Текст книги "Камбер-еретик"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

ГЛАВА XXV
«День нашего царя!»» – говорят князья, разгоряченные до болезни вином, а он протягивает руку свою к кощунам.[26]26
  Осия 7:5


[Закрыть]

Хотя позже сам Камбер сочтет это недостаточной победой, все же в какой-то мере Святой Камбер сумел помочь братьям из обители Святого Неота в минуту гибельной опасности, ибо если бы не своевременное предупреждение Элистера Келлена, из монахов мало кто уцелел бы в тот день. Когда спустя несколько часов Камбер все же решился наведаться в Портал аббатства, то обнаружил там лишь прощальное послание последнего настоятеля и вновь убедился в правоте его слов: люди уничтожают то, что неспособны понять.

В Верхнем Эйриале и в Моллингфорде Джебедии довелось убедиться, что непонимание это еще глубже, чем им казалось. Судя по всему, прежде чем напасть на монастырь Святого Неота, Ран разделил свои войска и совершил бросок против двух михайлинских обителей, нанося таким образом удар по Элистеру Келлену. И там, и там предупреждение Тависа пришло слишком поздно.

Правда, оба аббатства давно уже не принадлежали михайлинцам: те передали их другим Орденам, однако солдаты Рана не знали этого, или не придали никакого значения.

Несчастные монахи, с радостью занявшие обители своих собратьев, приняли смерть от рук солдатни прямо во время работы или молитвы, не успев даже осознать, в чем их вина. Когда Джебедия оказался там, то обнаружил лишь дымящиеся развалины и горы трупов, но не рискнул предать их земле их страха, что его обнаружат случайные мародеры, бродившие по окрестностям.

В Валорет он вернулся вскоре после полуночи и сразу встретился с Камбером, который дожидался его. Джорем, покуда доступ к Порталу еще оставался свободен, отправился в Шиил, чтобы предупредить Ивейн и Анселя о последних событиях. Камбер, пока они ждали его возвращения, коротко поведал о гибели аббатства.

Ивейн ожидала рождения дочери в конце января, и потому была вынуждена остаться дома с Квероном, Анселем и двумя младшими детьми, хотя ей очень хотелось поехать с мужем, когда она узнала об избрании Камбера. Дюжины слуг, как считали они с Райсом, хватит, чтобы обеспечить ее безопасность.

Но теперь Камбер сомневался в этом, а еще больше тревожился за Эйдана, первенца Райса и Ивейн – Эйдана, который жил у внука сестры Камбера в Трурилле. Если безумие этой ночи продолжится, любой Дерини, а особенно родственник святого Камбера, станет желанной целью регентских войск.

– И, к несчастью, с Адрианом Мак-Лином можно связаться только обычным способом, – объяснил Камбер, меряя шагами маленькую молельню. – Моя сестра Эйслин никогда не была замужем за Дерини, поэтому в Трурилле не построили Портал.

– Ее мужу не нравилась такая идея? – спросил Джебедия.

– Нет, просто не было необходимости, Когда мы были молодыми, она пользовалась старым Порталом графства Кулди, если хотела навестить нас в Керрори, но она бывала у нас не часто. У нее была своя жизнь, трое подрастающих сыновей и обязанности графини и жены Иена Мак-Лина. Но в любом случае Портал в Кулди больше недоступен. Ты знаешь, что земли семьи Мак-Рори переданы брату Хьюберта Мак-Инниса, не так ли?

Джебедия открыл рот и покачал головой.

– Я не знал о графстве Кулди, даже не думал об этом. Достаточно и того, что они забрали Кайрори. – Он задумался, потом продолжал. – А ваша сестра, она еще жива?

– О да. Она была младшей из нас пятерых, на пять лет младше меня. У меня есть еще одна сестра, которой под восемьдесят. Она аббатиса в монастыре святой Нильды в Картмуре. Прости, но я думал, ты знаешь.

Джебедия снова покачал головой, озадаченная улыбка тронула его губы.

– Вы забываете, я не слишком хорошо знал Камбера Мак-Рори, пока он не стал Элистером Келленом. А эта Эйслин, она не может быть женой нынешнего графа Кирнского?

– Нет, это ее старший сын, его тоже зовут Иен. Двое братьев ее мужа мертвы, но у них остались дети.

– Значит, она живет со своим сыном и его семьей?

