, затем положил руки на голову сына. Когда королевская воля была исполнена, тело мальчика напряглось.

В течение долгого времени никто в круге не шевелился, кроме легкой тонкой фигурки Джавана, слабо пытавшегося бороться с вливавшейся в него силой. Синхил крепко прижал его к груди, торопливо гладил сына, пытаясь успокоить, наконец поднял голову, и Джорем подхватил бившегося в судорогах мальчика. Синхил устало опустился на колени, опираясь руками о пол.

В то же мгновение Камбер подошел к линии круга, поднял меч и прорубил в границе еще одни ворота. Как только это было сделано, Райс бросился внутрь, на секунду задержался перед Джаваном, чтобы потрогать лоб впавшего в беспамятство мальчика и проверить его состояние, затем упал на колени подле совершенно измотанного Синхила.

Поддерживая короля за плечи, Райс сжал его запястье, страшась того, что обнаружит. Веки Синхила едва приподнялись.

– Ведь я сделал это, не так ли? – с трудом выговорил он, борясь с приступом кашля. – Помоги мне закончить, Райс. Раньше я никогда не просил тебя о таких важных вещах…

Райсу казалось, что в его объятиях тело Синхила делается все легче и податливее, он прекрасно знал; король расходует огромное количество энергии, но уже ничто не может заставить его остановиться и спасти себе жизнь. Райс нащупал на горле Синхила пульс – угрожающе быстрые и слабые удары – и скользнул рукой по затылку – Синхила лихорадило, огонь его жизни горел слишком ярко, такого он не мог выдержать долго.

– Знаю, друг мой, – пробормотал Райс, заключая Синхила в объятья для Исцеления. – Позвольте мне сделать мою работу. Вы пройдете через то, что вам необходимо. Обещаю. Расслабьтесь и позвольте мне принять вашу боль.

Синхил полностью раскрылся, его защиты на этот раз исчезли быстрее. Решительно и настойчиво Райс проник так глубоко, что исцеляющее прикосновение соединило их, ослабляя боль Синхила и изгоняя усталость. Теперь у короля не было дороги назад – он получал подкрепление сил за счет необратимых разрушений.

Еще несколько минут целительная энергия разливалась в мозгу и в теле Синхила, ослабляя боль. Райс направлял потоки, не позволяя себе думать о том, что будет после, он вообще не позволял себе думать. Когда Синхила не станет, появится уйма времени на раздумье…

С мечом Синхила в руках Камбер ждал у открытых ворот и следил за течением мыслей и чувств Райса, сочувствуя Целителю, сочувствуя Синхилу, который отлично знал цену за исполнение своих желаний.

Ничто не нарушало покоя в магическом круге. Даже дыхание Синхила, подчиненного Райсу, не было слышно. Остальные вышли из круга и сидели с детьми. До тех пор пока Райс не сможет вернуться к обязанностям смотрителя, Джорем и Ивейн будут приглядывать за мальчиком. Время от времени Ивейн посматривала на мужа, но и она, и Джорем оставались на месте, пока Райс не вышел из контакта и не помог подняться Синхилу, вновь дееспособному, но уже отрешенному.

Ивейн и Джорем тоже встали, и сын Камбера взял спящего Райса-Майкла на руки. Райс покинул круг, а Ивейн и Джорем вошли внутрь. Райс только задержался, чтобы удостовериться, что его тезка будет способен понять, чего от него хотят.

Когда он снова занял место между мальчиками, над которыми обряд был совершен, Камбер слегка поклонился и вновь замкнул круг, затем положил оружие у черты и, взяв со стола кинжал, медленно направился к Синхилу, чтобы встать справа от него.

Тихо разговаривая с младшим принцем, Джорем наполовину разбудил его. Райсу-Майклу удалось встать при поддержке Джорема. Ни разу в течение ночи Синхил не был так бесстрастен, как теперь, и Камбер еще раз убедился, что конец его близок, но король собрал все силы и сделает необходимое. Райс блокировал последние сигналы опасности, чтобы он мог без помех закончить начатое, и Синхил был благодарен за это. Мягко улыбнувшись в знак согласия с выбором короля, Камбер на мгновение положил руку на его плечо, и ему открылись все чувства Синхила.

Потом Ивейн заняла свое место позади Райса-Майкла, держа в руках кадильницу с курящимися благовониями, а Джорем принес чашу и лист пергамента, третий по счету.

В последний раз знакомый ритуал шел своим чередом до тех пор, пока Синхил не перешел к самой ответственной части. Стоя перед алтарем с поднятой в обеих руках чашей, он на мгновение замер, откинув голову назад и закрыв глаза в молитве. Затем чаша стала опускаться, а король повернулся к Райсу-Майклу.

