Текст книги "Неприятности с любовью (ЛП)"

Автор книги: Кэт T. Мэйсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Вскоре после окончания нашего разговора мой телефон извещает обо всех подробностях, обещанных тетей Никки. Офисное здание находится в центре города, и, несмотря на свое нежелание навещать Уилла, ведь мы не виделись целую вечность, я запрыгиваю в метро и направляюсь к его офису.

Большое серебристое здание возвышается среди окружающих его старых и исторических построек. Сверившись с адресом, я вхожу в здание и нахожу лифт.

Находясь в тесном помещении, я нажимаю кнопку, чтобы подняться на двадцатый этаж, как вдруг мой телефон пикает.

Остин: Не знаю, как долго я смогу это делать.

Прежде чем двери закрываются, кто-то заходит внутрь и встает в противоположном от меня конце. Мое сердце замирает при виде сообщения Остина, а желудок начинает болеть при мысли о том, что мы можем расстаться в этот момент. Вспоминается разговор с Энди. В конце концов, мы отдалимся друг от друга, но еще слишком рано. Конечно, мы должны хотя бы попытаться продержаться еще немного, прежде чем окончательно расстаться.

Прикусив нижнюю губу, я вешаю голову, пытаясь унять нежелательное затвердение в животе. Я начинаю печатать, но стираю сообщение. Неважно, что я хочу сказать, но кажется, что все выходит неправильно.

Это не должно так закончиться.

Глубоко вздохнув, я перевела взгляд на туфли и идеально сшитые брюки рядом со мной. Рука джентльмена засунута в карман брюк, его часы примечательны тем, что у моего отца такие же. Его запах, довольно пьянящий после бритья, вызывает у меня желание проверить его, но я не поднимаю головы, боясь быть пойманной.

Дверь на девятнадцатом этаже пикает, когда он выходит, позволяя мне видеть только его спину. Его высокий рост, одетый в деловой костюм, весьма сексуален. Возможно, я слишком долго общалась с парнями из колледжа, но рваные джинсы и футболки с грубыми лозунгами кажутся мне непривлекательными.

– Если вы пришли на собеседование, а я предполагаю, что это так, то вам лучше улыбнуться и не засиживаться в телефоне.

Я поднимаю голову, когда дверь закрывается, и не могу поймать его лицо. Вот засранец! Я беру свои слова обратно. Мужчины в целом – свиньи. Сейчас Остин – один из них, раз он даже не может приложить усилий, чтобы увидеться со мной, и, вполне возможно, расстается со мной по смс.

Выйдя из лифта, я прошу администратора воспользоваться туалетом, чтобы освежиться. В очень чистой и современной уборной я смотрю в зеркало.

За последний год у меня отросли волосы, длина которых падает на бретельку бюстгальтера. Проведя руками по волосам, я убираю их в сторону, продолжая разглядывать себя.

О чем, черт возьми, я собираюсь говорить? Я не видела Уилла целую вечность. Я была ребенком и, без сомнения, мучила его, как всегда. У нас такая большая разница в возрасте. Думаю, ему около тридцати, и, скорее всего, у нас нет ничего общего, кроме нашей семьи. Я могу затронуть тему его нестабильной личной жизни по просьбе тети Никки, но разве это не будет неловко? Как будто ему нужна девятнадцатилетняя девушка, дающая ему советы, ведь ему уже почти девятнадцать за одну неделю.

Выйдя из туалета, я жду в приемной.

– Мисс, вы можете подождать в кабинете мистера Романо. Он ненадолго.

Я вежливо улыбаюсь, восхищаясь ее британским акцентом. Они всегда звучат модно и образованно, что бы ни говорили.

Следуя за ней в офис, мое внимание сразу же привлекают стеклянные окна с видом на город. Он очень напоминает мне папин кабинет с огромным стеклянным столом и кожаным креслом. Все стратегически правильно расставлено, и ни одна вещь не выглядит неуместной. Послушав родителей, я думаю, что он руководит какими-то технологическими компаниями и создает приложения. Наверное, мне стоило спросить об этом, чтобы было о чем поговорить.

За дверью раздается голос: – Мне все равно, что для этого потребуется, либо завершайте сделку, либо считайте, что с вами покончено.

