Текст книги "Неприятности с любовью (ЛП)"

Автор книги: Кэт T. Мэйсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Хотя дикий зимний шторм, возможно, отражает мое нынешнее настроение – холодное, неприветливое и непредсказуемое. Так бывает, когда неделя проходит без единого звонка, смс или даже нахального сообщения в моем DM.

Моя мама и сестры уехали в прошлую субботу. Поскольку в понедельник девочки вернутся в школу, а маме нужно будет возвращаться на работу, было грустно прощаться, но это часть того, как стать взрослой. Несмотря на расстояние, мне удалось получить некоторые сведения о местонахождении Уилла. Мама вскользь упомянула, что папа остался в городе, чтобы заключить сделку с компанией Уилла. По словам мамы, все пошло не так, как планировалось, и папа был очень напряжен. Уилл, с другой стороны, работал без перерыва вместе с папой. Это объясняет отсутствие контакта, но не избавляет от гнева, который копится с каждым днем. Неужели так сложно отправить сообщение?

И снова я оказываюсь не в состоянии сделать первый шаг, боясь показаться отчаявшимся.

К следующим выходным, когда я почти не сплю, а мой мозг заторможен от ночных зубрежек, я решаю запланировать уик-энд, в котором не будет ничего, кроме сна.

Так было до тех пор, пока Лизель не прыгнула на мою кровать, разрушив мой спокойный вечер пятницы.

– Вылезай из кровати. Мы идем гулять.

– Куда-то? – я смотрю на окно, которое полностью запотело. – Но там холодно, и я устала.

Лизель срывает простыни, обнажая мою кожу, заставляя меня дрожать: – Ладно, выкладывай. Кто заставляет тебя быть такой задумчивой и отчаянной?

Я сижу, сложив руки под грудью: – Я не задумчивая и не отчаявшаяся!

– Правда? Ты постоянно проверяешь свой телефон и ходишь вокруг да около с зажатым в плече чипом. Скажи мне, кто он или она?

– Она?

– Это колледж, – Лизель пожимает плечами. – Все возможно.

– Это не она, – бормочу я, опуская взгляд. – И вообще, неужели я действительно была такой угрюмой?

– Ну, и ты не была лучиком солнца.

– Ничего. Вроде ничего.

– Угу, – протягивает Лизель. – Ну, ничего – это, очевидно, не перезвонил тебе. Так что у меня есть план.

– В последний раз, когда у тебя был план, я напилась и...

– В постели ничтожества?

– Да, но это не то, что ты думаешь.

– Я думаю, ты его трахнула. Он не перезвонил, а ты стала навязчивой.

– Навязчивой? – восклицаю я, на что получаю недоверчивый смех. – Я не звонила ему и не давала повода думать, что я навязчива, и это не так.

– Тогда вернемся к моему плану. В нескольких кварталах отсюда проходит вечеринка. Я предлагаю пойти туда, выглядеть сексуально и выкладывать истории, чтобы наши мужчины ревновали.

Я закатываю глаза на этот нелепый план: – Во-первых, у меня нет мужчины. Я без парня. Настолько одинока, насколько это вообще возможно. Во-вторых, у тебя есть мужчина, так почему ты хочешь заставить его ревновать?

Лизель предлагает мне пересесть, а сама ложится рядом со мной и смотрит в потолок: – Потому что он не перезвонил мне с тех пор, как я случайно проболталась «Я люблю тебя» в разгар секса.

– О, – хмуро говорю я. – Но ты имела в виду, что я люблю тебя, потому что секс был великолепным? Или я люблю тебя, люблю тебя?

– Потому что это здорово... Эй, прошло всего два месяца. Ты не можешь полюбить кого-то так быстро.

– Думаю, нет... – я замялась. – Но послушай, я устала, так что я пас. Но ты иди. Я буду болеть за тебя во сне.

– Ну и ладно, – жалуется она, спрыгивая с моей кровати и выходя из комнаты.

Наступившую тишину прерывает звонок телефона, лежащего рядом со мной. Я лениво поднимаю его и замечаю мамин определитель номера.

– Привет, мам.

– Привет, милая, просто быстрый привет. Я в городе на одну ночь.

Я сажусь, натягивая одеяло на грудь: – Ты в городе? В смысле, на Манхэттене?

