Текст книги "Неприятности с любовью (ЛП)"

Автор книги: Кэт T. Мэйсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Я видела сообщение о том, что ты самый сексуальный миллиардер в возрасте до тридцати лет, – добавляет Ава с ухмылкой. – Это ты сверг отца? О, подожди-ка, папа носит титул самого сексуального миллиардера старше тридцати.

Мама опускает голову, пряча смех за стеклом.

Уилл опускает глаза, игриво покачивая головой: – Я знаю, на это обратили внимание мои приятели по колледжу. Разумеется, со множеством насмешек.

– Мой сын стал миллиардером, – дядя Роки лопается от гордости. – Кто бы мог подумать?

– Еще не совсем, папа, почти, – уверяет его Уилл. – Но это не значит, что пора сбавлять обороты. Наоборот, нам нужно двигаться быстрее.

Конечно, его деловые связи с моим отцом теперь имеют смысл. Именно поэтому у них так много общего и, возможно, поэтому они очень близки. Это заставляет меня чувствовать себя еще более глупо за то, что я, черт возьми, почувствовала и попыталась поцеловать его у него дома.

– Хватит скучных деловых разговоров. Давай поговорим о твоих женщинах, – язвит Ава.

Папа и дядя Роки одновременно смеются. Не желая слушать о личной жизни Уилла, я опускаю голову, бесцельно перекладывая горошек на своей тарелке.

– Не уверен, что это приемлемый разговор за ужином, – мягко ругает ее Уилл.

– У него нет женщин, – непроизвольно выдает Бо. – Последние две недели он был задумчивым старым братом с какой-то фишкой на плече.

– О, – промолвила Ава, не в силах сдержать любопытство. – Ты в кого-то влюблен?

Как только она это произносит, моя голова поднимается. Уилл Романо в кого-то влюблен? Это логично, он невероятно красив, богат, и это должен быть кто-то его возраста. Может, новая ассистентка?

Он не выходил со мной на связь, а в тот день в своей квартире он просто попрощался, не прося меня остаться.

Теперь все это имеет смысл.

Уилл опускает голову, и на стол опускается тишина. Когда он медленно поднимает ее обратно, все взгляды устремлены на него, включая мой.

– Я... я ни в кого не влюблен, – заикается он, оказавшись в затруднительном положении. – Но да, кое-кто привлек мое внимание.

– Я так и знал! – гордо восклицает Бо.

– Бо Бенедикт Романо, успокойтесь, пожалуйста, – предупреждает его тетя Никки.

Словно хорошо зная своего сына, она быстро меняет тему. Вскоре после подачи десерта младшие выходят из-за стола. Я пользуюсь случаем и ухожу на кухню, чтобы помочь прибраться, желая, чтобы вопросы прекратились. Я всеми силами пытаюсь удержаться от того, чтобы не спросить его, кто этот человек, или даже о Лондоне.

Все это не имеет значения.

Точка.

Час спустя я выхожу из кухни и застаю там всех, кроме Уилла. По словам мамы, у него рано утром деловая встреча с папой, и он попрощался. Раздосадованная тем, что у него даже не хватило приличия попрощаться со мной, я убегаю в свою комнату, чтобы привести себя в порядок.

Комната всегда навевает ностальгию по детству. Несколько мягких игрушек лежат на кушетке, выходящей в окно, и белый книжный шкаф, в котором я храню несколько вещей. Это не наше основное место жительства, но иногда мы остаемся здесь на несколько недель.

Мое внимание привлекает бледно-голубая коробка. Я двигаюсь к ней, поднимаю крышку и достаю ее. Внутри лежат памятные вещи, которые я храню, в том числе фотографии из моего детства. Я вспоминаю тот день, когда мама вручила мне пачку фотографий, и мой шок от того, что их можно было распечатать.

Здесь так много воспоминаний, и все они заставляют меня улыбаться. Затем я натыкаюсь на нашу с Уиллом фотографию. Он был подростком, а мне, возможно, было около пяти. Его глаза плотно закрыты, когда я целую его в нос. Я не помню этого, но помню, что, сколько бы он ни дразнил меня, сколько бы мы ни спорили по пустякам, он всегда защищал меня.

