Текст книги "Камбер-еретик"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

ГЛАВА VIII
Еще скажу: наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего; он подчинен попечителям и домоправителям до срока, отцом назначенного.[9]9
  Галатам 4:1-2


[Закрыть]

Внезапно чары пали. Камбер, тело которого вдруг напомнило о необходимости дышать, содрогнулся, судорожно втянул в себя воздух и распахнул глаза. Оглушенный, не веря собственным глазам, он поймал на себе вопросительный, недоумевающий взор Джорема; Ивейн тщетно озиралась по сторонам в поисках хоть каких-то следов установленного ими недавно магического круга. Райс ухаживал за своими юными подопечными, но было очевидно, что и он также заметил, что произошло нечто совершенно необычайное, даже по меркам Дерини. Так что сейчас все его внимание было сосредоточено на Камбере и на короле.

– Отец? – прошептала Ивейн.

– Что произошло? С тобой все в порядке? – воскликнул Райс.

– Он мертв? – в свою очередь спросил Джорем, отложив в сторону меч и подойдя поближе к отцу.

– Надеюсь, в свете того, чему мне только что довелось стать свидетелем, все это праздные вопросы, – отозвался Камбер мягко, затем высвободился из объятий Синхила и дружески потрепал сына по плечу, прежде чем сложить руки короля на груди. – Но, сдается мне, каждый из нас видел что-то свое. Ивейн?

Медленно поднявшись на ноги, молодая женщина приблизилась к тому месту, где была прочерчена граница магического круга, и испытующе коснулась рукой, словно ожидая подтверждения того, что твердили ей прочие чувства.

– Это было невероятно. Никогда не видела ничего подобного, – отозвалась она дрогнувшим от волнения голосом. – Такое впечатление, будто круг внезапно сделался стеклянным, и что-то ударило его со всех сторон разом… только осколки не посыпались на пол, а как будто бы стекли вниз от купола. Как ты это сделал?

– И больше ты ничего, кроме этого, не видела?

– А было что-то еще?

– Ясно. Райс?

Целитель покачал головой, не покидая мирно спящих детей.

– Только то же самое, что описала Ивейн. Это ты разбил круг?

Со вздохом Камбер, подобно Райсу, тряхнул головой.

– Нет. И если я расскажу вам, что, как мне показалось, я видел, боюсь, вы никогда не поверите. Скорее всего, решите, будто я пил из кубка вместе с мальчиками, и мне явились видения. Нет, не перебивайте. – Он вскинул руку, заметив, что они хотят возразить. – Сейчас нет времени обсуждать все это. У нас много работы. Король умер, и новому королю следует сообщить об этом. И нам надо навести порядок и все вернуть на место, чтобы никто не догадался, что в действительности случилось этой ночью.

– Понятно, – отозвался Райс и поднял на руки спящего Алроя, укутанного в теплые меха. – Давай, мы втроем отнесем ребятишек в спальню, а вы с Джебедией пока приведете тут все в божеский вид. Хорошо?

Камбер кивнул, легонько потрепав дочь по руке, чтобы ее приободрить.

– Мы справимся. Ивейн, когда поможешь Райсу с мальчиками, возвращайся лучше сразу в свои покои – только постарайся, чтобы никто тебя не заметил, – и оставайся там, пока во дворце не поднимется такой переполох, что разбудил бы и мертвого. Тогда можешь выходить спокойно, никто ничего не заподозрит, все равно все поднимутся… Я понимаю, ты бы предпочла оставаться тут с нами, но это может показаться подозрительным. А ты, Джорем, можешь потом вернуться сюда вместе с Райсом: у вас найдутся уважительные причины, по которым вы, якобы, оставались с Синхилом до самого конца.

После всего, что произошло этой ночью, им и в голову не пришло донимать его расспросами. Райс, держа на руках Алроя, двинулся к проходу, открывшемуся в стене часовни, а Ивейн подошла к отцу, скользнула губами по его щеке, затем подхватила Райса-Майкла и последовала за мужем.

