Текст книги "Неприятности с любовью (ЛП)"

Автор книги: Кэт T. Мэйсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– С какой-то девушкой?

– Брюнетка, обнимающая тебя...

– О, ты имеешь в виду Саммер?

– Ну, разве это не очень сезонное имя, – бормочу я, не в силах установить зрительный контакт.

Остин поднимает мой подбородок, и наши глаза встречаются, хотя я могу поклясться всеми фибрами своего существа, что между нами происходит что-то странное. Это не похоже на наши обычные флиртующие взгляды или влюбленные глаза школьника, который когда-то стоял передо мной.

– Тебе не о чем беспокоиться.

– Я и не волновалась, – утверждаю я. – Может, беспокоилась, потому что ты далеко.

– Я здесь и сейчас, – отвечает он с ухмылкой. – Может, покажешь мне свою комнату?

Я легонько похлопываю его по груди: – Лизель внутри, наверное, у нее адское похмелье. Заходи, пока я переодеваюсь. Мы можем пойти пообедать, и я покажу тебе кампус?

Остин заходит за мной, прижимается ко мне всем телом и нежно касается губами моего уха.

– Прошло уже несколько месяцев. Почему бы нам пока не пропустить ланч?

Его рука скользит по бокам моей грудной клетки, а затем легко перемещается к моей груди. Все в нем кажется знакомым, и, если не считать первого раза, когда мы занимались сексом несколько месяцев назад, с тех пор у нас не было близости. Видеозвонки были захватывающими, но ничто не сравнится с настоящим.

Мы медленно добираемся до моей спальни и закрываем за собой дверь. Остин не теряет времени даром, притягивая мое тело к себе и зарываясь головой в мою шею в теплых поцелуях. В уединении моей комнаты ощущения совсем другие, чем во время секса на одеяле для пикника под открытым небом.

Наши поцелуи становятся торопливыми, настоятельными, когда мы, спотыкаясь, идем к кровати и падаем со смехом.

– Я скучаю по тебе, Милли.

– Я тоже скучаю по тебе, Остин, – шепчу я, пристально глядя ему в глаза.

Он проводит руками по моим бедрам, сдвигая платье вверх, заставляя меня сесть и снять его. На мне только черный бюстгальтер и трусики, и его глаза блуждают по ложбинке моей груди, его отражение мучительно, словно он чувствует боль. Медленно его пальцы движутся к застежке моего бюстгальтера, внезапный щелчок – и бюстгальтер швыряется на пол. Я выпуталась из трусиков одновременно с тем, как он снимает с себя одежду, и вот он уже стоит рядом со мной, совершенно обнаженный.

Мой взгляд блуждает по его телу, по его мускулистому телосложению, и я упиваюсь видом его члена, стоящего вертикально. Неосознанно я сглатываю комок в горле, понимая, что впервые вижу мужчину полностью обнаженным.

Остин возвращается на кровать и ложится на меня сверху, целуя мою грудь. Я стону от наслаждения, выгибая спину, и тихонько прошу его войти в меня. В отличие от нашего первого раза, он не двигается так медленно, а входит в меня в своем собственном темпе и сильно надавливает, когда он издает слабые хрипы.

Знакомое возбуждение зудит по всей коже, проникая в каждый дюйм моего тела, и поглощает мои мысли наслаждением. Мы погружаемся в поцелуи, наши руки удобно исследуют друг друга, и мы наслаждаемся этим моментом, когда мы просто остаемся самими собой, не беспокоясь о наших родителях.

Каждое его движение закручивает спираль удовольствия, и в тот момент, когда я предупреждаю его, что вот-вот кончу, он вырывается и одновременно изливается мне на живот, оставляя мой оргазм немного недотянутым. Мои глаза распахиваются, внезапная потеря становится все более досадной. Должна ли я что-то сказать? Ему не нужно было вынимать. Я принимаю таблетки.

– Я не забыл о тебе, – шепчет он мне на ухо.

Его ладонь опускается между моих бедер, потирая чувствительное место. Я снова закрываю глаза, а его тело перемещается вниз, пока он не раздвигает мои ноги. Затаив дыхание, он проводит языком по моему набухшему клитору, заставляя меня задыхаться.

