Текст книги "Приди, полюби незнакомца (Где ты, мой незнакомец?) (др. перевод)"

Автор книги: Кэтлин Вудивисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

– Да, Эштон, – Марелда задержалась на пороге, – я слышала какой-то шум в конюшне. Может, с лошадями что-нибудь неладно? Послать туда кого-нибудь? Или сами сходите?

– Ладно, я сам займусь этим, – проворчал Эштон, не в силах долее выносить присутствие этой женщины.

– Может быть, пока вы ходите, мне посидеть с Лирин? – с притворным участием спросила она.

– В этом нет нужды, Марелда, – сухо сказала Лирин, вмешиваясь в разговор.

– Ну что ж, тогда спокойной ночи. Приятных сновидений, – почти пропела Марелда, выходя из комнаты.

Эштон сжал зубы, накидывая на себя пиджак.

– Она все это нарочно подстроила.

Лирин была того же мнения, но, не желая подогревать его гнев, не стала обсуждать эту тему.

– Надеюсь, с лошадьми ничего не случилось.

– Вполне вероятно, что Марелда и это придумала, – откликнулся Эштон. Обняв Лирин, он немного успокоился. – Невыносимо оставлять вас.

– Невыносимо будет, если вы останетесь, – прошептала она. – Я еще не готова. Идите, – настойчиво продолжала она, – присмотрите за лошадьми и дайте мне время подумать.

Эштон просматривал бумаги, когда в дверь его кабинета кто-то негромко постучал. Почти одновременно настольные часы пробили одиннадцать. Он встал и потянулся, разминая затекшие члены. Сначала ему пришлось попусту прогуляться в конюшню. «Интересно, – подумал он, – что она еще придумала?» Действительность превзошла его ожидания. Марелда бесстыдно облачилась в легкий, почти прозрачный пеньюар, скорее выставлявший напоказ, нежели прикрывавший тело. Так, паутина, не больше. Темные волосы струились по плечам, а когда она вошла в комнату, в ноздри Эштону ударил резкий запах духов. Соблазнительно улыбаясь, она прислонилась к двери и выставила маленькие груди. Взгляд ее приглашал протянуть руку и сорвать цветок. Видя, что он не откликается на призыв, Марелда, медленно покачиваясь, двинулась к нему, заставив его отступить во избежание неизбежного соприкосновения.

Взглянув на гостью, Эштон нахмурился.

– Полагаю, вы делаете ошибку, Марелда.

– Совсем нет, Эштон. – Ее алые губы раздвинулись в соблазнительной улыбке. Нетерпеливым движением она сбросила с плеч пеньюар, и он медленно упал на пол. – Я устала бегать за вами. То женитьба, то разные другие увлечения. Я пришла предложить себя, чтобы не оставалось уже никаких сомнений. Никто не даст вам больше, чем я… потому что я знаю вас лучше, чем все эти незнакомки, которых вы преследуете. Это всего лишь случайные увлечения. Раньше или позже вы ими пресытитесь, а моя любовь будет с вами всегда.

Он покачал головой, несколько смущенный ее настойчивостью. Если бы он раньше проявлял к ней хоть тень интереса, тогда, пожалуй, такое поведение можно было понять. А так…

– Марелда, мне очень жаль… Но я… я не ваш мужчина, и, даже если бы и был, я ведь не свободен.

Не собираясь уступить поле сражения, Марелда обволакивала его словами:

– Да нет же, вы вполне свободны, Эштон, и я пришла, чтобы доказать это. Вы ведь любите меня. Зачем же отрицать это?

Эштон посмотрел на нее несколько ошеломленно – такая логика была ему недоступна. Затем, медленно вздохнув, он сказал, смягчая свои слова улыбкой:

– Право же, вы ошибаетесь, Марелда. Поймите, я люблю жену. – Улыбка погасла, ион раздельно, подчеркивая каждое слово, произнес: – Я люблю Лирин.

Смысл сказанного наконец дошел до нее и произвел шоковое воздействие. Обворожительная улыбка уступила место гримасе гнева. В темных глазах зажегся опасный огонь, и, буквально кипя от злости, она двинулась к нему, готовая расцарапать в кровь лицо.