Джорем не шевелился, пока они оба не скрылись из виду. Коленопреклоненный, склонив голову и погрузившись в созерцание, он застыл у тела короля. Наконец он поднялся и взял на руки последнего из принцев, закутав его в меховую накидку.

– У меня есть один вопрос, – пробормотал он, уже в дверях тайного хода, стоя вполоборота к Камберу.

– Ладно. Один вопрос.

– Перед самым концом… он узнал правду насчет тебя и Элистера.

Камбер медленно перевел взор на лицо мертвого короля, и в глазах защипало от непрошенных слез.

– Да. Узнал.

– И он принял это? – настойчиво продолжал Джорем.

– Ты же сказал, один вопрос, – Камбер мягко улыбнулся. – Ну, хорошо, сын. Он принял это. Готов поклясться, что до нынешней ночи он ничего не знал, но мы втроем – он, я и Элистер – решили все мирным путем. Мне очень хотелось бы, чтобы и ты присутствовал при этом.

– Очень важно, что вы оба были при этом, – прошептал Джорем, стараясь сдержать себя. – Это оправдывает многолетнюю ложь. – Он глотал слезы, качая головой. – Я лучше пойду.

Камбер, не вставая с колен, смотрел вслед сыну, потом напомнил себе о неотложных делах. Вздохнув, он взялся за дароносицу, чтобы с поклоном убрать ее на алтарь, как вдруг едва не вскрикнул – в его памяти ожила картина разрушения купола.

О, Господи! Как смог он выдержать это? Камбер вспомнил огромную силу энергии, освобожденной в рассыпающемся круге, и удивился, каким чудом ему удалось остаться, в живых.

Его охватила дрожь, которую помог унять холод металла дарохранительницы, обжигавший руки. В изумлении он посмотрел на маленький рубиновый крест на крышке и внезапно понял, что его левая рука, сжимавшая священный сосуд, не чувствует ничего, кроме холода.

Камбер снова опустился на колени, поднял крышку и отложил в сторону. В сверкавшей чаше лежал хлеб причастия, точно такой совсем недавно он подавал Синхилу, Камбер наугад вынул один из полудюжины кусочков и внимательно разглядел его.

Непосвященный назвал бы его простым куском хлеба. Мука и вода, и в этой простой пище было заключено самое великое таинство его религии, нечто, чего не мог постичь и чему не находил объяснения его мозг, но он верил воплощению в хлебе тела Христова всем сердцем и душой.

Плоть Господа защитила его сегодня ночью? Может, так оно и было, в самом деле. Синхил увел его за грань дозволенного, даже своим возвышенным сознанием не поняв, как близко трепетали крылья ангела смерти.

Или еще просто не пришло время Камбера? Есть ли у Всевышнего, у Господа, что присутствует и в этом священном хлебе, зажатом в его руке, есть ли у Господа земная работа для него?

Камбер не надеялся получить ответы на свои вопросы этой ночью. Прочел горячую молитву и встряхнулся, словно сбрасывая думы. Потом накрыл, дарохранительницу крышкой и вернул на привычное место, не забыв прибрать и коробочку со священными маслами.

Затем запер уже остывшую кадильницу и серебряный кинжал Ивейн в шкафу у северной стены, туда же убрал и глиняную чашу. Прежде он поднес ее к алтарю и вынул из влажного пепла на дне гранатовое королевское кольцо.

Тщательно обтерев его полой сутаны, Камбер надел кольцо на палец Синхила, вложил меч в ножны и отнес его вместе с лекарской сумкой Райса в королевскую спальню. Оружие повесил в изголовье постели, а сумку бросил на ковер возле кровати. Наконец он вернулся за Синхилом.

Подняв его, подивился легкости – тело было почти невесомо, как паутина или пух. Опустив Синхила на кровать, он заботливо прикрыл его до пояса и сложил руки крестом на груди. Покончив с этим, Камбер устало подошел к двери, взялся за запертый засов и прижался лбом к холодной и гладкой дубовой двери. Джебедия снаружи уловил его присутствие и ожидал самого худшего. Он проскользнул в едва приоткрывшуюся дверь и поглядел на Камбера.