– Шшш, – шепчет он.

Сжав губы вместе, я прижимаюсь к изголовью кровати позади меня, мое тело извивается, пока его язык так легко двигается вокруг моего клитора, и теплый прилив распространяется по всему моему телу.

Затаив дыхание, я чувствую, как он поднимает свое тело, чтобы лечь рядом со мной, и как простыни натягиваются на наши обнаженные тела.

Мы лежали так несколько минут подряд. Я могла бы поклясться, что если прислушаться, то можно услышать, как синхронно бьются наши сердца. Но, возможно, это было мое воображение, разрывающееся между тем, как потрясающе между нами, и реальностью, что он уедет всего через несколько часов.

– Плюсы жизни в колледже, – начал он. – Никаких родителей, которые бы нас доставали.

– Значит, фильмы и телешоу были правильными? – я смеюсь, положив голову ему на грудь.

– Похоже, да.

Придвинувшись к нему, я приподнимаюсь на локте.

– Остин, что будет с нами?

Выражение его лица меняется, счастье исчезает, и его охватывает мука.

– Почему тебе нужны ответы, Милли? Почему мы не можем просто наслаждаться сейчас?

Я обдумываю его вопрос. Может быть, он прав. Почему мне нужны ответы? Потому что ты обнажила свое тело и душу перед этим мужчиной. Я чувствую себя уязвимой, любя его так сильно, но зная, что иногда жертва порождает целый мир боли, которую любовь не может выдержать сама по себе.

– Ты прав. Ты голоден?

– Голоден.

Остин переодевается в свою одежду, а я подбираю что-нибудь более подходящее, чем мое вчерашнее платье-футляр. Прошлой ночи. Воспоминания об Уилле нахлынули на меня, и как легко я забыла об этом в присутствии Остина. Когда Остин отлучается в ванную, я отправляю Уиллу быстрое сообщение, чтобы поблагодарить его за вчерашний вечер.

Я: Спасибо, что доставил меня домой в целости и сохранности.

– Ты готова? – спрашивает Остин с порога.

Я киваю головой, убирая телефон в сумочку.

Мы находим местную закусочную, предпочитая сидеть в помещении, пока с неба падает дождь. Мы говорим о занятиях, и я слушаю, как Остин рассказывает о новых друзьях, которых он завел. То, как он рассказывает истории, заставляет вас почувствовать, что вы были там вместе с ним. Каждый из них кажется веселым, а поскольку все они учатся, чтобы стать врачами, мне нравится слушать об их жизни и о том, как они пришли к такому решению.

– Значит, твой друг, Генри, учится на врача-ортопеда?

– Да, – усмехается Остин. – Нам нравится давать ему, потому что Зак клянется, что у него фетиш на ноги.

– И Зак – это тот, кто, по-твоему, трахается с профессором?

– Не думаю, а знаю.

– Я не думала, что это возможно.

– Ну, в его защиту скажу, что она довольно горячая штучка.

Я поднимаю глаза от своей тарелки, и меня пронзает гнев.

– Наверное, если тебе нравятся женщины постарше.

– А что тут может не нравиться? Она сексуальна, носит очки и умна. Трифекта.

Я киваю головой, затем опускаю взгляд и смотрю в свою тарелку. Держа в руках вилку и нож, я с остервенением режу стручковую фасоль на кусочки.

– Как будто ты не сказала бы то же самое, если бы в кампусе не было сексуального профессора?

– Я уважаю их авторитет, так что нет, я бы не чувствовала того же.

– Точно, – тянет он. – Но пожилые генеральные директора?

– Прости? – я вскидываю голову.

– Ничего. Просто ты быстро высказываешь свое мнение по этому поводу, хотя я уверен, что ты не можешь сказать, что тебя никогда не привлекал мужчина постарше.

Я смотрю ему в глаза, и ревность снова накатывает на него. Я бросаю салфетку, скрещивая руки в знак протеста.

– В чем именно твоя проблема? Это из-за Уилла?

– Не знаю, может быть, в том, что ты никогда не упоминала о нем раньше, но он провожает тебя до комнаты в общежитии, когда ты одета во что-то такое...