– Успокойтесь, Марелда, – резко скомандовал он, хватая ее за руки и твердо встречая яростный взгляд. – Это ничего вам не даст.

Марелда с криком вырвалась у него из рук. Схватив пеньюар, она просунула руки в рукава и крепко затянула пояс. Косметика резко проступила на ее искаженном яростью лице, придавая сходство с уличной девкой. Быстрыми резкими движениями она стянула волосы в узел и, не выбирая выражений, сказала все, что думает об Эштоне. Тот с удивлением выслушал беглый обзор жизни своих предков, обстоятельств собственного рождения и воспитания. Она не упустила ни малейшей детали из его жизни, вплоть до самого последнего времени.

– Ах ты, мерзавец этакий! Потаскун паршивый! Я, понимаешь ли, жертвую ради него своим женским достоинством, предлагаю ему свое нежное, беззащитное сердце, а он отбрасывает меня, как недоеденное яблоко. А потом этот самодовольный подонок поворачивается и уходит, заставляя искать утешение у других! – Уже открывая дверь, Марелда выкрикнула последние оскорбления: – Ничтожество! Гаденыш! Ух, эти мужчины! Все, как один, дураки!

С этими словами она вышла и изо всех сил хлопнула дверью. Минутой позже с таким же грохотом закрылась дверь ее собственной комнаты.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Марелда оставляла Бель Шен бушующая, как летняя буря. Она едва попрощалась со старыми дамами, которые были несколько удивлены ее поспешным отъездом. Большой чемодан с трудом засунули в ее экипаж, а когда появился Эштон, Марелда удостоила его лишь коротким кивком, не заметив протянутой руки. Слуга помог ей подняться на ступеньку, экипаж отъехал, и Аманда с тетей Дженнифер бросили любопытный взгляд на Эштона. Но понять что-либо по его мимолетной улыбке было нелегко.

Всю дорогу до Натчеза Марелда осыпала проклятьями хозяина Бель Шен, призывая землю разверзнуться и поглотить его вместе с разлюбезной невестой. Вот уж тогда бы она от души повеселилась на двойных поминках, с возрастающим гневом думала Марелда. Во всяком случае, если до нее когда-нибудь дойдет весть о кончине Лирин Уингейт, она, пообещала себе Марелда, непременно устроит танец на могиле этой потаскушки. Слишком уж она от нее настрадалась. Все ее усилия разбились о притворную невинность этой девчонки, которую Уингейты приняли за чистую монету. Это несправедливо! И страдающая сторона в этом деле она, а не эта шлюшка!

Картины вчерашнего вечера вновь и вновь мелькали в сознании Марелды, и в темных уголках ее души копились ярость и желание отомстить. Она уже не просто осыпала обидчиков проклятьями, она вздымала их на дыбу и жгла раскаленными углями за те мучения, что они ей причинили. С особым наслаждением она пытала девчонку, заставляя – в своем воображении – Эштона играть роль беспомощного наблюдателя. Мысли о мщении только подогревали ее ярость, и она принялась измышлять различные способы покарать этих двоих. Одно плохо – успеху предприятия в любом случае помешает закон. Он останется глух к ее доводам, и, что бы она ни предприняла, ее ожидает бесславный конец. Эта мысль несколько остудила ее. Пока она не изыщет возможности отомстить этой парочке вполне безопасным для себя способом, им не о чем волноваться.

Подпрыгивая на колдобинах главной улицы Натчеза, экипаж миновал таверну, у которой о чем-то оживленно болтала группа мужчин. Скользнув по ним равнодушным взглядом, Марелда различила приземистую массивную фигуру Хорэса Тича. Подобно птичке, он подпрыгивал на своих коротких ножках, стараясь занять положение поудобнее, но никто, казалось, не обращал на него внимания. Марелде он всегда казался личностью вполне комической, и она нередко посмеивалась над ним за спиной, замечая, впрочем, восхищенные взгляды, которые он кидал на нее. Может, удастся использовать этого типа в качестве инструмента мести – всего лишь за улыбку в награду? Да, пожалуй, дело верное.

Марелда велела кучеру остановиться и, высунувшись из окна, замахала платком.

– Мистер Тич! Эй! Мистер Тич!

Хорэс завертел головой и, увидев, кто его окликает, расплылся в радостной улыбке. Извинившись перед собеседниками, он своей утиной походкой засеменил к экипажу.

