Текст книги "Камбер-еретик"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

Камбера, стоявшего рядом, удивил и напугал рассказ мальчика.

– Мой бедный малыш, вы заблуждаетесь, – пробормотал он. – Если бы вы не зажимали рану, он бы мог умереть от потери крови еще до того, как подоспел Пайдур. Возможно, вы спасли ему жизнь.

Мальчик не поднял глаз, а только отступил на шаг и проглотил подступивший к горлу комок. Слеза скатилась по грязной щеке и упала на руку Тависа. Лежавший в беспамятстве Целитель не очнулся, но Ивейн подошла и обняла ребенка за плечи.

– Я не пойду в постель, – испугался Джаван и сразу напрягся. – Не сейчас.

Ивейн мягко улыбнулась, придвинула стул с прямой спинкой к изголовью кровати и предложила принцу сесть.

– Вам вовсе не обязательно идти спать, Джаван. Вы больше не ребенок. Сегодня вы доказали это. Оставайтесь вместе с нами. Ваши хорошие мысли и молитвы помогут исцелить его быстрее. В этом отношении каждый немного Целитель.

– Правда? – прошептал Джаван, ободренный последним утверждением и тем, что признана его зрелость.

– Конечно, – ответила Ивейн. Она принесла одеяло и укутала сидящего Джавана, мягко поглаживая по волосам и стараясь контролировать его сознание.

Очень скоро Ивейн поняла, что не может установить контакт. В разум принца не удавалось проникнуть. Она осознавала его как некую область отгороженного сознания.

Ивейн передала свое удивление и ощущения – или неощущения – другим. Ей не хотелось действовать усерднее из-за боязни быть обнаруженной.

«Должно быть, Синхил отдал ему защиты, – заключил Камбер, узнав о заминке дочери. – Как, вполне вероятно, и другим. Интересно, он понимал, что делает?»

Райс придвинулся к постели, чтобы снова осмотреть своего пациента, а тем временем послал мысль:

«По крайней мере, мы узнали об этом в некритической ситуации. В будущем это доставит немало осложнений. Вполне логичный поступок, но я бы хотел, чтобы Синхил не делал этого».

«А как быть с Джаваном! – спросила Ивейн. – Он очень устал, но не позволит себе пойти спать».

«Пока не нужно обращать на это внимания, – ответил Джорем. – Как ты сказала, он устал. К тому времени, когда Тавис очнется, он может заснуть сам. Не стоит пытаться бороться, этим мы только настроим его против себя».

«Джорем прав, – вмешался Камбер. – Но сила не единственный способ усыпить принца. Смотрите».

Он зевнул, придвинул другой стул и сел на него с таким видом, словно сам сейчас заснет.

– Ивейн права, – сказал он вслух, глубоко вздохнув и закрыв глаза. – По-моему, нам всем нужно немного отдохнуть. Когда Тавис проснется, ему потребуется наша помощь. И если мы отдохнем, то сможем лучше помочь ему.

Остальные последовали его примеру, а Камбер скрыл улыбку, еще раз зевнув, и увидел, что Джаван тоже начал зевать, а его веки стали опускаться все ниже и ниже.

Вскоре Джаван уже спал, а Ивейн и Джорем дремали на стульях рядом с кроватью, в то время как Камбер и Райс дежурили. Прошло несколько часов, прежде чем Тавис наконец-то с еле слышным стоном повернул голову.

– Райс? – тихонько позвал он.

Целитель смешивал травы с новой порцией снотворного, но мгновенно вернулся к постели и положил пальцы на запястье здоровой руки.

– Он начинает приходить в себя. Хороший знак. Я уже стал бояться, что он потерял слишком много крови.

Камбер положил руку на лоб лежавшего в беспамятстве Целителя, едва не отшатнулся от того, что обнаружил.

– Боюсь, что кровь – это самое меньшее из того, что он потерял, – мягко сказал он. – Райс, ты уверен, что он готов принять случившееся? Может быть, лучше усыпить его снова. Несмотря на то, что вы с Ориэлем сделали, есть такой вид исцеления, который подвластен только его собственному телу, разуму и времени.

Тавис снова застонал, и Райс положил руки на его виски. Ивейн проснулась и встала у изголовья кровати.