– Нк смей говорить то, что я думаю, Остин Картер! – в порыве гнева я отодвигаю стул.

Его выражение лица не меняется, как будто он закатывает глаза.

– Я не знаю, что с тобой происходит. Я только и делала, что пытался заставить нас работать. А тебе, напротив, на это наплевать, – жестоко говорю я ему. – Что касается Уилла, то он близок с моим отцом. Так что он проводил меня домой только по просьбе отца, а не потому, что у нас что-то происходит.

– Так, значит, он дружит с твоим отцом? Отличный способ трахнуть маленькую принцессу, да?

Я качаю головой, не желая больше мириться с его перепадами настроения. В одну минуту мы занимаемся сладкой любовью, а в другую он опускает меня и называет шлюхой.

– Если ты пришел сюда, чтобы трахнуть меня и заставить чувствовать себя дешевкой, то тебе это удалось, – говорю я ему. – Прощай, Остин. Думаю, у судьбы нет шансов, раз ты решил за нас обоих, что между нами все официально кончено.

Я склоняю голову, не обращая внимания на любопытные взгляды других посетителей. Снаружи идет сильный дождь, капли яростно падают на тротуар. Я накидываю на голову капюшон и открываю зонт, но иду, не смотря на то, что все равно промокаю.

Вот что значит разбитое сердце, конец того, что когда-то было прекрасным. Ощущение такое, будто внутри моей груди высыхает бетон – твердый и давящий, мешающий дышать. За моими торжественными глазами скрываются слезы. Я изо всех сил стараюсь сдержать их, но, как и дождь, они льются сильно и неумолимо.

И, возможно, моя мама была права. Такая сильная любовь может породить горы горя. Я скорблю по мальчику, превратившемуся в мужчину, с которым я провела последний год, по тому, кто делился со мной своими надеждами и мечтами, как и я с ним, и с кем я пережила так много первых встреч в переходный период моей жизни.

Но самое главное – это тот, кому я решила подарить свою девственность, величайший дар из всех, который никогда нельзя забрать обратно.

Я вхожу в свою комнату в общежитии и смотрю на свою кровать, на которой мы занимались любовью сегодня.

Наконец-то я должна с ним попрощаться. Я слишком долго боролась, и ради чего?

Чтобы закончить так же, как сейчас.

Сердце разбито.

 Четырнадцатая глава. Уилл.

За дверью, в гостиничном номере, она падает на колени по моей команде.

Закрыв глаза, я сосредоточился на ее языке, кружащемся вокруг кончика моего члена, щелчке ее языка и скоплении ее слюны вокруг моего ствола. Мягкие стоны вырываются из ее покрасневших губ, когда она переключалась между тем, чтобы отсасывать мне и тем, чтобы заставить меня кончить с помощью своей руки.

Все мое тело сжимается, когда зубы стискивают челюсть. Каждый мускул напряжен, и, несмотря на мою острую потребность «кончить ей в рот», что-то не получается.

Прочисти свою чертову голову, Романо.

Это была неделя в аду, каждая мелочь выводила меня за чертовы пределы. Я дрался больше, чем предполагал, ввязавшись в судебное дело о возможном нарушении патента. Какой-то мелкий придурок в Техасе утверждал, что наш новый запуск был его оригинальной идеей. Последовала негативная пресса, утверждавшая, что «большие пушки» пытаются заставить его замолчать.

Наша компания не делала ничего подобного. Я привлек к помощи только лучших юристов, доказывая ему, что наша идея создавалась годами. Само мероприятие было пустой тратой ресурсов, все ради того, чтобы доказать свою правоту какой-то компании, пытающейся втянуть себя в скандал, чтобы получить известность.

А потом все продолжилось. Сделка чуть не сорвалась, наши акции «упали», в одном из наших основных приложений произошел технический сбой, заставивший его отключиться, из-за чего мы потеряли чертову уйму денег.

Всю неделю постоянная головная боль превращалась в мигрень каждую ночь. Чтобы хоть как-то снять напряжение, я стал ходить в спортзал еще раньше, начиная заниматься не с четырех, а с трех утра. Учитывая, что я ложусь спать в полночь, а иногда и позже, сон стал практически отсутствовать.