Камбер, внимательно следивший за этим, заметил, как сын мгновенно ответил отцу доверием и решительностью, составлявшими резкий контраст со страхом остальных. Внезапно он понял, что именно в младшем сыне Синхила, плохо это или хорошо, заключается будущее Гвиннеда. В минуты прозрения, которые были так редки в его жизни, он увидел возмужавшего Райса-Майкла, сидевшего на троне Гвиннеда, а рядом с ним – темноволосую девушку с королевской короной на голове. В девушке было что-то знакомое, хотя Камбер не мог понять, что. Кроме того, его внимание привлек возраст короля – тому было на вид не больше пятнадцати-шестнадцати лет, однако он выглядел достаточно взрослым, чтобы править, не оглядываясь на регентов, которые, вероятно, извели его старших братьев.

Но что сталось со старшими братьями? Если предчувствие не обмануло Камбера, Алрою и Джавану судьбой предназначено умереть молодыми и не оставить после себя наследников. Если эти два короля умрут друг за другом, что ждет Гвиннед впереди? Три монарших смерти за шесть лет!

Видение исчезло так же быстро, как и возникло, и глядя, как Синхил протягивает чашу Райсу-Майклу, Камбер размышлял, было ли оно лишь плодом его фантазии или на самом деле вызвано даром предвидения. В это время принц поднял руки и медленно опустил на отцовские. Несмотря на то, что мальчик двигался неровно, как бы толчками, – жесты затормаживало действие снотворного и контроль чужой силы над его сознанием – в действиях чувствовалась не только воля других, но и собственное желание маленького Райса. Когда чашу поднесли к его губам, принц наклонился и без колебания выпил содержимое. Тремя глотками он осушил чашу, и кольцо с легким звоном покатилось по гладкому дну.

Мальчик стоял, уронив руки и немного покачиваясь, в то время как его отец отдал чашу и подошел вплотную. Камбер почувствовал, как в воздухе между отцом и сыном возникло напряженное поле, едва не разрядившееся вспышкой, когда Синхил коснулся головы сына. В воздухе вокруг них послышался треск искр. Камбер заморгал и провел рукой по глазам, пытаясь прояснить затуманенный взор. Это не помогло.

Удивление читалось на лицах Ивейн и Джорема, при виде происходящего между Синхилом и сыном они невольно отступили назад. Впрочем, и Камберу хотелось отойти подальше. Он не мог решить, что стало причиной такого поворота событий, но как бы там ни было, ему стало не по себе от участия в них. Поддаваясь внутреннему побуждению, он шагнул прочь. Он пятился, пока мог без ощущения неудобства переносить влияние энергии Синхила и его сына.

Скоро все кончилось. Он увидел, как закачался Райс-Майкл, когда контакт был прерван, и Синхил убрал руки с его головы. Тут же Джорем поспешил подхватить ребенка, и тот упал в крепкие руки священника. Синхил, совершенно истощенный, простер трясущиеся руки к Камберу.

– Элистер, ты нужен мне!

Слабый, но решительный голос разорвал тишину круга, и не успел Синхил моргнуть, как Камбер оказался подле него. Когда король поворачивал голову, чтобы посмотреть на Камбера, ноги его подогнулись, и он удивился, почему вдруг тело отказывается подчиняться его воле, Камбер помог Синхилу опуститься на пол и знаком велел Ивейн положить голову слабеющего короля себе на колени, а сам вновь поднялся и направился в северо-восточный сектор за мечом. Райс ждал вне круга, а Джорем с истощенным Райсом-Майклом на руках подошел как раз тогда, когда Камбер, поцеловав священное оружие и коснувшись им пола, прорезал ворота.

Райс немедленно бросился к Синхилу, а Джорем положил бесчувственного мальчика рядом со старшими братьями. Камбер оставался у границы круга с мечом в руках.

– Джорем, нам потребуются священное миро и дароносица. Миро вон там, слева от алтаря. – Он повернулся лицом к центру круга. – Ивейн, позаботься о близнецах. Райс справится один.

Ивейн без возражений покинула круг и присела возле спящих детей. Джорем открыл указанный отцом шкаф и принес ему обтянутую черной кожей коробочку и покрывало, чтобы подложить Синхилу под голову. Затем он вернулся к алтарю и, прежде чем открыть дверцу дарохранительницы, опустился на колени. Когда святые дары достали из святилища, Камбер опустился на колени и склонил голову. Джорем вернулся в круг и поставил дарохранительницу на маленький столик. Священник приблизился к нему, и Камбер поднялся.