– Он должен узнать о случившемся, Элистер, – сосредоточенно ответил Райс. – Для Целителя это чем скорее, тем лучше. Тавис, ты меня слышишь? Тавис, это я, Райс. Открой глаза, Тавис. С тобой все в порядке. Ты будешь жить. Открой глаза и дай мне знать, что ты понимаешь.

Тавис медленно подчинился, растущая боль прорывалась сквозь контроль Райса и введенные наркотики. Его взгляд задержался на лице Целителя, потом обратился к Джорему, стоявшему позади, к Ивейн у кровати и Камберу рядом с ней. Потом Тавис попытался шевельнуть левой рукой, Камбер остановил его, крепко схватив поврежденную руку ниже локтя. Райс отвернул искаженное болью лицо Тависа от искалеченной руки.

– Не смотри. Еще рано, – велел он.

– Как долго… – он с трудом глотнул и повторил: – Как долго ты здесь, Райс?

Райс сжал плечо Тависа и печально покачал головой.

– Боюсь, мой друг, не слишком долго. Я был на прогулке с епископом Келленом. Сначала за тобой ухаживали королевские лекари, а потом один молодой Целитель по имени Ориэль. На то, чтобы отыскать его, ушло время. К тому времени, когда я сюда приехал… – Он вздохнул и склонил голову. – Тавис, было слишком поздно, ни один Целитель не смог бы тебе помочь. В этом нет вины Ориэля. И даже вины лекарей. Они сделали все, что могли. По крайней мере спасли тебе жизнь.

– Они спасли мне жизнь, – эхом повторил Тавис, поворачиваясь налево и безучастно глядя на стул с наброшенным полотенцем, – но не мою руку. Ради чего они утруждали себя? Что толку в одноруком Целителе?

– То же, что и в Целителе с двумя руками, – растерянно начал было Райс.

– Нет! – воскликнул Тавис. – Не будет равновесия, неужели ты не понимаешь! Я калека, дефек…

– Тавис!

– Нет! Выслушай меня! Даже в священном писании…

– Тавис!

– В священном писании говорится: «И возложат они руки на больных, которые исцелятся». Руки, а не руку! И Adsum подтверждает это. Cum mabinus consecratus – священными руками соединишь ты разбитое воедино…

– В Adsum также говорится: «Tires manus sanatic теа – ты есть моя исцеляющая рука в этом мире», – прервал его Райс. – Все твои аргументы и жалость к себе напрасны. В священном писании ничего нет о том, что для исцеления необходимы обе руки. Иисус протянул руку, чтобы исцелить прокаженного…

– Нет… – закричал Тавис почти в истерике.

– Тавис, прекрати! – резко сказал Райс. – Перестань убиваться о том, чего у тебя нет, и подумай, что у тебя есть. Ты все еще Целитель! Сегодняшний случай не повлиял на твой разум, а только на руку!

– Только на мою руку!

Тавис засмеялся смехом, похожим на всхлипы. Истерику прервал новый приступ боли. Райс положил руку на лоб Тависа и постарался уменьшить страдания, покачал головой и поднес другую руку к виску пациента.

Новый баланс? Возможно. Но никто не говорит, что новому балансу нельзя обучиться, но сейчас было неподходящее время давать Тавису уроки. Теперь Райс должен использовать все свои возможности, чтобы успокоить больного и не отдать его во власть боли. Покалеченный Целитель осторожно открыл глаза. Райс вздохнул и мрачно осмотрел собравшихся.

– Тавис, мы должны знать, кто это сделал.

– Не знаю.

– Но ты хотя бы знаешь, за что? – спросил Джорем. – Тебе не показалось, что они охотились за принцами?

– Нет, – прошептал Тавис, глотая еще один всхлип. – Они охотились за мной.

– За тобой?

– Но почему? – выдохнула Ивейн.

– Если твоя рука искушает тебя, отруби ее, сказал один из них, и еще: Дерини не должен помогать врагу.

Джорем нахмурился.

– Дьявол, что он хотел этим сказать – Дерини не должен помогать врагу? Тавис, ведь они не были Дерини, не так ли?

Тавис дернул головой, воспоминания вызвали конвульсии. Он вскрикнул.