– О, мисс Руссе! Как я рад видеть вас! – Коротышку прямо распирало от радости.

Театр лишился поистине великой актрисы, когда Марелда решила избрать непыльную стезю богатой наследницы. Ее лучшей ролью была роль благовоспитанной дамы. Впрочем, даже если бы она играла похуже, Тич все равно бы не заметил, как в темных глазах Марелды мелькнула презрительная насмешка.

– Вы такой галантный мужчина, мистер Тич. В вашем обществе чувствуешь себя какой-то особенной дамой.

– Но вы и есть особенная дама, – живо откликнулся он. – Больше таких нет.

– Полно, мистер Тич. Вы говорите такие вещи. Как бы у меня голова не закружилась от ваших комплиментов.

Хорэс места себе не находил от восторга.

– Да нет, какие там комплименты! Вы самая очаровательная дама во всем Натчезе! И, позвольте сказать, самая красивая.

Марелда опустила глаза и улыбнулась, притворяясь взволнованной.

– О, вы заставляете меня краснеть, мистер Тич.

Хорэс выпятил толстый живот, рискуя с мясом вырвать пуговицы на клетчатом жилете. Еще никогда ему не приходилось вызывать краску на женском лице, за исключением, конечно, краски гнева, и мысль, что его героические усилия увенчались таким успехом – покраснела сама Красавица Марелда, – разом подняла его в собственных глазах. Купаясь в лучах блаженства, он все же заметил, что улыбка на лице Марелды постепенно сменилась выражением озабоченности и что она начала нервно комкать в руке платок. Тут он вспомнил, что она зачем-то окликнула его, и осторожно спросил:

– Э-э… могу ли чем-нибудь быть вам полезен, мисс Руссе?

– О, мистер Тич, мне не хотелось бы вас беспокоить…

– Ну что вы, мисс Руссе, я всегда к вашим услугам.

– Ну, что ж, если вы не сочтете это за навязчивость с моей стороны…

– Да о чем вы, мисс Руссе! Просите что угодно, и если это только в моих силах…

– Прямо не знаю, к кому обратиться, – якобы с усилием заговорила Марелда, на ходу придумывая историю. – Видите ли, приезжает мой дядя, а у него по вечерам привычка пить пунш – в медицинских целях, разумеется.

– О, разумеется, разумеется!

Нарочито растягивая слова, Марелда продолжала сладким голосом.

– Я совершенно забыла сказать слугам, чтобы они купили бутылку-другую про запас, а дядя приезжает уже сегодня. В доме нет мужчин, чтобы заняться такими делами, и я в совершенной растерянности. Буфет пуст, а если я не предложу ему чего-нибудь выпить перед ужином, дядя Бог знает что может подумать о моем гостеприимстве. Самой в таверну идти не хочется. Это мужская территория. Вы ведь понимаете меня, верно? А послать кучера… Кто тогда присмотрит за экипажем?

– О, позвольте мне помочь вам, мисс Руссе? – Хорэс охотно заглотил крючок.

– Я так признательна вам, мистер Тич. – Марелда достала кошелек, на дне которого зазвенела мелочь. – Минуту, сэр, вот деньги, пожалуйста.

Обезумев от счастья услужить такой красивой женщине, мистер Тич сразу же запротестовал.

– Об этом не может быть и речи, мисс Руссе. Позвольте оказать вам эту маленькую услугу. Это самое меньшее, что я могу для вас сделать.

Мелкими шажками – словно утка по замерзшему пруду – Хорэс запрыгал в сторону таверны. Если леди просит одну бутылку, она наверняка не откажется от двух или трех, подумал он, чувствуя себя на седьмом небе.

В глазах Марелды появился хищный блеск, в голове пронесся целый вихрь мыслей. Наследство, которое оставил ей отец, далеко не удовлетворяло ее жажду богатства, а тут вдруг открылась такая бездна возможностей. У семейства Тич было вполне достаточно денег, чтобы компенсировать любые недостатки этого коротышки, а ведь Хорэс, похоже, готов исполнить любое ее желание. Это вам не Эштон, с которым невозможно иметь дело. Она была так поглощена своими планами, что не заметила, как дверь таверны открылась и на пороге показался Тич. В руках у него был большой бумажный пакет. Он быстро подошел к экипажу и, раскрыв дверцу, сложил покупки у ног Марелды.