Что бы ни взбрело мне в голову, чтобы привести себя в столь негативное состояние, оно должно было исчезнуть, когда Алисса опустилась на колени и расстегнула мои брюки. Алисса, верно? Или Элисон? Черт, ты даже не можешь вспомнить ее имя.

Эхо ее вскрика вырывает меня из раздумий. Конечно, она меня завела, но, хватаясь за ее волосы в надежде на то, что вспышка желания приведет меня домой, я с трудом нахожу знакомое ощущение. Мои смарт-часы начинают пищать, сообщая, что мне нужно быть на мероприятии внизу менее чем через двадцать минут.

Пришло время достать большие пушки.

– Возьми глубже. Я хочу увидеть, твои слезы, – приказываю я.

Она замедляет движения, слегка колеблясь, пока не делает все возможное, чтобы принять меня целиком с большим трудом, учитывая мои размеры, только для того, чтобы увидеть, как ее горло вздымается. Она делает это снова, поднимая глаза, чтобы встретиться с моими, но это оказывается несложно.

Что, черт возьми, с тобой происходит?

Я закрываю глаза, снова сосредотачиваясь на ощущениях, отчаянно желая чего-нибудь, пока вспышка образа не переключает мое внимание – Амелия спит в моей постели. Она еще не знает, что простыня прикрывает только половину ее тела, а моя футболка, в которую она была одета, задралась, обнажив основание ее задницы.

Прикусив губу, я чувствую, как твердеет мой член. Мое сознание начинает играть с фокусами, представляя, как я провожу языком по изгибу ее задницы, чувствую запах ее возбуждения и пробую ее на вкус.

Я прижимаюсь к голове Алиссы, удерживая ее, чтобы сделать еще один толчок, прежде чем мое тело содрогнется от удовольствия, и я выплесну себя на ее лицо.

Мое сердцебиение учащается, колотясь в груди, а я пытаюсь перевести дыхание, задыхаясь. Не говоря ни слова, я натягиваю штаны и быстро проверяю время.

– Мне нужно идти, – это все, что я говорю без благодарности.

– Может, встретимся сегодня вечером? – предлагает она соблазнительным тоном.

Хочу ли я трахнуть ее? Наверное. Если она не против отсосать у меня, то, наверное, не против, чтобы ее трахнули сзади.

– Конечно, приходи ко мне в полночь.

Я выхожу из ее комнаты и быстро поднимаюсь на лифте в свой номер, чтобы освежиться. Запустив кран, я прижимаю руки к столешнице, глядя на свое отражение в зеркале.

Мне осталось чуть больше года до тридцати, а этот возраст должен принести мудрость и опыт. Долгие годы я надрывал задницу в колледже, чтобы оказаться именно там, где я сейчас. Меня никогда не интересовали ни брак, ни дети, ни даже отношения. Если мне нужно было развеяться, я находила способ, как и сегодня.

За исключением Лусианы, которая сумела уговорить меня остепениться, по крайней мере, почти на год. То, что мне удалось скрыть от семьи.

Я до сих пор помню ее, как будто это было вчера, хотя прошел всего год. Это было за кулисами модного показа Victoria's Secret – мероприятие, на которое меня в последнюю минуту вытащил друг. Джонатан – фотограф, и он решил познакомить меня с Лусианой. Конечно, она была великолепна – высокая, сексуальная, в тонусе, с красивой натуральной грудью. Золотистый загар придавал ее коже неотразимый вид. С темно-каштановыми волосами и ярко-голубыми глазами она сразу привлекла мое внимание.

Мы стали встречаться, и я нарушил свое правило – следить за развитием отношений. Поскольку мы оба были заняты работой, Лусиана предложила нам съехаться, чтобы проводить больше времени друг с другом. Однако я знал, что она хочет большего. Она часто говорила о создании семьи, желая иметь четверых детей. Все эти чертовы разговоры пугали меня до смерти, но она была красива, и когда дело доходило до использования ее тела, я так быстро становился жертвой ее силы.

Но время шло, а я так и не сделал следующего шага, которого она так отчаянно жаждала, – женитьбы. Джонатан не мог понять, почему я не хочу остепениться с супермоделью. Чего еще я могу хотеть?