Райс отреагировал моментально и постарался облегчить боль. Ответ обескураживал, каждый из четверых думал об этом. Ивейн вдруг побледнела и едва не упала без чувств. Джорем поспешил поддержать сестру, но даже его прочные защиты не могли оградить ее от Тависа. Энергия, вызванная его воспоминаниями, волнами расходилась по комнате, наконец Ивейн повернулась и, покачиваясь, вышла из комнаты. Джорем последовал за ней.

Секунду Райс смотрел ей вслед, но потом снова вернулся к своему пациенту.

– Надо было удалить ее раньше, – тревожно прошептал он, поглаживая лоб Тависа и облегчая боль. – Наша дочка будет Целителем, как и ее отец.

– Целителем, – прошептал Камбер. – Но Целители-женщины…

– Встречаются очень редко. Знаю. На сегодняшний день я могу назвать четырех, еще живущих. Ивейн стало плохо, потому что ребенок уже чувствует боль других и порывается облегчить ее, хотя и не обладает пока достаточной для этого силой. – Быстрая улыбка озарила его лицо. – К тому же, чего еще можно ожидать от ребенка моего и дочери Камбера Кулдского?

– Но Тиег…

– Тиег – мальчик. Очевидно, мужчины менее зависимы от своего дара, хотя, когда Ивейн ждала его, у нее тоже были приступы резкой боли – пару раз. Эта малютка…

Он посмотрел на дверь, выражение его лица сменилось озабоченностью – Тавис застонал в бреду, и Райс снова переключился на него.

– Все в порядке, Тавис, – успокаивал он, целиком отдаваясь своему ремеслу. – Я помогу тебе избавиться от боли. Позволь ей уйти. Я буду принимать ее за тебя, и отец Элистер тоже.

Под его руками Тавис успокоился, и Райс погрузился глубже, приглашая Камбера следовать за ним, устраняя наконец физические страдания и погружая измученный мозг в лечебный сон. Выйдя из транса, Райс увидел, что Камбер тяжело склонился над кроватью, бледный и напряженный. После нескольких глубоких вздохов Райс успокоился и потянулся к Камберу рукой и мыслью.

«С тобой все в порядке?»

– Все будет хорошо. – Камбер глубоко вздохнул и покачал головой. – О, Господи, как ужасно! Наши же собратья сделали это с ним!

– Да. Если бы он хуже владел собой, эта мысль убила бы его.

– Мы можем чем-нибудь помочь?

Райс пожал плечами и покачал головой.

– Не знаю. Он не особенно прислушивается к моим словам после того, что я сделал с ним в ту ночь, когда умер Синхил. Я блокировал память, но эмоции после того случая у Тависа остались. Он обижен, сам не зная, почему. От тебя тоже отчужден – слишком уж влиятельная персона. Кроме того, ты не Целитель.

– Кто дальше?

– Только не Ориэль. Он довольно умелый Целитель с большими способностями, но у него нет жизненного опыта, хотя временами я начинаю желать, чтобы и у нас его не было.

– Воистину, так!

– Полагаю, Кверон лучше всего, – сказал Райс после минутного раздумья. – А может, отец Эмрис еще лучше. По-моему, Тавис учился у Эмриса некоторое время. Если сегодня ночью мы пошлем сообщение, то завтра к полудню они должны приехать. Думаю, что с этим не стоит тянуть. В любую минуту его состояние может критически ухудшиться, я имею в виду физическое состояние.

– Совершенно с тобой согласен, – сказал Камбер. Он было направился к двери, но вдруг остановился.

– Как ты полагаешь, сейчас его можно оставить одного?

Целитель положил руку на лоб Тависа, кивнул и повернулся к спавшему Джавану.

– Мне кажется, ему лучше всего было бы проспать до утра. Да и Джавану тоже. – Он тронул лоб принца и пожал плечами. – Черт возьми, будь я проклят, если хоть что-то понимаю в том, как работают его защиты. Должно быть, Синхил смыслил в этом больше, чем мы думали.

Райс склонился над принцем и подоткнул одеяло.

– Бедный парнишка. У него был тяжелый день. Пусть останется спать здесь. Пошли. Я хочу поскорее отправить послания Эмрису и Кверону.

Они вышли из комнаты, и дверь за ними закрылась. И только тогда черноволосый подросток поднял голову, настороженно озираясь по сторонам.