Ой.

– У вас есть время до закрытия завтрашнего рабочего дня, – продолжает голос, – Угу... послушайте, мне нужно вам перезвонить.

Повернувшись к нему спиной, я закрываю глаза и, заставив себя улыбнуться, поворачиваюсь. Мой взгляд падает на кожаные туфли, которые я видела в лифте, те самые, которые принадлежали тому засранцу, который несколько преждевременно прокомментировал «поведение моего телефона». Медленно поднимаю взгляд вверх, на его темно-синие брюки, пока не дохожу до пояса, понимая, что мой взгляд задерживается слишком долго. Я поднимаю голову, пока наши глаза не встречаются.

– Ну, если это не мисс Эдвардс, – его взгляд непоколебим, и мне становится немного не по себе.

Уилл сильно изменился с тех пор, как я видела его в последний раз: это мужчина с очень четкими чертами лица и темными волосами, как у его отца. Прическа современная, отполированная, а не намазанная средствами, как у некоторых знакомых мне мужчин.

Я не помню ни сильной линии челюсти, ни его васильково-голубых глаз с такой глубиной. Он так сильно постарел, или, возможно, присутствие мужчины за тридцать сильно отличается от мальчишек из колледжа, которыми я окружена целыми днями.

Я никогда не видела его в деловом костюме, помнится, когда мы виделись в последний раз, он, должно быть, еще учился в колледже, и его гардероб состоял из джинсов и футболок.

– Живу и дышу, – отвечаю я, стараясь не обращать внимания на его подкоп в лифте. – Как поживаешь?

– Вполне хорошо, а ты?

– То же самое.

Наступает тишина, и он закрывает дверь и садится за свой стол. Его пристальный взгляд продолжает вызывать у меня чувство паранойи, и, не пытаясь выдать себя, я проверяю свои волосы, чтобы убедиться, что со мной ничего не случилось. Хуже того, может, у меня что-то в зубах? Впрочем, какая разница? Уверена, Уилл видел мои многочисленные пробежки в обнаженном виде в детстве.

– У тебя прекрасный офис. Он напоминает мне кабинет моего отца.

– Так и есть.

Его закрытый ответ не оставляет мне возможности продолжать.

– Ты давно здесь?

– Около двух лет, – вот и все, что он отвечает, его раздражающий взгляд все еще заставляет меня чувствовать себя неловко. – Знаешь, тебе не обязательно быть такой формальной.

– Надеюсь, что нет, – пролепетала я, чувствуя облегчение от того, что напряжение спало. – Я почти уверена, что ты осмелился съесть червяка, что я и сделала. Конечно, это должно что-то значить.

Он тихонько хихикает: – Ты всегда была рисковым человеком. И посмотри на себя сейчас. Я слышал, ты учишься в Йельском университете?

– Да. У меня был свободный день, и я решил посетить город... – запнулась, на мгновение запутавшись в своих мыслях, когда его взгляд переместился на мои губы. Мое сердце громко стучит, но, должно быть, я все это выдумала. Он просто развлекает меня по обязанности, и в любом случае я не должна думать о нем каким-то другим образом. Сообщение Остина все еще оставляет меня раненной. Вот оно.

– Не помню, чтобы ты была такой неразговорчивой, – отвечает он с высокомерной ухмылкой. – Маленькая мисс Болтушка по памяти.

– Все меняется... люди меняются.

– Да, меняются… – его пронизывающий взгляд не отрывается от моего.

Я смотрю на свой телефон: – Слушай, я, наверное, пойду, раз у тебя наверняка есть работа, – встаю, сомневаясь, стоит ли обнимать его, ведь он член семьи. Возможно, если бы я сделала это в самом начале, все не было бы так неловко.

– Мне было очень приятно, Амелия.

Мое имя сорвалось с его языка с аппетитным привкусом. Черт! Что, черт возьми, с тобой не так? Он же член семьи.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя под контроль, ведь мое воображение превратилось в какого-то сексуального маньяка. Это совсем не похоже на меня, он как будто пробуждает «старую» Амелию, ту, которую не волновали последствия, потому что она всегда раздвигала границы и пределы. Возможно, я могу использовать это в своих интересах. Скажу что-нибудь такое, чтобы тетя Никки гордилась тем, что я вывел ее сына на чистую воду за его не слишком достойное поведение.

