Текст книги "Неприятности с любовью (ЛП)"

Автор книги: Кэт T. Мэйсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Я невольно фыркнула, продемонстрировав широкую ухмылку: – Правда, Ава? Конечно, они занимаются сексом. Никогда не проходи мимо их комнаты с полуночи до шести утра. Как только ты услышишь мамины стоны, это навсегда засядет у тебя в голове.

– Гадость, – восклицает Ава, морща нос и вздрагивая. – Ты имеешь в виду, что папы все еще может встать?

– Ава! – мой рот захлопывается, обеспокоенный этим разговором. – Ты не можешь использовать слова «встать» и «папа» в одном предложении? Кроме того, ему только-только исполнилось пятьдесят два. Маме еще сорок. Проблемы с эрекцией обычно возникают в семидесятые, я думаю.

– Никогда больше не произноси при мне слово «эрекция» – заявляет Ава, вздрагивая. – Это не решит мою проблему с тампонами.

– Я схожу в аптеку и куплю тебе несколько. Довольна?

– Для этого и нужны старшие сестры, – с довольной улыбкой она отвечает.

Я с радостью еду в аптеку, предварительно заехав в кафе, чтобы взять себе кофе. Несмотря на зимнее время года, светит солнце, хотя прохладный ветерок требует надеть свитер. Это приятная перемена по сравнению с ужасной метелью, которая сейчас бушует на Восточном побережье.

Балансируя с кофе в одной руке, я проверяю телефон, но ответа от Уилла все еще нет после моего довольно непристойного сообщения, которое я отправила ему сегодня утром. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на просачивающийся внутрь отказ, я рассуждаю логически и предполагаю, что он занят на работе, несмотря на то что сегодня день после Рождества.

Выбросив пустую чашку, я беру красную корзину и бросаю туда пару нужных мне вещей, прежде чем заглянуть в отдел женских товаров. Ава даже не указала, какие тампоны ей нужны, поэтому я отправляю ей короткое сообщение:

Я: Насколько велика твоя вагина теперь, когда ты спишь? Тебе нужен супер?

Ава: Сучка. Обычный вполне подойдет.

Я смеюсь про себя, выхватываю коробку с обычными тампонами и бросаю ее в корзину. Когда я поднимаю голову, знакомые теплые глаза цвета меда улыбаются мне в ответ.

– Остин?

– Милли?

У меня открывается рот, и мы оба смеемся, прежде чем оказываемся в знакомых объятиях. Все, что связано с ним, навевает воспоминания: запах его одеколона, комфорт его рук вокруг меня. Может, прошло уже больше двух месяцев, но когда ты проводишь с этим человеком почти каждый день в старших классах, кажется, что это было целую жизнь назад.

Я даю себе время, чтобы рассмотреть его, и понимаю, что за время нашей разлуки он стал выше. Я не была уверена, что в нашем возрасте можно продолжать расти, но, тем не менее, там, где наши лица когда-то встречались, затерявшись в страстном поцелуе, теперь не совпадают.

Его телосложение, хоть и скрытое за мешковатым свитером, все еще выглядит сформированным. Однако вокруг прекрасных глаз, которые когда-то снились мне каждую ночь, – лицо мальчика, который превратился в мужчину. Его челюсть, более рельефная, оттеняется небольшой бородкой, отчего он кажется чертовски старше.

– Что ты здесь делаешь?

– Выполняю поручения сестры, – он опускает взгляд на корзину. – Это время, очевидно, наступит завтра.

Мои плечи поднимаются, затем опускаются, не в силах скрыть смех: – Я тоже. По крайней мере, твоя сестра предупредила тебя, а моя просто налетела на мой шкаф в надежде сорвать джекпот.

Мы оба замедляем дыхание, застыв под взглядом, который кажется слишком знакомым.

– Как ты поживаешь? Я имею в виду, когда мы в последний раз разговаривали...

Остин кладет свою руку на мою: – Эй, не зацикливайся на том, как все закончилось. Мы оба пытались приспособиться. Это было к лучшему. Но я не должен был говорить то, что сказал. Прости меня, Милли. Это было совершенно неуместно.

– Ну, как дела? – я киваю головой, радуясь, что он так считает.