– Тут на две недели хватит, мисс Руссе. – Он приоткрыл пакет – внутри виднелись четыре бутылки. – У вашего дяди недостатка в выпивке не будет.

– Ну, мистер Тич, просто нет слов. Я ваша должница. Не хотите ли проехаться со мной? Я могла бы вас подбросить, куда вам нужно.

– Сама поездка с вами – величайшее удовольствие, мисс Руссе, неважно, где вы меня высадите. – Он махнул рукой кучеру-негру, сидевшему на козлах. – Мой экипаж поедет следом. – Хорэс устроился напротив Марелды, лопаясь от гордости, что у него такая спутница.

Марелда взмахнула платком, указывая на группу мужчин, собравшихся у таверны.

– Надеюсь, я не отвлекла вас от чего-нибудь особенно важного?

– Достаточно важного, чтобы посеять страх в сердцах всех мужчин, женщин и детей Натчеза, если бы они только знали правду. Сейчас нужно как-то действовать.

– Боже мой, звучит устрашающе! – Марелда в притворном испуге захлопала ресницами. – И в чем же дело?

– А в том, что из психушки сбежал кое-кто из этих полоумных!

– Исчезли пациенты психиатрической больницы? – на сей раз непритворно удивилась Марелда.

– А вы что, ничего не слышали? – Хорэс был явно доволен своей ролью вестника. – Сгорела психушка, и несколько человек исчезли. Сейчас, в этот самый момент, они без всякого присмотра бродят где-то в окрестностях, и кто знает, что нас ожидает.

– Когда же это все случилось?

– Да в тот самый вечер, когда мы ожидали в Бель Шен возвращения Эштона Уингейта.

Марелда откинулась на спинку сиденья и, глядя на собеседника, принялась соображать. Эштон говорил, что Лирин, возможно, выскочила из горящего дома, и вот оказывается, что сгорела психиатрическая больница. Что это, случайность? Марелда едва не рассмеялась. Может, теперь ей удастся найти безопасный способ мести?

С выражением преувеличенной тревоги Марелда повернулась к коротышке.

– Как вы думаете, может, та девица, которую Эштон привез домой, – одна из сбежавших?

Хорэс удивленно поднял брови. Это не приходило ему в голову.

– Ну, может, она…

– Эштон утверждает, что это его жена, но кто же этому поверит? – Марелда почти физически ощущала, как Хорэс упивается неожиданным поворотом событий. – Как это может быть, когда всем известно, что Лирин Уингейт умерла три года назад?

– Но… зачем же тогда Эштону говорить, что это его жена?

Марелда сделала вид, что задумалась, затем пожала плечами.

– Мне неприятно говорить это, но ведь всякий знает, как Эштон неравнодушен к красивым мордашкам. С одной стороны, он допускает, что девушка бежала из сумасшедшего дома. С другой, она твердит, что ничего не помнит. Так почему бы не воспользоваться этим в своих интересах?

Хорэс задумчиво поскреб подбородок.

Не исключено, что предположение Марелды имеет основания, однако же ни за что в жизни он не будет связываться с Эштоном и уличать его во лжи.

– Так или иначе, но она нашла надежное местечко.

Марелде весьма не понравилась такая реакция.

– Что вы, собственно, имеете в виду?

– Никто не пойдет против Эштона, – просто ответил Хорэс.

– Но кто поручится, что эта девчонка не сбежала из сумасшедшего дома?! – Рассерженная его равнодушием, Марелда бросила Хорэсу его же слова.

– Кто знает, что нас всех ожидает?!

– Боюсь, нам придется подождать, пока она что-нибудь предпримет, и уж только потом забрать ее из Бель Шен.

– Предпримет? – Марелда едва сдерживала растущее раздражение. – Например, убьет кого-нибудь? Или причинит кому-нибудь вред? – Требовалось что-то сверхординарное, чтобы заставить Хорэса, равно как и большинство других, пойти на Эштона Уингейта. – Я теперь глаз не сомкну! – заявила Марелда, хотя все знали, что после пары бокалов пунша ее и пушками не разбудишь. – Эта женщина может убить меня в собственной постели, и некому будет прийти на помощь.