– Было приятно снова увидеть тебя, – предлагаю я с улыбкой, поворачиваясь к нему спиной, чтобы выйти из комнаты, – и, пока не забыла, та ассистентка там довольно милая. Может, постараешься держать свой член в штанах, чтобы не потерять еще одну.

Выражение его лица меняется, в его глазах появляется гнев, и он смотрит в мои. Я намеренно продолжаю идти с довольной улыбкой.

Одно очко в мою пользу.

И что самое приятное, у него нет шансов поднять меня, поскольку в ближайшее время мы с ним не увидимся.

 Девятая глава. Уилл.

– Итак, мистер Романо, как вы можете видеть на этом графике, нашей компании есть что предложить.

Уставившись в экран, я моргаю глазами, чтобы выйти из транса, в котором оказался... снова. Черт! Что, черт возьми, он сказал? Не желая показаться идиотом, я требую перерыва.

– Мне нужно позвонить.

Не дожидаясь ответа, я выбегаю из комнаты и возвращаюсь в одиночество своего кабинета. Меня окружают стеклянные окна, из которых открывается вид на Бруклинский мост. В городе многолюдно, обычная суета в часы пик, когда пассажиры спешат домой.

Вышагивая взад-вперед, я сжимаю кулаки, желая избавиться от этих мыслей.

Она слишком молода.

Незрелая, что очевидно, судя по тому, как она копается в моей сексуальной жизни.

К тому же она дочь Лекса и Чарли.

Но как только я вошел в лифт, что-то притянуло меня к ней. Я привык к тому, что женщины в этом здании одеты в корпоративную одежду и демонстрируют все, что им попадается под руку. Среди них часто встречаются как молодые женщины, стажеры лет двадцати, так и более сексуальные, уверенные в себе, в возрасте, но со зрелой манерой поведения.

Но только не эта девушка.

Она выглядит иначе.

Я не ловил ее взгляда, только упругие розовые губы, которые часто вздыхали, когда она смотрела на свой телефон. В ней была какая-то невинность, и, возможно, именно это заставило меня полюбопытствовать, почему она оказалась в моем здании.

Предположив, что это собеседование, я счел крайне неуместным надеть «Чаксы», но в то же время восхитился ее модным выбором гардероба в этот исключительно теплый осенний день. Тем не менее я бы никогда не позволил нанять человека в таком наряде. Я горжусь тем, что набираю профессионально подготовленных сотрудников, и «Чаксы» не являются частью дресс-кода.

Затем я обнаружил ее в своем офисе, и как только она повернулась, эти изумрудно-зеленые глаза сделали что-то, что я не могу объяснить. У меня перехватило дыхание, словно меня ударили в грудь, что случалось со мной во время нескольких боксерских матчей. Это ощущение остается с тобой, как будто ты близок к смерти, потому что не можешь сделать простой акт дыхания.

Но ничего не остается делать, как игнорировать это, обвинять во всем Лекса, после того как он вбил мне в голову, что я одинок.

Ирония судьбы – это его дочь вбила мне в голову.

Когда мы сидели в моем кабинете, она изо всех сил пыталась завязать со мной разговор, который стоил бы моего внимания, давая мне слишком много возможностей изучать ее. Моя память не может вспомнить, когда я видел ее в последний раз, только отрывочные воспоминания о нашем детстве и о том, как она дразнила меня своими властными манерами.

Однако она превратилась в красивую женщину, которую я никак не ожидал увидеть сидящей на белом кожаном кресле напротив меня. Лицо Амелии изменилось, похудело, черты лица стали более четкими, включая скулы. Ее волосы стали короче и другого цвета, предлагая более зрелый стиль, чем волосы длиной до пояса, которые, как я помню, она всегда заплетала в косички.

Но больше всего меня озадачило ее тихое, скорее интровертное поведение. В детстве она была буйной сорвиголовой, совсем не похожей на свою сестру, маленькую мисс Драгоценность, Аву. Она смела прыгать с деревьев и испытывала меня в бассейне нелепыми забегами, в которых мы с ней соревновались. А маленькая девочка, которая требовала моего внимания во время семейных поездок в Калифорнию, вскоре стала бичом моего существования.