– Занят. Нагрузка на занятиях просто сумасшедшая. Даже возвращаясь сюда, я чувствую, что отстаю или что-то в этом роде.

– Я тоже, – вздыхаю, радуясь, что кто-то еще понимает. – Я занималась, пока Ава не прервала меня. Знаешь, если тебе нужен совет, мой папа сейчас не работает. Уверена, он бы поболтал с тобой, может быть, дал бы тебе несколько советов?

– Знаешь что? Я, пожалуй, соглашусь, – он улыбается с облегчением, как будто с его плеч сняли груз. – Он сегодня свободен?

– Да, почему бы тебе не прийти? Уверена, мама тоже будет рада поздороваться.

Мы договариваемся ехать друг за другом до моего дома, расплачиваемся за покупки, а потом болтаем, пока идем к своим машинам. Так хорошо, что мы можем наверстать упущенное без давления, связанного с навешиванием ярлыков на наши отношения, ведь в конце концов мы были друзьями, а не любовниками.

– Милли, я хочу быть честным и сказать тебе, что встречаюсь с кем-то.

Я замираю, не зная, что сказать. Это не больно, ни капли, но потом я задаюсь вопросом, нужно ли мне быть таким же честным? На карту поставлено слишком многое, поэтому я предпочитаю держать свою личную жизнь при себе.

– Я счастлива за тебя, Остин. Ты заслуживаешь только самого лучшего.

– Спасибо, – он улыбается, выпуская огромный вздох. – Я передам Саммер твои слова.

– Саммер, – я понимающе хихикаю. – Имя мне напоминает кое о ком.

– Я знаю, о чем ты думаешь. Ничего не было, пока мы не расстались, клянусь.

– Я тебе верю, – успокаиваю я его, похлопывая по плечу.

– А ты? Ты с кем-нибудь встречаешься?

Я натянула свою лучшую фальшивую улыбку: – Вообще ни с кем. У меня не получается совмещать учебу и отношения.

Остин кивает головой, держа рот сжатым. Лучше солгать, чем быть честной о Уилле. Даже я не знаю, кто мы такие, так как же я должна определять наши отношения для других людей? Мы никогда не употребляем слова «парень» или «девушка». Партнер – это звучит так, будто у нас какие-то лесбийские отношения. Более подходящим было бы «любовники»но и тогда оно не подходит.

– Ну что, я поеду за тобой домой?

– Да, увидимся там.

***

Остин трогает меня за плечо, и мы вдвоем смеемся над тем, как на уроке наш учитель порвал штаны. Он был на грани того, чтобы отправить нас всех в штрафной изолятор из-за глупой выходки, которую устроил один ребенок, но не признался в этом. Наша прогулка по дорожке воспоминаний – именно то, что мне нужно, она снимает напряжение последних нескольких дней.

Наш смех разносится по коридору, пока Ава не спускается по лестнице, одетая в рваные джинсы и мой свитер цвета хаки из GAP. Какая наглость с ее стороны – одолжить без спроса. С недоверчивым взглядом она спускается вниз, игриво шлепая Остина по руке.

– Это тот, о ком я думаю?

– Привет, Ава.

– Мы столкнулись в аптеке. Неловко, учитывая, что я приносила тебе тампоны, а Остин – своей сестре.

Ава покраснела: – Это неловко, но, думаю, раз уж ты собираешься стать врачом, тебе придется к этому привыкнуть, верно?

Остин хихикает, склонив голову набок: – Я никогда не смотрел на это с такой точки зрения, но ты права.

– Я пригласил его на кофе, плюс подумала, что он может поболтать с папой. Он здесь?

– Вообще-то, – говорит она, указывая в противоположном направлении. – Папа на кухне с Уиллом.

Мое тело замирает при этом имени, язык заплетается, и я не могу понять, что она только что сказала.

– Уилл?

– Да, видимо, мама умоляла его приехать на два дня, когда узнала, что дядя Рокки и тетя Никки решили в последнюю минуту отправиться в Боку.

Я несколько раз сглотнула, стараясь не обращать внимания на трепет в животе. Если рядом со мной будет стоять Остин, Уиллу это не понравится. Мне даже не пришло в голову, что это плохая идея – привести Остина сюда, ведь мы просто друзья. До тех пор, пока мысль о том, что Уилл и Остин находятся в одной комнате, не привела мое тело в состояние полной паники.

