Текст книги "Неприятности с любовью (ЛП)"

Автор книги: Кэт T. Мэйсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Ты говоришь все это только потому, что ты мой двоюродный брат. Но я соглашусь с тобой, это мой выпускной год и пора собраться с мыслями.

Он делает глубокий вдох, его голубые глаза расширяются от легкого страха, пока обычно уверенный в себе мальчик, которого я так люблю, не уходит в сторону своей влюбленности. Когда речь заходит о девушках, они часто бросаются на Энди. Мне трудно смотреть на него по-другому, но, если честно, его темные светлые волосы и ярко-голубые глаза, а также высокий рост и подтянутое телосложение делают его очень красивым. Однако, в отличие от всех высокомерных качков нашего курса, Энди не из тех, кто спит с девушками и использует их ради того, чтобы быть мачо. Я рада, что он расстался с Жизель Монаган после того, как она повела себя как маньячка. Если удача будет на его стороне, то сегодня ее не будет здесь, чтобы снова разрушить его жизнь.

Я наблюдаю за ним из бассейна, пока руки не обхватывают меня за талию, и знакомый мужской запах проникает в воздух вокруг меня, излучая тепло в моей груди.

– Моя девочка, – шепчет его голос мне на ухо.

Не в силах скрыть улыбку, я поворачиваюсь и обхватываю Остина за шею. В его глазах теплые медовые оттенки, смешанные с карамелью, отражают лесной цвет, который я видела только тогда, когда он смотрел на меня. Остин одет в толстовку, синие джинсы и кроссовки – как всегда, восхитительно красив.

– Ты здесь.

– Я сказал, что буду, – его улыбка такая широкая, обнажающая идеально ровные белые зубы. – Кроме того, ты мне очень нравишься.

Я легонько шлепаю его по груди, и на его лице появляется боль, хотя и кратковременная.

Мы встречались весь выпускной год. С точки зрения отношений в старшей школе, это считается долгосрочным. Будучи джентльменом, Остин предложил познакомиться с моим отцом, и, к моему удивлению, все оказалось не так плохо, как я думала. Началось все не очень гладко: мой отец, конечно же, допрашивал бедного Остина. Но когда Остин упомянул о медицинской школе, все изменилось. Возникло нечто вроде уважительного обмена мнениями. Я помню, как мама рассказывала мне, что мой отец учился на врача, но никогда не уточняла, почему он сменил профессию.

Однако есть одно правило. Мы никогда не должны оставаться одни. Энди или Ава сопровождали нас не раз, но оба они оставляли нас, чтобы провести время, целуясь или дурачась. У нас просто никогда не было секса, чего, как я знаю, хочет Остин.

– Мне нравится эта песня, – говорю я, когда музыка продолжает греметь, – Давай потанцуем.

Мы танцуем у бассейна, его руки не покидают мою талию. Большую часть времени он проводит, уткнувшись мне в шею, пока не предлагает пойти в более тихое место.

Мои глаза сканируют окружающую нас территорию: – Куда, например?

– Я думал, ты сорвиголова, – размышляет он, все еще держа руки на моих бедрах. – Так тебя описывала мама.

– Была, – повторяю я. – В прошедшем времени. Но если серьезно, мы не можем просто исчезнуть.

– Хватит обдумывать все, пора повеселиться.

Остин ведет меня в сторону кухни, через пустынный коридор и вверх по парящей лестнице, пока мы не оказываемся на втором уровне. Открыв дверь, он затаскивает меня в комнату и прижимается своими губами к моим.

– Остин, – пробормотала я, задыхаясь, положив руки ему на грудь. – Мы не должны быть здесь.

Он отстраняется, изучая мое лицо, пока не приникает к моим губам. В комнате стоит двуспальная кровать и белый диван у окна. Взяв меня за руку, он ведет меня к дивану, где мы садимся вдвоем.

– Ну что, ты открыла конверты? – спрашивает он, хотя, как и я, мы оба стараемся избегать этой темы сегодня вечером.

– Я открыла все, – я киваю, нежно почесывая макушку его руки.

– Что? – его лицо озаряется. – Это потрясающе!

– Да, это так...