У нас с ним такая история, и именно поэтому между нами никогда ничего не может быть. Но все это не отменяет моего раздражения от того, что он ушел сегодня вечером, не попрощавшись. В чем его проблема?

Я решила, что должны все выяснить и очистить свою совесть раз и навсегда.

Я кладу коробку на место и выхожу из комнаты, чтобы найти родителей.

– Мам, подруга хочет встретиться и выпить поздний кофе в нескольких кварталах отсюда. Ты не против, если я выйду на часок?

– Давай, милая. Папа и дядя Рокки смотрят спорт и пьют. Ты же знаешь, что ночь будет долгой.

Поцеловав ее в щеку, я выбегаю из комнаты и выхожу из квартиры, пока не оказываюсь на улице. Я вызываю такси и прошу водителя отвезти меня в центр города.

Пятнадцать минут спустя я стою у Уилла, одолеваемый нервным возбуждением. Какого черта я здесь делаю? А еще лучше – что, черт возьми, я собираюсь сказать?

Я стучу в дверь, скрестив руки на груди, и впадаю в панику от одной мысли, что здесь может быть еще одна женщина. Черт.

Дверь распахивается, и Уилл засучивает рукава. Как только его взгляд падает на меня, он чувствует себя неловко, и его глаза на мгновение закрываются.

– Амелия? Что ты здесь делаешь?

Я проталкиваюсь мимо него и вхожу в квартиру, не желая вести этот разговор в фойе.

– Я не помешала тебе... или кому-то еще?

– Э-э... нет. Это просто я.

– О, но я полагаю, она скоро придет, женщина, которая вызвала твой интерес?

– Амелия, – он опускает голову.

– Я даже не знаю, почему я здесь, – кричу я, вышагивая по пространству между нами. – Я соврала маме, сказав, что иду выпить кофе. Я просто...

– Почему ты солгала? – он придвигается ближе, и от осознания его действий у меня сбивается дыхание. – Скажи мне честно, почему ты почувствовала необходимость солгать о том, что приехала сюда?

– Я не знаю, – отвечаю я едва слышным шепотом, опустив голову, чтобы скрыть стыд. – Я запуталась.

Его палец касается моего подбородка, и он медленно поднимает его, пока наши глаза не встречаются: – Мы не можем быть вместе, Амелия.

– Я знаю, – задыхаюсь я, задерживая дыхание, пока мои губы слегка не разойдутся. – Просто скажи мне уйти.

Он переводит взгляд на меня, и его брови сходятся вместе, углубляя складку.

– Я не могу этого сделать...

– Почему? – умоляю я его. – Почему ты не можешь сказать мне, чтобы я ушла?

Медленно его голова наклоняется вверх, пронзительный взгляд, который мучил меня во сне и вторгался в мои мысли в моменты бодрствования, качается, как шарик, готовый разрушить все, что я так старалась игнорировать.

– Потому что это ты, Амелия, – шепчет он так нежно. – О тебе я не могу перестать думать.

 Восемнадцатая глава. Уилл.

Ее рот прижимается к моему, теплое ощущение распространяется по всему телу от вкуса ее губ с клубничным ароматом.

Мои руки обхватывают ее бедра, поднимая ее и неся в сторону моей спальни. До нее всего несколько футов, но это расстояние, хотя и небольшое, кажется длинной милей. Наши поцелуи становятся все глубже, из ее прекрасных губ вырываются тихие стоны, когда мы поднимаемся на воздух, затаив дыхание и приковав внимание друг к другу так, словно от этого зависит наша жизнь.

Ногой я толкаю дверь в тускло освещенную спальню. За окном уже наступила темнота, и в эту холодную ночь мороз покрыл большие окна, а обычно бело-золотая луна скрылась за подушками облаков.

Стоя у изножья кровати, я отстраняюсь, хотя все еще несу ее на руках. Ее взгляд падает на мои губы, голодный и нетерпеливый, а ее грудь вздымается и опускается. Я умоляю себя мыслить здраво, не обращать внимания на то, что поглощает меня сейчас, и кормить свое тело наркотиком, которого оно так жаждет.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но снова закрываю его, сдерживая все эмоции, борющиеся за внимание в этот момент.

– Скажи мне остановиться.