– Я буду счастлив быть вам хоть чем-нибудь полезным, мисс Руссе, – живо откликнулся Хорэс. – Если так вам будет спокойнее, я готов приходить чуть ли не каждый день… или вечер… лишь бы вы чувствовали себя в безопасности.

– Неужели и вправду, Хорэс? – ласково улыбаясь, Марелда подалась вперед и положила свою руку в перчатке на его ладонь. – Вы настоящий друг.

Теперь, получив некоторое поощрение, Хорэс Тич дал волю своему увлечению Марелдой. Едва вытерпев неделю, покуда, по его предположению, у нее должен был гостить дядюшка, Хорэс под каким-то предлогом явился к Марелде домой. Дверь открыла служанка. Окинув Хорэса скептическим взглядом, она попросила его подождать в гостиной, пока доложит о его приходе хозяйке. На каминных часах было девять с минутами утра. Хорэс, стремясь как можно скорее приступить к выполнению своих добровольных обязанностей, даже не подумал, что Марелда, вероятно, поздно встает. На серебряном подносе ему подали кофе, чтобы сократить минуты ожидания, и он принялся нетерпеливо постукивать ногтем по фарфоровой чашке. Часы мерно тикали. Хорэс уже допивал вторую чашку крепкого черного кофе, когда в гостиной наконец появилась Марелда. Однако же ожидание было не напрасным, по крайней мере ему так показалось. Пеньюар Марелда накинула как бы наспех, а видневшаяся под ним рубашка оставляла грудь достаточно открытой для того, чтобы крепкий кофе ударил Хорэсу в голову.

– Прошу принять мои нижайшие извинения. – Хорэс неловко встал, едва не опрокинув чашку с дымящейся жидкостью. – Мне менее всего хотелось тревожить ваш сон.

Марелда неторопливо пересекла комнату, налила себе кофе, сдобрив его несколькими ложками сахара и солидной порцией сливок, и лишь затем соизволила обратить внимание на гостя. Лицо его раскраснелось, а глаза, которые он не отводил от тщательно продуманного декольте, готовы были, казалось, выскочить из орбит.

Как бы испытывая его на прочность, Марелда небрежно повернулась к Тичу спиной и отхлебнула кофе.

– Ну что вы, что вы, мистер Тич. Просто я никого не ждала так… в такое время. – Она лениво повернула голову к каминным часам, давая ему возможность рассмотреть ее левый профиль, – в этом ракурсе Марелда, по собственному мнению, выглядела эффектнее всего. – Если бы мне хоть на минуту пришло в голову, что вы действительно решили взять на себя заботу обо мне, то я бы лучше приготовилась к нашей встрече. – Прозвучало это весьма искусственно, но Марелда решила не обращать внимания на такие пустяки, наслаждаясь тем впечатлением, которое она явно производила на толстячка.

– Прошу вас, – грациозно повела она рукой, – присаживайтесь и чувствуйте себя как дома. – Он повиновался, а Марелда устроилась прямо напротив Хорэса, при этом, усаживаясь и оправляя пеньюар, она дала ему возможность бросить взгляд на свою обнажившуюся на миг ногу.

Хорэс и так был потрясен видом пышной груди, темных, с поволокой, глаз и ярко накрашенных губ, а тут еще и этот электрический удар. Над верхней губой у него выступили капельки пота. Он завертел головой, пытаясь ослабить узел ставшего внезапно тесным галстука.

– Я… как бы это сказать… Словом, если мы теперь друзья, то… как бы это сказать… «мистер» звучит… как бы это сказать… слишком формально. Быть может… – Он все никак не мог облечь в связную форму это дерзкое предложение и почувствовал истинное облегчение, когда выяснилось, что его поняли.

– Ну конечно! – Она сделала еще один глоток и искоса посмотрела на гостя. – Вы можете называть меня Марелдой, а я, – она наклонилась с соблазнительной улыбкой, – буду звать вас… Мамфордом.

Ему стоило немалых усилий оторвать взгляд от выреза ее пеньюара и посмотреть ей в глаза. И уж вовсе невозможно было делать этому прелестному созданию какие-нибудь замечания.