– Почему такое лицо? Ты недовольна?

– Я счастлива, что поступила в три отличных университета, но... ну... мой отец не очень одобряет мое обучение в Йеле. На самом деле, он сказал «нет».

– Да ладно, Милли, ты же знаешь, что он одумается.

– Я не знаю, – пробормотала я, все еще не в силах осознать его реакцию. – Думаю, если он передумает, то ты всего в двух часах езды от Гарварда.

Остин отстраняется, почесывая затылок. Язык его тела меняется, или, возможно, мои хаотичные мысли слишком много в этом читают.

– Я поступил в Джон Хопкинс.

Мой рот открывается: – Джон Хопкинс? Я не знал, что ты подал документы. Я думала, ты хочешь поступить в Гарвард?

– В последнюю минуту, – он опускает голову, избегая моего взгляда.

Я отворачиваюсь, переводя тяжелый взгляд на окно. Снаружи – только темнота. Даже луна не желает показываться за плотными облаками.

Мы так много говорили об этом, о том, куда подавать документы и что мы хотим делать. Ни разу он не упомянул Джона Хопкинса. Часть меня чувствует себя преданной из-за того, что он скрывал от меня этот секрет. Несмотря ни на что, я бы поддержала его. Я просто не понимала, почему он чувствовал необходимость скрывать это от меня.

– Балтимор, – тяну я, пытаясь осмыслить все это. – Это дальше от Йеля? Не то чтобы Йель имел значение, если мой отец имеет на это право. Расстояние делает отношения прекраснее, верно?

– Знаешь что? – его губы изогнулись вверх, а глаза с надеждой смотрели вслед. – Почему мы должны беспокоиться об этом прямо сейчас?

– Ты прав, – соглашаюсь я, наклоняясь, чтобы поцеловать его губы.

С чувством срочности он накрывает мой рот и глубоко целует меня. Его тело медленно нависает над моим, прижимая меня к дивану. Я издаю тихий стон, когда его губы пробираются к моей шее, а его рука проникает под мое платье, задевая край трусиков.

– Остин, – задыхаюсь я, пытаясь сдержать свои порывы. – Не здесь.

Он проводит рукой по моим трусикам, заставляя меня резко вдохнуть.

– Остин, – повторяю я, с большей силой вжимаясь в его грудь. – Я не хочу заниматься сексом здесь. Не со всеми, кто внизу.

Слегка обиженный, он отступает назад: – Я понимаю, но я хочу тебя, Милли. Я хочу тебя, – он сглатывает, его тон нервничает. – Я хочу, чтобы ты была моей первой.

Мы не особо обсуждали наше прошлое. Я знаю, что он встречался с другими девушками в школе, и я предполагала, что у него был секс. За те несколько раз, что нам удалось побыть наедине, он знает, что нужно делать. Он никогда не выглядит нервным или нерешительным.

– Я… – спотыкаюсь на словах, отвлекаясь на шум внизу. – Я не готова, прости. Я знаю, что это не то, что ты хочешь услышать. И да, я знаю, что мне уже восемнадцать, и даже моя сестра лишилась девственности, но я просто хочу, чтобы все было правильно, а это место мне не подходит.

– Я понимаю, – шепчет он, отстраняясь, а мои глаза переходят на его брюки, чтобы понять причину.

Я снова притягиваю его к себе, крепко целую и снова прижимаю к себе. Может, я и не готова лишиться девственности сегодня, но я все еще хочу его и хочу показать ему, насколько сильно.

– Ты хочешь, чтобы я остановился? – с огнем в глазах его руки возвращаются между моих бедер.

Я качаю головой, задерживая дыхание.

Медленно он проникает пальцами в мои трусики, одновременно углубляя поцелуй, прижимаясь ко мне, когда я стону ему в рот. Его пальцы погружаются все глубже, и от этого ощущения я выгибаюсь, а мое тело начинает биться в конвульсиях с каждым толчком.

– Остин, – кричу я, притягивая его к себе и блаженно кончая в его объятиях.

Удовлетворенно улыбаясь, он нежно целует меня в нос: – Я люблю тебя, Милли. Я не знаю, что будет в будущем, но прямо сейчас я люблю тебя.