ГЛАВА XV
Не постыжусь я защитить друга и не спрячусь от него.[16]16
  Екклесиаст 22:25


[Закрыть]

Джаван осторожно огляделся в комнате, щурясь на огонек свечи, убедился, что никого посторонних не осталось, но не шелохнулся. Лучше подождать еще немного, вдруг они вернутся.

Странный разговор он подслушал, пока они думали, что он крепко спит. Он и впрямь подремал немного, но когда лечили Тависа, пробудился. Он слышал, как ушли Ивейн с Джоремом, слышал разговор о ребенке Ивейн, который должен стать Целителем.

Джаван сел в постели, стараясь припомнить что-то еще… сперва была долгая тишина, а потом говорили эти двое, Целитель и епископ.

«Наши сородичи, – так сказал епископ Элистер. – Это сделали наши сородичи!» Их тревожило, сумеет ли Тавис совладать со своими чувствами.

Наши сородичи… неужели они вели речь о Дерини? Джаван никак не мог понять. Как могли Дерини так обойтись с Тависом?!

Одна эта мысль внушала ужас. Если Дерини сделали такое с его другом, то, возможно, правы были лорды регенты, когда говорили о коварстве этого племени. Те, кто сотворил такое с Тависом, достойны самой жестокой кары!

Несколько минут он сидел, изобретая пытки для злодеев, которые нападают на улице на людей и отрубают им руки, – затем посмотрел на своего друга.

Райс что-то говорил о той ночи, когда умер отец. Мол, он что-то сделал тогда с Тависом, и теперь тот перестал его слушаться.

Как он там сказал? Райс «заблокировал воспоминания», но не смог «блокировать эмоции». И теперь Тавис затаил на Райса обиду. Что же произошло той ночью?

Задумчиво наморщив лоб, Джаван постарался восстановить в памяти те давние события. Но прошло уже столько времени, все было словно окутано дымкой… Кажется, после ужина Райс зашел их проведать и принес им средство от простуды. Его пили все, даже слуги.

Боже, а что, если это было не просто лекарство?! Помнится, его тогда сразу потянуло в сон, и братьев тоже. Райс говорил, что так приказал их отец. Почему отец пожелал, чтобы они крепко заснули?

И вообще, знал ли отец об этом? Может быть, Райс лгал!

От этой мысли он вздрогнул и попытался найти мотив, но ничего не вышло. Ему не сделали ничего плохого, не так ли? Если Райс и подмешал яд, он не сработал.

Он покачал головой, потер глаза и постарался повторить все снова. И сбился. Очевидно, Райс каким-то образом участвовал в странных происшествиях, но, кажется, никому не причинил вреда. И все же Тавис не доверял ему больше. Райс в ночь смерти отца сделал что-то с Тависом. Джаван никак не мог ясно вспомнить события той ночи.

Как раз перед тем, как выйти из комнаты, они говорили что-то о защитах, и о том, что отец Джавана понимал больше, чем они думали.

Какие защиты? Каких знаний Райс и Элистер не ожидали от его отца?

Он посмотрел на Тависа и сполз со стула. Целитель мирно отдыхал, бледный, но расслабленный. Однако после слов Райса принц не был уверен, что сон этот был безопасным. Может, стоит рассказать Тавису. Если Райс пытался причинить Тавису боль, правильно ли доверять ему исцеление? Теперь Тавис покалечен и беззащитен.

Он приблизился к кровати, пристально глядя в лицо друга, и наконец осторожно протянул руку, чтобы коснуться руки Целителя. Тавис не шелохнулся. Джаван подтащил стул, сел и снова взял друга за руку. Он долго сидел и смотрел на спящего, не выпуская руки и пытаясь повторить то, что Тавис так много раз проделывал с ним, передавая ему силу. Потом он задремал и, очнувшись, увидел, что Тавис смотрит на него.

– Тавис? – прошептал он.

Рука Целителя слабо сжалась, а опухшие губы растянулись в изумленной улыбке.

– Мой принц, – выдохнул Тавис. – Как вы сюда попали?

– Они думали, что я сплю, – ответил Джаван, подавшись вперед. – Они сказали, что ты проспишь до завтра. Почему ты не спишь?

Глаза Тависа забегали – он искал ответ. Но потом посмотрел на их руки – одна в другой – и снова мальчику в лицо.