– Нет. Со своим внуком Адрианом и его семьей. А сына Адриана, который на год старше моего внука, тоже зовут Камбер. Все зовут его Камлин, сокращенно от Камбера Эллина.

– Понятно. – Джебедия задумался на мгновение и опять посмотрел на Камбера. – Вы хотите, чтобы Ивейн забрала только Эйдана, или уйдет вся семья?

– Надеюсь, они все уйдут, – ответил Камбер. – Я бы не стал утверждать, что в Трурилле, особенно так близко от Кулди, будет безопасно.

– А где будет безопасно?

Камбер устало опустился на колени на скамью перед алтарем и потер глаза.

– За Кулдским нагорьем есть монастырь. Он называется монастырь святой Марии-на-Холмах. Более века назад слуги нашей семьи, не-Дерини, основали его. Я наказал Джорему послать их туда. Обитель находится в епархии епископа Грекотского, так что я мог официально следить за делами в ней. Новый епископ о ней знать не будет. За оградой монастыря мало кто знает о его существовании.

– Ясно. – Джебедия задумчиво потер подбородок. – А вы не боитесь за Ивейн? Путешествовать зимой по Гвиннедской равнине в ее положении…

– Конечно, я беспокоюсь, Джеб, – он вздохнул. – Но пусть уж лучше они будут там на свободе, чем останутся здесь мишенью для регентов. Кроме того, Ансель и слуги будут оберегать Ивейн и детей, Кверон может разрешить акушерские проблемы, а дороги Гвиннеда вполне сносны. Другого выбора нет. Адриан и Мэйри ни за что не отпустят Эйдана ни к кому, кроме члена семьи.

– Это одновременно и успокаивает, и сулит известные неудобства, – произнес Джебедия, снова покачав головой. – А как насчет Джорема и Райса? Если уж дело дойдет до этого, разве и они не станут мишенями?

– А разве каждый из нас – не цель, если дело дойдет до беды? – возразил Камбер. – Нет, придется смириться со своей судьбой. Кстати, о Райсе, по-моему, лучше вернуться в мои комнаты, на случай, если он уже вернулся. Меня волнует принц Джаван. Кроме того, я подозреваю, что теперь Ниеллан и Кай уже закончили мессу и им не терпится узнать о происходящем. Жаль, не в нашей власти принести им хорошие новости.

– А как же Джорем?

– Я уверен, что он остался проследить за отъездом Ивейн и остальных. Как только сможет, он присоединится к нам. Сейчас меня больше волнует Райс. Надеюсь, ему больше повезло, чем нам.

* * *

Покинув комнаты Камбера, Райс следовал за Бертрандом к боковому выходу из резиденции архиепископа. Держась замковых стен, они дошли до маленькой калитки в огромных южных воротах, у юноши был ключ от нее. Оттуда они попали в заснеженный замковый двор, пройдя который, оказались у перехода, соединявшего западную стену большого зала с королевской башней. После чего оставалось только миновать узкие переходы и подняться по лестнице к комнатам Джавана. Когда паж отворил нужную дверь, бледное лицо Тависа, склонившегося над бившимся в лихорадке мальчиком, обратилось к Райсу.

– Когда это началось? – спросил он, положив руку на горячий лоб Джавана.

– Около трех часов назад. Он весь горит. Рвота, судороги. Пару раз мне казалось, что он близок к смерти. Если бы я знал наверняка, то сказал бы, что его отравили.

Райс тщательно осмотрел мальчика и покачал головой.

– Нет, прослеживается нарушение баланса, но это не отравление. Что он ел?

Тавис ополоснул тряпицу в чаше с холодной водой, которую держал слуга, и стал вытирать содрогающееся тело.

– Ничего необычного, все, как в другие дни. Прошлой ночью у него были симптомы простуды, но утром он казался вполне здоровым и даже тогда, когда я оставил его в зале сегодня днем.

– Сейчас он даже слишком нездоров, – произнес Райс, исследуя руками тело Джавана и качая головой.

– Бертранд, подай, пожалуйста, мою сумку.

С этими словами Райс приподнял сомкнутые веки Джавана и заглянул в зрачки, потом порылся в сумке.

– Итак, прежде всего нам нужно сбить лихорадку. У вас найдется немного вина, чтобы высыпать туда вот это?