Ее губы снова прижимаются к моим с настойчивостью, как будто она не позволяет мне отстраниться. Медленно опускаю ее на кровать, она садится на край и смотрит на меня изумрудно-зелеными глазами, наблюдая за мной так невинно, что я понимаю: добром это не кончится.

Для нее.

Для меня.

Для нашей семьи.

Но даже от этих мыслей меня отвлекает то, что она возится с моим ремнем, ее волосы сползают на плечо, обнажая шею. Ее кожа, такая нежная и чистая, дразнит меня, заставляя сдерживать свои порывы.

Потянув за ремень, я снимаю брюки. Я расстегиваю рубашку, оставаясь в одних боксерах. Я забираюсь на нее сверху, глубоко целую, а затем настаиваю, чтобы она села на меня. Проводя пальцем по ее груди, она начинает расстегивать пуговицы бордового платья, мягкая ткань спадает с плеч, обнажая белый кружевной бюстгальтер и трусики.

Зажмурившись, я использую все свои силы, чтобы удержать свой гребаный член от взрыва прямо здесь и сейчас. Все запретные фантазии о ней, которые за последние две недели превратились в трах разума, происходят прямо передо мной.

Это благословение и проклятие, плод и его искушение, и в этот момент мое горло начинает сжиматься, когда я сжимаю глаза, теряя всякую надежду сопротивляться единственному человеку, к которому я не должен прикасаться.

Но когда наши взгляды встречаются, тишина становится громкой между нашими неглубокими вдохами, и она снимает лифчик – ее прекрасные сиськи умоляют меня полакомиться ими. Мои глаза расширяются от этого зрелища. Они чертовски совершенны. Как я и представлял – круглые, упругие, идеально расположенные светло-розовые соски, полностью эрегированные и выражающие, насколько она сейчас возбуждена.

Я не могу сдержаться, провожу пальцами по их изгибам, беру их в рот, когда она стонет, выгнув спину. Я провожу языком по ее соску, нежно посасывая его и слегка потягивая зубами. Я разминаю их между пальцами, не в силах сдержать желание овладеть ею, безмолвно умоляя ее позволить мне полностью овладеть ею и надеясь, что она не испугается и не отстранится в любой момент.

Но ее стоны становятся все глубже, наслаждение и боль сливаются воедино. Каждый звук, такой прекрасный, предупреждает меня, что она близка, хотя мы еще даже не начали.

– Тебе нужно, чтобы я остановился.

Она качает головой, быстро и панически. Она не произносит ни слова, пока не отстраняется, снимая трусики и позволяя им упасть на пол.

Блядь.

Я смотрю между ее ног, любуясь посадочной полоской и ухоженной эпиляцией бикини. Боже, как киска может быть такой чертовски идеальной? Это не первая, которую я вижу, я уже сбился со счета. Так почему же, черт возьми, все это кажется совершенно новым?

Отчаянно пытаясь прояснить свои мысли, я без раздумий снимаю боксеры. Она снова нависает надо мной, но не раньше, чем достает из ящика презерватив. Фольгированная упаковка останавливает мои движения.

Отлично, впервые в жизни я совсем забыл.

В отчаянии разрывая упаковку между зубами, я быстро надеваю его на кончик своего ствола и скольжу вниз. Что бы я сделал, чтобы почувствовать ее голой.

Обхватив ее за шею, я притягиваю ее к себе, мой рот жаждет глубокого поцелуя. Я даю ей еще один шанс уйти, зная, что, что бы ни случилось сегодня вечером, это сделает со мной то, чего я никогда не испытывал раньше – внетелесный опыт, поглощающий меня невообразимыми способами.

– Если ты скажешь мне остановиться...

– Уилл, – дышит она, слегка приоткрывая рот. Я закрываю глаза и прикусываю губу, чувствуя, как она захватывает мой ствол и доставляет мне удовольствие без малейшего движения. – Трахни меня, пожалуйста.

Ее мольба подстегивает зверя внутри меня. Я стискиваю ее бедра, наблюдая, как ее тело оседлало меня. Мурашки покрывают каждый дюйм ее тела, а соски становятся твердыми, когда я нежно щипаю их. Ее крики смешиваются со стонами, эти звуки борются за внимание с хрипами, которые издает мое тело.

Перемещаю свое тело так, чтобы сидеть, это позволяет мне глубже зарыться в нее.