Я тоже ничего не понимал, поэтому разорвал отношения сразу же.

Лусиана была потрясена, и это навело меня на мысль, что я, возможно, поступил слишком жестоко. Мы пытались помириться, но оказались в одинаковом положении – она хотела большего, а я просто хотел трахнуть красивую девушку без обязательств.

Во второй раз все закончилось еще хуже, и я дал себе зарок больше не попадаться в эту ловушку.

Но что теперь? Есть ли что-то еще в этой штуке под названием жизнь? Если честно, я доволен тем, как обстоят дела. Так было до тех пор, пока Амелия не сделала свой торжественный вход и не нарушила мой покой.

А потом в кампус заявился ее парень, лишь напомнив мне о том, как все это нелепо. Я уверен, что именно поэтому прошла неделя, а она хранит полное молчание, не считая быстрого DM, которое она мне отправила и на которое я так и не ответил. Все это – пустая трата времени с моей стороны, и ради чего? Она слишком молода. Конец истории.

Да, и что с того, что она приходит мне на ум, мне отсасывает другая женщина.

Мгновенная оплошность, вот и все.

Я брызгаю на лицо холодной водой и вытираюсь. Схватив со стойки телефон, я сую его в карман и направляюсь вниз, в главный конференц-зал.

Это мероприятие, организованное ведущим технологическим гигантом, предназначено для налаживания контактов. Я прилетел в Хьюстон только сегодня утром, надеясь уехать отсюда уже завтра.

– Уилл, – окликают меня по имени.

Рядом со мной стоит Лекс, одетый в свой костюм, с бокалом в руке. Я ищу глазами бар, но Лекс, словно почувствовав мое отчаяние, подзывает официанта и просит принести мне напиток.

– Спасибо, Лекс. Мне нужно выпить, если я собираюсь поговорить с Маршаллом. Этот парень – просто зверь, когда загоняет тебя в угол.

Лекс тихонько хихикает: – Разве я не знаю. Но ты захочешь, чтобы он был на твоей стороне. Его покойный отец оставил ему все свое состояние, даже новую жену.

– И какой же это был номер жены?

– Кажется, это была четвертая. Этой только что исполнилось двадцать семь. Чем старше становился Маршалл-старший, тем моложе он находил себе жен.

– Я слышал, что они хотят продать часть своего азиатского подразделения. Что ты думаешь об этом?

– Думаю, это будет отличной инвестицией, если ты правильно разыграешь карты.

Я поджала губы, приветствуя бурбон, поданный мне на серебряном блюде. Мы недолго оставались одни. Как только Лекс оказывается рядом, к нему стекаются люди. Часами болтают, договариваются о встречах, знакомят с деловыми партнерами без остановки, пока мероприятие не заканчивается.

– Ты завтра летишь домой? – спрашиваю я, выходя из комнаты и приветствуя отдаление от всех.

– Завтра у меня три встречи в центре города, а поздно вечером я улетаю обратно, – сообщает он мне, махая кому-то рукой. – Шарлотта завалена работой, занимается очень запутанным разводом знаменитостей, в результате чего за нее отвечает Ава, а эта девушка – та еще штучка.

Я смеюсь при этой мысли: – Она никогда не была проблемной, по крайней мере, это то, что я помню.

– Я никогда не понимал, насколько ответственна Амелия, пока Ава не осталась за старшую.

Я замедляю движения при упоминании ее имени, не зная, что сказать, пока Лекс не продолжает говорить: – Шарлотта беспокоится, потому что Амелия рассталась со своим парнем. Хорошее избавление, – говорю я. Моя дочь умна. Ей не нужен какой-то парень, чтобы отвлекать ее, когда она должна сосредоточиться на учебе.

Я прокручиваю эти слова в голове, прежде чем задать вопрос, не желая сказать ничего плохого, учитывая, что Лекс – человек интуитивный.

– Точно, школьный парень. В любом случае, они никогда не живут долго. Уверен, она хорошо будет жить дальше.

– Надеюсь, что так, – отвечает Лекс строгим тоном. – Шарлотта говорит мне, что ей нужно пережить разрыв в отношениях, но когда я с ней разговаривал, она была в полном порядке. Она с головой погрузится в учебу, потому что так она всегда делала. Как мать, как дочь.