– Бертранд, налей, пожалуйста, – приказал Тавис, указывая на графин и небольшие бокалы на маленьком столе рядом с камином. – Это сладкое вино, именно такое он пьет обычно. Если хочешь, я могу принести другого.

– Нет, это совершенно все равно. Это всего лишь талисил. Я удивлен, почему ты еще не давал его.

– Я давал, – ответил Тавис, наблюдая, как Райс открывает пергаментный пакетик и высыпает содержимое в протянутый Бертрандом бокал. – Хотя, очевидно, мало. К некоторым лекарствам он особенно чувствителен. Боялся переборщить.

Покачав головой, Райс взболтал вино в бокале, обмакнул палец, облизнул, сморщившись, и велел Тавису приподнять голову Джавана.

– Оно горькое. Но попробуем. С талисилом трудно переборщить. Бот так, малыш, – произнес он, когда Джаван машинально осушил бокал. – Хороший парень. А теперь его нужно укрыть. Посмотрим, сможем ли мы сбить лихорадку. По-моему, он скоро начнет потеть.

Следующие несколько минут ушли на то, чтобы укрыть Джавана кипой одеял. Почти час оба Целителя ухаживали за больным, передавая свою энергию для борьбы с недугом. В конце концов на лбу и верхней губе мальчика выступили первые капельки пота, потом он взмок весь и наконец заснул сном выздоравливающего. Когда Райс и Тавис сменили влажные простыни и завернули мальчика в более легкие одеяла, Тавис усталым взмахом руки отпустил слугу спать и опустился в кресло рядом с кроватью.

– Не знаю, как и благодарить тебя, Райс, – сказал он, покачав головой и проводя рукой по глазам. – Я не скрываю, что был напуган. Не припомню, чтобы когда-нибудь раньше так беспокоился за него.

Слегка улыбнувшись, Райс занял кресло возле Тависа и со вздохом облегчения стал разминать шею.

– Ты просто не привык иметь дело с детскими болезнями. Моего старшего сына нередко так же вот лихорадило. Теперь он это перерос, хотя немного младше Джавана.

Тавис недоверчиво фыркнул.

– А вот у Алроя, несмотря на его слабое здоровье, никогда не бывает такого. – Он потянулся, зевнул, взял кувшин с вином и открыл крышку. – Чувствую себя так, будто я из себя выгонял лихорадку. Хочешь вина? Обычно я не пью сладкого, но сейчас нет сил посылать за другим.

– Пойдет и сладкое, – сказал Райс, кивая Тавису и вспоминая другой вечер. Тогда вино пили принцы, слуги и Тавис, причем последний не по своей воле.

Он помнил, что и тогда вино было сладким фианнским. Размышляя, он смотрел, как Тавис отставил свою чашу и поднялся, чтобы проверить Джавана. Райс выбрал именно это вино отчасти, чтобы угодить детям, а отчасти, чтобы скрыть запах и цвет наркотиков, которые он подмешал в вино. Возможно, у этого вина букет даже богаче и тоньше, решил он, делая глубокий глоток, потом еще один.

После второго глотка, продолжая смаковать вино во рту, он обратил внимание, что Тавис сел, но к своей чаше не притронулся. Он, кажется, вовсе не собирался пить. Сидел, откинувшись на спинку кресла, и довольно поглядывал на Райса.

Райс опустошил чашу и только теперь заметил едва ощутимый металлический привкус в этом фианнском вине. Внезапно он понял, чем был так доволен Тавис.

– Что ты мне дал? – прошептал он, поставив чашу на подлокотник кресла, и сделал неудачную попытку справиться с легким шумом в затылке.

Тавис приподнял бровь, встал на ноги, подошел к своему плащу, достал маленький стеклянный пузырек и склонился к Джавану.

– Это причинит тебе не больше вреда, чем то, что ты дал мне однажды, – произнес он, приподнимая голову спящего Джавана и выливая содержимое флакона ему в рот.

– А что я дал тебе? – едва выговорил Райс, зная, что Тавис имел в виду ночь смерти Синхила, и опасаясь предполагать, что Тавису слишком многое стало известно. – Что ты имеешь в виду? И что ты даешь Джавану?

– Это частичное противоядие тому, что пил ты, – ответил Тавис. – К несчастью для тебя, это все, что у меня было. Как раз достаточно, чтобы избавить его от того, что мы… что ты имел неосторожность однажды дать ему. – В конце концов он сел на край кровати. – Я помню, что случилось в ночь смерти Синхила, Райс. Я не помнил раньше, но помню сейчас. И этот мальчик помог мне.