– Я… как бы это сказать… – Пот тек с него градом, и он нервно провел рукой по шее под воротником, явно нуждаясь в глотке свежего воздуха. – Видите ли… как это бы сказать… у меня есть среднее имя, Хорэс, и я…

– Но, милый, – ласково перебила его Марелда, – мне нравится Мамфорд или даже… – Хорэс весь сжался в ожидании того, что сейчас услышит. – Мамми!

– Я, как бы это сказать… А может, все же Хорэс? – Его голос звучал едва слышно, так больно было ему перечить красавице. – Мать и Сисси всегда звали меня Мамми и другие ребята… – Память о тех оскорблениях, которым он подвергался в детстве, была так тяжела; что не выразить словами. Вертя в руках чашку и мучительно раздумывая, как бы сменить тему, он сидел, словно аршин проглотив, на самом краешке дивана, вперив взгляд в застежки собственных ботинок.

– Ну конечно, дорогой, как скажете. – Марелда отставила чашку, поднялась и сделала шаг ему навстречу. Хорэс вскочил на ноги, чувствуя, что от сильного запаха лавандовой воды у него начинает кружиться голова.

– Ну что ж, вы видите, что здесь все в порядке, мне ничто не угрожает, – констатировала она, поправляя пеньюар. Хорэс не сводил с нее глаз, ловя каждое движение. – Время к полудню, так что пора переодеваться к обеду. «Надеюсь, они там на кухне пошевеливаются», – про себя подумала она. Обычно Марелда не завтракала, разве что в гостях у Уингейтов; порядки, принятые в их доме, буквально приводили ее в дрожь. – Или у вас какое-нибудь еще дело? К слову, удалось что-нибудь узнать об этой женщине, что живет у Уингейтов? – Марелда взяла Хорэса за руку и повела к двери, как бы случайно прикасаясь к нему грудью. – На что угодно готова спорить, что она сбежала из сумасшедшего дома. Как иначе объяснить ее появление в лесу в тот же вечер в одной ночной рубашке? Странно, что никто не хочет растолковать это Эштону. Он сильно рискует, привечая ее у себя дома. Может, это именно она подожгла сумасшедший дом и теперь собирается проделать то же самое с Бель Шен?

Хорэс Тич сам не помнил, как оказался на улице. Позднее он смутно вспомнил соблазнительно изогнутые в улыбке губы мелькнувшие в проеме двери, но больше всего запомнилась податливая плоть, к которой довелось прикоснуться его руке. Тич весь раздулся от гордости. На свежем воздухе он понемногу пришел в себя и заметил, что держит в руке шляпу. Поскольку по всем признакам это была его собственная шляпа, он нахлобучил ее на голову и направился к центру городка. Скрип колес где-то поблизости напомнил, что приехал он в экипаже. Забившись внутрь, он стал прикидывать, как бы разговорить Эштона Уингейта и порасспросить его об этой таинственной особе. Следовало также предусмотреть возможную реакцию последнего, если что обернется не так.

Мысль Хорэса напряженно работала, но стоило ему выбрать ту или иную тактику, которая, казалось, должна была принести успех, как воображение рисовало ему устрашающие картины расправы, учиняемой над ним хозяином Бель Шен. Он все еще ничего не придумал, когда экипаж поравнялся с небольшой группой людей, что-то оживленно обсуждавших на углу Главной улицы. Внимание его привлекло одно слово: «Психушка!»

Хорэс немедленно забарабанил в стенку, давая кучеру знак остановиться. Он приблизился к собравшимся и с любопытством стал прислушиваться к беседе. Какой-то человек, только что спрыгнувший со взмыленной лошади, передавал последние новости.

– Да, его нашли в угловой комнате, и в спине у него торчал нож. Ручка обуглилась. Шериф считает, что это один из смотрителей и что дом подожгли, чтобы замести следы убийства. Держу пари, что это дело рук одного из этих психов. Он подстерег его, убил, украл ключи, поджег дом и был таков.

Собравшиеся оживленно переговаривались, и, по мере того как предположения об исчезнувших больных становились все страшнее, толпой овладевал праведный гнев. И тут до Тича дошло, что, если направить его в верное русло, ему и не придется встречаться с Эштоном Уингейтом – эти ребята все сделают сами.