– Определенно не та девушка, которую я помню... – с нежностью говорю я.

Лекс поворачивает голову ко мне, на его лице застывшее выражение: – Ты прав. Амелия совсем не похожа на ту девушку, которую ты помнишь. Она больше не совершает безумных поступков, всегда мыслит логически, за исключением той глупой выходки с прокрадыванием в какой-то клуб. Я виню ее дикую соседку в том, что она оказала на нее дурное влияние. И, честно говоря, я лучше сплю по ночам, зная, что она оставила свои дикие замашки позади.

Я опускаю голову, пряча ухмылку, играющую на моих губах. Если бы только Лекс знал о пьяных гулянках Амелии или о том, что она спала в моей постели, полностью отключившись от Космо. Его принцесса не так уж невинна, и внезапно я радуюсь тому факту, что ее не держит за нос ее неудачливый школьный парень.

Лифт открывается, и мы оба заходим в него. Поскольку мы живем на разных этажах, я прощаюсь с Лексом и направляюсь в свой номер. Постучав по карточке, дверь открывается, и я делаю шаг внутрь, быстро снимая пиджак.

Вскоре раздается стук в дверь, оповещающий о посетителе. Я возвращаюсь и открываю дверь, чтобы увидеть Алиссу, стоящую передо мной, одетую в сексуальное красное платье. Черт, я совсем забыл о ней.

Запустив руки в волосы, я наблюдаю, как она облизывает губы, и это не вызывает ни малейшего движения в моем все еще вялом члене.

– Слушай, я не очень хорошо себя чувствую.

– О... – произносит она. – Как не очень?

– Плохие креветки, я думаю. Лучше мы возьмем запасной вариант.

В другой раз – никогда.

– Ты уверен? – звучит разочарованно. – Если тебе нужен кто-то...

– Я не хочу, чтобы ты что-то подхватила, так что лучше уходи.

Я закрываю дверь, не прощаясь. Двигаясь к балкону, я открываю дверь и вдыхаю свежий ночной воздух. Вытащив телефон из кармана, я захожу в свой аккаунт в Insta и сразу же в DMs, перечитывая ее сообщение, в котором она благодарила меня.

Я: Не за что. Твой старый добрый папочка сказал мне, что ты погрязла в жалости к себе. Никогда не думал, что ты такая тупица.

Я сразу же понял, что это вызовет у нее реакцию, и через несколько секунд сообщение появилось на экране.

Амелия: Тупица? И с чего ты взял, что я погрязла в жалости к себе?

Я: Потому что мисс Болтушка молчит.

Амелия: Может быть, это потому, что мне нечего сказать. Я поблагодарила тебя за спасение, а все, что я получила, – это прочитано. Даже не раздражающий большой палец вверх.

Я: У некоторых людей есть работа, чтобы ты знала.

Амелия: Конечно... работать или трахать свою помощницу. Думаю, в любом случае ты выполняешь работу, верно?

Я: Надо полагать, что кое-кто, немного озабочен моей сексуальной жизнью.

Амелия: Тебе бы так. У меня есть дела поважнее, чем то, где побывал твой член.

Я: Так грубо слышать это от утонченной юной леди, какой тебя выставляет моя мать. Тебе лучше вернуться к жалости.

Амелия: Знаешь что, мистер Умник. Я собираюсь доказать, что ты ошибаешься.

Я: Ага... Я жду.

Амелия: Встретимся перед твоим домом в следующую субботу в 9 утра.

Я: Звучит так захватывающе. Но у меня есть работа.

Амелия: Или встретимся, или нет. Но если встретимся, будь готов к тому, что тебе докажут, что ты ошибаетесь, а я буду злорадствовать по поводу своих достижений.

Я: Я буду там, чтобы посмотреть, как ты провалишься.

Амелия: Сладких снов, плейбой.

С улыбкой на лице я перечитал ее последнюю фразу. Я понятия не имею, что она запланировала, и, зная ее, это, скорее всего, будет что-то, что она считает забавным, но неинтересным и скучным.