Он указал на Джавана, веки которого начинали подрагивать: он приходил в себя.

– И теперь принц хочет знать, что случилось тогда с ним. Я помогаю ему в этом.

– Ты, должно быть, сошел с ума! – прошептал Райс, стараясь выбраться из кресла, но только опрокинул свою чашу – ноги не держали его.

Чаша разлетелась на куски, а он упал на четвереньки, перед глазами все плыло. Теперь он удивлялся, как не понял этого раньше.

Болезнь Джавана была подделкой, выдумкой Тависа, чтобы заманить его сюда. Райсу уже трудно было мыслить связно, тело отказывалось повиноваться. Добраться до целительных точек в сознании не удавалось.

Райс чувствовал, что его защиты рассыпаются даже без вмешательства Тависа, и знал, что очень скоро все его существо будет открыто для досконального осмотра Тависа. Он был не в силах сдвинуть секретную информацию на более глубокие уровни, одним из первых наркотики Тависа разрушили механизм сообщения между уровнями.

Воспоминания о смерти Синхила были спрятаны, но не слишком глубоко для Тависа, знающего, что искать. Вероятно, личности членов Камберианского совета было не установить, но нельзя было скрыть факт его существования. А информация о новом таланте Целителя была вообще наверху. Из всех его секретов, возможно, только правда о Камбере была похоронена так надежно, что Тавис не отыщет ее.

Изо всех сил стараясь удержаться и продолжая следить за Тависом, Райс увидел, как тот склонился над Джаваном, который застонал и попытался сесть, ухватившись за тунику Тависа. Когда он встретился взглядом с холодными, обретающими ясность глазами принца, то понял, что обречен. В этом ребенке не было жалости. Райс чувствовал, что мышцы все менее послушны и он не в силах сохранять ясность в голове.

– Тавис, ты сделал это, – прошептал Джаван, стараясь сесть повыше и глядя на Райса. – Он засыпает?

Тавис закутал мальчика в меховую накидку, подошел к Райсу и принялся втаскивать его обратно в кресло.

– Он не совсем спит, это больше похоже на полубессознательное состояние. Он слышит нас, но реагировать не может. Его защиты разрушены.

Заинтригованный, Джаван просунул руки в рукава и придвинулся к краю кровати. Тавис с сомнением посмотрел на мальчика, свесившего с кровати ноги, но оказалось, он мог довольно твердо держаться на ногах. Джаван добрел до кресла, осторожно протянул руку и коснулся левой руки Райса.

– Он совсем холодный, Тавис. С ним все в порядке? Я не хочу причинять Райсу вреда.

– Наркотики немного понижают температуру, – ответил Тавис, стягивая с кровати одеяло и укрывая им беспомощного Райса. – Я постараюсь быть как можно осторожнее, но, видимо, придется причинить боль, если мы хотим выяснить все, что ты желал узнать. Усаживайся в кресло напротив него. Уверен, что с тобой все в порядке? Разумеется, наркотики на человека действуют не так сильно, но…

– Беспокоиться не о чем. Меня совсем немного мутит. – Джаван забрался в кресло и наблюдал, как хлопочет Тавис, он приподнял веко своей жертвы, и одобрительно кивнул сам себе. – Теперь ты сможешь читать его память?

– Да, думаю, он уже готов.

Тавис, не торопясь, обошел кресло и остановился за спинкой, поддерживая затылок Райса. Он потрогал лоб Целителя, прижал голову к своему животу, а покалеченную руку положил на шею с левой стороны.

Под действием наркотиков ровный пульс стал реже. Тавис уверенно установил контроль Целителя над телом Райса, не испытывая никакого сопротивления. С глубоким вздохом он ушел из обыденного сознания и начал поиск в мозгу Райса.

Обычно неодолимые защиты разлетались, как клочья тумана, и он все глубже и глубже уносился в лорда Райса Турина.

События той ночи Тавис нашел по своему присутствию в них, вызвав к жизни историю с вином по собственным воспоминаниям о ней. На поверхность всплывали подробности и рецептура снадобья Райса. Тут Тавис обругал себя за то, что пропустил один важный компонент.