Черт. Что, черт возьми, мне делать?

Прежде чем я успеваю сказать Остину, чтобы он уходил, в фойе появляются папа и Уилл. Папа выглядит удивленным, но протягивает руку, желая Остину счастливого Рождества.

Но затем мой взгляд переходит на мужчину, который производит меньшее впечатление, одетый в джинсы и серую толстовку. С угрюмым видом Уилл смотрит на меня без единой приветственной улыбки. Его губы плотно сжаты, мышцы на лице напряжены. Однако, несмотря на явно ревнивое выражение лица, он по-прежнему выглядит невероятно красивым, и я понимаю, как сильно по нему скучаю.

Все это может закончиться в эту же минуту, если Остин хоть словом обмолвится отцу о своих подозрениях. Остин быстро переводит взгляд на Уилла, потом на меня. Улыбаясь, я перевожу взгляд на Аву, умоляя ее сделать что-нибудь – что угодно, – чтобы привлечь к ней внимание.

Ава странно смотрит на меня, а затем, словно по щелчку, переплетает свою руку с рукой Уилла, на мгновение отвлекая его.

– Папа, Остин хотел поговорить с тобой о медицинской школе, но если ты работаешь с Уиллом...

– Мы можем сделать перерыв, – папа предлагает с искренней улыбкой. – Пойдем в мой кабинет, сынок.

Они исчезают, оставляя Уилла, Аву и меня стоять в фойе. Я практически вижу, как пар валит из его ушей, но нам обоим приходится притворяться, что ничего не происходит, когда рядом присутствует Ава.

– Остин – твой парень? – спрашивает Уилл, сохраняя нейтральный тон.

– Бывший. Я впервые разговариваю с ним за последние месяцы. Мы столкнулись в аптеке и заговорили о школе. Он хотел поговорить с папой, и я не видела в этом ничего плохого, ведь мы давно знаем друг друга.

– Да, – добавляет Эва, стараясь сохранить непринужденность. – Он как семья, как и ты.

– Мне нужно сделать деловой звонок. Извините.

Как только он выходит на улицу, глаза моей сестры расширяются от шока. Она прикрывает рот ладонью, качая головой в недоумении.

– Ава, не сейчас, – умоляю я ее. – Обещаю, я все тебе расскажу, а пока можешь прикрыть меня, пока я поговорю с Уиллом?

Она кивает, ее рот все еще открыт: – Да, иди. Но Милли, ты же знаешь, что если родители узнают, то вам обоим конец?

– Да, Ава. Это серое облако вечно висит над нами, – я вздохнула.

 Двадцать четвертая глава. Амелия.

– Что именно ты делаешь уходя на две минуты?

– Это не то, что ты думаешь, – я понижаю голос, осматривая окрестности, чтобы убедиться, что никто не слышит. В центре нашей круговой подъездной дорожки стоит большой дуб, такой высокий, что мы можем стоять за ним, и никто в доме нас не увидит. – Я же сказала, что столкнулась с ним.

– И кто его пригласил?

– Я, но опять же, ничего страшного. Остин просто старый друг.

– Насколько я помню, и, пожалуйста, поправьте меня, если я ошибаюсь, разве не всего два месяца назад он был в твоей постели? – его артистичный тон не располагает к себе. – И разве это не тот самый парень, который разбил тебе сердце?

Злоба так легко слетает с его языка, когда он обнажает зубы, пылая от гнева. Я скрещиваю руки под грудью, раздраженная тем, что он даже предположил, что я могу что-то сделать. Насколько я помню, Остин был не лучше, так что, возможно, это мужская особенность.

– Ты – козел, – выпаливаю я без всякого извинения. – Ты даже не предупредил меня, что приедешь сюда, и стоишь прямо перед глазами моего отца, смотря на меня. А теперь обвиняешь меня в чем?

Уилл качает головой, отвлекаясь на жужжание телефона в кармане.

– Я должен ответить на звонок, – ворчит он, не в силах смотреть на меня. – Что касается того, что я удивил тебя, то мне жаль, что я подумал, что ты захочешь меня увидеть.