– Да, в последнюю минуту, когда твой отец так любезно умолял меня приехать. К счастью, Адриана взяла девочек на ночь.

С моих губ сорвался смешок, когда я вспомнил, как мои родители спорили по пустякам, потому что отец упоминал о чем-то в последнюю минуту. Было комично наблюдать, как папа умоляет маму, потому что не хочет посещать некоторые мероприятия в одиночку.

– Типичный папа. Новый наряд?

– Конечно, Ава выбрала его в интернет-магазине Saks, а я забрал его сегодня днем. Я собирался позвонить тебе раньше, но приехал только к обеду, а завтра лететь красным рейсом.

– Ты точно живешь интересной жизнью. Прилетаешь и улетаешь на одну ночь. А я тем временем сижу здесь и ничего не делаю.

– Если тебя это утешит, погода просто ужасная. Я бы предпочла быть в постели, а не на улице сегодня. К счастью, у меня есть Уилл и его спутница, которые составят мне компанию, если твой отец, как обычно, загуляет.

Я сглатываю комок в горле: – О, как хорошо, что у него свидание. Уилл, плейбой, снова наносит удар.

– Повезло, что ты не на громкой связи, – мама тихонько хихикает, когда шум вокруг нее усиливается.

– Повезло, – кричу я, чувствуя, как во мне закипает злость.

– Так ты сегодня не напрягаешься?

– Вообще-то, нет, – спрыгиваю с кровати и направляюсь к своему шкафу. Я отбрасываю в сторону каждое платье, ища свое серое трикотажное мини-платье с водолазкой, которое обнимает мои изгибы. – Лизель пригласила меня на вечеринку. Просто компания знакомых парней. Я не собиралась идти, но почему бы и нет? Мне девятнадцать, и я не должна лежать в постели в пятницу вечером, верно?

– Звучит заманчиво. Сколько вечеринок в колледже затащил меня твой дядя Рокки... Я сбилась со счета. Скажу лишь, что они были веселыми и отвлекали меня от дел, когда мне нужно было общение.

– Думаю, мне пора на свидание, – тороплюсь, нащупывая платье и прихватывая сапоги до колена. – Я понимаю, что никогда раньше не ходила на свидания. Был Остин, и все. Я слишком молода, чтобы заводить серьезные отношения, верно?

– Все люди разные, но свидания – это не плохо, – без осуждения говорит мама. – Просто веселись и будь осторожна.

Я слышу, как она приглушает звук динамика, пока не говорит что-то, что я не могу расшифровать.

– Твой отец внезапно решил перестать обращать внимание на электронное письмо, которое он набирает на телефоне.

– Не удивлена, – отвечаю я, гадая, слушает ли Уилл вообще этот разговор. С другой стороны, зачем ему это? С ним в лимузине еще какая-то киска. – Скажи моему дорогому старому папочке, что я люблю его и чтобы он не волновался. Я не планирую в ближайшее время делать его дедушкой.

– Если я повторю это, он застрелит гонца, то есть меня, – признается мама, после чего слегка хихикает. Я подозреваю, что она выпила вина или шампанского, и в этот момент она навеселе. – Мы почти у цели, дорогая. Повеселись сегодня вечером и дай мне знать, кого из студентов я могу назвать своим зятем в ближайшее время, – снова раздаются приглушенные звуки, пока мама не кричит: – Может, ты просто расслабишься?

– Спасибо, мам. И тебе удачи.

Я кладу трубку, хватаю свое серое трикотажное платье и еще одно черное и врываюсь в комнату Лизель. Она стоит перед зеркалом, одетая в черный комбинезон со шнуровкой и джинсы с высокой талией. Фигура у Лизель потрясающая, а этот наряд – просто сногсшибательный.

– Серый или черный?

Глаза Лизель загораются: – О да, девочка! Серый. Что заставило тебя передумать?

– Я поняла, что мне нужно жить. Я молода, верно? Это самый расцвет моей жизни.

– Ага... а мистер Ничто делает что сегодня вечером?

– Ходит на свидание с какой-то женщиной, – признаюсь я с легким рычанием.

– Ну что ж, – Лизель усаживает меня, вытаскивая мои волосы из беспорядочного пучка. – Мы должны сделать так, чтобы ты выглядела неотразимой. Мистер Ничто пожалеет, что перезвонил тебе.