При этом он был все-таки более Райсом, чем Тависом. Открылся и еще один существенный факт. Оставив Тависа спящим у камина и проверив принцев, Райс пошел к гардеробу, где за потайной дверью скрывался Джорем Мак-Рори!

Тавис увидел, как Джорем поднял Джавана, а Райс – Алроя, и последовал за священником по узкому темному коридору, освещенному единственным зеленоватым огоньком, плывшим перед ними. Они вошли в личную часовню Синхила, где Райс опустил спящего Алроя на келдишский ковер, лежавший в центре комнаты возле маленького столика. Он узнал, что Джорем, положив Джавана у стены, снова исчез в потайном коридоре, но он не видел этого, потому что в то время Райс с закрытыми глазами стоял на коленях возле Алроя, положив руку ему на голову, и касался контрольных точек, которые были неизвестны Тавису. Когда Райс открыл глаза, Ивейн протягивала ему влажную губку, распространявшую резкий знакомый запах. Протерев мочку Алроя и проткнув ее иглой, переданной Ивейн, он вдел знакомую рубиновую серьгу, которую подал… Синхил!

Теперь Райс был на коленях возле Джавана и делал то же самое, только серьга была из золотой крученой проволоки, ее Джаван не снимал. Странно, что раньше Тавис не обращал внимания на то, откуда она взялась…

Со спящим Райсом-Майклом все было проделано в третий раз. После этого Райс вернулся к Алрою, положил руку на его лоб и передал контроль над ним Джорему.

Епископ Элистер тоже был в центре комнаты и, подойдя совсем близко, обменялся несколькими словами с королем. Однако в это время Райс был самоуглублен и не обращал внимания на то, о чем они говорили. Спустя мгновение Алрой открыл сонные, помутневшие глаза, а Райс и Джорем помогли ему сначала сесть, потом подняться.

Райс быстро подошел к Ивейн, стоявшей со свечой в руке, она поцеловала его и отпустила к двум спящим мальчикам. Когда Райс уселся между ними, Тавис понял, что теперь события в центре комнаты воспринимались Райсом через какой-то барьер, это Джорем замкнул магический круг вокруг тех, кто был в центре комнаты.

Ошеломленный, Тавис едва не потерял контакт. Раньше он никогда не думал, что в ту ночь могло произойти вмешательство волшебства. Ему никогда не приходило в голову, что другой Целитель может иметь иной, отличный от его собственного взгляд на применение магических ритуалов.

Однако, наблюдая за тем, что случилось дальше, он понял, что это было не обычным магическим ритуалом, но высшим деринийским волшебством. Четверо Дерини, Синхил и его сыновья собрались той ночью именно с этой целью, и мальчиков заставили забыть именно об этом. Не удивительно, что они с Джаваном не могли восстановить память!

Над каждым принцем поочередно внутри магического круга совершалось какое-то странное действие, и каждому мальчику Синхил клал руки на лоб, словно благословляя, и делал… что-то. После этого его сыновья теряли сознание, и их выносили из магического круга к Райсу.

Джаван вторым прошел обряд, но о нем Тавис узнал не больше, чем о совершенном над его братьями, С каждым разом Синхил становился слабее, и Райсу приходилось вливать энергию в его тело, они оба знали, что приближают кончину короля. Синхил в третий раз упал без сил, и Райс уже ничем не мог помочь. Король умирал и хотел, чтобы только Элистер и Джорем были рядом.

Когда в круге остались два священника и умирающий Синхил, епископ и Джорем отслужили последний обряд. Элистер и Синхил говорили недолго, и Элистер приказал Джорему прорубить в круге ворота, а потом круг исчез, и он понял, что Синхил мертв.

Эта последняя часть была какой-то странной, словно в дымке. У Тависа появилось чувство, что не хватало чего-то очень существенного. Он вышел из сознания Райса и покачал головой, встревоженный и испуганный странностью того, что ему удалось узнать. Все это было волшебством и все-таки…

– Что это было, Тавис? – прошептал Джаван.

Тавису пришлось прочистить горло, прежде чем он вымолвил только одно слово.

– Магия.

– Магия? – воскликнул принц. – Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, – произнес Тавис, глубоко и осторожно вдыхая, – что те, кого мы подозревали, – Райс, Ивейн, Джорем и епископ Элистер – вместе с твоим отцом совершили магический ритуал в ночь его смерти. – Он снова глубоко вдохнул. – В этом участвовали вы все: ты, Алрой и Райс-Майкл. Поэтому вам и дали дурманящиее снадобья, чтобы вы стали более восприимчивыми и забыли об этом до тех пор, пока не придет время.

