Текст книги "Преследуя любовь (ЛП)"

Автор книги: Кэт T. Мэйсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Двадцать шестая глава

Чарли

Девять лет назад

Я сидела в приемной и нервничала.

Я слышала достаточно ужасов, чтобы знать, что незащищенный секс приводит к подростковой беременности, и в восемнадцать лет я не могла представить себе ничего хуже. После бессонной ночи я решила не медлить и поехать в клинику в соседний город, чтобы врач выписал мне таблетки. Возможно, я поторопилась. У нас еще не было секса, но это было неизбежно. Ему было двадцать пять, и всякий раз, когда я оказывалась рядом с ним, его член практически махал мне рукой, приглашая выпить на ночь.

– Итак, Шарлотта, чем я могу помочь вам сегодня? – спросил доктор Хэнсон.

– Я… э-э… хочу принимать таблетки.

– Шарлотта, прежде чем мы продолжим, нет ли у вас каких-либо проблем с тем, что мой интерн будет присутствовать?

– Эээ… нет. Если это поможет медицинскому сообществу, то я не против.

Он вышел из комнаты, а я еще несколько минут сидела и играла с моделью человеческого тела, которая стояла на его столе. Когда дверь открылась, я схватился за сердце, которое упало на пол. Наверняка не только я прикасался к нему? Я потянулся вниз, чтобы поднять его, думая, что это не может быть более неловким, пока чья-то рука не дотянулась до него раньше моей.

Я сразу же узнала руку.

Черт. Я. В сторону.

Я посмотрела в глаза, которые принадлежали Алексу. Этого не было. Это должен быть сон.

Проснись, Чарли! Ради всего святого, проснись!

– Шарлотта, это мой интерн, доктор Алекс Эдвардс. Давайте продолжим нашу беседу. Шарлотта, вы сексуально активны?

Я не могла придумать ничего хуже в данный момент, температура в комнате повышалась, пот выступил под моим топом. У меня просто не было выхода. Просто ответить на его вопросы и убраться оттуда.

– Эм, да… то есть, нет… может быть.

– Возможно, мне нужно перефразировать мой вопрос. Был ли у вас половой акт?

– Да.

– Более одного раза?

– Да.

– Сколько у вас было сексуальных партнеров?

Я не могла смотреть в его сторону. Мое тело уже уползло в темную дыру, а мозг только ждал, когда он откроется: – Только один.

– Будете ли вы продолжать сексуальные отношения с этим человеком?

– Определенно нет.

– Использовали ли вы средства защиты, например, презервативы?

Вокруг становилось все темнее и темнее, и мне хотелось забраться наверх и свернуться в позу эмбриона. Как мне могло так не повезти? Мой взгляд переместился на то место, где он сидел, и как только я увидела ухмылку на его самодовольном лице, я мгновенно отвернулась к стене.

– Да, доктор Хэнсон.

– Это очень ответственное отношение, Шарлотта. Я понимаю, что эти вопросы кажутся личными. Однако, это моя обязанность – убедиться, что вы осведомлены обо всем, что связано с сексуальной активностью.

О, Боже, о чем, черт возьми, он собирался спросить меня теперь?

Мои ноги нервно шаркали, а колени подтянулись, пока я пережидала этот неловкий момент. Если бы он спросил что-нибудь, связанное с моим влагалищем, я бы мигом ушла оттуда.

– Я предполагаю, что на данном этапе вы намерены вступить в интимную связь с конкретным человеком. Шарлотта, как много вы знаете об их сексуальной истории? – спросил доктор Хэнсон, приподняв бровь.

О, как все перевернулось.

Теперь мне предстояло обсудить вопросы, на которые я так отчаянно хотела получить ответы, но не имела смелости их задать.

– Честно говоря, я думаю, что он спал очень… много, – ответила я, глядя прямо на Алекса.

Его ухмылка исчезла, и теперь он выглядел так, будто мог бы залезть в эту яму вместе со мной и умереть. Хотя мы бы там не умерли, мы бы использовали все свое время для размножения и заселения темной дыры.

– Он все еще так себя ведет? – спросила доктор Хансон с беспокойством в глазах.

– Нет, он с кем-то надолго.

– Он все еще сексуально активен с ней?