Встряхнув головой, я вытесняю эти мысли из головы и отправляю сообщение Элише – женщине, которая предлагает отличный трах, когда мне это нужно. Через несколько секунд она охотно отвечает, приглашая к себе домой сегодня вечером.

Вот так. Готово.

Это вернет меня к реальности.

По мере того как затягивается вторая половина дня, мои мысли становятся все более бурными. К тому времени как все покидают зал заседаний, я отказываюсь от приглашения Элишы. И хотя оно было напористым, я решаю отправиться к родителям, нуждаясь в старом добром напутственном слове от папы, который вдолбит мне в голову, что я не женат и трахаюсь с кем хочу.

Я набираю код, открывая дверь, и кричу родителям.

– Уилл? – неуверенно отвечает мама, пока я иду по квартире в сторону кухни.

– Да, это я, папа рядом...

Мои слова обрываются, и я останавливаюсь в столовой, когда на меня смотрят изумрудно-зеленые глаза. Черт.

– Я рад, что ты здесь, присоединяйся к нам. Бо навещает твоих бабушку и дедушку, – предлагает мама, освобождая место рядом с Амелией.

Глаза Амелии расширяются, пока она молча не опускает лицо, не произнося ни слова. Интересно, что говорит мисс Эдвардс. Любопытство одолевает меня, когда я принимаю предложение мамы и сажусь рядом с ней. Ее тело почти застывает, что делает это еще более забавным.

– Амелия сказала нам, что она навещала тебя сегодня?

– Да, – отвечаю я, делая глоток вина, которое налила мама, и поглядывая на пиво, которое держит в руке папа. Будет ли неправильно с моей стороны попросить что-нибудь покрепче? Возможно, что-нибудь крепкое, вроде рюмки «Патрона», – отличный способ избавиться от этого необоснованного чувства.

– Она красавица, не так ли? – отец хихикает со своей нелепой ухмылкой. – Ты сведешь с ума всех парней из колледжа, как и твоя мать.

– Я приму это за комплимент, дядя Рокки, – вежливо отвечает она.

Мама подносит ко мне тарелки, и я почти сразу узнаю все блюда из китайского ресторана через дорогу. Из-за напряженного графика работы у мамы часто не хватает времени на готовку. Я не виню ее за это, поскольку сам чаще заказываю еду на вынос, чем хочу признаться. Жаловался только папа, что всегда приводило к ссоре между ними. Как они до сих пор женаты, ума не приложу. Папа может быть козлом, а мама, откровенно говоря, стервой. Они как огонь и бензин – смертельно опасное сочетание.

– Тебе нравится жизнь в колледже? – спрашивает мама. спрашивает мама.

– Мне нравится, если честно. Временами тоскую по дому, но, кроме этого, мне нравится быть в Нью-Хейвене. Это прекрасное место.

– В Йеле были самые злые вечеринки, – папа присвистнул, вонзая вилку в курицу, как пещерный человек. – Помнишь ту, когда вызвали копов, а мы с тобой...

– Господи, папа, пожалуйста, не продолжай эту фразу.

Мама поджимает губы, пряча улыбку. Я беру свои слова обратно, я знаю, почему они до сих пор вместе, и, видит Бог, мне не нужны подробности. Папа уже не раз использовал слово «извращение», и я потребовал, чтобы он прекратил это, тем более что это касается моей мамы.

– Надеюсь, тебе нравятся социальные аспекты. Хорошо, когда колледж дает всесторонний опыт. Да и парень в колледже – это не так уж и плохо.

– Я вроде как... ну, встречаюсь кое с кем.

Я навострил уши, хотя мой взгляд по-прежнему прикован к тарелке, стоящей передо мной. Она красивая. Конечно, у нее есть парень. Вот чем надо заниматься в колледже – встречаться и трахаться.

– О, из Йеля?

– Вообще-то нет, он учится в университете Джона Хопкинса.

– Как вы познакомились? – продолжает мама. – Джон Хопкинс не совсем близко.

– Еще в Лос-Анджелесе мы... э-э... решили продолжить наши отношения.