– Он умер, – беззвучно вымолвил Джебедия и прочел подтверждение своим словам на усталом лице Камбера.

– Да, его миссия завершена, и он обрел покой, – ответил Камбер тихо.

Джебедия перекрестился мгновенно потяжелевшей рукой.

– Да упокой, Господь, его душу. Я надеялся, что вы с Райсом ошибаетесь, и у него осталось еще немного времени.

– Мы все надеялись. Только бы его труды не пропали даром. Я не завидую нашей жизни в ближайшие годы.

– Да. – Джебедия тяжело вздохнул, печально свесив седую голову. – Полагаю, нам пора известить других регентов, – наконец произнес он, поднимая глаза. – Принцев привести немедленно или подождать до утра?

– Сейчас. И если Мердок или кто другой попытается отказаться, напомни, что ты пока еще глава геральдической палаты. – Он пожал плечами. – По крайней мере, до первого заседания Регентского совета. А после него, подозреваю, многие наши сородичи останутся без работы.

– Не беспокойтесь, – горячо прошептал Джебедия, обняв Камбера за плечи, в то время как мысленно он повторял: не беспокойся, Камбер. – Я попридержу наших друзей-регентов, по крайней мере, некоторое время. А пока я здесь, надо ли чем-нибудь помочь?

Камберу не было нужды отвечать словами. Устало улыбнувшись, он окунулся в волну живительных сил, которыми от души делился его друг. Наконец он глубоко вздохнул и взял руки Джебедии в свои.

– Да, Джеб. Для тебя тоже найдется работа. Откладывать больше нельзя.

Кивнув в ответ, Джебедия направился к винтовой лестнице. Когда он вышел, Камбер закрыл дверь и вернулся в часовню. Прежде чем вернуться к размышлениям, над тем, чему он стал свидетелем этой ночью, ему предстояло еще многое сделать.

* * *

В другом крыле замка трое усталых Дерини с принцами Халдейнами на руках стояли в конце узкого холодного коридора. Один из них через потайной глазок заглянул в детскую. Полный покой. Даже напрягая все способности Дерини, они не обнаружили ни одного признака пробуждения.

Открыв доступ в стенной шкаф при помощи специального механизма, Райс через плечо обернулся к жене и шурину.

– Все тихо, но двигаться будем быстро и бесшумно. Прежде чем уйти, надо позаботиться о трех слугах и Тависе.

Райс потушил маленький зеленый фонарь, освещавший до этого их путь, и открыл дверцу шкафа, маскировавшую выход в коридор. Они вошли и направились к пустым постелям под легкое посапывание одного из слуг.

– Поспи еще немного, маленький король, – шепнул Райс, укладывая Алроя в постель, и пригладил его темные волосы.

Мальчик заплакал во сне и повернулся на бок, а Райс плотно закутал его в мех. Пока Ивейн и Джорем укладывали двух других принцев и проверяли, чтобы у них не осталось лишних воспоминаний о событиях нынешней ночи, Райс переходил от одного слуги к другому, касаясь их и чуть подправляя память.

Возле Тависа О'Нилла он задержался чуть дольше, проверив все с большей тщательностью, – Тавис был не ребенок и не просто человек. Райс в последний раз оглядел комнату, убедился, что все в порядке, а затем подошел к наружной двери, нацеливая свои магические таланты на поиск опасности извне.

Путь был свободен, и Райс жестом и поцелуем отправил Ивейн в ее комнаты и отворил дверь. Когда он вышел из спальни, Джорем уже ждал в коридоре; увидев, что дверь вновь аккуратно закрыта, шурин зажег фонарь. Более не задерживаясь, они двинулись к апартаментам Синхила.

Райс и Джорем обнаружили, что часовня вновь приняла свой обычный вид. Камбер стоял на коленях над телом Синхила, распростертым на огромной кровати. На Камбере был богато расшитый короткий плащ из темно-красного бархата. По всей спальне горели свечи, в камине потрескивал огонь.

– Все сделано, – тихо заверил Райс и встал по другую сторону кровати, глядя на Камбера. – О сегодняшней ночи они ничего не вспомнят, а нетвердость в ногах объяснится внезапным горем и поздним часом. Ты послал Джебедию?