– Разве вы не звали меня, мой принц? Я помню, был далеко, очень далеко, – он отвел взгляд от Джавана. – Мне казалось, я потерял вас, а потом услышал, как вы зовете меня по имени, и понял, что должен возвратиться.

Испуганный Джаван посмотрел на Целителя, даже не осмеливаясь поверить в то, о чем догадывался. – Ты… слышал, как я тебя зову? Да…

– Но я… я звал тебя только мысленно, – прошептал он. – Я старался передать тебе силы так же, как ты делал это со мной. Это была детская мечта. Я думал…

– Детская… мечта, – с запинкой повторил Тавис. Машинально он потянулся к Джавану левой рукой, но тут же вспомнил, что потерял ее и как это случилось. Оцепенев, он видел кусок ткани, скрывавшей то, что было его рукой, и спинку стула, к которой это было привязано. Почти бессознательно он хотел выдернуть здоровую руку и откинуть одеяло.

– Нет, – прошептал принц, вцепившись еще крепче. – Не надо смотреть. Я должен спросить тебя кое о чем. Это важно.

– Важнее случившегося?

– Не знаю, – взгляд Джавана скользнул по их соединенным рукам. – Тавис, что сделал с тобой лорд Райс в ночь смерти моего отца?

Удивленный, Тавис посмотрел на мальчика. Его губы медленно разжались, а рука напряглась.

– Что… заставляет тебя думать, что он мне что-то сделал?

– Он так сказал, – прошептал Джаван. – Он думал, что я сплю, но я просто притворялся. Он сказал, что «блокировал память», но не смог блокировать что-то еще. По-моему, это были эмоции. Он сказал, что ты обижен на него из-за этого, но не помнишь, почему.

Вспоминая, Тавис нахмурился.

– Он блокировал мою память. Не понимаю… Я помню, что в ту ночь он пришел к вам в комнату и дал вам троим лекарство. Ваш брат болел всю неделю…

– Правильно, – согласился Джаван. – Я и мои братья заснули почти мгновенно. А следующее, что я помню, это как лорд Джебедия будил нас, потому что лорды регенты хотели сообщить, что отец умер. Ты все еще спал и, не хотел вставать.

– Да, это я помню. Откровенно говоря, я вообще-то немного помню о той ночи, но я никогда об этом не задумывался. – Он внимательно посмотрел на Джавана. – Думаете, Райс в этом виноват?

Джаван пожал плечами.

– Он говорил, что сделал что-то. Он думал, что я сплю. Он думал, что слушает один епископ Элистер. Если бы это не было правдой, зачем ему рассказывать это епископу?

– Не знаю, – сказал Тавис, озадаченно качая головой. – Не имею ни малейшего представления о теме их разговора. О, Господи, меня слишком сильно накачали наркотиками, чтобы можно было трезво рассуждать.

– Что случилось? Ты не можешь сохранить защиты на месте?

Пораженный, Тавис снова посмотрел на Джавана, выражение боли на лице почти полностью сменилось изумлением.

– Что вы знаете о защитах?

– Ну я… Райс сказал, что они у меня есть, но он не может понять, почему. – Мальчик судорожно глотнул, ошеломленный реакцией друга. – Он сказал… он сказал, что мой отец понимал намного больше, чем они предполагали. Что он имел в виду? Что понимал мой отец, что это за защиты, которые, по словам Райса, у меня есть?

– Хотел бы я знать, – пробормотал Тавис. Он медленно освободил свою руку и поднял к лицу мальчика. Джаван ничего не понимал, но наклонился, чтобы Тавису было удобнее.

– О, Господи, как болит голова! – прошептал Тавис. – Постарайтесь расслабиться, словно перед исцелением. Вас это не затруднит. По правде говоря, ужасно боюсь, что ничего не получится. Но давайте попробуем.

Джаван послушно закрыл глаза и перестал думать, почти мгновенно почувствовав утешительное прикосновение Тависа.

Он кивнул, расслабляясь еще больше, но удивленно открыл глаза, когда Целитель убрал руку. Тавис, сжимавший и разжимавший пальцы правой руки, казалось, успокоился.

– По крайней мере, я не полностью бесполезен, – с облегчением произнес он. – В моем теперешнем состоянии это чудесно. Сейчас попробуем что-нибудь еще. Я хочу, чтобы вы представили, будто я не Тавис, а кто-то другой, скажем, Райс, и я пытаюсь усыпить вас. Теперь используйте воображение и остановите меня.