Не знаю, почему эта информация меня беспокоит. Глупая школьная влюбленность ничего не значит. И она дура, если думает, что сможет удержать парня от секса с девушками, которые стучатся к нему в дверь. А тебе какое дело?

– Ну, поверь нам, юная любовь может превратиться в целую жизнь. Уверен, твои родители могут сказать то же самое.

Отлично, теперь они только что опровергли весь ход моих мыслей.

Остальная часть разговора крутится вокруг колледжа. Мой вклад требуется то тут, то там. Отец переводит разговор на работу, что поднимает тему найма нового помощника. Ради всего святого, почему все считают необходимым развлекаться моими чертовыми делами? Это уже выходит за рамки шутки.

– Уверен, Амелия справится со взрослым разговором, – говорит отец, откладывая вилку. – Сынок, иногда нужно думать головой, а не членом. Эти женщины не стоят быстрого секса. Сейчас тебе нужен кто-то, кто заставит твою голову кружиться. Такая женщина, о которой ты не сможешь перестать думать.

– Не хочу соглашаться с твоим отцом, – мама усмехается, что для нее необычно. – Когда ты найдешь эту женщину, Уилл, все остальное в мире не будет иметь значения.

– Ладно, спасибо за ободряющую речь, – бормочу я, закатывая глаза от скуки. – Именно поэтому я держу свою личную жизнь в тайне и избегаю твоих приглашений на ужин.

– Ты же не хочешь обрюхатить какую-нибудь шлюшку, – говорит мне папа.

– Господи, пап. Отдай мне должное, блядь.

Рядом со мной Амелия опустила голову, хотя краем глаза я вижу, как на ее губах играет улыбка.

– Дай угадаю... тебе есть что добавить к этому? – спрашиваю я.

– Уже поздно, – отвечает Амелия, проверяя свой телефон. – Мне нужно успеть на обратный поезд.

– Ты ничего такого не сделаешь. Рокки, отвези ее обратно.

– Конечно, – отец вытирает рот, отодвигает стул, чтобы найти ключи.

– Я отвезу ее, – предлагаю я, и все взгляды падают на меня, включая взгляд Амелии, которая не стесняется скрывать свое раздраженное выражение.

– Еще лучше, – папа подмигивает, садится обратно и пододвигает к себе поднос с курицей.

Амелия прощается с моими родителями, соглашаясь вскоре вернуться и навестить их. Когда мы спускаемся на лифте в гараж, другие жильцы занимают место, делая разговор менее привлекательным.

Мой черный «Мерседес» припаркован в углу, в стороне от всех остальных. Когда мы садимся в машину, я ожидаю, что она скажет «спасибо» или еще что-нибудь, достойное завязки разговора, но ничего подобного не происходит, пока я на скорости вылетаю из города и лечу по шоссе I-95. Поездка проходит в тишине, и, не зная, что сказать, я хочу побольше узнать об этой истории с парнем – одна только тема вызывает у меня любопытство.

– Итак, твой отец знает о твоем парне?

Она прочищает горло, избегая моего взгляда: – Не совсем. Он знает о нем и о том, что мы встречались в старших классах. Почему ты спрашиваешь?

– Просто удивлен, что ты ему врешь.

Ее лицо поворачивается ко мне: – Я не лгу ему. Я просто сохраняю эту информацию для себя. Он же не спрашивал меня об этом, так что, следовательно, лгать не надо.

– Джон Хопкинс далеко. Что это вообще за отношения?

– Это не твое дело.

Ее расстроенный тон очевиден, как будто ее беспокоит мое присутствие.

– Тебе лучше быть осторожной, – предупреждаю я без улыбки. – Если твой отец узнает об этом, весь ад разразится.

– Мне девятнадцать будет на следующей неделе. Я живу на другом конце страны. Он может говорить все, что хочет. Он не может ожидать, что я навсегда останусь безбрачной, – отвечает она с большим остервенением, чем раньше. – И вообще, какое тебе дело до того, что думает мой отец? Если мне придется бороться с отцом, чтобы быть с тем, кто мне очень дорог, то так тому и быть, я так и сделаю.

Я почти смеюсь над этой мыслью. Никто не идет против Лекса.

– Почему ты смеешься?