– Я не уверена, доктор Хэнсон. В конце концов, он мужчина, – я смотрела на его лицо, ища ответ, который успокоил бы меня и облегчил боль в моем нутре, которая появлялась всякий раз, когда я думала о том, что они занимаются сексом.

– Я настоятельно рекомендую вам использовать и презервативы, и таблетки. Заболевания, передающиеся половым путем, легче подхватить, чем вы думаете, – он сделал несколько записей и передал карту Алексу, – По-моему, все в порядке. Я оставлю вас с доктором Эдвардсом, чтобы он проверил ваше кровяное давление и выписал рецепт. Приятно было познакомиться с вами, Шарлотта.

Он закрыл дверь. У меня не было выбора, кроме как разобраться с самой неловкой ситуацией за всю мою жизнь, хуже той, когда мое платье случайно задралось в первом классе, и все увидели мое нижнее белье из «Клубничного торта».

Алекс ухмыльнулся, когда надел аппарат для измерения кровяного давления на мою руку: – Значит, я игрок, да?

– Скорее шлюха. Я ненавижу тебя прямо сейчас… ты ведь это знаешь, да?

– Нет, не знаешь. Ты любишь меня прямо сейчас. Иначе зачем бы ты здесь получала рецепт на таблетки на случай, если твоя сексуальная активность возрастет?

Я покачала головой, закрыв лицо руками: – Ты придурок.

Он убрал аппарат для измерения кровяного давления и что-то написал в своей карте. Положив ее на стол, он развернул свое кресло так, чтобы оказаться прямо передо мной.

– С каких пор ты здесь работаешь? Я думала, ты только что прошел практику в больнице?

– У них не хватало персонала…, – он сделал паузу, прежде чем схватить прядь моих волос и задвинуть ее за ухо, – Итак, скажи мне, Шарлотта, мы делаем это?

– Это?

Я видела, что он пытается найти правильные слова, пока, наконец, не ответил: – Ты пришла сюда сегодня, чтобы убедиться, что ты защищена. Что мы защищены.

– Я просто хотела убедиться, ну, знаешь… на всякий случай.

Алекс наклонился через мое плечо и повернул замок на двери. Он отстранился и прильнул губами к моим губам, жаждая узнать причину моего присутствия.

– Конечно, это была судьба, верно?

Следуя своим инстинктам, я оказался здесь, где только можно?

– Я никогда не хотел ничего большего, Шарлотта. Ты должна мне поверить.

Я посмотрела в его глаза, эти изумрудно-зеленые лужи умоляли меня понять, что его желание подтолкнуло его к этому безумию, в которое мы превратились. Я обняла его за шею и притянула к себе, надеясь, что это придаст ему уверенности, в которой он так нуждался: – Я верю тебе. И в любом случае, если не твои слова сказали мне об этом, то это генерал, отдающий мне честь прямо сейчас.

Он прижался своим лбом к моему: – Ты сумасшедшая.

– Безумие – это то слово, которое вы ищете, – поправила я.

Смеясь, он встал и отпер дверь. Я последовала его примеру, пока он не повернулся и не вырвал бумагу из блокнота.

– Вот, пожалуйста, мисс Мейсон. Причина, по которой вы пришли. Надеюсь, вам будет весело, – подразнил он.

– Спасибо, доктор Эдвардс. Я уверена, что удовольствие будет не только моим.

И с этим я вышла, сопровождаемая роем бабочек, которые образовались в моем животе, не позволяя скрыть огромную ухмылку на моем лице.

Двадцать седьмая глава

Лекс

Настоящее

Я пытаюсь понять смысл того, что произошло с Шарлоттой.

Как только я упомянул о возвращении в Лондон, наша легкомысленная беседа внезапно перешла в неприятное русло. Ее манера поведения изменилась, ее ложь о том, что она занята, была едва правдоподобной. Она больше не хотела со мной разговаривать, и я не знаю почему. Она выскочила так быстро, что я не успел спросить ее, что, черт возьми, я сделал не так.

Полет обратно в Лондон показался мне самыми длинными пятью часами в моей жизни. Последние несколько дней прошли как вихрь, и все, чем я стал, вдруг стало ничего не значить. Люди говорили мне, что время лечит все раны, но что они, блядь, знают обо мне? Я не могу спать, я не могу есть, я едва дышу. Я бросил ее, снова. Всего на две недели, но время не имеет значения.