Лицо Амелии находится на одной линии с моим, так близко, что мы теряем себя в пылу момента, и поцелуи с ней становятся зависимостью, от которой я не хочу никогда избавляться.

Отстраняясь и выгибая спину, она зовет меня по имени, пока я снова не провожу рукой по ее шее и не прошу посмотреть на меня.

И в этот момент наши глаза соединяются так глубоко, что мои эмоции бегут от страха.

Это не просто момент, и, допустим, это один раз, но как я вообще начинаю забывать, как легко я готов отдать все, чтобы быть внутри нее. Как желание толкает меня на необдуманные решения, потому что запах ее кожи совсем не такой, каким я его себе представлял. Я заблудился, блуждая по дорогам ада, потому что вкус рая задерживается на моих губах.

Но тут она проводит большим пальцем по моей нижней губе, заставляя лихорадочные чары внутри меня усилиться.

– Кончи со мной, – срывающимся голосом требую я. – Я хочу, чтобы ты кончила со мной.

Ее губы прижимаются к моим, их вкус так восхитителен. Я умоляю свое тело не отпускать ее сейчас, желая, чтобы сдерживание длилось чуть-чуть дольше, чтобы мы оба почувствовали прилив сил синхронно.

– Я готова, Уилл.

Мои руки обвиваются вокруг ее шеи, наши лбы соприкасаются, когда я вхожу в нее. Она скачет на моем члене, ритм набирает обороты, пока я не чувствую, как ее мышцы напрягаются вокруг моего ствола. Мое тело подается вперед, дрожь сменяется глубоким хрипом, и мое тело погружается в эйфорию.

Мои глаза быстро моргают, пот стекает со лба, пока я пытаюсь сориентироваться и снова обрести видимость. Мгновенная вспышка света ослепляет меня, как и удовольствие, переполняющее каждый дюйм моего тела.

Наше дыхание, неровное, эхом разносится по комнате.

Медленно сползая с меня, она падает рядом со мной и натягивает на себя простыню. Я отбрасываю презерватив, бросая его на пол, и поворачиваюсь к ней лицом.

– И что теперь? – спрашиваю я, затаив дыхание, покрывая крошечными поцелуями ее руку.

– Я не знаю, – честно отвечает она. – Я думала, что ты парень на один раз.

Слегка уязвленный ее предположениями, я снова забираюсь на нее, чтобы заставить ее понять правду. Я становлюсь заложником ее глубокого взгляда, зеленые оттенки которого погружают меня в какой-то транс.

– Мы не можем быть вместе, – напоминаю я ей.

– Я знаю.

– Это запрещено.

– Совершенно запрещено. Ты как семья.

– Ты как маленькая кузина, – говорю я ей, опустив глаза на ее губы, и возбуждение под ними снова пробуждает мое желание. – Хотя и не такая уж маленькая... красивая, сексуальная, великолепная... – я целую ее плечо, пока не оказываюсь у ее губ, – женщина.

– К тому же я тебе не родственница.

– Все равно не родственник.

– Полностью запрещено, – соглашается она, проводя рукой по моим волосам, после чего на ее губах играет улыбка. – Но, думаю, еще один раз не повредит, верно?

Мой член уже твердый, и на этот раз мне нужно почувствовать ее как следует, а не с гребаным презервативом. Я могу контролировать это, просто вытащить его до того, как я кончу, и никто не поплатится за это.

Я проникаю внутрь, ее возбуждение становится совершенно влажным, и она стонет еще громче, чем раньше.

Она кажется идеальной.

Как все, чего не хватает в моей жизни.

Есть только одна проблема.

Ничто не изменит того факта, что она – дочь Лекса Эдвардса. Человека, который правит всем, правитель своего королевства, и на данный момент я – его самая большая угроза.

Человек, который собирается украсть его принцессу.

 Девятнадцатая глава. Амелия.

Я резко открываю глаза, когда снаружи здания раздается звук сирены.

Издав стон, я пытаюсь справиться с утренними бликами, падающими из большого окна рядом с моей кроватью. Где я снова нахожусь?

Знакомая комната, в которой я провела много времени, начинает проясняться – это наш таунхаус в Верхнем Ист-Сайде.