***

Музыка гремит на весь дом, плечи сталкиваются друг с другом, и нам почти не остается места, чтобы пройти. Лизель хватает меня за руку, и мы зигзагами пробираемся сквозь толпу к кухне, где, очевидно, подают бочонок и другие разнообразные напитки.

Я не могла бы нарисовать картину лучше: типичная студенческая вечеринка, которую я много раз видела в фильмах, на грани того, чтобы полицейские разняли ее в самый неподходящий момент. Что может случиться худшего? Мы же не попадем в тюрьму.

Я приветливо машу нескольким одногруппникам, не обращая внимания на кучку мужчин, глазеющих на меня с того места, где они скопились возле бильярдного стола.

Лизель наливает нам напитки, передавая мне красную чашку, пахнущую пуншем. Наклонив голову, она предлагает нам присоединиться к знакомой нам группе, танцующей в небольшом кругу. Не выпуская стакан из рук, я выпиваю его одним махом, желая, чтобы пунш устоялся и сделал эту ночь более запоминающейся.

Мы танцуем под музыку, поднимая руки вверх, покачивая бедрами в такт музыке. Мы просто кучка девчонок, пока не подошел Кэш, парень из моего класса экономики.

– Привет, Майлз, – приветствует он, и я не могу не почувствовать его чувства. Остин попеременно называл меня то так, то эдак, в зависимости от настроения.

– Привет, Кэш.

– Я удивлен, что ты пришла.

– Убедительная соседка, – смеюсь, тыкая Лизель в руку. – Так что, никакого свидания? Или я мешаю тебе?

– Ты, красавица, никогда не помешаешь моему стилю, – Кэш подмигивает, на его губах играет коварная ухмылка.

Лизель показывает что-то, чего я никак не могу понять. Не обращая внимания на ее язык жестов, который не имеет никакого смысла, Кэш тянет меня на танцпол.

Мы танцуем некоторое время, смеясь, когда музыка становится бодрее, и прижимаясь друг к другу, когда мелодия стихает. Где-то в середине нашего танца Лизель специально пританцовывает рядом со мной и шепчет мне на ухо: – Сделай селфи с этим дерьмом и опубликуй его в своей истории.

Я игнорирую ее, пока Кэш не выхватывает мой телефон и не обнимает меня, публикуя снимок в своей истории и отмечая меня. Я смеюсь, больше не заботясь о том, кто это увидит. Какое это имеет значение? Остин больше не разговаривает со мной, наверное, занят с Винтер, или это была Саммер? Я даже не могу вспомнить ее имя. Что касается Уилла, то он, скорее всего, сейчас у кого-то между ног. Сама мысль обжигает, как кислота, и когда моя подруга Кейтилин проходит мимо с двумя красными стаканами, я выхватываю у нее один, быстро извиняюсь, а затем выпиваю его одним махом.

После второго стакана все становится намного лучше. Я репощу историю Кэша, отправляя ее своим. Мы танцуем еще немного, пока он не предлагает пойти в более тихое место. Я оправдываюсь тем, что Лизель нуждается во мне, зная, что не слишком деликатные хватания Кэша за задницу на танцполе означают, что он хочет пойти дальше.

Я хочу повеселиться, и, несмотря на мою предыдущую тираду, я не готова «прыгнуть в постель с кем-то еще».

Ночь начинает тяготить: говорят, что вечеринка скоро закончится. В приступе хихиканья мы с Лизель прижимаемся друг к другу, чтобы побороть холод, пока идем обратно в общежитие. В начале прогулки наши тела, подпитанные алкоголем, едва могли идти прямо. Но есть кое-что, что можно сказать о холоде – он быстро отрезвляет. Наверное, все дело в том, что мы стучали зубами или постоянно разговаривали, чтобы отвлечься от ужасного холода.

В фойе нашего здания мы спотыкаемся и смеемся, пока Лизель не удерживает меня, зовя по имени, чтобы привлечь мое внимание.

Я перевожу взгляд на нашу комнату в общежитии, где перед дверью вышагивает Уилл, одетый в смокинг, и злобно смотрит на меня.

– Мистер Ничто? – шепчет Лизель. – Милли, он горячий. Но очень злой.