Он отвечает на звонок, отходя от меня, чтобы создать дистанцию. Я не стою рядом, опасаясь, что нас заметили, и возвращаюсь в дом, чтобы застать Аву, вышагивающую по фойе. Как только она видит меня, ее глаза выпучиваются, и она хватает меня за руку и тащит вверх по лестнице в свою спальню. Закрыв за нами дверь, она продолжает тащить меня в ванную, закрывая за нами дверь.

– Нам нужно поговорить... прямо сейчас.

– Ава…

– С самого начала, – требует она.

Мое тело скользит по кафельной стене, пока я не оказываюсь на холодном полу. Я начала с того момента, как переступила порог его офиса, и до моего пьяного казуса в клубе. Есть часть про Остина и его встречу с Уиллом, а затем наш тандемный полет на дельтаплане. Когда приходит время рассказать ей о том, как мы впервые переспали друг с другом, я колеблюсь, не зная, как она отреагирует.

– Ты не можешь остановиться на этом, – жалуется она с чрезвычайно яркими глазами. – Сколько раз у вас был секс?

– Я сбилась со счета, – я склоняю голову, одергивая низ свитера.

– О Боже!

Схватив ее за руку, я предупреждаю ее, чтобы она замолчала.

– Ава, мне нужно, чтобы ты меня выслушала, – я крепко сжимаю ее руки, позволяя своим глазам умолять ее. – Ты не должна никому рассказывать. Ты должна пообещать мне это. Ни Энди, ни кому-то из твоих друзей, и особенно маме.

Ава кивает головой в знак согласия.

– Милли, я обещаю никому не рассказывать. Но как ты можешь продолжать лгать маме?

Реальность ее слов обрушилась на меня как тонна кирпичей – обман, тайная жизнь, которой я «жила». Я никогда не лгала маме добровольно и так долго. Хотя чем больше я это делаю, тем больше это становится почти второй натурой. И я ненавижу себя за то, что лгу ей так, будто она ничего для меня не значит.

– Я не знаю, к чему это приведет, – заикаюсь я, опустив глаза в пол. – Это может быть просто интрижка, так какой смысл, если все скоро закончится?

– А что, если это любовь?

– Да ладно, Ава, – возражаю я, качая головой. – Он игрок, верно? Ты же слышала маму и тетю Никки. Я молода, а мужчинам нравятся молодые женщины.

– Да, я слышала, Милли. Но я также видела, как он превратился в ревнивого зверя, когда увидел, что ты вошла в дверь с Остином. Если бы он был игроком, почему бы его это волновало?

– Эго... вот оно.

Ава закрывает крышку унитаза и садится в кресло, прежде чем выпустить протяжный вздох: – Ты любишь его?

– Люблю? – спрашиваю я, поднимая брови. – Мы спим вместе, вот и все. Как я могу любить кого-то, кого знаю всего две секунды?

– Но ты не знаешь его две секунды, – замечает Ава. – Ты знала его всю свою жизнь. На стене у лестницы висит фотография, где он держит тебя на руках в день твоего рождения.

Я понимаю, что она говорит, но отказываюсь думать о том, что влюблена в него. Что я вообще знаю о любви? Я думала, что люблю Остина, и посмотрите, чем это обернулось. Влюбленность, вожделение и желание – три очень точных слова, которые можно использовать, когда меня спрашивают, что я чувствую к Уиллу.

Из ванной доносится мамин голос, зовущий меня по имени.

– Послушай, – тихо говорю я Аве. – Мне нужно, чтобы ты помогла мне поговорить с Уиллом за столом, чтобы это не выглядело так неловко.

– Конечно, Милли, – заверяет она меня кивком. – Я тебя прикрою.

Я отпираю дверь, и мама встает за ней, удивленно глядя на нас двоих. Выражение ее лица быстро сменяется любопытством.

– Вот вы где. Остин ищет тебя, и я надеюсь, ты не против, что я попросила его остаться на ужин.

Не зная, что сказать, я стараюсь держать свое мнение при себе, но терплю неудачу.

– Думаю, да.

– А в чем проблема?

– Ну, мама, он ее бывший, – признает Ава. – Как бы тебе понравилось, если бы ты ужинала со своим бывшим на глазах у всей семьи?

Широко раскрытые глаза мамы выглядят несколько забавными из-за вопроса Авы, но при этом она держит свои мысли в тайне. Я снова задаюсь вопросом, не связано ли это со слухами о дяде Джулиане.