Я зарываюсь лицом в подушку, натягиваю одеяло на голову, чтобы заглушить посторонние звуки, и погружаюсь в блаженный сон. Температура идеальная, теплая, совсем не похожая на холод снаружи, – идеальное место для того, чтобы провести утро после Дня благодарения.

Я не могу перестать думать о тебе.

Мое тело рывком поднимается, принимая вертикальное положение, когда воспоминания о прошлой ночи снова возвращаются в центр моего внимания. Сердце начинает биться быстрее, а по всему телу, словно лесной пожар, распространяется приятное покалывание, когда я вспоминаю прикосновение руки Уилла к моей коже.

Как его глаза подействовали на меня, я просто не могу объяснить. Они держали меня в плену, мучили желанием, умоляли говорить и делать то, на что не решалось даже мое буйное воображение.

Но дело было не только в тяжести его взгляда. Это было все, что его тело делало со мной. Мы двигались так непринужденно, синхронно, словно оркестр, играющий в гармонии под мелодию. Каждый дюйм его идеального тела завораживал меня – его подтянутые руки, скульптурная грудь и, конечно же, его идеального размера член.

Я задыхаюсь от воспоминаний, прекрасно понимая, что то, что мы делали прошлой ночью, было неправильно.

Мое тело делало то, чего я никогда не испытывала, опасные вещи, о которых я читала только в романах. Я стала одержимой, выбросив за дверь все рациональное, чтобы поддаться тому, что заставляет меня рассыпаться под его прикосновениями.

Я откинулась назад, уставившись в потолок, пытаясь понять, что все это значит. Я была бы дурой, если бы игнорировала, что то, что произошло прошлой ночью, было удивительным, несмотря на то, что это было неправильно.

И уж точно, без сомнения, ему это понравилось. Мы трахались дважды в течение часа, и он без проблем кончил.

Но я слышала достаточно историй о нем от мамы и тети Никки, чтобы понять, что он наслаждается своими женщинами только одну ночь. И почему я должна быть другой?

Продолжая лежать в постели, я ворочаюсь, сожалея о своих действиях, наполняясь угрызениями совести, а затем жажду большего. Не в силах мыслить здраво, я вскакиваю с кровати, морщась от боли в мышцах при каждом резком движении. Схватив телефон, я тащу свою усталую персону к выходу из спальни, надеясь, что мама сварила кофе, потому что он мне отчаянно нужен.

Я поворачиваю за угол в столовую и смотрю на статью, которую Энди выложил о вчерашнем ужине дома. Я улыбаюсь надписи с его индейкой, мне так не хватает его, ведь мы так редко проводим время вместе.

– Доброе утро, милая, – вежливо приветствует мама.

Увлеченная очередной историей подруги, я смеюсь, возвращая маме ее чувства, пока Ава не восклицает: – Ты выглядишь как дерьмо. Что, черт возьми, случилось с тобой прошлой ночью?

Я поднимаю глаза, и там, за столом, они падают на те же самые голубые глаза, которые поглотили меня прошлой ночью. Дерьмо. Уилл сидит рядом с моим отцом, одетый в деловой костюм военно-морского цвета, с коварной ухмылкой на лице. Он выглядит собранным, свежевыбритым и сексуальным.

Осознавая, что на мне только ночные шорты, которые едва прикрывают задницу, длинные носки и старая рваная футболка, я уверен, что мои волосы представляют собой спутанное птичье гнездо.

– Я... плохо спала. Шум... – сглатываю огромный комок в горле, надеясь, что моя кожа не покраснеет. – Сирены и все такое.

– Ну, ты выглядишь как смерть, – ехидничает Ава с полным ртом тостов.

– Спасибо за напоминание, дорогая сестра.

Я быстро занимаю место напротив Уилла, но избегаю его взгляда, когда мама спрашивает: – Кофе?

– Боже, да... – прочищаю горло. – То есть, пожалуйста.

Я смакую теплую жидкость с чашкой в руке, одновременно пытаясь придумать план побега. Избегать зрительного контакта необходимо, и, конечно, если я буду игнорировать его, мои родители или сестры ничего не заподозрят.

– Ты собираешься вернуться в кампус сегодня вечером? – спрашивает мой отец, положив телефон, чтобы сосредоточиться на мне.