– Мне уйти? – спросил Джорем, переводя взгляд на распростертого рядом с Райсом Синхила.

Камбер покачал головой.

– Нет, думаю, ему потребуется твоя помощь при свершении последнего обряда. – Он отдал меч Джорему и взял священные притирания. – Жди здесь, а когда я скажу, что пришло время, закрой ворота.

Затем он быстро подошел к Райсу и опустился на колени, положив обтянутую кожей коробочку на пол. Целитель тяжело вздохнул и устало поднял голову, убирая руки со лба короля. Синхил, казалось, отдыхает, глаза были закрыты, и только бледное лицо резко выделялось на фоне темного меха.

– Я сделал все, что мог, – пробормотал Райс. – Теперь все в твоих руках.

– Благодарю. Тебе лучше уйти и присоединиться к Ивейн. – Когда Райс направился к выходу, он повысил голос: – Джорем, замкни круг и присоединяйся к нам.

После причастия Синхил стал дышать легче и, подняв глаза на Камбера, тихо и умиротворенно вздохнул. Оставляя их наедине, Джорем удалился к закрытым вратам и стоял там, повернувшись к ним спиной и положив голову на рукоять меча. Камбер посмотрел на сына, затем вновь обратился к Синхилу. На епископе была все та же узкая пурпурная епитрахиль, впервые надетая во время принятия сана. Синхил поднял слабую руку и нежно погладил ткань.

– Все кончено, старый друг, – прошептал король. Его рука искала руку Камбера, и тот крепко пожал ее. – Хорошо, что ты рядом, – продолжал король. – Без тебя я не смог бы совершить обряд.

– Думаю, вы должны быть благодарны Райсу, а не мне, – мягко возразил Камбер. – И себе тоже – вы вовремя поняли, что это необходимо.

– Действительно вовремя. – Синхил искал взгляда Камбера. – Элистер, мои сыновья смогут стать достойными преемниками? Они ведь еще дети. Что если ты не ошибался насчет Мердока и остальных? Я доверял им, но, может быть, не следовало. Элистер, что…

– Отдохните, мой господин, – пробормотал Камбер, качая головой. – Вы сделали все, что могли и считали нужным. Всевышний распорядится будущим ваших детей.

Синхил вдруг закашлялся, задрожал, и его рука в руке Камбера напряглась.

– Здесь холодно, Элистер. – Он закрыл глаза. – У меня такое чувство, словно тело стало чужим. Так… так приходит смерть?

– Иногда, – прошептал Камбер, вспоминая совсем другую смерть, с которой он столкнулся, когда умиравший Элистер Келлен должен был возродиться к жизни в ту страшную ночь много лет назад. – Говорят, что для тех, кто встречает смерть спокойно, – это момент великой радости, и переход в мир иной легок и почти желанен.

– О да, это правда! – с трепетом произнес Синхил, изо всех сил стараясь не потерять взгляд друга. – О, Элистер, иди со мной и посмотри! Я войду в прекрасное царство!

– Нет, Синхил, это не мое время! Не могу…

– Да нет же, не бойся. Я не дам тебе зайти так далеко, откуда не будет возврата. Я не отниму тебя у моих сыновей. Милый друг, но разве мы с тобой не делили чудеса? Позволь мне разделить с тобой и это, прошу!

Устало кивнув, Камбер закрыл глаза, остановил течение мыслей и открыл знакомую связь, которую часть его существа, бывшая теперь Элистером, установила с королем много лет назад. Он почувствовал присутствие Синхила в себе, но это было совсем иное, чем прежде. А затем его мозг стал осознавать то, что он мог определить как звук, хотя это было совершенно иным – светом, эхом отдаленного перезвона множества маленьких колокольчиков, поющих невыразимо чарующую мелодию.

Небесная музыка, гадал Элистер, или, может быть, голоса небесных владык, или и то, и другое, либо ни то, ни другое…

Закружился молочно-опаловый вихрь, затем пришло чувство раздвоения, и он стал видеть Синхила как бы снизу, хотя прекрасно сознавал, что его глаза по-прежнему закрыты.

Он видел, как следы прожитых лет исчезают с лица Синхила. Видел, как обостряется внутреннее зрение, сбрасывает покровы, открывая правду. Король с трепетом обнаруживал в том, кто был для него Элистером Келленом и стоял рядом последние двенадцать лет, совсем другие черты.

– Камбер? – осторожно спросил он без страха, возмущения и злобы.