Джаван с шумом проглотил слюну и еще более испуганно взглянул на Тависа.

– Время для чего?

Вздохнув, Тавис пожал плечами.

– Не могу сказать тебе этого. Даже в его памяти я не сумел отыскать значения всего совершенного с вами. Другие проделывали это, Райс находился вне магического круга, присматривая за тобой и твоими братьями. – Он посмотрел на спокойное, неподвижное лицо Райса, чье сознание пребывало во сне под действием наркотиков, и снова покачал головой. – К сожалению, что-то не верится, чтобы нам удалось узнать у него дополнительные подробности.

– А почему нет? Ты не можешь проникнуть глубже?

– Только с риском для нас обоих. Читать воспоминания – это одно, а искать ответы, принципы, идеи – совсем другое. Ты же говорил, что не хочешь, чтобы зло, причиненное ему, было необратимо.

– Нет, не хочу. Но как мы узнаем, что случилось со мной, если он не может или не хочет сказать этого? – раздраженно спросил Джаван.

Тавис задумчиво потер подбородок покалеченной рукой.

– Возможно, воспоминания Райса не так уж важны, – ответил он. – Разве ты не видишь? Я прочитал его воспоминания, но ты один из тех, с кем это случилось. Он находился вне круга и был занят другими вещами. Он не видел подробностей…

– Но, Тавис, я не могу вспомнить…

– Теперь нет, – ответил Тавис. – Но, может быть, сейчас я догадываюсь, как помочь вспомнить. Кто лучше тебя самого знает, что произошло.

Джаван уставился на Целителя, потом выбрался из кресла и схватил Тависа за руку.

– Когда, Тавис? Когда мы сможем сделать это? Сейчас?

– Нет, позже. Через несколько дней, когда наркотики выйдут из твоего организма.

– Но с Райсом наркотики помогли тебе, – пробормотал Джаван, снова опускаясь на край кресла, и надул губы. – Я не понимаю.

– Для этого нужны твои осознанные усилия и контроль. Я обеспечу поддержку тебе, когда придет время, но это совсем другая работа. А теперь посиди спокойно. Я хочу проверить еще кое-что, прежде чем его защиты снова поднимутся.

Снова погружаясь в сознание Райса, Тавис обратился к его воспоминаниям о Девине Мак-Рори, который приходился Райсу племянником со стороны жены, и выяснил, что Райсу было известно о смене ролей Девина. Однако, как Тавис ни старался, он не узнал, кто еще участвовал в этом.

Зато именно Райс сделал Девина непохожим на Дерини! Райс нашел способ блокировать деринийские способности в любом Дерини!

Тавис выяснил все о многочисленных попытках обучить этому других и столь же многочисленных неудачах, а потом… Ухватил неуловимый ключ!

Он вышел из контакта и опробовал находку, подбирая необходимое усилие. Он обнаружил нужный рычажок у себя в мозгу и, еще не коснувшись его, понял: он может повторить то, что умел только Райс.

Однако еще важнее была причина, по которой Райс хотел обучить других своей способности. Он узнал о Реване, живущем с виллимитами в ожидании Целителя, который сможет осуществить план Райса и… каких-то других, неясных; план, возникший после смерти Синхила: спрятать хотя бы часть расы Дерини от преследований, начавшихся разгромом деринийских религиозных Орденов. Тавис сам дал знать об этом Райсу. Епископ Элистер, Джорем и Джебедия должны были передать остальным. Только ни Райс, ни Тавис еще не знали, успела ли кому-то помочь эта горькая весть.

Оставалось еще многое сделать, так многое…

Но вот в конце концов Тавис окончательно покинул сознание Райса, оставив его во власти сна. Открыв глаза, он увидел Джавана, стоящего босиком возле него. Ухватив его за локоть, мальчик своими серыми глазами с тревогой вглядывался в лицо друга.

Тавис в изнеможении опустил руки. На вопрос Джавана он толком не смог ответить, а только заверил, что все удалось, и велел мальчику ложиться спать, оставив объяснения на утро.

Сам он провел ночь в кресле рядом с Райсом, пристально наблюдая за Целителем.