– Да, – я почесываю затылок. – Мне нужно успеть сделать много работы.

– Я попрошу водителя отвезти тебя.

– Честно говоря, папа, все в порядке. Я могу поехать на поезде.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты приняла мое предложение о машине, Амелия, – почти требует он.

Я снова задумываюсь об этом. Возможно, это не так уж и плохо. Я могла бы проводить больше времени в городе, но зачем? Он даже двух слов тебе не сказал.

– Я подумаю, но если я соглашусь, то ничего вычурного. Я не хочу, чтобы ко мне относились по-другому, потому что вы подарили мне «Porsche» или что-то в этом роде. Как насчет чего-нибудь экономичного, полезного для окружающей среды?

– Знаешь, папочка, – говорит Ава с широкой улыбкой. – Я возьму Porsche. Мне нравится, когда ко мне относятся по-другому, и я не забочусь об окружающей среде.

Папа ехидно качает головой, а затем поворачивается к Уиллу: – Ты слышишь, с чем мне приходится мириться? Ничего выдающегося. Как будто она ждет, что я зайду к дилеру подержанных автомобилей и куплю ей какой-нибудь старый побитый грузовик.

– Так, так. Полегче с ней, – мама смеется, похлопывая меня по руке. – Ты знаешь, обычно я защищаю тебя, но, будучи любителем автомобилей, я бы приняла предложение твоего отца.

– Я подумаю об этом, – говорю я, желая, чтобы они сосредоточились на чем-нибудь еще, кроме меня.

– У тебя синяк на запястье, – замечает Ава. – Какого черта ты делаешь в колледже, или кто, черт возьми, делает тебя в колледже?

– Ава! – папа почти кричит. – Ты что, хочешь довести меня до раннего инсульта?

– Прости, папа, – Ава хмыкает.

Мой взгляд целенаправленно фокусируется на тарелке передо мной. Она пустая и белая, и мне хочется думать о чем-нибудь другом. Но это оказывается бессмысленным, так как что-то заставляет меня поднять глаза на Уилла.

– Наверное, я ударилась обо что-то, о комод или стол.

– Прямо как в детстве, – размышляет Уилл, опуская взгляд. – Ты всегда была с царапинами, когда я тебя видел, но тебя это никогда не волновало.

– Наверное, я не чувствовал боли, – мой взгляд останавливается на нем. – Мой болевой порог намного выше, чем у плачущего ребенка рядом со мной.

– Эй! – Ава дуется. – Меня это возмущает. Кроме того, все, что я помню, это как Амелия отваживала Уилла делать вещи, в которых он мог навредить себе.

– Хочу ли я знать, что именно? – Мама вздрагивает.

– Дело в том, что... – перебиваю я. – Мы все живы и здоровы.

– Кстати, о том, что мы живы и здоровы, – мама переводит взгляд на папу. – Во сколько ты собираешься вернуться?

– У нас встречи идут одна за другой, так что я не знаю.

– У нас? – спрашиваю я, жалея о том, что папа странно на меня смотрит.

– Я и Уилл. Нам нужно завершить очень важные дела, – твердо заявляет он.

Я молчу, пока мама читает папе нотации, напоминая ему о других обязательствах. Между ними вспыхивает небольшой спор, хотя ничего необычного в этом нет. Когда речь заходит о папиной работе, мама обычно все понимает, если только он не взял на себя обязательства по чему-то другому.

Уилл застонал, откинувшись на спинку стула и потирая подбородок.

– Что случилось? – спрашивает мама, волнуясь.

– Моя домработница заболела, и у меня сегодня доставка.

– Может, твой консьерж впустит их? – предлагает мама. – Что доставляют?

– Новый телевизор, – говорит Уилл. – Его нужно установить, и это займет около часа. Мне нужен кто-то, чтобы убедиться, что они все сделают правильно.

– Прости, милый, я сегодня отправляюсь на встречу с твоей мамой, – Ава смотрит на Эддисон и Александру: – Но, может быть, Амелия, ты сможешь это сделать?

– Я? – я чуть не поперхнулась кофе. Жидкость застревает у меня в горле, издавая булькающий звук. – Ты хочешь, чтобы я поехала к тебе и смотрела, как мужчина устанавливает телевизор?