Я смотрю в его любящие глаза и нежно провожу руками по его бронзовым волосам, восхищаясь тем, как мягко они ощущаются между моими пальцами.

Возможно, я преждевременно высказала свое мнение о любви, но я знаю одно: быть с Остином – это то, от чего я не хочу отказываться. Никогда и никто не вызывал у меня таких чувств – постоянные бабочки, то, как мы смеемся вместе, эти моменты близости, когда он заставляет мое тело оживать.

Наше будущее еще не определено, но это не мешает мне смотреть в глаза мальчику, который официально украл мое сердце.

– Я тоже тебя люблю, – шепчу я, а затем завершаю поцелуем, чтобы показать ему, насколько сильно.

 Четвертая глава. Амелия

– Все в порядке?

Энди подходит ко мне и сводит брови, разглядывая Остина и его друзей. Они пьют коктейли, не понимая, как они пронесли бутылки с текилой и почему старшие брат и сестра Мэдисон не сказали ни слова. На самом деле я вообще не помню, чтобы видела их сегодня.

– Я в порядке, просто поговорила с Остином.

– Точно, – хмыкает Энди. – И что он думает о тебе и Йеле теперь, когда тебя официально приняли?

– Да ладно, Энди. Как будто мой отец меня отпустит.

– Дядя Лекс одумается. Он всегда так делает.

– Я так не думаю, – признаюсь я, теребя подол платья. – Он был холодным... таким, каким я его никогда не видела.

– Но это только он, – Энди усмехается, отказываясь от пива, предложенного ему проходящим мимо другом. – Лекс Эдвардс стал миллиардером не потому, что хорошо играет. Но с тобой все по-другому. Ты его дочь. Кроме того, мама и тетя Чарли вправят ему мозги, так что я бы не волновался.

Возможно, Энди прав. У тети Адрианы никогда не возникало проблем с тем, чтобы вывести папу на чистую воду, когда этого требовала ситуация. Они часто ссорятся, обычное соперничество между братом и сестрой. Папа просто раздражается, когда мама не принимает его сторону, а это случается чаще, чем он хочет признать.

– А еще есть я и Остин, – тихо говорю я. – Что, если я никогда не найду такую любовь, как он?

– А что, если ты найдешь лучше?

Я поджала губы, желая отругать его за то, что он такой мужчина: – Это так по-мужски.

– Судя по тому, что говорит Ава в нашем групповом чате, мужчины в колледже совсем другие.

Я качаю головой, глядя на поведение сестры: – Я не могу контролировать эту девушку. Удачи папе, когда я уйду.

– Итак, Йель? – спрашивает Энди с гордой улыбкой.

Я наклоняюсь и крепко обнимаю его, как делала много раз, когда мне требовались утверждения.

– Переезд через всю страну будет нелегким, но ты всего лишь в одной поездке на поезде.

– Мы так весело проведем время. Просто стой на своем. В конце концов, дядя Лекс будет гордиться тем, что ты боролась с ним за то, что для тебя важнее всего.

Нас пугает крик, заставляющий перевести взгляд на бассейн, где Жизель, бывшая Энди, толкает другую девушку. Эта девушка, Серафина, на прошлой неделе ходила с Энди в кино. Судя по тому, что все взгляды устремлены на него, это сигнал к тому, чтобы уйти.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – шепчу я, чтобы не привлекать внимания.

– Я заведу двигатель.

Энди уезжает в мгновение ока, оставляя мне всего несколько минут на прощание с Остином. Он прижимается ко мне, немного слишком крепко, и видно, что текила взяла над ним верх. Не желая играть роль надоедливой подружки, я предлагаю подвезти его до дома, но он отказывается, желая остаться с ребятами.

Раздосадованная, я оставляю его и направляюсь к джипу Энди. Энди заводит мотор, выезжает с длинной извилистой подъездной дорожки и направляется к дому, который находится не так уж далеко.

Мы подъезжаем к моему дому. Я машу Энди на прощание, неся свои туфли, так как мои ноги на грани смерти. Я понятия не имею, как мама каждый день ходит на каблуках на работу, и делаю мысленную пометку спросить ее об этом позже.