– Как будто ты не знакома с Лексом Эдвардсом.

– Пока я с тем, кто меня уважает, я верю, что с моим отцом все будет хорошо. А не с каким-то плейбоем вроде тебя, который с такой радостью разобьет сердце девушке.

– Ай, так ты считаешь меня плейбоем?

– Скажем так, я слышала разговоры мамы и тети Никки, а тот разговор за ужином подводит итог. Ты не святой, что, вероятно, объясняет вращающуюся дверь помощников. Мистер Бигшот, генеральный директор, не может взять на себя обязательства. По их словам, все это слишком знакомо.

– Понятно, – я киваю с ухмылкой. – Я сын, которого не было у вашего отца.

– Да, так я слышала.

– Ты много чего слышали, но слухи не всегда являются правдой.

Я оглянулся, заметив ее руки, скрещенные в знак неповиновения: – Мое общежитие находится вон там. И знаешь что, мне все равно. Трахайся с кем хочешь. Это твоя жизнь.

– А тебе, похоже, не все равно, раз ты постоянно поднимаешь эту тему? Похоже, тебя беспокоит, что я люблю трахать красивых женщин.

– Поверь мне. Мне все равно. Я нахожу это забавным, но раз уж мы здесь, спасибо, что подвез, Уилл. Понятия не имею, зачем тебе понадобилось мучить себя, отвозя меня домой, если, конечно, ты не надеешься бродить по кампусу в поисках девицы в беде, которую нужно спасать?

– Знаешь что? – прорычал я, раздосадованный ее предположениями. – Ты такая же раздражающая, как и в детстве.

– Да, и ты такой же высокомерный.

– Ну что, ты собираешься уходить? – я надулся, – По твоим словам, я должен быть в чьей-то постели.

Она покачала головой со знающей ухмылкой, прежде чем выйти из машины: – До свидания, Уилл, как всегда, очень приятно. Помни о безопасности... без резинки – нет любви.

Дверь захлопывается в тот же момент, когда я падаю обратно на сиденье, раздраженный всей этой ночью.

Мне остается только притвориться, что этого не было. Если Лекс попросит меня проведать ее, я скажу ему, что занят на работе. Конечно, он должен это понять.

Да, работа, отвлечение, необходимое мне в данный момент, чтобы не обращать внимания на беспокоящие меня мысли и избавиться от Амелии Эдвардс.

И снова она стала бичом моего существования.

 Десятая глава. Амелия.

– Амелия, проснись. Уже полночь.

Я простонала, не открывая глаз. Кровать снова зашевелилась, и палец толкнул меня в плечо. Открыв один глаз, я вижу Лизель, сидящую рядом со мной и широко ухмыляющуюся.

– Который час?

– Полночь, глупышка. С днем рождения!

Визг в ее голосе почти оглушает меня. Я потираю лицо и дарю ей свою лучшую любезную улыбку, учитывая время, не говоря уже о степени моего истощения.

– Спасибо.

– Девятнадцать, мы должны сделать что-то потрясающее сегодня вечером, – предлагает Лизель.

– Сегодня вечером? То есть сейчас?

– Нет, не сейчас. Некоторым нужен сон красоты, – язвительно замечает она. – Завтра вечером. Старший брат Джоша владеет клубом в городе. Он может нас туда провести.

– Клуб? Но у меня ужин с Энди.

– Значит, иди на ужин, а потом мы встретимся. Кстати, где ужин?

Я хватаю телефон с тумбочки, листаю сообщения, приоткрыв только один глаз, прежде чем найти сообщение Энди и прочитать название вслух.

– Это в том же квартале. Как это прекрасно!

Я закрываю рот, опираясь на локти: – Не думаю, что это такая уж хорошая идея – пробираться в клуб. Мы еще несовершеннолетние.

– Да ладно, девочка. Мы должны немного пожить. К тому же, что может пойти не так? – спрашивает она, скрещивая руки.

– Я могла бы тебе перечислить, но я устала и не хочу тратить драгоценные часы своего дня рождения на споры с тобой.

– Тогда решено. Утро у тебя свободно, верно? – Лизель спрыгивает с кровати, а я киваю. – Отлично. Давай пройдемся по магазинам в поисках новых нарядов. Мы не можем выглядеть молодыми в клубе.