– По сути, ты следишь за тем, чтобы они не ограбили меня вслепую.

За его взглядом скрывается что-то, что я не могу уловить. Мне требуется мгновение, чтобы придумать план, как прикинуться дурачком.

– Где ты живешь?

– Я пришлю тебе адрес, – он занят телефоном, пока мой пищит.

Уилл: Сколько раз я могу заставить тебя кончить в течение часа?

Черт! Я заставляю себя сохранять прямое лицо, мое тело реагирует первым, несмотря на то, что все наблюдают за мной. Слава Богу, они не слышат ни громкого стука моего сердца, ни бабочек в животе, которые порхают как сумасшедшие. Я должна сделать что-то быстро, боясь, что кто-то пронюхает о нашем следе.

– Ладно, но ты мой должник. В следующий раз попроси кого-нибудь из своих секретарш сделать это, – быстро говорю я. – О, точно, у тебя ее нет, потому что ты не смог застегнуть штаны.

– Ой! – Ава смеется в тот же момент, когда мама качает головой.

Я почти видел, как папа гордо улыбается.

– Я собираюсь в душ, – небрежно говорю я, и мой взгляд падает на Аву. – Поскольку, судя по всему, я похожа на смерть.

Я выхожу из столовой и, как только скрываюсь из виду, почти бегу наверх, в свою комнату. Закрыв за собой дверь, я прислоняюсь к ней, сердце бешено колотится, когда я пытаюсь вдохнуть воздух. В моей руке зажужжал телефон.

Уилл: Отлично сыграно, мисс Эдвардс. Приятно видеть, что вы всегда думаете о моем члене. Я угадаю дважды? Может быть, три раза, если вы не будете трогать себя в душе.

Я: Ты, конечно, отличник. Посмотрим, сможешь ли ты выполнить его или ты просто болтун.

Уилл: Если ты собираешься так дразнить меня, то лучше не жалуйся, когда не выспишься. Сирены? Или, может быть, ты не можешь перестать думать о том, как я трахаю твою сладкую киску в моей постели.

Мое лицо краснеет, и я молюсь, чтобы к тому времени, как я выйду из дома, он уже ушел.

Я: Я настоятельно рекомендую вам вести себя прилично, мистер Романо. Вы целыми днями находитесь рядом с моим отцом, не так ли? Если вы хотите играть грязно, не стоит недооценивать мою способность заставить вас страдать на ваших встречах.

Уилл: Всегда смельчак. Увидимся в два.

С улыбкой бросив телефон на кровать, я хватаю свои вещи и направляюсь в душ.

***

Я ввожу код, и дверь отпирается. Как только я вхожу внутрь, то чувствую его запах повсюду. Одурманивающий аромат заставляет меня сосредоточиться. Я кладу телефон на столик в прихожей и закрываю за собой дверь. Подойдя к окну, я смотрю на реку Гудзон и погружаюсь в размышления, когда слышу шум позади себя. Я не оборачиваюсь, но дыхание сбивается в предвкушении. Шаги приближаются ко мне, пока теплое дыхание не задерживается на моей шее, заставляя закрыть глаза.

Его губы прижимаются к моей коже, и я тянусь назад, чтобы притянуть его к себе, отчаянно желая, чтобы он был ближе. Нежный поцелуй приводит мою кожу в бешеное состояние, по всему телу появляются крошечные мурашки.

Повернувшись, я прижимаюсь к нему всем телом, когда он поднимает меня, засовывает руки под платье и глубоко целует. Наши языки сражаются, желая большего, возбуждая каждый дюйм моего тела. Я чувствую, как его язык мечется у меня во рту, и представляю, как он делает то же самое у меня между ног. Отчаянный стон вырывается из меня, не обращая внимания на то, что правильно или неправильно, потому что мне нужно, чтобы он владел мной. Сейчас.

Я думаю, что он собирается отнести меня на кровать, но вместо этого он укладывает меня на диван и смотрит голодным взглядом.

– И ты так легко вернулась?

– Чтобы проверить, действительно ли ты парень на одну ночь и твоя репутация опережает тебя.

Его глаза сражаются, как будто я задела его. Уилл на мгновение отступает, его лицо отворачивается. Затем, как будто что-то щелкнуло, его взгляд быстро возвращается ко мне, еще более жаждущий, чем прежде.