Я закрываю за собой дверь и на цыпочках иду на кухню, чтобы взять воды. Включив свет, я вижу отца, сидящего за стойкой с бокалом в руке. Судя по янтарной жидкости, это его обычный крепкий напиток – виски.

Отлично. Гнев отца, ожидающего свою дочь, дочь, которая только что ушла с вечеринки, где она дурачилась со своим парнем, а текила передавалась по кругу. Вечеринка, на которой должны были быть сопровождающие, но очевидно, что Мэдисон была главной.

– Привет, – монотонно приветствую я, избегая его взгляда и направляясь к холодильнику.

Он не произносит ни слова, что совсем не удивительно. Подозреваю, что следующими его словами будут: «Ты больше никогда не выйдешь из этого дома».

– Амелия, – мягко зовет он меня по имени. – Я прошу прощения за то, что сказал сегодня.

Моя голова медленно отходит от холодильника. Мой отец извинился? Вселенная сошла с ума? Я не знаю, что сказать, ведь я редко слышала извинения из уст отца.

Я делаю глоток воды и закрываю холодильник: – Я поступила в Йель не для того, чтобы бросать тебе вызов, если ты так думаешь.

– Я знаю.

– Я просто хотела... – с трудом подбираю слова, в голове помутилось от признаний Остина в любви, от кайфа, который, кажется, исчезает в присутствии отца и напоминания о его поведении после уколов. – Я всегда хотела изучать там право. И я знаю, что мама только положительно отзывается о своем опыте обучения в Йеле.

– Ты прямо как твоя мама, – признается он, его голос все еще низкий. Я подозреваю, что виски в руке имеет к этому самое непосредственное отношение. – Я знаю, ты считаешь меня строгим, суровым или так называемым диктатором, как любите говорить ты и твои сестры, но я хочу только лучшего для тебя и для всех моих дочерей.

Я ставлю туфли на пол, скрещивая руки в знак неповиновения: – Тогда почему ты должен управлять каждым моим решением? Мне восемнадцать, папа, и нравится тебе это или нет, но я уже взрослая. Я должна принимать решения, даже если они ошибочны.

– Я понимаю...

– И я сделал все, чтобы доказать тебе, на что я способна. Я очень много работала, чтобы заработать дополнительные «кредиты». В этом году я только и делала, что училась. Я знаю, что я не Ава, твоя любимица, но когда я тебя подводила? Все, что ты хочешь, чтобы я делала, я делаю. Единственное, что я буду отстаивать, – это поступление в Йель.

Я вижу, как опускается его лицо, как проявляются его эмоции, в отличие от его обычно сдержанного характера.

– Несмотря на то, что вы, девочки, думаете, я не благосклонен к Аве, – его изумрудно-зеленые глаза встречаются с моими, цвет которых идентичен моему собственному. – Ты всегда будешь моей первой дочерью, и все, что ты собой представляешь, напоминает мне о твоей матери. И, пожалуй, я признаюсь, что мне страшно. Твоей матери было нелегко начать взрослую жизнь, во многом из-за моих ошибок. Я пытаюсь защитить тебя.

– Но почему ты не можешь понять, что я могу защитить себя сама? Если вы с мамой чему-то и научили меня, так это отстаивать то, во что я верю. Никогда не идти на компромисс с тем, кто я есть, ради кого-то другого. Так что это я, папа, отстаиваю свои мечты, свое будущее.

В комнате воцаряется тишина, в то самое время, когда часы в микроволновке отбивают ровно полночь.

– Амелия, если ты этого хочешь, я не стану тебя останавливать.

Я впитываю его слова, с трудом сглатывая, пытаясь понять, шутка это или правда. Учитывая, что в последнее время папа редко шутит со мной, я предполагаю последнее.

Я продолжаю молча наблюдать за ним, пока на его лице не появляется легкая улыбка. Меня переполняет мысль о том, что в данный момент я действительно учусь в Йеле, что заставляет меня поставить бутылку на столешницу и обнять его. В его объятиях я чувствую себя защищенной. Я не могу вспомнить, когда в последний раз обнимала его, но слезы начинают капать, когда я зарываюсь лицом в его деловую рубашку, случайно размазывая тушь по белой ткани.