– Хорошо.

Тавис снова потянулся рукой ко лбу мальчика, встречая каменный взгляд, хотя еще мгновение назад он был теплым. Джаван напрягся, представляя даже, что видит лицо Райса, а не Тависа.

Теперь от утешительного прикосновения не осталось ничего – только тяжелый взгляд серых глаз, устремленных в бледно-голубые. Тавис не мог выдержать слишком долго, но и краткого соприкосновения было достаточно, чтобы узнать нужное ему. Со вздохом он опустил руку на грудь.

– Мои поздравления, у вас есть защиты, хотя я не могу сказать, откуда они взялись, никогда прежде я не видел человека с защитами. Когда я пытался читать по вашему мозгу, что вы чувствовали?

Джаван покачал головой.

– Ничего. Ты же сказал не пускать тебя.

– И вы ничего не чувствовали?

– Да нет же. А что, должен был?

– Если бы я знал, – прошептал Тавис. – Для начала, у вас не должно быть защит. Но они есть, и я не имею ни малейшего представления, должны ли вы замечать давление на них. Если бы вы были Дерини, я бы смог ответить на некоторые вопросы. Но вы не Дерини. Если бы я только знал, кто вы такой!

Ошеломленный, Джаван проглотил слюну и снова схватил Тависа за руку.

– Со мной… со мной что-то не так? – спросил он очень тихо.

Тавис приподнялся, удивленно глядя на Джавана.

– Не так? Нет, не думаю. По правде говоря, если Райс действительно что-то со мной сделал, вы поможете мне выяснить это. Не сейчас, конечно. Но, в любом случае, он не может заставить вас сделать то, чего вы не хотите.

– И тебя тоже, – сердито прошептал Джаван. – О, Тавис, он боится, что тебе будет трудно свыкнуться с тем, что случилось, поэтому он приведет других Целителей.

– Других Целителей, – прошептал Тавис.

Джаван кивнул.

– Да. Двух отцов – отца Эмриса и отца Кверона, так, по-моему, он сказал.

Тавис присвистнул.

– Эмрис и Кверон? Такие могущественные Целители ради меня. Некоторое время Эмрис был моим учителем, а о Квероне я слышал.

Он замолчал, глядя в потолок, пока Джаван, которому надоела пауза, не дернул его за руку, которую все еще держал.

– Тавис, а что если они заодно с Райсом? Не для того, чтобы помочь тебе, а сделать то же, что Райс той ночью.

После короткой заминки Тавис ответил:

– В таком случае, мы приходим к заключению, что мне больше не нужны Целители, не так ли? – сказал он. – Вы хотите мне помочь?

– А я смогу, имея защиты?

– Именно потому, что у вас есть эти защиты, мой принц, – прошептал Тавис. – Предупреждаю, от этого вы очень устанете, но мне действительно необходима ваша энергия. Я не причиню вам зла. Я бы никогда этого не сделал.

– Я верю тебе, Тавис, – ответил мальчик. – Мне все равно, что ты Дерини. Ты совсем другой.

– Надеюсь на это, мой принц, – пробормотал он. – Я надеюсь.

Подняв голову, он огляделся, снова откинулся на подушку и отпустил руку мальчика.

– Пододвиньте стул ближе, чтобы было удобнее.

Мальчик подчинился, придвинув стул вплотную к кровати. Он принес одеяло и постелил на стул, а сам завернулся во второе, чтобы спастись от холода комнаты.

– Вот так, – пробормотал Тавис, попросив мальчика положить голову на край постели. – Опуститесь еще немного, чтобы я смог коснуться вашей головы. А теперь дайте вашу руку и устройтесь поудобнее. Вам ничто не должно мешать.

Джаван примостился, заткнув одеялом щель между стулом и кроватью. Заняв наконец удобную позицию, он взял руку Целителя и прижал ее к щеке.

– Прекрасно, – прошептал Тавис, теперь его голос был почти не слышен. – А теперь откройтесь мне, как будто я собираюсь вас исцелять. Я попытаюсь забрать у вас энергию, как вы обычно забирали ее у меня. У вас в голове должно появиться чувство легкого давления, точно что-то проходит через все тело и выходит через голову, но бояться нечего, я начну, когда вы почти заснете. Вот так. Позвольте мне вести нас обоих. Усните, вы в безопасности.