– Мы не должны этого делать, – напоминает он мне.

– Так ты говорил, но ты здесь. На самом деле, ты настоял на том, чтобы я пришла сюда, чтобы сделать что именно? – я внимательно осматриваю комнату. – Я еще не видела твой новый телевизор или горячих мужчин, которых ты мне обещал?

Из его горла вырывается легкое рычание, губы поджаты и принимают угрюмый вид.

– Не дави на меня, Амелия.

Не раздумывая ни секунды, он набрасывается на меня, глубоко целуя, а его руки исследуют все мое тело. В считанные секунды он расстегивает пуговицы на моем платье, отчаянно пытаясь обнажить мою грудь. Стянув бюстгальтер, он находит путь к моим соскам, и сосет их, не извиняясь за свою жестокость.

Я выгибаю спину, приветствуя его отчаяние, но не менее отчаянно желая почувствовать его внутри себя. Мои руки блуждают по его поясу, возится с пряжкой, пока он не помогает мне, и его член не высвобождается из боксеров. Я сглатываю при виде его совершенства и твердости, желая попробовать его на вкус, но при этом знаю, что он просто хочет зарыться в меня.

Я лежу на диване, моя грудь вздымается и опускается, пока он медленно входит в меня, а мой рот открывается в неконтролируемом стоне. Закрыв глаза, я корчусь от удовольствия с каждым толчком, быстрыми и стремительными ударами под звуки его стонов. Я открываю глаза и смотрю на его измученное лицо, когда он умоляет меня кончить вместе с ним.

Мои руки вцепились в боковину дивана позади меня, и я громко предупреждаю его, что готова. Его движения усиливаются, наслаждение переполняет меня, пока его пальцы не добираются до моих сосков, сильно дергая их и вызывая внезапный прилив тепла. Воздух в комнате становится удушающе горячим, и я пытаюсь вдохнуть его, наслаждаясь эйфорическим состоянием.

Положив руку ему на щеку, желая, чтобы он успокоился от своей приятной победы, он целует ее, но затем быстро отдергивает.

– Черт, мне нужно идти.

В безумной панике он спрыгивает с меня, натягивает штаны и быстро убегает в ванную комнату. Пока я сижу здесь, поправляя свой наряд, он возвращается в комнату.

– Мне нужно быть в центре города, чтобы встретиться с твоим папой через пятнадцать минут, – говорит он, рассеянно похлопывая себя по карманам. – Ты можешь идти.

И, быстро поцеловав меня в лоб, он исчезает из поля зрения, но не из головы.

Я умоляю сдержать свои вопросы, зная, что стоит мне запустить этот мыслительный процесс в голове, как он превратится в замкнутый круг, которому не будет конца.

Но я слаба и уязвима, только что трахнулась с мужчиной, который поцеловал меня на прощание в лоб, а потом вышел за дверь.

Что теперь? Мне нужно вернуться в кампус, готовиться к занятиям и снова погрузиться в студенческую жизнь. У нас есть отношения или это все? Двухдневный роман?

А что, если он спит с другими женщинами? Или он хочет завести отношения типа «друзья с выгодой». Смогу ли я в это ввязаться?

Я знаю, что я неопытна, но разве это так уж неправильно с моей стороны – задаваться вопросом, в каком положении мы находимся? Я протяжно вздыхаю, пока не понимаю, что пребывание в этой квартире сейчас принесет больше вреда, чем пользы.

Ущерб нанесен.

Но насколько, мне еще предстоит выяснить.

 Двадцатая глава. Амелия.

Я стараюсь изо всех сил погрузиться с головой в учебу.

Поступить в Йельский университет было моей мечтой, сколько я себя помню. Я знаю, что другие убили бы за то, чтобы попасть в колледж Лиги плюща. Но вот и я снова тупо уставилась в стену и застряла в этом замкнутом круге, который я люблю называть адом.

Единственный свет в моей комнате – блики от ноутбука. Снаружи подкралась темнота, и звук дождя, стучащего по окну, предупреждает нас о наступлении этой холодной, зимней ночи. Это был не самый лучший сезон, и я, выросшая в Калифорнии, отчаянно скучаю по солнечному свету и пальмам.