И все же какая-то часть меня не может сдержать удовольствие от того, что я дразню ее. Легкая мишень, вот и все. И, возможно, я хочу доказать Лексу, что он ошибается, и проверить, насколько далеко я могу зайти с его так называемой ответственной дочерью.

Кто-то должен это сделать, и, честно говоря, я не могу придумать никого лучше себя.

 Пятнадцатая глава. Уилл.

– Я в этом не участвую.

Розовый кабриолет Mustang припаркован перед моим домом. Если не обращать внимания на отвратительный оттенок, машина выглядит в идеальном состоянии. Кто, ради всего святого, мог сделать такое с машиной?

Амелия сидит на водительском месте, на ней бейсболка, темная толстовка и довольная улыбка на лице.

– Это просто машина. Садись.

– Она розовая, – замечаю я, опираясь рукой на дверь. "Очень розовая.

– Ты не должен дискриминировать по цвету, – говорит она мне. – Это очень некрасиво с твоей стороны.

– Может, мы возьмем мою машину? – умоляю я.

– Мужик, блядь, садись.

Я с большой неохотой открываю дверь и сажусь, не скрывая своего недовольства тем, что сижу в машине девушки. При ближайшем рассмотрении салон оказывается девственно чистым, с белой кожаной отделкой и всеми аксессуарами в оригинальном состоянии. Тот, кому она принадлежала, должно быть, любит старинные автомобили, хотя для вкусов Амелии он кажется слишком женственным.

– Это твоя?

Амелия фыркнула: – Ты что, шутишь? Я бы никогда не стала владелицей такой розовой машины. Как будто Барби наблевала на нее. Это машина моей соседки, Лизель.

Она нажимает на газ и с ревом вылетает с обочины, привлекая внимание идущих по тротуару. Я задвигаюсь на своем сиденье, смущаясь, что меня видят в такой машине.

Ветер начинает усиливаться, когда мы выезжаем из города в сторону Нью-Джерси. Над нами сгущаются серые облака, предупреждая о надвигающейся буре. Повернув голову, я осматриваю заднюю часть, чтобы проверить, есть ли у машины крыша, и, к счастью, она есть.

– Ты можешь сказать мне, куда мы едем? – кричу я сквозь ветер.

Губы Амелии кривятся в улыбке – той самой, которую я помню с тех пор, как она была ребенком, и я спросил ее, почему мы забрались на дерево на ее заднем дворе. Полагая, что она хотела залезть просто ради забавы, а через несколько мгновений прыгнула в бассейн, проглотив при этом галлон воды.

Амелия не отвечает на мой вопрос, намеренно игнорируя меня, не отрывая глаз от дороги. Я предпочитаю наслаждаться поездкой, любуясь видами, хоть и испытываю тревогу из-за того, что являюсь пассажиром. Ее вождение несколько нестабильно. Другие могут счесть ее маньячкой. Если я хочу добраться до дома в целости и сохранности, мне нужно как-то убедить ее, что я поеду обратно.

Наше окружение меняется: впереди открывается вид на аэропорт Рэндалл. Над нами голубое небо, облака уходят в сторону океана. Машина начинает замедлять ход, когда она заезжает на парковку. Когда машина останавливается, я оглядываюсь по сторонам и замечаю рядом с нами ангар.

– Мы на месте, – объявляет она, выключая двигатель. – Ты готов?

– К чему именно я должен быть готов?

– Думаю, нам лучше выйти из машины, чтобы поговорить об этом.

Я отстегиваю ремень безопасности и выхожу из машины, с сомнением глядя на нее. Она приглашает меня следовать за ней, и когда мы поворачиваем за угол, все становится ясно.

Несколько человек одеты в парашютные комбинезоны, многие со шлейками. На асфальте стоит сверхлегкий самолет, а вокруг него – планеры. Только через мгновение я понимаю, почему мы здесь.

– Чтобы прояснить ситуацию, ты привезла нас сюда, потому что мы собираемся совершить тандемный полет на дельтаплане?

Амелия кивает головой с игривой ухмылкой, ничуть не заботясь о том, что мы будем летать на высоте тысячи футов над землей.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – говорит она, скрещивая руки, пока мы оба наблюдаем, как несколько человек над нами отсоединяют свой дельтаплан от другого самолета. – Это двадцать пять сотен футов.