– Ладно, – говорю я, раздраженная тем, что уже проснулась. – Иди спать, тебе нужна энергия на завтра.

– Я думала пробраться в комнату Джоша в общежитии..., – говорит она с лукавой улыбкой. – Ну, знаешь, полуночный перепихон.

– Полагаю, вчерашнее свидание прошло хорошо? – я смеюсь.

– Настолько хорошо, насколько могут проходить первые свидания. Он симпатичный, подтянутый, плюс его родители – большие молодцы.

– Три – это шарм, – мрачно замечаю я. – Наслаждайся своим «полуночным квизом».

Лизель выскакивает из комнаты с избытком энергии. Я снова проверяю свой телефон, читая все ранние сообщения с днем рождения. Оба моих родителя уже написали мне плюс сказали, что позвонят утром. Эва не устает придумывать мемы про день рождения, в которых фигурируют старушки и выпавшие зубы. Есть сообщение от Остина, которое пришло только сейчас.

Остин: С днем рождения, красавица. Ты проснулась?

Я нажимаю на кнопку набора номера, не зная, где он находится. С момента нашей ссоры неделю назад мы почти не разговаривали. Несколько текстовых сообщений, и все они избегали нашей темы.

– С днем рождения, – приветствует он, и звук его голоса мгновенно согревает меня.

– Спасибо. Я тебе не помешала?

– Нет, просто занимаюсь. А ты?

– Меня разбудила Лизель.

– Она причудливая, – мягкий смех Остина эхом отдается в трубке, – Не могу дождаться, чтобы однажды встретиться с ней.

– Когда это будет? – с надеждой спрашиваю я. Мне вдруг стало не хватать всего, что связано с ним. – Мой день рождения – идеальное время.

За моим голосом следует тишина. Я жду, и с каждой секундой биение моего сердца замедляется, а вслед за ним появляется постоянная боль.

– Я предполагал, что ты будешь занята в свой день рождения.

– Утром Лизель отвезет меня за покупками, потом у меня два урока. Я ужинаю в городе с Энди, а потом парень Лизель, Джош, ведет нас в какой-то клуб.

– Клуб? – повторил он, его тон изменился.

– Да, его брат владеет им. Я знаю, что ты думаешь: мы несовершеннолетние. Но я же не собираюсь пить. Что может пойти не так?

Влияние Лизель явно сказывается на мне, и я пытаюсь убедить Остин, что все это безобидное веселье. Мои волосы падают на плечи, одеяло укрывает меня, пока я даю ему мгновение, прежде чем усомниться в его молчании.

– Я должен идти. Это же твой день рождения, – хмуро отвечает он.

– Хорошо, – неуверенно говорю я. – Наверное, так.

– Наслаждайся этим днем, Амелия. Уверен, тебе будет весело.

Телефонный разговор заканчивается. Остин редко называет меня полным именем, и уже одно это должно было подсказать мне, что ему не нравятся мои предстоящие планы. Волна гнева на мгновение сменяется обидой. Чего он от меня ждет? Он не хочет меня навещать и не приглашал к себе. Возможно, оглядываясь назад, я должна была предложить. Такое ощущение, что я одна пытаюсь удержать нас, а ему уже все равно.

Я ворочаюсь и ворочаюсь, проваливаясь в беспокойный сон до конца ночи.

***

– Можешь прислать мне фотографию того, что на тебе надето? – требует Эва по телефону. – Я так завидую, что ты ходишь в настоящий клуб.

– Не говори ничего папе, – предупреждаю я. – Кроме того, старший брат парня Лизель владеет этим клубом, и именно так мы туда попадем. Это мой день рождения, и я хочу отпраздновать его.

– Это твой первый день рождения без нас, – хнычет она в трубку.

– Еще больше поводов повеселиться.

Вскоре я узнаю, что несовершеннолетние в колледже часто подделывают свой возраст, чтобы повеселиться. Двадцать один год – это как целая жизнь, и после телефонного разговора с Остином мне как никогда хочется просто забыть и повеселиться.

– Эм... – раздается шорох, и я уверена, что Ава засунула телефон под подушку.

– Ава?