Медленно отстраняюсь, фыркая. Его глаза блестят, когда он вытирает слезу, стекающую по моей щеке.

– Ты совершишь великие дела. В тебе есть кровь Эдвардсов и Мейсонов, хотя твоя спорная сторона досталась тебе от мамы.

Я смеюсь, позволяя своему лицу лежать в его руке: – Между тобой и мамой я не думаю, что провал – это вариант. Кроме того, кто-то должен быть хорошим примером для Эддисон и Александры. Господь знает, что Эва умирает от желания научить их, как стать следующей влиятельной персоной в социальных сетях.

Папа смеется, качая головой: – Твоя сестра будет для меня смертью. Насколько проще было бы иметь всех сыновей?

– Может быть, однажды ты будешь благословлен всеми внуками.

– Эй... – он игриво ухмыляется. – Не надо никаких идей.

– Мне нужно сделать карьеру, папа. Можешь рассчитывать на то, что я буду учиться следующие семь лет.

– Я помню те дни. Но я не такой дисциплинированный, как твоя мама.

Вдалеке раздаются мягкие шаги. Через несколько секунд в комнату входит мама, одетая в темно-синий халат, с распущенными шоколадно-каштановыми волосами, и удивленно смотрит на нас, смеющихся.

– Я не помешала?

– Нет, – папа предлагает ей подойти, когда я отстраняюсь. Она придвигается к нему, с такой любовью обнимая его за шею. – Мы как раз обсуждали ее диплом юриста.

– Так… это официально? – мамины глаза загораются.

– Я собираюсь в Йель, – ухмыляюсь, слегка подпрыгивая.

– Ну и ну, малыш, нам будет тебя не хватать, – мама отпускает папу и обнимает меня, а ее глаза стекленеют.

– У тебя есть еще три дочери, чтобы продолжить головную боль.

– Расскажи мне об этом. Ава меня доконает.

– Так сказал папа, – я хихикаю, затем замедляю шаг. – Мам, я тут подумала, как ты думаешь, следующим летом тетя Никки разрешит мне поработать волонтером в фирме на Манхэттене?

– Я уверена, что она сможет это сделать. Я рада, что она и дядя Рокки в городе, если тебе будет одиноко. А Бо – это кто? – она смотрит на папу. – В средней школе? И, конечно, Уилл все еще работает в городе.

– Я забыла про Уилла, – говорю я, с трудом вспоминая, когда видела его в последний раз. – Уверена, если мне будет одиноко, я смогу навестить их. Но Энди тоже поступил в Нью-Йоркский университет, так что он всего в одной поездке на поезде.

Я выпустила зевок, еще раз отметив время. Столько всего нужно обдумать, спланировать и сделать, но усталость от очень утомительного дня подкрадывается незаметно.

– Я отправляюсь спать. Это был долгий день. Уверена, вы, голубки, хотите побыть одни, – как только я это произношу, мне становится стыдно за себя. – Знаешь что? Пожалуйста, не отвечайте.

– Мы будем молчать, – и мама, и папа одновременно смеются.

– Я люблю вас, ребята. Еще раз спасибо вам за все, – поворачиваюсь к ним лицом еще раз.

И глядя на то, как родители с любовью смотрят на меня, я понимаю, как благословенна их безусловная любовь. Все годы, что я росла их дочерью, они были двумя людьми, которые очень любили друг друга и ни разу не позволили мне поверить в обратное.

Мои мысли перемещаются к Остину. Я люблю его настолько, что не хочу расставаться с тем, что у нас есть. Наше географическое положение окажется непростой задачей, но если мы действительно любим друг друга так сильно, как говорим, то все возможно.

Я знаю, что у моих родителей все получилось, несмотря на все испытания и невзгоды, с которыми они столкнулись. В конце концов, их любовь была непоколебима.

Что касается нас с Остином, то только время покажет.

А за те несколько месяцев, что нам осталось провести вместе, я хочу, чтобы каждая минута была на счету.

Я хочу создать воспоминания, которые останутся со мной на всю жизнь. Пятая глава. Амелия.

В мгновение ока проходят выпускной и выпускной бал, а вместе с ними и наше лето во Франции.