– Я понимаю, что это может быть довольно неудобно, но я поняла, что между вами все прекрасно, потому что ты привезла его сюда. Прости, если я неправильно это истолковала.

Не желая заставлять маму чувствовать себя плохо, я быстро вклиниваюсь в разговор.

– Нет, мам, все в порядке, – предлагаю я с улыбкой. – И между мной и Остином все отлично. Мы просто друзья, и все, что случилось в прошлом, осталось в прошлом. Клянусь, у меня нет к нему никаких чувств. На самом деле, мы с Авой как раз обсуждали это.

– Я подумала, что у вас был разговор, который вы не хотели, чтобы подслушал ваш отец, – она ухмыляется.

Мы оба ухмыляемся, как положено.

– Ну, ужин скоро будет готов, так почему бы тебе не спуститься и не развлечь его, – предлагает мама, останавливаясь прямо перед дверью и бросая взгляд в мою сторону. – Твой отец сейчас в своем кабинете с Уиллом. Возникло что-то срочное. Я удивлюсь, если они успеют к ужину.

Если только удача будет на моей стороне.

Я выхожу вслед за мамой из комнаты, на мгновение останавливаясь, чтобы попросить Аву следовать за нами.

Внизу Остин сидит на кухне с телефоном в руке и выглядит таким же красивым, каким я его помню. На его губах играет небольшая улыбка, и я думаю, не пишет ли он смс своей новой девушке. Только сейчас меня осеняет, что я должна была сказать об этом Уиллу, но что это изменит? Он принял решение, как только увидел нас вместе.

– Эй, извини за это. Аве кое-что понадобилось, и я не хотела мешать вам с папой.

Он кладет телефон на место и поворачивается ко мне лицом.

– Все в порядке. Твой отец был очень полезен, пока не пришел Уилл.

– В его офис?

– Да, твой отец ясно дал понять, что Уиллу суждено стать следующим миллиардером.

– Папа так говорит обо все.

– Итак, – Остин затянулся, постукивая пальцами по стойке. – Почему Уилл здесь? Потому что твой папа никогда не говорил, почему?

Я пожимаю плечами: – Не уверена. Я узнала только тогда, когда узнал и ты.

– Милли, – он запнулся, когда мама вошла на кухню и велела нам сесть за стол.

Мы оба предлагаем помочь, но она любезно отказывается. Эддисон и Александра уже сидят за столом, и я занимаю место, а Остин садится рядом со мной. Девочки заваливают Остина вопросами о работе врачом, причем многие из них довольно грубы для застольной беседы.

Папа входит в столовую, останавливается, чтобы поцеловать девочек в голову, а затем садится за стол. Я оглядываюсь на него, но, похоже, его не беспокоит, что Остин сидит с нами за столом, и не похоже, что он что-то подозревает насчет нас с Уиллом.

Я вздохнула с облегчением, пока не вошел Уилл, избегая моего взгляда и опустив голову. Ава скачет за ним, подталкивая его, что, похоже, его раздражает. Они садятся напротив меня, и я должна отдать должное Аве – она изо всех сил старается вести себя так, будто только что не услышала самую большую новость в своей жизни.

Большую часть ужина папа задает вопросы Остину, а время от времени вклинивается мама. Я запихиваю еду в свою тарелку, изо всех сил стараясь не смотреть в глаза Уиллу. Но, опасаясь, что родители заметят мое поведение, я бросаю несколько комментариев то тут, то там.

– Какие у всех планы на Новый год? – спрашивает мама, меняя тему разговора.

– Ты знаешь мои, мам, – усмехается Ава.

Папа откладывает вилку и смотрит на нее с суровым выражением лица: – Это еще предстоит выяснить, Ава.

– Да ладно, пап. Это же выпускной класс.

– А у тебя, Остин? – мама быстро переключает внимание на Остина.

– Есть несколько вечеринок в кампусе, но несколько друзей думают остаться на Манхэттене.

– О, это было бы замечательно, ничто не сравнится с тем, как встретить новый год на Таймс-сквер, – с улыбкой отвечает мама, а затем поворачивается ко мне лицом. – А ты, дорогая?

– Я? Может быть, в городе или в университетском городке. Лизель, наверное, потащит меня куда-нибудь.