Он оглядел собравшихся. Многие из них сильно походили на мошенников, вечно болтающихся в тавернах и зарабатывающих на жизнь сомнительными способами. Да, судя по одежде, к местной аристократии они не принадлежали, так что присутствие представителя высшего класса могло польстить их самолюбию. Вырядившийся ради Марелды в свой лучший костюм, Хорэс, пожалуй, способен был вызвать благоговение у этих нищих бродяг. На нем были фрак, брюки в светлую полоску и жилет из темно-фиолетовой парчи. А если добавить к этому шелковый галстук в серую клетку, сам Эштон Уингейт позеленел бы от зависти при виде такого наряда.

Хорэс откашлялся, привлекая внимание собравшихся.

– Эй, ребята, послушайте-ка меня. Надо что-то делать с этими психами, которые разбрелись по нашим краям. Никто из нас не может чувствовать себя в безопасности, а уж то, что нашим женщинам приходится дрожать за свою жизнь, и вовсе позор.

Публика заволновалась, закивала головами в знак согласия и тут же снова замолкла, внимая речам Хорэса. Коротышка, явно наслаждаясь своим ораторским даром, выпятил грудь и запустил пальцы в карманы жилета. Не удивительно, решил он, что у многих отвисли челюсти, – ведь он так богато одет и выглядит внушительно. Хорэс и вида не подал, если даже услышал, как один из присутствующих пробормотал, обращаясь к соседу:

– Вот это да. Ничего себе, вырядился с самого утра! – И, почесав свой густо заросший подбородок, добавил: – Должно быть, всю ночь накачивался джином. И не иначе, с какой-нибудь девчонкой!

– Очнитесь, ребята! – с воодушевлением продолжал Хорэс. – В опасности не только женщины. Сведущие люди говорят, что у этих психов сила, как у быка. Они любого могут разорвать на части! – Хорэс подыскивал магическое слово, которое могло бы возжечь в сердцах слушателей священное пламя гнева. – Пора сплотиться и разыскать этих безумцев, пока они не натворили бед.

Повисло молчание. Люди поняли, что от них ждут каких-то действий. Подошло еще несколько любопытствующих. По кругу пустили кувшин с каким-то напитком, чтобы промочить пересохшие глотки.

– Говорят, что исчезли только мужчины, но я слышал, что есть среди них и женщина. Между прочим, в ту самую ночь, что сгорел сумасшедший дом, Эштон Уингейт вернулся к себе домой с какой-то девушкой, на ней была только нижняя рубашка, и вся она с головы до пят была в грязи, а на теле – сплошь синяки и царапины. А ведь все мы знаем, что от Бель Шен до сумасшедшего дома – рукой подать.

Хорэс уловил гул согласия. Люди закивали головами.

– Подумайте только, каково придется слугам или этим двум благородным дамам, когда Эштон уедет по делам. Она ведь еще один пожар может устроить.

Это замечание особого впечатления не произвело. Все вспомнили верзилу-управляющего. Эштон Уингейт раз и навсегда дал понять, чтобы никто не совал нос в его дела, точно так же, как и в дела его близких, да и рабов тоже. Никто не забыл, как он однажды вызвал шерифа, когда каким-то весельчакам пришло в голову половить енотов в его владениях. Кончилось дело тем, что, проведя несколько часов за решеткой, они вынуждены были заплатить за корову, которая ночью и издали, вероятно, показалась им енотом. Известно было также, что белые, случается, работают у Уингейтов рядом с черными. И поблажки не жди, приходится трудиться в поте лица. Словом, чтобы появиться во владениях Уингейта, нужен был предлог; и вот он нашелся, да еще какой! Совсем неплохо показать этому задаваке Эштону, что творится у него под самым носом.

Хорэс закричал, словно охваченный ужасом:

– Мы не можем долее терпеть этого! Эта сумасшедшая, – переход от предположения к уверенности дался ему без труда, – если ее не изолировать, может убить с десяток людей, а то и больше.

Послышался гул одобрения. Дождавшись, пока он затихнет, Хорэс еще больше повысил голос.

– Надо выполнить свой долг и позаботиться о людях. Пусть все спят спокойно, пусть женщины и дети без страха выходят на улицу.