Это наша семейная традиция – проводить лето в нашем замке в Шампани вместе с моим дядей Ноем и его женой Кейт, которые владеют домом по соседству. Мои двоюродные сестры, Джесса, Нэш и Сиенна, тоже присоединяются к нам, что делает поездку еще более увлекательной.

Чем старше мы становились, тем больше свободы позволяли нам родители. Хотя Александра и Сиенна, будучи самыми младшими из нас, часто оставались в стороне от наших озорных приключений.

В этот раз я наслаждалась всем: прекрасной природой, закатами, запахом воздуха и ужинами с семьей, не зная, когда смогу присоединиться к ним в следующий раз. Следующим летом в планах, скорее всего, будет работа, поскольку я хочу получить как можно больше практического опыта. Традиционно кампусы пустеют, когда студенты отправляются домой или на выбранное ими место отдыха.

Все эти перемены произошли в одно мгновение. В один момент я выбираю платье для выпускного, а в следующий момент вечер уже закончился, и все, что у нас осталось, – это воспоминания.

Я также узнала, что стала лучше ученицей класса. Это большая честь, и мои родители гордились тем, что я ее добилась. Вместе с этим пришло напряжение, связанное с подготовкой речи: нужно было убедиться, что мои слова прозвучат убедительно и найдут отклик у аудитории. Я много раз репетировала перед семьей, а отец подсказывал мне, как успокоить нервы, когда это становилось слишком очевидным. Когда дело доходит до публичных выступлений, он – эксперт. Он выступал в аудиториях перед тысячами людей и, казалось, ни разу не вспотел.

И вдруг я надеваю шапочку и мантию, стою на сцене и произношу свою речь, а потом мы бросаем шапочки в воздух, прощаясь с еще одной частью нашей жизни.

Конечно, мама плакала, как и моя тетя Адриана. Мой папа с гордостью наблюдал за происходящим, на его лице сияла достойная улыбка, и он вселял в меня уверенность, что я справлюсь с этим днем. Сам день был эмоционально опустошающим, но мы с Энди были готовы к следующему приключению – колледжу.

Это ночь перед моим отлетом на Восточное побережье. Я пробегаю глазами по списку дел, которые мне нужно выполнить. После нашего возвращения из Франции я постаралась связаться со всеми, кого знала, составила планы прощания или будущие планы, чтобы встретиться в Нью-Йорке. Занятость отвлекает меня от того, о чем мне труднее всего думать – о расставании с семьей.

Мама организовала семейный ужин, только для нас шестерых. Всю вторую половину дня она просидела на кухне, готовя все мои любимые блюда, чтобы убедиться, что все, что я люблю, будет подано сегодня вечером. Я ценю ее старания, но, опять же, так труднее уезжать.

Пока я сижу за столом, притихшая и погруженная в раздумья, мои сестры молчат. Еда – вкусная, со всеми ее ароматами – не избавляет меня от ощущения пустоты в желудке. Я бесцельно орудую вилкой, не сводя глаз с медленных движений.

– Интересно, мясной рулет в Йеле все еще так же плох, как я помню, – говорит мама, чтобы нарушить тишину.

– Он был таким же плохим в USCF, – добавляет папа. – Должно быть, это универсальная вещь для колледжей.

– Тем более что я должна учиться в местном, – Ава наконец-то смеется, ее улыбка заразительна, а зеленые глаза сияют. – Мамина кухня соперничает с лучшими ресторанами Лос-Анджелеса.

– О, как мило с твоей стороны, дорогая. Ты все равно не сможешь поехать в Кабо с Алиссой, – отвечает мама, озвучивая свое окончательное решение.

– Черт... стоит попробовать, – пробормотала Ава.

Моя сестра, Эддисон, сдержанна. Из-за шести лет разлуки мне грустно расставаться с ней в те годы, когда она будет нуждаться во мне больше всего. Ава такая беззаботная, всегда хочет веселиться, а Эддисон – полная противоположность, ее нос обычно зарыт в какую-нибудь книгу.

– Вы ведь все будете приходить в гости? – весело спрашиваю я. – Эддисон, тебе понравится библиотека Йеля. Когда я посетила кампус, я не могла поверить, как много у них книг.