– Ты можешь присоединиться к нам, – предлагает Остин, на его губах играет ухмылка. – Не могу гарантировать, что произойдет. Студенты-медики – дикая компания.

Папа смеется, как будто это какая-то личная шутка. Я изо всех сил стараюсь не смотреть на Уилла, но, как магнитом, мои глаза движутся сами по себе, пока наши взгляды не встречаются. Мой пульс начинает учащаться. Все мои чувства воспламеняются, словно оживший костер. Жар начинает подниматься по щекам, заставляя меня опустить взгляд, чтобы выровнять дыхание.

Испугавшись, что кто-то заметил румянец на моих щеках, я выпиваю весь стакан воды, пытаясь успокоиться.

– А как насчет тебя, Уилл? – спрашивает мама, глядя на него с весельем. – Рокки всегда любит повеселиться в канун Нового года. Без сомнения, твоя мама уже планирует деньги на его залог.

– Я буду в Бостоне по работе, – Уилл прочищает горло и с улыбкой поворачивается к маме.

Он только что сказал «Бостон»? Во мне закипает гнев из-за его некоммуникабельности. Типичный Уилл со своей работой, всегда на первом месте в его глазах. Он похож на отца, и чем больше я об этом думаю, тем больше меня это раздражает. То же самое касается и Лондона – он ни разу не упомянул, что это возможно в ближайшее время.

Я снова поднимаю глаза и вижу напротив себя Аву, на ее обычно веселом лице появляется обеспокоенное выражение. Словно прочитав мои мысли, она начинает рассказывать о колледжах, в которые подала документы, что, конечно же, требует папиного мнения, поскольку ни один из них не находится близко к дому.

– Спасибо за угощение, мистер и миссис Эдвардс, – говорит Остин, вытирая рот салфеткой. – Уже поздно, и мне пора домой.

Мои родители желают ему удачи в учебе и советуют навещать его в любое время, когда он снова окажется в Лос-Анджелесе.

– Я провожу тебя, – говорю я ему, избегая взгляда Уилла.

У входа в наш дом я скрещиваю руки, чтобы защитить грудь от холодного ночного воздуха. Луна сегодня яркая, полная и круглая, прекрасное зрелище на фоне темного неба.

– Рада была тебя видеть, Остин.

– Милли, – он опускает взгляд, но через мгновение поднимает его. – Ты играешь с огнем.

– О чем ты говоришь?

– Ты знаешь, о чем я говорю, – принуждает он, засунув обе руки в карманы. – Ты готова разрушить свою семью ради какого-то парня?

– Остин...

– Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Когда-то твои глаза смотрели в мои так же, как сейчас смотрят в его, – я почти слышу обиду в его голосе, но он умудряется не обращать внимания на запинку. – Он слишком стар для тебя. Неужели ты думаешь, что он откажется от своей мечты стать следующим миллиардером, чтобы играть роль бойфренда девушки из колледжа?

И секрет раскрывается перед единственным человеком, которого я не хотела обидеть. Мы могли быть друзьями, и я могла смириться с его признанием в том, что он встречается с Саммер, но глубоко внутри я знаю, что Остин догадался о глубине моих чувств к Уиллу.

То, что я больше не могу скрывать.

– Все не так просто, – бормочу я.

– Нет, все не так просто. Кто-то пострадает, и, скорее всего, это будешь ты, Милли.

– Я уже взрослая, – защищаюсь я. – Я могу справиться с этим.

– Ты много работала, чтобы добиться своего. Не позволяй этому помешать твоей мечте изучать право. Такие парни, как он, не оседают на дно, они играют с женщинами, и ты не будешь исключением.

Я прикасаюсь к основанию шеи, не в силах выдержать его тоскующий взгляд.

– Со мной все будет в порядке, обещаю. Не беспокойся обо мне.

– Я всегда буду беспокоиться о тебе, Милли.

Остин обхватывает меня руками, крепкие объятия навевают множество воспоминаний. Было бы гораздо проще полностью влюбиться в Остина и продолжать встречаться с ним. Мои родители одобрили бы это, ведь они всегда приветствовали его в нашем доме.

Все, что пары делают вместе, – Рождество, Новый год, – все это я могла бы провести с ним, не беспокоясь о том, что меня застукают, ведь это не было бы проблемой.