Я провожу пальцами по волосам, пытаясь взять себя в руки. Черт, кто-нибудь, скажите мне, как сделать так, чтобы у нас с ней все было хорошо.

После быстрой поездки на такси из аэропорта, в шесть утра я прибываю в офис, намереваясь подготовиться к важной встрече, которую мы запланировали на сегодня. Поскольку в Лондоне еще так рано, я сомневаюсь в себе, но все равно решаю написать ей сообщение, извиняясь за свой внезапный отъезд, желая остаться в ее добром расположении и не позволить тому, что произошло в кафе, создать неоправданную дистанцию между нами.

Я: Мне жаль, что мне пришлось уехать в Лондон. Могу я загладить свою вину еще пирожными? Думаю, в следующий раз ты вспомнишь, как они тебе нравятся.

Зная разницу во времени, я не жду ответа сразу, и, желая, чтобы мой беспокойный ум успокоился решил проверить цены на наши акции, пытаясь отвлечься.

Незадолго до девяти я иду в зал заседаний и сажусь во главе стола. Люди заходят, и, зная, как я дотошно отношусь к пунктуальности, мы начинаем вовремя и сразу же погружаемся в режим приобретения, когда за штурвал садится глава нашей операционной команды.

Где-то во время построения графика прогнозов развития азиатского рынка на столе загорается мой телефон.

Шарлотта: Пирожные были великолепны, фантастически вкусны, как я их и запомнила. Моя проблема в том, что я давно их не ела, и вдруг они оказались на моей тарелке. Пока я не ела эти пирожные, я обнаружила, что есть и другие десерты, которые мне нравятся.

Мои губы оттягиваются назад, обнажая зубы, когда мой пульс учащается. Мои пальцы крепко обхватывают телефон, чтобы сдержать желание швырнуть его через всю комнату. В какую гребаную игру она играет? С напряженным выражением лица я тупо смотрю на экран, не в силах обработать цифры.

Это совсем не похоже на меня. Насколько я знаю, я должен подписать права на Lexed. Мое внимание не там, где нужно, и, едва сдерживая себя, я прекращаю совещание, приказывая своей команде руководителей доложить мне позже.

Кейт поднимается со своего стула и смотрит на меня с обеспокоенным выражением лица: – Мистер Эдвардс, все в порядке?

Я знаю, что Кейт искренне переживает за меня, но что, черт возьми, я должен сказать? Моя бывшая девушка, к которой я до сих пор испытываю чувства, считает, что ее нынешний кавалер лучше меня, а у меня закипает кровь от мысли, что они трахаются? Я не могу представить себе ничего более ювенильного.

– Просто несколько вещей, о которых мне нужно позаботиться.

Вернувшись в мой кабинет, Кейт знает, что лучше не ходить за мной и не настаивать на чем-либо. Мой кабинет – это мое убежище, запретное для всех, если только я не разрешу им войти.

Сидя за своим столом, я провожу руками по деревянной поверхности, любуясь аккуратно организованным пространством. Контролирующий фрик внутри меня использует спокойное время, чтобы успокоиться. При включенном экране компьютера электронные письма заваливают мой почтовый ящик, но меня это не волнует. Я пролистываю, другой день, та же старая хрень. Я отворачиваюсь, поворачивая стул лицом к окну.

Я ничего о ней не знаю.

Ну, не совсем ничего.

Она адвокат, и еще есть информация, которую дал мне Брайс, но я все равно ничего не знаю о ее личной жизни. Я стучу ручкой по столу, расстроенный тем, что ничего не добился. Может быть, я действую неправильно. Может быть, мне нужно порыться в социальных сетях.

Открыв страницу на Facebook, я начинаю ориентироваться в платформе. У меня нет аккаунта, потому что у меня нет времени общаться с людьми десятилетней давности, несмотря на то, что моя мать и Адриана умоляли меня завести аккаунт.