Выражение лица Эддисон меняется, и она улыбается. Удивительно, что Эва и Эддисон так похожи друг на друга, они обе – точное копирование отца. У них те же изумрудные глаза, которые достались нам от него, – сильная генетическая черта. Цвет волос и цвет кожи у них такие же, как у папы. Александра – это комбинация мамы и папы. Я единственный, кто, по мнению всех, стал больше похож на маму.

– Папа, когда мы сможем пойти в гости? – спрашивает Александра, дергая его за рукав рядом с собой.

– Скоро, милая. Сначала нам нужно устроить твою сестру. Пусть она привыкнет к новому расписанию и учебе, а потом, возможно, мы проведем День благодарения на Манхэттене, если мама не будет против.

– Звучит идеально. Лень благодарения в городе, – маме понравилась эта идея.

Мы погружаемся в пустую болтовню – то, что мне нравится в моей семье, ведь всегда интересно, когда все вовлечены в процесс. Вскоре после того, как мы закончили, Энди заходит со своими родителями, чтобы попрощаться. То, что Энди приняли в Нью-Йоркский университет, стало для моих родителей облегчением, ведь он будет всего в нескольких минутах езды на поезде. Я всегда знала, что он будет заниматься творчеством, ведь тетя Адриана – дизайнер, а его биологический отец занимался живописью в качестве хобби.

Но больше всего он восхищается дядей Джулианом, своим отчимом, который повлиял на его любовь к фотографии. Они вдвоем путешествовали по всему миру, и всякий раз, когда они возвращаются, я часами сижу и слушаю их рассказы, включая фотографии, сделанные Энди. Возможно, я предвзята, но Энди невероятно талантлив и может увидеть красоту практически в любом предмете.

– Я буду скучать по тебе, – признается тетя Адриана, с трудом беря себя в руки. Я обнимаю ее, зная, что буду скучать по ней так же сильно. Она мне как старшая сестра, которой у меня никогда не было, и помогает то, что она ничего не боится, когда имеет дело с папой.

– Я тоже буду по тебе скучать. У тебя есть моя электронная почта. Я хочу увидеть все те проекты, над которыми ты работала.

– Конечно, твое мнение для меня очень важно, – она улыбается, а затем шутливо смотрит на Аву. – Если бы все зависело от Авы, то мои дизайны включали бы в себя топики и шорты.

– Тебе обязательно было идти туда, Адриана? – мой отец разочарованно качает головой.

– Да, дорогой брат, – отвечает она в шутку, а затем снова обращает свой взор на меня. – А теперь послушай, ты, я хочу новостей обо всем, включая мужчин.

– Господи, Адриана! Дай девушке сосредоточиться на учебе. Последнее, о чем она должна думать, – это мальчики.

– Мужчины, Лекс, – поправляет его тетя Адриана. – Теперь она будет с мужчинами.

И вот еще что: теперь я якобы буду окружена мужчинами. Ава утверждает, что ревнует, что ей надоели старшеклассники и их незрелость. Летом ей исполнилось семнадцать, и она решила, что выше мальчиков, с которыми общается, включая парня, с которым встречалась и с которым потеряла девственность. В то время, когда она рассказала мне об этом, я не была уверена в своих чувствах. Твоя младшая сестра занимается сексом на заднем сиденье машины с парнем, в которого она влюбилась, а я почти на два года старше ее, у меня есть постоянный парень, и мы не занимались этим делом.

Но это не значит, что мы не двигаемся вперед. Мы с Остином все еще дурачимся, когда можем, но папа хотел, чтобы я вернулась домой, как только закончится выпускной. Он даже позаботился о том, чтобы водитель поприветствовал меня у дверей. Единственная причина, по которой я позволяю ему дергать за так называемые родительские ниточки, заключается в том, что скоро у меня будет вся свобода в мире, и он не будет иметь права голоса.

В голове всплывает воспоминание о моем последнем прощании с Остином.

– О боже, который час?

– Чуть позже восьми, – сообщает мне мама. – Иди и проведи время с Остином. Не заставляй этого милого мальчика ждать.