– Что ты здесь делаешь?

– Мне нужно поговорить с тобой, – рявкает он.

– Я иду в комнату Джен, – Лизель отпускает мою руку, ее взгляд все еще прикован к Уиллу. – Напиши мне, когда будешь готова.

Не зная, что сказать или сделать, мне удается подойти ближе и попросить его убраться с дороги, чтобы я могла открыть дверь, стараясь не замечать, как красиво он выглядит в своем смокинге.

– Что ты хочешь мне сказать? – резко спрашиваю я.

Я скрещиваю руки под грудью, пока он закрывает за собой дверь. Опираясь на дверь, он так же, как и я, складывает руки, но его взгляд не меняется. Его гневное выражение только усиливается, когда он опускает глаза на пол, а затем медленно поднимает их к моему телу.

– Итак, Кэш, да? Это тот парень из колледжа, с которым ты трахаешься? – спрашивает он, хотя это больше похоже на угрозу. – О, подожди-ка, ты встречаешься с ним, если верить тому, что ты рассказываешь своей матери?

Шокированная его ревнивым обвинением, я отказываюсь перевести взгляд на него: – Прости, я не знала, что должна отвечать перед тобой. Не понимаю, почему ты решил приехать сюда, чтобы разобраться в моей личной жизни, ведь, судя по всему, тебя ждет свидание. Дай угадаю, она хотела остаться на ночь, но ты просто не мог позволить ей разрушить твою череду свиданий на одну ночь?

– Джой была моей спутницей на мероприятии, на котором я не мог присутствовать один.

– Джой? – повторяю я, насмехаясь. – Разве это не праздничное имя?

– По мне, так ты ревнуешь.

– Ревность означает, что мне не все равно, а мне все равно. Мне все равно, с кем ты трахаешься. Ты одинокий почти миллиардер, и все женщины умирают от желания заполучить тебя в свои руки.

– А ты – девушка из колледжа, которую все мужчины хотят попробовать на вкус.

Озадаченная его комментарием, я делаю паузу, ловя его взгляд. Он до сих пор не объяснил мне причину, по которой он здесь, а я стою перед ним, совершенно потеряв дар речи. Ничто не имеет смысла, вообще ничего.

Медленно он приближается ко мне, и с каждым его шагом мое сердцебиение учащается. Я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на то, что мое тело предает меня, а грудь находится на грани взрыва, но его запах, он как наркотик, и чем ближе он ко мне, тем больше я пытаюсь взять себя в руки.

– Я солгал твоему отцу, сказал, что у меня возникли срочные дела с другом. Я мог поставить под угрозу деловую сделку, потому что чуть не накричал на потенциального клиента. Я снова и снова прокручивала в голове, почему меня вообще волнует, что какой-то парень из колледжа прикасается к тебе, или тот факт, что он создал в своем профиле впечатление, будто вы вместе.

– Кэш – просто друг, – бормочу я, защищаясь.

Уилл поджимает губы, его тело находится всего в нескольких дюймах от моего: – И я не понимаю, почему мне хочется разорвать на части любого мужчину, который хоть немного прикасается к тебе.

Я умоляю себя не смотреть на него, становясь жертвой его пронизывающего взгляда.

– Наверное, поэтому я не понимаю, когда мне говорят, что к твоей руке прижимается какая-то новая женщина, – я чувствую то же самое.

Его руки обхватывают мое лицо, а губы прижимаются к моим. Издав стон, я тащу его через гостиную в свою комнату и бросаю на кровать. Не задумываясь, я сажусь на него, пока он не задрал мое платье выше бедер и не провел пальцами между ними. Я запрокидываю голову назад, трусь о него, не обращая внимания ни на что, кроме звука спускаемых штанов.

Уилл без колебаний входит в меня целиком. Мое тело следует за ним, быстро скачет на нем, не признавая своей потребности кончить прямо здесь и сейчас. Мне плевать, что меня называют эгоисткой. Его тело – это зависимость, от которой я не могу избавиться, как бы погано все это ни было.

Он снова умоляет меня потерпеть вместе, и мгновение спустя мы стонем в унисон, позволяя нашим телам поддаться интенсивному оргазму, который мы оба испытали.