Камбер кивнул.

– Скоро он приведет их всех. И да поможет нам Бог, Райс. Испытания только начинаются. Надеюсь, мы правильно поступили, позволив ему передать магические способности детям.

– Я тоже на это надеюсь, – прошептал Джорем.

* * *

Прежде чем все собрались, прошло около четверти часа, хотя казалось, будто время тянется вдвое медленнее. Трое мужчин стояли на коленях, каждый наедине со своими мыслями, когда ночную тишину нарушил все возрастающий шум. Сначала в большом холле внизу послышались приглушенные шаги, потом раздался стук копыт в замковом дворе, ударили кафедральные колокола за стенами замка.

Первым явился бывший слуга Синхила Сорл, недавно посвященный в рыцари, за ним – духовник короля из людей, отец Альфред. Обиженный, что его не позвали раньше, он опустился на колени и стал читать молитвы по усопшему.

Внизу, у винтовой лестницы, собралась замковая челядь, получившая повод к множеству новых страхов, сплетен и слухов и жаждущая поглазеть на появление нового короля. Прежде чем гофмейстер, как было предписано ритуалом, трижды постучал в закрытую дверь, шум среди челяди известил собравшихся в спальне о приближении нового владыки Гвиннеда.

– Лорды регенты с его высочеством наследным принцем Алроем и их высочествами принцами Джаваном и Райсом-Майклом. Дорогу принцам. – Голос гофмейстера прорезал холод наступающего утра.

Мердок с лукавым и почти хищным лицом возглавлял процессию, его рука покровительственно лежала на плече ссутулившегося, сонного Алроя. Мальчик, казалось, был только удивлен, хлопал глазами и зевал.

По другую руку принца Ран Хортнесский, облаченный в длинную мантию, отороченную мехом, всегда такой уравновешенный и безразличный, с трудом сохранял спокойствие. Граф Таммарон, самый старший после Камбера регент, огромной невыразительной тенью следовал за Раном, возвышаясь над ним на целую голову.

Тучный епископ Хьюберт, четвертый регент, кружил позади Алроя, его голубые глаза и обрамленное светлыми волосами ангелоподобное лицо скрывали лицемерную душу под красной сутаной духовной особы. Предупредительно внимательный к детским капризам и чудачествам, Хьюберт сумел расположить к себе принцев. Пожалуй, они любили его больше, чем остальных регентов, и это было крупной неудачей – Хьюберт Мак-Иннис вовсе не был тем прекрасным человеком, каким умел казаться.

Джебедия замыкал процессию, он шел, обнимая двух других мальчиков за плечи. Яркие глаза принца Райса-Майкла с любопытством разглядывали окружающих, недавнее испытание не оставило на нем своих следов, но лицо Джавана было заплаканным, он с угрюмым видом цеплялся за руку бледного и обескураженного Тависа О'Нилла.

Когда Камбер выступил вперед, чтобы приветствовать нового короля, Райс послал ему сообщение о том, как он вынужден был поступить с Тависом. Камбера занимала сейчас одна, самая главная задача – провозглашение нового короля. Он не позволит регентам сразу же захватить власть.

Процессия вступила в комнату, а слуги стеснились у входа снаружи. Камбер шагнул к Алрою и опустился на колени.

– Король умер. Да здравствует король Алрой! – провозгласил он.

– Да здравствует король Алрой! – отозвались Райс, Джорем и Джебедия, также опускаясь на колени.

Регенты последовали их примеру с некоторым опозданием. Алрой замер, потом стал оглядывать спальню. Когда он наконец заставил себя посмотреть на неподвижное тело, которое раньше было его отцом, нижняя губа задрожала. Его глаза встретили взгляд Камбера. Епископ поднялся и поклонился, затем, взяв маленькую холодную руку мальчика и, согревая ее в ладонях, подвел наследника к высокой кровати.

– Ваша милость, мне очень тяжело сообщать вам о том, что ваш возлюбленный отец с миром почил. Перед смертью он получил последнее причастие. Но до этого на пороге смерти он просил, чтобы вы приняли его дар – дар, который, как венец и трон, достается вам по праву рождения.