Есть десять Шарлотт Мейсон, ни одна не подходит. Я пробую Чарли Мейсона, тот же результат. Черт. Ладно, что если я поищу Эрика? Я набираю Эрик Кеннеди, и появляется двадцать пять результатов. Я пролистываю профили, сразу же замечая его лицо. На фотографии профиля он изображен на каком-то пляже с раздражающим утиным лицом, держа телефон в воздухе, очевидно, делая автопортрет. Я нажимаю на список его друзей, который, к счастью, не является закрытым. Я думаю, если Шарлотта здесь, то она должна дружить с Эриком.

Прокручивая имена, я останавливаюсь на Чарли Брауне. Я нажимаю на фотографию птицы, кажется, феникса, но страница закрыта. Я прокручиваю дальше, вдруг там есть кто-то еще. Ничего.

Вернувшись на страницу профиля Эрика, я натыкаюсь на его последнее обновление статуса, в котором говорится, что он собирается посмотреть фильм и теги Чарли Брауна. Когда я открываю комментарии, мышцы на моей шее начинают напрягаться, вены напрягаются на коже, а жар начинает подниматься от моего учащенного дыхания.

Это она, все в порядке.

Она написала, что идет в кино со спутником и сидит сзади, а я читаю только непристойные комментарии Эрика и некоего Рокки о минете.

Я сжимаю кулаки, готовый ударить по гребаному экрану. Я оставляю ее одну на минуту, а она дает этому ублюдку по голове в кинотеатре? Кто она, блядь, такая? Это не та Шарлотта, которая является любовью всей моей жизни. Шарлотта, ради которой я, блядь, переверну небо и землю, если она попросит. Я зарываю лицо в ладони, пытаясь совладать со своим гневом.

Под влиянием импульса, ослепленный яростью, я обильно печатаю сообщение.

Я: Почему ты все еще встречаешься с ним?

Я сижу там ровно тридцать четыре минуты и двадцать одну секунду, не получая никакого ответа. Я теряю рассудок, и, что еще хуже, менее чем через час у меня важная встреча в «Хилтоне». Что, черт возьми, мне делать? Каждую секунду, пока меня нет, она становится все ближе к нему. Все, что я знаю, она может быть в здании суда и говорить «да» прямо в эту минуту.

Шарлотта всегда была моей.

И сейчас не время успокаиваться.

Я должен уйти сейчас.

Я должен, блядь, увидеть ее.

Нажав на кнопку интеркома, я вызываю Кейт в свой кабинет.

– Кейт, пожалуйста, закажи билет на следующий рейс в Нью-Йорк, – приказываю я, аккуратно раскладывая свои бумаги и выключая компьютер.

– Э… сэр, извините, я не понимаю, – заикается она, сузив глаза, – Встреча в «Хилтоне» начинается через сорок пять минут. Нам вообще-то нужно уходить сейчас.

– Мне нужно вернуться в Нью-Йорк. Появилось кое-то срочное, и я должен быть там сейчас, – говорю я ей, раздраженная ее неумением выполнять приказы.

– Сэр, на организацию этой встречи ушли месяцы, и от этого слияния зависит очень многое.

Черт, она что, считает меня идиотом? Конечно, я это знаю, но так больше продолжаться не может.

С каждой секундой Шарлотта будет отдаляться от меня все дальше, а я не хочу этого допустить.

– Пусть Брукс заменит меня. Он уже все подготовил. Я сейчас еду в аэропорт. Пожалуйста, забронируйте «Уолдорф» на неопределенный срок. Я ожидаю, что вы прилетите завтра.

– Но, сэр, я не могу не подчеркнуть важность вашего присутствия на этой встрече.

С страдальческим и водянистым взглядом, я думаю, что она сейчас заплачет. Ради всего святого, она просто должна делать работу, за которую ей платят.

– Кейт, делай, что я говорю, или можешь найти себе другую работу, – предупреждаю я, убирая ноутбук в чехол.

Она выбегает из моего кабинета, вероятно, готовая разрыдаться, насколько я знаю. Вслед за ней я закрываю за собой дверь кабинета и отправляюсь на ресепшн. Я ни с кем не прощаюсь, склоняю голову и иду прямо к лифту. Когда он прибывает, я наслаждаюсь тихим одиночеством. Выйдя из лифта, я спешу на улицу и ловлю такси, одновременно отправляя сестре быстрое сообщение с просьбой подготовить для меня одежду, так как у меня нет времени на сборы.