Голос Тависа замер, и Джаван почувствовал, как прикосновение Целителя постепенно овладевает его телом. Он привычно ощутил приближение дремотного состояния. Почувствовал, как энергия теплой волной всколыхнулась и забилась под черепом, и это вовсе не было неприятно.

В полусне в его сознании задвигались странные картины: он стоит в мрачной комнате, окруженный людьми, которые должны быть знакомыми, но он не узнает их. Тут и его отец, он подносит загадочно поблескивающую чашу к его губам. А потом все перемешалось, точно в калейдоскопе, – свет, звуки, ощущение вращения, но от этого не было страшно, просто очень непонятно.

Рука Тависа успокоительно потрепала его по щеке, и он вцепился в нее покрепче. А потом все пропало, Джаван заснул по-настоящему, и когда он проснется, то ничего не вспомнит.

* * *

Райс и Камбер застали ту же картину полчаса спустя, но приняли за обычный сон. Камбер взял спящего мальчика и перенес его в собственную комнату, Райс остался приглядывать за больным.

Тавис мирно спал, Райс не стал беспокоить его и сел на оставшийся у постели стул Джавана. Вернулся Камбер, но Райс заверил, что в течение следующих часов делать нечего и можно поспать. Камбер подчинился, захватив с собой Джорема и Ивейн во дворец архиепископа, где брат подыскал сестре временное пристанище в нижнем этаже, в одной из комнат монахинь. До рассвета все проспали сном смертельно уставших людей.

Тавис проснулся с первым светом, вызвав недоумение Райса. К своей радости, Райс заметил, что после сна больной посвежел (по правде говоря, он выглядел лучше, чем Райс мог надеяться), но когда Целитель положил прохладные пальцы на запястье пациента, то почувствовал, как мгновенно закрылись защиты Тависа. Райс буркнул «доброе утро» и, спросив разрешения, осмотрел его. Тавис был настроен почти враждебно. Райс удивился, но не решился показать удивление. Сейчас менее всего Тавис нуждался в дополнениях к ноющей ране и душевному упадку.

– Ну что ж, сон снова сотворил чудо, – сказал Райс, закончив общий осмотр. – Острая боль тебе теперь не грозит. Как себя чувствуешь?

Тавис медленно повернул голову, чтобы посмотреть на Райса. Его худое лицо ничего не выражало.

– А как я должен себя чувствовать? Я, Целитель, потерявший руку.

Голос был безразличным и ровным, и Райс решил, что это эмоциональный спад.

– Ты должен переживать потерю. Но у тебя осталась жизнь, ты все еще Дерини и Целитель. Без сомнения, есть еще множество занятий, которые тебе под силу.

– Правда? Возможно, ты прав.

Райс не знал, как продолжить разговор. Он откинул покров над поврежденной рукой, и стал отвязывать ее от спинки стула. От вида забинтованного обрубка, который был слишком мал, чтобы походить на руку, Тавис побледнел, задрожал и отвернулся.

Быстрыми движениями Райс разматывал бинты, намереваясь только сменить их и, возможно, чуть-чуть поработать, но когда последний слой был снят, Райс замер. На ткани остались только засохшие пятна крови, не было ни одного свежего. Раны, которая должна была только начать подживать, не было. Культя была совершенно гладкой, лишь там, где старая кожа соединялась с новой, виднелись бледные шрамы.

Не переставая удивляться, Целитель потребовал теплой воды, очистил покалеченную руку от остатков запекшейся крови и вымыл ее, по ходу проверяя свои впечатления. Кожа была здоровой и гладкой, такой же, как и на остальной части руки. Ему с трудом верилось, что повреждение было получено только вчера. Райс перебинтовал запястье.

– Тавис, тебе что-нибудь об этом известно? – мягко спросил он.

Тавис не повернулся.

– Что-нибудь о чем?

– Об этом, – ответил Райс, немного крепче сжав больную руку Тависа, чтобы обратить на себя внимание. – Она исцелена. Я предполагал, что даже у Целителей на это уйдут дни или недели. Сегодня тебе можно ставить крюк.

Тавис уткнулся в подушку.

– Я не буду ходить с крюком, – глухо проговорил он.