– Ава? – повторяю я громче. – Мне нужно идти...

– Милли! – рычит она, привлекая мое внимание. – Папа только что вошел в мою комнату. Надеюсь, он тебя не слышал.

– Ничего не говори, – напоминаю я ей снова. – Послушай, мне нужно идти.

– Пришли мне фотографии, хорошо? Завтра я хочу получить полную информацию.

Я кладу трубку, быстро одеваюсь в черное платье-боди и сочетаю его с темно-зелеными туфлями на каблуках. Быстро высушив волосы феном, я укладываю их набок и застегиваю золотые серьги-обручи. Я никогда не красилась слишком сильно, ограничиваясь тушью и помадой светлого оттенка. Если не считать первого семестра в средней школе, на моей коже редко появлялись пятна. У мамы хорошие гены, и я буду очень везучей женщиной, если смогу выглядеть так же хорошо, как она, когда мне будет за сорок.

Джош и Лизель настаивают, чтобы мы поехали в город на такси. Они платят, поэтому мы не беспокоимся о парковке. Я держу свое мнение при себе, но предполагаю, что Джош хочет выпить, поэтому он охотно предлагает это сделать, когда приходит в нашу комнату в общежитии.

В ресторане мы втроем встретили Энди. К счастью, с Энди легко найти общий язык, ведь у нас есть одна общая черта – колледж.

И Энди, и я любим индийскую кухню. Чем острее, тем лучше. Мы заказываем блюдо за блюдом, пока Лизель не предупреждает нас о возможных спазмах желудка, если она попробует «Виндалу». Джош в восторге от него, лопает и заказывает еще. Мы смеемся, едим от души, и как раз в тот момент, когда Энди собирается заканчивать вечер, потому что ему нужно успеть на красный глаз в Бостон, чтобы посетить какое-то важное мероприятие с отцом, официанты выносят шоколадный торт с ванильной глазурью. Свечи горят ярким пламенем, пока они поют от души, смущая меня и посетителей ресторана.

Торт ставят на стол, прежде чем Лизель радостно восклицает: – Загадай желание!

Я закрываю глаза, не зная, что загадать – счастье, любовь, благополучие моей семьи. Но в глубине души я хочу чувствовать себя живой, быть поглощенной страстью и полностью влюбленной, когда больно дышать, если ты не зарыта в его грудь.

Я виню во всем художественную литературу, которую читала в последнее время, – романтические романы, которые Лизель настояла на том, чтобы я прочла до дыр, потому что секс там якобы зашкаливает. Это так близко к реальности, и, возможно, желание, которое я загадала, заставит меня почувствовать все то, о чем я читала.

– Я лучше пойду, Милли, – Энди встает, и я следую за ним, его большие руки обхватывают меня в крепком объятии. – Позвони мне, если сегодня вечером ситуация выйдет из-под контроля.

– Эй, моя репутация уже давно чиста. Просто чтобы ты знал, я могу быть ответственной.

Энди целует меня в лоб: – Иногда я скучаю по своей сумасшедшей кузине. Она делает жизнь интересной.

– Иди уже, вредитель, – я искренне хихикаю, – И передай от меня привет своему папе.

Лизель и Джош оба прощаются с Энди, прежде чем он исчезает за дверью. Джош хлопает в ладоши, едва сдерживая свое волнение.

– Давайте начнем вечеринку, дамы.

Попасть в клуб оказалось проще простого. Как и было обещано, брат Джоша провел нас через черный вход и прямо в тускло освещенный клуб, вокруг нас гремит музыка, а люди теснятся на танцполе.

Сам клуб находится под землей. В нем нет ничего особенного – разбросанные барные стулья, длинная барная стойка с неоновой подсветкой и задней стенкой, на которой стоят бутылка за бутылкой спиртного. Люди танцуют, некоторые выглядят намного старше, другие – нашего возраста.

– Давай выпьем чего-нибудь, – кричит мне в ухо Лизель. – Космополитен?

Я любезно отказываюсь от напитка, не желая переходить границы дозволенного, учитывая, что мне нет двадцати одного года.

– Давай, Амелия. Только одну?

– Может, позже? Обещаю.

Лизель надувает губы, но больше не настаивает.