К тому времени, как я прибываю в Хитроу, Кейт забронировала для меня места в бизнес-классе и рейс отправляется через час. На рейсе не так много народу, и к моменту посадки я удобно устроилась в своем кресле и стала ждать вылета.

Шарлотта: Он мой жених. Он относится ко мне так, как я заслуживаю, чтобы ко мне относились. Мне не нужно ругаться с ним каждый раз, когда я его вижу.

Я не отвечаю ей сразу, заставляя ее молча страдать, как она страдала со мной. Положив телефон в карман, я закрываю глаза, отчаянно нуждаясь в сне, чтобы отключить свой бешеный разум. Я едва спал прошлой ночью в самолете до Лондона, не говоря уже о том, что дважды в день посещал спортзал, чтобы избавиться от напряжения, которое постоянно висит на моих плечах.

Раздается объявление, что мы скоро приземлимся в аэропорту Кеннеди. Я потираю лицо, пытаясь проснуться. Не могу поверить, что я проспал весь полет – это совсем на меня не похоже. Снова пристегнув ремень безопасности, я смотрю в окно.

Я привык к перелетам и редко провожу достаточно времени в одном месте. Лондон – это дом, но даже там я редко провожу много времени. Мама и папа по-прежнему живут в Кармеле, но большую часть времени проводят в заграничных поездках, а Адриана переехала в Бруклин вместе с Элайджей.

Когда мы прилетаем, я быстренько забегаю в мужской туалет, чтобы помыть лицо. Подумав о быстром удовлетворении в кабинке, я решаю отказаться, моей руке нужно время на восстановление.

Быстро пройдя через аэропорт, я вызываю первое попавшееся такси и называю адрес работы Шарлотты, надеясь, что она все еще там.

Я: Я не делюсь. Ты, должно быть, уже знаешь это. Я вернусь в Манхэттен в следующую пятницу, когда мы сможем обсудить это с глазу на глаз.

Я заставляю себя ей лгать, имея в голове план. Всего через двадцать минут она узнает правду.

Пока такси едет по улицам, я смотрю в окно, не в силах сосчитать, сколько раз я был на Манхэттене за последние девять лет. Подумать только, все это время она была здесь. После того как Брайс рассказал мне о ее доме в Коннектикуте, это не имело смысла. Но потом она сказала, что жила у своей бабушки, так что я предполагаю, что она унаследовала его.

Жизнь изменилась для нас обоих. Кто бы мог подумать девять лет назад, что мы оба окажемся здесь? Я все еще не мог смириться с тем, что она окончила Йельский университет и открыла собственную юридическую практику. Я горжусь всем, чего она добилась, но, конечно, я не могу сказать ей об этом – она никогда не хочет ни о чем говорить, всегда закрывает мне рот, если я подхожу слишком близко. В редкие моменты, когда она открывается мне, я впитываю все, что она мне дает, но потом она понимает, что натворил, и снова ставит между нами стену.

Я расплачиваюсь с водителем, вылезаю и смотрю на здание перед собой. Моя электронная почта продолжает пикать, зная, что последствия неявки на сегодняшнюю встречу будут абсолютным кошмаром.

Войдя в вестибюль, я направляюсь прямо к лифтам. Вытащив телефон из кармана рубашки, я открываю сообщение, отправленное две минуты назад. Я читаю ее слова, и моя кровь закипает, когда они проникают в меня, проводя своими острыми краями по моей коже.

Ревность и ярость – вот что привело меня сюда в первую очередь, но я не хочу ничего, кроме как разорвать его на куски и вычеркнуть из ее разума и сердца. Она моя гребаная девочка! А я – идиот, который слушает всех остальных, вместо того чтобы следовать своим инстинктам.

Я поднимаюсь на лифте на ее этаж, мой взгляд прикован к дверям. Лифт открывается, и передо мной стеклянные двери с надписью Mason & Romano. Пока я иду к ним, Эрик закрывает за собой дверь.

– Лекс! Что ты здесь делаешь?

– Шарлотта здесь? – мой тон жесткий, предупреждающий Эрика о моих намерениях.

– Она все еще в своем кабинете, – он впускает меня, но прежде чем полностью закрыть дверь, говорит: – И она одна.