Наши неглубокие вдохи эхом разносятся по комнате, когда он тянет мою шею вниз, наши лбы соприкасаются, а он все еще остается внутри меня.

– Ты не звонил, – скорее констатирую, чем спрашиваю.

– И ты тоже.

– Я не знаю, что все это значит.

Он целует мои губы, проникая глубоко. Несомненно, он снова тверд.

– Что ты хочешь, чтобы это значило?

– Я не знаю, – задыхаясь, отвечаю я. – Мои родители никогда не должны узнать. Если они узнают, это плохо кончится.

Он останавливает свои движения, проводя пальцами по моим губам: – Тогда мы сохраним наш секрет. Никто не должен знать, кроме нас.

– Запретный роман, – шепчу я.

С коварной ухмылкой он запускает руку под мое платье и забирается в лифчик. Его пальцы пощипывают мой сосок, заставляя меня задыхаться.

– Наш маленький грязный секрет. Никто не должен знать, но у меня есть одна просьба.

– Какая?

– Только я, – мягко произносит он. – Только я могу прикасаться к тебе вот так.

Я стону от его прикосновений, а о его просьбе быть эксклюзивным даже не задумываюсь. Если, конечно, он все еще не хочет быть с другими женщинами.

– Но как насчет тебя?

Он делает паузу, его глаза следят за кончиком пальца, скользящего по моему телу. Уверенной походкой он проводит языком по нижней губе, соблазняя.

– Поверь мне, детка, – признается он, понизив голос. – Нет никого другого, в ком я бы хотел оказаться, кроме тебя.

И, открыв правду, я смотрю на мужчину, который поглотил меня целиком.

Мы собираемся начать что-то опасное, что-то, что может поставить под угрозу все, что у нас есть.

А может, уже слишком поздно. Как только я вошла в его кабинет, все признаки стали очевидны.

Я просто предпочла проигнорировать их.

А невежество не может провести нас так далеко по жизни.

 Двадцать первая глава. Уилл.

Мои пальцы пробегают по ее мягким волосам, когда она прижимается к моей груди.

В комнате царит тишина, в ней слышны звуки двух влюбленных, запутавшихся в этой запутанной паутине, в которую мы попали.

Сегодняшний вечер был рискованным. Я прекрасно знаю, что Лекс был в ярости, когда мне пришлось уйти, особенно потому, что я был не в духе всю ночь после телефонного звонка в лимузине. Несколько раз он пытался поговорить со мной профессионально, но моя голова была не на месте. Нет, моя голова решила отправиться в какую-то чертову поездку, в которой все возможные сценарии развития событий дразнили меня.

Чарли знала, что меня что-то сильно беспокоит, и быстро отозвала меня в сторону, чтобы спросить, все ли в порядке. Она всегда беспокоилась обо мне, как и моя мать. Что я мог ей ответить? Ее дочь – дурнушка, и нет никакой логики или причины, почему я гоняюсь за кем-то столь юным, когда вокруг меня полно женщин, которых я могу заполучить.

Ничто не имеет гребаного смысла.

Но когда дело касается Лекса, бизнес всегда на первом месте, хотя, возможно, он уже несколько раз нарушал это правило.

– Мне нужно идти, – бормочу я, сосредоточившись на ее губах.

Опустив взгляд, она разрывает зрительный контакт с тяжелым вздохом. Наклонив ее подбородок, я поднимаю ее губы навстречу своим и нежно целую, в отличие от тех неистовых поцелуев, в которых мы оказались всего несколько минут назад.

– Да, конечно, – пробормотала она, все еще опустив взгляд. – Тебе нужно во всем разобраться.

– Я тут подумал, – я встаю, застегивая брюки и надевая рубашку. – В следующую субботу вечером. Приходи ко мне. Я приготовлю ужин, и мы сможем посмотреть Netflix и расслабиться.

Она качает головой, смех поглощает ее. Если бы только она понимала, насколько она прекрасна – такая необработанная, такая невинная, такая чертовски совершенная.

– Я не знала, что ты тоже умеешь готовить ужин. Все эти твои секретные таланты.

– Я шедевр, по словам моего отца.

– Твой отец также умеет отрыгивать алфавит, – шутливо замечает она.

– Умеет, – я тихонько хихикаю.