Мальчик раскрыл рот, но прежде чем он вымолвил хотя бы слово, Камбер заставил его сделать последние шаги к постели. Склонившись над телом, он снял огненное кольцо с пальца Синхила, взял принца за левую руку и надел кольцо. Разумеется, кольцо было велико, но когда оно скользнуло на свое новое место, мальчик задрожал, хотя никак не мог догадываться о могучих силах и своей власти над ними, заключенными в огненном кольце.

– Это подарок моего отца? – робко спросил Алрой, смущенно любуясь сверканием камней. Он не знал, что блеску им добавила его собственная кровь.

– Да, это дар вашего, отца, мой принц, – сказал Камбер. – Я знаю, оно велико вам, – продолжал он, снял кольцо и вложил в руку Алроя. Магический перстень оказывал свое действие, по крайней мере, на этого юного Халдейна. – Но вы вырастете, или, если хотите, его размер можно уменьшить. Думаю, ваш отец хотел сделать свой дар одним из державных символов Гвиннеда. Чтобы и ваш сын надел его в день своей коронации.

Алрой робко улыбнулся и сжал кольцо в руке.

– Мне бы хотелось этого, – пробормотал он. Его лицо стало более серьезным. – Вы думаете, епископ Келлен, что у меня будет сын?

– Конечно же, будет, – начал было Камбер, но был прерван Мердоком, который подошел к мальчику, взял за руку и почти отдернул от Камбера.

– Для праздных разговоров время найдется позже, епископ Келлен. Сейчас поздно, и принцам нужно отдохнуть.

– Разумеется, милорд, – ответил Камбер с легким поклоном. – Я просто подумал, что подарок отца утешит его высочество, Не очень-то легко ребенку лишиться отца.

– Их отец считал, что Регентский совет будет решать, что лучше для мальчиков, а не один человек, – сказал Мердок, смягчив тон. – Запомните это, пожалуйста. Он легонько подтолкнул растерявшегося Алроя к Рану, который решительно положил руки на плечи принца.

– Далее, – продолжил Мердок, – довожу до вашего сведения, что первое заседание Регентского совета состоится завтра. О точном времени и месте вам сообщат позже. Я бы посоветовал вам хорошенько обдумать ту роль, которую вы хотите играть в новой администрации. Я уверен, что вы останетесь верны закону и обычаю, как делали это до сих пор.

– Моя единственная цель – служить короне, – ответил Камбер спокойно, хотя никак не мог понять, почему Мердок вдруг заговорил об этом. В глубине души шевельнулось беспокойство.

На сухощавом лице графа возникло некое подобие улыбки.

– Вот и прекрасно. В таком случае мы поладим. Спокойной ночи, епископ.

Повернувшись на каблуках, он вывел процессию из комнаты. Те, кто остался в спальне, обменялись невеселыми взглядами и тоже направились к дверям – Джебедия велел замковой челяди расходиться и вспомнить о своих обязанностях; Джорем и Райс стояли, в коридоре. Сорл исчез в соседней туалетной комнате, готовясь отдать последний долг умершему хозяину, и даже отец Альфред прервал на минуту свою литанию по усопшему, чтобы оставить епископа наедине с мертвым королем.

Печальный Камбер подошел к изголовью кровати, посмотрел на знакомое лицо и положил руку на холодные, скрещенные на остывшей груди руки Синхила.

– Спокойной ночи, мой государь, – прошептал он. – Ради ваших сыновей я постараюсь сделать все возможное, как делал прежде ради вас.

У Камбера не было сил продолжать, и ему пришлось ограничиться прощальным поклоном, в глазах его стояли слезы. Он не помнил, как добрался до своих покоев. В постель его уложил Джорем.

* * *

Закрепляя свою власть над новым королем, регенты не теряли времени. К полудню колокола на соборе и церкви отзвонили по покойному королю, гроб с его телом уже три часа стоял в главной часовне замка, расположенной неподалеку от главного холла, где обычно собирался Совет Синхила. После дневной мессы, которую архиепископ Джеффрай служил в той же часовне, юные пажи разнесли приглашения на заседание Регентского совета. Камбер задержался после службы и несколько минут молился, прося Бога указать молодому королю верную дорогу, потом, сопровождаемый Джоремом, отправился в зал Совета.