Из двойных дверей, на которые указал Эрик, льется слабый свет. С каждым шагом меня охватывает гнев, руки автоматически скручиваются в кулаки, так и хочется размахнуться и ударить стену после того, что она сказала в своем сообщении.

Возле окна она стоит тихо, погруженная в раздумья. Думает ли она обо мне? Выражение лица у нее страдальческое, и мой гнев внезапно сменяется состраданием. Я устал жить без нее, и она должна это знать.

Проходят секунды, а я все стою на месте, наблюдая за ней, за ее выражением лица, за ее дыханием.

Сейчас или никогда.

– Мы закончили, Шарлотта?

Двадцать восьмая глава

Чарли

Я наконец сдаюсь, выражая свои эмоции в взрывном тексте.

Я: Прекрати относиться ко мне так, будто я твоя! Думаешь, это было справедливо, что мне пришлось делить тебя с Самантой? Думаешь, было справедливо, что мне пришлось узнать через городскую шлюху, что человек, который владел моим сердцем и душой, обрюхатил свою жену, когда обещал мне, что больше не будет с ней трахаться? Ты не представляешь, каково это – быть брошенным единственным человеком, которому ты доверил свою жизнь, единственным человеком, который был всем твоим миром, а потом даже не получить «шанс попрощаться». Да, я люблю Джулиана, и да, я буду продолжать видеться с ним. Может быть, теперь ты поймешь, каково это. То, что произошло той ночью, было ошибкой. Огромной ошибкой. Все кончено, Лекс. Все кончено.

Я отправила сообщение, мое сердце бешено билось в груди. Хотя я злюсь на него, еще больше я злюсь на себя за то, что позволила этому случиться. Неужели я действительно думала, что поцелуй сотрет прошлое или даст мне завершение? Шрамы до сих пор остаются во мне, и как бы я ни старалась их стереть, они навсегда останутся частью меня.

Смотрю в окно, наступает темнота. На улицах по-прежнему много людей, город никогда не затихает, несмотря на время суток.

Итак, я совершила ошибку, большую ошибку.

Я вздыхаю вслух, это чувство обиды, нет смысла отрицать его. Я знаю, что приняла правильное решение, сказав ему оставить меня в покое, но мне нужна развязка, верно? Черт, Чарли, честно, что, черт возьми, с тобой не так?

– Все кончено, Шарлотта?

Голос позади меня – всего лишь иллюзия. Не делай этого снова, Чарли, болей за того, кто никогда не станет тем, кто тебе нужен.

– Скажи мне, что все кончено.

Я не смею ни пошевелиться, ни выпустить ни единого вздоха. Мои конечности полностью застыли на месте. В моей груди сердце колотится все громче и громче, шум становится все более невыносимым.

Позади меня раздается глубокое, тяжелое дыхание, волосы на руках встают дыбом, а по позвоночнику бегут мурашки. Медленно повернув голову, я встречаюсь с его глазами на другом конце комнаты.

С каждым шагом он приближается ко мне, температура в комнате становится удушающе жаркой, и мое дыхание учащается.

Он останавливается совсем рядом со мной, достаточно близко, чтобы я почувствовала его запах.

– Нет, Чарли.

Протянув руку, он проводит пальцем по моей ключице, и мое тело напрягается от его прикосновения.

– Лекс, что ты здесь делаешь?

– Ну, ты сказала, что ты не моя. Я не принимаю такие вещи близко к сердцу, а может, и должен. Очевидно, что ты забываешь, кому ты принадлежишь. Кому ты всегда принадлежала, – его глаза пылают, тон его голоса доминирующий, но спокойный. Такое спокойствие пугает меня, потому что я знаю, что это означает только одно – у меня нет шансов сбежать.

Он откидывает мои волосы за плечо и, наклонившись вперед, прижимается губами к моей шее, вдыхая запах моей кожи. Стены начинают рушиться, прикосновение его губ к моей коже разрушает их кусок за куском.

– Я должен был вернуться, чтобы напомнить тебе, – бормочет он.

Его поцелуи становятся жадными.

Я перестала контролировать себя с того момента, как он вошел.

Зачем сопротивляться, Чарли? Ты ведешь нелегкую борьбу.