Мы оба вспоминаем о том, как мой отец совершил невероятную глупость на вечеринке по случаю дня рождения, поставив маму, как обычно, в неловкое положение. Чем больше мы говорим, тем больше осознаем, насколько все это знакомо. Как легко мы теряемся в воспоминаниях, ведь у нас их так много.

– В котором часу ты думаешь? – спрашивает она, поправляя концы волос. – Мне придется возвращаться поздно.

– Я подумал, что ты можешь остаться у меня на ночь, – жду ее реакции, молясь, чтобы она захотела остаться у нас и поняла, что я говорю, без того, чтобы мне пришлось это объяснять.

Амелия сидит тихо, не проявляя никаких эмоций, в отличие от любой другой женщины, которую я знаю. Если бы я пересчитал десять последних женщин, с которыми спал, тех самых, которых мне пришлось вытолкать за дверь, они бы прыгали от радости при виде возможности остаться у меня.

Вместо этого реакция менее чем восторженная, что только еще больше сбивает меня с толку. Подтянув простыни к груди, она распускает длинные волосы по плечам, демонстрируя всю свою красоту.

– Ты не обязан этого делать, если не хочешь, – упрямо говорит она.

– Что делать?

– Приглашать меня погостить.

– Ну, я хочу, – продолжаю застегивать рубашку, на моих губах играет ухмылка. – Кроме того, ты уже спала в моей кровати, и, насколько я помню, мы спали рядом друг с другом, когда ходили в поход. Правда, ты рассказывал страшные истории, которые пугали всех в палатке, кроме меня.

Амелия снова разразилась смехом: – Энди не мог спать неделями. Ава пряталась в маминой и папиной кровати. Их страх перед клоунами царит и по сей день.

– В детстве ты была еще той штучкой.

– Я приму это за комплимент, – она бросает подушку, чтобы вызвать у меня ответную реакцию. – Хорошо, я приму твое приглашение.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, желая, чтобы мне не пришлось уезжать, но понимая, что у меня нет выбора.

– Не нужно брать с собой пижаму, я ожидаю, что ты все время будешь голой.

С широкой ухмылкой на лице она встает на цыпочки и обхватывает меня за шею: – Я не могу придумать ничего более идеального.

***

Неделя затягивается, несмотря на мой уход в субботу вечером. Лекс больше ничего не сказал, лишь коротко спросил, уладил ли я проблему. Я заверил его, что все улажено, и бросился в дело, чтобы заключить сделку, потратив дополнительное время на то, чтобы не потерять этого клиента.

Я почти не сплю, работая все часы дня. Между всеми этими безумствами работы мне нужен новый помощник. Отдел кадров сократил круг кандидатов до трех женщин, и все, что мне нужно сделать, – это провести с ними собеседование. Как будто у меня есть на это гребаное время. Но я также знаю, что это в моих интересах, поскольку мне не нужен кто-то, кто предпочитает сосать член, а не выполнять работу, за которую ему платят.

А с Амелией мне меньше всего нужен отвлекающий фактор в офисе.

И все же все мои усилия в течение недели позволяют мне полностью отключиться в субботу вечером. Я хочу полностью сосредоточиться на Амелии и поглотить каждый дюйм ее тела. Хотя неделя выдалась тяжелой, ее случайные текстовые сообщения не дают мне покоя, не говоря уже о грязных переписках, в которых мы часто оказываемся. Я близок к тому, чтобы бросить все и снова поехать в Нью-Хейвен, но не могу позволить себе поставить под угрозу всю ту тяжелую работу, которую я проделал, потому что мой член не может себя контролировать.

Внутри моей квартиры жарко от огня камина в гостиной. Снаружи температура резко падает, а метеорологи предсказывают снежную бурю в эти выходные.

Амелия сидит на барном стуле, положив руки на столешницу и поставив перед собой бокал красного вина. Одетая в блузку с низким вырезом и кожаную юбку, ее скрещенные ноги обнажают бедра, вызывая у меня желание провести языком по ее нежной коже.

Не обращая внимания на свой твердый член под брюками, я продолжаю помешивать соус так, как учила меня моя Нонна, стараясь не испортить идеально спланированное блюдо.

– Очень по-итальянски с твоей стороны, – комментирует она со знающей ухмылкой. – Кто научил тебя готовить?