Я прощаюсь с тетей Адрианой и дядей Джулианом, а затем напоминаю Энди, что мы планировали встретиться через две недели за ужином в городе.

Я заезжаю к Остину, хотя он предлагает прокатиться на его машине, так как планирует покататься по бездорожью. Через двадцать минут мы паркуем машину и относим вещи в наше любимое место.

Мы сидим на покрывале для пикника на холме, с которого открывается вид на город. Ночью отсюда открывается потрясающий вид на световое шоу, мерцающее вдали. Место уединенное, спокойное, и именно то, что нам обоим нужно, чтобы успокоить наши взвинченные нервы.

– Ты нервничаешь? – спрашиваю я, глядя вдаль.

– Да, – признает Остин, его транс так же глубок, как и мой. – Новая школа, новая толпа, без родителей. Ко многому нужно привыкнуть.

Я киваю, чувствуя себя так же ошеломленно, как и он.

– Я всего лишь на расстоянии звонка, или смс, или DM, – улыбаюсь, предлагая ему поддержку. – Я всегда буду рядом с тобой.

– Я был бы глупцом, если бы думал, что ты будешь моей навсегда. Как только эти парни из колледжа увидят тебя, ты станешь предметом обсуждения в кампусе, – Остин опускает голову.

Я поджала губы и положила руку на его колено: – Это неправда. Ты видел меня в режиме учебы? Я похожа на Чубакку. Когда мы готовились к экзаменам, я неделю не мыла голову.

– Не стоит недооценивать то, насколько ты красива, Милли, – он смеется.

– Ну, я могу сказать то же самое о тебе. Я провела большую часть этого года, пытаясь отгородиться от девушек младших и старших курсов, которые пытались вцепиться в тебя когтями. Девушки из колледжа влюбятся в красивого мужчину, который учится на врача.

– Хм... Я и забыл про карточку врача. Думаю, когда-нибудь она может пригодиться.

Меня пронзает ревность. Почему это должно быть так сложно? Если я люблю его так, как говорю, почему я уезжаю на учебу так далеко? Я часто смотрю на своих родителей, зная их историю с тех пор, как мама поделилась ею со мной. Они перевернули небо и землю, чтобы быть друг с другом. Это и есть настоящая любовь, так почему же я не борюсь за Остин?

И самый большой вопрос, который остается без ответа: что, если Остин – любовь всей моей жизни? Мужчина, с которым я должна была состариться и родить ему детей. Мысль о том, чтобы отпустить его, причиняет боль, но как бы я ни анализировала ситуацию, она никогда не работает в нашу пользу.

– Остин? – говорю я почти шепотом. – Я не хочу, чтобы мы расставались.

Остин закрывает глаза, как будто вздыхает с облегчением. Он поворачивается ко мне лицом, его палец касается моих губ, заставляя мое сердце биться, как бабочка, попавшая в плен.

– Я тоже, Милли, но я не знаю, как это сделать. Мы так далеко друг от друга, а потом из-за нашей учебной нагрузки мы будем так заняты.

– Может быть, – с нетерпением предлагаю я. – Мы не ставим ярлык «это» или «мы». Нам не нужно прощаться навсегда. Почему мы не можем просто не говорить ни слова?

Остин берет меня за подбородок и притягивает к себе для глубокого поцелуя. Я дергаю его за рубашку, не желая отпускать. На мгновение наши глаза встречаются, и что-то проходит между нами. Он мягко опускает меня на землю и нависает надо мной, зарываясь головой в мою шею и осыпая меня поцелуями. Я слегка стону, проводя руками по его волосам, отчаянно пытаясь запечатлеть его запах в своих воспоминаниях. Его рука пробирается к моему бедру и скользит вверх, прежде чем наши глаза снова встречаются.

Я хочу его.

– Остин, – шепчу я, дрожащими руками. – Я готова.

Его глаза расширяются, но не от возбуждения, как я предполагала, что большинство мужчин чувствуют себя в этот момент, а от пытки: – Ты уверена? Я не хочу давить на тебя.

Заботливый характер Остина успокаивает мои тревожные мысли. Если кто и заслуживает этого момента, который останется со мной на всю жизнь, так это Остин Картер.