Другие регенты были уже там. Мердок, Таммарон, Ран и епископ Хьюберт собрались справа от места короля и разговаривали с графом Эваном, сыном заболевшего герцога Сигера. Другие члены регулярного Совета тоже были здесь: Удаут, коннетабль, архиепископ Орисс и барон Торквилл де ла Марч. Ни один из этих троих не был новичком в политике – Удаут и Орисс входили в состав первого Совета Синхила, а Торквилл даже был членом Совета у Имре. Скорее всего Удауту и Ориссу предстоящие перестановки ничем не угрожали, а вот Торквилл вряд ли их переживет: в отличие от Удаута и Орисса, он – Дерини. Члены Регентского совета назначались по особому уставу, равно как и тот, кто занимал резиденцию примаса Гвиннеда (теперь им был Джеффрай Керберийский, Дерини). Все остальные назначались по выбору этой шестерки. В ней только двое – Камбер и Джеффрай – были Дерини. Грустные эти вычисления не приносили успокоения.

Алрой сидел во главе стола на резном, с высокой спинкой отцовском стуле, выглядел он несчастным и подавленным. На стул предусмотрительно положили подушку, но иллюзия высокого роста, не добавила внушительности новому королю – он оставался всего лишь испуганным мальчиком неполных двенадцати лет от роду. Серые глаза Халдейнов двумя тенями выделялись на бледном лице, а черная туника только подчеркивала его немощь и следы недавней болезни.

Единственными украшениями Алроя были серебряный обруч на голове и огненное кольцо отца, подвешенное на изящной цепочке. «Глаз цыгана» был скрыт за спускавшимися до плеч волосами, но был на месте – Камбер точно это знал. Если кто-нибудь заметит рубин в ухе и спросит о причине его появления, Алрой «вспомнит», как несколько дней назад умирающий отец дал каждому мальчику по серьге. На столе перед Алроем лежал королевский меч в ножнах. В свете дня он выглядел обычным дорогим оружием, не похожим на инструмент волшебства в магическом круге.

Камбер подавил улыбку, спрашивая себя, могут ли другие Дерини, находящиеся в комнате, почувствовать излучаемое мечом могущество, узнать в священном мече Халдейнов орудие волшебства. С достоинством регента, канцлера и епископа Камбер, войдя в зал, занял место у кресла с противоположной от Алроя стороны стола. Мысль о том, что регенты будут произносить клятву верности над магическим мечом, позабавила его и сгладила впечатление от недружелюбных взглядов, которыми его встретили. Он почтительно поклонился.

– Мой господин. Милорды.

Мальчик нервно дернул головой, а Мердок одарил коротким надменным кивком, плохо скрывая свою неприязнь к противнику.

– Будьте любезны подождать, пока придут остальные, милорд канцлер, – сказал он.

И с этими словами повернулся к Таммарону, что-то тихо сказав ему. Камбер не мог расслышать слов, но по лицу Таммарона и усмешке Рана понял, что замечание было нелицеприятным.

Когда Камбер, обменявшись обеспокоенными взглядами с Торквиллом и Джоремом, занял свой стул, в комнату вошел Джебедия с епископом Каем, третьим гвиннедским епископом-Дерини. Отрывисто кивнув Алрою и остальным регентам, Джебедия уселся на место справа от Камбера и положил на стол перед собой свой маршальский жезл. Епископ Кай сел справа от него. После паузы Джебедия нагнулся к Камберу и, прикрыв рот рукой, шепнул:

– Мне все это не нравится. Мердок слишком самодоволен. А что здесь делает Эван? Я думал, что он ухаживает за отцом.

Камбер положил локти на стол и сцепил пальцы.

– Раз он сейчас здесь, то, подозреваю, его поставят на твое место, Джеб.

– На мое место?