Но все это не имеет значения, когда мое сердце принадлежит другому.

И я больше не могу отрицать свои чувства к Уиллу, какими бы сырыми, всепоглощающими и необратимо глубокими они ни были.

Я прощаюсь с Остином, обещая пообщаться в сети и, возможно, когда он будет в городе. Идя к дому, я не знаю, что делать дальше, и очень хочу побыть одна, чтобы пережить сегодняшний вечер.

Когда я делаю шаг к двери, мой взгляд падает на окно возле папиного кабинета, и я клянусь, что за мной наблюдают.

Мне удается сбежать в свою комнату, сказав маме, что я устала и мне нужно поспать, избегая Уилла любой ценой, пока я пытаюсь смириться со своим признанием. Ава присоединяется ко мне на некоторое время, ложится со мной в постель и задает вопрос за вопросом. Вскоре я выгоняю ее, отчаянно нуждаясь в одиночестве.

Лежа в своей постели, я ворочаюсь от желания написать Уиллу. Каждый раз, когда я начинаю печатать, я стираю сообщение. Ничто из того, что я могу сейчас сказать, не успокоит его гнев по поводу приезда Остина, и я боюсь, что теперь, когда мои чувства изменились, я буду вести себя по-другому.

К часу ночи, после нескольких часов разглядывания потолка, я вскакиваю с кровати, чтобы выйти из своей комнаты. Одетый в рваную футболку «Лейкерс» и носки, я закрываю дверь в свою комнату. Дом погружен в кромешную тьму, ни один человек не проснулся.

Я на цыпочках пробираюсь на кухню, открываю холодильник и беру бутылку воды, чтобы утолить жажду. Но, продолжая стоять здесь, я поддаюсь искушению, напоминая себе, где именно установлены камеры.

Мне нужно увидеть его и разрядить обстановку между нами, пока она не разорвала нас на части.

Пройдя через задний холл, я направляюсь в другое крыло дома, где находится спальня для гостей, тщательно избегая мест, куда направлены все камеры. Когда речь заходит о системах безопасности, отец не жалеет средств. За эти годы мы с Авой научились нескольким трюкам, несмотря на так называемую сложную технологию.

Стоя за дверью спальни, я сжимаю грудь. Что, если он скажет мне, что не может этого сделать? Что это была всего лишь интрижка? Что я слишком молода и не стою таких проблем? Смогу ли я вынести эти слова прямо сейчас?

Я делаю глубокий вдох. Сейчас или никогда.

Медленно поворачиваю ручку и осторожно закрываю за собой дверь. Распахнув шторы, я вижу его тень на фоне большого каркаса кровати. Он лежит на спине, подложив руку под голову, его скульптурная грудь видна в бледном лунном свете. Мои стены начинают рушиться при виде его. Я больше не могу сдерживаться, мне отчаянно хочется прикоснуться к нему и рассказать о своих чувствах.

Двинувшись к кровати, я нерешительно встаю рядом с ней. Как только его рука тянется ко мне, я забираюсь под простыни и прижимаюсь к его телу, позволяя его коже окутать меня теплом. Я намеренно кладу голову ему на грудь, прислушиваясь к стуку его сердца. Оно играет самую красивую мелодию, и я хочу, чтобы ее слышала только я.

– Амелия, – дышит он мне в волосы. – Ты не должна быть здесь.

– Мне все равно, – говорю я ему, устав бороться со своими чувствами. – Я хочу тебя.

– Я тоже хочу тебя, но если нас поймают, для нас все будет кончено.

– Они не узнают, я обещаю.

Я забираюсь на него сверху, а его руки нежно касаются моих бедер. Мои губы мгновенно находят его губы, нежный поцелуй, который становится все глубже, пока мое тело так отчаянно болит по нему. Мы приподнимаемся, чтобы перевести дух, и снова погружаемся в жаркие поцелуи. Наши тихие стоны, едва слышные из-за страха быть услышанными, теряются в интенсивности наших действий.

Я снимаю футболку, обнажая грудь. Тело Уилла подо мной напрягается, его руки обхватывают мою грудь, а он толкается в меня своим пахом. Мысль о том, что нас могут застукать, превращается в неосознанное возбуждение, заставляя меня раздеть его догола, включая себя, так что мы оба остаемся голыми.