– Точно! – послышался слитный возглас толпы. – Кто знает, чего от них можно ожидать? Нужно только, чтобы кто-нибудь повел нас!

Почувствовав, что энтузиазм толпы может поутихнуть, Хорэс забеспокоился.

– Я поведу вас! – воскликнул он и тут же сконфузился. – То есть я хочу сказать, я покажу вам дорогу. – Голос его упал чуть не до шепота. – Дело в том, что я… как бы сказать… – у меня нет лошади.

– Возьмите мою! Нам нужен вожак!

Хорэс с удивлением обнаружил у себя в руках вожжи. Когда он поднял глаза, хозяина лошади и след простыл. Вместо него на Хорэса пристально глядела невзрачная кляча. Казалось, что лошадь собрал по частям какой-то неумеха, из длинных изогнутых, костей получился непрочный остов, покрытый волосатой шкурой. В узких глазах лошаденки сосредоточилась нескрываемая готовность отомстить любому, кому достанет глупости оседлать ее. Вспомнив, каково ему пришлось при последней попытке покататься на лошади, Хорэс содрогнулся. После этого случая он дал себе страшную клятву впредь ездить только в экипаже.

– Я… видите ли… – жалко забормотал было он, но тут же, избегая угрожающего взгляда лошади, попытался придать голосу твердость.

– Само собой, понятно, как опасна может быть эта женщина. Кому-то надо…

– Вот! – В руках у него оказалась старая проржавевшая двустволка. – Она пристреляна и заряжена, так что обращайтесь с ней поосторожней, ясно?

С ружьями у Хорэса тоже всегда были неприятности. Сначала над ним насмехался отец – как это так, мужчина не умеет стрелять, потом, сменив гнев на милость, отец попытался научить его обращаться с огнестрельным оружием. Час спустя Тич-старший разглядывал свою простреленную шляпу и разорванный сюртук, а доктор заклеивал ему пластырем рану на спине. Пришлось согласиться с тем, что охотничье дело из круга образования сына придется исключить, и вопрос этот больше не возникал… до настоящего момента.

– Вперед! – послышался чей-то голос. – Не будем терять времени.

Все вокруг оседлали словно из ниоткуда появившихся лошадей. К собственному удивлению, Тич тоже оказался в седле. В руках у него было ружье. Сразу заныло под ложечкой, и он принялся тоскливо оглядываться в поисках своего экипажа и кучера. Неподалеку, наблюдая за происходящим, стоял усатый помощник шерифа. Однако же то хладнокровие, с которым он жевал резинку, не позволяло Тичу надеяться, что власть остановит готовящееся предприятие. Кое-кто следовал за ними в фургонах, и теперь за коротышкой денди образовалась целая процессия. Он все еще шарил взглядом вокруг, стараясь отыскать свой экипаж, и дал себе слово как следует разобраться с кучером, как только тот появится. Но сейчас его не было, так что у Хорэса Тича оставался только один выход.

Кто-то хлестнул его лошаденку, и под гам и крики толпы процессия двинулась вперед. Хорэс никак не предполагал, что эта захудалая животина способна развивать такую скорость. Он подпрыгивал в седле. Лицо исказила гримаса боли. Пытаясь сесть поудобнее, он натянул было вожжи, но тут возникла угроза перелететь через голову лошади. А когда он теснее сдавил коленями бока лошади, та наддала еще больше. Хорэс снова натянул вожжи, но единственное, чего ему удалось добиться, чтобы лошадь перешла на средний галоп. Голова у Хорэса болталась из стороны в сторону, а тело с головы до пят превратилось в мешок дребезжащих костей. До Бель Шен было далеко, и Хорэс со страхом ожидал, что вот-вот въедет прямо в ад.

При прикосновении проворных изящных пальцев, ласкающих клавиатуру, клавесин буквально ожил. Лирин и сама не ожидала, что у нее так хорошо получится, и теперь, когда старые дамы дремали наверху, не упускала случая спуститься в гостиную и поупражняться. Как-то, вернувшись домой, Эштон услышал нежные звуки и поспешил в гостиную. Все это время он занимался отправкой парохода и, лишь убедившись, что все до малейшей детали в порядке, уехал, оставив капитана и мистера Логана заниматься посадкой пассажиров.