– Моя Нонна, – с нежностью отвечаю я ей. – Только когда моя мама не спорила с ней на кухне. Помню, она сказала мне, когда я был маленьким, что моя итальянская кровь должна передаваться из поколения в поколение. У нее будет сердечный приступ, если я не заведу потомство и не сделаю ей итальянских внуков.

– Так ты, – она прочистила горло, затем отпила немного вина и продолжила: – встречаешься с итальянками?

Я пробую соус, прежде чем наклониться и поцеловать ее губы: – Один раз, в колледже, но мне больше нравятся американки с изумрудно-зелеными глазами.

– Ты говоришь так только потому, что я здесь, и, кроме того, я на четверть кубинка. Что бы на это сказала твоя Нонна?

– Наверное, отречется от меня. К счастью, она живет в Боке. Не может судить обо мне по своему столу для бинго.

Амелия ухмыляется, когда я подаю ей еду. Мы подходим к столу и начинаем есть, болтая обо всем на свете. Несмотря на разницу в возрасте, у нас много общего, и наш разговор никогда не завянет.

Я слежу за каждым ее движением, начиная с того, как она втыкает вилку в пасту, и заканчивая круговыми движениями, после чего подносит вилку к своим розовым губам. Капля соуса падает на ее нижнюю губу, и она медленно проводит языком по тому самому месту, отчего мой член почти сгорает на месте.

Еще два укуса, и я не могу больше сдерживаться, сдергиваю ее с места и требую лечь на стол, пока я раздвигаю ее ноги и трахаю ее сладкую киску.

Наблюдая, как ее тело бьется в конвульсиях вокруг меня, я следую ее примеру и рушусь на нее, и наши дыхания становятся одинаково придушенными.

– Это было, – она задыхается, не в силах закончить предложение.

– Недостаточно, – предупреждаю я. – Съешь свой ужин, потому что тебе понадобится выносливость.

С забавным выражением лица она пытается скрыть наигранную ухмылку, но ей это не удается.

– А что случилось с Netflix и отдыхом?

– Просто расслабься, – сурово говорю я ей. – А теперь ешь.

***

Утром мои руки обхватили ее, и мы оба тихо лежали. Несмотря на то, что всю ночь мы провели, запутавшись между простынями, потому что я жадный и хотел попробовать на вкус каждый ее дюйм, мы оба погрузились в блаженный сон. Не могу вспомнить, когда я в последний раз так хорошо спал, скучая по теплу тела рядом с собой, ведь я уже давно живу в одиночестве.

Моя жадность продолжает поглощать меня, я вхожу в нее, пока она спит, и просыпаюсь от того, что ее тело полностью подвластно моим чарам. Ее возбуждение влажное, издающее прекрасные звуки, когда мы оба снова блаженно кончаем.

Выровняв дыхание, она прижимается головой к моей груди.

– Уилл, я не знаю, чего ты от меня хочешь.

Я продолжаю водить пальцами вверх и вниз по ее руке: – Может, мне снова показать тебе? Может быть, заднюю дверь, чтобы дать тебе передышку.

– Ты задница, – она улыбается в моих объятиях.

– Я бы хотел оказаться в твоей заднице как-нибудь в ближайшее время.

Мой телефон начинает звонить. Я наклоняюсь и целую ее плечо, когда поднимаю экран и вижу имя Лекса. Выражение лица Амелии падает, когда я отвечаю на звонок, а она все еще рядом со мной.

– Привет, что случилось?

– Нам нужен план игры для Мерфи. Я сейчас еду к тебе.

Я поднимаюсь, как будто на меня выплеснули ушат холодной воды.

– Ты едешь ко мне?

Амелия натягивает на себя простыню, глаза расширены от страха. Вены на ее шее начинают проступать, пока она вскакивает с кровати, обнаженная.

– Да, увидимся через пять минут.

Я нажимаю «конец» на звонке, кладу телефон на тумбочку.

– Не паникуй, – говорю я ей.

– Он просто сказал, что увидимся через пять минут, – Амелия бежит в ванную, пиная при этом дверную коробку и выкрикивая ругательства. Вернувшись через несколько секунд, она уже надела платье, но ее волосы были в диком беспорядке. Она выходит из комнаты и возвращается со всеми своими вещами в руках, включая сапоги.