– А зачем же еще он пришел? Сначала я думал, что выберут герцога Сигера, но кто может поручиться, что он выздоровеет. Значит, наиболее логичный выбор – это его старший сын и наследник.

– Да, Эван, – покорно вздохнул Джебедия. – Что ж, могло быть и хуже. На этом месте мог оказаться Ран.

Камбер покачал головой.

– Слишком молод. Даже сам Ран понимает это.

– Но регентом быть не молод, – заметил Джебедия.

– Я не говорю, что понимаю принципы, по которым Синхил подбирал регентов, – ответил Камбер. – О, вот идет Джеффрай. Думаю, все, чего они хотят от первого заседания – это отставки и назначения. Подозреваю, что Совет будет недолгим.

Когда архиепископ подошел к столу и поклонился Алрою, все привстали. Но даже появление духовного главы Гвиннеда не взбодрило мальчика, хотя Джеффрай был своим человеком в покоях его отца.

Неужели они настроили его против Джеффрая? – подумал Камбер, раскланявшись с архиепископом. Если остальные регенты затеяли большую чистку, а именно это подозревал Камбер, то, возможно, они с Джеффраем останутся единственными Дерини в Совете. Архиепископу не позавидуешь.

– Милорды, я прошу тишины, – сказал Мердок, постучав по столу костяшками пальцев. – Милорд маршал, не изволите ли открыть заседание?

Все, кроме Алроя, встали. Джебедия отсалютовал королю своим жезлом.

– Милорды, я объявляю первое заседание Совета короля Алроя Беренда Бриона Халдейна открытым. Пусть правосудие и милосердие диктуют нам решения.

– Да будет так, – отозвался Мердок почти дерзко. Когда все снова расселись, Мердок перебрал пергаментные листы, лежавшие на столе перед ним, потом выложил из них аккуратную стопочку. Все это представление было разыграно для привлечения внимания к его персоне.

– Итак, вначале будет оглашен список регентов, – произнес Мердок, не в силах более скрывать самодовольную улыбку. – Волей короля Синхила до совершеннолетия короля Алроя регентами при нем назначаются: граф Таммарон Фиц-Артур, епископ Элистер Келлен, епископ Хьюберт Мак-Иннис, барон Ран Хортнесский и я, граф Мердок Картанский.

Он накрыл стопку бумаг обеими руками и оглядел собравшихся. Камбера кольнуло дурное предчувствие, он никак не мог понять, что задумал Мердок. Имена будущих регентов были давно известны. На этом заседании они принесут клятву верности и вступят в должность. В какую же игру пытается играть Мердок?

– Следуя обычаю, – продолжал тот, – вышеупомянутые регенты должны принести клятву верности. Однако, согласно подписанному недавно нашим возлюбленным королем Синхилом указу, установлена следующая процедура дальнейшего проведения заседания Регентского совета… – Камбер с тревогой подался вперед. Он ничего не знал об этом. – …четверо регентов обладают правом сместить пятого, если единогласно выскажут недоверие ему.

В устремленном на Камбера взгляде графа Картанского светился открытый вызов.

– К сожалению, должен сообщить, что граф Таммарон, епископ Хьюберт, барон Ран и я сочли епископа Элистера Келлена неспособным достойно исполнять обязанности регента в Совете нашего возлюбленного короля Алроя, вследствие чего, епископ Келлен, вы исключаетесь из состава Совета.

Ропот удивления, выражения одобрения и недовольства сменили чопорную тишину собрания, но Мердок поднял руку, требуя тишины, и продолжил речь.

– А также, руководствуясь желанием нашего покойного короля Синхила, и с согласия нашего возлюбленного короля Алроя, мы объявляем герцога Сигера Клейборнского пятым членом Регентского совета до той поры, пока здоровье герцога это позволит, либо по его собственному усмотрению, и назначаем его сына и наследника графа Эвана его преемником. Епископ Келлен, если я правильно понимаю выражение вашего лица, вы не согласны?