Я дергаю его за волосы, притягивая его рот к своему. Его губы на вкус как рай, его язык встречает мой. Не в силах остановиться, мой язык отказывается отрываться от его языка, и я едва могу отпустить его, когда он отстраняется.

Его глаза пылают желанием, когда он обхватывает рукой мою талию, укладывая меня на стол и заставляя раздвинуть ноги. Выпустив стон, он расширяет глаза, любуясь моими подвязками, проводит руками по бедру, прежде чем с силой притянуть меня к себе, и я обхватываю ногами его талию.

Задыхаясь, с бешено бьющимся сердцем, его пальцы цепляются за пуговицы моей блузки, расстегивая их в медленном и мучительном темпе, обнажая мою грудь. Нет никакого отложенного удовлетворения, никакого любования моей обнаженной формой. Его рот ласкает мои груди, посасывая их, а я выгибаю шею и стону от его прикосновений.

– Что ты делаешь со мной? – я задыхаюсь, отчаянно требуя ответа.

– Ну, мисс Мейсон, пришло время заставить вас вспомнить, кому вы принадлежите.

Он расстегивает брюки, его член сильно пульсирует, когда он вырывается на свободу и шлепается на обнаженный живот. Я смотрю на него, так сильно желая попробовать его на вкус, вспоминая, как хорош он на вкус в моем рту.

Мучительно медленно он захватывает рукой мои трусики и сдвигает их в сторону, пока его член скользит по моему набухшему клитору. Я прижимаюсь к нему, мое тело умоляет оказать ему милость и почувствовать его целиком. Мучительное выражение его лица заставляет мое желание выйти за его пределы, умоляя взять всю меня прямо сейчас. Он вводит себя в меня, и моя спина выгибается от восхитительной боли.

Я проигрываю эту битву. Нет никаких шансов выйти победителем. Я отчаянно хочу большего, чтобы его губы и руки касались каждой частички меня.

Мой телефон начинает вибрировать на столе рядом с тем местом, где я лежу. Не имея возможности ответить, учитывая мое положение, я позволяю ему звонить. Наконец он перестает вибрировать, но через несколько минут снова включается. Лекс останавливается на середине толчка, пытаясь перевести дыхание. Схватив мой телефон, он подносит его к глазам, и без тени сомнения его расширенные зрачки и гортанный рык вызваны тем, что звонит Бэтмен.

– Ответь, – требует он.

Что? Он все еще внутри меня. Это безумие.

– Оставь это, Лекс.

– Отвечай или я отвечу, – угрожает он, держа телефон в воздухе надо мной.

Должна ли я ответить на его блеф?

Могу ли я вообще рискнуть?

Лекс опускает телефон, когда я пытаюсь от него отцепиться, но он силой удерживает меня.

Прочистив горло, я нажимаю на прием: – Алло?

– Привет, красавица. Я скучаю по тебе. Придешь ко мне сегодня вечером? – спрашивает Джулиан, не обращая внимания на мое затруднительное положение.

Лекс продолжает трахать меня, медленнее, пока он зарывается головой в мою шею. Его рука пробегает по моей груди, щипая соски, пока я пытаюсь ответить без крика.

Это происходит?

– Я все еще на работе, – отвечаю я, стараясь сохранить ровный тон, – В другой раз?

Лекс быстро отводит голову от моей шеи, его глаза становятся темно-зелеными, так как ревность дает о себе знать. Он с остервенением вводит свой член глубже, и я сжимаю зубы, чтобы не застонать, вкус крови остается на моих губах.

– Ты в порядке? – спрашивает Джулиан, волнуясь, – Ты задыхаешься.

– Я в порядке, просто пришлось сбегать за телефоном. Я позвоню тебе завтра. Мне нужно кое с чем разобраться.

– Не беспокойся. До завтра, красавица. Я люблю тебя.

Что, блядь, мне сказать?

– Я тоже.

Я заканчиваю разговор так быстро, как только возможно, прежде чем испустить самый громкий стон, облегчение омывает меня от сдерживания. Лекс выходит из меня, оставляя меня хныкать.

Мы не закончили.

Никто не кончил.

– Ты только что сказала ему, что любишь его? – выплюнул он, раздувая ноздри от переполняющей его ярости.