– Ну, это одно, не говоря уже о том, что мы можем погибнуть.

Амелия поворачивается ко мне лицом, ее глаза буравят меня, как в детстве, и я подвергаю сомнению ее замысловатые идеи.

– Не смотри на меня таким взглядом, – раздраженно напомнил я ей.

– А каким именно взглядом я на тебя смотрю?

– Тем самым взглядом, который ты всегда бросала на меня перед тем, как мы собирались сделать что-то невероятно опасное.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, но, насколько я помню, ты сказал, что я скучная. Или это было не так? Жалкая?

Я поджал губы, пытаясь сдержать желание напомнить ей обо всем, что может пойти не так в воздухе. Первое – это свободное падение и смерть.

– Может, я и намекнул на что-то подобное, но я имел в виду, что нужно выбраться, пожить немного. Это...

– Ты боишься? Это то, что ты пытаешься мне сказать?

Я перевожу взгляд на дельтаплан, парящий в нескольких футах над нами, готовый к посадке. Мгновением позже мужчина и женщина приземляются на землю, оба смеются и выглядят очень возбужденными. За свою жизнь я совершил немало приключений, но в последнее время жизнь вращается вокруг работы. Может быть, это то, что мне нужно, что-то безумное, чтобы нарушить монотонную рутину, связанную с сидением перед ноутбуком.

– Давай сделаем это, – говорю я ей.

Мы проходим все необходимые этапы, начиная с практического обучения и заканчивая физической стороной. После того как инструктор рассказал обо всем, включая подписание отказа от участия, нас экипируют в соответствующее снаряжение и показывают, как удобно расположиться внутри планера.

Экипаж проводит все проверки безопасности, пока я беру один самолет, а Амелия – другой. Она кричит мне «удачи», показывая большой палец вверх. Я не знал, ответить ли мне тем же или проклясть ее за то, что она поставила меня в такое положение.

Я делаю вдох, желая, чтобы адреналин начал действовать. Двигатель самолета запускается в то же время, когда мое сердце бешено колотится, когда мы начинаем подъем по взлетно-посадочной полосе. Я прикусываю губу, когда каждая часть моего тела начинает реагировать, и ко мне подкрадывается тошнота.

Самолет находится в воздухе, прохладный ветерок приветствует нас. Чем выше мы поднимаемся и чем дальше от земли мы находимся, тем больше улыбка расплывается по моему лицу, сменяясь мгновенным страхом. Я не помню, сколько времени прошло, прежде чем мы набрали нужную высоту, и все это время любуюсь красотой, открывающейся сверху. Инструктор хлопает меня по плечу, предупреждая, что сейчас мы прыгнем и начнем парить. Я показываю ему большой палец вверх, и через несколько секунд самолет отрывается от земли, и мы оказываемся на свободе, паря как птицы.

Все мое тело становится легким, как перышко, и на меня наваливается состояние спокойствия, пока я любуюсь пейзажем. Это новое ощущение – ровное сердцебиение – сменяется адреналином, который всего несколько минут назад бурлил в моих венах.

Живя в этом моменте, я понимаю, как моя жизнь превратилась в работу, как самые маленькие удовольствия никогда не были приоритетом. Я отключился от реальной жизни и кормил себя оправданиями, почему деньги и власть являются причиной моего существования.

И вот теперь, когда я решился на что-то другое, я открыл глаза на нечто большее.

Амелия открыла часть меня, которая до сих пор дремала.

Я не помню, как долго мы парили, но когда наши ноги наконец коснулись земли, меня охватил новый прилив сил. В горле пересохло, дыхание стало неровным, и я уперся руками в колени, пытаясь успокоить сердце. Неподалеку от нас приземлилась Амелия, и выражение ее лица как нельзя лучше говорит об этом.

Она выглядит прекрасно, ухмыляется от уха до уха, с губ срывается заразительный смех. Цвет ее щек пунцовый, что подчеркивает зеленые глаза, когда наши взгляды встречаются. Я не могу не улыбнуться в ответ, пока инструктор помогает мне снять ремни.