– Похоже, мы занимались сексом по всей квартире.

– Ну, у нас был секс по всей квартире, – напоминаю я ей, пытаясь надеть штаны.

– Почему ты не паникуешь?

– Потому что ты спрячешься в моей комнате, и все будет хорошо.

– Не все будет хорошо, – плачет она, едва дыша. – Мой отец придет, а ты как раз собирался засунуть свой член мне в задницу.

– О, так ты уже думала об этом?

– Да, – она кладет руки мне на грудь с серьезным выражением лица. – Я люблю тебя, но серьезно, переоденься, потому что ты меня пугаешь.

Как только эти слова прозвучали, между нами воцарилась тишина. Звонок в дверь не оставляет времени на размышления о трех словах, сорвавшихся с ее губ в момент паники. Я натягиваю футболку, закрываю дверь в спальню и выхожу на улицу.

Гостиная и кухня выглядят не так уж плохо. Конечно, она слишком остро реагирует, как и большинство женщин.

Я открываю входную дверь, приглашая Лекса войти, поскольку было бы странно вести этот разговор в прихожей. Это само по себе вызвало бы подозрения.

Лекс одет в джинсы, вязаный свитер и зимнюю куртку, поэтому легко предположить, что он пришел сюда от отчаяния – его наряд довольно непринужденный и не похож на обычный деловой костюм.

– Я тебе не помешал?

– Нет, совсем нет, – говорю я, внезапно осознав, что нахожусь в сознании.

– Я совсем забыла о холостяцкой жизни, – его глаза блуждают по квартире, после чего он коротко хихикает. – Кто отсосал тебе на этот раз? Надеюсь, это не та новая девушка, которую ты нанял.

Я качаю головой, ох уж эта ирония вопроса: – Больше не смешиваю бизнес с удовольствием. Просто женщина, которую я встретил в баре прошлой ночью. Отличные сиськи.

– Мило, – он ухмыляется, снимая пиджак. – Ты собираешься перезвонить этой?

– Да, почему бы и нет? – говорю я непринужденно. – Итак, что касается Мерфи, каков план игры с ним?

Лекс говорит почти час, и хотя у него есть несколько отличных идей, мои мысли совершенно в другом месте. Я киваю время от времени, бросаю пару предложений, чтобы не выглядеть идиотом, но это не отменяет того факта, что его старшая дочь прячется в моей ванной, как беглец в бегах.

– Слушай, я пойду. У меня сегодня самолет в Лос-Анджелес, но я надеюсь доехать до Нью-Хейвена, чтобы пообедать с Амелией.

– Нью-Хейвен? Они прогнозируют шторм, а дороги обледенели. Ты уверен, что это хорошая идея?

Лекс почесал бороду: – Ты прав, я могу просто позвонить ей сейчас и сообщить, что могу пропустить эту встречу.

Он набирает ее номер, а я молюсь всем богам, чтобы ее телефон был на беззвучном режиме. Пожалуйста, пожалуйста. Пожалуйста. Мое сердце начинает колотиться, давление поднимается до катастрофических отметок. Я притворяюсь, что стою здесь, скучаю, но в то же время боюсь, что нас поймают из-за такой глупости.

– Не отвечает, – говорит он, убирая телефон. – Уверен, она мне перезвонит. Я хочу сообщить ей, что ее билеты забронированы, чтобы вернуться домой на Рождество. Мы собирались приехать сюда, но Шарлотта считает, что для Амелии будет лучше вернуться домой.

– Да, конечно. Почему бы и нет, правда?

– Надеюсь, она не будет спорить. Если в ее жизни кто-то есть, я узнаю об этом из ее слов. Могу поспорить на миллион долларов, что если она откажется возвращаться домой, то только из-за какого-то парня, с которым она встречается за нашей спиной.

– Уверен, скоро ты это узнаешь, – только и сказал я.

Лекс прощается, но только после того, как напоминает мне о письме, которое я должен отправить сегодня. Закрыв за собой дверь, я возвращаюсь в свою комнату и стучу в запертую дверь ванной.

– Ты жива? – спрашиваю я.

– Едва ли, – дверь открывается, ее лицо выглядит жалким. – Ты должен держать в ванной еду на такой случай, как этот.