– Как ты смеешь заставлять меня отвечать на этот звонок, Лекс! – я поднимаю руку, чтобы ударить его по лицу, но он быстро хватает ее, его хватка пересиливает мою.

– Завтра ночью ты будешь занята тем, что будешь трахать меня. Ты принадлежишь мне, Шарлотта. Больше не шути со мной. Тебе не понравится наказание.

– Блядь. Ты!

– Раз уж у тебя не было проблем с молчанием по телефону, то у тебя не будет проблем с молчанием и сейчас.

Он переворачивает меня, надавливая грудью на стол. С силой он раздвигает мои ноги, раздвигая их как можно шире. Его член снова проникает внутрь, и, наклонившись, он закрывает мне рот рукой, вбиваясь в меня.

Мой стол трясется, бумаги разлетаются повсюду. Крики заглушаются его рукой, мое тело готово взорваться от интенсивности его животного желания обладать каждой частью меня.

Он быстро разворачивает меня обратно, мои руки хватаются за край стола.

Наклонив свое лицо в сантиметрах от моего, он приказывает мне взглядом: – Ты такая маленькая сучка, пытающаяся заставить меня ревновать. Никто больше не будет трахать тебя так. Иди ко мне. Сейчас же.

Я вгрызаюсь в его руку, взрываясь на нем, прилив энергии поглощает каждый дюйм моего тела и заканчивается блаженным теплом. Его толчки становятся отчаянными, когда он отпускает мой рот, еще раз сильно толкая меня, прежде чем его тело содрогается, взрываясь внутри меня.

Наше дыхание, неглубокое и неровное, оглашает комнату своим шумом. Медленно, он вытаскивает себя из меня, рухнув на мое тело.

Что, черт возьми, я делаю?

Я продолжаю лежать неподвижно, пытаясь перевести дыхание.

Осознание нашей неосмотрительности обрушивается на нас, как цунами, а чувство вины идет по пятам, боясь остаться незамеченным. Моя грудь начинает сжиматься, и сознательно я начинаю застегивать блузку, пока он лежит рядом со мной, нарушая тишину между нами.

– Лекс, я имела в виду то, что сказала.

Он снова притягивает свое тело к моему, снимает мои руки с блузки, расстегивает то, что я наделала, и заканчивает раздевать меня. Его взгляд сразу же переходит на татуировку феникса прямо над моей лобковой костью. Он ищет в моих глазах объяснение, но я не готова его дать.

– И я имел в виду то, что сказал, Шарлотта.

Проводя поцелуями по моему телу, он приказывает мне сесть на стол, раздвинув ноги. Он опускается на мою киску, медленно пробует ее на вкус, обводя языком мой клитор. Я застигнута врасплох, мое тело снова начинает биться в конвульсиях, когда он начинает сосать сильнее. Взяв два пальца, он вводит их внутрь меня, небрежно трахая меня. Мое возбуждение, смешанное с его собственным, стекает по его пальцам, только усиливая чистую похоть этого момента.

Мне нужно попробовать его снова, я отталкиваю его голову и требую, чтобы он сел на мой стол.

Полюбовавшись на мгновение, как сексуально он выглядит прикованным к моему столу благодаря моей власти над ним, я обхватываю рукой его ствол, скольжу ртом вверх и вниз, пробуя его на вкус.

– Я еще не закончил с тобой, – брызжет он слюной, на мгновение потеряв дар речи.

– Я не закончил с тобой, – я встаю, забираюсь на него сверху. Вместо того чтобы трахать его, я поворачиваюсь, позиционируя себя как шестьдесят девять. Его тело напрягается, его стоны усиливаются.

– О, блядь, детка, принеси сюда эту киску.

Мои стоны усиливаются, его лицо зарывается между моих ног, а мой рот обхватывает его член. С каждым грязным лизанием я вбираю его глубже, мы оба соревнуемся друг с другом в этой больной и извращенной игре, в которую мы играем.

– Лекс, я больше не могу… терпеть, я собираюсь…, – мое тело начинает дрожать. В бешенстве я хватаюсь за его член, усердно сосу его, пока на волне оргазма добираюсь до очередного кульминационного финиша.

Я задыхаюсь, когда он погружается в мой рот, знакомый вкус попадает в горло, и, поддавшись своим фантазиям, я смакую все до последней капли.