Камбер не удостоил ответом, а просто заглянул своими ледяными глазами в глаза человека. Он чувствовал, как сидящие вокруг люди и Дерини в растерянности цепенеют, но что это меняло? Мердок ни за что не решился бы на столь отчаянный шаг, если бы в его руках не было документа. Камбер никак не мог понять, почему Синхил согласился подписать такой документ, наверняка зная о последствиях.

– Граф Картанский всегда отличался проницательностью, – вымолвил Камбер спокойно. – Он заметил мое несогласие с неизвестным мне документом и с тем, как сей документ был использован против меня… это делает ему честь. И конечно же, он сможет представить нам упомянутый подписанный документ и достойных свидетелей, заверивших подпись?

– Конечно, сможет, – отозвался Мердок надменно. – И если кому-нибудь придет в голову мысль уничтожить документ, должен сообщить, что это один из трех оригиналов, подписанных королем Синхилом и свидетелями: лордом Удаутом и архиепископом Ориссом. Они, как известно канцлеру, не являются регентами.

Со снисходительной и ядовитой улыбкой, которая уже не покидала его лица, расплываясь все шире, Мердок передал верхний лист из стопки Ориссу и Удауту. Только взглянув на него, оба виновато кивнули Камберу и передали бумагу дальше – Джебедии, который только вздохнул, и Камберу. Тот внимательно изучал текст, решая, как мог истолковать эти написанные убористым почерком строки Синхил, если вообще задумывался над ними. Указ могли подсунуть в кипу повседневных бумаг, он наверняка прочел текст невнимательно. Документ был подписан, когда болезнь обострилась, это подтверждала дата на печатях свидетелей.

Окончив чтение документа, Камбер не знал, что произойдет дальше. Сейчас он был уверен только в одном: король собственноручно подписал бумагу. Он скорее всего не понимал, что делает, но теперь, когда Синхила не стало, никто уже не сможет узнать его намерения. Мердок выиграл на этот раз. Оставалось только узнать, как он использует свой выигрыш.

Вздохнув, Камбер передал документ Торквиллу, взглянувшему на документ. Затем лист перешел к Джеффраю, сидевшему с лицом каменной статуи, и через Рана и Таммарона вернулся к Мердоку. Человек, говорящий от имени всех регентов, снова положил пергамент в стопку документов и аккуратно сцепил свои паучьи пальцы.

– Думаю, документ не вызывает у вас сомнений, канцлер? – вкрадчиво спросил он.

– Вызывает не сомнение, а смирение, – холодно отвечал Камбер. – На нем подпись нашего покойного монарха. Как преданный слуга короны я обязан повиноваться.

– Хорошо сказано, – произнес Мердок. – А теперь без отлагательства регенты Гвиннеда принесут клятву верности королю Алрою. Архиепископ Джеффрай, вы готовы?

Ничего не оставалось делать. Притихший Джеффрай, извиняясь, взглянул на Камбера, поднялся, поклонился Алрою и дождался, пока регенты встанут и возложат руки на лежащий перед наследником меч. Камбер не слушал клятву Джеффрая. Когда регенты вновь заняли свои места, он не сомневался – дальше все будет еще хуже, чем они могли предполагать.

– Наша следующая задача – пересмотреть состав старого Совета, – важно произнес Мердок. – В сложившихся обстоятельствах регенты порекомендовали его величеству вывести из него лорда-канцлера, барона Торквилла де ла Марча, господина маршала и епископа Кая Дескантора. Остальные члены Совета, по желанию его величества, сохраняют свои посты.

«Великодушно, не правда ли? – прозвучала мысль Джорема в сознании его отца. Лицо секретаря епископа Келлена по-прежнему было непроницаемо. – Вот и все Дерини, кроме архиепископа, но против Джеффрая у них ничего нет. Что собираешься делать?»

«Делать? А что я могу сделать? – ответил Камбер. – Самое большее – это сделать последнее предостережение прежде, чем уйду. Свою стратегию мы разработаем позднее».

Трое получивших отставку Дерини оставались на своих местах и смотрели на четвертого – своего наставника, ожидая его реакции, А Камбер, для которого время словно остановилось, просто смотрел на Мердока, не мигая, не выказывая своих чувств, намеренно создавая впечатление, будто он вот-вот бросит вызов.