– Нет? – Райс пожал плечами. – Решай сам. Сейчас можно не торопиться. Я хочу знать, что произошло. Может быть, ночью приходил другой Целитель? Или… – Перед глазами встала картина и Тависа и Джавана, сидевших рядом, и тут же исчезла. – Господи, Тавис, это не Джаван сделал?

Тавис медленно повернул лицо к Райсу, избегая смотреть на свою руку.

– Что ты этим хочешь сказать? Что он мог сделать? Джаван – человек. Кроме того, я бы ни за что не причинил ему вреда, и ты это знаешь.

– Я… не знаю, – задумчиво произнес Райс. – Но я… мы нашли его спящим у твоей постели, и твоя рука была прижата к его щеке. Он тебе ни о чем не говорил?

– Я был без сознания, – прошептал Тавис, уставившись в потолок. – Должно быть, он хотел облегчить мои страдания.

– Понятно. – Тавис, конечно, беспокоился, но не слишком сильно. Поразмыслив минуту, Райс принялся прилаживать больную руку к «лечебному» стулу, чтобы снова закрепить.

– Что бы он ни сделал, это пошло тебе на пользу. Хочешь немного поесть?

Тавис не ответил, и Райс, пожав плечами, направился к двери.

– Тебе следует поесть. Я скоро вернусь. А пока распоряжайся временем по своему усмотрению и привыкай к новой жизни.

Как ты это узнал – горько вопрошал Тавис, но только мысленно, когда дверь за Целителем уже закрылась.

Несколько минут он разглядывал дверь, но потом отказался от этого занятия – слишком утомительно. Раздосадованный, он вертелся на подушке и неожиданно замер, когда его взгляд упал на то, чего он так тщательно избегал с тех пор, как проснулся. Слева от него, привязанная к спинке стула, была его рука, бинты слегка прикрывали то место, где прежде начиналась ладонь. В вертикальном положении ее удерживала только одна петля.

Тавис медленно потянулся правой рукой через тело, коснулся этой петли и перевел взгляд на бинты. Чтобы не поперхнуться, он проглотил слюну и заставил себя не отводить взгляда.

Наедине с самим собой, безо всякой напускной гордости, придававшей храбрости, и без воли, побуждавшей быть решительнее, он начал по-настоящему чувствовать горечь потери, чего не позволял себе прошлой ночью. В своем тогдашнем состоянии Тавис убеждал себя, что все было лишь дурным сном и, когда он проснется, кисть будет на месте.

Но его страшный сон продолжался, и никогда он не проснется полноценным человеком. Кисти не было. Еще долгое время придется жить, осознавая это.

Еще мгновение Тавис медлил, глотая слезы злости. А потом его рука уже теребила лоскут, поддерживающий раненую руку. Освободившись, он бережно опустил обрубок на грудь.

Некоторое время молодой Целитель лежал с закрытыми глазами, прижимая покалеченную руку и готовя себя к встрече с ожидавшим его. Тавис постепенно разбирался в ощущениях поврежденной области. В руке дрогнула мышца, и показалось, что ощущается движение пальца, однако он отлично знал, что такого уже не будет.

Отныне этой руке могут служить только воображаемые пальцы.

При этой мысли мышцы снова дернулись так, словно воображаемые пальцы сжались в кулак. Чувство было таким реальным, что Тавис открыл глаза, и его непреодолимо потянуло посмотреть на забинтованный обрубок.

Подкатил приступ тошноты. Несколько секунд Тавис в ужасе и оцепенении смотрел на бинты, заставляя себя вглядеться в каждую складку чистой ткани. Потом он скользнул рукой по бинтам и одним быстрым движением снял их.

Отвращение охватило его, но силой воли он заставил себя не отводить взгляд и исследовать каждую деталь.

Это не заняло много времени. Тавис сбросил маску холодного, бесстрастного Целителя и зарыдал, свернувшись калачиком на правом боку, прижимая воображаемую кисть к груди, и оплакивая свою невосполнимую потерю.

Вскоре вернулся Райс с завтраком, нашел Тависа спящим в той же позе и все понял. Ему было жаль собрата, он оставил еду рядом с кроватью и вышел. Пока не прибыли Эмрис и Кверон, больной может отдыхать. В настоящий момент сон был лучшим лекарством для Тависа О'Нилла.