Не предупреждая его, я придвигаюсь к нему и чувствую, как он сжимается подо мной. Мы тихонько скрежещем, изо всех сил стараясь не шуметь. Каждый сантиметр моего тела жаждет прикосновений. Все чувства обострились как никогда раньше. Я замедляю темп, проводя рукой по его челюсти.

– Только ты, – бормочу я, замедляя движения. – Остин ничего для меня не значит.

– Я знаю.

– Ты знаешь?

Он кладет свои руки на мою щеку, нежно поглаживая ее: – Амелия, мои чувства к тебе... Я не могу этого объяснить. Я никогда ни к кому не испытывал таких чувств, и это меня пугает. Тебе девятнадцать лет.

– Я знаю. Я молода.

– У тебя вся жизнь впереди.

Я чувствую себя уязвимой, но даже в этот момент он нежно гладит меня по щеке, а мое сердце бешено колотится, осознавая, что он все еще внутри меня.

– Но я не хочу останавливаться, – говорит он с окончательностью.

Несмотря на то что наши глаза едва встречаются в темноте, между нами что-то проходит, что-то настолько сильное, что ни один из нас уже не может отрицать. Его губы нежно целуют мои, и эта связь между нами углубляется, пока мы оба занимаемся любовью, заканчивая в гармонии.

Когда дыхание становится коротким, я отстраняюсь и продолжаю лежать на нем.

Я не знаю, как долго мне следует оставаться здесь, в его объятиях, под крышей дома моих родителей.

Но одно я знала точно: Ава права.

Я влюбляюсь в него.

 Двадцать пятая глава. Амелия.

Все изменилось после той ночи в Лос-Анджелесе.

Признание, которое мы оба сделали, было «сырым», в тот момент, но, тем не менее, правдой. Мы вели одну и ту же борьбу с нашими эмоциями и в конце концов сдались – сила была слишком велика.

Мы стали зависимы от одной вещи – друг от друга.

В связи с этим возникла задача сохранить наши отношения, пытаясь скрыть их от близких. Находиться в Лос-Анджелесе в присутствии Лекса и Чарли было слишком тяжело.

Мы изо всех сил старались сохранять дружеские отношения без украдкой брошенных взглядов, но все это стало слишком, когда Чарли настоял на том, чтобы мы проводили время вместе как семья.

Я всегда уважал Чарли, думал о ней, как о собственной матери, поэтому мне стало труднее контролировать обман. Я позволил себе взять их дочь под свою крышу, но сопротивляться Амелии бесполезно. Она так властвует надо мной, что поглощает меня целиком.

Работа требует внимания, и, к счастью, Лекс не ставит под сомнение мое желание улететь обратно в Нью-Йорк. Он знает, как важно завершить некоторые сделки, которые мы пытались заключить, поэтому я вылетаю следующей ночью, стремясь к нормальной жизни.

Амелия вылетает двумя днями позже, оправдываясь тем, что пытается наверстать упущенное в учебе перед Новым годом, надеясь получить дополнительные зачеты. Наши «причины» хотя и в некоторой степени обоснованные, сводятся к стремлению побыть в одиночестве.

В те дни, когда мы возвращались, мы проводили большую часть времени в моей квартире в постели, потому что я не могу насытиться. Я должен был работать, и хотя я несколько раз пытался достать свой ноутбук, ее тело слишком сильно отвлекало меня.

– Ты понимаешь, что мы уже два дня в постели? – Амелия лениво бормочет в подушку. – Почему меня не ищут?

– Потому что ты придумала довольно милую ложь, – напоминаю я ей с ухмылкой, пытаясь напечатать электронное письмо какому-то идиоту в Лондоне. – И, кроме того, я же не держу тебя в плену.

Она фыркает и отводит лицо в сторону: – Я цитирую: «Я держу тебя в плену», конец цитаты. Полагаю, именно эти слова слетели с твоих губ вчера утром, когда я приехала сюда.

Вновь отвлекшись, я захлопываю ноутбук и провожу пальцами по изгибам ее позвоночника. Ее кожа гладкая, безупречная. Всего одно прикосновение, и я снова чувствую себя твердым.

– Ты жалуешься на многочисленные оргазмы, которые получила за последний день?