– И Элистер, – последовал смиренный ответ. И с этими словами Камбер открыл Синхилу всю историю, без утайки, – в неземном царстве, где они пребывали, невозможно было скрыть истину. По-видимому, прошло время, но нельзя сказать, сколько – тут и время было другим – и история была рассказана, Синхил смотрел с полным одобрением, потом поднялся и подал руку Камберу. Тот сжал ее и встал на ноги. Когда они обнялись, Камберу почудилось, что его пальцы коснулись легкого оперения на плечах короля.

Частью своего существа Камбер сознавал, что стоит на коленях над телом умирающего, стиснув его руку, но еще один Камбер шел сейчас рука об руку с Синхилом навстречу лучистому свету, который лился откуда-то извне, оттуда, где стоял Джорем – темный силуэт в ослепительном сиянии, опирающийся на меч.

Но между Джоремом и светом лежала серебряная граница круга. Внезапно до Камбера дошло, что Синхил не может переступить этой линии. Все еще держась за руки, они остановились возле Джорема.

– Ты должен помочь мне преодолеть это, Камбер-Элистер. Дальше ты не пойдешь, но я должен. Пришло время. Они ждут меня.

Камбер похолодел, горечь утраты наполнила его, но его второе внутреннее «я», тот Камбер, что стоял рядом с Синхилом, согласно кивнул, высвободил руку и сделал несколько шагов назад, к центру круга. Там было его тело, склонившееся над телом Синхила, и Камбер-второй осторожно воссоединился со своей земной оболочкой.

Открыв глаза, он вздрогнул. Подле него лежал Синхил, лицо его светилось благодатью, дыхания не было. У границы круга неподвижно стоял Джорем, склоненный над мечом. Скорее всего он и не подозревал о том, что происходило у него за спиной. Камбер не мог видеть душу Синхила телесным зрением, но когда закрыл глаза, увидел, как тот, кто был его королем, указывает на Джорема и магические врата.

– Джорем, открой, – мягко произнес Камбер, снова открыв глаза и глядя на сына.

Тот от удивления вздрогнул и вопросительно воззрился на отца, но Камбер, предупреждая вопросы, повторил просьбу.

– Отвори врата. И в знак почтения преклони колена перед тем, кто пройдет через них.

Не переставая удивляться, Джорем взглянул на тело Синхила, смущенно поклонился и повернулся к магической черте. Приветственно подняв меч, он опустил его слева от себя, описал острием полукружие в незримой границе и повторил это движение в обратном направлении, обозначив сводчатый проем немного выше человеческого роста.

Камбер смутно различал Ивейн и Райса, сидевших снаружи и внимательно смотревших на врата, но почувствовал их удивление, когда Джорем, открыв выход, преклонил колена и отсалютовал мечом.

Камбер закрыл глаза, в последний раз обращая свой внутренний взор на уходящего владыку Гвиннеда.

Тот поднял руку в прощальном привете, потом переступил черту и вышел из круга. Сияние обволакивало его, меняя знакомые Камберу черты. Он увидел рядом с удаляющимся Синхилом двух мальчиков, похожих на него, какую-то красивую женщину с пшеничными волосами и другие образы, которые было не распознать в сиянии.

Дуновение воздуха и шелест крыльев возвестили приближение Хранителей магического круга. И они явились. Существа, похожие на бесплотные, резко очерченные тени, исполненные могущества, безмерного, но не несущего угрозы.

Первое – огромное, могучее, с черно-зелеными крыльями, закрывало своей тенью северный угол комнаты.

Второе – сверкающее, словно само солнце, едва не ослепило Камбера. Оно появилось перед алтарем, выскользнув из-под золотистого стекла восточной свечи, или возникло из бликов света, отраженного гранями дарохранительницы.

Третье принеслось на огненных крыльях с рычанием преисподней. Языки пламени взметнулись над головой. Синхила, но тот бестрепетно продолжал путь.

И, наконец, четвертое существо предстало серебристо-голубым, переливающимся, словно волна.

Неосязаемый, беззвучный и все же оглушающий вал титанической силы обрушился на Камбера, заполняя каждую клеточку его существа. Стены круга начали сами собой распадаться на куски, будто неведомая музыка зазвучала на высокой ноте, и магическая преграда не смогла выстоять перед этим звуком. Ему явственно слышался этот звук, и Камбер понял, что единственным его спасением от неизлечимого безумия были и остаются святые дары, и сейчас они были рядом, на ритуальном столе.

Тем временем осколки купола продолжали падать на ковер и плиты, а Синхил и его спутники начали таять, точно островки снега весной, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, пока наконец не осталось ничего, кроме блестящих лучиков, сложившихся в яркую радугу.

А потом исчезли и они.